CC BY
134
УДК - 800 ББК- 81.2-5
Е. А. Пекарская
РЕЧЕВАЯ И ПОВЕДЕНЧЕСКАЯ АГРЕССИЯ КАК ПРИЧИНА КОММУНИКАТИВНЫХ НЕУДАЧ
В статье анализируются различные подходы к явлению агрессии и описываются проявления речевой н поведенческой агрессии, ведущие к коммуникативным неудачам.
Ключевые слова: общение; дискурс:речевая и поведенческая агрессия; коммуникативный провал.
E.A. Pekarskaya
SPEECH AND BEHAVIORAL AGGRESSION AS THE CAUSE OF COMMUNICATIVE FAILURES
7 he article tackles speech and behavioral aggression as a cause of communicative failures. By illustrating the diverging research procedures, it reveals the contribution of discourse linguistics to the study of aggression.
Key words: communication; discourse; communicative principles; speech aggression; behavioral aggression; communicative failure.
Речевое общение изучается в лингвистике с различных точек зрения. Существуют определенные ценности и нормы, регламентирующие коммуникативное и речевое поведение собеседников, как вербальное, так и невербальное.
Словесная коммуникация осуществляется как минимум двумя собеседниками. Реципрокность общения - наличие говорящего и слушающего, постоянно чередующих в диалоге свои позиции,
- вытекает из его сущности - служить обмену информацией. Организация дискурсивного взаимодействия предполагает, что партнеры по коммуникации придерживаются в целях успешного протекания диалога определенных правил, норм.
П. Грайс, исходя из наличия у коммуникантов совместно принятой коммуникативной цели, сформулировал Принцип Кооперации, и его максимы (количество, качество, отношение и способ), соблюдение которых обеспечивает успешный ход коммуникации [Грайс, 1985].
В лингвистике обоснован также принцип вежливости - универсальный коммуникативный принцип, суть которого заключается в выборе особой стратегии поведения, исключающей конфликтность в общении.
В частности, Дж. Лич выделяет шесть максим вежливости (такт, великодушие, одобрение, скромность, согласие и симпатия), соблюдение которых позволяет собеседникам избежать конфликтных ситуаций и, таким образом, «сохранить лицо» [Leech, 1983: 8].
Л.М. Михайлов сформулировал шесть принципов коммуникативно-прагматического конститу-ирования диалогической речи: коммуникативное
сотрудничество, взаимодействие, воздействие, коммуникативно-прагматическое доминирование, коммуникативная достаточность, опережение [Михайлов, 1994 : 134-147]. Наиболее общим и фундаментальным он считает принцип коммуникативного сотрудничества, который определяет следующим образом: «Речь, претендующая на целостный (когерентный) характер с успешным решением той или иной коммуникативной задачи, должна быть подчинена определенным правилам, согласована, скоординирована, т.е. требует тесного коммуникативного сотрудничества. При этом должны учитываться цели, мотивы, задачи общения, спецификация коммуниканта и другие факторы» [Михайлов, 1994 : 134].
Общим для указанных выше принципов является заинтересованность собеседников в сохранении стабильности отношений в диалоге, во взаимной вежливости и, следовательно, в предотвращении конфликтных ситуаций.
Л. К. Граудина и Е. Н. Ширяев фиксируют внимание на семи условиях успешной коммуникации:
1. Потребность в общении, в явном виде не выраженная языковыми формами, коммуникативная заинтересованность, которая устанавливает паритетность вне зависимости от социального статуса и ролей. Таким образом, на заинтересованность в общении и равные права в диалоге не влияют: а) глубина знакомства (близкие друзья, знакомые, незнакомые); б) степень социальной зависимости (например, главенство отца, подчиненное положение в коллективе); в) эмоциональный фон (благожелательность, нейтральность, неприязнь). В лю-
бом случае при заинтересованности имеет место согласие «внимать», «солидарность».
2. Настроенность на мир собеседника, близость мировосприятия говорящего и слушающе-
коммуникантами; нарушение принципа вежливости; негативная оценка речевых действий собеседника; нарушение норм речевого поведения: проявление грубости, раздражения в речевом общении, использование сниженной лексики, антиперсонификации; страх, испытываемый одним коммуникантом перед другим; отсутствие общих интересов у собеседников; статусно-ролевые отношения между коммуникантами; беспрекословное согласие одного из них с другим; коммуникативные помехи и осечки; игнорирование требований автономности личности собеседника; несовпадение коммуникативных интенций говорящих и др. Наиболее активной коммуникативной деструкции выступает поведенческая и/или речевая агрессия собеседников, на которую мы и обратим внимание в настоящей статье.
Человек агрессивен по своей природе. Это выражается не только в его поведении, но и в его речи. В любой коммуникации следует учитывать нормы литературного языка, коммуникативные и этические нормы, чтобы выстроить такое общение, которое принесёт желаемые результаты как адресанту речи (говорящему, пишущему), так и адресату (слушающему, читающему). Речь должна быть понята и принята. Именно такая речь и добивается поставленной цели - воздействия на адресата - и может считаться эффективной. Фрустрация же приводит к коммуникативным провалам, разрушает действенность общения. Одной из причин фрустраций становится речевая агрессия.
Эрих Фромм, анализируя «анатомию человеческой деструктивности», выделяет два типа агрессии - доброкачественную (оборонительную, охраняющую жизненно важные интересы от угрозы) и злокачественную, выражающуюся в жестокости и деструктивности [Фромм, 2006 : 253]. Псевдоагрессию (действия, в результате которых может быть нанесен ущерб, но которым не предшествовали злые намерения) Э.Фромм также делит на несколько видов: непреднамеренную агрессию (например, случайное ранение человека), игровую агрессию (фехтование, стрельба из лука, сражение на мечах, которые имеют своей целью поразить соперника), агрессию как самоутверждение (имеется в виду первоначальное значение слова «агрессия» - движение в направлении цели без промедления, без страха и сомнения) [Фромм, 2006 : 257-266].
Л. Берковиц определяет агрессию как любую форму поведения, которая нацелена на то, чтобы причинить кому-то физический или психологический ущерб [Берковиц, 2007 : 24]. Он же говорит о том, что необходимо отличать инструментальную агрессию от агрессии эмоциональной. Под инструментальной агрессией он понимает агрес-
сивное поведение, имеющее другую цель помимо причинения ущерба (например, солдат, убивающий врага ради защиты Родины или вследствие самообороны, или же киллер, стремящийся убить жертву ради денег). Эмоциональная же агрессия является, по его мнению, синонимом враждебной агрессии, т.е. агрессией, основной целью которой является причинение ущерба другому лицу [Берковиц, 2007 : 33]. Таким образом, псевдоагрессия (Фромм) совпадает с инструментальной агрессией (Берковиц) и означает поведение, наносящее ущерб другому лицу, но имеющее другую цель; а злокачественную агрессию (по Фромму) можно рассматривать как эмоциональную (по Берко-вицу) - враждебную, жестокую, агрессии, единственная цель которой - причинить вред.
Эти виды агрессии могут выражаться как в поведении человека (поведенческая агрессия), так и в его речи (речевая агрессия). Рассматривая диалог как процесс речевой деятельности, в котором взаимодействуют как лингвистические, так и экстралигвистические факторы, последний вид агрессии можно определить как дискурсивную агрессию. Рассмотрим их на примерах художественного дискурса.
О коммуникативном провале, наступившем вследствие агрессии, свидетельствует следующий эпизод в романе Б.Апитца «Nackt unter Wölfen», представляющий ссору между комендантом лагеря (Kluttig) и хауптштурмфюрером (Weisangk), которые не сошлись во мнениях насчёт близости нахождения войск Красной Армии:
«Ich verweigere Ihnen den Befehl!»
Weisangk versuchte erneut zu vermitteln: «Du kriegst gar koan Befehl nicht, den kriegt doch der Reineboth... »
Doch er erreichte nur, dass ihn der weißglühende Kluttig anschrie: «Halt deine Schnauze!»
«Hauptsturmführer!» brüllte Schwahl mit bebenden Backen.
«Ich lasse mir nicht befehlen...!»
«Noch bin ich Kommandant!!!»
«Ein Sch... »
Kluttig brach jcih ab, drehte sich um und sank auf das Sofa, auf dem Weisangk gesessen hatte (Apitz, 43). ' '
Помимо проявления поведенческой (der weißglühende Kluttig, mit bebenden Backen) и речевой агрессии коммуникантов (brüllte Schwahl; Kluttig anschrie), обусловленной их статусноролевыми отношениями (Hauptsturmführer! Noch bin ich Kommandant!!!), фрустрации способствует проявление грубости в речевом общении, использование сниженной лексики (Halt deine Schnauze!) и даже оскорбление, выраженное антиперсонификацией, которое, однако, не было закончено (Ein
Sch... - в данном случае можно говорить об аппо-зиоиезе, предполагающей додумывание и контекстуальное развитие мысли). Усиливает фрустрацию пренебрежение, выраженное в отказе от коммуникации, что свидетельствует об игнорировании партнёра по коммуникации (Kluttig brach jäh ab, drehte sich um und sank auf das Sofa).
В следующей ситуации, помимо речевой и поведенческой агрессии, к коммуникативному сбою приводит полное согласие одного из собеседников с другим, полное подчинение ему. Однако это согласие является глубоко продуманной коммуникативной тактикой:
«Morgen früh bringen Sie die sechzehn Vögel zu mir.» Krämer drehte sich zu diesem um, antwortete: «Jawohl.»
«Sie werden geschmückt mit Verbandkästen, Gasmasken und Stahlhelmen.»
«Jawohl.»
Der Jüngling fasste ihn vor der Brust. « Wenn einer von den Vögeln davonfliegen sollte... <... > Dann halten wir uns schadlos. »<...>
«Jawohl.» Krämers ständiges Wort des Gehorsams gab Kluttig keinerlei Angriffsfläche, er keifte: «Ob Sie das kapiert haben, will ich wissen.»
«Jawohl.»
Kluttig wollte losbrechen, aber Krämers Gelassenheit erstickte alles in ihm, er brachte nur ein gekrächztes «Wegtreten!» hervor. Doch als Krämer zur Tür ging, verlor Kluttig die Beherrschung, er schrie ihm nach: «Hierbleiben!» <... > Krämer stand reglos und ließ Kluttigs Wut schweigend an sich abfallen (Apitz, 49-51). '
Комендант лагеря вызывает к себе старосту Крэмэра, чтобы напугать его, затеять ссору. Но последний подтверждает всё, что говорит начальник Jawohl, раздражая его тем самым. Комендант разъярён, теряет самообладание. Коммуникативный провал налицо, и причиной этого, во-первых, послужило проявление поведенческой (Er fasste ihn vor der Brust; Kluttig wollte losbrechen) и дискурсивной (Er brachte nur ein gekrächztes «Wegtreten!» hervor; er schrie ihm nach) агрессии Клуттига, во-вторых, несовпадение коммуникативных интенций говорящих (один из них хотел подловить другого, заставить его проговориться, второй, понимая намерения собеседника, имел своей целью уйти от ответа, выбрав правильную тактику - беспрекословное подчинение и согласие со всем).
Данный диалог является примером провала коммуникации, явившегося следствием статусноролевых различий собеседников (комендант лагеря в чине SS - староста лагеря из среды заклю-ченых), а также поведенческой и ролевой агрессии одного из них, хладнокровия и сдержанности
- другого.
О коммуникативном провале, наступившем вследствие агрессии, свидетельствует и следующий пример из романа Г.Йобста «Der Findling»:
Adam beißt die Zähne zusammen, nur nicht schrei-
<... > «Beten», sagt die Mutter. Dazu muss man die Hände falten, also hinten loslassen.
«Bete nicht», stößt Adam hervor.
«Gut, ohne Händefalten!»
Ihre Stimme klingt schrill.
«Lieber Heiland, wir wollen ab heute folgsame Schäflein sein. Sprecht das nach!»
Die beiden sind stumm wie Fische. Ihre Zähne sind aufeinandergepresst, da kann kein Wort durch, geschweige denn ein ganzer Satz. Vater tränke kommt langsam näher. «Das ist ja Revolution!» <... > Mutter Franke hat hektische rote Flecke im Gesicht, die Brille ist angelaufen. Und alles aus Menschenliebe
Адам и его друг Хенке сбежали из интерната, но их поймали и привели обратно. В наказание их били палками, требуя, чтобы они молились и просили прощения. Но мальчики были немы как рыбы. Ни избиение, ни карцер не заставили их изменить своё мнение и заговорить.
Коммуникация не состоялась. Причина -статусно-ролевые отношения между коммуникантами (воспитатель - воспитанник), отсутствие взаимопонимания между ними в силу несовпадения интенций сторон: воспитатель требует неукоснительного повиновения, воспитанник протестует против насилия. Протест мальчиков в приведённом эпизоде соответствует их статусу униженных: они не плачут при избиении, хотя стискивают от боли зубы, и не молятся, как этого от них требуют. Поведенческая (Mutter Franke hat hektische rote Flecke im Gesicht) и речевая (Ihre Stimme klingt schrill; Beten; Das ist ja Revolution!) агрессия воспитателей в этом случае злокачественна: они причиняют мальчикам физическую боль, избивая их, и словесно давят на них для того, чтобы заставить их искупить свою вину молитвой.
Таким образом, речевая и поведенческая агрессия может реализовываться в разных формах, нарушая тем самым этическую норму как на уровне лингвистического, так и на уровне экстралингви-стического взаимодействия. Поведенческая агрессия выражается в насилии, унижении, оскорблении, что, в свою очередь, находит отражение в языке. Речевой этикет нарушается за счет отклонения от коммуникативных норм и игнорирования коммуникативных принципов (прежде всего сотрудничества, взаимодействия и воздействия [Михайлов, 1994]), максим (категории количества, качества, отношения, способа [Грайс, 1985]) и принципа вежливости [Leech, 1983]. Каждому комму-
никанту, рассчитывающему на эффективное общение, следует помнить, что социальные отношения, в основу которых кладётся злонамеренная, злокачественная человеческая деструктивность (по Э Фромму), фрустративны, так как агрессия превращает перспективную интенцию в коммуникативный провал. Желание добиться положительного результата неотделимо от необходимости соблюдать поведенческие и культурно-речевые этикетные нормы.
Библиографический список
1. Берковиц, Л. Агрессия: причины, последствия и контроль [Текст] / JI. Берковиц. - СПб., 2007.
2. Грайс, Г.П. Логика и речевое общение [Текст] // Новое в зарубежной лингвистике. / Г.П. Грайс. - М.: Прогресс, 1985. - Вып. 16. Лингвистическая прагматика. - С. 217 - 237.
3. Ермакова, О.II. К построению типологии коммуникативных неудач (на материале естественного русского диалога) [Текст] // Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект / О.Н. Ермакова, Е.А.Земская. - М., 1993.
4. Граудина, Л.К. Культура русской речи [Текст] : учебник для вузов / Л.К. Граудина, Е.Н. Ширяев.
— М. : Изд. группа НОРМА—ИНФРА М, 1999.
5. Мартынова, Е.М. Типология явлений коммуникативного дискомфорта в ситуациях диалога [Текст] : дис. ...канд. филол. наук / Е.М. Мартынова. -Орел, 2000.
6. Маслова, А.Ю. Введение в прагмалингвистику [Текст]: учебное пособие / А.Ю. Маслова. - М. : Флинта : Наука, 2008.
7. Михайлов, Л.М. Коммуникативная грамматика немецкого языка [Текст] / Л.М. Михайлов. - М., 1994.
8. Потемкин, A.A. Коммуникативные неудачи при идентификации референт [Текст] / A.A. Потемкин. -М., 1994.
9. Пугач, B.C. Уклонение от прямого ответа на вопрос как тип речевого реагирования [Текст]: авто-реф. дис. ...канд. филол. наук / B.C. Пугач. - Белгород, 2002.
10. Смирнова, М.Н. Коммуникативные неудачи в неофициальном диалоге: автореф. дис. ...канд. филол. наук [Текст] / М.Н. Смирнова. - М., 2003.
11. Теплякова, Е.К. Коммуникативные неудачи при реализации речевых актов побуждения в диалогическом дискурсе (на материале современного немецкого языка) [Текст]: автореф. дис. ...канд. филол. наук / Е.К.Теплякова. - Тамбов, 1998.
12. Формановская, H.I1. О коммуникативных неудачах // Речевое общение. Коммуникативнопрагматический подход [Текст] / Н.И. Формановская. - М.: Русский язык, 2002. - С. 169 - 176.
13. Формановская, H.II. Речевое взаимодействие: коммуникация и прагматика [Текст] / Н.И. Формановская. - М., 2007.
14. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности [Текст] / Э. Фромм. - М., 2006.
1. Leech, J. Principles of pragmatics [Text] / J. Leech. -Longman, 1983.
Список источников примеров
1. Apitz, В. Nackt unter Wölfen [Text] / B. Apitz. - Halle (Saale): Mitteldeutscher Verlag, 1956.
2. Jobst, H. Der Findling [Text] / H. Jobst. - Berlin, 1965.
