CC BY
32
УДК 377
В.Б. Сажин, М.П. Тюрин, JI.M. Кочетов, М.Б. Сажина, В.В. Козляков, И.А. Попов, М.А. Апарушкина, З.Н. Османов, К.В. Ильина, Б.С. Сажин
Российский химико-технологический университет им. Д.И. Менделеева, Москва, Россия Московский государственный текстильный университет им. А.Н. Косыгина, Москва, Россия Российский заочный институт текстильной и лёгкой промышленности Московского государственного университета технологий и управления им. В.К. Разумовского, Москва, Россия
РЕАЛИЗАЦИЯ ЕДИНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ЭКЗАМЕНА И РАЗРАБОТКА НОВОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО СТАНДАРТА
The problems associated with the conduct of the Unified State Exam (USE) in Russia. It is shown that the introduction of the USE corruption has moved from university to the level of schools. Discuss the development of new educational standards for high school students. It is shown that substantial budgetary resources spent on the development of the new standard is ineffective. It is noted a steady interest of households to commercial training and lack of interest of the state to the problems of teaching.
Обсуждены проблемы, связанные с проведением Единого государственного экзамена (ЕГЭ) в России. Показано, что с введением ЕГЭ коррупция переместилась из вузов на уровень школ. Обсуждены вопросы разработки нового образовательного стандарта для старшеклассников. Показано, что существенные бюджетные средства потрачены на разработку нового стандарта неэффективно. Констатируется стабильный интерес домохозяйств к коммерческому обучению и отсутствие интереса государства к проблемам учительства
С 2009 года Единый государственный экзамен (ЕГЭ) стал обязательным на всей территории страны. Сейчас даже непримиримые противники ЕГЭ смирились с его проведением под давлением Минобрнауки РФ, занявшим по этому вопросу беспрецедентно жесткую позицию. Однако до сих пор вопросы, связанные с проведением ЕГЭ, являются серьезным поводом для обеспокоенности самых широких слоев общества.
Вице-президент Союза машиностроителей России и член комиссии по развитию образования Общественной палаты России В. Гутенев уверен: применять категории плох ЕГЭ в целом или хорош, наверное, не совсем правильно. Важно оценить, с какой эффективностью функционирует та или иная система, тогда высвечиваются ее преимущества и недостатки. Когда разрабатывалась система ЕГЭ, авторы ставили две основные задачи. Во-первых, ввести более прозрачную систему оценки знаний, снизив коррупционную составляющую образования (как мы знаем, тогда она в основном концентрировалась именно в вузовских приемных комиссиях). Вторая цель — сделать высшее образование более доступным для детей из глубинки. С выполнением второй задачи ЕГЭ более-менее справляется, причем здесь велик вклад понятной системы школьных олимпиад, которые проводят совместно Российский союз ректоров и Минобрнауки. Но ситуация с коррупцией лучше не стала — она просто спустилась из вузов в школы. И прошлым летом, и в этом году было достаточно скандалов, которые подтверждают этот тезис. Можно вспомнить проблему с южными регионами, где до ЕГЭ
было явно избыточное количество медалистов в «особенно талантливых» классах, а теперь такая же ситуация со «стобалльниками». Кроме того, система ЕГЭ подразумевает более 150 льготных категорий, которые имеют значительные преференции при поступлении в вуз: от детей-сирот до инвалидов. В итоге коррупция из системы образования проникла в здравоохранение, в районные поликлиники, которые легко могут выдать нужные справки.
По отзывам ректоров ведущих инженерных и технических вузов, по-прежнему существует проблема с недостаточной проработкой испытательных материалов и недостоверностью оценки знаний при ЕГЭ, что отчетливо выявляется при поступлении абитуриентов в вузы. По выводу В. Гутенева, школы фактически натаскивают на результат учащихся. Учебным заведениям важен высокий средний балл, по которому оценивают результат преподавательской деятельности. Директорам школ тяжело устоять против соблазна сделать акцент именно на тех предметах, которые будут оценивать на экзаменах. В итоге целые разделы в школьной программе просто выпадают из процесса обучения, поскольку ребят готовят именно к сдаче ЕГЭ. Причем, В. Гутенев, например, против того, чтобы введение третьего обязательного ЕГЭ — физики заставит школьников серьезнее изучать этот предмет. Он полагает, что «у ответственных органов может возникнуть соблазн как-то подкорректировать нижнюю планку, снизить минимальный балл. Как в старые времена — когда ставили тройку там, где должна была стоять двойка». Вместе с тем, возвращаться к старой форме экзамена, наверное, было бы нецелесообразно, ведь вся система образования инерционна — частые кардинальные реформы здесь противопоказаны. Иначе наш «пациент» умрет не от качества операций, а от их количества. Необходимо совершенствовать систему ЕГЭ, повышать ее эффективность. Следует развивать систему школьных олимпиад. Так, например, талантливый ребенок, будучи «стобалльником» по любимому предмету, но имея низкий балл по другим предметам, без олимпиад не имеет шансов попасть в ведущие вузы. Олимпиады дают шанс именно таким детям.
По мнению члена комиссии по развитию образования Общественной палаты России В. Гутенева, при оценке ЕГЭ нельзя забывать, что прежняя экзаменационная система тоже имела ряд существенных недостатков. У формата ЕГЭ есть резервы, поэтому все зависит оттого, насколько эффективно Минобрнауки сможет их использовать. Причем, речь идет не столько о компетентности специалистов Минобрнауки и Рособрнадзора, сколько о реализации этого механизма в регионах.
По словам отвечающей за проведение ЕГЭ руководителя Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Л. Глебовой, лично её новая процедура госэкзамена устраивает: ЕГЭ вывел из тени коррупцию в российском образовании, а действительно подготовленные учителя и ученики спокойно относятся к такой системе проверки знаний. Так в этом году процедуры, связанные с ЕГЭ, проходили гораздо более спокойно, чем в прошлом. Понимание и привыкание постепенно происходит. «Я более чем
уверена, что с каждым годом процедура будет развиваться, а отношение к ней—улучшаться. В конце концов ЕГЭ станет привычным для всех».
Тем не менее, по данным аналитика Д. Николаевой, эксперты скептически оценивают попытки ведомства побороть коррупцию. По мнению главы национального антикоррупционного комитета К. Кабанова, только в первом году обязательного ЕШЭ (2009) система госэкзамена действительно снизила коррупцию. Но потом приспособились и к ней, сейчас минусов у системы больше, чем плюсов, сейчас главной проблемой являются региональные органы образования: эксперты считают, что именно на этом уровне идет утечка заданий по ЕГЭ. Заместитель директора российского отделения центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International И. Ниненко считает недостаточным просто разрешить присутствие на ЕГЭ независимых наблюдателей, т.к. «по сути, сейчас местные органы образования решают, какие наблюдатели на какой пункт пойдут. При такой схеме нельзя исключить злоупотреблений, поэтому необходимо сделать процедуру распределения независимой от местных чиновников».
Критику в адрес тестового характера экзамена, который провоцирует школы вместо обучения натаскивать детей на тесты, Л. Глебова парирует: «Контрольно-измерительные материалы на самом деле не являются тестами в чистом виде. В отличие от заданий, принятых в других странах, у нас есть «часть С», где нужен ответ в развернутом виде. С ней работают независимые эксперты, а не машина. Но при этом все проверки также проходят в стандартизированной форме. Как показывает практика, чем более подготовлен учитель, тем спокойнее он относится к новой форме оценки. А если учитель не уверен в себе и результатах своего труда, то сразу возникают разговоры о том, что все время школьника заполнено процедурами обучения технологиям тестирования и у него нет ни минуты для реального получения знаний».
По информации эксперта А. Черных, основной поток выпускников сдавал ЕГЭ в 2011 году с 27 мая до 14 июня, причем экзамен серьезно отличался от прошлогоднего. Прежде всего, изменились задания контрольно-измерительных материалов — этого потребовала педагогическая общественность. В экзаменах по физике, географии и обществознанию было сокращено число тестов и заданий, где нужен краткий ответ. Для биологии и географии добавлены задания с развернутыми ответами. А в экзаменах по математике, литературе, русскому и иностранным языкам такие задания будут оценивались экспертами из других регионов.. Также статус заданий ЕГЭ закреплен законодательством — они отнесены к документам, содержащим информацию ограниченного доступа. За разглашение такой информации «до» или «во» время экзамена введена административная и уголовная ответственность. При всем этом, как известно, общая ситуация с массовыми нарушениями, имеющими коррупционный (или административный) контекст, имела место и в 2011 году. Однако, глава Рособрнадзора по-прежнему не считает, что из-за новой формы экзамена коррупция перешла с вузовского на школьный уровень. Просто «технологии ЕГЭ вывели её из тени и показали, насколько часть нашего учительства не готова и даже боится узнать
о реальных результатах своего труда».
Другой проблемой, неожиданно для власти всколыхнувшей общественное сознание стала скандальная ситуация с разработкой нового образовательного стандарта для старшеклассников. Общественность обеспокоена, каким в итоге жарких споров станет новый стандарт для школьников 10-х -11-х классов, являющийся продолжением утвержденных ранее стандартов для начальной и средней школы. С 1 сентября 2011 года все первоклассники страны учатся уже по новым стандартам младшей школы, и они же в десятом классе первыми перейдут на тот стандарт старшей школы, что разрабатывается сейчас.
По мнению отраслевых аналитиков А. Черных и А. Иваницкой, здесь речь идет о самой серьезной реформе российского образования в новейшей истории, ведь планируется, что старшеклассники смогут сами выбирать, какие предметы и на каком уровне изучать. И разработчики стандарта, и его критики требуют перехода к профильному обучению, но по-разному видят пути реформирования. Причем, власти уже продемонстрировали, что готовы пойти на некоторые уступки общественности, но серьезно изменять проект вряд ли станут.
Авторы проекта из Института стратегических исследований в образовании (ИСОО) при Российской академии образования (РАО) - коллектив под началом научного руководителя ИСОО А. Кондакова и академика РАО Л. Кезиной предлагают отказаться от существующей с советских времен системы, когда все школьники изучают стандартный набор дисциплин.
[По данным «Викепедия», Александр Михайлович Кондаков (11 ноября 1958, Москва) — российский государственный и общественный деятель, генеральный директор государственного издательства «Просвещение» (с 2001 года). Член-корреспондент РАО по отделению философии образования и теоретической педагогики (2006). Сын заместителя Министра просвещения СССР, Президента АПН СССР М.И. Кондакова. В 1980 году окончил Московский государственный педагогический институт им. В.И. Ленина, работал учителем географии и английского языка в школе №29 г. Москвы. В 1982—1985 обучался в аспирантуре кафедры экономической географии МГПИ. В 1985—1997 — ассистент, старший преподаватель, доцент кафедры экономической географии, начальник Управления международных связей МГПИ. В 1997 году был назначен помощником заместителя Председателя Правительства РФ О.Н. Сысуева по вопросам образования. С июня 1998 по июнь 2001 — заместитель министра общего и профессионального образования РФ. В 2005-2011гг. - руководитель авторского коллектива, создающего новое поколение федеральных государственных образовательных стандартов начального, основного и общего образования. Научный руководитель Учреждения РАО «Институт стратегических исследований в образовании». Кандидат географических наук (1985). Доктор педагогических наук (2005, диссертация «Образование как ресурс развития личности, общества и государства», специальность 13.00.01 - «Общая педагогика, история педагогики и образования»). Автор более 40 научных публикаций. Вице-президент Российского книжного союза. Член комиссии по географическому образованию
Международного географического союза и Научно-методического совета по географическому образованию РАО.
По информации «Википедия», Любовь Петровна Кезина (родилась 1 ноября 1938, Москва) — советник-наставник мэра Москвы (уволенная мэром С.С. Собяниным 18.07.2011). В период с 1986 по 2007 — руководитель Департамента образования г. Москвы, академик РАО. 1957 — окончание Московского городского педагогического училища № 2; — учитель начальных классов школы № 646; — поступление в МГПИ им. В. И. Ленина; 1965 — окончание ВУЗа по специальности «история»; 1966 — преподавание истории и обществоведения в школе № 420; 1968—1973 — инструктор райкома КПСС; 1973—1978 — заведующий отделом народного образования; 1978—1982 — секретарь Исполкома райсовета; 1982—1984 — секретарь райкома КПСС; 1984—1986 — второй секретарь райкома КПСС; 1986— 1988 — начальник Главного управления народного образования Мосгорисполкома; 1988—1989 — первый заместитель председателя Московского городского комитета по народному образованию; 1989—1991 — председатель Московского городского комитета по народному образованию Мосгорис-полкома; 1991—1996 — руководитель Московского департамента образования; 1996—2002 — председатель Московского комитета образования; 2002—2007 — руководитель Департамента образования города Москвы; 2007—18/07/2011 — советник-наставник Мэра Москвы].
Сначала разработчики предложили сделать обязательными для всех четыре предмета — существующую пока лишь в теории «Россию в мире», основы безопасности жизнедеятельности (ОБЖ), физкультуру и создание некоего индивидуального проекта. Все остальные предметы были объединены в шесть образовательных областей: например, в раздел «естественные науки» входят естествознание, физика, химия, биология и экология. В каждой такой области ученик должен выбрать для изучения одну дисциплину (один раз можно взять два предмета). Но всего уроков по выбору должно быть не более семи. При этом стандарты еще и разделяют предметы по трем уровням преподавания. Интегрированный курс дает самые минимальные знания для «социализации учащихся», базовый курс преподает «основы» и лишь профильный занимается «подготовкой к последующему профессиональному образованию». Количество «профильных» предметов также ограничено — не более четырех. При этом школа получает право самостоятельно разрабатывать программу, выбирая, какие предметы преподавать на углубленном уровне.
По мнению А. Черных и А. Иваницкой, новый стандарт называют общественным договором, соединяющим интересы семьи, общества и государства. Впрочем, общество договариваться пока отказывается.
Проект документа был опубликован в конце 2010 года, однако общественность не обратила внимания на почти сотню страниц текста, написанного сложным для понимания бюрократическим языком. Ситуация изменилась 28 января, когда в «Живом журнале» появилось открытое письмо к руководству страны учителя русского языка и литературы московской школы № 57 Сергея Волкова, он смог на одной странице уместить основные по-
ложения реформы и свои комментарии к ним. Учителя возмутило, что ОБЖ и «Россия в мире» названы обязательными дисциплинами, в то время как русский язык, литература и математика стали предметами по выбору. Другая претензия касалась ограниченности выбора предметов: получалось, что учить одновременно физику, химию и биологию стандарт не разрешает. После этого стандарты не могли не поменяться. Разработчики принялись переписывать документ, попутно устраивая бесконечные круглые столы и встречи с общественностью. В ходе дискуссий авторы признавали и сложность текста, и непродуманность с числом предметов по выбору, обещая все исправить. Но вторая версия, вышедшая 15 февраля, вызвала у критиков недоумение: замена пропаганды «службы в армии» на «защиту Отечества» стала чуть ли не единственной безоговорочной победой. Скандальный набор из четырех предметов перестал быть обязательным — теперь он общий, и школьникам все равно придется их изучать. А ситуация с русским языком стала, по мнению многих, еще хуже: разработчики предложили на интегрированном уровне объединить его с литературой в предмет «русская словесность» с единым учебником. Этот вариант стандарта также не является окончательным—авторы называют его промежуточным и обещают продолжить обсуждение.
А. Черных и Ф. Иваницкая уверены, что общественные протесты вряд ли заставят Минобрнауки кардинально изменить концепцию стандарта: теоретически министр может утвердить документ в любое время, так как это ведомственный документ. На определенные уступки Минобрнауки пойдет, но вряд ли это будут серьезные изменения.
Так председатель комитета по образованию Госдумы РФ Г. Балыхин (в прошлом заместитель министра образования, затем - руководитель Росо-бразования РФ) предложил поменять схему «40% времени — обязательная часть, 60% — уроки по выбору» на «60% — обязательные уроки, а 40% — по выбору». Вряд ли исключат дисциплину «Россия в мире» (которую уже сравнивают с «Историей КПСС») — власти ведь пошли на введение (пока в качестве эксперимента) основ мировых религий, а этот предмет вызывал куда больше споров. Вместе с тем из текста документа уже сейчас можно сделать вывод о грядущих проблемах с повсеместным введением стандарта, обучением педагогов и финансированием школ.
По резкому замечанию автора открытого письма с критикой нового стандарта, учителя русского языка и литературы школы № 57 (г. Москва) С. Волкова, «Стандарт похож на договор по выдаче кредита, где крупным шрифтом набраны всякие привлекательные для заемщика вещи, а потом где-то на обороте внизу едва различимыми буковками идет всякая отягчающая гадость, которая делает этот кредит грабительским. Стандарт даже хуже: разработчики эти буковки вообще убрали. В полной уверенности, что никто не догадается и все «схавают». Не «схавали». По его мнению, у авторов нового стандарта нет честности, адекватности, понимания реальности, в которой сегодня существует школа. «Это документ, написанный людьми, которые в школе не были давно и никогда туда не придут, потому что школа для них — это полигон для экспериментов, под которые можно получить деньги
и с успехом их освоить. Авторы стандарта не имеют мужества даже на то, чтобы опубликовать список участвовавших в его разработке людей. Мы постоянно слышим цифры от 400 до 1 тыс. человек, а знаем всего двух-трех защитников. Почему бы стране не узнать своих героев поименно?».
С. Волков считает, «что на этот стандарт у государства нет и не будет ресурсов. Разработчики этого не хотят видеть или делают вид, что не хотят. В ходе дискуссии им много раз показывали непросчитанность их концепции. Ребенок не сможет выбрать свою индивидуальную образовательную траекторию просто из-за того, что у школы нет возможности оплатить его запрос. Я хочу второй иностранный язык на профильном уровне: как говорит стандарт, это мое право — захотеть и выбрать. А у школы нет преподавателя. И неоткуда его взять. И нечем ему заплатить». С. Волков делает вывод, что предложенный А. Кондаковым с сотр. новый стандарт даже «редактировать не стоит. Но написать новый государство не даст, потому что ему проще принять этот и дискуссию об образовании замять. Потому что надо вообще-то менять все министерство, например. И увеличивать образовательный бюджет».
В мае 2011 года на заседании трех экспертных групп по доработке «дорожной карты» по развитию России «Стратегии 2020» руководитель экспертной группы № 7 «Рынок труда, профессиональное образование, миграционная политика», ректор Высшей школы экономики (ВШЭ) профессор Я. Кузьминов представил доклад о потребностях в дополнительном финансировании школ и вузов.
Сегодняшние реальные расходы на образование он оценил в 4 - 4,5% ВПП (при официальных 5,5% ВВП), требуемый прирост финансирования от 0,6% до 1,2% ВВП в зависимости от выбранной одной из двух моделей развития. Первая модель ориентируется на заработки на уровне США и Германии, вторая — на уровень, чтобы научно-педагогические работники смогли отказаться от подработок. В первом случае требуется увеличение на 37%, во втором — на 64%.
По мнению профессора Я. Кузьминова, первопричина кризиса образования — низкая зарплата учителей и профессорско-преподавательского состава (рис. 1). По его расчетам, в США и Великобритании зарплата учителей по отношению к средней зарплате по экономике страны с 1960-х годов колебалась в пределах 100-120%, а в России она с 2000 года по 2010 год выросла с 57% до 85% от средней зарплаты (при учете новых инициатив правительства конечная цифра может вырасти на 6-8%). По заявлению председателя правительства В. Путина в мае 2011 года, в регионах у целого ряда учителей заработная плата составляет 5,5 - 7 тыс. руб., но в среднем ( с учетом высокооплачиваемых регионов, Санкт-Петербурга и Москвы) находится на уровне 70% от средней по стране. Мониторинг экономики образования, на который ссылается профессор Я. Кузьминов, наглядно показал, что низкие зарплаты — главная причина чрезвычайно низкой степени лояльности к профессии среди учителей.
Так, в 2010 году 69% учителей заявили, что согласятся сменить работу на рутинную, но которая лучше оплачивается. Заинтересовать учителей
может зарплата не менее 34,8 тыс. руб. (уровень запросов в 2009 году — 40,8 тыс. руб.). Эти зарплаты коррелируют с той, которую учителя указали как достойную, при которой они отказались бы от дополнительной занятости,— 37,7 тыс. руб., что в вдвое выше той, которую российские учителя реально получают: в 2010 году — 17,2 тыс. руб., с учетом подработок —18,7 тыс. руб.
1 Базовая зарплата
2 Зарплата с учетом дополнительной занятости
3 Зарплата, при которой отказались бы от дополнительной занятости 36000 ^ Минимальная зарплата, при которой готовы сменить работу
27000 18000 ■ 9000 Щ
о ииа
2006 I 2007 I 2008 ! 2009 I 2010
Рис. 1. Итоги мониторинга по уровню заработков и зарплатным ожиданиям педагогов школ и вузов (по данным профессора Я. Кузьминова, май 2011 г.)
По наблюдению эксперта Д. Николаевой, преподаватели вузов показали чуть большую степень лояльности, хотя нелояльность к профессии по опросам демонстрирует 56% профессорско-преподавательского состава. Свой социальный статус академические работники готовы продать дороже, чем учителя,— за 72,7 тыс. руб.: такова минимальная зарплата, при которой они готовы сменить работу в вузе на «рутинную». За 49 тыс. руб. преподаватели готовы отказаться от дополнительной занятости (при том, что реальная зарплата в 2009 году в вузах составила 15,8 тыс. руб., а с учетом дополнительной занятости — 21 тыс. руб.). По заявлению профессора Я. Кузьминова, «Россия — единственная страна, в которой годовая зарплата академических работников ниже, чем валовой национальный доход на душу населения. Это странно и дико». По информации эксперта Д. Николаевой, бюджетное финансирование высшего образования с 2001 года по 2009 год выросло в десять раз — с 34 млрд. руб. до 347,2 млрд. руб.
В целом по России домохозяйства проявляют стабильный интерес к образованию на коммерческой основе. Это означает весьма существенные дополнительные внебюджетные инвестиции домохозяйств в отдельные школы, лицеи, вузы, что увеличивает и среднюю по стране зарплату педагогов (при нищенской зарплате на местах), и неравномерность доходов у педагогов с одинаковой занятостью, и, как результат, - неудовлетворение самых широких слоев учительства России, которое годами слышит об самом пристальном интересе государства к проблемам учителей, но на самом деле поддержку и заинтересованность государства не ощущает.
