CC BY
87
ПРОБЛЕМЫ РЕЧЕВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ В ДИССЕРТАЦИОННЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ ПОСЛЕДНЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ
Л.Г. Васильев, О.Н. Мищук
Ключевые слова: речевое воздействие, манипуляция, дискурс,
СМИ, реклама, политический дискурс, стратегии, тактики, моделирование.
Keywords: Speech influence, manipulation, discourse, mass media,
advertising, political discourse, strategies, tactics, simulation.
Настоящая статья посвящена анализу кандидатских диссертаций по речевому воздействию (далее - РВ) с 2003 по 2012 год. В них ставится вопрос о параметрах выявления в дискурсе речевых и языковых средств осуществления РВ.
Неизбежная неполнота картины обусловлена ограничениями по объему данной статьи. Тем не менее, представляется, что разбираемые подходы именно в силу их несхожести друг с другом дают репрезентативную картину современного состояния изученности проблемы РВ.
Речевое воздействие в разных типах дискурса или без учета его специфики
Полидискурсивное исследование Э.Э. Шуберт [Шуберт, 2006] исходит из того, что воздействие на эмоции человека - функция всей языковой системы. В организации воздействующей речи по убыванию значимости расположены: лингвистический аспект (речевые стратегии); экстралингвистическое наполнение ситуации; паралингвистиче-ское оформление. К дискурсивным единицам РВ отнесены паремии, устойчивые сравнения, дискурсивные идиомы, стереотипы. Рассмотрены средства РВ в аргументативном, медицинском, художественном, поэтическом, рекламном типах дискурса.
В аргументативном принципиально открытие «фильтра доверия» в когнитивном пространстве реципиента - предрасположенность его к принятию аргументации.
В медицинском описываются особенности НЛП как метода суггестии, роль метафоры и паремии при рефрейминге (обнаружении положительного в отрицательном).
Для художественного важны эмоционально-оценочные и экспрессивные единицы, но основным средством РВ считается метафора.
В поэтическом описывается РВ-функция цветообозначений, содержащих скрытую авторскую модальность, пресуппозиционные, экс-тралингвистические сведения.
В рекламном дискурсе РВ призвано изменить когнитивное состояние адресата. Для убеждения используются следующие тактики: имплицитная подача информации, ее искажение, утаивание; правильный выбор момента подачи информации; использование намеков и фальсификации.
РВ эффективно при использовании косвенной тактики и исключении императивов. Основной принцип построения косвенной тактики
- предъявление некоторой загадки, разгадав которую, адресат получит представление о содержании сообщения и поймет, почему оно строится непрямо.
Данный подход интересен освещением многофакторности РВ в проекции на разные типы дискурса.
Коммуникативно-прагматический с психолингвистическим креном подход Е.В. Денисюк [Денисюк, 2004] отличается от традиционнолингвистических: в нем утверждается, что манипулятивное (скрытое от адресата) РВ отличается от не-манипулятивного не тактиками, приемами или инвентарем языковых и речевых средств, а особой структурной организацией.
Различаются два аспекта РВ - деятельностный (воздействие на систему убеждений индивида для мотивации его к совершению требуемого действия) и когнитивный (формирование у объекта РВ убеждения о выгодности этого действия).
Объект РВ самостоятельно конструирует для себя доводы, обосновывающие выгоду. Поэтому разделение РВ на внушение, убеждение, уговоры, доказывание и т.п. нерелевантно уже потому, что связано с речевым оформлением воздействия его субъектом, но не учитывает внутреннее обоснование со стороны объекта РВ.
Единицей РВ считается речевой поступок, обладающий двусто-ронностью: аргумент, состоящий из тезиса (характеристики какого-либо компонента ситуации) и довода (на основе коммуникативного смысла высказывания). Сам речевой поступок обладает двумя разновидностями смысла - коммуникативным и прагматическим. Лишь последний имеет языковую манифестацию, причем этот смысл выразим посредством сразу нескольких коммуникативных смыслов. Отсюда понятна идея автора о двуплановой сути РВ: деятельность объекта РВ
превращается из рецептивной в интерпретациионную - по расшифровке коммуникативного смысла, находящегося за пределами высказывания.
Принципиальная имплицитность РВ позволяет автору сблизить не-манипулятивное и манипулятивное воздействия. Манипуляция встречается при отсутствии у объекта РВ мотивации к совершению нужного субъекту действия. Стратегия манипулятивного РВ понимается как этапность, а тактика - как способ РВ. Разделяются мотивационная и интерпретационная субстратегии. Тактика выявляется путем анализа отношений между коммуникативными смыслами высказывания и речевого поступка.
Для мотивационной субстратегии типичны тактики обмена и совета / предложения, для интерпретационной - тактики интеграции с собеседником, противопоставления третьим лицам, положительных оценки собеседника и самооценки.
Данный подход отмечен проработанностью и наукоемкостью. К недостаткам можно отнести следующие. (1) Коммуникативный смысл речевого поступка считается имеющим иную, чем высказывание, природу, и поэтому всегда является имплицитным. Тогда, следуя логике автора, имплицитным следует считать и само РВ. Отсюда - принижение роли языка в РВ. (2) В силу трактовки смысла как не имеющего отношения к языку необходимо (для лингвистической диссертации) дать определение языковому значению и указать, в каком отношении со смыслом оно находится; но этого в работе не делается.
Проблемы РВ в рецептивно-продуктивной речевой деятельности рассматриваются в подходе Ю.А. Дидык [Дидык, 2010]. Манипуляция концептуализируется в рамках единой исследовательской модели - с учетом иерархии языковых ярусов, социально-статусных черт персонажей и т.д. К языковым предпосылкам манипулирования отнесены: полисемия; заимствованный, научный характер языковых единиц; способность выражать имплицитное значение в речи; способность функционировать в несобственном (непрямом) значении.
Речевая манипуляция определяется традиционно. К способам манипулирования, вслед за С. Кара-Мурзой, отнесены: смешение информации и мнения; неконкретное обозначение субъекта; давление на эмоции; сенсационность и срочность; дробление; тоталитаризм решения; некогерентность высказывания; непонятные слова; повторение; прикрытие авторитетом; внушение; упрощение; утверждение; активизацию стереотипов.
На уровне мышления единицей манипуляции считается мысль, на уровне языка - предложение, на уровне речи - высказывание, на уровне общения - акт общения (две и более реплики). На языковом уровне средства манипуляции выделяются на всех уровнях.
На фонетическом ярусе это стилеобразующие варианты фонем, аллитерация и ассонанс, ремарки, паузация. На морфологическом ярусе -категория наклонения, местоимения (неоднозначно интерпретируемые в речи манипулятора), частицы, междометия. На лексическом ярусе мани-пулятивна эмоционально окрашенная лексика. На синтаксическом - намеренное построение предложений с несоответствием их структурного и семантического значений: употребление в несобственно прямом значении; недостаток (односоставные и неполные предложения) или избыток (сложные и осложненные конструкции) компонентов в высказывании; синтаксический параллелизм. Семасиологический ярус в представлен тропами и фигурами речи - метафорами, гиперболами, сравнениями. Речевая манипуляция проявляется в создании зоны языкового напряжения.
На уровне общения в числе манипулятивных приемов установлены: 1) намеренное отрицание ситуаций и возможностей адресата, изначально необходимых манипулятору для достижения цели; 2) оправдание аморальных поступков преследованием высокой цели; 3) интенсификация РВ путем повторов высказываний; 4) угрозы разорвать с манипулируемым отношения; 5) упоминание о желаемом действии вскользь, но с расчетом на повышенное внимание со стороны адресата.
В целом, подход Ю.А. Дидык представляет интересную разработку многоуровневого подхода к РВ. К его недостаткам можно отнести следующие. (1) Основное отличие актуализации от манипуляции автор видит в отсутствии намерения актуализатора получить лишь односторонний выигрыш. Но из этого не может следовать вывод о ‘личностной ущербности’ манипулятора, в отличие от ‘целостности’ актуализатора. (2) Автор некритически заимствует таксономию способов манипулирования С. Кара-Мурзы: в ней представлены разнородные компоненты
- как собственно языковые, так и психологические, социологические и общепрагматические. (3) Таксономически ошибочной представляется и классификация манипуляций на а) осознанные и неосознанные, б) вербальные и невербальные, в) успешные и неуспешные,
г) манипуляцию и актуализацию - в этой системе отсутствует единый критерий разбиения или изложение модульного принципа.
Исследование М.А. Лисихиной [Лисихина, 2009] посвящено изучению макро-речевого акта (далее - МРА) дискредитации. Достижени-
ем работы можно считать: (а) изучение динамики ситуации общения от момента первичного выражения коммуникантом интенции до проявления перлокутивного эффекта; (б) значимость ролевых статусов коммуникантов при асимметричных отношениях и возможность усиления перлокутивного эффекта дискредитации путем привлечения наблюдателей; (г) влияние кооперативных или конфронтанционных интенций на выбор коммуникантами формы интеракции и языковых средств.
Для этого подхода характерен аксиологический крен: дискредитация базируется на понятии оценки, сопутствующей любой деятельности. Компонентами оценки считаются ее субъект, объект, характер и основание.
По признаку субъекта выделяются эксплицитный и имплицитный, индивидуальный и коллективный типы, подчеркивается важность его статусно-ролевого признака. По признаку объекта различаются собственно объект дискредитации и адресат: они могут и совпадать, и различаться. По признаку характера описаны интеллектуальные, эмоциональные, этические, утилитарные, нормативные и телеологические оценки. Основание оценки составляют доводы, сопряженные с мотивировкой.
Дискредитация как конфронтационная стратегия подразделяется на прямую и косвенную, и в целом - на четыре типа МРА.
Типичные цепочки МРА в прямой дискредитации по принципу «выигрыш любой ценой» - комбинации ассертивных речевых актов с иллокуциями: «оскорбление» и «угроза»; «обвинение» с директивами; «оскорбление» и «описание ситуации» с директивами. Типичные языковые средства здесь - отрицательные оценочные номинации. Выделены ликоущемляющие семантические группы: антисоциальный характер деятельности; негативная оценка поведения / черт характера; дискриминирующая по территориальному/национальному признаку, половой принадлежности; зооморфизмы; медицинская терминология; инвективы со значением отходов жизнедеятельности; оскорбительные формы обращения.
Для МРА прямой дискредитации по правилам «честной игры» характерны ассертивы с базисной иллокуцией «информирование» и негативной характеристикой другого лица, сочетания ассертивов с иллокуциями «обвинение» и «аргументация» при возможной их комбинации с директивами. Они манифестированы общеупотребительной или разговорной негативной эмоционально-оценочной лексикой.
Косвенная дискредитация используется для предупреждения разрыва речевого контакта (что нарушало бы принципы Кооперации и Вежливости).
МРА косвенная дискредитация с учетом «лица» партнера реализуется ассертивами (но с опущенной модусной частью и с базисными иллокуциями «совет/правило» и «намек»), экспрессивами с базисной иллокуцией «вопрос». В реализации макроакта используются стилистические средства ирония, гипербола, метафора и аллюзия.
МРА косвенная дискредитация посредством манипуляции реализуется комбинацией: ассертивов с иллокуциями «информирование», «похвала»/«комплимент», «совет» и «аргументация»; экспрессивов с базисной иллокуцией «вопрос». Возможно использование косвенной оценки, стилистических средств, сокрытие истинных намерений посредством слов с положительной коннотацией.
Описаны манифестации пяти принципиальных функций дискредитации: (1) снижения социальной / личной значимости оппонента;
(2) повышения собственной значимости; (3) катарсиса; (4) регулятивной; (5) манипулятивной (с провокационными стратегиями).
Оценивая изложенный подход, отметим его целостность и проработанность, обоснованность претензий на объяснительную силу. К недостаткам можно отнести следующие.
(1) Несколько завышенной и нереализованной в должной мере представляется претензия на разработку вопроса о единице прагмалин-гвистического анализа и основных понятий прагматики речевого конфликта. (2) Имеется статичность представления дискредитации, выражающаяся уже терминологически: автор рассматривает не стратегии и тактики, а макро- и обычные речевые акты. (3) Недостаточно четко разработаны таксономические вопросы. Так, МРА разбиты на речевые акты прямой и косвенной дискредитации, те - тоже на речевые акты (например, оскорбления и обвинения): однако объекты разных уровней абстракции должны иметь разные наименования. Неясным остается и основание деления прямой и косвенной разновидностей дискредитации на подтипы - единого признака здесь нет.
Речевое воздействие в рекламном дискурсе
В работе Е.С. Поповой [Попова, 2005] манипуляция определяется традиционно, на основе признака «скрытость»; манипулятивность РВ справедливо не проецируется впрямую на суггестию.
Применяется метод моделирования, предусматривающий установление рекламного прото-текста и его основных компонентов; опи-
сываются дискурсивные и текстовые черты рекламы, сигнализирующие о возможности использования в ней манипуляций.
Прототипический текст представлен в виде коммуникативно -прагматической структуры «Я (продавец) прошу / призываю тебя (покупателя, потребителя) купить /воспользоваться этот хороший товар /этой хорошей услугой, потому что это выгодно для тебя».
Прото-текст содержит части с информативной и воздействующей (подчеркнуто) функциями; последняя сопряжена лишь с компонентами конкретного текста, имеющими значение побуждения и оценочности.
Воздействующая функция описывается на основе выявления в тексте скрытой коммуникативной роли (помимо субъекта и объекта воздействия) фацианта (СМИ-посредника, создателя рекламного текста).
Продавец выбирает стратегию изменения отношения покупателя к товару / услуге с отрицательного на нейтральное / положительное. Для этого выгода бенефицианта намеренно затушевывается фациантом как вторым субъектом РВ, а выгода адресата акцентируется. Используется удвоение рекламной стратегии: бенефициант формирует практическую стратегию (продать), а фациант - коммуникативную (как это сделать - на основе оценки ситуации, выбора целевой аудитории и т.п.). Первая известна адресату и потому не-манипулятивна; вторая, закамуфлированная фациантом, манипулятивна; в этом усматривается суть скрытого РВ.
На основе триады «стратегия - тактика - прием» устанавливается структура манипулятивного РВ: оно осуществляется с помощью мани-пулятивных тактик (универсальных и специфических), трансформирующих прото-текст и применяемых не бенефициантом, а фациантом. К универсальным тактикам отнесены подмена целей (перенос на выгоду для адресата), надевание маски (информатора, советчика, наставника, друга) и игра с мотивом (актуализация о д н о й потребности и выдвижение одного мотива покупки). Специфические тактики связаны с трансформацией прото-текста и являются результатом характеристики трех его элементов - адресата, качества товара, выгоды для адресата.
Эта работа дает интересную и аргументированную характеристику би-субъектности манипулятивного РВ. К недостаткам подхода можно отнести следующие.
(1) Разводя по признаку ±процессульности дискурс и текст, автор указывает, что реальному восприятию подвергается готовый продукт -текст. Это не совсем так, ибо сама методика анализа предполагает анализ поэтапного восприятия и оценивания информации реципиентом.
(2) Не описан механизм, по которому устанавливается прототипическая модель текста - скорее, это происходит умозрительно.
(3) Недостаточно корректно охарактеризована группа манипулятивного воздействия со стороны коллективного субъекта - объектом здесь является не человек (ср. у автора «группа влияния» ^ «человек»), а «человек / люди», то есть как индивидуальный, так и коллективный реципиент.
Речевое воздействие в дискурсе СМИ
Подход А.А. Котова [Котов, 2003] лежит в области когнитивного моделирования и позволяет описать механизмы вывода для передачи адресату имплицитных смыслов.
РВ определяется как действия говорящего, направленные на активацию эмоциональных сценариев у адресата. Искажения представлений адресата об объекте в результате РВ имеют разную направленность - фактуальную, альтернационную и интерпретационную.
Предлагается модель из трех компонентов - лингвистического, когнитивного и сценарного.
Лингвистическая модель осуществляет преобразования между смыслами текстов и их манифестацией (по модели смысл ^ текст) -по поступающим текстам модель выстраивает их семантическое представление.
Когнитивная модель фиксирует представления о внеязыковых объектах и содержит правила для построения выводов; информация об объектах и ситуациях реального мира записывается в когнитивном компоненте в виде признаковых моделей (приписывание семантической валентностной интерпретации синтаксическим компонентам). Эти модели связываются р-сценариями (рациональными) - когда наличие начальной модели позволяет построить конечную.
Компонент д-сценария (доминантного) представляет отношения, связывающие некоторый семантический компонент и вызываемую реакцию. Это центральный компонент собственной модели автора.
Благодаря подобию д- и р-сценариев одно и то же высказывание может восприниматься двояко - с порождением рассуждения (активация р-сценария) или эмоциональной реакции (активация д-сценария).
Дается инвентарь д-сценариев с помощью: определения сценария (начальная признаковая модель); списка основных элементов; вариантов использования д-сценария при РВ. Этот инвентарь подспудно присутствует у каждого адресата; активация того или иного д-сценария моделирует РВ текста. Успешность активации достигается при по-
строении в результате анализа текста смыслового компонента, соответствующего начальной признаковой модели.
Механизмы РВ распределены по четырем группам. (1) Компоненты знаков поверхностной структуры: номинация; замена референтов и интенсионалов; смещение лексического значения; омонимические замены. (2) Конструирование / изменение признаковых моделей с помощью выводов и ситуативных эффектов при описании р-сценариев. (3) Использование персональных и наивных сценариев.
(4) РВ, обусловленное свойствами коммуникации: факторы прагматики; компоненты коммуникативного акта; модели коммуникантов; смена коммуникативных ролей.
Исследование А.А. Котова основано на прочной теоретикоприкладной базе. Основа РВ предстает как принцип смещения (с рационального на эмоциональное) на основе принципа подобия (р-сценариев и д-сценариев). Несмотря на традиционность для прикладной лингвистики процедур и методов, для теории РВ по-новому предстает переход от конвинсивного к персуазивному компоненту убеждения, включающий лингвистический, когнитивный, когнитивнопрагматический и прагматический механизмы РВ.
К недостаткам подхода можно отнести его некоторую умозрительность: делается заявка на объективность существования д-сценариев, но доказательств (даже статистических) этому не приводится.
Подход А.А. Любимовой_ [Любимова, 2006] описывает открытую (риторика) и скрытую (манипуляция) формы РВ, осуществляемого в индивидуальном, групповом и массовом общении на языковом и вне-языковом уровнях.
На языковых уровнях РВ имеет следующие формы и приемы.
Лексико-грамматический: синонимия; эвфемизмы и дисфемизмы; изменение ассоциативного поля слова; упрощения, примитивизирующие и редуцирующие смысл высказывания; исторические параллели через имена собственные; прагматически нагруженные лексические группы; овеществление людей и событий; интенционалъно скрытые смыслы в абстрактных словах («прогресс», «свобода»); метафоры: подмена рационального обоснования
иррациональным; штампы с заменой ассерции на пресуппозицию; мифы, основанные на положении, нуждающемся в обосновании; мнения экспертов с противоположной информацией; субъективная модальность; опущение экспериенцера и пассивизация перформатива.
Синтаксический: повтор: (реприза, плеоназм, анафора и др.); параллельные конструкции; градация.
К логико-риторическим приемам неязыкового уровня причислены: подмена аргумента (довод сам требует доказательства); перенос смыслового акцента: аргументируется очевидное положение (ассерция), а доказываемое положение выступает как пресуппозиция.
К структурно-композиционным факторам РВ отнесены: расположение семантических единиц в тексте; акцентируемые и скрытые взаимосвязи между ними; структурно-семантические особенности вступлений и заключений; характер их заголовков и подзаголовков.
Достоинство подхода - в комплексном рассмотрении РВ СМИ на сознание: от уровня слова до интертекстовой организации
информации, в разработке языковых механизмов выявления скрытого РВ на сознание и определяющих их внеязыковых факторов.
Е.А. Еремина [Еремина, 2007] исходит из идеи о многоканально-сти РВ - в одном медиатексте реализуются разные формы РВ - текстовое и иллюстрационное; что дает направленную структурацию описываемой ситуации, и это обусловливает РВ.
Визуальная составляющая может выполнять различные функции РВ: (а) общие - функции визуальной поддержки основной идеи медиатекста и символизации; (б) специфические - функции визуальной поддержки одного из аспектов основной идеи, расширения смыслового пространства медиатекста, дублирования, иллюстрирования, структурирования текста, снятия информационной перегруженности текста и функцию репрезентации образной составляющей медиатекста.
Для (а) выделены пофункции: (а1) выведения на первый план основной идеи медиатекста; (а2) символизации (цветовой или предметной).
Подфункции для (б): (б!) визуальной поддержки одного из аспектов основной идеи; (б2) расширения смыслового пространства медиатекста; (б3) дублирования; (б4) структурирования текста; (б5) снятия информационной перегруженности; (б6) репрезентации образной составляющей медиатекста.
Оценивая этот подход, отметим скрупулезную работу с языковым материалом и точность оценок. К недочетам отнесем следующие.
(1) Недостаточна теоретическая проработанность проблемы; она связана с классификационной невнятностью (отсутствием признаков таксономии функций) и некоторым пренебрежением к определению сущности РВ - по сути, последнее отождествляется с прагматической
составляющей сообщения. (2) Отсутствие в работе аппарата стратегий и тактик ведет к приданию функциям РВ некоторой статичности.
Речевое воздействие в политическом дискурсе
В подходе Т.С. Комисаровой [Комисарова, 2008] РВ в политическом дискурсе задавается его признаками: институциональностью; варьированием; смысловой неопределенностью; иррациональностью и суггестией; театральностью. РВ трактуется как манипулирование, нацеленное на внедрение в сознание адресата установок, мнений, отношений. РВ понимается широко, например, информация трактуется как воздействие. Важнейшей коммуникативной стратегией РВ считается самопрезентация с тактиками отождествления и солидаризации.
Механизмы РВ как языковые приемы влияния на сознание и на принятие решений реализуются на лексическом, грамматическом и стилистическом уровнях. К приемам РВ отнесены: идеологическая маркированность лексики с упоминанием идеологем интеграции и вербальной агрессии; эмоционально-оценочная лексика; метафоризация.
РВ (в речах Г. Шредера) осуществляется риторическими приемами: синтаксического параллелизма; повтора; бинарных конструкций; риторического вопроса; кавычек.
Оценивая данный подход, отметим его известную ограниченность и некоторую теоретическую невнятность. Воздействие трактуется традиционно, без задействования новейших достижений в области риторики и когнитивистики. Ограничение анализа только одной стратегией (иные не упомянуты) не дает возможности говорить об исчерпывающем характере описания. Степень персуазивности (хотя бы потенциальная) речей никак не оценивалась.
В подходе К.Е. Калинина [Калинин, 2009] на основе концепции коммуникативного акта Р.О. Якобсона строится коммуникативно -ориентированная система стратегий.
В компонент Код включены и лингвистические, и паралингвисти-ческие средства. Сообщение также знаменует отступление от традиции: в него включены невербальные знаки. В компоненте контакт акцентируется психологическая связь между коммуникантами. В компоненте контекст различаются внешний и внутренний (фоновые знания, убеждения, настрой коммуникантов, состояние предмета общения) типы. В компоненте адресат автор отвергает иллокутивную трактовку в пользу концепции «речевых стратегий подчинения», что задает основу принимаемого адресат-ориентированного подхода к рассмотрению интеракций.
Рациональное осознание сообщения считается возможным лишь по окончании его восприятия, а эмоции представляют собой мгновенные реакции на поступающие сигналы: высказывание воздействует на эмоции адресата квантами, по мере его произнесения. Разграничиваются убеждение и манипуляция. Убеждение отграничивается и от информирования - в последнем не значима эмоциональная составляющая. Тем самым логосный аспект убеждения уступает место этосному. Важной считается формальная составляющая произносимой речи (код), что настраивает аудиторию на оценку как предмета выступления, так и личности оратора.
Наряду с оригинальностью подхода, к недостаткам концепции отнесем следующие.
(1) Неубедительно значимое для автора положение о рациональном осознании сообщения лишь после полного его восприятия. Ведь сообщение может состоять из ряда частей, которые не обязательно даже тематически связаны: а потому рациональное осознание и рациональное оценивание их может происходить во многом.
(2) Приравнивание по значимости языковых и параязыковых средств нарушает декларируемый принцип единообразия кода.
Диссертация Т.М. Голубевой [Голубева, 2009] выполнена в парадигме когнитологии и социально-конструктивистского подхода к языку. Принимается теория релевантности Д. Шпербера и Д. Уилсон и концепция эффективности общения П. Грайса.
В основе языковой манипуляции (понимаемой традиционно) лежит тенденция мышления к поиску релевантности (ср. принцип гомеостаза) у реципиента; это позволяет продуценту создать стимул, генерирующий у него создание (а у реципиента - воссоздание) контекстуальных допущений и принятие реципиентом необходимого продуценту умозаключения.
Говорящий инициирует пропозиции, задающие когнитивный диссонанс относительно предмета сообщения. Наличие диссонанса порождает стремление устранить его, упорядочить сообразно собственным ценностям и социальным представлениям путем принятия пропозиции говорящего или пересмотра свойств релевантного параметра.
Так как при понимании высказываний люди выбирают наиболее релевантные стимулы, ритор может создать фасцинирующий стимул, задающий ассоциативные ряды и контекстуальные допущения, подталкивающие адресата к нужному выводу.
Манипуляция осуществляется посредством: (а) придания релевантности нерелевантным вещам; (б) удержания релевантной информации.
Манипулятивное РВ обусловлено факторами: (а) отсутствия у адресата знаний, позволяющих предоставить контраргументы против ложных суждений; (б) наличия норм, ценностей и идеологии, которые сложно опровергнуть или проигнорировать; (в) инициации эмоций и нанесения психологических травм, делающих реципиента особенно уязвимым для РВ; (г) этоса говорящего.
Располагаясь в интервале апологичности и агональности, мани-пулятивный дискурс манифестирует макростратегию позитивного представления своих и негативного - чужих.
К общим стратегиям манипулирования отнесены (а) создание неясности, (б) пресуппонирование, (в) метафоризация, (г) мифологизация и (д) приемы ошибочной аргументации. К специфическим стратегиям причисляются ad hominem, гендерное позиционирование и инвектив-ные ярлыки.
Сила этого подхода состоит в применении принципов когнитологии и социального конструктивизма к анализу РВ и выявлению перло-кутивного эффекта манипуляции.
К недостаткам работы можно отнести следующие. (1) Не акцентировано, что манипуляция является лишь разновидностью РВ - поэтому следовало бы оговорить ее соотношение, например, с суггестией. (2) Представляется излишне буквальной трактовка АО ad hominem (homo у автора понимается как мужчина, а не как человек): она отделяется от гендерного позициронирования на основе того, что относится автором к мужчинам.
Такая пестрота картины воззрений на РВ (идеи полидискурсивно-сти, многофакторности, многоуровневости, многоканальности, аксиологии, моделируемости, когнитивного диссонанса, принципа релеват-ности, примата интерпретационности), свидетельствует о многогранности этого явления и перспективности его научных разработок.
Литература
Голубева Т.М. Языковая манипуляция в предвыборном дискурсе (на материале американского варианта английского языка) : дис. ... канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2009.
Денисюк Е.В. Манипулятивное речевое воздействие (коммуникативнопрагматический аспект) : дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2003.
Дидык ЮА. Pечевая манипуляция в оригинальном и переводном тексте (на мат-ле пьес Б. Шоу) : дис. ... канд. филол. наук. Ульяновск, 2010.
Eремина E.A. Множественность форм прагматического воздействия англоязычного медиадискурса : автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2007.
Калинин К£. Коммуникативные стратегии убеждения в англоязычном политическом дискурсе : дис. ... канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2009.
Комисарова Т.С. Механизмы речевого воздействия и их реализация в политическом дискурсе (на материале речей Г. Шредера) : дис. ... канд. филол. наук. Bоронеж, 2008.
Котов A.A. Механизмы речевого воздействия в публицистических текстах СМИ : дис. ... канд. филол. наук. М., 200З.
Лисихина МА. Прагмалингвистическое исследование явления дискредитации в американской речевой культуре : дис. . канд. филол. наук. Хабаровск, 2008.
Любимова A.A. Языковые аспекты воздействия на общественное сознание : на сопоставительном материале средств массовой информации конца XX - начала XXI веков : дис . канд. филол. наук. М., 2006.
Попова E.C Pекламный текст и проблема манипуляции : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Eкатеринбург, 2005.
Шуберт Э.Э. Дискурсные единицы, уровни, приемы и принципы речевого воздействия в когнитивном аспекте : дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2006.
