CC BY
10
Реф. ст. : КАЙЗЕР М. НОРМАТИВНОСТЬ В ФИЛОСОФИИ НАУКИ.
KAISER M. Normativity in the philosophy of science // Metaphiloso-phy. - 2019. - Vol. 50, N 1/2. - P. 36-62. DOI: https://doi.org/10.1111/meta. 12348
Ключевые слова: философия науки; история науки; нормативность; научная практика; практический поворот.
Для цитирования: Сущин М.А. [Реф. ст.] // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 8: Науковедение. - 2022. - № 2. - С. 65-71. Реф. ст. : Кайзер М. [Kaiser M.] Нормативность в философии науки = Normativity in the philosophy of science // Metaphilosophy. - 2019. - Vol. 50, N 1/2. - P. 36-62.
Автор из Германии обсуждает одну из ключевых тем философии и методологии науки - тему нормативного характера концепций философии науки.
В последнее время для исследований в области философии науки был характерен так называемый «практический поворот» (practice turn), т.е. поворот в сторону изучения научной практики как таковой, включая вырабатываемые в ее рамках объяснения и исследовательские стратегии, используемые учеными. Данный поворот иногда понимается как уход от традиционных нормативных концепций науки, создающих идеалы того, как наука должна работать. «Обычно эти нормативные идеалы формулировались безапелляционно (ex cathedra) и критиковались за оторванность от эмпирической реальности научной практики и периферийность по отношению к ней. Соответствующим образом, Солер (Soler) и его коллеги характеризуют практический поворот как "сдвиг от нормативного к дескриптивному подходу к науке"» (с. 37).
В то же время, по замечанию автора, нормативность продолжает играть важную роль в философии науки и после практи-
ческого поворота. Так, некоторые философы науки, фокусируясь на научной практике, сохраняют нормативные устремления в своих концепциях. Эти философы используют результаты своих дескриптивных исследований для выработки нормативных рекомендаций о том, как наука должна развиваться или как должны пониматься некоторые научные понятия. Поэтому ориентированная на научную практику философия науки сохраняет свой нормативный характер.
Автор реферируемой статьи предпринимает попытку устранить данное видимое противоречие, связанное с уходом от нормативности в связи с практическим поворотом и одновременным ее сохранением. Базовое допущение автора заключается в том, что нормативность представляет собой многогранный феномен, а не некоторое общее свойство, которое либо имеется, либо отсутствует у какой-либо данной философской концепции. В статье предлагается различать три вида нормативности концепций философии науки - практический поворот связан с отдалением лишь от одного из этих видов нормативности.
В первую очередь автор обсуждает вид нормативности, который она называет метанормативностью. Данный вид нормативности относится к содержащимся в философских теориях (или концепциях) оценочным суждениям о науке либо предписаниям, как ученым следует вести свои исследования. Именно от этого вида нормативности стремятся дистанцироваться сторонники практического поворота в философии науки.
Примером метанормативных концепций философии науки могут служить развитые Э. Нагелем и К. Шеффнером модели теоретической редукции в биологии. Эти модели не нацелены на описание действительной редукции в биологии. Напротив, они служат своеобразными регулятивными идеалами, цель которых - направлять развитие молекулярной биологии. Например, в модели Шеф-фнера оговаривается, как нужно понимать идею эпистемической редукции и какие примеры эпистемической редукции могут считаться хорошими, а также утверждается, что биологам следует осуществлять эпистемические редукции, которые удовлетворяют условиям его модели. Эти модели оказываются метанормативны-ми.
В чем именно выражается метанормативный характер концепций философии науки? В общем смысле, указывает автор, нормативные суждения «могут быть оценочными суждениями и выражать факт, что что-либо обладает определенной ценностью или не имеет ее, что нечто хорошо или плохо, правильно или неправильно. Нормативные утверждения также могут быть предписывающими и нести рекомендации относительно того, что должно или не должно иметь место» (с. 41). Концепции философии науки часто обладают метанормативным характером как в оценочном, так и в нормативном смысле. Именно такой оказывается модель Шеффнера. К другим известным примерам метанормативных концепций философии науки могут быть отнесены: точка зрения К. Поппера, заключающаяся в том, что фальсифицируемость представляет собой отличительную черту эмпирических наук; представления К. Гемпеля о том, каким должно быть научное объяснение, и др.
По мнению автора, практический поворот в философии науки ознаменовался отдалением от метанормативности, постулируемой безапелляционно (ex cathedra metanormativity). С другими же формами метанормативности ориентированные на научную практику концепции оказываются вполне совместимыми. Именно безапелляционная метанормативность чаще всего навлекает на себя критику сторонников практического поворота, когда она изображается в качестве некоторой привилегированной позиции, находящейся за пределами науки и в то же время выдающей ученым рекомендации о том, как им следует осуществлять их исследования. Строго говоря, концепция философии науки оказывается метанормативной в безапелляционном смысле, если содержащиеся в ней утверждения о том, какие исследования можно считать хорошими и как наука должна развиваться, были сформулированы и обоснованы без учета реальной научной практики.
Метанормативность в безапелляционном смысле несовместима с ориентированной на научную практику философией науки. Другие же разновидности метанормативности, не выдающие безапелляционных вердиктов, вполне согласуются с философией науки после практического поворота. Некоторые авторы даже утверждают, что метанормативность представляет собой неотъемлемый компонент любой концепции философии науки.
Подобного рода контекстуальные метанормативные концепции философии науки должны включать в себя только такие метанормативные суждения, которые принимают во внимание (или были выведены из них) фактуальные суждения об определенной особенности или элементе науки (экспериментальном оборудовании, видах активности наподобие моделирования и т.п. или же предложениях научной теории). Так, философ К. Крэйвер (C. Craver) утверждает, что его проект описания механистических объяснений в нейронауке представляет собой первый шаг нормативного проекта нахождения различия между хорошими и плохими объяснениями. По мнению автора, в этом направлении может оказаться перспективной идея рефлексивного эквилибриума (reflective equilibrium), которая могла бы указать, каким именно образом нормативные заключения могут быть выведены из описания положения дел в науке.
Далее автор обращается к обсуждению второго вида нормативности, который, в отличие от метанормативности, отсылает не к объекту философии науки (т.е. какому-либо элементу науки), а к методологии, с помощью которой строятся эмпирически ориентированные концепции в философии науки. По этой причине автор именует этот вид нормативности методологической нормативностью.
Так, в рамках ориентированной на практику философии науки предполагается, что эмпирическая информация о научной практике будет играть решающую роль в развитии и обосновании любой философской концепции или теории. Это может быть информация о любом аспекте науки - лабораторных условиях, оборудовании, методах, объяснении, наблюдении, создании теорий, идеализации и т.д., а также об истории научной практики. Эти концепции должны состоять из фактуальных утверждений, которые описывают, как в действительности наука функционирует. Однако философская концепция не может быть чистым или буквальным описанием того, что происходит в науке. Напротив, в ее рамках должна осуществляться «критическая реконструкция релевантной эмпирической информации, взятой из научной практики» (с. 46). Именно в этом отношении ориентированная на практику философия науки должна отличаться, например, от научного журнализма.
По мнению автора, процесс критической реконструкции релевантной эмпирической информации включает в себя четыре основные задачи. Первая задача - выбор релевантной информации о научной практике. Критериями для отбора информации могут быть значимость, успешность, резонансность или репрезентативность какого-либо исследования. Вторая задача заключается в интерпретации эмпирической информации: «Философы, - пишет автор, - должны выявлять фоновые предположения, которые ученые имплицитно допускают в экспериментальной работе, они должны устанавливать связи между на первый взгляд не связанными утверждениями и понятиями, они должны абстрагироваться от философски иррелевантных деталей, и они должны делать философские заключения из эмпирической информации» (с. 47). Третья задача - критическая оценка эмпирической информации с целью создания непротиворечивой концепции или теории. Для этого философы должны занять критическую позицию и выбраковать ту информацию, которая им видится ненадежной или недостоверной (например, они должны отдать предпочтение какому-либо из конфликтующих между собой представлений биологов о редукционизме). Наконец, четвертая задача состоит во взаимном согласовании философской концепции и эмпирической информации. Этот процесс часто носит повторяющийся характер. Он начинается с предварительных философских утверждений, которые модифицируются и совершенствуются в свете предварительного отбора, интерпретации и критической оценки эмпирической информации. «Данный процесс подходит к завершению, например, как только между философской теорией и эмпирической информацией устанавливается рефлексивный эквилибриум» (с. 48).
На этой основе автор заключает, что ориентированные на изучение научной практики концепции философии науки вполне имеют нормативный характер. Развитие философской концепции путем выбора, оценки и интерпретации релевантной эмпирической информации, а также согласования теории и данных само по себе предполагает, часто имплицитно, наличие определенных методологических норм. Эти нормы могут содержать в себе оценку того, какой является информация - хорошей или нехорошей, а также рекомендации, как философам следует развивать теории при по-
мощи выбора, интерпретации и оценки эмпирической информации и согласования теории с данными.
Методологическая нормативность отличается от метанорма-тивности в том, что ее объектом является философская методология - она обращена к философам науки, работающим с эмпирической информацией и стремящимся к созданию согласованных концепций. Метанормативность же ориентирована на ученых, интересующихся, к примеру, теоретической редукцией в биологии на манер Шеффнера или же принимающих то или иное понимание идеи механизма.
Далее в работе обсуждается третий вид нормативности, имеющий своим источником непосредственно нормативность объекта концепций философии науки, т.е. эпистемические или социальные нормы науки. По этой причине автор называет этот вид нормативности объектной нормативностью. Исходя из проведенного автором ранее различения между метанормативностью и методологической нормативностью, объектная нормативность, соответственно, может содержаться в работах, которые сами по характеру являются либо метанормативными, либо методологически нормативными. Так, метанормативные теории могут быть также нормативными в объектном смысле, если в них постулируется, какие эпистемические или социальные нормы должны функционировать в науке, и обосновывается, почему именно эти нормы должны приниматься. Примером здесь могут выступить философские концепции простоты как лучшего критерия для выбора между соперничающими теориями и т.п. Также нормативными в объектном смысле являются философские концепции, в которых содержатся фактуальные суждения о нормах, которые действительно определяют научные исследования.
В заключение автор рассматривает вопрос о взаимоотношении между тремя выделенными в работе видами нормативности. Так, философская концепция в зависимости от содержащихся в ней утверждений может быть (1) метанормативной (если она содержит нормативные суждения о ненормативных элементах науки), (2) объектно нормативной (если она содержит фактуаль-ные суждения об эпистемических или социальных нормах в науке), (3) метанормативной и объектно нормативной одновременно (если она содержит нормативные суждения об эпистемиче-
ских или социальных нормах в науке), (4) ни объектно нормативной, ни метанормативной (если она содержит только фактуальные суждения о не содержащих норм элементах науки).
При этом концепции, относящиеся ко второй и четвертой категориям, также оказываются методологически нормативными, поскольку они основываются на (часто имплицитно подразумеваемых) «нормативных суждениях о том, как выбирать, интерпретировать, оценивать и взаимно согласовывать эмпирическую информацию» (с. 57). Таким образом, методологическая нормативность может совмещаться с объектной нормативностью. В равной степени с методологической нормативностью совместима метанорма-тивность, не содержащая безапелляционных утверждений, так как в этом случае нормативные суждения о науке тем или иным образом связаны с фактуальными суждениями. Поэтому возможно, что философская концепция может сочетать в себе все три вида нормативности: метанормативность, методологическую нормативность и объектную нормативность.
При этом методологическая нормативность может зависеть от метанормативности и объектной нормативности. Стандартные методологические нормы, имплицитно руководящие процессом создания ориентированных на практику концепций философии науки, опираются, например, на определенные представления о научном успехе или целях науки. Однако это вовсе не означает, что методологическая нормативность может быть сведена к другим видам нормативности.
Таким образом, нормативность в философии науки представляет собой многогранный феномен, а не единое свойство, имеющееся или отсутствующее у какой-либо концепции. Практический поворот в философии науки поэтому связан с уходом от нормативности в безапелляционном смысле. Другие виды нормативности оказываются востребованными в концепциях, ориентированных на изучение действительной научной практики.
М.А. Сущин*
* Сущин Михаил Александрович - кандидат философских наук, старший научный сотрудник Центра научно-информационных исследований по науке, образованию и технологиям ИНИОН РАН.
