CC BY
160Региональная политическая элита Сибири (опыт статистического анализа)
Евгений Волосов
В статье представлены результаты исследования, проведенного на основе данных о 388 депутатах и 104 выборных или назначенных чиновниках региональных администраций Сибирского федерального округа, помещенных на официальных сайтах органов исполнительной и законодательной власти в областях, краях и республиках этой части России. Полученная «интернет-выборка» сибирской элиты рассматривается с точки зрения соотношения полов, уровня профессиональной и образовательной подготовки, возраста, места рождения и т. д. Исследование показало, что та группа элиты, которую обычно квалифицируют как «технократическую», в составе исполнительных и законодательных структур территориальных единиц Сибирского федерального округа остается наиболее влиятельной. В процессе формирования органов региональной законодательной власти определяющую роль играет фактор губернаторских (президентских в случае республик) предпочтений и пристрастий. Стоит также отметить все еще сохраняющуюся политическую незрелость и организационную аморфность сибирской бизнес-элиты, вплоть до настоящего времени неадекватно представленной в органах региональных властных структур.
Процесс строительства «властной вертикали», осуществляемый российским федеральным центром, пока еще никак не отразился на положении региональных групп элиты. Они остаются важным центром влияния на принимаемые политические решения, используя сложные процедуры согласования и лоббирования на уровне обеих палат Федерального Собрания. Более того, скорее всего, сегодня не существует сколько-либо значимых объективных предпосылок к тому, чтобы роль и значение регионального «правящего класса» ослабевали. Напротив, грядущее изменение принципов формирования органов законодательной власти в центре и на местах, видимо, только
Евгений Николаевич Волосов, директор Усть-Илимского филиала Иркутского государственного педагогического университета, г. Усть-Илимск.
на первый взгляд выглядит как тенденция, направленная на усиление влияния политико-бюрократической элиты федерального центра. Однако не исключен и другой сценарий эволюции: на общероссийском уровне могут сформироваться три или четыре политические партии на основе классического принципа «демократического централизма», обеспечивающего весомую роль в их деятельности местных, региональных организаций. Доказательством того, что субъекты Федерации остаются важными игроками на российском политикоадминистративном поле, служит появление в региональном истеблишменте таких экзотических фигур, как Б. Абрамович. Впрочем, стойко циркулируют слухи о том, что на следующих губернаторских выборах в Иркутской области свою кандидатуру выдвинет глава «Русского алюминия» О. Дерипаска.
Объектом внимания в этой статье являются депутаты органов законодательной власти, главы администраций и их заместители в административных субъектах Российской Федерации, образующих Сибирский федеральный округ. Такой выбор не случаен: как самостоятельные и ответственные люди, руководители областей, краев и республик способны влиять и на принятие политических и экономических решений общероссийского масштаба.
Список представителей исполнительной и законодательной власти сибирских регионов состоит из 492 человек. Наиболее полно в нем представлены законодательная и исполнительная ветви власти Алтайского и Красноярского краев, Омской, Новосибирской, Томской, Кемеровской, Иркутской, Читинской областей, а также Республики Бурятии. Круг же членов обеих ветвей власти в республиках Тыва и Хакасия ограничивается лишь представителями исполнительной власти и спикерами парламентов1 в силу того, что ресурсы Интернета, касающиеся этих двух российских субъектов, оказались ограниченными. Хотя основным материалом для исследования и послужила информация, размещенная на сайтах администраций и органов законодательной власти сибирских субъектов Федерации, тем не менее некоторые данные были получены и благодаря обращению к сайтам региональных отделений политических партий и общественно-политических движений2. Стоило бы также отметить, что в составленном списке присутствуют 388 депутатов и 104 выборных или назначенных чиновника администрации. Среди них, в частности, президенты Бурятии и Тывы, председатель правительства Хакасии, семь губернаторов, тринадцать заместителей председателей правительства и заместители глав местных администраций.
Некоторые моменты характеристик законодательной и исполнительной ветвей сибирской региональной власти заслуживают внимательного прочтения.
Женщины в региональной политической элите
В Сибири большая региональная политика пока еще формируется и ведется при низком участии женщин (табл. 1). Из 386 депутатов лишь 24 женщины (6,2%).
Для сравнения стоило бы отметить, что в 1975 году доля женщин среди депутатов местных Советов составляла 48,1%. В то же время эта доля в составе депутатов верховных советов автономных республик достигала 39,1%3. Даже с учетом того, что широкое присутствие женщин в советских законодательных органах несло на себе несомненный оттенок политической пропаганды, эти цифры трудно
Таблица 1
Численность и удельный вес женщин-депутатов в региональных законодательных собраниях
Регион Всего депутатов Из них женщин:
чел. %
Кемеровская область 34 6 17,6
Красноярский край 40 6 15,0
Читинская область 38 4 10,5
Алтайский край 49 3 6,1
Республика Бурятия 61 3 4,9
Омская область 30 1 3,3
Иркутская область 45 1 2,2
Томская область 40 - -
Новосибирская область 49 - -
Всего 386 24 6,2
недооценить. Однако электорат сегодняшнего дня страдает «жено-фобией» вовсе не в силу неких российских исторических традиций, якобы связанных с отрицанием активной политической роли женщины. Корни проблемы лежат в иной плоскости.
В женской депутатской среде представлены следующие профессии: учителя и преподаватели высших учебных заведений — 8; экономисты, менеджеры — 7; врачи — 5; библиотекари — 2; юрист — 1, техник — 1. Лишь два депутата-женщины представляют производственный сектор — председатель колхоза и заместитель председателя золотодобывающей артели. Остальные женщины-депутаты относятся к категории так называемых «бюджетников». Это руководители учреждений образования, здравоохранения, депутаты парламентов, работающие на постоянной основе и курирующие социальную сферу.
Сравнивая род занятий женщин-депутатов и их коллег — мужчин, представляющих в основном административный и финансовохозяйственный сектор общества, легко предположить, что предпочтения электората определяются не полом кандидата, а его административным, хозяйственным и финансовым ресурсом. Избиратель предполагает, что мэр или генеральный директор будут эффективнее лоббировать его интересы в парламенте субъекта Федерации, нежели директор школы или главный врач районной больницы.
Важно, тем не менее, что 8 из 24 женщин-депутатов работают в республиканских, краевых и областных парламентах на постоянной основе. Из них два бывших секретаря районных комитетов КПСС и два бывших освобожденных председателя профсоюзных комитетов.
Ситуация меняется, когда речь идет о необходимости найти работника, способного к продуктивной деятельности в системе исполнительной власти. Здесь доля женщин немного выше, и они занимают значимые посты. Из 93 высокопоставленных чиновников администраций на уровне заместителей губернаторов и председателей правительств 12 женщин (12,9%). Однако шесть из них являются заместителями главы администрации Кемеровской области А. Тулеева (37,5%). В Иркутской области в этом качестве работают две женщины, по одному заместителю главы областной администрации — женщине в Омской, Томской, Читинской областях и Красноярском крае. Высокопоставленные «чиновницы» отвечают за блоки финансовых вопросов, экономического развития, капитальное строительство, а также контролируют социальную сферу — здравоохранение, образование, культуру.
Из 12 женщин-«чиновниц» — два доктора наук (экономических и исторических) и один кандидат педагогических наук. Их средний возраст — 52 года, возрастной диапазон женщин, представленных в сфере исполнительной власти, колеблется от 43 до 59 лет.
Квалификационно-образовательные характеристики
В парламентах местных субъектов Федерации работает немало людей, имеющих ученые степени (табл. 2). «Остепененность» депутатского корпуса составляет 11%. Специальности, по которым нынешними депутатами были подготовлены диссертационные работы, разнообразны — юриспруденция, медицина, сельскохозяйственные, технические, гуманитарные науки, педагогика. Из девяти глав законодательных органов власти сибирских регионов двое имеют ученую степень доктора юридических наук (Красноярский край и Иркутская область) и один — ученую степень доктора технических наук (Томская область).
Из 19 депутатов — докторов наук только четверо не являлись выходцами из системы высшего профессионального образования, да и те «заработали» свои ученые степени на наукоемких производствах (цветная металлургия, химическая промышленность и т. п.). Важна и образовательная ситуация на уровне всего депутатского корпуса. Из документов 386 человек, занесенных в базу данных исследования,
Таблица 2
Количество депутатов с ученой степенью
Ученая степень 4 ю о ая ска 5 О $ кра ’К ск та Новосибирская обл. Томская обл. Кемеровская обл. $ кра ски ярс ноя асн р К Иркутская обл. Республика Бурятия Читинская обл.
Доктор наук - 2 2 6 - 2 3 3 1
Кандидат наук 2 7 - 5 2 3 1 4 -
о наличии какого-либо образования известно в 374 случаях. Среди них высшее образование имеют 362 депутата (96,79%), а 12 человек (3,2%) — общее среднее, среднее специальное и незаконченное высшее образование. 42 из 374 депутатов получили два высших образования. Выбор второй специальности обусловлен особенностями профессиональной или законодательной деятельности депутатов. Из этих 42 — четверо получили квалификацию юриста, а остальные — менеджера, экономиста, специалиста в области государственного и муниципального управления.
Особого внимания заслуживает Народный Хурал Бурятии, где четверть депутатов имеют второе высшее образование. Важно и то, что депутаты стремились получить диплом не местного вуза, а престижных специализированных учебных заведений: Российской Академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, Сибирской и Дальневосточной академий государственной службы, Финансовой академии (г. Москва), Новосибирской государственной академии экономики и управления.
Распределение депутатов, имеющих второе высшее образование, своеобразно. Если в составе Законодательного собрания Новосибирской области это только один депутат, то в Читинской области — 2, Омской и Томской областях — 3. В свою очередь в Алтайском крае таких депутатов 3, Красноярском — 5, в Иркутской и Кемеровской областях — 6, в Республике Бурятии — 15 человек.
Главными поставщиками кадров действующих политиков в сибирских регионах являлись технические и сельскохозяйственные вузы (табл. 3). Квалификацию инженера имеют 201 депутат (53,7%). Вместе с выпускниками сельскохозяйственных вузов, получившими квалификацию «агроном», «зоотехник», «ветврач» (32 человека, или 8,5%) и депутатами, имеющими образование экономического профиля (67 человек, или 17,9%), они составляют более 80,1% всего состава депутатов.
Представители гуманитарно-социальных профессий хорошо представлены в сибирских региональных парламентах и адекватно отражают как структуру системы высшего образования недавнего прошлого, так и электоральные предпочтения и местную социально-экономическую ситуацию. 47 депутатов (12,4%) являются выпускниками педагогических вузов и классических университетов с квалификацией «учитель» и «преподаватель». Традиционное уважение населения к «людям в белых халатах» объясняет достаточно высокий уровень присутствия в региональных парламентах депутатов с
Таблица 3
Квалификационно-образовательные характеристики депутатов
Регион р е не е Ин Учитель Экономист, менеджер ач р В Юрист Специалист сельского хозяйства Другие 1 ан д т е Не
Омская область 19 4 2 1 3 1 1 -
Алтайский край 29 2 9 4 4 5 2 -
Новосибирская область 22 3 3 1 - 8 2 10
Кемеровская область 14 8 6 3 1 4 2 1
Томская область 29 2 6 2 - 3 1 -
Красноярский край 15 7 6 1 3 2 7 1
Иркутская область 24 7 11 2 2 1 - -
Республика Бурятия 29 12 18 5 3 4 5 -
Читинская область 20 2 6 5 - 4 3 -
Всего 201 47 67 24 16 32 23 12
квалификацией «врач» — 24 человека (6,4%). Вполне закономерным является и небольшое число депутатов-юристов. Их всего 16 (4,3%). Причиной тому — представления электората о парламенте как о представительном, а не законодательном органе.
Высокопоставленные чиновники местных администраций похожи по уровню своего образования на депутатов (табл. 4). Это лишний раз подтверждает, что процесс рекрутировании современной региональной политической элиты осуществляется на основе традиционалистских принципов. При этом практически неважно, кто стоит у истоков подбора кадров — народ, выбирающий депутатов, или губернатор, назначающий себе заместителей.
Из ста представителей исполнительной власти 87 обнародовали данные о своих квалификационно-образовательных характеристиках, что позволяет достаточно корректно проанализировать административную элиту сибирских регионов и с этой точки зрения.
Таблица 4
Структура региональных элит по квалификационно-образовательным характеристикам (%)
Органы власти Инженер Учитель Экономист, менеджер Врач Юрист Специалист сельского хозяйства
Законодательная 53,7 12,4 17,9 6,4 4,3 8,5
Исполнительная 54,0 11,5 21,8 3,4 4,6 10,3
Инженерно-техническое образование получили 47 человек (54%). Специальностям сельскохозяйственного профиля обучались 9 чиновников и глав администраций (10,3%). Квалификацию экономического направления имели 19 человек (21,8%). 10 человек (11,5%) закончили педагогические вузы и классические университеты с квалификацией «преподаватель». В структуре исполнительной власти работают 3 врача (3,4%) и 4 юриста (4,6%). Схожесть структур образовательно-квалификационных характеристик у депутатов и представителей исполнительной власти очевидна.
Число людей, имеющих два высших образования, составляет
22 человека (25,2%), что в два раза выше, нежели у депутатского корпуса. В то же время квалификационная направленность второго высшего образования одна и та же. Это — специальности экономико-управленческого профиля.
В восьми из девяти рассматриваемых территорий (исключение составляет Красноярский край) высокопоставленные представители исполнительной власти имеют ученые степени. Среди них по одному кандидату наук в Алтайском крае, Томской и Кемеровской областях, по одному доктору наук в Омской, Томской, Иркутской и Читинской областях, Алтайском крае и Республике Бурятии, два доктора — в Новосибирской и три — в Кемеровской области.
Среди глав исполнительной власти ученую степень доктора экономических наук имеет губернатор Кемеровской области А. Тулеев. Президент Бурятии Л. Потапов также является доктором экономических наук. Губернатор Томской области В. Кресс защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата экономических наук. Из заместителей глав администрации сибирских субъектов Федерации ученую степень доктора технических наук имели двое, доктора
Таблица 5
Распределение депутатов по сферам профессиональной деятельности
Регион Всего Промышленность, строительство, транспорт, связь Сельское хозяйство а р е ф с ая ьн иа §■ С Федеральные структуры, управление Сфера обращения, торговля е ругие р ч е в о сно о най но таты янн ео Чк
Омская область 30 16 3 3 1 3 3 1
Алтайский край 49 16 2 8 14 1 4 4
Новосибирская область 49 26 6 9 - 3 3 2
Томская область 40 20 2 3 4 4 4 3
Кемеровская область 34 10 3 9 - 1 3 8
Красноярский край 40 9 3 5 1 - 13 9
Иркутская область 45 19 2 2 9 1 4 8
Республика Бурятия 56 18 6 11 2 10 - 9
Читинская область 37 16 7 4 - 2 - 8
Всего 380 150 34 54 31 25 34 52
физико-математических наук — двое, доктора медицинских наук — двое, а также — доктора исторических наук — один, доктора экономических наук — один и доктора химических наук — один.
Доминирующие позиции в парламентах субъектов Федерации занимают работники промышленности, транспорта, строительства и связи. Их удельный вес колеблется от 22,5% в Красноярском крае до 53% в Новосибирской области (подсчитано по данным табл. 5). Если же к ним добавить депутатов, отражающих интересы аграрной сферы, то представительство хозяйственников возрастает еще больше. Из этого следует только один вывод: избиратели видят в своих избранниках, прежде всего, лоббистов территорий и социальных
групп, во вторую очередь — надеются, что депутаты-«производ-ственники» используют свой материальный ресурс в интересах территорий, и только в последнюю очередь воспринимают депутата как законодателя. Такие электоральные предпочтения логично объясняют и низкий удельный вес депутатов, представляющих социальную сферу.
Некоторой неожиданностью выступает малое представительство депутатов, профессиональная деятельность которых проходит в сфере кредитно-денежного обращения и торговли (6,6%). Иными словами, бурный рост банков, торговых корпораций пока что не сопровождается адекватным «хождением во власть» их представителей. Впрочем, уже на ближайших выборах ситуация может принципиально поменяться в пользу представителей финансового и торгового бизнеса. Примером тому Бурятии. Если в 1998 году в состав ее Народного Хурала было избрано всего лишь 4 депутата, представляющих финансовую сферу, то после летних выборов 2002 года их стало уже 10.
Профессиональная деятельность депутатов довольно разнообразна и включает все основные секторы производственной и непроизводственной сфер общества (см. табл. 5). Все сферы, почти без исключения, представляют руководители высшего ранга — генеральные директоры, председатели советов директоров, директоры и их заместители, управляющие и т. д. Самой популярной должностью у избирателей являлся генеральный директор. Их в структуре депутатского корпуса насчитывается 99 человек (26%). Но не все они возглавляют производственные предприятия. В депутатских списках присутствуют руководители торговых и финансово-кредитных учреждений. Зачастую из названия фирмы, которую возглавляет депутат, трудно понять род ее деятельности. Например, концерн «Созидание» (Читинская область), ПО «Наран» (Бурятия), ЗАО «Вега-2000» (Омская область). Но таких экзотических названий немного. В основном депутаты руководят крупными промышленными предприятиями, самым серьезным образом влияющими на экономическое положение в регионе. В Омской области это генеральный директор ОАО «Сибнефть — ОНПЗ» (нефтеперерабатывающий завод), в Алтайском крае — генеральный директор «Алтайагромаш», в Новосибирской области — генеральный директор ФГУП НАПО им. Чкалова (авиационный завод), в Томской области — генеральный директор ОАО «Томскнефть», в Кемеровской области — генеральный директор ОАО «Северокузбассуголь», в Красноярском
крае — генеральный директор Красноярской ГЭС, в Иркутской области — генеральный директор ФГУП ИАПО (авиационный завод) и т. д.
Практически во всех региональных парламентах работают ставленники естественных монополий — энергетиков и железнодорожников. Энергетическая и железнодорожная структуры управления отличаются жесткой централизацией, четкой вертикалью власти, ярко выраженной корпоративностью. Поэтому вряд ли депутаты от естественных монополий имеют собственное политическое лицо, скорее всего, выполняют функции лоббирования своих отраслей по заданию вышестоящего руководства. Менеджмент РАО ЕЭС представлен генеральными директорами «Алтайэнерго», «Томскэнерго», «Бурятэнерго», «Читаэнерго», первыми заместителями генеральных директоров «Кемэнерго» и «Бурятэнерго», руководителями структурных подразделений вроде районных электрических или тепловых сетей.
Не менее последовательны в защите своих интересов на региональном законодательном уровне и железнодорожники. ЗападноСибирская железная дорога имеет своих представителей уровня начальника отделения дороги, руководителя службы, председателя дорпрофсожа в региональных парламентах Омской, Новосибирской областей и Алтайского края. Начальник Красноярской железной дороги входит в состав Законодательного собрания Красноярского края. Топ-менеджеры Восточно-Сибирской железной дороги уровня заместителя начальника дороги, начальника отделения дороги представляют интересы своей отрасли в Законодательном собрании Иркутской области (2 человека) и в Народном Хурале Бурятии (2 человека). Начальник Забайкальской железной дороги избран депутатом Читинской областной Думы.
Стоило бы прокомментировать несколько цифр из табл. 5, выпадающих из общей матрицы. В столбце «Федеральные структуры, управление» объединены региональные чиновники, представляющие интересы федеральных структур и руководителей муниципальных образований. Здесь обращают на себя внимание две цифры: Алтайский край — 14 человек, Иркутская область — 9 человек. На этих двух территориях сохранилась традиция широкого участия в региональных выборах руководителей муниципальных образований. В Совете народных депутатов Алтайского края работает 12 глав районных и городских администраций, а в Законодательном собрании Иркутской области их 8. Видимо, эффективность работы реги-
онального парламента как законодательного органа не становится выше от такого количества представителей муниципальной власти. В то же время стоит отдать должное смелости и хладнокровию этих людей, решившихся пройти через горнило выборов не один, как обычные депутаты, а два раза в течение четырех лет. Можно предположить, что определенную роль здесь играет позиция главы исполнительной власти региона. В этой связи показателен пример Бурятии, где на выборах 1998 года в состав Народного Хурала было избрано 9 руководителей муниципальных образований. Трудно сказать, что повлияло на изменение позиции президента Бурятии Л. Потапова, но в Народном Хурале созыва 2002 года отсутствует кто-либо из этой группы управленцев.
В последнем столбце «Другие» суммированы те должности депутатов, которые невозможно включить ни в один другой столбец. Здесь явно выделяется цифра в строке «Красноярский край». Почти треть депутатов Законодательного собрания Красноярского края не относится к категориям определяющих сфер жизнедеятельности общества. В состав депутатского корпуса входят два помощника депутатов Государственной Думы РФ, четыре сотрудника средств массовой информации, театральный режиссер, президент футбольного клуба, заместитель краевого военного комиссара, лидеры общественно-политических движений «Северная партия», «Честь и Родина», «Единство». Немудрено, что состав Законодательного собрания получился неоднородным и в профессиональном, и в социальном, и в политическом отношении. Если же рассматривать эту ситуацию в контексте строительства гражданского общества, то выход за пределы узких, отраслевых корпораций, склонных к монополизации своей власти, как и многопартийность красноярского Законодательного собрания — явление прогрессивное и, быть может, модельный вариант будущего парламентского строительства в сибирских регионах.
Возрастные характеристики региональной политической элиты
Возраст двух третей депутатов законодательных собраний сибирских регионов колеблется от 40 до 60 лет (табл. 6). В большинстве сибирских субъектов Федерации преобладают депутаты в возрасте старше 50 лет. Старейший сибирский депутат (1923 года рождения)
Таблица 6
Распределение депутатов по годам рождения
Регион 1977-84 1972-76 1962-71 1952-61 1942-51 1932-41 До 1932
чел. % чел. % чел. % чел. % чел. % чел. % чел. %
Омская обл. - - - - 7 22,0 9 28,0 10 31,0 4 13,0 - -
Алтайский край - - - - 2 4,0 19 39,0 23 45,0 5 10,0 - -
Новосибирская обл. - - - - 5 10,0 19 40,0 15 31,0 9 19,0 - -
Томская обл. 1 2,5 - - 2 5,0 16 41,0 16 41,0 4 10,0 - -
Кемеровская обл. - - - - 2 6,0 11 33,0 13 39,0 6 18,0 1 3,0
Красноярский край - - 1 2,5 7 8,0 13 33,0 16 40,0 3 7,5 - -
Иркутская обл. - - - - 4 9,5 17 38,0 17 38,0 4 9,5 2 4,5
Республика Бурятия - - 1 1,6 15 25,0 28 46,0 16 26,0 1 1,6 - -
Читинская обл. - - - - 3 7,8 13 34,0 19 50,0 3 7,8 - -
В целом 1 0,3 2 0,5 47 12,0 145 38,0 145 38,0 39 10,0 3 0,8
Таблица 7
Распределение представителей исполнительной власти по годам рождения
Должность Всего 1962-71 1952-61 1942-51 1932-41
чел. % чел. % чел. % чел. %
Заместители глав администраций, председателя правительства 76 7 9,2 23 30,2 41 53,9 5 6,6
Губернаторы, президент 8 - - 2 100,0 3 100,0 3 100,0
работает в Кемеровском областном совете народных депутатов. Самый молодой депутат (1977 года рождения) — в Томской Думе. Наибольшее число депутатов (91 человек, или 24%) приходится на 1947—1949 годы рождения. Скорее всего, наиболее прогрессивна возрастная структура депутатского корпуса Народного Хурала Бурятии. 70% его депутатов представляют люди в наиболее работоспособных, открытых для творчества возрастах — от 30 до 50 лет.
В свою очередь средний возраст высокопоставленных чиновников исполнительных органов (табл. 7) существенно выше, чем у депутатов. Биографии большинства заместителей глав администраций богаты должностными перемещениями, около половины из них имеют в своем управленческом багаже опыт работы в аппарате КПСС.
Соотношение выходцев из села и города
К сожалению, данные, помещенные на сайтах органов законодательной власти субъектов Федерации, не позволяют провести полноценный анализ соотношения в составе депутатского корпуса выходцев из сельской местности и города. Депутатов, предоставивших сведения о своей «малой родине», — только 143 человек, или 37%. Более или менее полная информация может быть получена по Томской государственной Думе, а также по Законодательным Собраниям Красноярского края и Иркутской области, по Советам
Таблица 8
Распределение депутатов на «городских» и «сельских» по месту рождения
Место рождения Всего Ц ю о ІЗ м с 5 О Алтайский край Новосибирская обл. Томская обл. Кемеровская обл. Красноярский край Иркутская обл. ятия й и оЗ М ю к с е Он Читинская обл.
Село 66 2 13 2 21 7 9 11 н. д. 1
Город 79 14 5 1 8 10 20 18 н. д. 1
народных депутатов Алтайского края и Кемеровской области. В количественном выражении по регионам ее можно представить следующим образом.
Табл. 8 показывает, что имеющиеся сведения явно недостаточны не только для урбанизированных регионов Сибири (Кемеровская и Новосибирская области), но и для территорий, где удельный вес сельских жителей традиционно высок (Бурятия и Читинская область). Следовательно, с высокой долей вероятности можно предположить, что примерно равное соотношение выходцев из города и села не изменилось бы даже при полной информационной картине.
При анализе же других характеристик «горожан» и «сельчан» прежде всего бросается в глаза существенная разница в их среднем возрасте. Средний возраст выходцев из села составляет 56,3 года, а родившихся в городе — 47,3 года. Только у двух депутатов, выходцев из сельской местности, возраст меньше 45 лет, но больше 40. Среди «сельчан» нет ни одного, кто был бы моложе 40 лет. В то же время, среди депутатов-«горожан» четверо даже не достигли своего тридцатипятилетия.
При сопоставлении табл. 6 и 8 появляется искушение предположить, что высокий возрастной ценз характерен для парламентов, где широко представлены аграрии. Но данные, приведенные в таблице 5, этого не подтверждают. Например, в парламентах Алтайского края и Томской области сконцентрировалось наибольшее число депутатов старших возрастных категорий — выходцев из села. Но в этих же двух парламентах представители сферы аграрного производства составляют, соответственно, 4% и 5%.
Скорее всего, можно говорить о четко работавшем в довоенный период и первые десятилетия послевоенного времени механизме социальной мобильности, позволившем миллионам сельских детей получить достойное образование. А в силу особенностей сельского уклада жизни, формировавшего такие качества, как упорство, неприхотливость, любознательность, выходцы из села добивались большего успеха, нежели их городские сверстники. В 1970-е годы действие двух тенденций, которые можно обозначить как корпо-ративизация (утрата социальной мобильности) и урбанизация, свели на нет одно из ценнейших достижений социальной революции 1917 года.
Собранный массив информации позволяет обратить внимание еще на один социально-демографический аспект. Среди депутатов велико представительство выходцев из малых и средних населенных
Таблица 9
Распределение представителей исполнительной власти на «городских» и «сельских» по месту рождения
Место рождения Глава исполнительной власти (губернаторы, президент) Заместитель главы исполнительной власти
Село 2 39
Город 8 29
Ж/д станция, поселок городского типа - 4
пунктов. Из 79 известных своим городским происхождением депутатов только 39 родились в областных и краевых центрах, местом рождения 15 же стали молодые индустриальные города Сибири, а у
23 депутатов жизнь началась в небольших индустриально-аграрных городах (смешанный тип), мало отличавшихся по своему хозяйственному укладу от сельских поселений. Шесть депутатов являются уроженцами поселков городского типа и пристанционных поселков. Таким образом, общее количество выходцев из поселений сельского и смешанного типа составляет 95 человек из 151 (62,9%).
Административно-политическая региональная элита имеет несколько иные показатели (табл. 9). Но и здесь явно преобладают выходцы из сельской местности и поселений смешанного типа.
Скорее случайностью, чем закономерностью можно объяснить то, что из десяти региональных лидеров восемь являются уроженцами городов. Причем четырех губернаторов можно условно назвать «титульными»: они родились в том городе, который является центром руководимого ими региона. Это Л. Полежаев — Омск, В. Толо-конский — Новосибирск, Б. Говорин — Иркутск, Р. Гениатаулин — Чита. Сыграло ли это обстоятельство положительную роль в ходе предвыборной кампании, можно только предполагать. Но то, что такое сочетание — лакомый кусочек для политтехнологов, сомневаться не приходится. Недавно избранный губернатор Красноярского края А. Хлопонин родился в Коломбо, и его оппоненты в ходе выборов выстроили «черную» РЯ-кампанию, основываясь на его «ланкийско-московском» прошлом. Уроженцем Мурманска является губернатор Алтайского края А. Суриков.
Второй эшелон исполнительной власти представлен преимущественно выходцами из сельской местности. Если же к ним присоединить уроженцев поселков и городов смешанного типа, то общее число составит 55 человек (73,3%)4.
* *
*
Какие же выводы вытекают из этого исследования?
Во-первых. Темпы изменения общественного сознания, сформированного за годы советской власти, не успевают за радикальными социально-экономическими и политическими реформами. Это подтверждают электоральные предпочтения избирателей регионов Сибирского федерального округа, как и назначения на ключевые посты в системе исполнительной власти регионов.
Во-вторых. В субъектах Федерации технократическая элита остается наиболее влиятельной частью властной элиты. Можно говорить о лидерстве административной и бизнес-элит применительно к центральной власти, но в регионах по крайней мере Сибирского федерального округа технократы занимают прочные позиции.
В-третьих. При формировании региональных органов законодательной власти весьма значимую, а зачастую определяющую роль играет губернаторский фактор. Эту зависимость сложно доказать, так как основные механизмы влияния скрыты от общественности. Но интересно, что региональные парламенты, выпадающие по определенным характеристикам из ряда других законодательных собраний, действуют в пределах административных единиц, возглавляемых (или возглавлявшихся, как в случае ныне покойного А. Лебедя) политическими «тяжеловесами». Это — А. Тулеев и Л. Потапов.
В-четвертых. Очевидна политическая незрелость и организационная аморфность бизнес-элиты. Не стоит ли в этой связи провести параллель с историческими реалиями России периода Думской монархии? Тогда политический инфантилизм буржуазии, помноженный на ее жесткую привязку к правительственному курсу, стал одной из важнейших причин социально-экономического и политического кризиса 1917 года.
В-пятых. Тема исследования далеко не исчерпана. Речь может идти, например, об анализе политических взглядов региональной элиты, особенностях ее взаимоотношений с правящей элитой федерального уровня, этническом составе5 и многих других вопросах.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Термин «законодательное собрание» будет употребляться для любых местных вариантов названий органов законодательной власти субъектов Федерации, входящих в Сибирский федеральный округ.
2 Использованы следующие источники: Законодательное собрание Иркутской области третьего созыва (Справочник). Иркутск, 2002; www.altaregion.ru;www.admirk.ru; www.irk.gov.ru;www.chita.ru;www.regionomsk.net.ru;www.soviet.nso.ru;www.adm.nso.ru; www.duma.tomsk.ru;www.vlast.rambler.ru;www.kuzbassnet.ru;www.buryatia.ru/buryatia/gov; www.zs.24rus.ru
3 Справочник партийного работника. Выпуск 17. М., Политиздат, 1977. С. 468-469.
4 Интересно, что приведенные выше цифры никак не соответствуют данным об относительной численности региональной политической элиты, приводимым О. Крыштановской. По ее подсчетам, в 1995 году доля выходцев из сельской местности среди региональной политической элиты составляла 33,8% . Вполне возможно, что эти расхождения проистекают из разного понимания состава изучаемых, а также анализа других субъектов Федерации, отличавшихся по своим социально-политическим характеристикам и ожиданиям от сибирских регионов. — См. об этом: Крышта-новская О. В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Общественные науки и современность, 1995. № 1.
5 Первоначально автор статьи предполагал проанализировать и этническую структуру региональных элит. Но в имеющихся в его распоряжении источниках практически нет данных о национальности депутатов и высокопоставленных чиновников, а определять ее, основываясь на звучании фамилий, — некорректно и неэтично.
