CC BY
9
УДК 93/94 https://doi.org/10.34680/2411-7951.2023.2(47).88-91
Б.Н.Ковалев
РЕАКЦИЯ КОЛЛАБОРАЦИОНИСТСКОЙ ПРЕССЫ НА ОККУПИРОВАННОЙ ГЕРМАНИЕЙ ТЕРРИТОРИИ СССР НА ТВОРЧЕСТВО Д.Д.ШОСТАКОВИЧА
На страницах русскоязычной коллаборационистской прессы всячески доказывалось, что по-настоящему талантливые люди, патриоты своей страны, обязаны бороться против Сталина и коммунистов. Это могли быть как исторические персонажи (например — Александр Невский, Петр I и др.), так и здравствующие представители культуры и искусства (Анна Ахматова, Михаил Зощенко, Сергей Рахманинов). Если они вставали на антифашистские позиции — гитлеровцы объясняли это страхом писателей и композиторов за свою жизнь или обыкновенной продажностью. Особое место в нацистской пропаганде занимали выдающиеся советские композиторы, в частности Дмитрий Шостакович. Особенно пропаганда активизировалась после его «Ленинградской» симфонии. Признавая его талант, нацистские пропагандисты доказывали, что его в СССР всегда травили, а то, что он делает сейчас, является формой самозащиты от сталинских репрессий.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, нацистский оккупационный режим, нацистская пропаганда, русскоязычная коллаборационистская пресса, Дмитрий Шостакович
К 80-летию снятия Ленинградской блокады
Военная пропаганда, направленная на противоборствующую сторону, является неразрывной частью в
процессе ведения боевых действий. Она должна дезориентировать противника, доказывать ему, что он вскоре потерпит сокрушительное поражение. В первую очередь идет восхваление своих вождей, их мудрости, а также выдающихся достоинств своих солдат. Но в условиях боевых действий необходимо также обращать внимание и на местные реалии. Так, нападение нацистской Германии на Советский Союз в 1941 г. осуществлялось под лозунгом «Гитлер — освободитель России от ига жидо-большевизма».
На страницах русскоязычной коллаборационистской прессы всячески доказывалось, что по-настоящему талантливые люди, истинные патриоты своей страны, обязаны бороться против Сталина и коммунистов. И это могли быть как исторические персонажи (например — Александр Невский, Петр I и др.), так и здравствующие представители культуры и искусства (Анна Ахматова, Михаил Зощенко, Сергей Рахманинов). Если они вставали на антифашистские позиции — гитлеровцы объясняли это страхом писателей и композиторов за свою жизнь или обыкновенной продажностью.
Язык музыки интернационален. Музыка занимала особое место в эстетике III Рейха. Адольф Гитлер всячески позиционировал себя как фанатичного поклонника Рихарда Вагнера. На страницах русской коллаборационистской прессы регулярно появлялись хвалебные статьи о Михаиле Глинке, Петре Чайковском, Сергее Рахманинове. Особое место здесь занимали и советские композиторы.
Критикуя советскую музыкальную культуру, нацисты всячески подчеркивали, что абсолютное большинство людей, создающих музыку в СССР, являются евреями. А это исключительно враждебно для русских слушателей. Поэтому некоторые из персоналий нацистской пропаганды пострадали исключительно из-за своих не совсем русских фамилий. Среди них был Дмитрий Шостакович. В весьма развязной по манере подачи информации статье «Евреи при Сталине», опубликованной в псковской газете «За родину» в июне 1943 года, утверждалось следующее: «Задающими тон в музыке являлись евреи Исаак Дунаевский, братья Покрасс, Штейнберг и Шостакович. В июне 1937 года советское правительство наградило выдающихся молодых музыкантов Советского Союза. Из девяти человек — восемь евреи» [1].
Однако автор этой статьи М.Левский следы мирового еврейского заговора искал практически везде. Ведь нужно же ему было сделать следующий вывод: «Приведенного, далеко не полного материала вполне достаточно, чтобы убедиться, что большевизм никогда не выражал и не выражает интересов русского народа» [1].
К началу 1943 года сотрудники ведомства Геббельса отлично знали о той реакции, которую произвела на слушателей во всем мире Седьмая «Ленинградская» симфония Дмитрия Шостаковича. Поэтому им потребовалось максимально дискредитировать творчество этого композитора. Тем более, в условиях, когда о победах Вермахта и его союзников писать стало невозможно, так как Красная армия успешно наступала по всем фронтам, количество аполитичных материалов, связанных с историей, культурой и искусством, на страницах коллаборационистской печати заметно выросло.
В 1943—1944 гг. в русскоязычной коллаборационистской прессе весьма активно публиковался Борис Андреевич Филистинский. Как литературный сотрудник, он написал и опубликовал в газете «За родину», а также других изданиях, которые выходили на Северо-Западе России и Прибалтике, несколько десятков статей. Среди них были «О Родине и большевизме», «Борьба молодёжи с марксизмом», «Поэты-жертвы большевизма», «Музыка и жизнь. Народные корни искусства», материалы по русской истории, собственные стихи и др. [2].
С точки зрения сегодняшнего дня в этих публикациях (за исключением, конечно, соответствующей порции антисемитизма) не было ничего предосудительного. Он был весьма суров при описании реалий
сталинской культурной политики. Для Бориса Филистинского как журналиста характерен стиль человека-всезнайки. В своих очерках он ненавязчиво намекает читателю, что сам был непосредственным участником описываемых событий, лично знал людей, о которых пишет. В иллюстрированном журнале «Для всех» Филистинский посвятил творчеству Дмитрия Шостаковича отдельный очерк [3].
Автор очерка приводит информацию, которую он явно не мог прочитать в советских газетах. В 20-е годы Филистинский являлся студентом ленинградского Восточного института и изучал монгольский язык.
Следовательно, он оперирует слухами, полученными им из околомузыкальных источников. Мол, в 1923 или 1924 году семнадцатилетнего Шостаковича намечают к исключению из Ленинградской Консерватории как дворянина и чуждый элемент, и лишь активное заступничество А.К.Глазунова, тогдашнего директора Консерватории, дало возможность даровитому студенту окончить ее в 1925 году.
Далее в 1925—1928 гг. — работа тапером в кино, музыкальным оформителем маленьких пьес в заштатных театрах. «И неуклонная работа над собой, над овладением техникой и музыкальным языком современного запада» [3].
Кстати, музыкальные предпочтения Адольфа Гитлера отличались консерватизмом с элементами милитаризма. Поэтому, как отмечалось, он столь преклонялся перед Рихардом Вагнером, его «Полетом Валькирий», не отказывая себе в удовольствии лишний раз послушать песенку «Лили Марлен». В любом случае в III Рейхе подобные эксперименты в музыке воспринимались крайне отрицательно. При этом Филистинский отзывается об этом вполне позитивно: мол, это увлечение новаторскими течениями в музыке не могло не сказаться на творчестве Дмитрия Шостаковича.
Более того, в очерке весьма экспрессивно-язвительно приводятся оценки творчества Шостаковича со стороны консервативных ленинградских слушателей и даже профессионалов-музыкантов: «Это черт знает что такое! Кошачий концерт! — шипели одни ...
— Музыка сумасшедшего! В психиатрическую больницу, на Удельную автора! — орали другие.
— Тут и музыкант ничего не разберет, а где уж рабочему человеку понять такую галиматью, — возмущался кто-то из рабочих, постоянных посетителей оперы...
А исполнители с нетерпением ждали, когда снимут этот ненавистный для них спектакль...» [3].
Борис Филистинский пытается продемонстрировать свою полную объективность: «Вместе с тем нельзя было сказать, что музыка оперы безнадежна. Нет, много интересных находок; остроумные комбинации инструментов; крайне своеобычная трактовка сюжета и замечательные музыкальные характеристики — все это, несомненно, продолжало интереснейший опыт "Женитьбы" Мусоргского по Гоголю же» [3].
Но далее в тексте очерка идет весьма жесткая критика молодого ленинградского композитора. Активно высмеивались произведения с определенной идеологической нагрузкой. К ним относились музыкальные работы первой половины 30-х годов. Филистинский пишет: «То же с тремя следующими симфониями Шостаковича: "Октябрьской", "Первомайской" и "Пионерской", с его балетами "Золотой век" и "Болт", в которых фокстротно разлагалась международная буржуазия, и тяжелыми па отличались вредители, шпионы и диверсанты от легкой поступи балетного комсомола ...
Первый балет выдержал семь — восемь, а второй один или два спектакля. Но все это не мешало прессе орать о появлении нового рабочего искусства, новой музыки "Великого Октября"» [3].
Стиль журналиста-коллаборациониста Бориса Филистинского очень напоминает манеру подачи материала Давидом Заславским — журналистом газеты «Правда», бывшим бундовцем и меньшевиком. Кстати, последнего приняли в ряды ВКП(б) только после личной рекомендации И.В.Сталина. И именно он опубликовал статью, посвященную разбору творчества Шостаковича «Сумбур вместо музыки» [4].
Как бы сотрудники ведомства Йозефа Геббельса, бывшие советские граждане, не пытались выдавить из себя советские штампы, сделать это им было очень сложно, практически невозможно. Вот как писал о Шостаковиче Заславский: «Если композитору случается попасть на дорожку простой и понятной мелодии, то он немедленно, словно испугавшись такой беды, бросается в дебри музыкального сумбура, местами превращающегося в какофонию...
Это музыка, умышленно сделанная "шиворот-навыворот", — так, чтобы ничего не напоминало классическую оперную музыку, ничего не было общего с симфоническими звучаниями, с простой, общедоступной музыкальной речью.
Это левацкий сумбур вместо естественной, человеческой музыки.
И все это грубо, примитивно, вульгарно. Музыка крякает, ухает, пыхтит, задыхается, чтобы как можно натуральнее изобразить любовные сцены» [4]. Всё это об опере «Леди Макбет Мценского уезда».
А вот как её оценил журналист-коллаборационист: «Крайний натурализм, в сочетании с чрезмерным увлечением новаторством, также сделал эту оперу мало приемлемой для чуткого уха» [3].
Борис Филистинский — искренний антисемит. Для него это не правила игры нацистской пропаганды. Это вполне осознанная позиция с элементами русского национализма. То ли неверными союзниками, то ли порочными искусителями Шостаковича он представляет ленинградских дирижёров-евреев. «Наконец, "передовой советский музыкальный Театр" — Ленинградский (Михайловский) — во главе со своим музыкальным руководителем и главным дирижером Самуилом Абрамовичем Самосудом — впоследствии главным дирижером Московского Большого театра — был приглашен в 1935 году на гастроли в Москву — с "Леди Макбет", "Светлым ручьем" и другими советскими новинками.
О Самосуде говорили, что он "творит самосуд над музыкой". Но он еще был лучшим среди дирижеров театра. Гораздо хуже его были другие дирижеры театра: Каган, Лев Аб и Исай Шерман» [3].
В чем заключался «самосуд» и почему «другие были гораздо хуже», Борис Филистинский своим читателям не объясняет.
Кстати, именно Самуил Самосуд будет впервые дирижировать Седьмой симфонией Шостаковича 5 марта 1942 года в Куйбышеве, где в то время находилась в эвакуации труппа Большого театра.
Судя по приведенным фактам, Филистинского тогда весьма заинтересовала эта история с музыкальными экспериментами. Он приводит слова советского музыковеда (кстати, еврея): «"Из последовавшей за этими статьями дискуссии, многие и, в первую очередь, сам Шостакович, сделали для себя ряд необходимых выводов", — пишет один из музыкальных критиков Леонид Энтелис.
Еще бы не сделать! Неудовольствие "хозяина"; газетно-чекистские помои; кличка "буржуазного идеолога"! Это тебе не академические споры! И Шостакович надолго замолчал...» [3]
Образ, который формирует в глазах своих читателей журналист-коллаборационист, следующий: Шостакович — талантливый человек, но он при этом трус и приспособленец.
При характеристике писателей, поэтов, композиторов, всех тех, кого нацистам было сложно обвинить в «еврействе» или «бесталанности», обычно использовалась следующая формулировка: «понятно, но противно». Мол, кого-то большевикам удалось купить, а кого-то просто запугать.
К Шостаковичу в оценке гитлеровских пропагандистов относилось и первое и второе: «О Дмитрии Шостаковиче снова заговорили — в первое время за границей, где за его творчеством следили давно, — а затем, волей-неволей, и в самом СССР...
И при раздаче в 1940 году сталинских премий Шостакович неожиданно для всех — в том числе и для него самого — оказался лауреатом.
Его снова возносят до небес, он снова лучший из лучших» [3].
В 1944 году во всем мире уже была хорошо известная Седьмая (Ленинградская) симфония Шостаковича. Напрямую об этом музыкальном произведении журнал «Для всех» не пишет. Деятельность композитора в настоящее время оценивалась следующим образом: «Война не дала возможности лауреату первой сталинской премии снова скатиться в прозябание буржуйского выродка или в лагерное небытие.
В числе прочих работников искусства Шостакович пишет "патриотические" заметки, подписывает всяческие советские патриотические декларации и так далее» [3].
В условиях, когда нацистская Германия шла к своему поражению, её пропагандисты пытались доказать, что провозглашенный в Советском Союзе «Отечественный» характер этой войны на самом деле является ложью и лицемерием коммунистов и евреев. «На самом деле, — писали они, — в СССР всегда будут в чести гениальные плагиаторы и талантливые пройдохи, такие как Исаак Дунаевский и Давид Прицкер. Ведь они пошли по единственно правильной дорожке "генеральной линии музыки" — по пути всемерного и безмерного воспевания Сталина.
О, эти люди без всяких исканий и труда нашли то, что им было нужно: миллионы, газетную славу, звания и ордена!» [3]
Со страниц русскоязычной коллаборационистской печати читателям внушалась мысль, что при первой возможности все эти «попутчики» будут стерты Сталиным «в лагерную пыль». Такое же будущее предсказывалось и Шостаковичу: «Но судьба этого дискуссионного и не всегда приемлемого, но даровитого и всегда интересного русского композитора, достаточно любопытна...
Эти взлеты на вершины советского благополучия и большевистской славы и эти срывы вниз — не общая ли эта судьба всех советских любимцев и талантов?» [3]
Борис Филистинский с его интересом к классической музыке, конечно, должен был знать, какое впечатление на мировую общественность произвела Седьмая симфония. Но он об этом не пишет. Ему это не выгодно. Его не интересуют страдания и героизм его родного города, сражающегося с иноземными захватчиками. Однако все это выстрадал и смог донести до всего человечества гениальный композитор Дмитрий Шостакович.
1. За родину (Псков). 9 июня 1943 г.
2. Служба регистрации архивных фондов УФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Обзорная справка по архивному делу № 41-485, на Филистинского Бориса Андреевича, 1905 г. рождения, уроженца г. Ставрополя.
3. Для всех: иллюстрированный журнал (Рига). 1 июля 1944 г.
4. Правда (Москва). 28 января 1936 г.
References
1. Za Rodinu [For the Motherland]. Pskov. 1943, June 9.
2. St. Petersburg and the Leningrad Region Registration Service for Archival Funds of the Federal Security Service of the Russian Federation. Scoping note on archival file No. 41-485 about Filistinsky Boris Andreevich, born in 1905, a native of Stavropol.
3. Dlya vsekh: illustrirovanniy zhurnal [For everyone: an illustrated magazine]. Riga. 1944, July 1.
4. Pravda [Truth]. Moscow. 1936, January 28.
Kovalev B.N. Highlighting of the work of Dmitry Shostakovich in the collaborationist press on the occupied territory of the USSR. The Russian-language collaborationist press aimed to convince Soviet people that truly talented people, patriots of their country, were obliged to fight against Stalin and the communists. To achieve their goal, they found it possible to employ both historical characters such as Alexander Nevsky and Peter I and contemporary representatives of culture and art, Anna Akhmatova, Mikhail Zoshchenko and Sergei Rachmaninov among others. Though the latter were known to air anti-fascist views, the Nazis explained this by the fear of writers and composers for their lives or by ordinary venality. Outstanding Soviet composers, Dmitry Shostakovich in particular, was of crucial importance. The attention of the collaborationist press was focused on the "Leningrad" symphony. Recognizing his talent, Nazi propagandists argued that he had always been persecuted in the USSR, and what he had been doing was a form of self-defense from Stalinist repressions.
Keywords: Great Patriotic War, Nazi occupation regime, Nazi propaganda, Russian-language collaborationist press, Dmitry Shostakovich.
Сведения об авторе. Борис Николаевич Ковалев — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник; Санкт-Петербургский институт истории РАН; ведущий научный сотрудник; Институт истории блокады (Санкт-Петербург); ORCID: 0000-0002-1904-1844; bnkov@mail.ru.
Статья публикуется впервые. Поступила в редакцию 01.02.2023. Принята к публикации 05.03.2023.
Ссылка на эту статью: Ковалев Б.Н. Реакция коллаборационистской прессы на оккупированной Германией территории СССР на творчество Д.Д.Шостаковича // Ученые записки Новгородского государственного университета. 2023. № 2(47). С. 88-91. DOI: 10.34680/2411-7951.2023.2(47).88-91
For citation: Kovalev B.N. Highlighting of the work of Dmitry Shostakovich in the collaborationist press on the occupied territory of the USSR. Memoirs of NovSU, 2023, no. 2(47), pp. 88-91. DOI: 10.34680/2411-7951.2023.2(47).88-91
