CC BY
49ПЕРЕВОДЫ
Статья опубликована в журнале Human Systems.
Перевод Г.Будинайте и К.Новгородова
РЕАЛЬНАЯ И ИДЕАЛЬНАЯ СЕМЬЯ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ РОССИЙСКИХ ПОДРОСТКОВ (В СРАВНЕНИИ С ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИХ, ФРАНЦУЗСКИХ И ЮЖНОКОРЕЙСКИХ ПОДРОСТКОВ)
Г.Л.Будинайте 1, М.С.Зеленская 2
1 Департамент психологии факультета социальных наук НИУ ВШЭ 2 НИУ ВШЭ, магистерская программа «Системная семейная психотерапия»
В распоряжении специалистов, работающих в области изучения и психотерапии семьи не так много стандартизованных измерительных методик. Созданная Д. Олсоном методика FACES, позволяющая количественно измерять структурные характеристики семейной системы - одна из немногих, дающих возможность решать подобные задачи.
Нашей целью была стандартизация методики Д Олсона для дальнейшего ее использования в изучении российских семей с детьми подросткового возраста. Были получены стандартизованные нормы для этой возрастной группы, что сделало возможным сравнение этих норм с
1. нормами для других возрастных групп (семей с детьми 3-7 лет и 12 лет);
2. нормами для подростков других стран (США, Франции и Южной Кореи) - последнее было нашим основным интересом.
Мы выявили существенные различия в том, как подростки из разных стран описывают сбалансированные и несбалансированные структуры «реальной» и «идеальной» семьи. Выявленные нами стандарты для российских семей - как для их реальной семьи, так и для той, которую они видят «идеальной» - оказались в зоне, которая в более широком контексте рассмотрения (в сравнении с нормами других стран) оказывается в зоне «дисфункциональных» семьей. Это вызывает вопросы и требует специального обсуждения и дальнейших исследований.
Семьи с подростками всегда находились и продолжают находиться в фокусе внимания системных семейных психотерапевтов (вероятно, начиная еще с работ С. Минухина в 70-е, 80-е годы и работы «Leaving home» Дж. Хейли J.Haley), ведь именно в это время, семья, как известно, вступает в одну из самых напряженных и значимых стадий своего жизненного цикла. Актуализация потребности в сепарации, достижении автономии, преодолении кризиса идентичности у младшего поколения как правило «накладывается» на кризис среднего возраста в родительской подсистеме и разнообразные проблемы старшего поколения в семье. Это свойственно большой части российских семей, многие из которых остаются трех -поколенными. (А. Варга, 2001).
Какими же представляются российским подросткам их «реальные» семьи, а также «идеальная», т.е. желаемая структура их семьи? Чем отличаются эти представления от представлений российских детей младшего возраста? Можем ли мы связать выявляемые характеристики именно с процессом взросления ребенка в семье? Универсальны ли эти особенности семей с подростком или, напротив, они связаны с локальными культурными особенностями, - и в таком случае можем ли мы считать российскую семью с подростком
существенно отличающейся от таких же семей из других стран? Что мы можем сказать тогда об уровне так называемой «функциональности» российской семьи?
Задавая эти вопросы, мы отдаем себе отчет в том, что то, что оказывается «сбалансированным» в каждой конкретной стране определяется выявляемыми стандартами этой страны.
Однако, когда мы сравниваем стандартные нормы разных стран, становится наглядным, как сами эти стандарты различаются между собой - эта разница бывает скрыта, когда мы сравниваем только сами по себе статистические показатели количества «сбалансированных» и «несбалансированных» семей в разных странах.
Метод
Методика FACES Олсона - хорошо известный инструмент для изучения семейной структуры. Наряду с этой методикой для исследования структурной организации семьи используют проективный кинетический рисунок семьи (R. Berns, S. Kaufman, 1972), рисунок семьи (W. Wolff, 1947, Вегер А.Л,, 2003), рисунок семьи животных (L. Brem-Graser, 1957), социограмму (Эйдемиллер, 1990) и семейный системный тест (W.J. Gehring, 1993). Хотя качественные методы обладают своими очевидными преимуществами, психометрические тесты дают нам универсальный количественный инструмент для измерения и сравнения структурных характеристик семей.
Методика FACES IV появилась в 2008 году, и наша команда сейчас работает над стандартизацией в России2 этой последней версии методики, однако FACES-III (Д. Олсон, 1986) по-прежнему широко используется. Большинство доступных сравнительных данных исследования семьи сегодня представлены в версии FACES-III.
До 2015 года русский вариант FACES-III для подростков имел ряд недостатков. Первый перевод версии был осуществлен в 2003 году (Е. Эйдемиллер, И.Добряков, И.Никольская), но впоследствии в него был внесен ряд корректировок, а стандартизированные нормы появились только в 2006 году для семей с детьми в возрасте от 3 до 7 лет и от 8 до 12 лет. Хорошо известно, что в циркулярной методике (FACES Circumflex) есть три шкалы - семейной сплоченности, адаптации и коммуникации. Адаптация подразумевает под собой способность супружеской или семейной системы к изменению: адаптацию иерархической, ролевой структуры и правил семьи в ответ на нормативный (связанный с развитием - жизненным циклом семьи) и не нормативный стресс.
По данной шкале семейная система может быть отнесена к ригидным (очень низкие показатели), структурированным (от низких до умеренных показателей), гибким (от умеренных до высоких показателей) и хаотичным (очень высокие показатели) семейным системам.
Сплоченность - определяется как степень выраженности эмоциональных связей между членами семьи. Когда мы говорим о сплоченности, мы фокусируемся на том, как семья балансирует между поддержанием совместности и отдельности (соблюдением границ).
Выделяется четыре уровня семейной сплоченности: разобщенный (очень низкие показатели), разделенный (от низких до умеренных показателей), связанный (от умеренных до высоких показателей), сцепленный (слитый/перепутанный) (очень высокие показатели).
2 Процесс стандартизации: разработка стандартов методики и подсчет результатов (нормы и стандартного отклонения ).
Согласно модели, и уровень адаптации, и уровень сплоченности в семье имеют как сбалансированные, так и несбалансированные «зоны» (Рис.1). Семьи, как правило, обладают способностью переживать и выравнивать экстремумы, а члены этих семей могут быть достаточно независимыми, и в то же время сохранять соединенность со своей семьей, а также избегать слишком ригидных или напротив хаотических поведенческих ответов на любой возникающий в жизни семьи нормативный или ненормативный стресс. Кроме того, было статистически доказано, что сбалансированные семьи являются функциональными, а несбалансированные (попадающие в ненормативные зоны) - дисфункциональными семейными структурами (D.Olson, 1999).
Рисунок №1. «Карта» Циркулярной Модели семейных систем Д.Олсона (Центральная зона включает «функцио-нальные семьи»)
Хотя «сплоченность» и «адаптация» считаются главными параметрами
опросника, еще одной осью координат выступает параметр
«коммуникация», который не включен в русскую версию. Достаточно очевидно, что сбалансированные семьи обладают функциональным уровнем «коммуникации», а несбалансированные - дисфункциональным (Рис.2).
Рисунок №2. Цикрулярная модель Д.Олсона в 3D проекции
к
А Ч Е С т в о
к о м м
У
н и к
А
ц
и и
Респондентами может оцениваться как их реальная семейная система, так и «идеальная», то есть желаемая (D. Olson, 1986).
Процедура
Опросник FACES-III давался 108 подросткам 14-17 лет - учащимся школ Москвы и Подмосковья. (Предварительно текст опросника был переведен на русский язык, прошел экспертную оценку трех специалистов - семейных психотерапевтов, затем был выполнен его обратный перевод на английский язык для проверки соответствия перевода его исходной версии)
Перед началом заполнения опросника ребятам были кратко представлены цели исследования. Проводилась также краткое обсуждение того, что семья может быть представлена как функциональная общность составляющих ее людей, те как семейная система.
Школьники принимали абсолютно добровольное решение об участии в исследовании или отказе от него. Кроме того, им гарантировалась полная конфиденциальность (исследование проводилось в школе, поэтому это было необходимо оговорить специально)
38
Результаты
1. Были получены средние значения для подростков по обоим показателям - как для «реальной», так и идеальной семьи. (Таблица 1) Среднее значение по шкале сплоченность для «реальных» российских семей с подростками немного ниже, но, в целом, не сильно отличается от того же показателя у американских семей. (D.Olson, 1986) (36.7 против 37.5), однако, намного выше по шкале «адаптация» (31.29 против 24.5). Т.е. большое количество русских семей по этому показателю - «хаотические».
Также видно, что отклонение от среднего у данных российских семей намного больше, чем у американских (9.37 против 5 для сплоченности и 7 против 4 для адаптации). Это значит, что диапазон показателей, которые выступают все еще сбалансированными семейными структурами для россиян, шире, чем для американцев (среднее и стандартное отклонения определяют границу между сбалансированными и несбалансированными семейными структурами, только попавшие выше или ниже стандартного отклонения структуры считаются несбалансированными). Соответственно, только те семьи, которые имеют показатель выше 46.07 считаются россиянами «ригидными», и только ниже 27.33 -«разобщенными».
Отклонение также велико для адаптивности: те, что выше 38,29 считаются «хаотичными», а ниже 24,29 - «ригидными». Эти значения близки к показателям американцев, однако для них это еще граница между гибкими и структурированными семейными структурами
Таблица 1.
Реальная семья Идеальная семья
Сплоченность Гибкость Сплоченность Гибкость
Российские подростки
Средн.значение 36,43 31,29 41,29 35,67
Станд.отклонение 9,37 7,00 7,07 8,01
Французские подростки
Средн.значение 34,97 24,16 39,00 28,00
Станд.отклонение 6,35 5,55 6,50 5,90
Американские семьи
Средн.значение 37,10 24,30 - -
Станд.отклонение 6,10 4,80 - -
Корейские подростки
Средн.значение 33 31,6 - -
Станд.отклонение 6,2 6,2 - -
Сравнительный анализ русских семей с подростками и с детьми младшего возраста показал (Рис.3):
По шкале сплоченности:
• область семей, которая считается подростками сбалансированной - шире, чем
для 8- 12 летних детей (а также для 3-7 летних), (Лидерс, 2007);
• более низких показателей (но незначительно) достаточно, чтобы семья была определена подростками как «сплоченная», и та семья, что для подростков попадает в границы «разделенности», для младших детей выступает уже «разобщенной».
По шкале адаптации:
Виден явный переход к «хаотическому» полюсу для подростков: семьи, которые для детей младшего возраста «разделенные» - подросткам кажутся «ригидными», а семья, которая считается «хаотической» семьей для детей младшего возраста, для подростков является «гибкой».
Таким образом, главное отличие для российских семей с подростками по сравнению с семьями с маленькими детьми наблюдается в сдвиге в большую «гибкость».
Рисунок №3
# » « Ф 444Ф1ФН44Ф
<- Разобщенность Слит есть ">
Сплоченность (Р) Подростки
Спонетость(Р) Семьи с детьми 3-7 /ВТ
Спонен«ость(Р) Семьи с детьми 8-12лет
7! 5 а 3 3 5 £ 5 5 Гч 5 £ * 3 3 £ 3 * 3 3 а £ 1 £ § £
<- Рипднссть Хаотичность- >
Гибкость (Р) Подростки
Гибкость (Р) Семьи с детьми 3-7 лет
Гибкость (Р) Семьи с детьми 6-12 лет
Сравним результаты подростков разных культурных групп. По шкале сплоченность - для реальных и идеальных семей (рис.4):
1. Области для реальных семей, которые русские подростки представляют, как сбалансированные, шире, чем у подростков других стран:
• существует значительная разница по стандартам сплоченности - семья, которая оказывается «сцепленной, перепутанной» для американских подростков, и еще больше для французских и южнокорейских подростков - все еще попадает в категорию «связанной, объединённой» (т.е. сбалансированной) у русских подростков.
• «разобщенная» семья для западных и южнокорейских подростков является только «разделенной» для русских (см. среднее отклонение).
2. Но стандарты «идеальной» семьи как для русских, так и для французских подростков (для русских показатель немного выше) еще больше сдвигаются к «сцепленному» полюсу (то, что является для них «структурированным» показателем в реальной семье оказывается «разобщенным» в «идеальном» варианте).
Разница между реальной и «идеальной» семейной организацией для французских подростков больше, чем для русских.
Рисунок №4
- К и Сг а. а ё N к в Й 1\ й и в а £ Й ф 1 £ £ Й 1 & £ £ йь
<- Разобщенность СлИтОСТь-: >
Отточенность (Р)
подростки
Сплоченность (Р) Америк, Семьи
Сплоченность (Р) сЬращуэские
подростки
—А и г. и а ■-Ч а п: с г*; п: п; а п: г. и- п; а п; ■-Ч п: а а: а с а а к а. и х, и и- и а: и и а а а: с и и Й х* и л £ и XI и XI XI 5 х. с (ЕЕ
<- Разобщенность СпИтОСть >
1 Сплоченность (И) Российские
подростки
1 Сплоченность (И) Фра*дуэские
1 подростки
По шкале адаптации (рис.5):
1. Существует значительная разница: семья, которая выглядит как «хаотическая» для французских и особенно американских подростков, русскими и южнокорейскими подростками оценивается как вариант «гибкой» семьи.
Полезной была бы информация о том, существует ли разница в оценках у французских и американских детей в зависимости от возраста (но у нас нет этих данных).
Итак, мы видим, что для российских семей с подростками, по сравнению с западными -характерен бо льший показатель «гибкости», но так ли это для семей с детьми младшего возраста?
2. Существует разрыв между предсталением об «идеальной» и реальной семье у российских подростков: по шкале адаптации «идеальная» семья характеризуется более высокими значениями. Для французских подростков идеальная семья тоже характеризуется большей гибкостью по сравнению с реальной, но разница не так значительна.
Рисунок №5
- N и а о а Ё К К а э IV N а а в и 3 Й £ Й Й и а а £ £ а 1 £ $ л ■-П £ & г
<-Р точность Хаотичность- >
Гибкость (Р) Российские подростки
- - Гибкость (Р) Америк, Семьи
Гибкость (Р) с£ра*дуаские подростки
- и г а а 2 Ё к к Ё Й а а В Й с* 3 Й % Ь а и £ 1 £ £ й 1 £ § £ £ & £
<-Р|/гиднССть Хаотичность- >
Гибкость (И) Русинские подростки
Гибкость (И) с£ра*дуэские подростки
Обсуждение
Таким образом, возникают следующие вопросы для обсуждения:
• Нуждаются ли семьи с подростками в большей гибкости, чем семьи с детьми других возрастных групп? Такое предположение звучит вполне логично. Тем не менее, так как у нас не было возможности сравнить эти данные с данными других стран, остается непонятным, насколько это предположение является универсальным.
• Учитывая тот факт, что зона того, что российские подростки считают
42
характеристиками «сбалансированной» семьей, шире, чем у подростков других стран, можно ли утверждать, что российские семьи нуждаются (и используют) более широкий набор поведенческих паттернов объединения /разделения, чем семьи других стран? Или это говорит лишь о том, что российские семьи оказываются менее стабильны в своем семейном функционировании и отношениях в этот период жизни семьи?
• Учитывая то, что российские подростки оценивают, как «сбалансированную» (функциональную) более связанную (слитую) семейную систему, особенно в контексте «идеальной» семьи, чем подростки других стран (Южная Корея, Франция, США), значит ли это, что российская семья нуждается в большей близости в отношениях, чем другие? Связано ли это с российской историей, травмированностью общества и тем, что так проявляется травмированность самих российских семей? Или же это просто культурная особенность?
• Можем ли мы считать, что российские семьи более «дисфункциональны» в общемировом контексте, и что процесс достижения автономии и сепарации подростков из семей оказывается здесь более сложным или более поздним или слишком резким (не подготовленным) по сравнению с другими странами?
• Каково значение того факта, что стандарты адаптивности у российских и корейских подростков оказываются ближе к полюсу гибкости, чем у их американских и французских ровесников? Этот результат оказался особенно интересен для нас относительно Южной Кореи, поскольку он различается с привычными представлениями об азиатской семье (по крайней мере теми, которые существуют в России). Значит ли это, что семьи с подростками в этих странах становятся более хаотическими, менее стабильными или структурированными скорее, нежели в западных странах?
• Являются все эти результаты как-то связаны с тем, что может быть описано как высокие внешние границы российских семей, - если предположить, что внутрисемейные тенденции к крайней степени близости или сепарации, или более хаотической организации могут выступать как реакция на более ригидную жесткую «внешнюю» организацию социальной жизни?
И есть ли тогда противоречие между тем, что является полезным и привычным для российской семьи, и тем, что было бы функциональным и развивающим российское общество как социальную и культурную систему в целом?
Или это, парадоксальным образом, является потенциалом или даже стратегией выживания российской семьи в сложном и часто резко меняющемся контексте современной жизни?
Это обсуждение стоит начать с положения Д Олсона о необходимости сравнения «реальных» и «идеальных» характеристик семейной системы для выдвижения обоснованных суждений о функциональности или дисфункциональности (D. H. Olson, 1999), а также с положения о том, что семьи разных культур обладают специфическими культурными стандартами (C.E. Woehrer, 1989). В этом контексте важно, что российские подростки, стремятся к «связанной» и «гибкой» семье в ее «идеальном» варианте (как и французские подростки).
Имеет смысл также сопоставить представленные нами результаты с результатами других исследований, проведенных в России, а также других западных странах и в Южной Корее.
В российском исследовании, в котором изучалась автономия подростков в детско-родительских отношениях, участвовало 455 , учащихся московских школ 14-16 лет (О.А.Карабанова, Н.Н. Поскребышева, 2013). Результаты исследования показали, что
большинство подростков из выборки оказалось независимыми или достаточно независимыми от родителей (68%). Однако, наиболее интересным результатом стало то, что те подростки, у которых была эмоциональная дистанция с родителями, оказались наименее автономными, несмотря на тот факт, что чем больше выражена регулирующая функция родителей, тем менее независимыми и автономными оказываются подростки. В исследовании использовался «опросник автономии» (OA. Карабанова, H.H. Поскребышева), опросник «Шкала эмоциональной автономии» (EAS, Steinberg L., Silverberg S.), опросник «Взаимодействие родитель - ребенок» (И.М. Марковская), опросник ADOR «Подростки о родителях» (L. I. Wasserman, etc.) в русской модификации.
В другом исследовании приняло участие 25 подростков 16-18 лет с проблемами зависимости (исследование проводилось в Московском реабилитационном центре «Ариадна») и группа условно здоровых подростков, которая включала в себя 27 учащихся московских школ 16-17 лет. Использовался уже стандартизированный для российской подростковой выборки опросник FACES III. Согласно результатам (О.Филатова, И. Геронимус, магистерская программа «Системная Семейная психотерапия» департамента психологии НИУ-ВШЭ 2015) большая часть экспериментальной группы зависимых подростков оценивают свои семьи скорее как разобщенные, разделенные, чем как соединенные или слитые (12% разобщенные, 60% разделенные, 24 % соединенные, 4% слитые, перепутанные) - для сравнения в группе нормы соотношение было соответственно 7%-38%-41%-19%,- и хотят чтобы их семьи были более связанными (24%-20%-48%-0), но не перепутанными, слитыми ( что именно по российский стандартам попадет в категорию сцепленных или перепутанных семья, см. выше). Кроме того, желание, чтобы их идеальная семья была более соединенной, чем их реальная, было зафиксировано и в контрольной группе подростков.
Зависимые подростки также оценили свои семьи скорее, как более ригидные и структурированные, чем хаотичные (12% - ригидные, 60% - структурированные, 24% -гибкие, 4%- хаотичные), для сравнения - в контрольной группе процентное соотношение (7%, 41%, 33%, 19%), и также отмечалось желание бо льшей гибкости в семье (12%, 48%, 36%, 4%). Контрольная группа продемонстрировала лишь небольшую разницу между реальной и «идеальной» семейной «гибкостью» - их семьи в целом более гибкие.
Южнокорейское исследование 398 подростков (Ju Youn Joh, Sun Kim, Jun li Park, Yeon Pyo Kim, 2013) показало, что те из них, у кого в семье более высокие показатели по сплоченности и адаптации по шкалам FACES III, демонстрируют менее проблематичное поведение. Проблемы в подростковом поведении развиваются только в тех семьях, которые характеризуются низкой адаптивностью.
Исследование в США 188 студентов разных этнических групп (Ashley M. Barrera, B.A. Markie L. C. Blumer, Ph.D. Shayna H. Soenksen, M.S, 2011) показало, что дети, выросшие в «сцепленной», или «слитой» семейной системе в старшем или младшем подростковом возрасте склонны к более высокому уровню индивидуализации и сепарации во взрослом возрасте. Для сравнения, Friedman AS, Utada A, Morrisey MR. (1987) обследовали 96 наркозависимых подростков и их родителей. Большинство этих семей описало себя как разобщенных, а не сцепленных (слитых) по шкале сплоченности и как ригидных (не хаотических) по шкале адаптации-гибкости.
В то же время, итальянское исследование 252 подростков (M.Tafa, R.Baiocco, 2009) показало, что адаптивность семьи (те регуляторный аспект) является более точным индикатором возможности попадания в группу «риска», чем сплоченность (уровень эмоциональной близости). Именно низкая родительская адаптивность (гибкость) родителей, за исключением ригидности матери, как правило выступает значимым индикатором развития аддикций разного рода
Представляется, что в этом более широком контексте - более высокие показатели сплоченности в российских семьях с подростками не могут однозначно пониматься как показатели более высокой дисфункциональности
Как приведенные исследования, так и отмечавшееся выше стремление русских и французских подростков к большей близости в их «идеальных» семьях, заставляют признать, что эмоциональная близость не может однозначно рассматриваться как признак дисфункциональности семейной системы.
Эта характеристика не противоречит, и более того, может проявляться, напротив, как условие хорошего семейного функционирования.
Это вынуждает нас к более глубокому и более дифференциированному подходу к характеристикам семейных отношений. Возможно, универсальное понимание высоких показателей по шкале «сплоченность», как признака дисфункциональности, должно быть пересмотрено и точнее адаптировано к конкретным периодам жизненного цикла семьи? Возможно ли, что такие аспекты близости и привязанности в семьях, как совместное регулярное приятное времяпровождение, проявление эмоциональной привязанности и любви, должны рассматриваться как необходимое основание для развития и продуктивного функционирования подростка? Возможно ли, что именно эти показатели характеризуют правильные, т.е. функциональные условия формирования автономии и процесса сепарации подростка из родительской семьи? И какие компоненты высокой сплоченности должны считаться все же дисфункциональными?
Другой важный момент заключается в том, что выявленные стандарты показали: именно адаптивность является важным и специфическим фактором хорошего функционирования семьи с подростком. Этот результат подтверждается полученными нами представлениями подростков об их «идеальной» семье, в которых видна направленность к полюсу «гибкости» у русских и французских подростков, данными, свидетельствующими о важности фактора «гибкость» в южнокорейском и итальянском исследованиях, а также теми возрастным различиями этого фактора в российских семьях, о котором уже упоминалось выше (данные детей младшего возраста и подростков). Все это позволяет по-другому посмотреть на феномен более широкого диапазона семейной «функциональности», выявленный в представлениях российских подростков.
В то же время, тот факт, что российские и южнокорейские «реальные» семьи с подростками характеризуются бо льшей гибкостью, чем в семьи их западных сверстников (этот результат оказался неожиданным, по крайней мере для среднестатистического восприятия азиатских семей в России), ставит вопрос о том, что должно считаться функциональным в ситуации взросления подростка в семье.
Какая связь существует между способностью семьи к гибкости и ее сплоченностью? Обеспечивает ли именно меньшая эмоциональная близость, обычно свойственная западным семьям, наряду с более структурированными семейными правилами и четким распределением ролей, большую вероятность достижения автономии и более своевременную сепарацию детей? Не может ли быть так, что гибкость в сочетании с близким эмоциональным контактом оказывается более функциональным условием для развития автономии подростков, по крайней мере в некоторых культурах, например, в России?
Для более обоснованного обсуждения существующих представлений о функциональности и обоснования «правильного» сочетания факторов структурной организации семьи необходимо рассмотрение отсутствующих у нас стандартов США, Франции, Южной Кореи для семей с детьми младшего возраста, и для «идеальной» семьи с
подростком, наряду с более подробным анализом, проводившихся исследований связи гибкости с другими аспектами семейного функционирования.
Как бы то ни было, можно утверждать, что рассмотрение полученных в России норм в более широком контексте делает их понимание и использование более осмысленным и полным.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лидере А.Г. Психологическое обследование семьи - 2-е изд. - М.: Издательский центр «Академия» - 432 с., 2007.
2. Эйдемиллер Э.Г., Юстицкий В. Психология и психотерпия семьи - Спб.: Питер, 2010.стр. 611-628
3. Эйдемиллер Э.Г., Добряков И.В., Никольская И.М.Семейный диагноз и семейная психотерапия : Спб, 2003: Речь, стр. 352
4. Brem Graser, L. (1957) Familie in Tieren [Family as animals]. Munich, Germany: Ernst Reinhardt.
5. Burns, R., Robert, C. and Kaufman, S. H. (1987) Kinetic Family Drawings (K-F-D): An Introduction to Understanding Children Through Kinetic Drawings, New York: Brunner/Mazel.
6. Cook-Darzens, S., Doyen, C., Falissard, B., Mouren, M.C. (2005) Self-perceived Family Functioning in 40 French Families of Anorexic Adolescents: Implications for Therapy. European Eating Disorders Review, 13, 1-13
7. Friedman AS, Utada A, Morrisey MR. (1987) Families of adolescent drug abuses are "rigid". Are the families either "disengaged" or "enmeshed", or both? Family Process, 26, 131-148
8. Gehring, W.J. (1993) The Family System Test: Differences in perception of family structures between nonclinical and clinical children. The Journal of Child Psychology and Psychiatry and Allied Disciplines, 34, 363-377
9. Ju Youn Joh, Sun Kim, Jun Li Park, Yeon Pyo (2013) Relationship between Family Adaptability, Cohesion and Adolescent Problem Behaviors: Curvilinearity of Circumplex Model. Korean J Fam Med., 34(3): 169-177
10. Karabanova, O.A., Poskrebysheva, N.N. (2013) Adolescent Autonomy in Parent-Child Relations. Procedia - social and behavioral sciences, Elsevier (United States), 86, № 10, pp.621-628
11. Kouneski, E.F. (2000) FAMILY ASSESSMENT AND THE CIRCUMPLEX MODEL: NEW RESEARCH DEVELOPMENTS AND APPLICATIONS, University of Minnesota, Twin Cities, pp. 141
12. Olson, D.H. (1986) Circumplex Model VII: Validation studies and FACES III. Family Process, 25, 337-351.
13. Olson, D.H. (1996) Clinical assessment & treatment interventions using the Circumplex Model. In F.W. Kaslow (Ed.) Handbook of Relational Diagnosis and Dysfunctional Family Patterns. New York: John Wiley and Sons. Chapter 5, pp. 59-80
14. Olson, D.H. (1999) Circumplex Model of Marital & Family
Systems
(http://www.uwagec.org/eruralfamilies/ERFLibrary/Readings/CircumplexModelOfMarit alAn dFamilySystems.pdf)
15. Olson, D.H., Russell, C.S. & Sprenkle, D.H. (1989). Circumplex Model: Systemic assessment and treatment of families. New York: Haworth Press.
16. Tafa, M., Baiocco, R. (2009) Addictive behavior and family functioning. The American Journal of Family Therapy, 37:388-395
17. Woehrer, C.E. (1989) Ethnic families in the circumplex model: Integrating nuclear with extended family systems. Circumplex Model: Systemic Assessment and Theatment of
Families. New York & London: Haworth Press, pp. 138-161
18. Wolff, W.J. (1947) What is psychology? New York: Grune & Stratton, pp. 410.
19. REFERENCES (Rus)
20. Eidemiller, E. G., Justickis, V. (2010) Psychologia I psychotetapia semyi [Family psychology and psychotherapy] SPb; Piter, pp. 611-628
21. Eidemiller, E. G., Dobryakov, I. V., Nikolskaya, I. M. (2003) Semeyniy diagnoz i semeynaya psychoterapia [Family diagnosis and Family psychotherapy] SPb: Rech, pp. 352
22. Liders, A. G. (2008) Psichologicheskoe obsledovanie semyi [Psychological examination
of the family] Moscow: Academia, pp. 432
