CC BY
56
мышка (7), молоко (3), вискас (1), мясо (1), мышь (1); лошадь: сено (4), овес (2); свинья: желудь (1); кролик: морковка (8), морковь (3), трава (2); як: трава (1) (всего 50);
17) животное - эмоциональное или оценочное отношение к животному:
Верблюд: умные глаза (1); корова: доброта (1), здоровье (1), балда (1), враг (1); собака: добро (1), красота (1), радость
(1); коза: глупость (1), невежество (1); овца: глупость (3), глупая
(2), дура (2), бестолковая (1), тупая (1), бедная (1); кошка: милая (1), покой (1); лошадь: красота (3), добро (1), красивая (1); кролик: нежность (1) (всего 28);
Все перечисленные виды семантических отношений являются средствами идентификации значения исходного слова -наименование домашнего животного - в обыденном сознании представителей русского этноса. Важное место в структуре
Библиографический список
перечисленных отношений имеют те из них, которые представлены большим количеством реакций. Можно предположить, что у русских в основе ассоциативной модели значения слов, обозначающих домашних животных, находятся те модели ассоциирования, которые характеризуются значительной квантитативной мощностью (количеством слов-реакций, входящих в их состав). Перечислим данные модели: «животное» - «продукты, получаемые от животных»; «название частей тела животного», «характерные внешние признаки животного», «характерное врожденное или приобретенное свойство», «исконная или приобретенная функция», «места обитания животного», «отношение к человеку». Все остальные семантические характеристики образуют периферию модели ассоциативного значения слов данной тематической группы.
1. Залевская, А.А. Значение слова и возможности его описания // Психолингвистические исследования. Слово. Текст: избранные труды. - М., 2005.
2. Караулов, Ю.Н. Русский ассоциативный словарь как новый лингвистический источник и инструмент анализа языковой способности / / Русский ассоциативный словарь: в 2 т. - М., 2002. - Т. 1. От стимула к реакции: Ок. 7000 стимулов.
3. Горошко, Е.И. Интегративная модель свободного ассоциативного эксперимента. - Харьков; М., 2001.
4. Сорокин, Ю.Н. «Культурный знак» Л.С. Выгодского и гипотеза Сепира-Уорфа / Ю.Н. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева // Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР; отв. ред. Е.Ф. Тарасов. - М., 1982.
Bibliography
1. Zalevskaya, A.A. Znachenie slova i vozmozhnosti ego opisaniya // Psikholingvisticheskie issledovaniya. Slovo. Tekst: izbrannihe trudih. -M., 2005.
2. Karaulov, Yu.N. Russkiyj associativnihyj slovarj kak novihyj lingvisticheskiyj istochnik i instrument analiza yazihkovoyj sposobnosti // Russkiyj associativnihyj slovarj: v 2 t. - M., 2002. - T. 1. Ot stimula k reakcii: Ok. 7000 stimulov.
3. Goroshko, E.I. Integrativnaya modelj svobodnogo associativnogo ehksperimenta. - Kharjkov; M., 2001.
4. Sorokin, Yu.N. «Kuljturnihyj znak» L.S. Vihgodskogo i gipoteza Sepira-Uorfa / Yu.N. Sorokin, E.F. Tarasov, N.V. Ufimceva // Nacionaljno-kuljturnaya specifika rechevogo obtheniya narodov SSSR; otv. red. E.F. Tarasov. - M., 1982.
Статья поступила в редакцию 27.08.14
УДК 81'42
Andryushchenko О.К., Suyunova G.S. SPEECH ACT OF COMPLAINT: SEMANTICS, PRAGMATICS, TYPOLOGY.
The article is devoted to an analysis of a speech act of complaint, which is so significant for the Russian culture. We have researched an idiomatic constituent of a "complaint" lexeme in the Russian language, defined its semantic and pragmatic features. The research showed that the speech act of complaint has its specific structure, participants and intentions, the particular properties of which are stated by the authors of the paper. Key words: speech act, semantics, pragmatics.
О.К. Андрющенко, канд. филол. наук, зав. каф. русского языка и литературы Павлодарского гос. педагогического института, г. Павлодар, Казахстан, E-mail: [email protected]; Г.С. Суюнова, д-р филол. наук, проф. каф. русского языка и литературы Павлодарского гос. педагогического института, г. Павлодар, Казахстан, E-mail: [email protected]
РЕЧЕВОЙ АКТ ЖАЛОБЫ: СЕМАНТИКА, ПРАГМАТИКА, ТИПОЛОГИЯ
Статья посвящена анализу значимого для русской культуры речевого акта жалобы. Проводится исследование идиоматической составляющей лексемы «жалоба» в русском языке, определяется ее семантика и прагматика. Речевой акт жалобы имеет определенную структуру, участников и интенцию, особенности которых доказываются автором статьи.
Ключевые слова: речевой акт, семантика, прагматика.
Исследование национально-культурной специфики языка в настоящее время представляется чрезвычайно актуальным. В поле нашего зрения оказались перформативные речевые акты, важные для русского языкового сознания. Нами уже предпринимались попытки анализа речевых актов обещания [1] и клятвы [2], которые, с нашей точки зрения, особенно важны для политической коммуникации. В данной статье мы хотели остановиться на анализе речевого акта жалобы, значимого для русской культуры.
Как известно, в сокровищнице любого народа - пословицах, поговорках и фразеологических сочетаниях - заключен его многовековой опыт. Наличие какого-либо понятия в пословицах и поговорках выступает критерием его значимости для народа. Поэтому нам кажется целесообразным рассмотрение речевого акта жалобы в паремиях, изучение его места в речевой комму-
никации. Нами также проанализированы паремии, в которых эксплицитно отражен речевой акт жалобы.
Паремии особенно ярко характеризуют носителя любого языка, следовательно, использование понятия жалобы в песнях, пословицах, поговорках представляют собой большой интерес (паремии - краткие высказывания, в которых содержание является нравоучением).
В них зафиксировано множество жизненных случаев, ситуаций, бытовые явления присущи именно этому социому. И, как утверждают исследователи, явления окружающей действительности или ситуации каждый этнос воспринимает по-своему.
В пословице Жалеть вина, не видать гостей - жалость расценивается как отрицательное качество человека - встреча гостей во многих этносах воспринимается как показатель воспитанности, культурности, учтивости. Недаром женщина непремен-
но получала характеристику гостеприимности как свое главное и отличительное качество.
В пословицах Доброго чти, а злого не жалей, Бей дурака, не жалей кулака!, Чужого добра стыдно, а своего жаль, Не жалей того, кто скачет: жалей того, кто плачет - жалость, наоборот, выступает как положительное / нейтральное качество человека. Одно из значений жалости - именно сочувствие другом человеку - сохранилось в большинстве паремий.
В таких пословицах, как Жалеть не помочь, когда смерть пришла; Ради милого и себя не жаль; Встретил с радостью, а проводил с жалостью; Лучше жить в зависти, чем в жалости, Не жалей меня, пожалей себя - жалость выступает как чувство противоположное сочувствию. Жалость как снисхождение к человеку, отношение к нему как к человеку «не своего круга» показывает отрицательное отношение русских к данной лексеме.
В паремиях «Не жаль молодца не битого, не раненого, а жаль молодца похмельного»; «Не жаль себя, да жаль вина» представленный языковой материал демонстрирует отрицательную оценочную коннотацию. То есть, изначально жалость характеризовалась как отрицательное явление. Даже если оно имело цель передать психологическое состояние печали, грусти, скорби, сокрушения: В сиротстве жить - слезы лить. Зайцу да воробышу, а третьему - приемышу нет житья на свете хуже. Мать высоко замахивается, да не больно бьет; мачеха низко замахивается да больно бьет. Житье сиротам - что гороху на дороге: кто мимо идет, тот и урвет. Вдовети -беды терпети. Шей, вдова, широкие рукава, было бы во что класть небылые слова. Что в сердце варится - на душе не утаится. Видна печаль по ясным очам, а кручина по белу лицу.
В более поздний период появились устойчивые сочетания, часто негативного характера «давить на жалость», «вызвать жалость» и другие. Несомненно, приведенный комплекс паремий показывает значение понятия «жалость» в русской языковой картине: это и отношение к жизни, человеку, и мировоззрение русского человека вообще.
Жалобу, как и другие речевые акты, например, просьба, клятва мы относим к директивам [3]. Особенностью этого класса речевых актов является то, что они побуждают к действию, в котором заинтересован жалующийся. Хотя некоторые виды жалобы можно отнести и к суггестивам. Например, «Я советую вам рассмотреть мою жалобу». Но в отличие от приказа, требования жалоба не подлежит обязательному рассмотрению, по нашему мнению. Приоритетную позицию занимает адресат: он решает, рассмотреть или не рассматривать данную жалобу. Основанием приоритета служит его социальная, статусная или ситуативная роль.
Ядром просьбы является запрос адресанта пишущего или говорящего, требующего или просящего выполнить какое-либо действие. Для характеристики акта жалобы важными являются следующие признаки: социальная иерархия «нижестоящие -вышестоящие», «обиженные на обидчика», «подчиненный на начальника или к начальнику». Поэтому приоритетность адресата более устойчива и важна.
Адресату очень важно выбрать правильную тактику, чтобы на жалобу получить положительный ответ или положительную реакцию.
Речевое действие жалобы занимает важное место в русской культуре. Толкование и традиции употребления данного понятия находим в словарях [4] и произведениях устного народного творчества (песен), паремиях. Наряду с признаками прагматического и семантического контекста при ситуации жалобы учитываются следующие индикаторы: а) эксплицитные перфор-мативы, такие как «Прошу, просим, требую, требуем»; а такой глагол как «жаловаться» «я жалуюсь на то-то и то-то» почти не встречается в современных текста жалобы. В более ранний период в жалобе употреблялись такие глаголы «жалобиться, бить челом» и они выступали часто и в первичном значении.
Речевой акт жалобы имеет место, как уже было отмечено, в разностатусных по отношению друг к другу коммуникантов, поэтому нужно выбрать тактику, оформить её нужными (правильными) средствами.
РА жалобы преимущественно находит отражение в асимметричной коммуникации, где инициаторами жалобы выступают занимающие более низкое социальное положение коммуниканты.
Описывая ситуации жалобы, мы будем в основном говорить о РА, условно подразумевая под ним некий универсальный акт,
приобретающий в контексте ситуации оттенки других возможных вариантов прескриптивов: собственно жалобу, жалобу -требование, жалобу-просьбу.
Под собственно жалобой иногда понимают РА, для которого характерна пресуппозиция достичь окончательного результата. Мы придерживаемся более широкого понимания жалобы как вообще всякой жалобы, основанной на праве: жалующийся убежден, что он имеет право пожаловаться и получить определенный ответ или удовлетворение на жалобу от адресата на выполнение. Это сближает жалобу и просьбу, потому что исполнение обеих всегда зависит от воли и желаний адресата; хотя в отличие от просьбы, жалоба чаще имеет положительное решение.
Самым частотным средством выражения РА жалобы является побудительное предложение с глаголами в форме повелительного наклонения. Жалоба в императивных предложениях может быть адресована как одному, так и нескольким: «Дай мне жалобную книгу - дайте мне жалобную книгу; прошу вас выделить мне -просим вас не отказать в рассмотрении этого вопроса».
Примечательно, что в ситуациях жалобы в отличие от других ситуаций значительно чаще используется форма императива 2 л. ед. ч. и, соответственно, обращение к адресату на «вы», что связано с авторитетной позицией принимающего жалобу. Обращение на «вы» считается нормативным независимо от возраста. Кроме того, чаще, чем в других директивных ситуациях, жалоба может адресоваться как коллективному адресату, т.е. группе адресатов, так и одному.
Таким образом, наиболее часто жалующийся обращается к адресату, используя глаголы прошу, требую. Жалоба редко реализуется с помощью глагола «жаловаться». В симметричной коммуникации говорящий может потребовать обещанного, что находит отражение в формуле я прошу выдать мне заработную плату. Как видно из примеров, в ситуациях жалобы используются лишь классические перформативы, т.е. высказывания, в которых речеактовый глагол выступает в форме настоящего времени действительного залога изъявительного наклонения 2 л. ед. ч. и мн.ч. Отсюда следует, что для речевого акта жалобы характерны:
а) этикетные формы, ключевыми словами которого выступают глаголы «прошу», «прошу рассмотреть мою жалобу», отличие её от просьбы заключено в слове «жалоба»;
б) жалоба может выражаться и императивными предложениями, в состав которых входит форма повелительного наклонения в 1 лице единственного или множественного числа «Я требую рассмотреть мою жалобу», «мы требуем рассмотреть жалобу»;
в) в состав жалобы могут входить глаголы с обобщенной семантикой действия, например, исполнить - выполнить: «Прошу выполнить мою просьбу, выраженную в данной жалобе»;
г) в состав акта жалобы в современном русском языке часто входит глаголы «рассмотреть, выделить», которые перфор-мативными глаголами не являются. В качестве индикатива в русском языке могут выступать и модальные глаголы, такие как «хотеть, желать» - «я хочу, желаю».
Речевой акт жалобы может выражаться косвенно: жалующийся предпочитает тактику намека, особенно это характерно для произведений устного народного творчества, это могут быть различные глаголы (пропил, бросил); имена прилагательные, часто усеченные (младехоньку), личные местоимения (меня, я, ты), обращения с использованием существительных с суффиксами субъективной оценки (батюшка, матушка).
При ситуации жалобы жалующийся может одновременно использовать несколько тактик. Сочетание императивных предложений или предложений с модальными глаголами хочу, желаю, помогите, прошу, например, «в этой жалобе я прошу вас, помогите мне получить надлежащее жилье». «Помогите мне получить надлежащее жилье» - императивное предложение -«прошу»- модальный глагол в 1 лице единственного числа.
Таким образом, в современных жанрах жалобы сам глагол жаловаться выступает редко, суть жалобы маркируется другими глаголами или другими частями речи, среди которых особенно частотным является существительное «жалоба».
В русских пословицах и поговорках глагол жаловаться выступает в первоначальном значении и используется очень часто. Следовательно, глагол «жалеть» в речевом акте жалобы заменился другими глаголами, а о том, что это жалоба, может сказать только содержание высказывания или часто используемое существительное «жалоба».
Кроме существительного «жалоба» частотно и слово «жа- ся» употребляются не в прямом акте жалобы, а в опосредован-лость», например, «давить на жалость». Прилагательное «жа- ном, например, жаловаться акиму, жаловаться на кого-то, раз-лобный» - жалобная книга, глаголы «разжалобить, жаловать- жалобить учителя.
Библиографический список
1. Андрющенко, О.К. Речевой акт обещания в предвыборной коммуникации: семантико-прагматический анализ // Язык: мультидисцип-линарность научного знания. - 2013.
2. Андрющенко, О.К. Семантические и структурные особенности речевого акта клятвы в русском языке // Вестник КазНПУ им. Абая. -2011. - № 1(35). - Сер. «Филологические науки».
3. Остин, Дж. Л. Слово как действие / пер. с англ. А.А. Медниковой // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1986. - Вып. 17. Теория речевых актов.
4. Даль, В.И. Толковый словарь живого великого русского языка: Современное написание: в 4 т. - М., 2003. - Т. 4.
Bibliography
1. Andryuthenko, O.K. Rechevoyj akt obethaniya v predvihbornoyj kommunikacii: semantiko-pragmaticheskiyj analiz // Yazihk: muljtidisciplinarnostj nauchnogo znaniya. - 2013.
2. Andryuthenko, O.K. Semanticheskie i strukturnihe osobennosti rechevogo akta klyatvih v russkom yazihke // Vestnik KazNPU im. Abaya. -2011. - № 1(35). - Ser. «Filologicheskie nauki».
3. Ostin, Dzh. L. Slovo kak deyjstvie / per. s angl. A.A. Mednikovoyj // Novoe v zarubezhnoyj lingvistike. - M., 1986. - Vihp. 17. Teoriya rechevihkh aktov.
4. Dalj, V.I. Tolkovihyj slovarj zhivogo velikogo russkogo yazihka: Sovremennoe napisanie: v 4 t. - M., 2003. - T. 4.
Статья поступила в редакцию 23.09.14
УДК 81-26; 821.161.1
Rybnikova Е.Е., Shunkov A.V. LINGUISTIC REPRESENTATION OF AN IDENTITY IN THE EPISTOLARY TRADITION OF THE TRANSITIONAL PERIOD (WITH SPECIAL REFERENCE TO OFFICIAL LETTERS OF TSAR ALEXEY MIKHAILOVICH). The article considers epistolary heritage of Tsar Alexey Mikhailovich within the linguistic representation of his identity. Relevant questions of describing a person's verbal behavior in diachrony of the Russian language are determined. In this research describing a person's verbal characteristics is followed by considering the linguistic situation of a corresponding historical era. A comprehensive analysis of the historical linguistic identity is conducted, including description of the structural and semantic and communicative features of the language and style of Tsar Alexey Mikhailovich. Such analysis is very promising for the general theory and methodology of modern anthropological and linguistic directions. Description of the identity represented by speech of Tsar Alexey Mikhailovich allowed to reveal stylistic features of the official correspondence and to determine the discursive features of his speech portrait, as well as the status of the Russian language system as it was in the transitional period. The results of the detailed and level strategic analysis using sufficient speech materials allowed revealing not only an individual style of the linguistic identity of the historic elitist, but also the style of the Russian literature of the second half of the 17 century.
Key words: linguistic identity, historical linguistic identity, language situation, discourse, epistolary genre, literary works of Tsar Alexey Mikhailovich.
Е.Е. Рыбникова, канд. филол. наук, доц. каф. литературы и русского языка Кемеровского гос. университета культуры и искусств, г. Кемерово, E-mail: [email protected]; А.В. Шунков, канд. филол. наук, доц., проректор по научной и инновационной деятельности Кемеровского гос. университета культуры и искусств, г. Кемерово, E-mail: [email protected]
ЯЗЫКОВАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ЛИЧНОСТИ В ЭПИСТОЛЯРНОЙ ТРАДИЦИИ ПЕРЕХОДНОГО ВРЕМЕНИ (НА МАТЕРИАЛЕ ОФИЦИАЛЬНЫХ ПИСЕМ ЦАРЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА)
В статье рассматривается эпистолярное наследие царя Алексея Михайловича в аспекте языковой репрезентации его личности. Поставлены актуальные вопросы описания речевого поведения человека в диахронии русского языка, последовательно решаемые от описания речевых особенностей личности к рассмотрению языковой ситуации исторической эпохи. Проведен комплексный анализ исторической языковой личности, включивший описание структурно-семантических и коммуникативных особенностей языка и стиля царя Алексея Михайловича. Описание языковой репрезентации личности царя Алексея Михайловича позволило выявить стилевые черты официальной переписки и определить дискурсивные особенности его речевого портрета. Результаты исследования позволили раскрыть на богатом речевом материале не только индивидуальный стиль исторической элитарной языковой личности, но и стиль эпохи русской литературы второй половины XVII века.
Ключевые слова: языковая личность, историческая языковая личность, языковая ситуация, дискурс, эпистолярный жанр, литературное творчество царя Алексея Михайловича.
Особенностью современного этапа развития в науке является антропоцентричность. Проблема человеческого фактора в языке - одна из основных в лингвистике ХХ-ХХ1 вв. Это проявляется в том, что язык рассматривается не в самом себе и для себя, а в тесной связи с человеком - его мышлением, сознанием, духовно-практической деятельностью. Интерес исследователей к языковой личности обоснован, поскольку невоз-
можно глубоко познать язык, не обратившись к его создателю и пользователю. Осуществляя свой языковой выбор, человек максимально самовыражается. В итоге слово в устной или письменной речи является не просто наименованием, а отражает речевые, мировоззренческие и поведенческие особенности субъекта коммуникации. При этом участник коммуникации в своем речевом поведении отражает не только личный языковой
