CC BY
51
застройщик жилой недвижимости), Ю Цианронг (социолог и представитель интеллигенции), Ву Цзиньлиан (ведущий экономист), блоггеры Хан Хан и Ли Ченпен добились успеха сами, сохранив свою целостность и независимость. Пользуясь преимуществами Интернета и вейбо (китайский аналог твиттера), они превратились в олицетворение социальной справедливости. Их смелость и социальный статус, в свою очередь, помог им снискать поддержку среди населения (их читатели в вейбо исчисляются десятками миллионов). Их мнение часто определяет условия социально-политических дискуссий, и вынуждает Партию обороняться.
Традиционно, конфуцианство уделяло больше внимания воспитанию терпимости к власти, послушанию и преданности императору и чиновникам, чем буддизм. Гуманность, милосердие, терпимость и послушание стали основными традиционными ценностями в Китае.
Также существует конфуцианская доктрина «мандата неба», согласно которому политическая власть легитимна3. Сегодня «правят» марксисты-коммунисты, но не народ. Двойственное отношение к источнику легитимности правительства — не только главное препятствие для демократизации, но также является потенциальным источником политической нестабильности.
Китайские обществоведы уже откликнулись на эту тенденцию призывом укрепить легитимность власти авторитарного государс-
тва путем обращения к политическим идеям раннего конфуцианства, прежде всего к концепции «гуманного правления» (жэнь чжэн). По мнению Кан Сяогуана, два ключевых аспекта этой древней концепции — подчинение народа моральному авторитету правителя и идея бескорыстного служения правителя/мудреца людям — могут быть реконструированы в современную теорию «гуманного правления». Он подчеркнул, что реальная политическая полезность «утопий» коммунизма и либеральной демократии не больше, чем у «гуманного правления», имеющего большое значение для интерпретации китайской современности [8].
Это историческое наследие не позволит Китаю претендовать на роль глобального лидера, что требует определенной степени совместимости между китайскими и западными ценностями. Запад утверждает, что его ценности универсальны, США и Европа будут требовать таких же ценностей от Китая. И трудно представить, чтобы Китай начал экспортировать свои ценности.
У Китая есть выбор: либо принять западные ценности, или он будет все больше изолировать себя от других. Это бы вызвало конфликт не только с США, но также с азиатскими державами, особенно Японией и Индией. Лучшее будущее Китая, вероятно, будет связано с принятием западных норм, но с «китайской спецификой». Но Китай никогда не заменит США. И сами китайцы этого не хотят. Их цель — уважение к себе, а не доминирование.
Литература
1. China Daily. Zhu Charts Development Course. China Daily, 20 March. 1998.
2. Sheng, Andrew. The Asian Network Economy in the 21st Century. In Indermit Gill, Yukon Huang and Homi Kharas, eds., East Asia Visions: Perspectives on Economic Development, Washington, DC: World Bank and Institute of Policy Studies.). 2007. P. 258-284.
3. Китай: дорога на фондовый рынок. Издание «ОАО Инвестиционная компания «Еврофинансы».М.2013. URL: http://www.eufn.ru/ download/analytics/main/china2.pdf (дата обращения 21.03.2013).
4. Selected Works of Mao Tse-tung. BASIC TACTICS — URL: http://www.marxists.org/reference/archive/mao/selected-works/volume-6/ mswv6_28.htm
5. North, Douglass. The Chinese Menu (for Development). Wall Street Journal, Eastern Edition, 7 April. 2005.
6. Dyer, Geoff. Fuelling the Chinese Boom in Equities. Financial Times, 6 November,26. 2007.
7. Деловой журнал про Китай ChinaPro — URL: http://www.chinapro.ru/rubrics/1/1145/
8. Exploring China’s resilience model URL: https://www.clsa.com/about-clsa/media-centre/2011-media-releases/clsa-16th-china-forum-opens-in-beijing.php. (дата обращения 21.03.2013).
9. Кан Сяогуан. Жэнь чжэн: цюаньвэйчжуи гоцзя дэ хэфасин лилунь [Гуманное правление: теория легитимности авторитарного государства] //Чжаньлюэ юй гуаньли. — 2004. — № 2. — С. 108-117.
1 Международный экономический эффект Баласса-Самуэльсона — термин используется для обозначения: а) факта, что уровень цен в богатых странах обычно выше, чем в бедных; б) роста реального валютного курса в странах с высокими темпами развития; в) тенденции выравнивания цен на торгуемые и неторгуемые товары; г) теории, объясняющей рост реального валютного курса инфляцией, вызванной повышением производительности и заработной платы в отраслях, производящих торгуемые товары, которая из-за мобильности рабочей силы между отраслями приводит к повышению заработной платы и в отраслях, производящих неторгуемые товары, т. е. в стране в целом.
2 По сообщению радиостанции «Голос Америки», слепой активист-правозащитник Чэнь Гуанчэн из провинции Шаньдун был выбран американским журналом «Тайм» в 2006 году одним из «100 лучших людей, которые формируют наш мир». Районный суд в КНР приговорил Чэнь Гуанчэн к 4 годам и 3 месяцам тюремного заключения. После освобождения он и его жена Юань Вэйцин находились под домашним арестом.
3 С точки зрения конфуцианских идеологов, восшествие на престол той или иной династии было наградой, которую Небо выдавало ее основателям за их добродетель и наличие того, чтобы мы сейчас назвали «качествами лидера». Иначе говоря, Небо назначало новым императором того, кто — из всех жителей Поднебесной — был наиболее достоин такой чести. Именно он получал «мандат Неба» — наследственное право на управление Поднебесной. Однако право это не было бессрочным. «Мандат Неба» был условным, и его продление зависело от мудрости и добродетели правящих императоров.
РЕФОРМИРОВАНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ МОДЕЛИ В УСЛОВИЯХ ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА
В.В. Грибанов,
аспирант кафедры экономической теории Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена
(Санкт-Петербург)
8450425@mail.ru
Статья посвящена глобальному экономическому кризису, который обусловил экономическую необходимость проведения целого ряда жестких и непопулярных неолиберальных реформ. Становится очевидной необходимость срочной координации социальной политики на уровне ЕС для того, чтобы приостановить процесс демонтажа социального государства под влиянием мировой экономической конкуренции.
Ключевые слова: социальное государство, глобализация, мировой экономический кризис, неолиберализм, рекоммодификация.
УДК 338.22.021.1 ББК 65.013.5
Кризисные явления в современной мировой экономике ока- нах мира. Весьма остро ощущаются они и в Европейском Союзе,
зывают крайне негативное влияние на социально-экономическое ставя под угрозу те социальные завоевания, которые позволяли
положение основной массы населения практически во всех стра- говорить о существовании особой европейской социальной моде-
ли. По мнению видного британского социолога Э. Гидденса [1], она включает в себя следующие аспекты:
- Развитое, интервиционистское по своему характеру государство — основной критерий: уровень ВВП, получаемый от налогов.
- Процветающая система социальной помощи, обеспечивающая эффективную социальную защиту, охватывающую всех граждан страны, но в особой степени сориентированной на наиболее нуждающихся.
- Ограничение или сдерживание экономического или других форм неравенства.
- Ключевую роль в устойчивости этих институтов играют «социальные партнеры», профсоюзы и другие агентства, выступающие в защиту прав рабочих.
- Каждая из этих особенностей должна сопровождаться расширением всеобъемлющего экономического процветания и создания рабочих мест.
ЕСМ и ЕС, в целом, в значительной степени являются порождением биполярного мира. «Смешанная экономика» и кейнсианское социальное государство должны были служить признаком отличия Западной Европы от американского рыночного либерализма, с одной стороны, и советского государственного коммунизма, с другой. Падение Берлинской стены привело к определенному изменению природы ЕС, породив дискуссию об идентичности, которая так ничем пока и не завершилась, о чем, в частности, свидетельствует провал голосования по Конституции ЕС во Франции и Нидерландах.
Э. Гидденс объясняет закат кейнсианства на Западе и коллапс советского коммунизма одними и теми же причинами — интенсификацией процесса глобализации, формированием мирового информационного порядка, сокращением промышленного производства и его перемещением в менее развитые страны — все это в сочетании с подъемом новых форм индивидуализма и власти потребления. При этом подчеркивается, что эти тенденции носят не временный характер, и их влияние является долговременным.
Несмотря на фундаментальный характер указанных выше изменений, необходимо осознать, что сегодняшние проблемы ЕСМ связаны не только с теми изменениями, которые происходят в глобализирующемся мире. Целый ряд ключевых трудностей носит внутренний характер или, по крайней мере, весьма опосредованно связаны с глобальными процессами. Среди них следует, на наш взгляд, назвать, прежде всего: демографические изменения, в первую очередь, постарение населения и связанную с ним проблему пенсий; резкое падение уровня рождаемости; изменения в структуре семьи, нашедшие, в частности, свое отражение в увеличении неполных семей (с одним родителем); росте числа женщин и детей, живущих в условиях бедности; высокий уровень безработицы, как следствие нереформированности рынков труда.
Глобальный экономический кризис оказал влияние на финансирование систем социальной защиты по двум каналам: с одной стороны, из-за более высокого уровня безработицы возросли расходы фондов социального страхования и государства, а с другой стороны, налоговые и другие отчисления снизились в результате снижения темпов экономического роста и более медленного роста заработной платы. Вследствие этого в государственных системах социальной защиты образовались финансовые бреши. Поскольку большинство европейских государств вынуждено было предоставить значительные кредиты для поддержки финансового сектора в своих странах, то соответственно увеличился дефицит государственных бюджетов и фондов социального страхования. Надежды на то, что после окончания кризиса экономический рост быстро возобновится и будет демонстрировать положительную динамику, что позволит достаточно быстро ликвидировать задолженность государства, на сегодняшний день явно не оправдываются. В 2012 г. падение ВВП ЕС составило 0,3%, стран еврозоны — 0,6% [2]. Продолжается и рост безработицы. Так, в январе 2013 г. процент безработных в ЕС составил 10,8% (в январе 2012 года — 10,1%). Для еврозоны эти цифры еще выше — 11,9% по сравнению с 10,8% в январе 2012 года. Таким образом, общее число безработных в Европейском Союзе достигло более 26,2 млн человек. Конечно, ситуация по отдельным странам достаточно сильно различается. Так, наиболее благополучная ситуация с занятостью характерна для Австрии (4,9% безработных), ФРГ и Люксембурга (в обеих странах 5,3%). Наиболее тяжелое положение сохраняется в Греции (27,0% безработных) и Испании (26,2%). В целом, по сравнению с прошлым годом, уровень безработицы вырос в 19 странах ЕС, снизился в 7 и остался на прежнем уровне в Дании. Особое беспокойство вызывает тот факт, что среди молодежи безработных стало уже 26,3% по ЕС и 24,2% — по еврозоне [3].
На основе проведенного анализа ситуации с растущим долгом Еврокомиссия еще в 2009 году в своем Послании к Европейскому парламенту и Европейскому Совету [4] выдвинула три основных требования:
1. Сокращение дефицита и процента государственного долга
2. Рост уровня занятости
3. Реформы социальной защиты, в первую очередь, пенсионных систем и систем здравоохранения.
В результате страны-члены ЕС вынуждены интенсифицировать реформы социального государства, которые ведутся на протяжении последних двух десятилетий и характеризуются общей неолиберальной направленностью. Это сходство, как в политике реформирования, так и в эволюции систем, особенно заметно в пенсионной сфере и в реформе трудовых отношений, как в Западной, так и в Восточной Европе. Изменения в этих сферах становятся все в большей степени радикальными [5].
В пенсионной политике это находит свое отражение во введении трехчастной модели, включающей в себя:
1. обязательную государственную систему с внутри- и межпо-коленческим перераспределением, обеспечивающую лишь прожиточный минимум;
2. обязательную накопительную систему, в которой пенсия зависит от средств, накопленных на индивидуальных счетах пенсионеров, и инвестиционных доходов;
3. добровольное частное пенсионное страхование.
Одновременно происходит относительное сокращение номенклатуры и объема предоставляемых услуг (рекоммодификация).
Под рекоммодификацией мы понимаем процесс, обратный тому, который был обозначен в своё время ещё Г. Эспинг-Андерсо-ном как «декоммодификация» — освобождение человека от рисков рыночной экономики [6], иначе говоря, ослабление или элиминирование зависимости индивидуального и группового благосостояния от действия рыночных сил благодаря проведению государством соответствующей социальной политики.
Следует отметить, что подобного рода общие для всех государств ЕС изменения наиболее заметны в странах Центральной и Восточной Европы. В стремлении уйти как можно дальше от социализма в процессе перехода к капиталистической рыночной экономике, политические и бизнес элиты этих государств оказались в большей степени привержены идеологии и практике неолиберализма. «Новая» Европа пытается следовать, главным образом, опыту США и Великобритании — другими словами, тем странам, где, собственно говоря, и родился либерализм. «Социальная политика» в странах Центральной и Восточной Европы многими ассоциируется с социализмом. Поэтому не удивительно, что здесь
— за исключением Чехии и Словении — пенсионные реформы были проведены в гораздо более ярко выраженном неолиберальном варианте, чем в западноевропейских странах.
Аналогичную тенденцию мы видим и в развитии систем страхования от безработицы. И в Западной, и в Восточной Европе были ужесточены условия получения пособий по безработице, сокращён срок их выплат и коэффициент замещения заработной платы пенсией. В результате большее число граждан выпадает из системы подобного рода социальной защиты. Также как и в пенсионной политике, в политике занятости в Западной и Восточной Европе тренд на рекоммодификацию представляется очевидным. Как и в пенсионном секторе, реформирование систем страхования от безработицы в Восточной Европе носит более радикальный характер, чем в Западной.
В целом, можно сказать, что реформы социального государства в ЕС демонстрируют нарастающий процесс конвергенции между Западной и Восточной Европой. Поскольку в обеих группах стран существуют объективно схожие проблемы (демографические изменения, государственный долг, безработица) и схожая социально-политическая идеальная модель (неолиберализм), то это не удивительно. Следует, однако, отметить, что процесс ослабления социального государства стимулируется и существующими национальными различиями между членами ЕС. Проблема заключается в том, что затраты на рабочую силу в странах ЕС достаточно сильно разнятся. Это приводит к тому, что благодаря более низкой себестоимости производители одной страны имеют возможность экспортировать свои товары в другую по более низким, чем у внутренних производителей, ценам. В результате проигрывающие стремятся сделать всё возможное для того, чтобы изменить существующие социальные стандарты на рынке рабочей силы, ведущие к более высокой её стоимости: снизить издержки на оплату труда, ужесточить условия работы, снизить издержки на охрану труда, до-
биться уменьшения страхования и т.п. Это явление, играющее всё большую роль в условиях глобализации и европейской интеграции, получило название «социального демпинга».
На повестке дня стоит очередной виток сокращения социальных выплат и/или повышение налоговых ставок и ставок отчислений, особенно для тех стран, которые находятся в группе высокого риска, к которым, как мы видели, относится половина членов ЕС. В рыночных системах этот процесс сворачивания социального государства может вызывать эффект мультипликации, которого не смогут избежать даже те страны, которые находятся в зоне среднего или низкого риска.
Говоря о реформировании экономического и социального порядка в ЕС, следует учитывать тот факт, что специфика европейского экономического и валютного союза заключается в том, что единая валюта является зоной совместной ответственности, а заработная плата, социальная и налоговая политика, главным образом, остаются в руках национальных правительств. В результате социальный демпинг оказывается структурно неизбежным. В такой системе рыночной экономики национальные государства конкурируют за иностранные инвестиции, предлагая всё более благоприятные для бизнеса условия, включая смягчение законодательных требований к уровню заработной платы, уменьшение размеров социальных выплат и корпоративных налогов. Европейский экономический и валютный союз запустил в действие общий процесс борьбы за снижение затрат на заработную плату, сокращение расходов социального государства и снижение налоговой нагрузки на бизнес. Эту разбалансированность между странами можно избежать только в случае установления единых правил, касающихся оплаты труда, социальных затрат и налогов на всём общеевропейском пространстве.
Что касается политики в сфере заработной платы, то со времени Дорнской декларации 1998 г. и принятия координационных директив различными европейскими филиалами Европейской конфедерации профсоюзов (ЕКП), профсоюзы всеми силами пытаются препятствовать снижению уровня заработной платы в ЕС. Эти директивы призывали организации-члены ЕКП жёстко увязывать уровень заработной платы с уровнем инфляции и ростом производительности труда. Однако анализ динамики изменения заработной платы по отдельным отраслям свидетельствует, что европейские профсоюзы пока далеки от достижения своей цели.
Тем не менее, все сильнее звучат призывы активизировать усилия по проведению единой общеевропейской политики в отношении заработной платы, поскольку усиление внутриевропейской конкуренции в этой сфере ведет ко всё возрастающему внешнеэкономическому дисбалансу между странами ЕС. В то же время в результате перераспределения соотношения между зарплатой и прибылью в составе добавленной стоимости в пользу капитала неравенство распределения доходов внутри национальных государств становится всё более заметным.
Кроме того, все 27 государств — членов ЕС должны установить минимальную ставку заработной платы, определённую на общеевропейском уровне. Так, по мнению К. Буша [7], она должна составлять 60% средней заработной платы в соответствующей стране. В качестве первого шага должна быть установлена планка в 50%.
Сегодня всё более очевидной становится необходимость срочной координации социальных мероприятий на общеевропейском уровне для того, чтобы приостановить процесс демонтажа социального государства под влиянием глобальной экономической конкуренции. С этой целью предлагается заключить на уровне ЕС Европейский пакт социальной стабильности, в рамках которого была бы зафиксирована связь между размером социального государства и уровнем экономического развития конкретной страны. На современном этапе в ЕС обычно выделяют четыре или пять групп стран, отличающихся друг от друга по уровню среднедушевых доходов. В связи с этим предлагается установить для каждой группы коридор допустимого уровня социальных пособий по отношению к базовым экономическим показателям. Чем выше уровень ВВП страны, тем более широкий коридор социальных выплат может быть установлен. По мере достижения более высокого уровня экономического развития страны будут переходить в группу с более высоким уровнем социальных выплат.
Введение такого рода регулирования поможет смягчить издержки рыночной экономики. В соответствии с Европейским пактом социальной стабильности, можно будет добиться гармонизации экономической и социальной политики в ЕС. Таким образом, с самого начала окажется возможным предотвратить осуществление стратегий социального демпинга, аналогичных тем, которые
были использованы Ирландией и Испанией, а в настоящее время используется странами Балтии и Словакией.
Маастрихтский договор не только укрепил систему общего рынка государств, но и привел к пересмотру экономической политики в рамках экономического и валютного союза в соответствии с неолиберальной идеологией. Решающими элементами здесь являются односторонняя ориентация монетарной политики Европейского центрального банка на ценовую стабильность, ответственность финансовой политики государств-членов ЕС за консолидацию государственных бюджетов и отсутствие общеевропейского экономического правительства.
Такое положение дел значительно осложняет одновременное решение двух крайне необходимых, но с трудом сочетающихся друг с другом задач: сокращения государственного долга и мобилизации ресурсов для государственного инвестирования в образование, здравоохранение и охрану окружающей среды. Однако если решение найдено не будет, то под угрозой окажется само существование европейской модели государства. Дело в том, что в последние годы наблюдается резкий рост неравенства по уровню доходов и распределению богатства, что, по мнению ряда критиков, как раз и стало одной из главных причин мирового финансового кризиса[8]. Так, в Германии доля ВВП, используемая на заработную плату, сократилась с 69% в 1991 г. до 62% в 2006 г. Одновременно с этим доля инвестиций не возросла, как это можно было бы ожидать, а наоборот сократилась с 23,25% в 1991 г. до 17,84 % в 2006 г. То же самое в большей или меньшей степени относится и к остальным странам ЕС. В то время как доля прибыли возросла с 24 до 35%, за тот же период времени доля инвестиций в странах-членах ЕС упала — с учетом некоторых циклических флуктуаций — с 24% до 20,5% [9].
Согласно исследованию, проведённому ОЭСР [10], разрыв между богатыми и бедными в ЕС растет. Так, в Великобритании 10% самых обеспеченных граждан получают в 12 раз больше 10% самых бедных. В Италии средняя заработная плата самых состоятельных граждан более чем в 10 раз превышает среднюю зарплату самых бедных жителей. За последние 20 лет разрыв между богатейшими и беднейшими в странах ОЭСР увеличился — тогда соотношение доходов составляло 8 к 1, в настоящее время это уже 9 к 1.
Разрыв увеличивается и в более социально ориентированных странах ЕС, таких как Германия, Дания и Швеция: он вырос с 5 в 1980-х гг. до 6 к настоящему времени. Такая ситуация не только ведёт к росту социальной напряженности, радикализации политической жизни, но и оказывает негативное влияние на экономику. Отсюда и активизация научных дискуссий по поводу возможных путей преодоления кризисных явлений, которые большинство исследователей считают порождением жёсткого неолиберального курса, проводившегося в последние десятилетия.
Основная проблема заключается в том, каким образом можно сократить нарастающее социальное неравенство и одновременно стимулировать экономическое развитие. Основные выводы, к которым приходят сегодня европейские специалисты, заключаются в следующем [11]:
1. Важное значение имеет политика в сфере образования. В том случае, если она нацелена на увеличение числа выпускников средней и высшей школы и создание условий для равного доступа к образованию, то она способствует уменьшению неравенства.
2. Необходима хорошо продуманная, сбалансированная политика в отношении рынка труда. Относительно высокий уровень минимальной оплаты труда сужает распределение трудового дохода и если он окажется слишком высоким, то может привести к снижению уровня занятости, что, в свою очередь нивелирует его влияние на снижение уровня неравенства. Укрепление профсоюзов способствует сглаживанию различий в уровнях заработной платы.
3. Уменьшению неравенства способствует политика, направленная на социальную и трудовую адаптацию мигрантов, уничтожение всех форм дискриминации.
4. Ключевую роль в снижении уровня неравенства призвана сыграть налоговая система и система социальных трансфертов.
5. Подоходный налог на физических лиц, как правило, является прогрессивным, отчисления же в фонды социального страхования, потребительский налог и налог на недвижимость носят регрессивный характер. Однако в настоящее время необходимо усилить налоговое бремя на богатых, с одной стороны, путем повышения ставки прогрессивного налога, а с другой стороны, отказом от различного рода налоговых льгот для этих групп населения.
Речь идет о принятии ряда радикальных мер, в том числе:
• регулировании политики в сфере заработной платы, налогообложения и социальной защиты на общеевропейском уровне;
• создании в рамках ЕС своего рода экономического правительства;
• выплате государственного долга за счёт дополнительного налогообложения наиболее обеспеченных групп населения, а также увеличении налоговых ставок в финансовом секторе;
• увеличении государственных расходов на образование, здравоохранение и экологию и создании максимально благоприятных условий для привлечения в эти сферы частного капитала.
Если эти идеи будут реализованы на практике, то можно будет, на наш взгляд, говорить о новом этапе в развитии ев-
ропейского социального государства, а не о его демонтаже. В противном случае стремление к повышению уровня экономической конкурентоспособности в условиях господства неолиберальных рецептов приведет к разрушению той европейской модели идеального государства, которая на протяжении второй половины ХХ века, служила ориентиром для менее развитых стран мира, давая надежду на возможность создания общества с высоким уровнем благосостояния для всех и отсутствием непримиримых социально-классовых противоречий.
Литература
1. Giddens A. The world does not owe us a living! http://www.policy-network.net/uploadedFiles/Publications/Publications/Giddens%201.pdf
2. Euro area second estimate for GDP growth confirms 0.6 percent contraction in Q4 http://www.tradingeconomics.com/euro-area/gdp-growth
3. Euro area unemployment rate rises to record 11.9 percent in January
http://www.tradingeconomics.com/euro-area/unemployement-rate
4. Commission of the European Communities: Long-term sustainability of public finances for a recovering economy. Communication from the Commission to the European Parliament and the Council. SEC (2009) 1354, Brussels, 2009.
5. Baum-Ceisig A., Busch K., Hacker B., Nospickel C. Wohlfahrtsstaaten in Mittel- und Osteuropa. Entwicklungen, Reformen und Perspektiven im Kontext der europдischen Integration. — Baden-Baden: Nomos Verlag, 2008.
6. Esping-Andersen G. The Three Worlds of Welfare Capitalism. — Princeton: Princeton University Press, 1990.
7. Busch K. World Economic Crisis and the Welfare State: Possible solutions to reduce the economic and social imbalances in the world economy, Europe and Germany International Policy Analysis. — Berlin: Friedrich-Ebert-Stiftung, 2010. — р.15.
8. Schдfer U. Der Crash des Kapitalismus. Warum die entfesselte Marktwirtschaft scheiterte, Frankfurt am Main, 2009. Stiglitz J. Worauf es ankommt. Ein Jahr nach dem B^sencrash // Better fbr deutsche und internationale Politik. — 2009. — № 9.
9. Huffschmid J. Europдische Perspektiven im Kampf gegen die Wirtschafts- und Finanzkrise /Altvater E. et al.: Krisen Analysen: Hamburg, 2009, S.107
10. Divided We Stand: Why Inequality Keeps Rising. An Overview of Growing Income Inequalities in OECD Countries: Main Findings http:// www.oecd.org/dataoecd/40/12/49170449.pdf
11. Economic Policy Reforms 2012. Going for Growth. http://www.oecd.org/document/4/0,3746,en_2649_34605_49693508_1_1_1_1,00.
html
ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРОГРАММЫ ФИНАНСИРОВАНИЯ РЕАЛЬНОГО СЕКТОРА: ПРАКТИКА ВОССТАНОВЛЕНИЯ ЭКОНОМИКИ ВОСТОЧНОЙ ГЕРМАНИИ
А.Р. Сабитов,
аспирант кафедры истории народного хозяйства и экономических учений экономического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова a.sabitov.msu.moskau@gmail.com
Статья посвящена рассмотрению условий и результатов проведения государственной программы стимулирования частных капиталовложений на территории Восточной Германии в период после объединения страны (начало 1990-х гг.). Приводится анализ Европейской Программы Реконструкции, характеристика ее участников, схема, условия и этапы их взаимодействия. Также выделяются инновационные особенности инфраструктуры для более эффективного финансирования предприятий. В работе отражены результаты проведения стимулирующей программы. Рассматривается также взаимосвязь экономических особенностей ФРГ и РФ и возможность реализации программы в российской практике.
Ключевые слова: Германия, экономика Германии, инновации, финансирование, банки Германии, восстановление экономики, инвестиции
ББК У03(4Ф)я73
Развитие предприятий в России требует инновационных методов и источников финансирования. Коммерческие банки, как показывает отечественный опыт, в основном неспособны обеспечить потребности модернизации крупных предприятий, их условия кредитования являются недоступными для малого и среднего бизнеса (МСБ) и в самой малой степени они влияют на появление инновационного МСБ.
Причины этого конечно ясны: отсутствие «длинных денег» и нацеленность, прежде всего, на максимальную рентабельность и минимальный риск.
В российском банковском секторе помимо классических инструментов финансирования существуют и инвестиционные рисковые инструменты. Однако в силу указанных выше причин и в силу того, что они все равно требуют конкретного рассчитанного потока будущих поступлений (например, денежный поток при проектном финансировании), они также не способны стать материальной базой инновационных проектов/предприятий.
Мостом между часто противоречащими интересами банков и предприятий в аспекте инновационного развития должны стать государственные институты, поощряющие инновационную деятельность предприятий. При этом инновации не должны быть и привилегией государственных корпораций, как происходит сейчас в отечественной экономике.
Обратимся к опыту Германии в 1990-е гг. Рассматривая уже проведенные мероприятия в восточногерманской экономике, исходя из статистической информации об экономике новых земель ФРГ, можно утверждать о положительном сдвиге в «start up» стадии инновационных проектов впервые с 1997 г., хотя меры были приняты намного раньше — с первых месяцев объединения страны.
Улучшение ситуации произошло за счет стимулирования активизации нескольких инструментов в структуре частных инвестиций.
Для их анализа, сначала представим схематично возможные формы частных внебиржевых инвестиций и далее рассмотрим эф-
