CC BY
582
the aims of using euphemisms in the documents containing authority orders and in the documents stating facts of social relationships.
Key words: euphemism, intention, connotation, speech, pragmatics, postulate of communication, official document.
Kireeva Elena Zakirovna, Associate Professor, PhD, [email protected], Russia, Tula, Lev Tolstoy Tula State Pedagogical University.
УДК 801
РЕЧЕВОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
О.Н. Мищук
Посвящена исследованию трактовки феномена речевого воздействия и анализу различных подходов в лингвистических исследованиях, в которых предпринимаются попытки изучения факторов, позволяющих выявить в политическом дискурсе речевые и языковые средства прямого и непрямого воздействия.
Ключевые слова: речевое воздействие, политический дискурс, языковая манипуляция, коммуникативные стратегии и тактики.
Феномен речевого воздействия (далее - РВ) может быть описан на основе учета двух важнейших его аспектов - (1) общности сознаний коммуникантов и (2) целенаправленности общения. С первым в основном связана организация общения, а со вторым - осуществление воздействия, перлокуция. Согласно Б. А. Ермолаеву, в соответствии с этими параметрами можно выделить два основных подхода к изучению РВ [1].
(1) Общность сознаний коммуникантов определяется не только стабильностью, но и варьированием: между исходными состояниями сознаний общающихся могут иметь место три ситуации.
Ситуация (А). Воздействие в условиях пассивности реципиента, при осознании им этого воздействия и подчинении ему (общение политика с соратниками, когда последние не размышляют над содержанием дискурса).
Ситуация (Б). Воздействие в условиях осознания этого реципиентом, но с противодействием ему (общение ритора с оппонентами, где размышление над содержанием дискурса со стороны последних естественно и касается как пропозиционального содержания сообщения, так и использования манипулятив-ных приемов).
Ситуация (В). Воздействие при неосознавании его реципиентом (общение ритора с не определившимися в плане позиции по обсуждаемому вопросу; рефлексироваться может лишь пропозициональное содержание, но не манипуляция).
(2) РВ может рассматриваться с динамической (осуществление воздействия) и со статической (перлокутивный эффект) позиций. В большей мере к первой можно отнести широкую и узкую трактовку РВ. По Е.Ф. Тарасову, широкая трактовка - это любое целенаправленное монологическое (неравноправное) речевое общение; узкая предусматривает диалогическое (равноправное) общение в рамках агитации и СМИ [7, с. 5]. Тем самым в широком смысле при речевом общении так или иначе происходит РВ: «В широком смысле слова РВ связано с перестройкой ... имплицитной картины мира субъекта ... <как> объектной и социальной действительности в сознании субъекта» [6, с. 19].
Представляется, что в широком смысле можно говорить о РВ в самых разных типах дискурса (рекламе, науке, политике и т.д.), а также с точки зрения преследования разнообразных операционных целей - введения в заблуждение, опровержения противника, самопрезентации и т.д.
Обратимся теперь собственно к анализу лингвистических исследований, в которых предпринимаются попытки изучения факторов, позволяющих выявить в политическом типе дискурса речевые и языковые средства прямого и непрямого воздействия, являющиеся релевантными и принципиальными для проведения анализа конкретного языкового материала.
В подходе О. Л. Михалевой [5] сферой применения манипуляции как вида РВ избирается политический дискурс. Последний трактуется как особый феномен, конструируемый коммуникантами и формирующий социальные отношения; тем самым принимается коммуникатороцентрическая точка зрения и отвергается текстоцентрический институциональный подход.
РВ как таковое реализуется в стратегиях и тактиках. В зависимости от иллокутивной цели адресанта выделяются три стратегии. Стратегия на понижение реализуется с помощью тактик анализ-«минус», обвинения, безличного обвинения, обличения, оскорбления, угрозы. Стратегия на повышение осуществляется в тактиках анализ-«плюс», презентации, самопрезентации, отвода критики, самооправдания. Стратегия театральности манифестирована в тактиках побуждения, кооперации, размежевания, информирования, обещания, прогнозирования, предупреждения, иронизирования, провокации.
Манипуляция рассматривается достаточно традиционно - как вид психологического воздействия, характеризующийся установкой на скрытое внедрение в психику объекта целей, желаний, намерений, не совпадающих с теми, которые адресат мог бы сформулировать самостоятельно. Манипулятивное воздействие в дискурсе обусловлено его когнитивной природой, проецируется на базовую оппозицию «свои» - «чужие» и реализуется через специфическое функционирование языковых средств лексического, морфологического и синтаксического уровней.
В лексике это специализированные вербальные знаки интеграции (вместе, все, единый, союз, объединение и т.д.), вокативы с коннотативным компонентом «я свой» (друзья, соотечественники, товарищи, дорогие друзья и т.п.), а также прагмемы («пособник - сподвижник»). В них прагматическая ситуация входит в ядро лексического значения, поэтому они способствуют внедрению в сознание слушающего желаемого образа действительности.
На морфологическом уровне самым частотным средством воплощения оппозиции «свои» - «чужие» являются личные и притяжательные местоимения. Так, использование мы-инклюзивного (способного выражать широкий спектр значений: общенациональное мы; коллегиальное мы; метонимическое мы; актуальное мы) омонимично мы-эксклюзивному, и подмена создает возможность манипуляции.
На синтаксическом уровне существенным манипулятивным потенциалом обладают некоторые способы репрезентации субъекта политической деятельности. Так, свои прагматические последствия имеет выбор синтаксической позиции агенса: помещение участника в центр или на периферию диатезы, выведение его за кадр или полная элиминация связаны с изменением коммуникативного фокуса, а следовательно, фокуса эмпатии.
Отдельно от уровневого представления в качестве действенного средства манипулирования рассматривается метафора, которая способна быть способом моделирования действительности, служить механизмом, организующим восприятие окружающей действительности адресатом.
К манипулятивным приемам отнесены и те, которые эксплуатируют информацию, не получающую явного выражения в высказывании - ср. маскировку ассерции под пресуппозицию и использование импликатур.
Манипуляция также обеспечивается смежностью фреймов, репрезентирующих разные концепты. Наличие общего слота позволяет осуществить незаметный для реципиента переход от одного концепта к другому. Этот приём межфреймового перехода дает говорящему возможность представить свою позицию, формально отстранившись от идеологии, скомпрометировавшей себя в общественном сознании.
Основные достоинства данного подхода заключаются в том, что он обеспечивает развитие представлений о способах концептуализации действительности, о дискурсе как вербализации определенной ментальности, о специфике политического дискурса как экспликации определенной когнитивной модели, а о манипулятивной функции - как о необходимой ее составляющей.
В подходе Т. С. Комисаровой [4] РВ в политическом дискурсе задается признаками этого дискурса: институциональностью; варьированием; смысловой неопределенностью; иррациональностью и суггестией; театральностью. РВ трактуется неоднозначно. С одной стороны, оно предстает как манипулирование, нацеленное на внедрение в сознание адресата установок, мнений, отношений. С другой стороны, РВ понимается широко, например, информация трактуется как воздействие. Важнейшей коммуникативной стратегией РВ считается самопрезентация с тактиками отождествления и солидаризации.
Механизмы РВ рассматриваются с чисто лингвистических позиций, как языковые приемы влияния на сознание и на принятие решений. В результате такой трактовки реализация приемов рассматривается на лексическом, грамматическом и стилистическом уровнях. К приемам РВ отнесены: идеологическая маркированность лексики с упоминанием идеологем интеграции и вербальной агрессии; эмоционально-оценочная лексика; метафоризация.
РВ (в речах Г. Шредера) осуществляется с помощью следующих риторических приемов: синтаксического параллелизма; повтора; бинарных конструкций; риторического вопроса; кавычек.
Оценивая данный подход, отметим акцентирование в нем собственно лингвистической составляющей. К недостаткам можно отнести следующие. (1) Воздействие трактуется традиционно, без задействования новейших достижений в области риторики и когнитивистики: отсюда отсутствие в подходе проработки аппарата стратегий и тактик. (2) Два аспекта трактовки РВ противоречат друг другу. (3) Ограничение анализа только одной стратегией (иные не упомянуты) не дает возможности говорить об исчерпывающем характере описания. (4) Степень персуазивности (хотя бы потенциальная) речей никак не оценивалась.
В подходе К.Е. Калинина [3] на основе концепции коммуникативного акта Р.О. Якобсона строится коммуникативно-ориентированная система стратегий. При этом сама концепция подвергается ряду модификаций.
В компонент Код включены и лингвистические, и паралингвистические средства. Сообщение также знаменует отступление от традиции: в него включены невербальные знаки. В компоненте Контакт акцентируется психологическая связь между коммуникантами. В компоненте Контекст различаются внешний и внутренний (фоновые знания, убеждения, настрой коммуникантов, состояние предмета общения) типы. В компоненте Адресат автор отвергает иллокутивную трактовку в пользу концепции «речевых стратегий подчинения», что задает основу принимаемого адресат-ориентированного подхода к рассмотрению интеракций.
Рациональное осознание сообщения считается возможным лишь по окончании его восприятия, а эмоции представляют собой мгновенные реакции на поступающие сигналы: высказывание воздействует на эмоции адресата квантами, по мере его произнесения. Тем самым логосный аспект убеждения уступает место этосному. Убеждение отграничивается как от манипулирования, так и от информирования. Первое разграничение строится на основе признака [±осознаваемость адресатом], второе - на основе признака [¿значимость эмоциональной составляющей]. Важным считается формальный компонент произносимой речи (код), что настраивает аудиторию на оценку как предмета выступления, так и личности оратора.
Признавая оригинальность подхода, к его недостаткам отнесем следующие. (1) Неубедительно значимое для автора положение о рациональном осознании сообщения лишь после полного его восприятия. Ведь сообщение может состоять из ряда частей, которые не обязательно даже тематически связаны, а потому рациональное осознание и рациональное оценивание их может происходить во многом. (2) Приравнивание по значимости языковых и параязыковых средств нарушает декларируемый принцип единообразия кода.
Диссертация Т.М. Голубевой [2] выполнена в рамках одновременно четырех методологий: когнитологии; социально-конструктивистского подхода к языку; теории релевантности Д. Спербера и Д. Уилсон; концепции эффективности речевого общения П. Грайса.
Языковая манипуляция понимается традиционно, но обусловливается универсальной тенденцией мышления к поиску релевантности как способу достижения когнитивного баланса у реципиента; учет этого принципа позволяет продуценту создать стимул, который репродуцирует у реципиента контекстуальные факторы - допущения и ограничения, обусловливающие принятие реципиентом выводов, желаемых для продуцента.
Использование принципа релевантности говорящим заключается в том, что он инициирует пропозиции, задающие в сознании адресата когнитивный диссонанс относительно предмета сообщения. Адресат пытается этот дисбаланс упорядочить согласно собственным социальным представлениям о свойствах релевантного параметра либо путем принятия пропозиции говорящего.
При понимании высказываний люди выбирают максимально релевантные стимулы, поэтому манипулятивная процедура состоит, в частности, в том, что говорящий может создать стимул-внедрение (а) придание релевантности нерелевантным вещам; (б) удержание релевантной информации), в результате чего задаются ассоциативные ряды и контекстуальные допущения, способствующие принятию адресатом нужного вывода.
Манипулятивное РВ объективно возможно в силу следующих факторов: (а) некомпетентности адресата в конкретных вопросах и неспособности, поэтому дать контраргументы против ложных суждений; (б) стабильности и ригидности когнитивных составляющих - ценностей, социальных норм и идеологии; (в) возможности возбуждения эмоций и нанесения адресату психологических травм; (г) авторитета ритора.
К общим стратегиям манипулирования автором отнесены (а) создание неясности, (б) пресуппонирование, (в) метафоризация, (г) мифологизация и (д) приемы ошибочной аргументации. К специфическим стратегиям причисляются аё Иоттет, гендерное позиционирование и инвективные ярлыки.
Сила этого подхода состоит в удачной комбинации четырех вышеназванных методологических принципов и выявлению перлокутивного эффекта манипуляции. К недостаткам работы можно отнести то, что осталось теоретически невнятным соотношение РВ, манипуляции и суггестии.
Анализ исследовательских работ последнего десятилетия в этой области показывает, что РВ рассматривается в основном с позиций коммуникативно-прагматического подхода, но в разных аспектах - полидискурсивности, многофакторности, многоуровневости, многоканальности, аксиологии, моделируемости, когнитивного диссонанса, принципа релевантности, примата интерпретационности и других. Принципиальным являются различение прямого и манипулятивного РВ. С этим связана возможность разграничения убеждения, дискредитации, суггестивности, агрессии и т.д. Это, несомненно, свидетельствует о многогранности феномена РВ и о перспективности его дальнейших научных разработок.
Список литературы
1. Ермолаев Б. А. Целеобразование в коммуникации // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990. С. 46-55.
2. Голубева Т.М. Языковая манипуляция в предвыборном дискурсе (на материале американского варианта английского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Н. Новгород, 2009. 22 с.
3. Калинин К.Е. Коммуникативные стратегии убеждения в англоязычном политическом дискурсе: дис. ... канд. филол. наук. Н. Новгород: Нижегородский гос. лингв. ун-т, 2009. 187 с.
4. Комисарова Т. С. Механизмы речевого воздействия и их реализация в политическом дискурсе (на материале речей Г. Шрёдера): дис. ... канд. филол. наук. Орел: Орловский гос. ун-т, 2008. 250 с.
5. Михалева О. Л. Политический дискурс как сфера реализации манипу-лятивного воздействия: дис ... канд. филол. наук. Иркутск: Иркутский гос. лингв. ун-т, 2004. 289 с.
6. Петренко В.Ф. Проблемы эффективности речевого воздействия в аспекте психолингвистики // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990. С. 31-34.
7. Тарасов Е.Ф. Речевое воздействие: методология и теория // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990. С. 5-18.
Мищук Оксана Николаевна, аспирант, oksana_mishchuk@yahoo. com, Россия, Тула, Тульский государственный университет.
PERSUASION IN POLITICAL DISCOURSE O.N.Mishchuk
The paper is devoted to the critical analysis of treatment of persuasion and different approaches in linguistic research which study various factors that allow revealing linguistic means of direct and indirect manipulation in political discourse.
Key words: persuasion, political discourse, linguistic manipulation, communicative strategies and tactics.
Mishchuk Oksana Nikolaevna, post-graduate student, oksana [email protected], Russia, Tula, Tula State University.
УДК 808
ОСОБЕННОСТИ ФОРМУЛЯРА ЭТИЧЕСКОГО КОДЕКСА
Г. А. Саркисян
Рассмотрены основные признаки и свойства этического кодекса как документного текста. Особое внимание уделено формуляру документа, исследованы реквизиты. Этический кодекс рассмотрен в рамках классификации документов. В ходе исследования уточнено понятие документа.
Ключевые слова: документ, этический кодекс, реквизит, официально-деловой стиль.
Первое научное определение документа было дано П. Отле в 1931 году. Данную дефиницию можно охарактеризовать как широкую. Учёный полагал,
