CC BY
270
УДК 82.085
РЕЧЕВОЕ ПОВЕДЕНИЕ МОЛОДЕЖИ НА ПРИМЕРЕ СУБКУЛЬТУРЫ «ПЛАХА» г. ВЛАДИВОСТОКА Е.Е. Чеснокова, Дальрыбвтуз, Владивосток
Рассмотрены особенности речевого поведения членов молодежной субкультуры «Плаха», источники молодежного сленга, процесс его возникновения, функции.
Речь молодежи - достоверный показатель социокультурной ситуации в обществе. Влияние молодежного сленга на общелитературный язык тем выше, чем ниже уровень социальной стабильности.
Актуальность исследования речевого поведения молодежной субкультуры заключается в том, что языковые нормы, формирующиеся в недрах неформального объединения, впоследствии переходят в ядро господствующей культуры, потому что язык субкультуры не замкнут. Постепенно сленг проникает в словарный запас молодых людей, которые не являются членами определенной молодежной субкультуры, но имеют контакт с ними через сокурсников, соседей, родственников. Далее деформация речевой культуры происходит в среде студенческой молодежи, потому что эта среда наиболее лексикоемкая. Потом молодежный сленг под влиянием демократизации общественной жизни проникает в СМИ и в некоторые виды современного искусства: кино, литературу, музыку.
Несмотря на активное исследование сленга, в современной лингвистике нет единства трактовки данного термина. В узком смысле сленг (от англ. <^1епд» - жаргон) - вербальный способ кодирования «своей» информации в молодежной среде [3, с. 93]. В широком, сленг -это совокупность единиц речи, которые выходят за пределы корпоративного употребления, обладают относительной устойчивостью, имеют тенденцию к расширению сферы употребления и переходу в массовое просторечие. Такая противоречивость обоснована тем, что, с одной стороны, молодежную субкультуру одолевают центростремительные тенденции: предрасположенность к
корпоративности, с другой стороны - центробежные: склонность ко всему новому, эпатирующему, необычному. Эта бинарность молодежной субкультуры хорошо прослеживается в ее визуальноматериальных воплощениях. Например, большое значение придается креативному подходу к визуальной символике в одежде и в украшениях. С другой стороны, члены сообщества находятся в жестких рамках «моды» субкультуры, тех системных правил, за пределы которых выходить нельзя. Такая же двойственная ситуация прослеживается в
речевом поведении молодежи: стремление к новизне сочетается с жестким подчинением корпоративным штампам.
В свете этой проблемы интересно провести анализ речевого поведения (проследить процесс возникновения, выявить источники и функции сленга) неформального объединения молодежной субкультуры «Плаха» г. Владивостока. Хронологические рамки функционирования молодежного неформального объединения «Плаха» 1995-2000 гг. Основной костяк объединения составляла молодежь от 14 до 30 лет из неполных семей и некоренных жителей г. Владивостока. Данное сообщество не было однородным и представляло конгломерат групп. Для именования сообщества употреблялись такие лексемы, как «тусовка», «движение», «Плаха». В связи с проблемой этнонимов групп внутри сообщества названия нами даются условно. Приблизительное процентное соотношение следующее: хиппи 65 %, панки 15 %, сторонники трансцендентных практик (с внутригрупповым делением на последователей Карлоса Кастанеды и последователей нетрадиционных религий) 15 %, толкиенисты 5 %. [6] Участниками «Плахи» являлись студенты Художественного и Музыкального училищ, Института искусств, ДВГУ и Медицинского института. Объединения в группы происходили по интересам, стержнем которых выступала альтернативная музыка, стоящая в оппозиции популярной. Местом сбора являлась центральная площадь города Владивостока, точнее, сцена для публичных выступлений и презентации политических и культурных программ, которая находилась у входа в здание краевой администрации.
Словотворчество в молодежном неформальном сообществе осуществлялось по следующим направлениям: заполнение лакун, переосмысление семантики литературных слов, метафорическое и морфологическое словообразование.
Заполнение лакун - присвоение имен тому, что не имеет, с точки зрения говорящих, названия или лишено адекватного обозначения в официальной культуре. Например, «сейшн» - это не просто концерт или мероприятие, это концерт альтернативной музыки, это мероприятие, где собираются только «свои»; «оттяг» - это не просто получение приятных эмоций, а получение этих эмоций в «своей» среде, чаще всего на рок-концертах.
Переосмысление семантики литературных слов заключается в том, что словам литературного языка присваивается новое значение. Например, слово «крутой» (словарь Ожегова дает следующие определения: отвесный, обрывистый; с резким, внезапным изменением направления; суровый, строгий; решительный и быстрый; доведенный варкой, замешиванием до определенной степени плотности, густоты [4, с. 225]) может означать в зависимости от интонации разнообразную качественную характеристику предмета или явления. Так, слово «крутой» заменяет ряд лексем русского языка: выдающийся («Джимми Хендрикс был крутым гитаристом»); умный («Он у нас в группе самый
крутой»); наглый («Ты, что тут самый крутой?»); интересный («Волхв» Фаулза - крутая книга»).
Метафорическое словообразование заключается в использовании фигур речи для названия объекта одного класса при описании объекта другого класса. Оно включает в себя непосредственно метафоры и метонимии. Метафоры (от др. гр. переносное значение): «косуха» -кожаная куртка с косыми отворотами, «пятка» - часть сигареты с наркотиком растительного происхождения. Метонимии (от др. гр.
переименование) - вид тропа, в основе которого лежит ассоциация по смежности: «волосатые» - хиппи.
Морфологическое словообразование проявляется в создании новых слов путем изменения формы уже существующих при помощи различных формальных средств: суффиксации, префиксации,
заимствований и др. Сленг молодежной субкультуры «Плаха» обходился самыми стандартными суффиксами. Например, большинство прилагательных, были образованы с ударным суффиксом «-ов-»: «хитовый» - популярный, «лажовый» - плохой, некачественный. Исключение составляет редкий в системе русских формантов,
использующийся при образовании имен нарицательных, суффикс «-лов-о»: «зависалово» - приятное времяпрепровождение, «стремалово»
- ощущение опасности. Характерно образование пассивных причастий с суффиксами «-нн- -енн»: «обломанный» - прерванный, нарушенный. Также словообразование происходило с использованием множественного числа: «вломы», «вилы» - состояние, когда не хочется что-либо делать. Примером могут служить строки стихотворения одного из членов субкультуры «Плаха»: «И если кто-то стучался, Она продолжала лежать. Это ведь с каждым случается, Ей были вилы вставать». Эти приемы морфологического словообразования
позволяли удлинять слова, создавая эффект расслабленности, что характеризовало молодежную субкультуру «Плаха», как пассивную. Также существовал негласный запрет на использование слов, образованных при помощи суффикса «-як», который укорачивал слово: («крутяк», «виляк», «голяк»), что характерно для сленга оппозиционной субкультуры «гопников», состоящей из неработающей молодежи и студентов ПТУ.
В основе сленга владивостокской субкультуры лежала речевая культура системы (неформального молодежного движения центральной части России, возникшее в период застоя). Источником заимствований лексических единиц, которые породили язык московских и питерских хиппи являлись английский язык и лексические пласты соседствующих социальных групп: жаргон музыкантов, криминальный арго, жаргон наркоманов.
Заимствование англицизмов связано интересом к западной субкультуре хиппи и англоязычной рок-музыки. Наиболее мощная волна англо-американских экзотизмов проникла в речь молодежи в конце 1960-х - начале 1970-х гг. Появились псевдоанглицизмы с
незатейливой, подчеркнуто небрежной и даже вульгарной морфологизацией на основе аффиксации, то есть появились новые слова с английскими корнями и русскими суффиксами и префиксами. Например, «бездник» (от англ. «birthday» - день рождения), «крезанутый» (от англ. «crazy» - сумасшедший).
Другим примером преобразования английских слов служит метафоризация. Например, если в языке советских хиппи 70-х гг. слово «прайс» имело прямое значение - «цена» (от англ. «price» - цена), в субкультуре «Плаха» оно претерпело метафорическое переосмысление и стало употребляться в значении «деньги». Например, «У тебя есть прайс?» («У тебя есть деньги?»).
Другим источником заимствования является криминальное арго. Номинации, заимствованные из этого языка, в молодежной субкультуре подвергались существенным изменениям, так как они обслуживали иную реальность. Например, рассматривая этимологию сленгового слова «ксивник» мы обнаружили, что происхождение этого слова восходит к ивриту («ktiva» - письмо, писание). Как и многие другие слова из иврита, это слово было заимствовано воровским жаргоном, так как в позапрошлом веке евреи составляли немалую часть воровской знати. «Ксива», сменив ряд значений («письмо», «записка», «место жительства», «поддельный документ») попало в сленг в виде слова «ксивник» (украшенный вышивкой кошелек-сумочка, в которой хранились деньги и «фенечки» - украшения, несущие символическую нагрузку). Другое сленговое «стрем» восходит к московскому и владимирскому диалектизму «стремный» (прыткий, бойкий) и является однокоренным со словом «стремиться». В XIX в. слово «стрем» стало использоваться в криминальном мире как окрик: «стрема!», которым вор-карманник предупреждал своего партнера о приближающейся опасности, потом возник глагол «стремить» со значением «следить, наблюдать», а арестанта, который предупреждал играющих в карты о приближении начальства, стали называть «стрема». В языке молодежной субкультуры слово «стрем» и его производные «стремный», «стремалово», наряду со значением «опасная ситуация» стали употребляться в значении отрицательной характеристики чего-либо. Например, «стремная гитара» (плохая, некачественная гитара), «Он стремный чел» (Он плохой человек), «Мне что-то стремно» (Я плохо себя чувствую).
Рассматривая влияние жаргона наркоманов на речевое поведение молодежной субкультуры, мы выявили, что жаргон наркоманов обслуживает узкое семантическое поле, описывая наиболее важные для этого микросоциума предметы и ситуации: названия наркотиков, манипуляции с ними, а также ощущения, связанные с состоянием опьянения. Члены субкультуры вкладывали в эти слова более широкое значение, не привязанное к какому-либо смысловому диапазону. То есть происходил процесс перекодирования. Например, этимология слова «облом» (и его производные «влом», «ломы», «ломает», «обломиться»)
восходит к жаргонному слову «ломка» (абстинентный синдром). В языке молодежной субкультуры приобрел диаметрально-противоположные значения: лень, неудача, прием пищи. Например, «ломы», «влом» (лень), «Что-то ломает туда идти!» («Я не хочу туда идти»), «Какой облом!» («Какая неудача!»), «Надо чем-нибудь обломиться» («Надо что-нибудь поесть»). Другое слово из жаргона наркоманов «беспонтовый» означает «не содержащий наркотика». В сленге молодежной субкультуры принимает значение «плохой», «неинтересный»: «Беспонтовый фильм» («Неинтересный фильм»). «Глючить» на жаргоне наркоманов означает «видеть галлюцинации». На сленге это слово может означать не только «ошибочно оценивать визуальный объект», но и «вводить в состояние дискомфорта»: «Меня глючит, когда ты поешь» (Мне не нравится, когда ты поешь»). Слово «глючный» на сленге приобретает значение «необычный», «интересный»: «Такая фенька глючная» («Такое
украшение необычное»).
Любой сленг по количеству лексических единиц несоизмеримо беднее общеупотребительного литературного языка. Возникает вопрос, по какому принципу происходит отбор понятий, получающих в сленге новые имена? Очевидно, сленг включает минимум два пласта: во-первых, слова, обозначающие понятия и реалии, специфичные для данной группы людей, для «своих»; во-вторых, слова, обозначающие понятия и реалии, которые надо скрыть от «чужих». Естественно, этими двумя пластами лексики сленг не ограничивается. Как правило, с литературного языка на сленг «переводятся» либо наиболее употребимые, либо наиболее значимые слова. В этом смысле сленг можно рассматривать как слепок с образа жизни речевого коллектива, который его создал и им пользуется. Круг тем, охваченных сленгом, позволяет выделить основные виды деятельности членов субкультуры, время и место их провождения, наиболее значимые понятия. Тематика сленга субкультуры «Плаха» основывается на понятиях, обозначающих время и место провождения молодежи, на музыкальной, наркотической тематике, на теме употребления спиртных напитков, на словосочетаниях, связанных с внешним обликом.
Время и место провождения членов субкультуры носили название «тусовка». Это слово появилось в лексиконе советских хиппи в конце 70-х гг. и имело множество значений: место сбора членов субкультуры: «Этот флэт - хорошее место для тусовки» («Эта квартира - хорошее место для времяпровождения»); компания, закрытый круг общения: «Я туда редко хожу из-за толкиенистов, да и вообще мне не нравится их тусовка» («....мне не нравится их компания»); любое общественное мероприятие: «Вчера в «Водолее» была крутая тусовка» («Вчера в клубе «Водолей» был хороший вечер, прием, концерт»); любое скопление людей в группу: «Что там за тусовка у подъезда?» («Почему много людей собралось возле подъезда?». Глагольная форма «тусоваться» также имеет несколько значений: быть неформалом: «Он крутой чувак, он тусуется с 70-х» («Он авторитетный человек, он
придерживается взглядов данной субкультуры с 70-х»); гулять - «Что-то вилы сегодня тусоваться» («Что-то лень сегодня идти гулять»); общаться - «Я с ним уже давно не тусовался» («Я с ним давно не виделся, не общался»); отдыхать - «Сдам сессию и буду на море тусоваться» («Сдам сессию и буду на море отдыхать»). Использование префиксов (приставок) меняют смысл слова тусовка: «растусоваться» -перестать общаться, дружить; разойтись, разминуться; «стусоваться» -познакомиться, подружиться, начать общаться, встретиться; «натуситься» - прийти, появиться.
В музыкальной тематике сленга субкультуры преобладали англицизмы, потому что предпочтение отдавалось зарубежной рок-музыке. Музыкальную лексику сленга составляли слова, которые на протяжении многих лет входили в состав сленга музыкантов: «лабать»
- играть на музыкальных инструментах, чаще всего на гитаре; «драмсист» - музыкант, играющий на ударных инструментах; «зафузованная гитара» - гитара, включенная через электронное приспособление, дающее резкий визжащий звук; «репа» - репетиция; «вещь» - текст песни, музыка («Мы ездили на репу к Ящику и сочинили одну вещь, которая войдет в историю рока»); «драйв» (от англ. «drive» -большая энергия, напористость) - энергетическая характеристика ритма, определяющая способность музыки оказывать возбуждающее действие на публику: «У этой группы драйв не тот».
Наркотическая тематика прослеживается в анекдотах типа: «Колеса сломались, теперь сижу на травке» («колеса» - наркотики химического происхождения в виде таблеток, «травка» - наркотик растительного происхождения). Сленговые слова такого рода не столько информировали о реальных событиях (зачастую наркотики не употреблялись вовсе), сколько призывали обозначить «своего», то есть человека, не принадлежащего официальной культуре.
Примечательно, что тематика употребления спиртных напитков не имела особо проработанного сленгового выражения. Видимо, потому, что существует огромный пласт сниженного просторечного стиля: «кирять», «бухать» - употреблять алкогольный напиток. К этим словам молодежь субкультуры добавила англицизмы: «вайн» - вино (от англ. «vine» - вино), «бир» - пиво (от англ. «beer» - пиво), «батл» - бутылка водки (от англ. «bottle» - бутылка), «дриньк» - алкогольный напиток (от англ. «to drink» - пить), «дринчать» - пить спиртное.
Фиксируя значимые элементы внешнего облика членов субкультуры «Плаха», сленг выполнял две функции: первая - отделял субкультуру от доминирующей культуры, вторая - разделял членов субкультуры на отдельные группы. В первом случае, сленговые слова были общими для всех, такие как «прикид» - одежда, «шузы» - обувь. Во втором случае, сленговые слова служили опознавательными знаками «своего» в определенной группе. Например, молодые люди, придерживающиеся идеологии хиппи, называли себя «волосатыми» и «хайрастыми», потому что главной отличительной чертой были
длинные волосы, независимо от гендерной принадлежности. Другими значимыми элементами визуального облика в этой группе были «ксивник» - нашейный кошелек, «фенечки» - украшения из бисера. Члены субкультуры, относящие себя к панкам, обувь называли «гадами», прическу в виде стоящих узкой полосой волос вдоль головы с выбритыми висками - «ирокезом». Для того чтобы сленговое слово осозналось как «свое», оно должно было пройти два уровня распознавания. Первый уровень: субкультура - доминирующая
культура. Например, обязательное использование основного сленгового лексикона, общего для всех членов всех групп субкультуры и осознающимся «плаховцами» как «свое»: «Плаха», «тусовка», «сейшн». Второй уровень распознавания происходил внутри самого неформального сообщества: группа - группа. Например,
«последователей хиппи» можно было узнать по таким выражениям: «rock-n-roll forever» (рок-н-ролл навсегда), «peace-n-love» (мир и любовь), «автостоп», «хайрастый» (волосатый). Группа «панков» отличалась обильным употреблением ненормативной лексики и выражениями типа: «no future» (нет будущего), «punks not dead» (панки живы). В группе «сторонников нетрадиционных религий» были распространены такие слова, как «матаджа», «шудры», «падальщик», «просветленный», «нечистый». Представителей группы толкиенистов можно было узнать по прозвищам, взятым из известной трилогии Д.Р.Толкиена «Властилин колец»: «Горлум», «Леголас», «Хоббит». Здесь проявляется функция идентификации (узнавания «своих»), которая работает в ситуациях знакомства с теми, кого определили как «своего» по визуальной символике. С одной стороны, с помощью сленговой речи проверяется факт принадлежности к субкультуре человека, с которым хотят установить контакт, с другой стороны, член субкультуры сам показывает принадлежность к определенному неформальному сообществу [7, с.56].
Так как основная задача сленга - выработка «своего» языка, члены субкультуры преследовали цель скрыть смысл разговора от посторонних. Особенно это явно прослеживалось при контакте с другими молодежными субкультурами, стоящими в оппозиции. В этом случае сленг выполнял функцию защиты информации. Стремясь не контактировать с другими субкультурами, возникал негласный запрет на использование «вражеского» узуса. Например, слова: «братишка», «сестренка», «в натуре», «конкретно» и выражения типа «ты кто по жизни?» субкультуры «гопников» не употреблялись молодежью исследуемой субкультуры. Также прослеживалось стремление защитить сленг от использования другой социальной группой. То есть, когда сленговые выражения начинали использоваться молодежью официальной культуры (студентами, школьниками...), они постепенно выходили из употребления. Так, в конце 90-х в широкий обиход вошло слово «тусовка», которое стало обозначать любое мероприятие в молодежной среде. Следовательно, субкультура попыталась заменить
этот термин на слово «тусняк», позже на «туса», «тусыч», «замес»; «тусоваться» на «тус'ить». Слово «чувак» в молодежной субкультуре «Плаха» было заменено на «чел». То есть замена происходила тогда, когда слово или выражение дискредитировало себя как
разграничитель, но это не значит, что первоначальные слова «тусовка», «чувак» переставали использоваться вообще. Они
использовались значительно реже и воспринимались как архаизмы. Закрытостью «своей» информации сленг символизирует принадлежность к сообществу, тем самым определяя «непринадлежность» к господствующей культуре. Таким образом, проявляется функция герметизации словесного общения.
Неформальное объединение «Плаха» имело трехчастную
структуру: периферия, основная часть и ядро. Периферия - самый многочисленный уровень. Он включает в себя так называемых «пионеров» - подростков на начальном этапе вхождения в субкультуру и «нефоров» - членов субкультуры, которые долгое время находились в ней, но по каким-то причинам не восприняли нормы сообщества. Основная часть имела этноним - «пипл», это те, кто усвоил нормы и ценности субкультуры. Ядро - это идейный стержень субкультуры. Этнонима не было, но остальные члены сообщества называли их «олдовыми» (от англ. «old» - старый). Плотное взаимодействие ядра осуществлялось с «пионерами». Происходила трансляция знаний и передача традиций. Здесь прослеживается коммуникативная функция сленга.
По мере прохождения от периферии к ядру, члены субкультуры неосознанно проигрывали социальные роли, идентичные ролям в господствующей культуре. Для определения статуса в субкультуре существовали свои слова-маркеры. Членов субкультуры на периферии называли словами с уменьшительно-ласкательными суффиксами, которые фиксировали инфантильное состояние. Например, «бейбик», «хиппеныш», «пионерчик». Для тех, кто не прошел все стадии социализации в субкультуре и тех, кто не вызывал уважения были свои определения «нефоры»; для таких же агентов женского пола - «герла», «чувиха», «панкуха». Чем ближе член субкультуры находился к ядру, тем больше было определений с прилагательными «настоящий». Например, «настоящий чел», «настоящий тусовщик», «настоящая бейба» (женственная красивая девушка). Для лидеров существовали «свои» слова-маркеры. Например, «продвинутый», «просветленный», «олдовый». Таким образом, выявлена еще одна функция сленга -функция определения статусных позиций.
Сленг, как и литературный язык, живой организм. Он постоянно трансформируется, обновляется, пополняется. Члены субкультуры, с целью самоутверждения и повышения престижа в группе, стремились точно, метко, остроумно, кратко определить какое-либо явление или дать название предмету. Так появлялись новые слова, ранее не употреблявшиеся. Чаще всего процесс словотворчества происходил в
рамках сленговых словообразований данной группы, то есть новые слова являлись производными от общеупотребимых сленговых слов. Как мы уже говорили выше, использовались окончания «-лово» («стремалово»), «-но» («косячно»); «-во» («лажово»), образование пассивных причастий с суффиксами «-нн-», «-енн-» («обломанный»), множественное число («вломы», «вилы»). Здесь прослеживается креативная функция.
Вообще, словотворчество осуществлялось всеми членами сообщества, но только лидеры («олдовые») могли внедрить их в обиход. Подросток, только что примкнувший к субкультуре, сталкивался с проблемой адаптации. Использование сленга происходило не по назначению и некоторые даже составляли словари сленговых выражений. По мере выработки лингвистической компетентности, происходил отказ от чрезмерного использования сленга, но проявлялось стремление придумать новые сленговые слова и выражения. «Олдовые» употребляли сленг редко. Использование сленга наблюдалось в случаях контакта с незнакомым «неформалом», чтобы определить его принадлежность к субкультуре. Таким образом, динамика речевого поведения показывает на продвижение агента по иерархической лестнице (от чрезмерного использования сленговых выражений до внедрения новых слов). Это функция социализации.
В центре внимания агента, владеющего сленгом, оказывается не то, о чем говорится, а как. Главное - это реализация модуса экспрессивности. Например, «кайфово», «лажово», «мутно», «стремно». Следовательно, одна из функций сленга - экспрессивная.
Язык молодежи во всех его возрастных и социально-групповых вариантах, от подростковых жаргонов до массового сленга, имеет кроме модуса экспрессивного отчуждения еще одну характерную общую особенность, притягательную для молодого поколения. Это устойчивая тенденция к юмору, насмешке, иронии. Существуют специальные языковые номинации для выражения этой функции сленга: «подколоть» - подшутить, «стебать» - надсмеиваться,
иронизировать. Таким образом, эту функцию сленга можно определить как функцию иронии.
Сленг охватывает практически все области жизни, описывает практически все ситуации, кроме скучных, поскольку сленговое слово рождается как результат эмоционального отношения говорящего к предмету разговора. Сленг - это постоянное словотворчество, в основе которого лежит принцип языковой игры. Сленг, по большому счету, несерьезен. Это средство развлечения и расслабления. Нередко именно комический, игровой эффект является главным в сленговом тексте. Молодому человеку важно не только «что сказать», но и «как сказать», чтобы быть интересным рассказчиком. Разумеется, такая речь, имеющая множество подтекстов, часто непристойного свойства, отправляющая в «телесный низ» может использоваться только в
неформальном общении равного с равным. Здесь прослеживается игровая функция.
Таким образом, сленг является отражением жизни молодежной субкультуры «Плаха» и одной из ступеней социализации. Все способы словотворчества в молодежной неформальной среде указывают на стремление к корпоративности, на избежание использования тех каналов коммуникации, которые плотно заняты господствующей культурой. Поэтому сообщество пыталось ограничить использование вербального канала с помощью выработки «своего» языка путем заполнения лакун, переосмысления семантики литературных слов, метафорического и морфологического словообразования. Заимствования (англицизмы, криминальное арго и жаргон наркоманов) наполнялись иным содержанием. Как символическое образование сленг имеет следующие функции: идентификации, герметизации, коммуникации, определения статусных позиций, социализации, иронии, а также креативная, экспрессивная и игровая.
Библиографический список
1. Береговская Э.М. Молодежный сленг: формирование и
функционирование // Вопр. языкознания. 1996. № 3.
2. Ермакова О.П. Современный молодежный жаргон и его место среди других некодифицированных систем русского языка. М., 1994. С. 49-64.
3. Мазурова А.И. Словарь сленга, распространенного в среде неформальных молодежных объединений // Психологические проблемы изучения неформальных молодежных объединений. М., 1988.
4. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Изд-во «Азъ», 1992. 995 с.
5. Социология молодежи в обществе // Социс. 1999. № 5.
6. Чеснокова Е.Е. Молодежные субкультуры г. Владивостока. Владивосток, 2005.
7. Щепанская Т.Б. Символика молодежной субкультуры. СПб., 1993. УДК 002.2(091)
