CC BY
39
О.А. Нестерчук, А.Г. Арутюнов, А.М. Тюленёва
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ КАМПАНИИ В КОНТЕКСТЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ И АКТУАЛЬНЫХ ПРАКТИК СУБЪЕКТОВ РФ
Аннотация
Ставится проблема традиционности региональных проблем, требующих учет в работе избирательных кампаний в России при реализующихся необходимых нововведениях в контексте политической стабильности. Приводится американский опыт применения цифровых технологий в период избирательных кампаний, который показывает, как изменяется не только политика отношения к избирателям, но и компетенции, деятельность специалистов этих кампаний. Избирательные кампании на современном этапе на региональном уровне характери-зируются такими показателями, как неоднородность, разноуровневость и замкнутость социальных групп. Акцентировано внимание на пространственном критерии проведения избирательных кампаний, на электоральных протестных движениях с учётом отличительных особенностей региональной политической культуры. В качестве основного метода использовано экспертное интервьюирование. Все эксперты были разделены на несколько групп (всероссийскую, две группы в Москве и Санкт-Петербурге соответственно и две специализированные группы в Курске и Волгограде, а также на молодёжную группу в Красноярске). Всероссийская группа представляет собой сбор экспертных интервью по одному (или в диапазоне от одного до четырёх-пяти) из каждого субъекта Российской Федерации. В статье изложены основные часто повторяющиеся выводы экспертов об
O. Nesterchuk, A. Arutyunov, A. Tyuleneva
REGIONAL ELECTION CAMPAIGNS IN THE CONTEXT OF ENSURING POLITICAL STABILITY AND CURRENT PRACTICES OF THE SUBJECTS OF THE RUSSIAN FEDERATION
Abstract
The article raises the problem of the traditionally of regional problems that require consideration in the work of election campaigns in Russia with the necessary innovations being implemented in the context of political stability. The American experience of using digital technologies during election campaigns is given, which shows how not only the policy of attitude towards voters is changing, but also the competencies and activities of the specialists of these campaigns. Election campaigns at the present stage at the regional level are characterized by such indicators as heterogeneity, multilevelness and isolation of social groups. Attention is focused on the spatial criteria for conducting election campaigns, on electoral protest movements, taking into account the distinctive features of regional political culture. Expert interviewing was used as the main method. All experts were divided into several groups (All-Russian, two groups in Moscow and St. Petersburg, respectively, and two specialized groups in Kursk and Volgograd, as well as a youth group in Krasnoyarsk). The All-Russian group is a collection of expert interviews one by one (or in the range from one to four or five) from each subject of the Russian Federation. The article presents the main frequently repeated conclusions of experts about the pe-
особенностях электорального и избирательного процесса в регионах России, выявлен комплекс особенностей характерный для большинства регионов и некоторые особенности, характерные для групп регионов. Рассмотрены некоторые особенности, которые характерны для объединений регионов по географическим, экономическим или культурным признакам общности регионов и актуальные практики проведения избирательных кампаний на местах. Делается вывод об устойчивости и типичности традиций и результатов проведения региональных избирательных кампаний, что в большей степени обеспечивает политическую стабильность в регионах, чем ее подрывает.
Ключевые слова:
избирательная кампания, политическая стабильность. экспертный опрос, электоральные процессы, выборы.
culiarities of the electoral and electoral process in the regions of Russia, identifies a set of features characteristic of most regions and some features characteristic of groups of regions. Some features that are characteristic of associations of regions based on geographical, economic or cultural characteristics of the commonality of regions and current practices of conducting election campaigns on the ground are considered. The conclusion is made about the stability and typicality of traditions and results of regional election campaigns, which ensures political stability in the regions to a greater extent than it undermines it.
Key words:
federal districts, expert survey, electoral processes, elections, Russian Federation.
Исследование выполнено при поддержке Российского университета дружбы народов. Код (шифр) темы НИР/НИОКР «Технологии обеспечения политической стабильности в современной России» 100701-0-000.
Современные эпидемиологические условия, безусловно, отразились на обеспечении политической стабильности: органам государственной власти, руководителям субъектов РФ приходится принимать иногда непопулярные решения в социальной, экономической сферах, изменяется и проведение избирательных кампаний с 2020 года. На законодательном уровне вносятся соответствующие дополнения, содержание которых подразумевает изменения в организации выборов. Так в Федеральный Закон №67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» были внесены дополнения в виде статьи 101 «Проведение выборов, референдума при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации», введено понятие «дистанционное электронное голосование» [23]. Отсюда возникает необходимость корректировки в выстраивании проведения избирательных кампаний в условиях ограничения. Таким образом, ограничения, запреты, цифровые технологии задают необходимость поиска новаций в проведении избирательных кампаний, что должно способствовать обеспечению политической стабильности.
Интересным является американский опыт применения цифровых технологий в период избирательных кампаний, который показывает, как
изменяется не только политика отношения к избирателям, но и компетенции, деятельность специалистов этих кампаний. Цифровизация предвыборных кампаний - digital-выборы обеспечивается и развивается с 2014 года в США на платформах BallotR-eady [27], Voatz [36]., ePluribus [30], Crowdpac [28], и в тоже время российские выборы 2014 года не показывают аналогичной картины [13, с. 7] и в некоторой степени Европы [14, с. 116].
На платформе BallotReady предполагается сбор в одном месте объективной информации о кандидатах, ее анализ, представление простых и понятных категорий для граждан, сравнение взглядов и позиций для осведомления электората, повышения явки на выборы [3 3], Voatz создана для предоставления возможности голосования населения с помощью биометрических возможностей смартфонов, а также технологии блок-чейн [36], ePluribus предоставляет возможности распознавания реальных сообщений граждан к органам государственной власти от фейковых сообщений и ботов, Crowdpac создана для пожертвования пользователей и оказания финансовой помощи нетрадиционным кандидатам (медсестрам, учителям и др.) которых хотят поддержать, отслеживается источник финансирования политических кандидатов [2 8; 29; 35].
По причине диджитализации избирательных кампаний, политических исследований и аналитики на основе BigData, перспектив развития рынка диджитал-лобби специалистам избирательных кампаний необходимо иметь умения, навыки по разработке критериев, формированию, систематизации больших данных и на их основе подготовить решения, работать с пользователями соцсетей и мессенджерами [31].
Цифровизация избирательных кампаний, с одной стороны, дает возможности развиваться им, быть более демократичными, прозрачными, гибкими, клиентоориентированными не только на представителей власти, но и активных граждан, с другой - создает достаточно причин для беспокойства у представителей политической власти [29; 32].
В российской реальности в некоторых субъектах вводится дистанционное электронное голосование для выбора кандидатов в Государственную Думу, что задает новый формат проведения современных избирательных кампаний с использованием цифровых технологий.
Несмотря на нововведения существуют устоявшиеся традиционные региональные проблемы, требующие учет в работе избирательных кампаний в России, которые, на наш взгляд, способствуют поддержанию полити-
ческой стабильности, несмотря на недемократичность, а именно авторитарность, «правительственный подход при формирования избирательных комиссий» [1, с. 15], региональный авторитаризм [21, с. 191], формирование клиентелы кандидатов [2, с. 347], снижение участия жителей городов в региональных выборах [11, с. 285; 20, с. 89], преемственность власти [3, с. 61; 26], регулирование финансирования выборов [24, с. 133; 26].
Конечно, при проведении избирательных кампаний в контексте политической стабильности необходимо также учитывать пространственный критерий, а именно количественный (территория, количество населения и др.) и качественный аспекты (традиции, культура, уровень жизни в регионе), как объективную сторону политической реальности, что задает неоднородность избирательным кампаниям одного периода в стране. Например, количественно и качественно отличаются город федерального значения Москва — это регион с населением, составляющим почти десятую часть населения Российской Федерации, и Чукотский Автономный округ с населением в пятьдесят тысяч человек, численность которого меньше среднестатистического города Российской Федерации. Существуют «среднестатистические регионы» центральной части России, в которых избирательные кампании имеют схожие модели с учетом пространственного критерия.
Важно отметить еще один качественный аспект, от которого зависит организация и проведение избирательной кампании, это удаленность от центра. Так наблюдаются совершенно другие концепты управления, голосования и принципы функционирования политической жизни региона в относительном большинстве регионов Северного Кавказа, а именно тяготение к построению и упрочению (в некоторых случаях трансформации) старых патриархальных институтов (советов старейшин, патриархальных общественных структур), неформальным практикам. Неформальные связи, построенные на альтернативных, характерных региональных особенностях, оказываются по влиянию на ход избирательной кампании сильнее и прочнее формальной политической жизни, очерченной законодательством Российской Федерации.
Стоит отметить, что существуют регионы, где эксплуатируются образы «старейшин», «духовных лидеров» и т.д., однако это является, скорее симуляцией, чем реальной политической практикой. Так, к примеру, республика Татарстан и различные политические силы внутри республи-
ки активно пытаются использовать тематику старых гражданских и политических институтов татарского народа, однако, на практике они не оказывают столь мощного влияния как это транслируется для внешних акторов и не вовлечённых игроков внутри региона. Отметим также, что ряд экспертов отмечают влияние регионов и региональных элит на федеральную элиту с помощью выстраивания специфических форм взаимодействия с ними [18, с. 195].
Так же можно говорить о целом кластере «северных регионов», они очень специфичны с точки зрения функционирования политической жизни субъекта и оказывается трудно подобрать аналогии в международной практике. Фактически, это регионы, почти полностью состоящие из моногородов и поселений-предприятий, а также населённых пунктов особого назначения (военные, научные и т.д.). Заметим, что существуют регионы, находящиеся на территории севера, но не входящие в эту группу, к примеру, Якутия [16, с. 46], которая больше похожа на типичную национальную республику [8, с. 416]. Кроме того, могут существовать так же места компактного проживания коренных народов Севера, отметим, что они, как правило, не принимают активного участия в политической жизни, однако, власти пытаются предоставить им равные права наряду с русскоязычным населением, это, в свою очередь, демонстрирует нам процессы положительной дискриминации. Помимо прочего, стоит сказать, что большую роль в таких регионах играют вахтовики, они составляют большой процент от «коренного населения региона». Но тем не менее данная категория лиц не голосует на региональных выборах (однако участвуют в формировании общественного мнения), следовательно не играет значимо общественно-политической роли в жизни региона.
Значимым является кластер регионов, имеющих крупные городские агломерации. Сюда, кроме городов федерального значения (здесь прежде всего мы говорим о Москве и Санкт-Петербурге и в меньшей степени о Севастополе) можно отнести Свердловскую область (с безусловным центром - Екатеринбург), Башкортостан (Уфа), Татарстан (Казань), Самарская область (Самара и Тольятти) и другие. Стоит особо сказать о Подмосковье или Московской области, кроме статистического факта наличия городов численностью более 100 000 человек, мы говорим о Московской области как о высоко урбанизированном регионе; регионе, где широко распространён городской образ жизни. Некоторые специалисты отмечают,
что по результатам различных экспертных оценок, кроме традиционных городов-миллионников также появляются города с более чем 750 тысячами населения, как отдельная категория городских агломераций высокого уровня.
Городские агломерации не составляют всю территорию вышеперечисленных субъектов и поэтому даже в этих регионах существуют слабо урбанизированные макрорегионы. Особенностью таких высоко организованных регионов является насыщенная политическая жизнь субъектов, причём на всех уровнях: от выборов федерального значения до муниципальных (различного уровня) [9, с. 22]. Кроме того, для них характерен высокий уровень протестной активности и критическое отношение к власти. Поэтому немаловажным является представление о состоянии политической культуры в регионе [25, с. 141].
Для выявления особенностей региональных избирательных кампаний в современной России нами было проведено исследование в формате заочного интервьюирования экспертов с помощью анкет, содержащих открытые вопросы. Анкеты были составлены из короткого блока данных заполнителя и перечня открытых вопросов, предполагающих развернутый ответ со стороны респондента, что сближает метод именно с интервьюированным, а частично методологически совпадает с методом Дельфи. В качестве экспертов выступили: доктора и кандидаты политических наук, преподаватели политологических дисциплин, председатели общественных организаций и главы региональных отделений общественных организаций, региональные и муниципальные депутаты, председатели региональных и местных отделений политических партий, главы региональных корпусов наблюдателей, главы молодёжных крыльев региональных отделений политических партий, политические журналисты, член региональной избирательной комиссии и члены территориальных избирательных комиссий, сотрудники областных и городских администраций. Эксперты были разделены на пять основных групп для анализа и одну дополнительную группу вне основного массива собранных данных.
Пять основных групп это: общероссийская, московская и санкт-петербургские группы, а также две контрольные группы в Курской и Волгоградской области. Как мы видим, в разделении групп нашли своё отражение два принципа - принцип географического детерминизма и фактор наличия двух сверхкрупных по сравнению с другими регионами исследо-
вательских и экспертных центров в Москве и Санкт-Петербурге. Курская и Волгоградская группы были специально созданы для выявления особенностей проведения региональных избирательных кампаний губернаторского (выборы главы субъекта) и парламентских типов. Отметим, что к участию в избирательной кампании в прошлом региональном избирательном цикле (т.е. в 2019 году прошли выборы Губернатора Курской области и депутатов Волгоградской областной Думы) были привлечены эксперты, поэтому учет их мнений оказывается важным в понимании процессов в отношение предмета исследования. Кроме того, эти области являются примерами классических провинциальных регионов России. Наконец, они расположены в разных федеральных округах, что может дать представление не только об особенностях кампаний в одном федеральном округе, сколько об особенностях избирательных кампаний на территории всей России или быть близкой к этой репрезентации. Говоря же о дополнительной группе, мы подразумевали группу студентов политологов из Красноярска (студенты близких специальностей к политологии из КГПУ), эта группа не входит в массив всех полученных ответов и не включена ни в одну из групп. Она специально была скомбинирована для анализа взгляда молодых политологов, и для сравнения расхождения экспертных оценок с мнениями студенческой молодёжи.
Общероссийская группа - самая большая из пяти массивных групп. В ней было проанализировано 119 анкет из 85 регионов Российской Федерации. Кроме того, были рассмотрены данные не только из столиц субъектов, но и из 21 города, не имеющих этого статуса, всего же в исследовании приняли участие эксперты из 106 городов России, а непосредственно в этой группе представлены респонденты из 102 городов России. Здесь мы имеем репрезентативность из всех федеральных округов России, причём, в каждом федеральном округе получено экспертное мнение из более чем половины субъектов каждого федерального округа, а при завершении исследования из всех субъектов Российской Федерации. Например, из каждого субъекта Уральского федерального округа было получено экспертное мнение, причём дополнительно из 4 нестоличных городов - Асбест, Нижний Тагил, Агаповка, Сургут, что подтверждает высокую степень репрезентативности исследования. Отметим также, что из всех столиц 8 федеральных округов были получены анкеты из следующих городов: Ростов-на-Дону, Пятигорск, Нижний Новгород, Екате-
ринбург, Новосибирск, Владивосток (в общероссийской группе) и Москва, Санкт-Петербург (в рамках своих групп). В общероссийской группе количество экспертов в регионе варьируется от одного до пятерых человек в одном регионе, кроме того, в некоторых регионах респонденты представляют сразу несколько городов. Эта группа дала большой массив данных для анализа и помогла детально проанализировать региональные кампании. Поскольку исследование ставит перед собой комплексную задачу выявления и возможного анализа особенностей региональных избирательных кампаний, перечисленные меры направлены на рассмотрение российских электоральных особенностей на уровне региона в целом, то есть выявления именно общероссийских черт, проявляющихся на уровне региона, в первую очередь.
Говоря же о московской группе, стоит отметить, что в неё вошли преподаватели и эксперты из разных московских вызов (МГУ, РАНХиГС при Президенте РФ, ВШЭ, РЭУ имени Плеханова и другие), а также практикующие политтехнологи и электоральные юристы, специалисты в области политического 5ММ. Заметим, что в московской группе присутствуют доктора и кандидаты политических наук. Количество анкет в данной группе составляет 12 штук. Отметим, что в массиве данных присутствуют как теоретики науки, так и люди реализующие политические исследования и занимающиеся подготовкой и проведением политических кампаний на практике.
Про петербургскую группу можно отметить, что в неё вошли преподаватели и эксперты из СПбГУ и практикующие политтехнологи, а также муниципальные депутаты Санкт-Петербурга. Так же, необходимо обозначить, что в санкт-петербургской группе присутствуют доктора и кандидаты политических наук. Политические консультанты, задействованные в исследовании в этой группе, являются членами Российской ассоциации политических консультантов (отметим, что частично это справедливо и для московской группы). Количество анкет в ней составляет 10 штук. Отметим также, что эксперты общероссийской, московской и санкт-петербургской группы получали одинаковые анкеты, то есть список открытых вопросов в каждой анкете был идентичен. Дополним, что в этой выборке, так же есть как теоретики политической науки, так и люди, занимающиеся полевыми исследованиями и применяющие политические технологии в региональных избирательных кампаниях.
Курская группа экспертов-респондентов отвечала на вопросы специально разработанной для них анкеты, основной фокус которых был направлен на выявление особенностей протекания выборов глав субъекта или, как иногда упрощённо называют, губернаторские избирательные кампании. В этой группе также присутствуют доктор и кандидаты наук из КГУ и Курской академии государственной и муниципальной службы, а также председатели общественных организаций Курска. В данной группе насчитывается ровно 7 анкет, что соответствует стандартной фокус -группе в представлениях западной политической науки.
Волгоградская группа построена по схожим с курской принципами, с одним только существенным уточнением, что в данном случае экспертная группа должна быть сфокусирована на избирательных кампаниях в региональные парламенты. В этой группе присутствуют кандидаты наук и преподаватели политологии из ВолГУ и ВИУ РАНХиГС, а также политические журналисты, политические консультанты и главы общественных организаций региона. Заметим, что Волгоградской группе ранее были посвящены специфические исследования [6, с. 16].
В целом можно разделить все поступившие анкеты на несколько категорий. Первая - депрессивные анкеты, в которых внимание респондентов было сосредоточено на недостатках существующей электоральной системы, отметим, что количественно это самая большая категория. Вторая категория - оптимистическая, в ней эксперты фокусируют внимание на положительных моментах в проводимых избирательных кампаниях, может быть, даже преувеличивая их сильные стороны. Эти эксперты концентрировались на сильных и положительных сторонах политической системы (однако большая часть из них предполагает возможность внесения изменений в существующую систему).
По результатам анализа ответов на вопросы в анкете были выделены общие особенности избирательных кампаний, которые указывали разные эксперты из всех групп. Так при определении значимости региональных избирательных кампаний в политической жизни современной России подавляющее большинство экспертов указало на крайне низкую значимость региональных избирательных кампаний в политической жизни. В качестве причин такого положения они отмечали, что часто сами кампании являются своеобразной декорацией к политическим процессам в регионе и, как следствие, итог кампании всегда известен заранее. Другой
причиной можно назвать то, что и в политической картине мира обычного россиянина региональные кампании занимают крайне несущественную позицию, поскольку, с одной стороны, некоторые избиратели не понимают значения подобных кампаний, в прямом смысле, с другой стороны, избиратели, осознающие ситуацию, не верят, что их голос будет учтён или что один человек сможет оказать влияние на ситуацию. Заметим, что федеральные кампании в целом воспринимаются лучше, чем их региональные аналоги, кроме того, сохраняется совпадение в более широким отклике на кампании по выбору персонифицированных институтов, чем групповых, то есть как президентские выборы популярнее и значимее в глазах общественности, чем парламентские, так и выборы губернатора (здесь как условный пример) значимее и существеннее выборов в областную думу (опять-таки условный пример). Отметим, что подобные суждения в духи скептического отношения к политическим институтам, можно встретить и в отношении отделений политических партий [10, с. 48].
Следующая особенность, которую отметили эксперты-респонденты из всех групп опроса, это низкая конкурентность выборов, причём опять как губернаторских, так и парламентских. Отметим, что предлагаются два сценария низкоконкурентных выборов. Первый сценарий - нет ярких кандидатов, основная агитация построена на принципе привлечения максимального количества голосующих на участки, причём граждане могут привлекаться посредством применения по отношению к ним административного ресурса. Экспертное мнение, как правило, редко и адресно используется в качестве инструмента агитации граждан (данный сценарий был описан ранее, но несколько в другом ракурсе исследования, проведенного в 2016 году) [21, с. 191]. Второй сценарий похож на предыдущий за одним исключением, что на выборах участвует один сильный кандидат от правящей партии, который представляет из себя сильную харизматическую личность, выборы несколько театрализованы, так как другие кандидаты («технические») заведомо слабее фаворита. Третий сценарий более интересен, с точки зрения, применения политических технологий. Оппонентами в борьбе чаще всего являются член партии власти и представитель «партии парламентской оппозиции». В таких условиях всё равно чаще побеждает представитель «партии власти» (что коррелирует с исследованиями ещё 2015 года) [13, с. 7], однако возможны неожиданные электоральные повороты, где итог выборов может быть не предре-
шён заранее. Возможен и обратный случай, когда в регионе имеется оппозиционный губернатор, которого пытаются сместить в пользу сторонника партии власти. Заметим, что именно в последнем случае возможно возникновение неформальных контактов, когда действующий губернатор в обмен на свёртывание кампании предлагает размен с должностями сенаторов, местами в региональном парламенте, иногда при наличии специфической кампании по довыборам в Государственную Думу, даже место депутата ГД, в редких случаях мэрские должности и места в администрации или правительстве региона.
Другой особенностью характерной для всех без исключения групп и для большинства экспертов является, в первую очередь, использование простых избирательных технологий в региональных кампаниях, опять-таки как на парламентских выборах, так и на выборах главы субъекта. Это можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, скромными бюджетами избирательных штабов кандидатов, которых часто хватает только на обеспечение минимальных потребностей кампании. Во-вторых, недоступностью привлечения специалистов высокого уровня в удалённых регионах, а также в районных центрах (располагаются не в столицах субъектов), это объясняется не только географическими расстояниями, но и низким уровнем финансирования кампаний. Кроме того, иногда политические консультанты не рекомендуют использовать сложные технологии в выборах маленьких по масштабу, поскольку в таких условиях срабатывают старые классические приёмы. Говоря о классических приёмах, стоит сказать о некоторой приверженности региональных политиков именно к ним, так, часто используются раздача листовок, обход по домам и даже концерты, конкурсы, эти технологии просты, иногда достаточно эффективны, но, в целом, устарели. Большинство этих технологий появилось ещё в эпоху становления всеобщих выборов в девятнадцатом веке, и с того времени они не сильно претерпели изменения.
Ещё одной важной чертой, характерной для всех избирательных кампаний, является возможность использования чёрных или незаконных политических технологий, подобные тенденции озвучивались и ранее некоторыми специалистами [4, с. 71]. Чёрный пиар сопровождает любые выборы и не вызывает большого удивления при их проведении, причём эти технологии балансируют на грани серого пиара и прямого нарушения закона. Отметим, что данные технологии применяются как представите-
лями власти, так и представителями оппозиции (парламентской и несистемной), это понимание оппозиционной активности иногда встречается в исследованиях по данной проблематике [19, с. 74]. Дополнительно стоит сказать, что за вбросом компромата (здесь как пример чёрной технологии), чаще всего следует ответный удар и всё перерастает в своеобразную «войну компроматов», поскольку обе стороны начинают активно их использовать. Даже если избирательная кампания проходит относительно спокойно, чёрные технологии всё равно применяются, даже если активная пиар деятельность не осуществляется [5, с. 164]. Конечно, добавим, что мы не можем утверждать о подавляющем применении подобных технологий в абсолютно всех случаях [34]. Пиар может осуществляться и в использовании необычных элементов в программах, к примеру внешнеполитической повестки [22, с. 120].
Кроме того, стоит рассмотреть и другие случаи применения незаконных методов воздействия на кампанию (мы не имеем в виду ошибочные и случайные нарушения законодательства, особенно его процессуальных норм, а скорее подразумеваем нарушение закона в результате реализации некоторых политтехнологических программ). Здесь можно назвать применение административного ресурса, как пример можно привести привлечение сотрудников муниципальных и частично государственных предприятий (эксперты исследования, однако, отмечают, что такие технологии применяются всё реже). Кроме того, могут реализовы-ваться такие незаконные мероприятия как заключение коррупционных сделок, но, по мнению экспертов, это отходит на второй план. Также поддержка кандидата происходит с помощью кумовства, круговой поруки и некоторых других неформальных связях. Дополнительно может применяться распространение слухов, не соответствующих действительности, или трансляция недостоверных фактов. Вне зависимости от региона эксперты говорили о применении подкупа избирателей или лиц, которые могут оказывать влияние на избирателя. Так, глава наблюдательского корпуса из Ленинградской области вспоминает, что на региональных выборах применялся подкуп как политтехнология, причём в новом формате, а именно избирателям выдавались календари со штрих-кодами, с помощью которых якобы можно было отследить как проголосовал человек, что, конечно же, не соответствовало действительности. Отметим, что здесь наблюдаются корреляции с более ранними исследованиями [15, с. 204].
Эксперт из Челябинска отмечает, что старый классический приём, а именно использование спойлеров, остаётся, актуальным. Спойлерами могут быть как целая партия - можно вспомнить пример многочисленных двойников коммунистических партий (заметим, что в спойлерстве обвиняют друг друга КПРФ, Коммунисты России, КПСС (современная партия) и многочисленные незарегистрированные партии). Порой все коммунистические партии обвиняют в спойлерстве по отношению к Коммунистической партии СССР, паразитирующим на её наследии. Но бывают и кандидаты спойлеры классического толка - однофамильцы и полные тезки перспективного кандидата, так эксперты из Москвы вспоминают кампанию в Ханты-Мансийске, где на выборах регионального парламента участвовал полный тёзка предыдущего губернатора, пользовавшегося большой популярностью у населения автономного округа.
В продолжении темы неординарных избирательных технологий можно заметить, что именно необычные приёмы могут использоваться в жизни, к примеру эксперт из Севастополя называет такой способ как организация гонки на гироскутерах. Отметим также, что актуальность приобретают необычные перфомансы в интернете [17, с 120], данная тенденция вошла в политическую практику России весьма основательно [7, с 91].
Кроме того, если говорить в целом о позиции экспертов, касающейся изменений и изменчивости как особенности избирательных региональных кампаний, то, например, эксперт - региональный депутат из Тюменской области отмечает, что изменчивость весьма характерна для избирательных кампаний в России и, более того, он акцентирует внимание на том, что, скорее всего, системные изменения будут происходить в российской избирательно-электоральной системе в ближайшее время, что в принцепе дополняет данные из исследования, посвящённого Тюменской области [12, c. 609].
В регионах Российской Федерации можно наблюдать различные позиции по отношению к региональным избирательным кампаниям. Мы смогли вычленить ряд общих черт, характерных для самого процесса протекания избирательных кампаний, применения избирательных технологий и отношения к самим кампаниям, их месту и роли в политической системе современной России.
Во-первых, выделенные особенности региональных избирательных кампаний (отсутствие политического конфликта в кампаниях, ощущение
предопределенности итогов у избирателей, уменьшения роли административного ресурса и другие), характерных как для губернаторских выборов, так и для региональных парламентских. Во-вторых, раскрыт феномен разного протекания электоральных кампаний в регионах с большими городскими агломерациями и регионами, не имеющими их. В-третьих, выявлены особенности избирательных кампаний в столицах субъектов и районов (городских округах) этих субъектов (более динамичное протекание избирательных кампаний в столицах субъектов, использование менее сложных политических технологий в районах субъекта, привлечение ключевого электората кампании в столицах субъекта). На основании вышеизложенного можно сделать вывод об устойчивости и типичности традиций и результатов проведения региональных избирательных кампаний, что в большей степени обеспечивает политическую стабильность в регионах, чем ее подрывает.
Литература
1. Бадретдинов И.Р. Развитие института региональных выборов в субъектах России: 90-е гг. ХХ в. // Общество: политика, экономика, право. 2018. №11(64).
2. Быстрова А.С. Отставки и выборы 2018 г.: обновление губернаторского корпуса, бассейн рекрутирования и карьеры новых персонажей // Власть и элиты. 2018. №5.
3. Ву Тхи Хыонг. Политические технологии в региональных избирательных кампаниях // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. 2020 №1.
4. Гринько С.Д. Противодействие коррупции в избирательном процессе // Государственная служба и кадры. 2020. №1.
5. Грошев И.В., Горбенко А.В., Лукин В.В., Антоненко И.В. Социально-психологические особенности выборов со слабым содержанием // Вестник университета. 2019. №2.
6. Ефанова Е.В., Коломейцева Т.П. Институционализация гражданского контроля в российском политическом процессе (на примере Волгоградского региона) // Вестник МГОУ. 2019. №4.
7. Зазнаев О.И., Авзалова Э. И. Проблема взаимосвязи Интернета и политики в современных отечественных исследованиях // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2019. Vol. 15. №2.
8. Захаров А.Н. Эволюция избрания глав субъектов в Российской Федерации на примере республики Саха (Якутия) / Скиф. Вопросы студенческой науки. 2019. №4(32).
9. Кузнецов А.Ю., Корнильцева Е. Г. К итогам губернаторских выборов 2018 Г. в России // Общество: политика, экономика, право. 2019. №8(73).
10. Лыкова А.А. Региональные отделения политических партий республики Алтай в избирательных кампаниях 2014 г.: степень политической конкуренции // Вестник Том. гос. ун-та. История. 2019. №58.
11. Мерзлякова Е.М. К вопросу о развитии системы электронного голосования в Российской Федерации // Столыпинский вестник. 2020. Vol 2. №2.
12. Мокан К.И. Партийный плюрализм в локальной политике в условиях сохранения и отмены прямых выборов глав муниципалитетов региона (на примере Тюменской области)" // StudNet. 2020. Vol 3. №9.
13. Мухаметов Р.С. Особенности региональных выборов-2014 // Studia Humanitatis. 2015. №1.
14. Негров Е.О. Дискурсивные практики манифестирования идентичности в современной Европе: на примере избирательной кампании по выборам в Европейский парламент в 2019 году // Знак: проблемное поле медиа-образования. 2019. №3.
15. Первушова А.С. Использование новых технологий как платформа современного информационного обеспечения выборов: Российский и зарубежный опыт // Вопросы российской юстиции. 2019. №3.
16. Петров Ю.Д., Григорьев Н.А. Региональный электоральный процесс в Республике Саха (Якутия) // Вестник Забайкальского государственного университета. 2019. Vol. 25. №8.
17. Попов П.Л., Черенев А.А., Сараев В.Г. Оценка прогноза электоральной предрасположенности регионов РФ по материалам парламентских президентских выборов 2016 и 2018 гг. // Власть. 2019. №1.
18. Репьёва Я.И. Праймериз как новый коммуникационный формат взаимодействия российского избирателя и партийного кандидата // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер. Политология. 2019. vol. 21. №2.
19. Савенков Р.В. Электоральный потенциал оппозиционных кандидатов по итогам выборов в региональные парламенты в ЦентральноЧерноземном регионе (2010-2018) // Политическая наука. 2019. №2.
20. Сковиков А.К. Либерально-консервативные тенденции в региональном электоральном процессе (на примере Чувашской Республики) / А.К. Сковиков, А.В. Шумилов. Москва: Изд-во МосГУ, 2008.
21. Суровов С.Б. Экспертная информация в региональных избирательных кампаниях: механизмы получения и система оценки // Вестник СГЮА. 2016. №6(113).
22. Уляшкина Е.Г. Вопросы внешней политики России в партийной программатике периода избирательных кампаний 2011 г. и 2016 г. // Вестник Московского государственного областного университета. Сер. История и политические науки. 2019. №1.
23. Федеральный Закон № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». URL: http://www.kremlin.rU/acts/bank/18173/page/3 (дата обращения 12.12.2020).
24. Черных В.Д. Региональные выборы в РФ. Развитие. Актуальные проблемы и преодоления // Скиф. 2019. №1(29).
25. Шапкина Е.В. Опыт избирательного процесса и избирательной кампании в регионе // Вестник КемГУ. 2015. №4-2(64).
26. Шумилов А.В. Особенности электорального процесса в Российской Федерации (региональный аспект): дисс... канд. полит. наук. Москва, 2007.
27. BallotReady. URL: https://www.ballotready.org/ (дата обращения 12.12.2020).
28. Crowdpac. URL: https://www.crowdpac.com/ (дата обращения 12.12.2020).
29. Digital-выборы: как технологии меняют политику. 6 ноя 2018 // vc.ru. URL: https://vc.ru/future/50257-digital-vybory-kak-tehnologii-menyayut-politiku (дата обращения 12.12.2020).
30. ePluribus. URL: https://www.epluribus.io/ (дата обращения 12.12.2020).
31. Eubank N., Grossman G., Platas M., Rodden J. Viral Voting: Social Networks and Political Participation // Quarterly Journal of Political Science. 2019. URL: https://mplatas.files.wordpress.com/2019/06/socialnetworksand politicalparticipation_may2019.pdf (дата обращения 12.12.2020).
32. Ikpegbu E., Ihejirika W. Newspaper coverage of issue-based political statements and campaigns in Nigeria's electoral process (November 2018 - February 2019) // Galactica Media: Journal of Media Studies. 2020. №2.
33. Libman A. Subnational Political Regimes and Formal Economic Regulation: Evidence from Russian Regions // Regional & Federal Studies. 2017. №27.
34. Reisinger W., Moraski B. The Regional Roots of Russia's Political Regime // Ann Arbor: University of Michigan Press. 2017.
35. Shumilov A. Digital politics the language of modern politics // PolitBook. 2019. №4.
36. Voatz. URL: https://voatz.com/ (дата обращения 12.12.2020).
References
1. Badretdinov I.R. Razvitie instituta regional'nykh vyborov v sub"ektakh Rossii: 90-e gg. XX v. // Obshchestvo: politika, ekonomika, pravo. 2018. №11(64).
2. Bystrova A.S. Otstavki i vybory 2018 g.: obnovlenie gubernatorskogo korpusa, bassein rekrutirovaniya i kar'ery novykh personazhei // Vlast' i elity. 2018. №5.
3. Vu Tkhi Khyong. Politicheskie tekhnologii v regional'nykh izbiratel'nykh kampaniyakh // Izvestiya Tul'skogo gosudarstvennogo universiteta. Gumanitarnye nauki. 2020 №1.
4. Grin'ko S.D. Protivodeistvie korruptsii v izbiratel'nom protsesse // Gosudarstvennaya sluzhba i kadry. 2020. №1.
5. Groshev I.V., Gorbenko A.V., Lukin V.V., Antonenko I.V. Sotsial'nopsikhologicheskie osobennosti vyborov so slabym soderzhaniem // Vestnik universiteta. 2019. №2.
6. Efanova E.V., Kolomeitseva T.P. Institutsionalizatsiya grazhdanskogo kontrolya v rossiiskom politicheskom protsesse (na primere Volgogradskogo regiona) // Vestnik MGOU. 2019. №4.
7. Zaznaev O.I., Avzalova E.I. Problema vzaimosvyazi Interneta i politiki v sovremennykh otechestvennykh issledovaniyakh // Politicheskaya ekspertiza: POLITEKS. 2019. Vol. 15. №2.
8. Zakharov A.N. Evolyutsiya izbraniya glav sub"ektov v Rossiiskoi Federatsii na primere respubliki Sakha (Yakutiya) / Skif. Voprosy studenche-skoi nauki. 2019. №4(32).
9. Kuznetsov A.Yu., Kornil'tseva E. G. K itogam gubernatorskikh vyborov 2018 G. v Rossii // Obshchestvo: politika, ekonomika, pravo. 2019. №8(73).
10. Lykova A. A. Regional'nye otdeleniya politicheskikh partii respubliki Altai v izbiratel'nykh kampaniyakh 2014 g.: stepen' politicheskoi konkurentsii // Vestnik Tom. gos. un-ta. Istoriya. 2019. №58.
11. Merzlyakova E.M. K voprosu o razvitii sistemy elektronnogo golosovaniya v Rossiiskoi Federatsii // Stolypinskii vestnik. 2020. Vol 2. №2.
12. Mokan K.I. Partiinyi plyuralizm v lokal'noi politike v usloviyakh sokhraneniya i otmeny pryamykh vyborov glav munitsipalitetov regiona (na primere Tyumenskoi oblasti)" // StudNet. 2020. Vol 3. №9.
13. Mukhametov R.S. Osobennosti regional'nykh vyborov-2014 // Studia Humanitatis. 2015. №1.
14. Negrov E.O. Diskursivnye praktiki manifestirovaniya identichnosti v sovremennoi Evrope: na primere izbiratel'noi kampanii po vyboram v Evropeiskii parlament v 2019 godu // Znak: problemnoe pole mediaobrazovaniya. 2019. №3.
15. Pervushova A.S. Ispol'zovanie novykh tekhnologii kak platforma sovremennogo informatsionnogo obespecheniya vyborov: Rossiiskii i zarubezhnyi opyt // Voprosy rossiiskoi yustitsii. 2019. №3.
16. Petrov Yu.D., Grigor'ev N.A. Regional'nyi elektoral'nyi protsess v Respublike Sakha (Yakutiya) // Vestnik Zabaikal'skogo gosudarstvennogo universiteta. 2019. Vol. 25. №8.
17. Popov P.L., Cherenev A.A., Saraev V.G. Otsenka prognoza elektoral'noi predraspolozhennosti regionov RF po materialam parlamentskikh prezidentskikh vyborov 2016 i 2018 gg. // Vlast'. 2019. №1.
18. Rep'eva Ya.I. Praimeriz kak novyi kommunikatsionnyi format vzaimodeistviya rossiiskogo izbiratelya i partiinogo kandidata // Vestnik Rossiiskogo universiteta druzhby narodov. Ser. Politologiya. 2019. vol. 21. №2.
19. Savenkov R.V. Elektoral'nyi potentsial oppozitsionnykh kandida-tov po itogam vyborov v regional'nye parlamenty v Tsentral'no-Chernozemnom regione (2010-2018) // Politicheskaya nauka. 2019. №2.
20. Skovikov A.K. Liberal'no-konservativnye tendentsii v regional'nom elektoral'nom protsesse (na primere Chuvashskoi Respubliki) / A.K. Skovikov, A.V. Shumilov. Moskva: Izd-vo MosGU, 2008.
21. Surovov S.B. Ekspertnaya informatsiya v regional'nykh izbiratel'nykh kampaniyakh: mekhanizmy polucheniya i sistema otsenki // Vestnik SGYuA. 2016. №6(113).
22. Ulyashkina E.G. Voprosy vneshnei politiki Rossii v partiinoi programmatike perioda izbiratel'nykh kampanii 2011 g. i 2016 g. // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Ser. Istoriya i politicheskie nauki. 2019. №1.
23. Federal'nyi Zakon № 67-FZ «Ob osnovnykh garantiyakh izbiratel'nykh prav i prava na uchastie v referendume grazhdan Rossiiskoi Federatsii». URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/18173/page/3 (data obrashcheniya 12.12.2020).
24. Chernykh V.D. Regional'nye vybory v RF. Razvitie. Aktual'nye problemy i preodoleniya // Skif. 2019. №1(29).
25. Shapkina E.V. Opyt izbiratel'nogo protsessa i izbiratel'noi kampanii v regione // Vestnik KemGU. 2015. №4-2(64).
26. Shumilov A.V. Osobennosti elektoral'nogo protsessa v Rossiiskoi Federatsii (regional'nyi aspekt): diss... kand. polit. nauk. Moskva, 2007.
27. BallotReady. URL: https://www.ballotready.org/ (data obrashcheniya 12.12.2020).
28. Crowdpac. URL: https://www.crowdpac.com/ (data obrashcheniya 12.12.2020).
29. Digital-vybory: kak tekhnologii menyayut politiku. 6 noya 2018 // vc.ru. URL: https://vc.ru/future/50257-digital-vybory-kak-tehnologii-menyayut-politiku (data obrashcheniya 12.12.2020).
30. ePluribus. URL: https://www.epluribus.io/ (data obrashcheniya 12.12.2020).
31. Eubank N., Grossman G., Platas M., Rodden J. Viral Voting: Social Networks and Political Participation // Quarterly Journal of Political Science. 2019. URL: https://mplatas.files.wordpress.com/2019/06/socialnetworksand politicalparticipation_may2019.pdf (data obrashcheniya 12.12.2020).
32. Ikpegbu E., Ihejirika W. Newspaper coverage of issue-based political statements and campaigns in Nigeria's electoral process (November 2018 - February 2019) // Galactica Media: Journal of Media Studies. 2020. №2.
33. Libman A. Subnational Political Regimes and Formal Economic Regulation: Evidence from Russian Regions // Regional & Federal Studies. 2017. №27.
34. Reisinger W., Moraski B. The Regional Roots of Russia's Political Regime // Ann Arbor: University of Michigan Press. 2017.
35. Voatz. URL: https://voatz.com/ (data obrashcheniya 12.12.2020).
