CC BY
189
К 70-летию Великой Победы
УДК 344.145 С.А. Погорелое*
Реализация дисциплинарной ответственности военнослужащих в годы Великой Отечественной войны
В статье исследуются вопросы реализации требований Дисциплинарного устава Рабоче-Крестьянской Красной Армии Союза ССР в различные периоды Великой Отечественной войны. Подробно исследуется роль и значение вновь созданных штрафных подразделений, их место в юридической ответственности военнослужащих.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, дисциплинарная ответственность, Дисциплинарный устав, взыскания, воинская дисциплина, военнослужащие, Красная Армия, штрафной батальон.
S.A. Pogorelov*. Requirements of the Disciplinary responsibility of military men during Great Patriotic war. The article explores the issues of implementation of the requirements of the Disciplinary Statute of Workers' - Peasants' Red Army of the Soviet Union in different periods of Great Patriotic war. Deinvestigated in detail the role and importance of the newly created penalty sub-divisions and their place in the legal liability of servicemen.
Keywords: Great Patriotic war, disciplinary responsibility, the disciplinary regulations, penalties, military discipline, military men, the Red Army, penal battalion.
70-летию Победы в Великой Отечественной войне посвящается...
Напряженный характер сражений с превосходящими силами врага, большие потери в личном составе, вынужденный отход в первые месяцы Великой Отечественной войны привели к снижению уровня воинской дисциплины и появлению неорганизованности во многих воинских частях и соединениях Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Для перелома создавшегося положения требовались решительные меры по восстановлению и укреплению воинской дисциплины.
Вместе с тем положения Дисциплинарного устава 1940 года [1] о дисциплинарной ответственности военнослужащих, применяемые в мирное время, во многом не могли быть реализованы в период ведения боевых действий. В условиях фронтовой обстановки, когда личный состав выполнял боевые задачи, непосредственно находясь в окопах, вряд ли могло быть признано необходимым и целесообразным применение взысканий за нарушение формы одежды, дисциплины строя и другие подобные незначительные нарушения воинской дисциплины. Главным для военнослужащих в этой обстановке было ведение решительных боевых действий по уничтожению врага, безусловное выполнение приказов и распоряжений командиров и начальников.
* Погорелов, Сергей Александрович, преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского военного института внутренних войск МВД России. Адрес: Россия, 198206 г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова д. 1. Тел. +7-911013-84-26. E-mail: [email protected].
* Pogorelov, Sergey Alexandrovich, the lecturer of faculty criminal process and criminalistics of the St.-Petersburg Military Institute of Internal Troops of the Ministry of Internal Affairs of Russian. Address: Russia, 198206, St.-Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. Ph. +7-911-013-84-26. E-mail: [email protected].
© Погорелов С.А., 2015
Поэтому в целях восстановления управления личным составом, обеспечения выполнения приказов, пресечения паники и других нарушений воинской дисциплины в действующей армии командиры и начальники были вынуждены, основываясь на требования Дисциплинарного устава 1940 г., применять в отношении нарушителей все меры принуждения, включая и такую крайнюю меру, как применение оружия.
Так, 15 июля 1941 г. Главное политическое управление РККА в Директиве № 081, подводя итоги партийно-политической работы за три недели войны, требовало от командиров и политорганов «повседневно разъяснять личному составу, что оставление позиций без приказа командования -преступление..., не останавливаться и перед крутыми мерами, беспощадно карая дезорганизаторов, паникёров, трусов, дезертиров и распространителей провокационных слухов... Потребовать от командиров в соответствии с п. 7 Дисциплинарного устава применять оружие в случаях, когда это необходимо» [2, с. 43].
По мнению ряда исследователей, с которыми автор полностью согласен, в условиях войны представлялось довольно сложным, а порой и невозможным проведение четкой грани между дисциплинарной и уголовной ответственностью. Эту грань не различали большинство постановлений Государственного Комитета Обороны, приказов Ставки Верховного Главнокомандующего и наркома обороны. Стиралась она зачастую в приказах и директивах командующих и военных советов фронтов и флотов. Командно-политический состав Красной Армии в первые месяцы войны лишь в незначительной степени использовал меры воздействия на военнослужащих, обозначенные в Дисциплинарном уставе. Как правило, принималось два крайних решения: за проявленное мужество, героизм и подвиги бойцов и командиров представляли к правительственным наградам, а за преступления, грубые дисциплинарные проступки и другие нарушения воинской дисциплины, зачастую незначительные, отдавали под суд военного трибунала. В то же время, были случаи, когда проступки военнослужащих, которые не влекли за собой уголовной ответственности, оставались без дисциплинарного воздействия [3, с. 346; 4, с. 23; 5, с. 54 и др.].
С первых дней войны применение оружия как меры принуждения к выполнению приказов и как санкции в отношении военнослужащих, допускавших правонарушения, взамен дисциплинарного наказания, стало одним из основных методов воздействия. При этом расстрелы зачастую носили публичный характер. На это, например, указывалось в сводке Управления политической пропаганды Юго-Западного фронта от 26 июня 1941 г.: «Не прекращаются факты паники среди отдельных командиров и красноармейцев. Для поднятия дисциплины и боевой выучки приписного состава проводится ряд срочных мероприятий, к дезертирам применяются меры военного времени. В 41 стрелковой дивизии с 22 по 25 июня 1941 г. за трусость и дезертирство начсоставом расстреляно 10 красноармейцев приписного состава. Эти действия вызвали всеобщее одобрение личного состава. Бойцы и командиры заявляют: врагов и трусов надо беспощадно уничтожать» [6, ф. 229, оп. 213, д. 12, л. 43].
Однако уже через несколько месяцев с начала войны массовая практика применения мер принуждения и почти полное отсутствие других дисциплинарных форм воздействия на воинскую дисциплину, стали приводить к негативным результатам. В армии все чаще стали появляться «факты извращения дисциплинарной практики, превышения предоставленных прав и власти, самосудов и рукоприкладства». Военно-политическое руководство страны вынуждено было прийти к решению, что подобные действия должностных лиц зачастую были незаконны и нецелесообразны, отрицательно влияли на воинскую дисциплину. Поэтому 4 октября 1941 г. в связи с участившимися случаями «незаконных репрессий и грубейшего превышения власти со стороны отдельных командиров и комиссаров по отношению к своим подчиненным» издается приказ Народного комиссара обороны № 0391 «О фактах подмены воспитательной работы репрессиями» [7, с. 108-109]. В этом документе отмечались факты необоснованных репрессий и подчеркивалось, что незаконные расстрелы, самоуправство и рукоприкладство со стороны командиров и комиссаров являются проявлением «безволия и безрукости», способствуют падению воинской дисциплины и политико-морального состояния войск. Выдвигалось требование восстановить в правах воспитательную работу, не подменять повседневную разъяснительную работу администрированием и репрессиями, самым решительным образом бороться с явлениями незаконных репрессий, рукоприкладства и самосудов. Также подобные явления объявлялись как «нетерпимые в Красной Армии факты извращения дисциплинарной практики, превышения предоставленных прав и власти» В дальнейшем приказ № 0391 был несколько раз продублирован на различных уровнях и в других военных структурах. Так, на Юго-Западном фронте был издан приказ от 12 декабря 1941 г. № 0029 «О фактах превышения власти, самочинных расстрелах и рукоприкладстве со стороны отдельных командиров частей в отношении своих подчиненных», и названные в нем преступления определялись как нарушения воинской дисциплины [6, ф. 229, оп. 178, д. 10, л. 2]. Народный комиссар внутренних дел в свою очередь приказал: «Объявляю для неукоснительного исполнения приказ НКО СССР от 4 октября 1941 г. № 0391 "О фактах подмены воспитательной работы репрессиями". Приказ объявить всему начальствующему составу войск НКВД до командира и комиссара полка включительно» [6, с. 233].
В сущности, данный приказ давал прямое указание органам военного управления на восстановление довоенной системы дисциплинарных правоотношений, смещая акцент на приоритет
Погорелов С.А. Реализация дисциплинарной ответственности военнослужащих в годы...
метода убеждения перед методом принуждения. По мнению некоторых исследователей [9, с. 129; 10, с. 134], требования приказа № 0391 стимулировали восстановление дисциплинарной практики в соответствии с Дисциплинарным уставом 1940 г. Постепенно в Красной Армии стали шире применяться поощрения и взыскания, указанные в Дисциплинарном уставе 1940 г., в т.ч. выговоры, наряды вне очереди, дисциплинарные аресты и т.п. Так, в 1043-м стрелковом полку 324-й стрелковой дивизии в марте 1942 г. на личный состав были наложены следующие взыскания: вы-говор - 29, наряд вне очереди - 13, арест - 105 [6, ф. 367, оп. 10029, д. 5, л. 397]. В 31-й стрелковой бригаде из 492 взысканий, объявленных за январь-апрель 1942 г., было: выговоров - 132, нарядов вне очереди
- 180, арестов - 171 [6, ф. 208, оп. 2579, д. 5, л. 216].
Ценой предельного напряжения сил, проявления массового героизма и стойкости советских войск к ноябрю 1941 г. противник был остановлен на всех направлениях. Затем Красная Армия перешла в решительное контрнаступление под Москвой и в начале января 1942 г. была завершена первая крупная наступательная операция наших войск. Однако общее соотношение сил на советско-германском фронте весной 1942 г. в целом оставалось в пользу противника. Летом 1942 г. наши войска вели тяжелые кровопролитные бои с захватчиками на южных участках фронта. Враг рвался вглубь страны, захватывал и разорял новые территории. Неудачи на фронтах отрицательно сказывались на состоянии воинской дисциплины во многих воинских частях и подразделениях [11, С.139].
Данные обстоятельства подвигли военно-политическое руководство страны на издание широко известного приказа Наркома обороны от 28 июля 1942 г. № 227 «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций». В литературе данный приказ часто именуется как «Ни шагу назад!» [7, с. 276-278].
По мнению С.Г. Лысенкова [3, с. 347-350] приказ НКО № 227 наиболее наглядно демонстрировал сближение признаков дисциплинарной и уголовной ответственности. По мнению автора, данный приказ помимо прочего был очередным шагом военно-политического руководства в отходе от применения к нарушителям воинской дисциплины крайних уголовных санкций путем введения, по опыту противника, особых штрафных подразделений для военнослужащих, «провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости».
В приказе № 227 было установлено: «...после своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи... Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска де-рутся лучше, чем они дрались зимой...[12, с. 303-306]. Из текста приказа видно, что система наказания за трусость и дезертирство
- штрафной батальон - явилась копией немецкой модели батальонов «999». Отличие заключалось в том, что в советском штрафбате можно было искупить кровью свою вину и реабилитироваться, а в немецком - нет.
В соответствии с Положениями о штрафных батальонах и ротах дей-ствующей армии от 26 сентября 1942 г. [7, с. 312-314], провинившиеся «в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости» военнослужащие направлялись в эти подразделения на срок от одного до трех месяцев в дисциплинарном порядке на основании письменного приказа:
- лица среднего и старшего командного, политического и начальствующего состава - правами командира дивизии или бригады;
- рядовые бойцы и младшие командиры - правами командира полка (отдельной части).
В соответствии с Положениями в штрафные подразделения на те же сроки могли направляться и по приговору военного трибунала военнослужащие, осужденные с применением отсрочки исполнения приговора согласно прим. 2 к ст. 28 Уголовного Кодекса РСФСР [13]. Поэтому в послевоенной литературе существовало мнение о том, что институт штрафных частей не являлся видоизменением дисциплинарных батальонов, а во многом был связан с применением уголовно-правового института отсрочки исполнения приговора до окончания военных действий [14; 15]. Основанием для такого вывода явилось то обстоятельство, что по различным, но в целом совпадающим данным, в годы Великой Отечественной войны отсрочка исполнения приговора с направлением военнослужащих в действующую армию применялась в судебной практике в среднем в 50 % случаев [5; 16].
Такое основание для направления в штрафную часть, как «нарушение дисциплины по трусости или неустойчивости», можно было трактовать довольно широко, что и использовали некоторые должностные лица органов военного управления. Военные прокуроры, осуществляя надзор над штрафными подразделениями, выявляли немало фактов, когда солдата или сержанта направляли в штрафники за незначительные нарушения воинской дисциплины («шевеление в строю», «приготовление некачественного обеда» и т.п.). Тем самым командиры допускали отступления от требований приказа № 227 и Положений о штрафных подразделениях в части, касающейся
определения основания для направления военнослужащих в эти подразделения. Так, в циркуляре начальника организационно-строевого управления Краснознаменного Балтийского флота от 20 апреля 1943 г. обращалось внимание на то, что в штрафные взвода направлялись военнослужащие «за систематическую недисциплинированность и нежелание честно служить» [17, ф. 161, оп. 6, д. 185, л. 480] без указания конкретных проступков, что некоторые командиры за малозначительные нарушения дисциплины устанавливали предельный или даже превышающий его срок пребывания в штрафном подразделении. Бывший командир штрафного подразделения А.В. Пыльцын вспоминал: «Здесь сыграла роль скорее не строгость закона, как это было во многих судьбах штрафников, а господствовавшие в то время "стукачество" и гипертрофированная подозрительность некоторых начальников. Тогда от этого во много раз больше пострадало людей случайных, допустивших самые обыкновенные ошибки, просчеты, без которых не бывает ни одного серьезного дела. Было правилом обязательно найти, а в крайнем случае придумать, конкретного виновника, ответчика, невзирая на то, что бывают повинны даже не люди, а обстоятельства» [18, с. 38].
По мнению С.Г. Лысенкова, под формальным применением дисциплинарной ответственности в виде направления в штрафные подразделения в большей степени подразумевалась уголовная ответственность военнослужащих, а штрафные подразделения были составным элементом карательной системы государства, предназначенным для поддержания дисциплины и порядка в действующей армии [3, с. 351-356].
Однако автор считает необходимым отметить, что институт штрафных подразделений помимо нескольких признаков уголовной ответственности также собрал воедино признаки различных групп дисциплинарных взысканий, установленных довоенным Дисциплинарным уставом:
- имевших воспитательный характер: выражалось в лишении нагрудных знаков, орденов и медалей;
- непосредственно влиявших на служебно-правовое и материальное положение военнослужащего: понижение в должности и в звании, перевод офицеров на денежное содержание солдат;
- прекращавших военно-служебные правоотношения: в случае смерти или инвалидности военнослужащего.
При этом указанные лишения строго ограничивались по времени, а сроки наказания относительно уголовных не были столь продолжительными, длились всего 1-3 месяца, что ближе к срокам действия дисциплинарных взысканий.
Отход от доминирующей в начале войны практики применения уголовного реагирования на дисциплинарные проступки военнослужащих был поддержан и правоохранительными органами. 26 августа 1942 г. нарком юстиции издал приказ «О задачах военных трибуналов по проведению в жизнь приказа НКО № 227 от 28.07.1942 г.». Приказ требовал от председателей и членов военных трибуналов «покончить с практикой огульного осуждения многих лиц, в отношении которых могут быть приняты меры дисциплинарного воздействия и меры, предусмотренные приказом № 227 (направление в штрафные роты и т.п.)» [19, с. 141].
Таким образом, в начальный и первый период войны основными особенностями реализации дисциплинарной ответственности в системе дисциплинарных правоотношений военнослужащих были:
- использование командным составом в борьбе с воинскими правонарушениями на фронте ограниченного количества правовых форм и средств воздействия на поведение военнослужащих, склонность к применению в основном крайних мер принуждения;
- пресечение панических настроений, дезертирства, трусости, членовредительства, уклонений от боевой деятельности путем применения публичных расстрелов, максимально приближая время исполнения наказания ко времени совершения правонарушения;
- первоначальный приоритет уголовной ответственности над дисциплинарной, с постепенным «восстановлением в правах» последней по мере стабилизации боевой обстановки на театре военных действий;
- существенное расширение в экстренном порядке полномочий органов военного управления, правоохранительных органов в правовом регулировании уровня воинской дисциплины, закрепление за ними права устанавливать и применять особые меры юридической ответственности во внесудебном порядке.
Несмотря на то, что в первом периоде войны для наведения порядка и дисциплины принимались самые решительные меры, зачастую применяемые в нарушение законов, приказов и уставных требований, количество правонарушений в армии и на флоте продолжало оставаться достаточно высоким.
Во втором периоде Великой Отечественной войны высшим военно-политическим руководством были уточнены основания применения штрафных подразделений, конкретизирован перечень должностных лиц с дисциплинарными полномочиями по направлению военнослужащих в штрафные роты. 21 августа 1943 г. Нарком обороны приказом № 0413 [20, с. 198] разрешил командирам полков действующей армии и ко-мандирам дивизий в военных округах и на недействующих фронтах в
Погорелов С.А. Реализация дисциплинарной ответственности военнослужащих в годы...
дисциплинарном порядке направлять в штрафные роты подчиненных лиц сержантского и рядового состава за «самовольные отлучки, дезертирство, неисполнение приказа, проматывание и кражу военного имущества, нарушения уставных правил караульной службы и иные воинские преступления в случаях, когда обычные меры дисциплинарного воздействия за эти проступки оказывались недостаточными». Аналогичные права получили начальники гарнизонов в отношении задержанных дезертиров сержантского и рядового состава.
В данном приказе, так же как и в приказе № 227, прослеживается смешение видов уголовной и дисциплинарной ответственности: вначале противоправные действия называются воинскими преступлениями, затем они же именуются проступками, для которых оказались недостаточными «обычные меры дисциплинарного воздействия». Приказ № 0413 указывал на то, что различные служебно-должностные категории наделялись одинаковыми дисциплинарными правами. Этими положениями подчерки-валась зависимость дисциплинарных полномочий от участия в боевых действиях.
В третьем периоде Великой Отечественной войны, как и во втором, командование армии и флота обращало особое внимание на проступки военнослужащих, которые дисциплинарная практика относила к разряду прочих, непосредственно не влиявших на боеспособность войск и сил флота. При этом использовались уже выработанные ранее меры дисциплинарного воздействия на военнослужащих.
Второй и третий периоды войны характеризовались возросшей оперативностью, разнообразием, гибкостью и эффективностью форм и методов правового воздействия на дисциплину военнослужащих, а успешное ведение боевых действий, их наступательный характер, всесторонняя обеспеченность войск оказывали положительное влияние на воинскую дисциплину, на снижение числа правонарушений.
Основными направлениями укрепления воинской дисциплины и стабилизации дисциплинарных правоотношений в данные периоды войны были:
- отход от доминирующей в начале войны уголовно-карательной практики;
- расширение прав военного командования в решении вопросов об отнесении отдельных правонарушений к дисциплинарным проступкам или воинским преступлениям и в определении порядка наказания;
- расширение законных оснований направления военнослужащих рядового и младшего начсостава в штрафные подразделения, в т.ч. в дисциплинарном порядке, последовавшее в связи с этим уменьшение судимостей в армии;
- по мере преодоления трудностей первого периода войны последовательное претворение в жизнь принципа соразмерности наказания содеянному правонарушению.
Изучение практики применения различных видов дисциплинарных взысканий в условиях военного времени приводит к выводу, что данные условия потребовали изменить порядок приведения в исполнение отдельных видов дисциплинарных взысканий, а в ряде случае - ужесточить санкции за незначительные нарушения воинской дисциплины.
Автор согласен с мнением И.А. Тюрина, выяснившего, что наложение такого дисциплинарного взыскания, как арест с содержанием на гауптвахте в годы войны применялось редко и преимущественно в тыловых частях. Снижение воинского звания допускалось в связи с проступками, совершенными главным образом в действующей армии. Снижение в должности, отстранение от должности с разжалованием в рядовые имели место в связи с невыполнением боевых приказов, сопровождавшимся значительным ущербом интересам военной службы в условиях боевых действий. Особые случаи наложения дисциплинарных взысканий получали широкое распространение, т.к. многие военнослужащие частей действующей армии оказывались в отрыве от сво-их подразделений (например, при лечении, в ходе переформирования или передислокации воинской части). В таких условиях военнослужащие привлекались к дисциплинарной ответственности правами должностных лиц, у которых находились во временном подчинении [4, с. 22-23].
Согласно статистическому исследованию коллектива авторов под руководством Г.Ф. Кривошеева, за всю войну в штрафные батальоны и роты были направлены 427 910 человек [21, с. 183], а по данным В.П. Заколодного, за период со II полугодия 1942 г. до окончания войны были осуждены к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора 284172 человека [10, с. 435]. Если учесть то обстоятельство, что основная часть получивших отсрочку в исполнении приговора согласно требованиям руководящих документов была направлена в штрафные подразделения, то получается, что остальные 143738 человек (что составляет около 1/3 всех штрафников) попали в штрафные подразделения в дисциплинарном порядке [подсчитано автором].
Изучив институт дисциплинарной ответственности военнослужащих в период Великой Отечественной войны, автор пришел к следующим выводам:
- дать однозначную правовую оценку дисциплинарной ответственности военнослужащих в условиях Великой Отечественной войны с позиций законности, военной необходимости, морали и гуманизма очень сложно. Во многих случаях правомерность и обоснованность привлечения к ответственности, правильность квалификации право-нарушений, соответствие меры наказания тяжести содеянного были и остаются спорными, требующими критического правового анализа;
- несоблюдение воинского порядка в условиях военного времени в большинстве случаев рассматривалось как воинское преступление и реже - как дисциплинарный проступок, что объяснялось повышенной опасностью правонарушений, совершенных в боевой обстановке.
- практика применения уголовной и дисциплинарной ответственности военнослужащих в годы войны были направлены на безусловное выполнение служебно-боевых задач. Четкой грани между этими видами юридической ответственности, нормативные правовые акты государственного и военного руководства не проводили, в условиях ведения боевых действий наблюдалась явная тенденция к их сближению;
- штрафные подразделения, введенные в годы войны, синтезировали в себе многие признаки уголовной и дисциплинарной ответственности и стали куда более гуманной альтернативой высшей мере наказания, установленной действовавшим законодательством за совершение военнослужащими в военное время многих воинских преступлений. Поэтому данное явление необходимо считать особой санкцией юридиче-ской ответственности военнослужащих, применяемой в военное время как дисциплинарное взыскание и как альтернатива уголовным мерам наказания;
- законотворческая и организаторская работа государственно-политических и правоохранительных органов, военного командования по реализации дисциплинарной ответственности, регулированию дисциплинарных правоотношений военнослужащих, укреплению воинской дисциплины в различные периоды Великой Отечественной войны имела свои особенности и тенденции и во многом зависела от характера склады-вавшейся на театре военных действий боевой обстановки.
Опыт борьбы с правонарушениями во время Великой Отечественной войны необходимо изучать и учитывать при совершенствовании современного законодательства.
Список литературы
1. Дисциплинарный Устав Красной Армии. - М.: Воениздат НКО СССР, 1941. - 32 с.
2. Русский архив: Великая Отечественная. - Т. 17-6 (1-2). - М.: Терра, 1996. - 672 с.
3. Лысенков, С. Г. Правовой статус военнослужащих в период Великой Отечественной войны (историко-правовое исследование) : дис. ... докт. юрид. наук. - СПб., 2005. - 472 с.
4. Тюрин, А. И. Специфика юридической ответственности военнослужащих в военное время (на примере Великой Отечественной войны) // Российский военно-правовой сборник. - 2009. - № 3.
5. Шупленков, В. П. Проблемы уголовно-правовой борьбы с преступлениями против обороны СССР : дис. ... докт. юрид. наук. - М.: ВКИ, 1986. - 345 с.
6. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации.
7. Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г. - 1942 г. - Т. 13 (2-2). - М.: Терра, 1997. - 448 с.
8. Сидоренко, В. П. Внутренние войска в Великой Отечественной войне. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета МВД России, 2010. - 423 с.
9. Бородин, Н. В. Укрепление воинской дисциплины в отечественной армии (исторический опыт). - М.: Изд-во Военного университета, 2000. - 184 с.
10. Заколодный, В. П. Деятельность политорганов в Красной Армии по укреплению военной дисциплины в действующей армии в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) : дис. ... докт. ист. наук. - М., 1990. - 524 с.
11. Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945: Краткая история. - М.: Воениздат, 1984. - 560 с.
12. Живая память: Великая Отечественная: Правда о войне : в 3 т. - Т. 1. - М., 1998.
13. Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. - М., 1926. - № 80
14. Ахметшин, Х. М., Рыжков, Н. И. Направление в дисциплинарный батальон как вид уголовного наказания по советскому уголовному праву. - М.: ВПА, 1965. - 87 с.
15. Васильев, Н. В. Применение к военнослужащим отсрочки исполнения приговора в военное время : дис. ... канд. юрид. наук. - М.: ВЮА КА, 1945. - 178 с.
16. Ищенко, А. В. Дифференциация и индивидуализация наказаний, назначаемых военнослужащим Российской Федерации : дис. ... канд. юрид. наук. - М.: ВУ, 2000. - 189 с.
17. Центральный военно-морской архив Российской Федерации.
18. Пыльцын, А. В. Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина. - СПб.: Знание, 2003.
19. Военные трибуналы - органы правосудия в Вооруженных Силах / отв. ред. С.С. Максимов. - М., 1988. - 143 с.
20. Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР (1943-1945 гг.). - Т. 13 (2-3). - М.: Терра, 1997. - 368 с.
21. Россия и СССР в войнах XX века. Потери Вооруженных сил (статистическое исследование) / под общ. ред. Г.Ф. Кривошеева. - М., 2001. - 415 с.
