Премьера второй редакции "Леди Макбет Мценского уезда": действующие лица и исполнители Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

Лащенко С.К.

ПРЕМЬЕРА ВТОРОЙ РЕДАКЦИИ «ЛЕДИ МАКБЕТ МЦЕНСКОГО УЕЗДА»: ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ

Svetlana Lashchenko

THE PREMIERE OF THE SECOND VERSION OF THE OPERA LADY MACBETH OF MTSENSK DISTRICT. THE DRAMATIS PERSONAE AND THE PERFORMERS

Аннотация. В статье впервые подробно прослеживается история подготовки к сценическому воплощению второй редакции оперы Д.Д. Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» в 1963 году. Рассматривается роль инициатив руководства ленинградских и московских театров, Союза композиторов СССР, представителей творческой общественности и чиновничьего аппарата. Впервые приводятся документы, свидетельствующие о намерении миланского театра Ла Скала представить вторую редакцию сочинения на сцене, выдвигается гипотеза о причинах срыва данных намерений и позиции композитора по этому вопросу.

Abstract. This is the first attempt to trace in detail the course of events leading to the premiere of the second edition of Shostakovich's opera in 1963. The initiatives of the directions of Leningrad and Moscow theatres are discussed, as well as those of the Union of Composers, of some representatives of the artistic community, and of the Soviet bureaucracy. The previously unpublished documents proving that the theatre La Scala (Milan) intended to stage the work's second version are presented; a hypothesis about the reasons of failure of these plans and about the composer's attitude is suggested.

Ключевые слова. Шостакович, «Леди Макбет Мценского уезда», «Катерина Измайлова», МАЛЕГОТ, Театр оперы и балета им. С.М. Кирова, Музыкальный академический Музыкальный Театр им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, Театр Ла Скала, Гликман, Загурский, Молотов, Кабалевский, Хубов, Целиковский, Чулаки, Хайкин, Ельцин, Грикуров, Коркин, Хренников, Ильичев, Родзинский, Сичилиани, Гирингелли, Бенуа, Пастернак, Вульевич, Громыко, Хрущев, Фурцева, Михайлов, Проваторов, Нуриев.

Key Words. Shostakovich, Lady Macbeth of Mtsensk District, Katerina Izmay-lova, Maliy Opera Theatre, Kirov Theatre of Opera and Ballet, Stanislavsky and Nemirovich-Danchenko Music Theatre, La Scala, Glikman, Zagursky, Molotov, Kabalevsky, Khubov, Tselikovsky, Chulaki, Khaykin, Yel'tsin, Grikurov, Korkin, Khrennikov, Il'ichev, Rodzinski, Siciliani, Ghiringhelli, Benois, Pasternak, Vuljevic, Gromiko, Khrushchev, Furtseva, Mikhaylov, Provatorov, Nureyev.

1

Мысль о возвращении к работе над оперой «Леди Макбет Мценского уезда» пришла к Д.Д. Шостаковичу, как известно, в конце 1954 года. Поначалу она касалась лишь небольших поправок, которые композитор считал необходимым внести в музыкальный текст. И.Д. Гликман свидетельствовал, что Шостакович

в личной беседе с ним в Ленинграде, в декабре 1954 года, рассказывал, как он скрашивает «часы печального одиночества»1, часто просматривая оперу и исправляя партию Бориса Тимофеевича. «Я там заметил много недостатков, - отмечал композитор. - Кроме того, эта партия очень неудобна для певца. Второй и третий акты я оставляю в неприкосновенности. Хочу с тобой посоветоваться о финале оперы. Впрочем, я это делаю не для театра. Меня мало интересует сейчас вопрос: поставят ли снова оперу или нет. Ведь она покрыта таким количеством грязи и ругани»2.

Новые нюансы в работу внесли события начала 1955 года, когда с инициативой поставить «Леди Макбет Мценского уезда» в Малом Ленинградском государственном оперном театре (МАЛЕГОТе), вернув сочинение в репертуар, выступил Борис Иванович Загурский.

В судьбе Шостаковича Загурский был человеком неслучайным. Известно, что, занявшись восстановлением музыкальной жизни осажденного Ленинграда, он приложил немало сил к тому, чтобы собрать музыкантов блокадного города, добиться дополнительных пайков для оркестрантов, выдачи музыкантам-духовикам рабочих продуктовых карточек. Знаменитое исполнение в Ленинграде Седьмой симфонии Шостаковича 9 августа 1942 года под управлением К.И. Элиасберга, «мобилизованного» Загурским на музыкальную службу, состоялось во многом благодаря усилиям и настойчивости именно этого человека.

Родился в 1901 в г. Студенец Могилевской губернии. В 1929 закончил инструкторско-педагогический факультет Ленинградской консерватории. В 1931 стал помощником директора; в 1936-м, - директором Ленинградской консерватории. В том же, 1936, закончил аспирантуру (руководитель научной работы Б.В. Асафьев). В 1938 оставил консерваторию, став начальником Управления по делам искусств Ленинградского городского совета. Фронтовик. После контузии вернулся к исправлению должности. В 1951 стал директором МАЛЕГОТа ( до 1961) Умер в 1968.

Борис Иванович Загурский

Связанный столь знаменательно с музыкой Шостаковича, Загурский, заняв пост директора МАЛЕГОТа, решил вернуться к «Леди Макбет Мценского уезда». Неизвестно, было ли это его личной идеей, или замысел сложился в процессе обсуждения с артистами театра и людьми, непосредственно связанными

1 В это время Д.Д. Шостакович остро переживал утрату: скоропостижно скончалась его жена, Н.В. Варзар.

2 См.: Гликман И.Д. Письма к другу: Письма Д.Д. Шостаковича к И.Д. Гликману / Сост. и комментарии И.Д. Гликмана. М., 1993. С. 110. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 21.III.1955 г. (№78).

Д.Д. Шостакович и И.Д. Гликман. Комарово, 1954

с театральной жизнью города, но в любом случае инициатива представлялась весьма интересной, хотя и столь же дерзкой.

Дерзость эта была вполне в духе Загурского - не просто «формального директора, распорядителя "по тряпкам, лавкам и штатной дисциплине"»3. «Это был, - как отмечает Виталий Васильев4, - совершенно незаурядный, нетипичный для советской номенклатуры чиновник, человек с необычайно интересной, мощной творческой биографией. Он был просто ярчайшей фигурой на небосклоне театральной жизни Ленинграда этого периода», «истовый ленинец и большевик», «очень талантливый, творческий человек, большая умница»5.

Загурского, видимо, не пугало то, что шлейф историй, тянувшихся за оперой, «грязь и ругань», опутавшие ее с памятных событий 1936 года, поместили сочинение в прочный «кокон нежелательности» для репертуаров оперных театров страны. Формально не запрещенное6, оно было настоящим жупелом для руководителей советских театров, шарахавшихся от самой мысли о его постановке. Загурский же считал возможным добиться пересмотра сложившегося положения вещей, полагая, что новые, послевоенные, постсталинские времена дают тому основание, а МАЛЕГОТ является наилучшей сценической площадкой для решения такой задачи.

Истоки подобной убежденности коренились не только в исторически безусловном «премьерном праве» театра7.

В 1952 году, буквально в первые месяцы театрального директорствования Загурского, МАЛЕГОТ оказался в центре внимания партийного руководства, музыкальной общественности и средств массовой информации как театр, нуждающийся в серьезном пересмотре характера и принципов деятельности8 (не исключено, что появлению подобных публикаций способствовал сам Загурский9). Критическое отношение к положению дел в МАЛЕГОТе развязало новому директору руки, позволяя не только обновить творческий коллектив, но и изменить репертуарную политику театра за счет обогащения репертуарного портфеля в том числе сочинениями современных советских композиторов. Обращение к «Леди Макбет Мценского уезда», прослушивание оперы на заседании художественной коллегии театра, состоявшееся в марте 1955 года, органично вписывалось в программу подобных действий.

Первоначально предполагалось, что Шостакович покажет собравшимся лишь два новых антракта10. От идеи представить оперу целиком автор упорно отказывался11. Но планы переменились, и на прослушивании Шостакович «с большим подъемом и силой» (Гликман) сыграл оперу полностью. Произведе-

3 Васильев В. В зеркале времени. Эл. ресурс http://www.proza.ru/2013/01/22/836.

4 В.В. Васильев - выпускник Московской консерватории и ГИТИСа, автор более ста статей об истории и культуре Санкт-Петербурга, создатель культуротворческих проектов «Санкт-Петербургского Центра гуманитарных программ».

5 Васильев В. В зеркале времени. Цит. источник.

6 Судя по Репертуарным бюллетеням, опера «Леди Макбет Мценского уезда» после 1936 года не входила в число сочинений, запрещенных к постановке, но и не числилась среди сочинений, к исполнению рекомендованных. См.: Власова Е. 1948 год в советской музыке. М., 2010. С. 76-77.

7 Как известно, опера была впервые поставлена именно в МАЛЕГОТе (22 января 1934 года) и имела тогда оглушительный успех.

8 См.: Макеев В., Попов Ин. Без должного внимания // Советское искусство. 1952. 25 октября.

9 См.: Васильев В. В зеркале времени. Цит. источник.

10 Какие именно антракты считал необходимым исполнить композитор, установить не удалось. Известно, что для второй редакции Шостакович сочинил новый быстрый антракт между первой и второй картинами. Заново, хотя и с использованием того же тематического материала, что и в первоначальной редакции, были сочинены антракты между шестой и седьмой, седьмой и восьмой картинами оперы. См. об этом: Акопян Л.О. Дмитрий Шостакович. Опыт феноменологии творчества. СПб., 2004. С. 121.

11 «Примерно за три часа до заседания художественной коллегии Дмитрий Дмитриевич начал колебаться. Он сказал мне: "Да зачем играть всем известную, огаженную оперу? Ни к чему!". Но чем больше Шостакович колебался, тем мне было яснее, что он пойдет в театр и будет играть не только два новых антракта, а сыграет всю оперу. Так оно и вышло!». См.: Гликман И.Д. Письма к другу... Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 21.III.1955. С. 111.

ние вызвало одобрение, и решение «поставить оперу в сезоне 1955/56 года»12 было принято.

Результаты происшедшего чрезвычайно воодушевили Шостаковича. «Я пока еще нахожусь под впечатлением "Леди Макбет", - писал он Гликману. - Опять остро ее вспоминаю. И считаю, что то, что произошло в Малеготе, факт сам по себе отрадный»13.

Практически на следующий же день Шостакович начал обдумывать, какие коррективы необходимо внести в музыкальный и вербальный текст оперы. Заручившись согласием Гликмана, 20 марта 1955 года композитор передал ему «клавир "Леди Макбет" и попросил пересмотреть весь текст либретто»14. В письме же, отправленном 21 марта 1955 года из Болшево, - зафиксировал эпизоды, подлежащие переделкам, которые казались ему на ту пору «абсолютно необходимыми»15.

Серьезно отнесшись к планам МАЛЕГОТа, Шостакович хлопотал и о близкой репетиционной работе. В частности, - просил сообщить Григорию Анатольевичу Донияху о необходимости сразу же перенести в партитуру текст клавира 1935 года16, будучи уверен в том, что дирижер выполнит его просьбу незамедлительно и ответственно.

Подобную уверенность обусловливало давнее знакомство Шостаковича с Донияхом.

Родился в 1914 в Киеве. В 1936 поступил в Саратовскую, в 1938-м - в Ленинградскую консерваторию. Работал в оперной студии и симфоническом оркестре Ленинградской консерватории. В годы войны был эвакуирован в Ташкент. В 1943 окончил консерваторию, остался работать в Ташкенте по специальности. В 1948 был приглашен в МАЛЕГОТ. С 1950 до 1959 -главный дирижер театра. По причинам личного характера был уволен.

В 1959 занял должность художественного руководителя и главного дирижера Русского народного оркестра имени В.В. Андреева. С 1971 до 1975 являлся главным дирижером Ленинградского театра музыкальной комедии. Умер в 1976.

12 См.: Там же.

13 См.: Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману от 21. Ш.1955 // Гликман И.Д. Письма к другу... Цит. источник. С. 109-110.

14 Гликман вспоминал сказанное Шостаковичем: «"Слова совершенно срослись с музыкой, их не оторвешь, но когда смотришь глазами, а не ушами на текст клавира, то многое кажется безвкусным. Пересмотри, пожалуйста, весь клавир и исправь все, что найдешь нужным"» (Гликман И.Д. Письма к другу. С. 111. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 21.III.1955). Подробно сравнительную характеристику редакций либретто оперы см.: Димитрин Ю. «Нам не дано предугадать...». Размышления о либретто оперы Д. Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». СПб., 1997.

15 «<...> Изучаю клавир "Леди Макбет" и прежде всего пришел к мысли о желательности изменения текста в начале второй картины (стр. 42-55). Правда, в общем звучании здесь нельзя разъединять ни одного слова, но на глаз - очень неприятно. Может быть, главное внимание надо обратить на текст Аксиньи, т.к. это единственный женский голос в этом ансамбле, да еще на высоких нотах.

Может быть, придется изменить многократно повторяющиеся слова на стр. 109-110 ("а мужика, а мужика"). Пуритански настроенные слушатели не любят такого грубого натурализма.

Мне кажется, что на стр. 161-162 надо придумать другие слова для Катерины Львовны. Вместо требования страстного поцелуя нужно что-нибудь другое. Я думаю, что здесь следует идти не от волшебно проведенной или волшебно проводимой ночи, а от того, что накануне Сергей был жестоко выпорот. Пусть Сергей поправляется от порки, а Катерина Львовна за ним ухаживает. Стр. 169-170: надо опять убрать мотив ненасытной самки. Стр. 171: упрек по адресу Сергея, что он спит, "когда любящие губы так близко" тоже надо убрать. Наоборот: пусть она радуется, что Сергей спит или засыпает. Значит, он поправляется после порки. На стр. 178 выбросить требование поцелуя. О тексте на стр. 198-199 мы уже с тобой говорили. Стр. 280. Хорошо бы в реплике Сергея обойтись без "сволочи". <...>». - Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману от 21. Ш.1955 г. (№78) // Гликман И.Д. Письма к другу... Цит. источник. С. 109.

16 Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману. 21.III.1955. Болшево (№78) // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 109.

Георгий Анатольевич Дониях

В свое время Дониях принимал участие в подготовке ташкентской премьеры Седьмой симфонии. Вторая после куйбышевской, исполненная эвакуированными музыкантами под руководством И.А. Мусина17 (одного из педагогов Донияха), она сыграла огромную роль в жизни не только города, страны18, но и молодого дирижера. А несколькими годами позднее музыкант познакомился с композитором лично. В 1946 году он получил почетный диплом на Всесоюзном смотре молодых дирижеров страны, который проходил в Ленинграде. Главой жюри конкурса был тогда Шостакович, высоко оценивший дарование Донияха и предсказавший ему большое творческое будущее19.

Весной 1955 года композитор и редактор либретто, директор театра и его главный режиссер полностью погрузились в подготовительную работу.

15 апреля 1955 года Гликман показал Шостаковичу результаты своего труда - исправления, внесенные в текст всех актов оперы20.

Композитор высоко оценил сделанное: «Большое тебе спасибо за твой труд, -писал он Гликману. - Я сейчас присобачиваю его к своему клавиру и страшно жалею, что свой труд ты выполнил лишь сейчас, а не 22 года тому назад»21.

Вчитывались в готовящийся вариант текста и Загурский с Донияхом, образовавшие к тому времени прекрасный «административный и творческий тандем»22: освободив главного дирижера от организационно-хозяйственных проблем, Загурский всецело поддерживал Донияха в его творческих начинаниях23.

17 Илья Александрович Мусин (1903-1999) - российский дирижер, педагог, один из создателей ленинградской дирижерской школы. Преподавал в ленинградской консерватории в 1932-1937;1941-1999 годах.

18 Партитуру симфонии привез в Ташкент И.Д. Гликман. Об исполнении Седьмой симфонии в Ташкенте см.: Шендерович С.С. Комсомольско-молодежный ансамбль Ленинградской консерватории (из воспоминаний) // www.conservatory.ru/files/Musicus34. Дата обращения: 13.01.2014.

19 Шостакович не оставлял вниманием Донияха и позднее: неоднократно подписывал ему в высшей степени одобрительные характеристики, принимал участие в его судьбе, даже пытался повлиять на ход официальных разбирательств с обстоятельствами личной жизни Донияха, закончившихся в итоге, вопреки усилиям композитора, увольнением Донияха с должности главного дирижера МАЛЕГОТа. Но это произойдет уже в 1959 году, когда история с «Леди Макбет Мценского уезда» обретет принципиально новое направление развития.

20 «Мои исправления текста ему понравились, - вспоминал Гликман. - Он сказал: "Очень хорошо ты это сделал. Спасибо тебе"». - См.: Гликман И.Д. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 21.IV.1955 г. (№79) // Гликман И.Д. Письма к другу... Цит. источник. С. 113.

21 См.: Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману от 21. ГУ.1955 г. (№79) // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 113.

22 Васильев В. В зеркале времени. Цит. источник.

23 Ю.Б. Богданов, работавший в то время вторым дирижером театра, вспоминал: «В Ленинградском Малом оперном театре имени М.П. Мусоргского в это время можно было услышать то, что вы не услышали бы и не увидели в то время нигде, ни в одном театре страны. Часто это были просто уникальные постановки, уникальные спектакли. Не каждый взялся бы ставить такие оперы как "Броненосец Потемкин" (О. Чишко - С.Л.), "Кирилл Извеков" (А. Чернова - С.Л.), "Денис Давыдов" (М. Глуха - С.Л.), или "Далеко от Москвы" (И. Дзержинского - С.Л.). А Дониях брался. В то время вообще подобные риски не приветствовались. Проще было обходиться проверенной классикой. А тут - советский репертуар, малоизвестные композиторы. Это была серьезная зона риска, где ошибка могла рассматриваться прямо как идеологическая диверсия. А Дониях не боялся. Ставил. И вообще, представьте, в пятидесятые годы, в театре, в репертуарной обойме было свыше восьмидесяти названий опер и балетов. Театр работал просто по-стахановски <...>». - Саква К. Советские оперы на сцене МАЛЕГОТА // Советская музыка. 1956. № 9. С. 84.

Д.Д. Шостакович и И.Д. Гликман, 1958

Но дела с оперой Шостаковича сразу же пошли не так, как хотелось бы того руководству театра.

Согласно сложившейся официальной процедуре, замысел коллектива не мог быть реализован без одобрения партийных и административных инстанций. Видимо, получить таковое Загурскому не удалось, и директор МАЛЕГОТа, испробовав силу всех возможных «малых прошений», попросил Шостаковича обратиться с личным ходатайством о получении разрешения на постановку к Вячеславу Михайловичу Молотову.

Вопреки собственным убеждениям и принципам Шостакович эту просьбу выполнил (хотя полагал, что «лучше было бы, чтобы настойчивость проявлял Б.И. Загурский»24). Встреча композитора с высоким государственным деятелем состоялась в январе 1956 года25.

Родился в 1890 в слободе Кукарка Вятской губернии. В 1911-1912 являлся студентом Петербургского университета, но был исключен за революционную деятельность. Член РСДРП с 1906. Сделал яркую партийную карьеру. В 1953-1956 являлся первым заместителем Председателя Совета Министров, министром иностранных дел СССР. Не принял «антисталинской линии» в политике Н.С. Хрущева. Был смещен с должности, в 1957 назначен министром Госконтроля СССР, послом в Монголию, впоследствии стал главой советского представительства МАГАТЭ в Вене. В 1962 исключен из КПСС, отправлен на пенсию. В 1984 восстановлен в партии. Умер в 1986.

Известное антипартийное поведение Молотова, положившее конец его карьере, проявится в полной мере полутора годами позднее, в июне 1957 года. Но уже в январе-феврале 1956-го Молотов был известен в узких партийных кругах как инакомыслящий, не поддерживающий новую партийную линию. Состоявшаяся в ту пору встреча с Шостаковичем была для Молотова определенно некстати. Тем не менее заместитель Председателя Совета Министров композитора принял и еще раз подтвердил данное им ранее указание Министерству культуры СССР разобраться в происходящем, для чего собрать авторитетную комиссию из представителей музыкальной общественности, которая могла бы сформулировать выводы по существу вопроса.

•к "к "к

В 1956 году Министерство культуры СССР являлось еще новым ведомством, с неопределенным кругом полномочий26.

Образованное в соответствии с Законом о преобразовании министерств СССР от 15 марта 1953 года, оно вызывало крайне осторожное, а порой, весьма

24 Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману. 28 января 1956. Болшево. // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 119.

25 ««<...> Я выполнил просьбу Б.И. Загурского и имел беседу с В.М. Молотовым <...>». - Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману. 28 января 1956 // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 119.

26 Об истории возникновения и деятельности Министерства культуры СССР см.: Голь-дин М.М. Опыт государственного управления искусством. Деятельность первого отечественного Министерства культуры. Эл. ресурс rpri.narod.ru/MinKulture.doc.

Вячеслав Михайлович Молотов (Скрябин)

скептичное к себе отношение как со стороны чиновников высшего аппарата власти и партийных работников, так и со стороны деятелей искусства различного ранга.

Особенно определенно подобное отношение проявилось в 1956 году, после скандала в ведомстве и беспрецедентной отставки недавно назначенного Министра культуры Г.Ф. Александрова27.

Пришедший на его место Николай Александрович Михайлов был человеком совсем иного склада: знатока истории философии и культуры сменил идеологически грамотный партиец, без какого бы то ни было профессионального образования, но с большим опытом руководящей работы. Шостакович, комментировавший новое назначение и, безусловно, знавший о скандале, предшествовавшем событиям в Министерстве, с очевидной иронией замечал в письме к Гликману: «Только что по радио услыхал о назначении тов. Н.А. Михайлова министром культуры СССР. Очень порадовался этому. Все помнят, как он по-боевому претворял в жизнь Исторические Постановления. Особенно рада прогрессивная музыкальная общественность, всегда возлагавшая на тов. Михайлова большие надежды»28.

Родился в 1906. С 1937 - ответственный редактор «Комсомольской правды». В 1938-1952 был первым секретарем ЦК ВЛКСМ. Позднее являлся активным партийным функционером, занимавшимся комсомольской работой, вопросами агитации и пропаганды. В 1953 - первый секретарь МК КПСС. Через год был назначен послом в Польшу. В 1955 был отозван в СССР и назначен Министром культуры (до 1960). Позднее представлял страну в Индонезии, являлся председателем Комитета по печати при Совете министров СССР. Умер в 1982.

Николай Александрович Михайлов

Нет нужды специально останавливаться на том, что никаких надежд музыкальная общественность на тов. Михайлова не возлагала, равно как и сам Михайлов в особых контактах с представителями музыкальной общественности замечен не был.

В начале своей министерской деятельности Михайлов был в высшей степени осмотрителен, с решением спущенного сверху «вопроса "Леди Макбет"» не спешил, как не спешили вмешиваться в него и ближайшие помощники Михайлова - Сергей Васильевич Кафтанов и Владимир Семенович Кеменов.

27 Георгий Федорович Александров (1908-1961) - бывший беспризорник, сумевший сделать за короткий срок стремительную партийную и научную карьеру. Выпускник МИФЛИ. Доктор философских наук. В конце 1930-х - начале 1940-х являлся заведующим редакционно-изда-тельским отделом Исполкома Коминтерна, заместителем заведующего Отделом агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), в 1939-1946 - директор ВПШ при ЦК. Во время войны и первые послевоенные годы - начальник Управления агитации и пропаганды. В 1947-1954 являлся директором Института философии. С марта 1954 - Министр культуры СССР. В марте 1955 вместе с рядом других партийных деятелей оказался замешан в сексуальном скандале, снят с должности и отправлен на работу в Минск. Существует версия, что скандал, в который оказался вовлечен Александров, был подстроен. Возможно, Александров был одной из «разменных фигур» на поле политической борьбы.

28 Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману. 21 марта 1955. Болшево. // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 110.

Родился в 1905 в селе Верхнее Екатеринослав-ской губернии. Выпускник Московского химико-технологического института (МХТИ), занимался педагогической деятельностью. С 1937 - на партийной работе. С 1946 - Министр высшего образования СССР. С 1951 - первый заместитель Министра культуры СССР. В 1957 оставил министерский пост, став председателем Государственного комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР (до 1962). Впоследствии вернулся к работе по основной специальности, стал ректором МХТИ. Умер в 1963.

Сергей Васильевич Кафтанов

Родился в 1908 в Екатеринославе. Закончил техникум путей сообщения. В 1920-е поступил в МГУ на факультет литературы и искусства. Вел педагогическую деятельность. С 1938 - директор Государственной Третьяковской галереи. В 1940 (по 1948) - председатель правления Всесоюзного Общества культурной связи с заграницей. В это же время - ученый секретарь Комитета по Сталинским премиям. В 1954 (по 1956) - заместитель Министра культуры СССР. Оставив пост, перешел на должность постоянного представителя СССР при ЮНЕСКО. С конца 1950-х активно занялся научной работой. Умер в 1988.

Владимир Семенович Кеменов

В январе 1956 года, вскоре после аудиенции у Молотова, Шостакович виделся с Михайловым, Кафтановым и Кеменовым, но они, как отмечал композитор, «мило беседуя со мной, не затронули вопроса о "Леди Макбет". Сам же я не считаю удобным поднимать этот вопрос»: «никаких справок о том, когда будут прослушивать "Леди Макбет", я наводить не буду. Мне кажется, что я и так много сделал <...>», - писал он Гликману29.

Последующие недели сделали обращение к «вопросу о "Леди Макбет"» и вовсе неуместным. События февраля 1956 года, закрытый доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях», зачитанный на ХХ съезде КПСС, вызвали бурю эмоций среди партийцев, оценивавших происшедшее с диаметрально противоположных точек зрения, но равно пристрастно. Затронули партийные события и аппарат Министерства культуры.

К исполнению поручения Молотова Министерство приступило только в марте 1956 года, решив, наконец, вопрос о составе комиссии и предписав назначенным лицам определиться с оценкой оперы Шостаковича с точки зрения возможной постановки ее на сцене МАЛЕГОТа.

По распоряжению Министерства в состав сформированной комиссии вошли Георгий Никитич Хубов, Михаил Иванович Чулаки и Василий Васильевич Целиковский.

29 Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману. 28 января 1956. Болшево. // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 119.

Хотя, судя по всему какие-то промежуточные решения по опере Шостаковича все же принимались. Так, уже в январе композитор с достаточной долей уверенности предполагал, что во главе формирующейся в Министерстве комиссии по «Леди Макбет Мценского уезда» может встать Д.Б. Кабалевский. - См. об этом: Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману. 28 января 1956. Болшево. // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 119.

Родился в 1902, в Карсе. Музыкальное образование получал в Одессе, Тбилиси (класс З. Палиашвили), Москве. В 1930 закончил Московскую консерваторию (инструкторско-педагогический факультет). Руководил музыкальной работой в ЦПКиО, вел педагогическую, научную, публицистическую деятельность. С 1932 - заместитель Главного редактора журнала «Советская музыка» (до 1939). В 1940-е - главный редактор музыкального вещания Всесоюзного радио. С 1946 - консультант по вопросам художественного вещания в аппарате ЦК. С 1952 - главный редактор «Советской музыки» (по 1957), секретарь Правления Союза композиторов СССР. Умер в 1981.

Георгий Никитич Хубов

Родился в 1908, в Симферополе. Окончил Ленинградскую консерваторию. С 1937 - директор, художественный руководитель Ленинградской филармонии (по 1939). В 1951 - заместитель Председателя Комитета по делам искусств при Совете министров СССР (по 1953). В 19531955 - заместитель начальника Главного управления по делам искусств Министерства культуры СССР. В 1955-59 и 1963-1970 - директор и художественный руководитель Большого театра. Умер в 1989.

Михаил Иванович Чулаки

Родился в 1900, в Астрахани. Окончил Московскую консерваторию. С 1934 - заведующий музыкальной частью Большого театра. В 1936 - художественный руководитель Калининской филармонии. В конце 1930-х - главный дирижёр, художественный руководитель Киргизского музыкально-драматического театра. С 1949 - дирижёр Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио (по 1956), преподавал в Московской консерватории. С 1956 возглавлял Отдел музыкальных театров Министерства культуры СССР. Отец актрисы Л. Целиковской. Умер в 1958.

Василий Васильевич Целиковский

Председателем комиссии был назначен, как и предполагал Шостакович, Дмитрий Борисович Кабалевский.

Дмитрий Борисович Кабалевский

Родился в 1904 в Санкт-Петербурге. В 1930 окончил Московскую консерваторию (класс Н.Я. Мясковского). Был членом ПРОКОЛЛа. Вел педагогическую деятельность, работал концертмейстером в Центральном детском театре, редактором в Радиокомитете, начальником Управления художественного вещания. С 1940 - ответственный редактор журнала «Советская музыка» (по 1947). В 1949-1952 являлся заведующим сектора музыки Института истории искусств АН СССР. С 1956 - член Коллегии Министерства культуры СССР. В конце 1950-х активно пропагандировал свою методику музыкального образования. Известный советский композитор, автор музыкальных произведений в различных жанрах. Умер в 1987.

Выбор Министерства культуры был понятен и закономерен. Вердикт в отношении оперы Шостаковича поручалось вынести профессионалам, партийцам, обладавшим опытом работы в музыкальных учреждениях и являвшимся (по состоянию на 1956 год) знаковыми представителями советской номенклатуры: главному редактору ведущего музыковедческого журнала «Советская музыка», директору Большого театра, заведующему Отделом музыкальных театров Министерства культуры СССР и члену Коллегии Министерства культуры страны.

К тому же все члены комиссии были коллегами Шостаковича. Все были знакомы с композитором. Все - в той или иной степени - знали текст первой редакции оперы «Леди Макбет Мценского уезда» и, конечно, ее судьбу.

Шостакович ждал встречи с членами комиссии с немалым напряжением. В феврале 1956 года в Москву по просьбе композитора приезжал Гликман, чтобы поговорить о предстоящем прослушивании и обсудить ряд важных моментов.

Месяц спустя, 12 марта 1956 года30 в Москве, на квартире у композитора состоялась, наконец, встреча с Кабалевским, Хубовым, Чулаки и Целиковским На нее в качестве представителей МАЛЕГОТа были приглашены Загурский и Дониях, а также Гликман как автор измененного либретто.

«Мне показалось, что ничто не предвещало провала всей затеи, - писал впоследствии Гликман. - Шостакович, изрядно нервничая, роздал загодя перепечатанные на пишущей машинке экземпляры текста либретто в новой редакции. Дмитрий Дмитриевич был озабочен тем, чтобы вторая редакция считалась дефинитивной, не подлежащей возвращению к первой редакции. Об этом он впоследствии сделал, в назидание дирижерам и режиссерам, категорическую надпись на титульном листе партитуры "Катерины Измайловой".

Затем он сел к роялю и прекрасно исполнил оперу»31.

«После недолгого перерыва, во время которого члены комиссии сделались недоступ-но-суровыми, началось обсуждение.

Опера подверглась самой ожесточенной критике, в духе печально известной статьи "Сумбур вместо музыки".

Б.И. Загурский и Г.А. Дониях, потрясенные ходом обсуждения, хранили гробовое молчание. Шостакович слушал ораторов, сидя один на большом диване. Он прислонился к его широкой спинке, словно ища в ней опору. Глаза его были закрыты. Ему, наверное, было невтерпеж смотреть на своих коллег, изощрявшихся в ругани.

Я, к величайшему неудовольствию комис-Шостакович ввечер премьеры сии, говорил два раза, говорил взволнованно,

Четвертой симфонии горячо о необходимости незамедлительно по-

(1961, 30 декабря)

30 Дата подтверждается записью в ежедневнике композитора, хранящемся в его архиве. На 12 марта Шостаковичем была сделана запись: «В 13 Леди Макбет». Благодарю за эту информацию хранителя архива Д.Д. Шостаковича О.В. Домбровскую и ответственного научного редактора ПСС Д.Д. Шостаковича М.Г. Раку.

31 Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 28.1.1956 г. (№86). С. 120.

ставить великую оперу, музыка которой двадцать лет тому назад была объявлена "сумбуром".

Г.Н. Хубов то и дело прерывал меня резкими визгливыми выкриками, пытаясь сбить меня. Ему это сделать не удалось, хотя, в конечном счете, речь моя осталась гласом вопиющего в пустыне»32.

Горячо переживая происшедшее, Гликман, вернувшись в Ленинград, сделал, сразу же по следам события, следующую запись: «<...> Хубов, Кабалевский и Чулаки все время ссылались на статью "Сумбур вместо музыки". Особенно усердствовали Хубов и Кабалевский. Они сравнивали отдельные куски музыки с разными абзацами этой статьи, наполненной бранью. Они при этом повторяли, что статью до сих пор никто не отменял, и она сохранила свою силу и значение <...>.

Кабалевский делал комплименты некоторым местам оперы, и это было вдвойне неприятно слушать. В заключение он сказал <...>, что оперу ставить нельзя, так как она является апологией убийцы и развратницы, и его нравственность этим очень ущемлена. Я говорил довольно убедительно, но все мои доводы разбивались об эту статью, которой Кабалевский и Хубов размахивали, как дубинкой.

В конце прений Кабалевский просил высказаться Дмитрия Дмитриевича, называя его с дружеской фамильярностью Митей, но тот отказался говорить и с удивительным самообладанием поблагодарил "за критику" <...>»33.

«Комиссия единодушно решила не рекомендовать к постановке "Леди Макбет" ввиду ее крупных идейно-художественных дефектов»34.

Примерно такое же воспоминание о событии осталось в памяти Максима Шостаковича: «Я и по сю пору явственно слышу фарисейский голос композитора Дмитрия Кабалевского, он обращается к моему отцу и, имитируя доброжелательность, говорит:

- Митя, ну что ты торопишься? Не наступило еще время для твоей оперы.

А Шостакович сидит на диване, в трясущейся руке - папироса, он будто и не слышит Кабалевского.

Это происходило в марте 1956 года. К нам домой явилась комиссия Министерства культуры, она должна была решить дальнейшую судьбу оперы "Леди Макбет Мценского уезда", которая была запрещена к постановке в течение двадцати лет - с 1936 года. <...>.

Но в 1953 году Сталин умер, в стране началась хрущевская "оттепель", и у нашего отца появилась надежда, что опера "Леди Макбет" - одно из самых его любимых творений - может быть реабилитирована. Это казалось вполне достижимым, к тому же Шостакович внес в оперу исправления, которые коснулись и музыки, и либретто. Кроме того, опера получила другое название - "Катерина Измайлова". Снятия запрета добивался не только наш отец, но и руководство Малого оперного театра в Ленинграде, им очень хотелось включить этот спектакль в свой репертуар.

В начале 1956 года в Министерстве культуры была сформирована комиссия, дабы решить дальнейшую судьбу многострадальной оперы. Председателем этой комиссии был Кабалевский, кроме него я помню композитора Михаила Чулаки и музыковеда по фамилии Хубов. А еще присутствовал Исаак Давыдович Гликман, он помогал отцу делать новую редакцию либретто. То обстоятельство, что прослушивание оперы и самое заседание этой комиссии происходило у нас дома, на Можайском шоссе, может восприниматься двояко. С одной стороны -как дань уважения Шостаковичу, а с другой - как утонченное издевательство, если учесть то, что говорилось на обсуждении.

32 Там же. С. 120-121.

33 Там же. С. 121.

34 См.: Гликман И.Д. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 28.1.1956 г. (№86) // Глик-ман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 121.

Члены комиссии и приглашенные ими лица расположились в кабинете отца, а он сел у рояля и пропел всю оперу под собственный аккомпанемент. В это время я был рядом с ним, он попросил меня переворачивать нотные страницы.

Потом началось обсуждение. Кабалевский, Хубов и Чулаки буквально набросились на Шостаковича. Им пытался возражать Гликман, но они его не желали слушать.

А я смотрел на этих отвратительных людей и жалел, что у меня нет рогатки, из которой я когда-то в Комарове стрелял в обидчиков моего отца»35.

Гликман назвал случившееся «настоящей вторичной казнью» оперы. От того, что казнь была на этот раз учинена «просвещенными» музыкантами, коллегами, людьми, близко знакомыми с Шостаковичем; от того, что «гробовое молчание» в ходе прослушивания хранили инициаторы создания спектакля в МАЛЕГОТе - Загурский и Дониях, ситуация выглядела крайне неприглядно. Не случайно после прослушивания, как вспоминал Гликман, он и Шостакович «поехали в ресторан и изрядно напились не от горя, а от отвращения <...>»36.

Оставленные Гликманом и М. Шостаковичем описания хода прослушивания второй редакции оперы Шостаковича в марте 1956 года обрели ныне статус достоверного исторического свидетельства. Между тем, была и другая точка зрения на происшедшее событие.

«Сегодня был трудный день, - писал Д.Б. Кабалевский в день прослушивания своему другу, Ю.Е. Шенгеру37. - Ленинградский Малый оперный театр подбивает Шостаковича возобновить "Катерину Измайлову". Сегодня мы в сравнительно узком кругу (комиссия Министерства культуры под моим председательством) слушали и обсуждали. Все мудрые (позволю и себя к ним отнести) отговаривают театр и автора от этой отчаянной затеи из-за бесспорно порочной идеи оперы (попытка "оправдать" Катерину), но театр лезет на дыбы, а сам Дмитрий Дмитриевич путается в сомнениях. Было трудно и неприятно играть роль "барьера" на пути намерений Шостаковича, но я никогда не простил бы себе, если б толкнул его на этот шаг, который может нанести огромный вред и ему и всей нашей музыке.»38.

Человек, принадлежавший к принципиально иному, в сравнении с Шостаковичем, типу личности, имевший принципиально иные художественные преференции и творческие возможности, Кабалевский действительно сознательно взял на себя роль «"барьера" на пути намерений» композитора. Он убежденно считал «бесспорно порочной» саму идею оперы, полагая исполнение сочинение не просто несвоевременным, но неоспоримо «вредным».

Позиция Кабалевского обретала тем большую определенность, чем напористее «лез на дыбы» театр, руководство которого, судя по всему, не хранило «гробовое молчание», как писал о том Гликман, но упорствовало в своем намерении ставить «Леди Макбет Мценского уезда» в предстоящем сезоне.

«Градус противостояния» позиций ощущался особенно остро, поскольку, судя по письму Кабалевского, Шостакович и сам «путался в сомнениях» в собственном отношении к тексту. Косвенным подтверждением тому, что позиция

35 Михаил Ардов. Книга о Шостаковиче // Новый мир. 2002. №5 - 6. XIV.

36 Гликман И.Д. Письма к другу... Цит. источник. С. 121. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 28.1.1956. С. 121.

37 Юрий Евгеньевич Шенгер (1904-1974) - экономист, банковский деятель, ученый, преподаватель, автор книг по проблемам банковской деятельности.

38 Возвращаясь к напечатанному. Мария Кабалевская, Юрий Кабалевский. «Казнь "Леди Макбет"» // Советская культура. 1989. 16 ноября.

Статья была опубликована как открытое письмо детей Д.Б. Кабалевского - Марии и Юрия - на обнародованный в газете отрывок воспоминаний Гликмана (еще до выхода книги) о «московской встрече». - См.: Гликман И.Д. «Казнь "Леди Макбет"» // Советская культура, 1989. 23 сентября.

Благодарю за информацию об этой публикации О.В. Домбровскую и М.Г. Раку.

композитора могла быть в то время «путаной», становятся его суждения, высказывавшиеся несколькими месяцами ранее в письмах Гликману о многом, кажущимся «безвкусным»39, «неприятным на глаз», о «грубом натурализме», «мотиве ненасытной самки» и пр. В гликмановской редакции текста эти моменты были, по просьбе автора, сняты, но определенная доля неуверенности в абсолютной взвешенности текста предлагаемой редакции произведения у композитора в ту пору, все же, была40.

Во всяком случае, Шостакович, если и не принял, то понял аргументы членов комиссии. По следам состоявшегося события композитор в письме к Кабалевскому, написанному через пять дней после встречи, писал: «<...> Мои отношения с тобой, Хубовым и Чулаки[41], надеюсь, останутся такими же, какими они и были, т.е. хорошими»42.

Было ли это проявлением коллегиальной дипломатии, или музыкантам удалось удержаться на волне уважительного внимания и позднее - неизвестно. Мария и Юрий Кабалевские полагали, что, «зная об отношениях двух композиторов не понаслышке», можно с уверенностью утверждать, «это были отношения двух друзей и двух профессионалов», каждый из которых «имел право критиковать другого», что «не мешало им сохранять взаимное уважение и добрые чувства друг к другу»43.

«Уважение и добрые чувства» к Шостаковичу, видимо, сохранял и Хубов. Говорили, негласным поводом к отставке музыковеда с должности главного редактора ведущего отраслевого журнала «Советская музыка», происшедшей спустя примерно год после заседания московской комиссии, стала активная поддержка Хубовым творчества Шостаковича44.

Кабалевский же, приглашенный в состав экспертной тройки для окончательного решения судьбы спектакля, согласится с возможностью показа второй редакции оперы публике. Но это произойдет только в 1963 году, почти через восемь лет после знаменательной московской встречи на квартире у композитора. В 1956-м же ее непосредственными результатами стал отказ руководства МАЛЕГОТа от идеи включения оперы в репертуарный план.

2

Но уже вскоре была предпринята следующая попытка продвижения «Леди Макбет Мценского уезда» на сцену. На этот раз - инициативной группой Ленинградского академического театра оперы и балета имени С.М. Кирова.

Сам факт выдвижения подобной инициативы через год с небольшим после того, как «Леди Макбет Мценского уезда» была прослушана на «московской

39 Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 21.III.1955 г. (№78). С. 111; Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману от 21. Ш.1955 г. (№78) // Там же. С. 109.

40 Неуверенность эта, заметим, была небезосновательной. В ряде европейских постановок второй редакции оперы «реликты» грубого натурализма сочинения «вытаскивались» помимо текста, превращаясь, порой, в наиболее сильный козырь предлагавшейся интерпретации. Об этом неоднократно упоминал сам композитор, отзываясь о виденных им версиях постановок в Лондоне (1963), Загребе (1964), Вене (1965). В меру сил Шостакович пытался повлиять на то, что виделось ему «абсолютно недопустимым» и характеризовалось как «сильный крен в сторону эротики», «развесистая клюква». См. Шостакович Д.Д. - И.А. Молостовой от 02.04.1964 (Сташшев-ський Ю. Листи Дмитра Шостакович до 1рини Молостово!" // Шостакович та XXI столггтя (до 100^ччя вщ дня народження). Науковий вюник Национально!' Музично!" Академй Укра'ши iм. П.1. Чайковського. Вип. 66. Юев, 2007. С. 460). Однако далеко не всегда вмешательство автора приводило к искомому результату.

41 Случайно ли, что в этом ряду не назван еще один член комиссии, В.В. Целиковский, -установить не удалось.

42 Цит. по: Возвращаясь к напечатанному. Мария Кабалевская, Юрий Кабалевский. «Казнь "Леди Макбет"» // Советская культура. 1989. 16 ноября.

43 Там же.

44 Благодарю за упоминание об этом факте очевидца событий, Н.Г. Шахназарову.

встрече», позволяет увериться в том, что заключение, вынесенное Кабалевским, Хубовым, Чулаки и Целиковским носило рекомендательный характер. Гликман, вспоминая о нем и событиях, с ним связанных, действительно был в описании происшедшего (по вполне понятным причинам) излишне эмоционален и субъективен. Вердикт, неоправданный сам по себе как по содержанию, так и по форме вынесения, тем не менее не носил, судя по всему, запретительного характера и не являлся официальным директивным указанием. Представление о состоявшемся в Москве прослушивании оказалось чрезмерно «демонизи-ровано» потомками. Утверждение о «вторичной казни» произведения на этом собрании - не более, чем эмоциональная метафора прямого участника событий, стоявшего «по другую сторону баррикад». Во всяком случае, никаких официальных «оргвыводов» на основе суждений членов московской комиссии сделано не было, что, видимо, и позволило теперь уже другому ленинградскому театру -Ленинградскому академическому театру оперы и балета имени С.М. Кирова спустя некоторое время вернуться к идее постановки «Леди Макбет Мценского уезда».

Высока вероятность того, что к рождению и развитию этой идеи были в первую очередь причастны Борис Эммануилович Хайкин, Сергей Витальевич Ельцин и Эдуард Петрович Грикуров - бывшие и новый главный дирижер театра.

Родился в 1904 в Минске. В 1928 закончил Московскую консерваторию (класс Н.А. Малько и К.С. Сараджева). Работал дирижером Оперной студии Станиславского.С 1936 - художественный руководитель МАЛЕГОТа, преподавал в Ленинградской консерватории. С 1943 возглавил Ленинградский академический театр оперы и балета. В 1954 вернулся в Москву, занял должность дирижера Большого театра, профессора Московской консерватории. Умер в 1978.

Борис Эммануилович Хайкин

И Хайкин, и Ельцин, и Грикуров безусловно знали об инициативе МАЛЕГОТовцев и не могли не иметь к ней личного отношения, окрашенного воспоминаниями о давних годах своей жизни.

В 1936 году Хайкин, сменив в МАЛЕГОТе на посту главного дирижера С.А. Самосуда45, получил в наследство от своего предшественника не только прекрасный творческий коллектив, но и «историю "Катерины Измайловой"», узнав ее самое и всю ее подноготную из первых рук. Грикуров, пришедший в МАЛЕГОТ годом позднее Хайкина, также оказался в центре «"сумбурного" шабаша» тех лет и, бесспорно, имел непосредственное представление о происшедшем.

45 С.А. Самосуд был первым дирижером, исполнившим в МАЛЕГОТе в 1934 году оперу Шостаковича. Как впоследствии и Хайкин, Самосуд покинул Ленинград (в 1936 году) с тем, чтобы уйти на повышение, заняв пост главного дирижера Большого театра. Известно, что Шостакович высоко оценивал исполнительский дар Самосуда. Гликман отмечал, что его «исполнение "Катерины Измайловой" ("Леди Макбет Мценского уезда") он считал не только безупречным, но и эталонным. Этого мнения он придерживался до конца своих дней». - См.: Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 4.1. 1942 г. (№3). С. 37.

Родился в 1897. Занимался в Петроградской консерватории как пианист (класс Л. Николаева), теоретик (класс А. Глазунова и М. Штейнберга), дирижер (класс Э. Купера). С 1918 начал службу в Мариинском театре. В 1953-1956 был главным дирижером театра. Преподавал в Ленинградской консерватории, был одним из создателей Оперной студии. Умер в 1970.

Родился в 1907 в Тифлисе. Учился в Тбилисской, Ленинградской консерватории (класс А.В. Гаука). В 1933 поступил в аспирантуру консерватории (класс Ф. Штидри). С 1937 начал работу в МАЛЕГОТе как дирижер; позднее, - как художественный руководитель. С 1956 - главный дирижер Ленинградского академического театра оперы и балета. С 1960 преподавал в Ленинградской консерватории. Умер в 1982.

Эдуард Петрович Грикуров

Ельцин, как человек, связанный прочными профессиональными узами только с Ленинградским театром оперы и балета имени С.М. Кирова, имел существенно меньшее отношение к делам МАЛЕГОТа. Однако он был фактическим сокурсником Шостаковича (оба оканчивали ленинградскую консерваторию в 1923 году), имел с ним общих педагогов (в частности, Л. Николаева и М. Штейн-берга) и, конечно, знал о композиторе, его произведениях и их судьбах много больше, чем «просто» коллеги46.

Спустя годы Хайкин и Грикуров, оставив МАЛЕГОТ, перешли в Ленинградский театр оперы и балета имени С.М. Кирова, оказавшись, как и его старожил, Ельцин, причастны к истории возвращения «Леди Макбет Мценского уезда» на оперную сцену.

Предварительные переговоры руководства театра с композитором по поводу постановки оперы прошли, по всей видимости, в начале 1957 года. К весне 1957 года намерения администрации стали уже вполне определенными. «В середине апреля (1957 года - С.Л.) думаю приехать в Ленинград для творческой встречи с руководством Кировского театра по вопросам постановки "Леди Макбет"», - писал Шостакович Гликману47.

Однако в апреле приехать в Ленинград композитор не смог48.

46 Шостакович также держал в поле своего внимания творчество Ельцина. Относясь к исполнительскому искусству дирижера весьма уважительно, он, тем не менее, выступал и с критическими отзывами о ряде его работ. - См.: Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 28.

47 Шостакович - Гликману. 31. III. 1957. (№93) // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 125.

48 В середине апреля Шостакович сообщал Гликману, что приехать не удается. См.: Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману от 31. Ш.1957. (№93). Во второй половине месяца он также оставался в Москве. - См.: Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману от 13. ГУ.1957. (№94) 15.IV (№95); 23.IV (№96);

Встреча с театральным руководством состоялась, по всей видимости, не раньше мая 1957 года. Прослушивание оперы прошло удачно. Шостакович «прекрасно сыграл всю оперу» на собрании труппы (где присутствовал и Гликман49) и, в результате, постановку оперы было решено готовить к сезону 1958/59.

Кардинальные перемены в жизни страны и самого композитора50 позволяли предположить, что идея постановки «Леди Макбет Мценского уезда» не столь уж невыполнима.

Тем не менее, вплоть до сентября 1958 года никаких изменений в судьбе спектакля не происходило. Театр от своих намерений не отказывался. Композитор же, полагая вопрос, в принципе решенным, был доволен близостью развязки долгой постановочной интриги, но воспринимал будущую постановку с глубочайшим скепсисом: ему казалось, что уровень исполнительского состава в театре оставляет желать много лучшего, и надежда на то, что возвращение оперы на сцену окажется удачным, представлялась композитору весьма слабой. Но, видимо, приходилось идти на компромиссы, предпочитая слабое исполнение отсутствию такового.

Осенью 1958 года Шостакович, находясь в больнице, неоднократно возвращался мысленно к своему сочинению, замечая: «<...> думаю о своих произведениях "Леди Макбет" и 4-й симфонии. И очень мне захотелось послушать и то и другое. В удовольствие от прослушивания оперы я мало верю. Уж больно много там околачивается бездарных и неквалифицированных исполнителей: певцов, режиссеров, художников и т. п. А 4-я могла бы прозвучать. Я не очень верю в то, что эти произведения прозвучат, но балую себя воображением и внутренним слухом»51.

Однако прошел сезон 1958/59, а сочинение по-прежнему находилось в репертуарном портфеле творческого коллектива: ситуация необъяснимого застоя не могла не вызывать раздражения, нервировать, порождая стремление добиться хоть какой-то определенности в намечаемых планах.

Сдвиги в развитии ситуации обещала смена руководства Ленинградского театра оперы и балета имени С.М. Кирова, происшедшая в 1959 году, когда во главе коллектива встал новый директор - Георгий Михайлович Коркин.

Родился в 1904. В 1956 году был назначен директором БДТ для проведения административных реформ. Впоследствии работал директором Театра оперы и балета имени С.М. Кирова. Долгие годы являлся директором Ленконцерта, в немалой степени способствуя развитию этой организации. Поддерживал новые эстрадные коллективы. Умер в 1976.

24.1V (№97) // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 126-128.

49 См.: Гликман И.Д. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 31. III. 1957 (№93) // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 126.

50 В апреле 1958 года Шостакович стал лауреатом Ленинской премии (присужденной композитору за Одиннадцатую симфонию), что сообщало его социальной репутации, учитывая перемены, происшедшие в «пост-сталинской» стране, принципиально иной статус в глазах партийно-административного чиновничества. В мае того же, 1958 года, было принято Постановление ЦК КПСС «Об исправлении ошибок, допущенных в оценке опер "Великая дружба", "Богдан Хмельницкий" и "От всего сердца"», дававшее, казалось бы, основания для пересмотра прежнего отношения не только к названным сочинениям и их авторам, но и к ряду других, явно подразумеваемых. В том числе и к «Леди Макбет Мценского уезда». Для многих, кто умел читать скрытые сигналы власти, эти и ряд других, синонимичных им фактов, были знаками многоговорящими, дающими несомненные основания для пересмотра прежнего настороженного отношения к композитору и его творчеству.

51 См.: Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману от 19. ГС.1958. (№117) // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 143.

?

Георгий Михайлович Коркин

Сильный, волевой человек, Коркин не был новичком в театральном деле. Еще в 1956 году он вместе с Г.А. Товстоноговым взял на себя управление Большим Драматическим театром (БДТ), находившимся тогда в состоянии глубочайшего кризиса52.

О Коркине ходили слухи как об администраторе жестком и даже беспощадном, который «мог все реорганизовать», мог «уволить всех, кого надо»53. Таков был стиль его административно-театральной работы. Он полностью поддержал Товстоногова в решительном изменении кадрового состава театра: в первые же месяцы совместной работы с режиссером администрацией БДТ было уволено почти две трети труппы, изменен сам принцип работы коллектива, добившегося вскоре после перемен серьезных творческих успехов.

В 1959 году Коркин как администратор, зарекомендовавший себя с лучшей стороны, был «переброшен» из БДТ в Ленинградский театр оперы и балета имени С.М. Кирова, чье творческое состояние, как в свое время и состояние БДТ, вызывало массу нареканий. Неслучайно Шостакович давал в 1958 году столь нелицеприятную характеристику певцам, режиссерам и художникам театра. Мнение композитора отражало действительность.

Коркин взялся за работу, планируя, по примеру опыта в БДТ, изменения кадрового состава и репертуарной стратегии театра. Очевидно, одним из шагов в движении к намеченной цели могло бы стать и возвращение к рассмотрению вопроса о «Леди Макбет Мценского уезда». Но для этого, видимо, необходим был все же некий беспроигрышный ход, способный сыграть роль толчка, сдвигающего ситуацию с мертвой точки.

Роль своего рода пробного шара была возложена администрацией театра на постановку оперы Мусоргского «Борис Годунов» в оркестровой редакции Шостаковича.

Постановка эта являлась давним самостоятельным проектом театра, проверенным временем и чрезвычайно уместным в новых исторических условиях.

Как известно, работа по созданию оркестровой редакции «Бориса Годунова» была закончена Шостаковичем еще в 1940 году. Интерес к сочинению проявили тогда сразу два оперных театра. В Москве композитор вел переговоры с Самосудом. В Ленинграде - с Пазовским54.

Волюнтаристские решения руководства Большого театра в отношении созданной Шостаковичем редакции55, побудили того с большим вниманием отнестись к работе, выполнявшейся в Ленинградском театре, руководство которого, в отличие от московских коллег, гарантировало бережную интерпретацию редакции Шостаковича.

52 В 1949 - 1956 годах в БДТ сменилось четыре главных режиссера. В сезон 1954/55 театр вообще управлялся режиссерской коллегией. В подобных условиях невозможно было говорить о плане развития театра, его репертуарной линии, кадровой политике. Штат театра был непомерно велик, а артистов, реально державших на себе спектакли, - непозволительно мало. Г.А. Товстоногов, добившийся больших успехов в качестве главного режиссера Ленинградского театра имени Ленинского комсомола, получил в 1956 г. предложение перейти в БДТ, которое, хотя и не сразу, принял.

53 См.: http://www.bюgrafguru.ru/about/tovstonogov/?q=4340&p=2.

54 Арий Моиссевич Пазовский (1887-1953) обучался в Санкт-Петербургской консерватории (класс П.А. Краснокутского и Л. Ауэра). Как дирижер дебютировал в 1905 году в Пермском оперном театре. Позднее руководил оперными оркестрами в Казани, Саратове, Минске, Вильно, Тифлисе, Одессе. Работал в частной опере С. Зимина. В 1916-18 годах являлся директором Петроградской народной оперы. С 1923 года - дирижер Большого театра. В 1930-е годы работал художественным руководителем оперных театров в Баку, Свердловске, Харькове, Киеве. В 1936 году стал главным дирижером Ленинградского академического театра оперы и балета. В 1943-48 годах - художественный руководитель и главный дирижер Большого театра.

55 Самосуд, обсуждая с Шостаковичем особенности новой оркестровой редакции, относился к самой идее ее создания весьма скептично, полагая, что редакция Римского-Корсакова адекватна замыслу Мусоргского. Позицию Самосуда поддерживали и многие артисты Большого

Однако Ленинградский театр оперы и балета имени С.М. Кирова так и не смог приступить к репетициям: авторская партитура «застряла» в Большом театре, и перспективы ее передачи ленинградскому коллективу становились все более туманными. Война вынудила ленинградцев и вовсе отступиться от своих намерений56.

В 1949 году руководство театра вернулось к прежней идее. Однако время серьезных нападок на творчество Шостаковича диктовало свои законы, и администрация, невзирая на серьезную работу по подготовке спектакля, была вынуждена вновь отказаться от своего замысла.

Намеченную задачу удалось решить лишь в конце 1950-х. Как отмечает К. Мейер, именно тогда к Шостаковичу «приехали представители Кировского театра, чтобы в третий раз попытаться поставить оперу в его редакции. Композитор вначале не мог разыскать рукопись, затерявшуюся среди старых бумаг, а когда наконец нашел, то передал ее ленинградскому театру не без некоторых колебаний. Опасения насчет недопонимания его замысла быстро подтвердились: на сей раз раздались голоса о неисполнимости партитуры»57.

Однако администрация была настроена решительно. Коркину как новому директору театра было не занимать упорства и настойчивости в работе с артистическим коллективом. Было решено оставить режиссерскую версию И.Ю. Шлепянова58, выполненную еще при подготовке спектакля в 1949 году. Свою лепту в происходившее внес, по всей вероятности, и Ельцин, участвовавший в судьбе проекта еще с начала 1940-х годов. Он-то по праву и стал первым дирижером, проведшим премьеру спектакля 4 ноября 1959 года. Режиссерское возобновление спектакля было выполнено Н.Н. Гладковским59, художественное оформление, - Г.Н. Мосеевым60. В день премьеры на спектакле присутствовал Шостакович.

Отзывы критики были, в целом, положительны. В публикациях отмечались несомненные достоинства новой оркестровой редакции. И хотя, как известно, опера в версии Шостаковича, не удержалась на сцене, сам факт ее исполнения был и для руководства, и для самого композитора чрезвычайно важен: впер-

театра. Н. Смолич, включившийся в обсуждение замысла как режиссер, предлагал ввести изменения и в словесный текст, с чем, впрочем, Шостакович был категорически не согласен. Передав партитуру Самосуду для репетиционной работы, композитор, спустя некоторое время обнаружил, что его редакцию изменили, сократили, введя коррективы в том числе и в драматургию сочинения. См. об этом: Мейер К. Шостакович: Жизнь. Творчество. Время. М.; СПб., 1998. С. 228-229.

56 Известно, что идею сценического воплощения «Бориса Годунова» в новой оркестровой редакции Шостакович и Самосуд обсуждали уже во время войны в Куйбышеве, вернувшись к ней по возвращении Большого театра из эвакуации. Существует версия, согласно с которой инициатива постановки оперы Мусоргского в редакции Шостаковича стала известна Сталину и негативная реакция главы государства определила судьбу спектакля. Однако вряд ли в этом случае в 1949 году Ленинградский театр рискнул бы вновь обратиться к проекту. Судя по тому, что попытка включения сочинения в репертуар театра действительно предпринималась в это время, версия о личном вмешательстве Сталина в происходящее представляется мало достоверной.

57 Мейер К. Шостакович: Жизнь. Творчество. Время. Цит. изд. С. 229.

58 Илья Юльевич Шлепянов (1900-1951) жил и работал в Киеве. В 1922 году он стал учеником Вс. Мейерхольда, в театре которого оформил ряд спектаклей. Был главным художником Бакинского рабочего театра, Реалистического театра (Москва), главным художником и режиссером Театра Революции (Москва). Со второй половины 1930-х годов сосредоточился преимущественно на режиссуре. В 1938-1939 работал в МАЛЕГОТе вместе с Хайкиным и Грикуро-вым. Позднее был художественным руководителем Большого театра оперы (Минск), руководил театром Ленсовета (Москва) и Сатиры (Москва). С 1944-го по 1951-й - главный режиссер Ленинградского академического театра оперы и балета, за постановку на сцене театра «Орлеанской девы» Чайковского (1946) и «Семьи Тараса» Кабалевского (1951) был удостоен Сталинских премий.

59 Николай Николаевич Гладковский (1902-1961) - режиссер Ленинградского академического театра оперы и балета.

60 Георгий Николаевич Мосеев (1909-1987) - художник, автор ряда персональных выставок, оформитель спектаклей Товстоногова. Художник Ленинградского академического театра оперы и балета.

вые почти за двадцать лет его имя вновь появилось на афише академического оперного театра61.

Нет ничего удивительного в том, что в следующем сезоне Коркин счел возможным вернуться к замыслу постановки «Леди Макбет Мценского уезда». Он официально уведомил Шостаковича «о том, что в театре намечена премьера» оперы и, уточнив даже приблизительную дату, - конец сезона 1959/60, обратился к композитору с письмом, в котором просил того приехать в Ленинград для присутствия на спевках и репетициях62.

Однако работа над «Леди Макбет Мценского уезда» вновь была приостановлена, а премьера отложена.

Считается, что виной тому стали вмешательства городской партийной власти63. Как предполагают историки, представители партийной верхушки, уведомленные о рекомендациях московской «авторитетной комиссии», собиравшейся в 1956 году Министерством культуры СССР, постарались найти предлог, по которому оперу Шостаковича не стоит представлять на сцене театра. Чиновники нашли, как им тогда казалось, оптимальный выход из ситуации: Г.А. Богданов, секретарь ленинградского Обкома КПСС, занимавшийся вопросами идеологии64, не отрицая в целом возможность постановки оперы в Ленинграде, настойчиво доказывал необходимость передать сочинение МАЛЕГОТу65, возвращая, по существу, ситуацию на круги своя.

Но в планы руководства Ленинградского театра оперы и балета имени С.М. Кирова не входило расставание с композитором. Вместо планировавшегося спектакля «Леди Макбет Мценского уезда» в начале сезона 1960/61 в театре состоялась премьера оперы Мусоргского «Хованщина» (25 ноября 1960 года), в оркестровой редакции Шостаковича.

Спектакль привлек к себе внимание уже постольку, поскольку, как уже отмечалось, примерно в это же время кинопрокат страны активно пропагандировал фильм «Хованщина»66. Версия, предложенная коллективом ленинградского театра (дирижер С.В. Ельцин, режиссер Л.В. Баратов67, художник Ф.Ф. Федоровский68), в целом была выдержана в том же, что и фильм, постановочном

61 В 1959-м началось возвращение имени Шостаковича в музыкально-театральную жизнь страны. 24 января в Московском театре оперетты состоялась премьера музыкальной комедии «Москва, Черемушки». В мае на экраны страны вышел фильм-опера «Хованщина», поставленный по выполненной Шостаковичем оркестровой редакции оперы Мусоргского. «Борис Годунов» на сцене Ленинградского академического театра оперы и балета не только стал логическим продолжением начавшейся линии, но и явился, в определенном смысле, ее первой серьезной кульминацией.

62 См.: Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману от 26.II.1960 г. (№131) // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 154.

63 А. Богданова с уверенностью отмечает, что решение по опере Шостаковича было принято «на уровне Ленинградского обкома». - См.: Богданова А. Музыка и власть (постсталинский период). М., 1995. С. 366.

64 Несколькими годами позднее Г.А. Богданов будет причастен к делу Иосифа Бродского. Богданов войдет в число тех, кто не согласился с мнением о неосновательности высылки Бродского и поддержал решение суда.

65 Гликман утверждал, что план постановки оперы «был отменен решением ответственных работников Смольного. В беседе со мной, - писал он, секретарь обкома партии тов. Богданов в категорической форме заявил, что оперу Шостаковича надо ставить не в Кировском театре, а в Малом оперном». - См.: Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 26.II.1960 г. (№131). С. 155.

66 Режиссер В. Строева, дирижер Е. Светланов, художник А. Борисов.

67 Леонид Васильевич Баратов (1956-1964) театральную деятельность начинал как актер, статист в опере С. Зимина. В 1918 г. являлся студентом студии Е.Б. Вахтангова. С 1931-го -главный режиссер и художественный руководитель филиала Большого театра. С 1936-го - главный режиссер Свердловского академического театра оперы и балета (по 1938). В период 19381943 - главный режиссер Ленинградского академического театра оперы и балета. В 1944 году вернулся к режиссерской деятельности в Большом театре (до 1956-го). Позднее являлся главным режиссером Московского академического музыкального театра (до 1959-го). Занимался педагогической деятельностью.

68 Федор Федорович Федоровский (1883-1955) родился в Чернигове. Учился в Строгановском центральном художественно-промышленном училище (Москва), был участником дягилев-ской антрепризы в Париже и Лондоне (1913-1914). Долгие годы являлся заведующим художественно-постановочной частью и главным художником Большого театра (Москва).

стиле. Акцентное выделение массовых сцен и многофигурных композиций, педалирование «русскости» в постановочном решении способствовали созданию своего рода фрескового полотна. А новое обращение к произведению классика русской музыки добавляло плюсы в характеристику деятельности и самого театра, и Шостаковича, выполнившего столь непростую работу.

Возможно, изменения в судьбе «Леди Макбет Мценского уезда» произошли бы в следующем сезоне 1961/62. Все предпосылки к тому были. Двухлетнее успешное сотрудничество ленинградского театра с Шостаковичем убеждало своей результативностью. Однако в июне 1961 года театр оказался в центре грандиозного скандала: артист театра Рудольф Нуриев во время зарубежных гастролей попросил политическое убежище во Франции и от возвращения в СССР отказался. Коркин, как руководитель гастролировавшей труппы, не справившийся с возложенной на него обязанностью вернуть Нуриева в Москву, и как директор театра, ответственный за коллектив, был отстранен от занимаемой должности. Театр замер в ожидании неизбежных административных перемен, и замышлявшиеся эксперименты в отношении репертуара поневоле отошли на второй план.

3

В 1961 году, еще до скандала с Нуриевым и отставки Коркина, в истории продвижения на советскую сцену второй редакции оперы «Леди Макбет Мцен-ского уезда» неожиданно зазвучала «московская нота».

Известно, что 19 апреля 1961 года Т.Н. Хренников направил письмо в ЦК КПСС69. В нем, в частности, отмечалось: «<.> В 1936 году была подвергнута партийной критике опера Д. Шостаковича "'Леди Макбет' Мценского уезда". Много справедливого было в статьях того времени - отсутствие положительного героя в опере, натуралистические, грубые эпизоды в постановке и музыке, неоправданно резкие диссонантные сочетания в гармоническом языке оперы -давали серьезные основания для тех выводов, которые были изложены в статье газеты "Правда" "Сумбур вместо музыки".

Родился в 1913 в Ельце. В 1929 поступил в музыкальный техникум имени Гнесиных, затем в Московскую консерваторию (класс В.Я. Шебалина и Г.Г. Нейгауза), работал в Московском детском театре. Проявил себя, как композитор и активный музыкальный деятель. Выступил на творческой дискуссии в Московском Союзе советских композиторов по статьям «Сумбур вместо музыки» и «Балетная фальшь» (1936), удержавшись от однозначно-отрицательной оценки этих сочинений. В 1941 заведовал музыкальной частью театра Красной армии. С 1948 (по 1957) Генеральный, с 1957 (по 1991) - Первый секретарь Союза композиторов СССР. С 1956 - член Коллегии Министерства культуры СССР. Автор опер, балетов, оперетт, симфонической и камерной музыки, музыки к кинофильмам. Умер в 2007.

Вместе с тем, в опере есть много замечательной музыки <.>, которая не дает возможности зачеркнуть это произведение, предать его забвению. Поэтому в последнее время мы были свидетелями попыток воскрешения этого

Тихон Николаевич Хренников

69 См.: Богданова А. Музыка и власть (постсталинский период). Цит.изд. С. 366-368.

80

произведения - некоторые театры <...>, Центральное телевидение, отдельные исполнители[70] пытались включить эту оперу, отрывки из этой оперы в план своей работы. Естественно, что попытки эти не могли быть доведены до конца без решения вопроса в целом.

<...> Существующее положение глубоко нервирует самого Шостаковича и порождает неприятную обстановку во взаимоотношениях отдельных организаций, ненужно обостряет отношения между отдельными музыкантами, руководителями Союза композиторов. В этот вопрос необходимо внести полную ясность.

<...> Мне кажется, что было бы хорошо поручить решение этого вопроса Секретариату Союза композиторов СССР. Д. Шостакович в последнее время работал над клавиром "Леди Макбет", кое-что там переделал. Секретариат познакомился бы с этими переделками, договорился бы с одним из оперных театров о постановке этой оперы, последил бы за работой над ней. В процессе работы театра над постановкой квалифицированные товарищеские советы помогли бы Д. Шостаковичу, может быть, еще более решительно пересмотреть редакцию оперы <...>.

<...> Решение этого вопроса несомненно способствовало бы консолидации музыкально-творческих сил перед Третьим съездом композиторов Советского Союза <...>»71.

Нам не удалось конкретными документами подтвердить достоверность письма. Тем не менее, его пространное цитирование на страницах книги авторитетного исследователя дает возможность судить не только о факте существования такового, но и о тех ключевых позициях, которые Хренников счел необходимым вынести на рассмотрение ЦК КПСС.

По всей вероятности, за весьма странным, на первый взгляд, поступком опытнейшего общественно-музыкального деятеля скрывались определенные побудительные мотивы. Иначе трудно понять действия чиновника всесоюзного ранга, решившегося обратиться к представителям высшего партийного органа со словами обеспокоенности по поводу того «нездорового ажиотажа», который возник вокруг «Леди Макбет Мценского уезда», тех крайне нежелательных слухах и неконтролируемых инициативах, которые оказались им вызваны.

Первые годы «постсталинской эры» переполняли сердца многих желанием восстановить справедливость в отношении несправедливо осужденных - людей, научных открытий, художественных произведений. Пик этого движения, пришедшийся на начало 1960-х годов, одновременно стал началом краха прекраснодушных иллюзий. Но очевидным это стало спустя годы. Тогда же, в начале 1960-х потребность изменить, вмешаться, объясниться со своими современниками, соотечественниками, коллегами была как никогда велика. В.Ф. Ку-харский вспоминал, что именно в то время «в музыкальных кругах начались разговоры о том, что пора возобновить "Леди Макбет", что никакого формализма в этой музыке нет и т. д. А.И. Хачатурян высказывался об этом, Н.И. Пейко, композиторская молодежь. И не только музыканты были озабочены судьбой "Леди Макбет". Со мной, например, об этом говорила не кто иная, как Алла Константиновна Тарасова.»72.

Не исключено, что Хренников шел, таким образом, на «гребне волны» и, зная о разгоравшихся «страстях» пытался, как мог, обуздать эмоции коллег, одновре-

70 На сегодняшний день установить конкретные данные об инициативах, проявленных Центральным телевидением и отдельными исполнителями в отношении возвращения «Леди Макбет Мценского уезда» слушателям не удалось.

71 Цит. по: Богданова А. Музыка и власть (постсталинский период). Цит.изд. С. 366-368.

72 Цит. по: Михайлов Л.Д. Семь глав о театре. Размышления, воспоминания, диалоги. М., 1985. С. 68.

менно наводя определенный порядок «в своем хозяйстве» накануне подготовки и проведения Третьего съезда Союза композиторов СССР.

Но даже это, весьма важное, по советским временам, побуждение не объясняет полностью сам факт решимости Первого секретаря Союза композиторов СССР обратиться к партийцам высшего эшелона власти по поводу оперы. Ведь формально она три года назад была принята в репертуар ленинградского оперного театра и «всего лишь» дожидалась своей «постановочной очереди». Внятных объяснений происшедшему, при общепринятой трактовке событий, нет. Тем не менее, письмо было отослано в ЦК КПСС, а его автор предлагал вполне конкретные меры по ситуации, все более воспринимающейся как тупиковая.

Выход Хренников видел в подключении к решению вопроса членов Секретариата Союза композиторов, способных «последить за работой театра над спектаклем», а также дать Шостаковичу «квалифицированные товарищеские советы» для возможно еще «более решительного пересмотра» оперы. Столь витиевато выраженные намерения недвусмысленно свидетельствовали о желании и готовности самого Хренникова и членов Секретариата Союза композиторов СССР взять под свой непосредственный контроль работу над подготовкой сочинения Шостаковича к возможному сценическому воплощению. Тем более, что члены Секретариата Союза композиторов СССР, познакомившись с новой редакцией сочинения Шостаковича и рассмотрев оперу «с целью выяснить возможность ее постановки на театральной сцене», высказались за начало работы над сценическим воплощением произведения73.

Тем самым члены Секретариата Союза композиторов СССР фактически ходатайствовали о получении разрешения на полновесный репетиционный процесс, подтверждая достаточность внесенных Шостаковичем изменений и переделок. Об этом и сообщалось в новом письме, направленном Хренниковым в ЦК КПСС, на имя Л.Ф. Ильичёва - человека, курировавшего в то время вопросы культурной политики страны.

Леонид Федорович Ильичёв

Родился в 1906. Закончил Северокавказский коммунистический университет и Институт красной профессуры. 20 лет проработал в советских газетах и журналах. В том числе являлся главным редактором газеты «Правда» (1944-1948). С 1958 - заведующий Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС. С 1961 - секретарь ЦК КПСС, председатель Идеологической комиссии ЦК. После 1965 - ответственный работник МИД СССР. Автор ряда работ по марксистско-ленинской философии и международным отношениям. Занимался преподавательской деятельностью. Умер в 1990.

В ответе на письмо Хренникова, поступившем из ЦК КПСС, подчеркивалось, что «<.> окончательное решение о показе "Леди Макбет" будет принято после

73 Цит. по: Богданова А. Музыка и власть. Цит. изд. С. 369.

О прослушивании, состоявшемся на Секретариате Союза композиторов, вспоминал М.С. Вайнберг, приглашенный Шостаковичем как пианист для показа сочинения (сам композитор уже не мог этого сделать из-за больной руки): «Было очень много народу. Дмитрий Дмитриевич сидел справа, у инструмента. А потом началось обсуждение. Поскольку я был приглашен сюда не как композитор, а как пианист, я решил, что после прослушивания должен уйти. Приехал домой. Волновался, конечно, очень - как прошло обсуждение. И вдруг, спустя два часа, раздается звонок в дверь. Открываю - в дверях Дмитрий Дмитриевич! Человек, который никогда не позволил бы себе прийти без предупреждения. Он говорит: "Извините меня, пожалуйста, но вы убежали с обсуждения, и мне было неловко. Я хочу вам рассказать, что там было". И он сообщил, что все в порядке, оперу будут ставить. Его приход меня ужасно тронул». - Цит. по: Михайлов Л.Д. Семь глав о театре. Размышления, воспоминания, диалоги. Цит.изд. С. 66-67.

общественного просмотра и обсуждения закрытого спектакля <...>»74. А это, по существу, означало неофициальное одобрение начала работы над сочинением в одном из рекомендуемых членами Секретариата Союза композиторов СССР театров

МАЛЕГОТ и Ленинградский театр оперы и балета имени С.М. Кирова в качестве приемлемых сценических площадок в это время уже не рассматривались. Подготовка к закрытому экспериментальному показу «Леди Макбет Мценского уезда» на сцене Большого театра - главного театра страны - была бы явно неуместна. Единственной достойной площадкой для предполагавшейся пробы мог стать только Московский Академический Музыкальный Театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, к которому Союз композиторов и обратился с официальным письмом, где содержалась просьба о постановке оперы Шостаковича75.

Театр был на прекрасном счету как у партийно-административной власти страны, так и у широкой музыкальной общественности. В 1959 году произошла смена творческого руководства коллектива: ушедший из театра главный режиссер Л.В. Баратов сделал все возможное, чтобы освобождавшееся место занял его ученик, Лев Дмитриевич Михайлов76.

Родился в 1928 в с. Якшино, Кемеровской области. Закончил студию при Государственном московском Камерном театре (класс А.Я. Таирова, 1948) и Государственный институт театрального искусства имени Луначарского (1953). Работал режиссером и главным режиссером в Новосибирском театре оперы и балета (1953-1960), главным режиссером Московского академического музыкального театра (1960-1980). Ставил много опер и как приглашенный режиссер в различных театрах страны. Занимался преподавательской деятельностью. Умер в 1980.

Лев Дмитриевич Михайлов

«Общественное прослушивание» оперы в Московском Музыкальном Театре имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко прошло не позднее июня 1961 года.

Показывал сочинение вновь М.С. Вайнберг. Как и на прослушивании в Секретариате Союза композиторов, «Дмитрий Дмитриевич <...> сидел справа и чуть-чуть показывал вокальные партии»77.

На показе присутствовали Л.Д. Михайлов, директор театра В.А. Чайковский, члены постановочной группы и немногие певцы.

Родился в 1917. Получил профессиональное образование, пианист. Участник Великой Отечественной войны. Заслуженный деятель искусств БАССР. В 1959-1964 и 1966-1974 являлся директором Московского музыкального театра имени К.С. Станиславского и В.И. Немирович-Данченко. Отец композитора, пианиста, педагога МГК А.В. Чайковского.

Владимир Александрович __Чайковский

74 Цит. по: Богданова А. Музыка и власть. Цит. изд. С. 368-369.

75 См. об этом: Михайлов Л.Д. Семь глав о театре. Цит. изд. С. 69.

76 Л.Д. Михайлов официально был утвержден в должности с декабря 1960 года.

77 Цит. по: Михайлов Л.Д. Семь глав о театре. Цит.изд. С. 67.

?

И вновь мнения о возможности постановки оперы разделились. Руководство на одном из первых же совместных обсуждений с новым режиссером будущего репертуара было едино в своем мнении о необходимости приступить к разучиванию оперы Шостаковича. Тем более что на то были и формальные основания - официальное письмо-запрос из Секретариата Союза композиторов. Вместе с тем, как вспоминал В.А. Чайковский, «далеко не вся труппа с первого прослушивания оценила оперу. На некоторых оказывало давление прежнее осуждение оперы как произведения формалистического, другие просто не были подготовлены к пониманию ее неоспоримых достоинств. <.> Возвращаясь <.> к воспоминаниям о первом прослушивании оперы у нас в театре, - подчеркивал В.А. Чайковский, - я мысленно краснею от стыда за то, что на этот торжественный акт, кроме постановочной группы, руководства и двух-трех актеров, никто не явился»78.

Прошло еще несколько месяцев, прежде чем Михайлов оказался готов обсудить с Шостаковичем концепцию спектакля.

Представлявший новое поколение музыкантов, являясь первым, кто подошел к созданию постановки не отягощенный личными воспоминаниями о «правдинской атаке» на Шостаковича и его музыкально-театральные сочинения, новый главный дирижер театра искал варианты смягчения характеров героев. Судя по всему, он стремился к «лиризации» оперы и, как истинный представитель романтического времени физиков и лириков, молодой человек, эмоционально воспринимавший мир, - внести нотку искренности и чистоты прежде всего в образ Катерины Измайловой.

«Сейчас мне необходимо поделиться с тобой впечатлениями о беседе с Л.Д. Михайловым, главным режиссером театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, - писал Шостакович Гликману. - В антрактах[79] Л.Д. Михайлов уединился со мной в кабинет и вдохновенно, горячо, брызжа слюной и размахивая руками, делился со мной своей режиссерской концепцией постановки "Леди Макбет". Уж на что я привычен, да тут так был поражен пытливостью режиссерской мысли.

"Для того, чтобы утеплить (?) образ Катерины Львовны, надо обыграть ее беременность. Ее мечту о нашем (с Сергеем) ребенке. Пусть она поет о нем, мечтает о нем. Для ее мечты нужно переделать слова в существующих ариях и обязательно сочинить еще две-три". На эту тему он говорил горячо и вдохновенно <.>.

<.> В обоих антрактах он развивал эту мысль до второго звонка. Я же уныло слушал»80.

Однако на этот раз работа над спектаклем стала продвигаться на удивление быстро. Прошло всего несколько месяцев, и весной 1962 года Шостаковичу было предложено заключить Договор с Министерством культуры СССР (от 2 апреля 1962 года) на создание второй редакции сочинения81. Работа композитора впервые обретала официальный статус, а с ним, - несомненную легитимность в глазах чиновников различных уровней и некоторую финансовую определенность.

Темп решения вопросов по «Леди Макбет Мценского уезда» нарастал от месяца к месяцу. Сразу после летних отпусков, в начале нового сезона

78 Там же. С. 70.

79 Речь идет об антрактах в спектакле по опере Г.М. Шантыря «Город юности». Его премьера в театре состоялась 17 декабря 1961 года. Шостакович побывал на одном из первых пост-премьерных показов оперы, в антрактах которого и встречался с Михайловым.

80 См.: Д.Д. Шостакович - И.Д. Гликману от 27. 1.1962 г. (№154) // Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 170-171.

81 Официальных документов, подтверждающих факт заключения Договора, обнаружить не удалось.

1962/63 года коллектив театра приступил к непосредственной подготовке спектакля. Композитор почти ежедневно появлялся на репетициях, внося поправки и коррективы в текст сочинения, участвуя, таким образом, в ходе сценического воплощения оперы. «Работа над оперой велась с утра до вечера, - вспоминал В.А. Чайковский. - Репетиции с концертмейстерами, спевки, оркестровые по группам, хоровые и постановочные, изготовление костюмов, реквизита, работа над макетом - театр жил одной задачей, одной целью.»82.

Слухи о работе театра над оперой Шостаковича полнились день ото дня. 21 октября 1962 года Шостакович счел возможным публично заявить о подготовке оперы к постановке в театре83 и даже оговорить день планируемой премьеры - 20 декабря (как показали дальнейшие события, он лишь на несколько дней ошибся в своих прогнозах).

19 и 21 декабря 1962 года в Московском академическом музыкальном театре состоялись закрытые репетиции-прогоны второй редакции оперы «Леди Макбет Мценского уезда».

Видимо, о первой из них вспоминал Гликман: «В театре находилось множество музыкантов, композиторов, актеров, актрис, журналистов, критиков. Атмосфера была праздничной и вместе с тем тревожно-волнующей. Репетиция прошла великолепно, и после ее началось обсуждение. Я тоже был приглашен на заседание, в качестве "ответчика" за новые тексты: а вдруг, неровен час, возникнут недоуменные вопросы у тех, кто отчетливо помнит первую редакцию оперы.

Когда все заняли свои места, в просторной комнате воцарилась тишина. Было слышно, согласно немецкой поговорке, как плывут облака. Дмитрий Дмитриевич сидел тихо-смирно в стороне от так называемого "президиума", словно не он создал "Леди Макбет", а кто-то другой.

Вслед за затянувшейся паузой хлынул поток горячих, восторженных слов. Ораторы не произносили заранее заготовленных речей. Они в большинстве своем говорили не слишком складно, даже сбивчиво, но зато очень искренно»84.

На одну из репетиций в театр приехала новый Министр культуры СССР, Екатерина Алексеевна Фурцева.

Родилась в 1910, в Вышнем Волочке. В 1930-е годы училась в Московском институте тонкой химической технологии имени Ломоносова, профессионально занималась комсомольской и партийной работой. Участница обороны Москвы. В послевоенные годы - первый секретарь Московского Городского Комитета КПСС. Сделала блестящую партийную карьеру, активно поддерживала Хрущева, выступила против попытки его смещения, организованной в 1957. В 1960 - начале 1970-х была членом ЦК КПСС, депутатом Верховного Совета СССР. С 1960 - Министр культуры СССР (до 1974). Умерла в 1974.

Екатерина Алексеевна Фурцева

82 Цит. по: Михайлов Л.Д. Семь глав о театре. Цит.изд. С. 70.

83 «Особую заботу составляют для меня репетиции моей оперы "Катерина Измайлова" в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Эта вещь шла на советской сцене еще в тридцатых годах. Сейчас я увидел, что в ней много несовершенного, серьезно поработал над партитурой. Немало выправлено в тексте и в самой музыке» // Правда. 1962. 21 октября.

84 Цит. по: Михайлов Л.Д. Семь глав о театре. Цит.изд. С. 81.

Серьезно вникая в дела творческих союзов, выставочную и концертную практику, Фурцева, как известно, выказывала особую, часто весьма субъективную заинтересованность в делах театральных коллективов и лиц, их представляющих. Михайлов был, в определенном смысле, креатурой Фурцевой, и с этой точки зрения министр хотела не только определиться с судьбой спектакля, но и убедиться в оправданности нового творчески-административного назначения. Тем более, что постановка оперы Шостаковича была для Михайлова первой большой и серьезной работой85 и работой, как показало время, безусловно удачной: в конечном итоге, молодой режиссер отказался от первоначальных планов, поставив оперу «в полном соответствии с партитурой Шостаковича»86.

На закрытый прогон спектакля в Московском Музыкальном Театре имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко Фурцева приехала не одна. Вместе с ней приехали Хренников - как официальное лицо, подключившееся к решению судьбы оперы, и Кабалевский - как председатель той, давней, «московской комиссии», утверждавший семь лет назад, что своим сочинением Шостакович «ущемляет нравственность».

Обсуждение спектакля членами экспертной тройки, проходившее в зале непосредственно во время репетиции, было, судя по всему, весьма напряженным. В результате были признаны несомненные достоинства сочинения, отмечена плодотворность внесенных изменений. Вместе с тем, композитору было замечено, что в опере сохранились некоторые «элементы натурализма, идущие вразрез с общим стилем спектакля (вторая картина - сцена с Аксиньей, четвертая картина - сцена порки Сергея и финальная картина - сцена Сергея и Сонетки)»87.

Тем не менее, окончательное решение - спектакль можно представить публике - было принято.

26 декабря 1962 года состоялось первое исполнение новой редакции оперы. Видимо, как генеральная репетиция - сдача. Формально к показу в тот день был назначен «Севильский цирюльник» Россини. Изменения вносились за несколько часов до начала спектакля, и хотя многие, заинтересованные в судьбе Шостаковича, знали о готовящемся событии и ждали его, для большинства замена оказалась неожиданной. Тем более неожиданной оказалась она для публики, ожидавшей услышать в предновогодний театральный вечер хорошо знакомый россиниевский шедевр.

На спектакле 26 декабря в качестве официального лица присутствовал только А.И. Аджубей88.

Видимо, по результатам прошедшего 26 декабря события, члены Секретариата Союза композиторов обратились в ЦК КПСС с просьбой дать «указания о выпуске спектакля»89.

Новое ответное письмо за подписью Ильичёва (декабрь 1962 года) являлось, по существу, подтверждением того, что подобное указание дано: «Вопрос <.> рассмотрен Идеологической Комиссией при ЦК КПСС. Признано возможным

85 До оперы Шостаковича Л.Д. Михайловым в Московском академическом Музыкальном театре имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко была поставлена опера Э. Су-хоня «Водоворот жизни ("Крутнява")» (15.06.1961). См.: Московский академический Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. Хроника 1919-2006 годы. Эл. ресурс http://stanmus.ru/about/history/chronicle/19601970.html.

86 См.: Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. Примеч. к письму Д.Д. Шостаковича от 27.1.1962 г. (№154). С. 172.

87 Цит. по: Богданова А. Музыка и власть. Цит. изд. С. 370.

88 Алексей Иванович Аджубей (1924-1993), журналист, депутат Верховного Совета СССР, член ЦК КПСС. Зять Н.С. Хрущева. В 1962 году - главный редактор газеты «Известия» (19591964). О присутствии Аджубея на спектакле см.: Мейер К. Шостакович: Жизнь. Творчество. Время. Цит. изд. С. 390.

89 Цит. по: Богданова А. Музыка и власть. Цит. изд. С. 370.

выпустить спектакль "Катерина Измайлова" в первой декаде января 1963 года, проведя необходимую работу по устранению отмеченных недостатков»90.

Вместе с тем, подчеркивалось в письме, «учитывая сложность постановки этой оперы, следовало бы рекомендовать Министерству культуры СССР ограничиться ее включением в репертуар пяти-шести наиболее крупных оперных театров, располагающих необходимыми творческими силами <.>»91, что недвусмысленно свидетельствовало о том, что разрешение имело весьма ограниченный характер.

4

Но что же сам композитор? Действительно ли воспринимал происходящее «с удивительным самообладанием» (Гликман)? Действительно ли за восемь долгих лет ожиданий, надежд и разочарований у него не было никакой возможности повлиять на ситуацию, переломив ее ход? Да и пытался ли он это сделать?

Ряд фактов, открывшихся в своей полноте лишь в последнее время, позволяет предложить возможный ответ на этот вопрос.

Речь идет о переписке Шостаковича с руководством театра Ла Скала92, из которой с очевидностью следует: в интриге с постановкой второй редакции оперы на советской сцене была своя, скрытая линия, которая до сих пор оставалась вне поля зрения специалистов. Между тем, именно она, как представляется, в значительной степени повлияла на характер развития истории постановки, сыграв в ней весьма существенную роль.

Но для того, чтобы разобраться в происходившем, придется вновь вернуться к событиям конца 1957- первой половины 1958 годов.

Как отмечалось, именно в это время Ленинградский театр оперы и балета имени С.М. Кирова, включив «Леди Макбет Мценского уезда» в свой репертуарный портфель, был готов к созданию спектакля. Выше уже подчеркивалось: особого восторга возможность услышать сочинение в исполнении тех сил, которые наличествовали тогда в театре, Шостакович не испытывал. Но в самом факте вероятной постановки оперы не сомневался. Как, заметим попутно, не сомневался уже тогда в том, что им создается вторая редакция оперы93 (а не «кое-что там переделывается», как охарактеризует происходящее Хренников тремя годами позднее).

Весть о том, что появилась вторая редакция «Леди Макбет Мценского уезда» дошла до европейских коллег композитора и, в частности до представителей миланского театра Ла Скала. По всей вероятности, итальянские музыканты узнали об этом от самого Шостаковича: в мае 1958 года композитор был в Риме94, где встречался, в том числе, и с директором театра Ла Скала, Фран-ческо Сичилиани95, а, возможно, и с дирижером Артуром Родзинским96.

90 Цит. по: Там же.

91 Цит. по: Там же.

92 Приношу искреннюю благодарность И.А. Шостакович, познакомившей меня с материалами переписки, а также М.Г. Раку и О.Г. Дигонской, научному сотруднику архива Д.Д. Шостаковича, за помощь в работе над ними.

93 См.: Шостакович - Сичилиани // Архив Шостаковича Д.Д. Ф.3., р.1, ед.хр. 51. №1. Шостакович Д.Д. Письмо к Ф. Сичилиани. 1958, июля 16. Текст письма приводится ниже.

94 Поездка Шостаковича в Италию была частью большой европейской поездки композитора. В Риме, 12 мая 1958 года, ему был вручен диплом члена Академии св. Цецилии. Вскоре после торжественной церемонии Шостакович направился во Францию, где в Париже 30 мая 1958 года он был провозглашен Командором Ордена искусств и литературы. В Москву Шостакович вернулся 2 июня 1958 года. - См.: Гликман И.Д. Письма к другу. Цит. источник. С. 138.

95 Факт встречи Шостаковича с Сичилиани подтверждает письмо композитора от 7 августа 1958 года. Полностью текст письма приводится ниже.

96 Косвенным подтверждением может служить письмо Родзинского к Шостаковичу, отправленное, по всей видимости, в августе 1958 года. Полностью текст письма приводится ниже.

Администрация миланского театра, испытывая вполне понятный интерес к факту работы Шостаковича над второй редакцией оперы, поспешила выдвинуть свои предложения о возможном сотрудничестве, стремясь заполучить в репертуар театра сочинение, которое почти стопроцентно обещало стать сенсацией сезона 1958/59. На исходе лета 1958 года Шостакович получил предложение о возможном исполнении второй редакции «Леди Макбет Мценского уезда» в Ла Скала.

Уверенный в том, что работа в Ленинградском театре оперы и балета имени Кирова пусть и медленно, но движется, композитор, очевидно, в ответ на поступившие к нему вопросы и общее пожелание исполнить оперу в наступающем сезоне97, направил художественному директору театра Ла Скала, письмо следующего содержания:

«Художественному директору театра Ла Скала Маэстро Франческо Сичилиани Многоуважаемый Маэстро!

В настоящее время я заканчиваю 2-ую редакцию моей оперы "Леди Макбет Мценского уезда". Я надеюсь, что смогу эту работу закончить через два-три месяца. Однако никаких обязательств перед Вами я пока не могу взять на себя. Позвольте мне ответить так, как я говорил с Н.А. Бенуа и А. Родзин-ским. Как только моя опера будет готова, я Вас об этом немедленно извещу. Закончу ли я ее через 2-3 месяца, или работа эта продлится дольше, покажет будущее.

Примите мои лучшие пожелания и передайте сердечный привет Н.А. Бенуа.

Д. Шостакович.

16 июля 1958 г.»98.

Каждая персона, фигурирующая в письме, была для Шостаковича по-особому значимой.

Николай Александрович Бенуа - известный русский художник, великолепный сценограф, сделавший весьма успешную для русского (точнее, - советского) эмигранта карьеру, оставался связанным с родиной множеством явных и скрытых нитей.

За годы жизни в Европе он неоднократно ходатайствовал о въездной визе в СССР. Отказы его не останавливали, лишь заставляли еще более упорствовать в своих попытках. «Милый, изящный, чрезвычайно галантный человек» (Б. Мессерер), он был «хорошо известен в Европе», а в середине 1960-х получил возможность поработать в Москве, оказавшись даже, как замечал Мессерер, «у нас в фаворе»99.

Начало «фавору» Бенуа в СССР положило проведение в Москве выставки выполненных им декораций и костюмов к операм Мусоргского (1956)100. Но первый визит художника в СССР состоялся только в 1964 году, когда он, как член коллектива театра Ла Скала, приехавшего в СССР на гастроли, сумел посетить Москву101.

97 См.: Сичилиани - Шостаковичу. 19 июля 1958 года. Текст письма приводится ниже. Из него следует, что первоначальные планы «Ла Скала» исполнить оперу в феврале наступающего года композитору уже были известны.

98 Архив Шостаковича Д.Д. Ф.3. Р.1. Ед.хр.51. №1. Шостакович Д.Д. Письмо к Ф. Сичилиани. 1958, июля 16 (?). Публикуется впервые. Оригиналы всех приводимых писем, судя по всему, в руки к Шостаковичу не попадали. Здесь и далее вся переписка приводится в том переводе, в котором тексты писем становились известны композитору. Переводчик писем оставался для композитора неизвестен. По предположению И.А. Шостакович, это, скорее всего, был некий государственный чиновник, с которым Д.Д. Шостакович лично не контактировал.

99 Мессерер Б. Промельк Беллы. Фрагменты книги. Продолжение // Знамя. 2011. № 10.

100 Факт присутствия Шостаковича на этой выставке выявить пока не удалось. Однако в высшей степени вероятно, что подобное событие не прошло мимо его внимания.

101 Одним из результатов посещения Бенуа Москвы и установления здесь плодотворных творческих контактов стало сотрудничество художника с Большим театром. Как известно, Бенуа оформил для Большого театра спектакли «Сон в летнюю ночь» Б. Бриттена (1965), «Бал-маскарад» Дж. Верди (1979), «Мазепу» П.И. Чайковского (1986).

Родился в 1901 в Ораниенбауме. Сын и ученик А.Н. Бенуа. Учился в Новой художественной мастерской, на живописном факультете ВХУТЕИНа. Работал помощником главного декоратора Госак-театров, позднее - главным художником Госакте-атров. Участвовал в последних петроградских выставках «Мир искусства». В 1934 по приглашению Национальной оперы выехал в Париж, получив от СССР въездную визу, которую впоследствии неоднократно продлевал. Работал в театрах Милана и Рима. В 1937 принял итальянское гражданство. Тогда же по предложению итальянского правительства возглавил постановочную часть Ла Скала. До 1971 оформил в театре около 130 спектаклей. Умер в 1988.

С уверенностью можно утверждать: с Шостаковичем до 1958 года (года начала переписки) Бенуа знаком лично не был102. Но о трагической судьбе «Леди Макбет Мценского уезда», конечно, знал: тому способствовали не только бесчисленные прямые и косвенные связи выдающихся музыкально-театральных деятелей, но и многообразные творческие перекрестья. В частности, - подробности судьбы оперного создания Шостаковича Бенуа мог узнать через Арту-ро Тосканини, с которым художник работал и который, в свою очередь, был поклонником «Леди Макбет Мценского уезда», следившим за сочинением с момента премьеры оперы в США в 1935 году103.

Героем той американской премьеры был другой фигурант письма Шостаковича - Артур Родзинский, имевший к опере давнее отношение.

Родился в 1892 в Сплите (Хорватия). Вскоре семья переехала в Лемберг (Львов). В Вене начал получать юридическое образование, во время Первой мировой войны был в Австрийской армии. Вернувшись, начал активную музыкальную карьеру. Работал в Лембергском, позднее в Варшавском оперном театре. С 1926 работал в США, первоначально как ассистент Л. Стоковского. С конца 1920-х начал самостоятельную концертную деятельность. В 1940-х годах возглавлял оркестр Нью-Йоркской филармонии (преемник А. Тосканини), а также Чикагский симфонический оркестр. В последнее десятилетие жизни выступал как гастролер в том числе с большими оркестрами театров Рима, Вены, Лондона, Милана, Флоренции. Умер в 1958.

102 См.: Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.4. №8. Бенуа Н.А. Письмо к Шостаковичу Д.Д. 1958, сентября 18. Текст письма полностью приводится ниже.

103 См. об этом: Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.2. №3. Родзинский А. Письмо к Шостаковичу Д.Д. Б.д. Письмо полностью приводится ниже.

Как известно, А. Тосканини исполнял в США отрывки из оперы «Леди Макбет Мценско-го уезда» (1935), а также был первым дирижером, исполнившим в США Седьмую симфонию Шостаковича (1942).

Соломон Волков ссылается на существование у композитора весьма нелицеприятного мнения о характере интерпретации А. Тосканини Седьмой симфонии. Известная апокрифичность книги Волкова не позволяет отнестись к подобному заявлению с абсолютным доверием. В любом случае, исполнение Седьмой симфонии Шостаковича в 1942 году в США столь известным артистом было знаменательным фактом истории мировой музыкальной культуры ХХ века.

Артур Родзинский

В 1934 году он, как известно, специально приезжал в Ленинград, чтобы познакомиться с сочинением Шостаковича. Услыхав оперу, Родзинский был, по воспоминаниям Артура Рубинштейна, восхищен и мечтал стать первым, кто сможет показать «Леди Макбет Мценского уезда» в Нью-Йорке. «Он так хотел достать партитуру, - писал Рубинштейн, - что не давал мне покоя до тех пор, пока я ее ему не раздобыл». «По-видимому, - добавлял автор, - русские поняли, что и для них важно, чтобы оперу представил человек, обладающий славой Родзинского»104, и не препятствовали удовлетворению пожеланий дирижера.

В конце 1934 года Родзинский дирижировал фрагментами оперы на концерте в Нью-Йорке, тогда же, по-видимому, заинтересовав сочинением А. Тосканини и А. Коутса105. А 5 февраля 1935 года в Метрополитен-опера под управлением Родзинского прошла премьера «Леди Макбет Мценского уезда».

Узнав десятилетия спустя о возобновлении работы Шостаковича над восхищавшим его сочинением, Родзинский выказал личную заинтересованность в его постановке на европейской сцене при своем участии. Нет ничего удивительного, что Родзинский счел возможным поделиться своими творческими планами с художественными директорами Ла Скала, ведущими европейскими импресарио той поры, - Антонио Гирингелли и Франческо Сичилиани.

Родился в 1903. С 1945 до 1972 - генеральный директор театра Ла Скала, один из инициаторов открытия школы Ла Скала. Известно, что он за свой счет, не дожидаясь государственных субсидий, поднимал театр из руин, в которые превратилось здание после Второй мировой войны. Умер в 1979.

Антонио Гирингелли

Антонио Гирингелли, приняв информацию к сведению, решил, видимо, до поры до времени в конкретные обстоятельства дела не вникать, оставив, однако, за собой возможность находиться в курсе происходящего.

Сичилиани, знавший о работе Шостаковича над второй редакцией оперы и, как опытный импресарио, чуявший возможность сенсации, поддержал замысел Родзинского и начал прикладывать максимум усилий к тому, чтобы в Милане в кратчайшие сроки состоялось премьерное исполнение второй редакции оперы, о чем и сообщил Шостаковичу.

В ответ на вежливое уведомление Шостаковича о том, что работа над второй редакцией оперы еще продолжается, Сичилиани направил Шостаковичу письмо, в котором, переводя смутные обещания композитора в четкие обязательства, поставил того перед фактом: реальный показ второй редакции «Леди Макбет Мценского уезда» на сцене миланского театра назначен на февраль 1959 года.

104 Rubinstein A. Moje dlugie zycie. Krakow, 1988. S. 383-384. Цит. по: Мейер К. Шостакович: Жизнь. Творчество. Время. Цит. изд. С. 159.

105 В мае 1935 года А. Коутс исполнил фрагменты «Леди Макбет Мценского уезда» в Лондоне с оркестром Би-Би-Си.

Родился в 1911 в Перуд-же. Начинал музыкальную карьеру как пианист-вундеркинд, но вскоре был вынужден оставить концертную деятельность. Получил университетское (юридический факультет, факультет политологии) и музыкальное образование. Упорно продолжал занятия музыкой как композитор. В 1947 был инициатором реорганизации Музыкального фестиваля в Умбрии. С 1947 -художественный руководитель театра Сан-Карло в Неаполе. С 1957 по 1968 работал в Ла Скала. С 1993 - художественный руководитель театра Ла Фениче в Венеции. Много работал над созданием произведений в области духовной музыки. В настоящее время проводится Международный конкурс композиции духовной музыки «Фраческо Сичилиани». Умер в 1996.

Одновременно Сичилиани, стремясь расширить сотрудничество театра Ла Скала с советскими исполнителями, предлагал Шостаковичу лично определиться с режиссером, который смог бы в наибольшей мере вникнуть в существо замысла композитора:

«Милан [1]9 июля 1958

Уважаемому Маэстро Дмитрию Дмитриевичу Шостаковичу Кутузовский пр., 27 кв. 87 Москва С.С.С.Р.

Дорогой Маэстро,

Я получил Ваше любезное письмо от 16-го июля с.г. и понимаю причины, в силу которых Вы не можете взять на себя окончательное, официальное обязательство в отношении театра Ла Скала, но я уверен, что Вы сможете закончить свою работу в предвиденные, ближайшие два месяца и дать мне в скором времени ту добрую весть, на которую я рассчитываю с особым интересом.

Повторяю, что в том случае, если я не получу от Вас опровержения, я сохраню дату, предназначенную для осуществления постановки "Леди Макбет" в пределах февраля 1959 года.

Мне было бы очень приятно, если б Вы сами указали мне имя режиссера, пользующегося Вашим доверием для постановки Вашей оперы.

Я не скрываю от Вас мое живейшее желание, чтоб, благодаря сотрудничеству с таким великим артистом, как Вы, "Ла Скала" могла бы завязать прочные и импортантные сношения с Советским музыкальным миром, и -в целях этого - сама "Скала" и Музыкальное издательство "Рикорди" (издатель Верди, Пуччини и пр.) Вам сделают в ближайшие дни некоторые предложения. Желаю Вам счастливой работы, дорогой Маэстро, и в ожидании благоприятных вестей относительно Вашей оперы, я прошу Вас принять мой наилучший поклон.

Подписано: Маэстро Франческо Сичилиани (Художественный директор Т-ра Ла Скала)»106.

106 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.2. Р.2. Ед.хр.1,2 (???). №2. Сичилиани Ф. Письмо Шостаковичу (с переводом рукой Бенуа Н.А.) 1958, июля 9 (?). Т-р Ла Скала. Публикуется впервые. Судя по тому, что письмо это является ответом на письмо Шостаковича от 16 июля, в датировку данного документа вкралась ошибка. Скорее всего, письмо было написано 19 июля.

Франческо Сичилиани и Леонард Бернстайн

Напор европейских коллег не мог не обрадовать, но одновременно и не озадачить Шостаковича. Подтверждая близкое завершение второй редакции оперы, готовность поддерживать деловые контакты, он в письме к Родзин-скому сдвигал вероятный срок окончания редакции на один-два месяца, уведомляя о том же и Сичилиани.

«Москва, 7/VIII-58 г.

Дорогой друг!

Извините меня, что отвечаю Вам на Ваше письмо с запозданием, так как только сегодня вернулся в Москву после отдыха.

Новую редакцию Леди Макбет я пока еще не закончил. Думаю, что она будет готова в ноябре-декабре этого года, тогда я Вам ее пришлю. Об этом я известил и Маэстро Франческо Сичилиани.

Мы[107] с большим удовольствием вспоминаем встречу с Вами и Вашей супругой в Риме.

Желаем Вам больших успехов в Ваших гастролях и шлем наилучшие пожелания.

Сердечно расположенный к Вам /Д. Шостакович/»108.

Однако невзирая на аргументы, выдвинутые композитором, миланский театр остался верен первоначальным планам, закрепив первый показ новой редакции оперы за февралем 1959 года, допустив, в качестве возможного компромисса, отсрочку лишь в несколько недель.

Накануне отъезда из Италии на большие американские гастроли (вероятнее всего в августе 1958 года) Родзинский писал Шостаковичу:

«Милый друг,

Вы, вероятно, удивитесь, получив мое письмо, написанное по-русски. Не удивляйтесь. Одна наша приятельница, русская, которая в прошлом году была в Москве и собирается в сентябре снова посетить Советский Союз, пришла мне на помощь.

Мне бы хотелось знать, как подвигается Ваша работа с Леди Макбет, и когда Вы думаете ее закончить? В Скале все ждут с восторгом и нетерпением Вашу оперу, чтобы поставить ее или в феврале или в марте 1959 года. Но это не значит, что я Вам назначаю срок; закончите Вы ее раньше или несколько позднее, все мы будем довольны. Администрация театра хотела бы провести постановку, как наиболее важную манифестацию в артистическом отношении всего наступающего года.

Когда я дирижировал Леди Макбет в Нью-Йорке в Метрополитенской опере в 1935 году, успех был потрясающий. Тосканини, после окончания спектакля до того кричал браво, брависсимо, что в конце концов потерял голос, что называется охрип.

Я помню, что одно из интермеццо (Presto) было пробисировано три раза.

Я абсолютно уверен, что в Милане будет тот же успех, тем более что при нашем последнем свидании Вы мне сказали, что новая версия кажется Вам еще совершенней, чем первая.

Было бы прекрасно, если бы Вы смогли сдержать Ваше обещание и приехать в Милан, чтобы помочь мне в подготовке Вашей замечательной оперы.

Было бы также чрезвычайно полезно для меня получить, как можно скорее рояльную музыку для ангажемента певцов и подготовки хора.

Сообщаю Вам, что с сентября до декабря месяца я дирижирую в Соединенных Штатах, поэтому было бы хорошо получить рояльную музыку в августе до

107 Здесь и далее речь идет о второй жене Шостаковича, М.А. Кайновой.

108 Архив Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.52 №4. Шостакович Д.Д. Письмо к Родзинскому А. 1858, августа 7. Публикуется впервые.

моего отъезда. Вы могли бы (для - С.Л.) ускорения общего дела прислать ноты через дипломатического курьера Советского посольства в России на имя культурного атташе, товарища Покровского, который меня сразу же уведомит.

Не беспокойтесь, если у Вас нет итальянского перевода. Скала имеет первоклассных переводчиков.

Простите меня, но я был бы счастлив, повторяю Вам это еще раз, если бы смог снова продирижировать, впервые, Вашу новую версию Леди Макбет вне Советского союза и представить эту исключительную по красоте оперу Западному миру.

Жду Вашего ответа как можно скорее.

Мы были очень счастливы встретить Вас и Вашу жену у нас в Риме и надеемся на будущую встречу в феврале или марте в Милане!

С дружеским приветом Артур Родзинский»109.

По всей вероятности, Родзинский до своего отъезда в США успел получить от Шостаковича обнадеживающее письмо, которое, судя по всему, не сохранилось. Тем не менее, общее содержание письма можно реконструировать на основании тех заверений, которые Родзинский счел необходимым дать композитору. Шостакович, очевидно, подтверждал свое намерение приехать в Милан для участия в подготовке спектакля и высказывал серьезную озабоченность в качестве планируемого перевода вербального текста оперы на итальянский язык. Спеша успокоить композитора, Родзинский, непосредственно перед отъездом на гастроли, не теряя надежды успеть поставить в Ла Скала оперу в запланированный срок, писал:

«Август 24, 1958

Дорогой друг,

Большое спасибо за Ваше многообещающее письмо. Ла Скала очень обрадована добрыми новостями. Февраль и март оставлены открытыми для Вашей оперы. Мне необходимы по крайней мере шесть недель для достаточной подготовки оркестра, хора и певцов. Поэтому весь материал должен быть в моих руках к 15 январю. Очень желательно однако получить "Клавираусцуг" до этой даты. Иначе говоря, как только Вы закончите Ваш труд, пожалуйста, пошлите "Клавираусцуг" мне.

У меня есть "Клавираусцуг" Вашей оригинальной редакции и итальянский перевод.

Пожалуйста, известите меня, если Вы ввели в новую редакцию дополнительные голоса. Если нет можем ли мы начать подписывать контракт с певцами на основании Вашей первой редакции.

Во избежание задержки я хочу посоветовать Вам послать и Клавираусцуг и весь материал через дипломатического курьера прямо через культурного атташе Покровского Римского посольства. Он будет скоро в России, и Вы можете передать ему все детали, связанные с постановкой оперы.

Я уезжаю через несколько дней в Америку, где я буду дирижировать "Бориса Годунова", Тристана и другие вещи.

Пожалуйста, пишите мне по адресу: Lake Placid, New York.

Ваши письма будут мне пересылать где бы я ни был.

Я не могу даже сказать Вам, как счастлив я буду снова работать на Вашем шедевре.

С лучшими пожеланиями Вам и Вашей жене от меня и от моей жены.

Искренно преданный Ваш Артур Родзинский»110.

109 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.2. №3. Родзинский А. Письмо к Шостаковичу Д.Д. Б.д. Публикуется впервые.

110 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.3. №5. Родзинский А. Письмо Шостаковичу Д.Д. 1958, августа 24. Публикуется впервые.

Таким образом, из письма следует, что к августу 1958 года Шостакович был почти уверен в том, что Ла Скала приступит к репетиционному процессу осенью и был готов приехать в Милан для участия в окончательной подготовке спектакля.

Но в сентябре 1958 года композитор попал в больницу: проблемы с подвижностью правой руки вынудили его пройти курс лечения. Уведомляя миланских коллег о своем недуге, он счел возможным продолжить диалог с европейскими партнерами, и, не конкретизируя даты окончания работы, косвенно еще раз подтвердить свое согласие на премьеру сочинения в Ла Скала. Одновременно Шостакович оговаривал запрашиваемые Родзинским сведения (количество действующих лиц и состав оркестра в новой редакции), считая для себя уже в сентябре 1958 года эти решения неизменными:

«Москва 14 сентября 1958 г.

Дорогой друг!

Ваше письмо я получил. Извините, что отвечаю с опозданием. Я сейчас нездоров и нахожусь в больнице. Это обстоятельство несколько задерживает окончание работы над партитурой и клавиром. Скоро я поправлюсь и тогда смогу Вам точно сообщить, когда у меня будет все готово.

Количество действующих лиц остается таким же, как оно было в первой редакции. Состав оркестра такой же.

Передайте, пожалуйста, сердечный привет Вашей супруге. Мы всегда с большой радостью вспоминаем о наших встречах в Риме.

Примите мои лучшие пожелания.

Шостакович»111.

В сентябре 1958 года, учитывая отсутствие Родзинского в Милане, к переписке с Шостаковичем присоединился Бенуа.

Подтверждая готовность театра принять рекомендуемый композитором исполнительский состав, согласиться с кандидатурой режиссера и художника, Бенуа выказывал готовность начать переговоры с выбранными композитором музыкантами для заключения контрактов с ними.

«Милан 18/IX. 58

Дорогой Дмитрий Дмитриевич,

По возвращении из дальних странствий - в Милан, я имел удовольствие прочесть Ваше любезное письмо от 8 Августа с.г.[112] и первым долгом разрешите мне выразить Вам мою сердечную благодарность за добрую и многообещающую весточку относительно новой партитуры "Леди Макбет", на которую наша Дирекция возлагает самые большие надежды! Мы глубоко оценили Ваше лестное решение предоставить Театру "alla Scala" привилегию первого исполнения Вашей знаменитой оперы в новой оркестровой версии и в качестве Директора Художественно-постановочной части я выражаю лишь надежду, что Вы, дорогой Дмитрий Дмитриевич, останетесь вполне удовлетворены не только музыкальной интерпретацией, но и оформлением всего спектакля. В этом отношении я хочу Вам предложить облегчить нам задачу выбора режиссера и художника для постановки Вашей оперы, указав нам имена лиц, пользующихся Вашим полным доверием из среды Ваших обычных сотрудников!

"Ла Скала" с величайшим удовольствием примет Ваш совет и пригласит для этой работы указанных Вами постановщиков.

111 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.53 №6. Шостакович Д.Д. Письмо к Родзин-скому А. 1958, сентября 14. Публикуется впервые.'

112 По всей вероятности, здесь не ошибка Н.А. Бенуа, неверно датировавшего письмо Шостаковича, а упоминание о еще одном письме композитора, именно от 8 августа, в котором Шостакович и формулирует свое решение предоставить миланскому театру право первого зарубежного исполнения оперы. Публикуется впервые.

Я лишь попросил Вас уведомить меня как можно скорее о Вашем выборе, дабы я сразу же смог бы приступить к переговорам с этими лицами. Заранее радуясь возможностью с Вами лично познакомиться, я Вас прошу принять дорогой Дмитрий Дмитриевич мой самый сердечный привет!

Уважающий Вас Николай Бенуа»113.

Родзинский и в США оставался в курсе работы по подготовке оперы к постановке. В октябре 1958 года он писал:

«4 октября 1958 г.

Дорогой друг,

Благодарю за письмо, которое я получил от Вас. Я очень озаботился, когда мне стало известно о Вашей болезни. Я питаю глубокую надежду, что это была лишь временная слабость, и что Вы уже вполне здоровы.

Я надеюсь также, что Вы уже смогли вернуться к работе над завершением Леди Макбет и что в ближайшее будущее, не позже конца декабря, я смогу получить весь материал, а во всяком случае хотя бы клавиатурную часть.

Мы приготовили первоклассный состав по первому варианту клавиатурной части - они хотят приступить к работе не позже начала января. Ла Скала, как Вам известно, назначила премьеру на вторую часть февраля, и это уже доведено до всеобщего сведения.

Несколько дней тому назад мой сын, член делегации Польши на сессии ООН, в разговоре с министром Громыко (с которым я тоже лично знаком) затронул вопрос о постановке в Милане. Министр Громыко проявил интерес к этому вопросу.

Вместе с женой передаю Вашей супруге и Вам сердечный привет.

Артур Родзинский

P.S. Я надеюсь, что получу от Вас известие о завершении работы еще в Lake Placid, где я буду пребывать до первого января»114.

Однако будучи в США, Родзинский в начале октября 1958 года еще не знал, что «доведенная до всеобщего сведения» информация о премьере, намеченной на вторую половину февраля, уже устарела.

Имея на руках заверения Шостаковича о том, что работа над второй редакцией оперы должна быть продолжена, анализируя сложившуюся ситуацию и трезво оценивая перспективы выхода из нее, руководство Ла Скала решилось все же сдвинуть сроки премьеры и перенести ее с февраля на вторую половину марта.

Об этом Шостаковичу сообщал Сичилиани:

«Милан 6 октября 1958 г.

Дорогой Маэстро,

Я получил, в свое время, Ваше любезное письмо от 7 августа и я принял с удовольствием к сведению, что Вы рассчитываете довести до конца новую редакцию "Леди Макбет" в течение ноября, или - максимально - в течение декабря.

Я буду Вам особенно признателен, если Вы любезно соблаговолите мне прислать - когда оный будет Вами закончен - клавир, для необходимого перевода и разучивания ролей назначенных нами певцов.

113 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.4. №8. Бенуа Н.А. Письмо к Шостаковичу Д.Д. 1958, сентября 18.

114 Архив Ф.Ф. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.6. №12. Родзинский А. Письмо к Шостаковичу Д.Д. 1958, октября 4. Публикуется впервые.

Мы рассчитываем представить Вашу оперу публике театра "Скала" во второй половине марта 1959 года.

Мне было бы приятно, конечно, получить дальнейшие новости относительно хода Вашей работы, дабы быть спокойным по поводу вышеуказанного срока первого представления.

Пользуюсь случаем, чтобы возобновить мою просьбу указать мне имя режиссера, пользующегося Вашим доверием, к которому "Скала" обратилась бы с приглашением поставить "Леди Макбет".

Примите мой самый сердечный поклон и наилучшие пожелания для Вашей успешной работы.

Франческо Сичилиани.

P.S. Пользуюсь тем, что произвел вышеизложенный перевод письма маэстро Сичилиани, чтобы присоединиться к его поклонам и добрым пожеланиям, дорогой Дмитрий Дмитриевич, и одновременно напомнить Вам, что я жду Вашего ответа относительно и предлагаемого Вами художника для декораций "Леди Макбет".

С самым сердечным приветом

Ваш Николай Александрович Бенуа»115.

Очевидно, что в октябре 1958 года отсчет времени, достаточного для подготовки спектакля, шел уже на дни, и диалог администрации театра с Шостаковичем перешел в «телеграфную стадию».

Сичилиани, обеспокоенный складывавшейся ситуацией, счел возможным пойти на крайний шаг и уведомить композитора о назначении конкретной даты премьеры - 18 марта 1959 года:

«Телеграмма из Милана

В дополнение моего последнего письма подтверждаю возможность первого представления в театре Скала 18 марта 1959 тчк. Необходимость публикации в ближайшие дни официальной программы нашего сезона просим Вас подтвердить доставку Вашей оперы в декабре и разрешить анонс спектакля Леди Макбет тчк. Сердечный привет.

Франческо Сичилиани 19 октября 1958 г.»116.

Шостакович откликнулся телеграммой практически сразу, но никаких конкретных обязательств на себя так и не взял, по-прежнему оставаясь в рамках вероятного:

«Надеюсь прислать партитуру клавир середине ноября. До тех пор пока не получите нотный материал анонсировать премьеру не стоит. Привет Шостакович. (Послано телеграммой)»117.

Двумя неделями позднее, в середине ноября, не дождавшись ни партитуры, ни клавира, Сичилиани отступил в назначении конкретной даты премьеры, но продолжил тем не менее настоятельно ходатайствовать о получении от композитора официального разрешения на включение второй редакции «Леди Макбет Мценского уезда» в программу театра на сезон 1958/59 года.

115 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.5/1,2; №10 Сичилиани Ф. Письмо к Шостаковичу Д.Д (с переводом и припиской рукой Бенуа Н.А.) 1958, октября 6. Публикуется впервые.

116 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.7. №13. Сичилиани Ф. Телеграмма к Шостаковичу Д.Д. 1958, октября 19. Публикуется впервые.

117 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.54. №14. Шостакович Д.Д. Телеграмма к Сичи-лиани Ф. 1958, октября 20 1958 г. Публикуется впервые.

«Следуя выраженному Вами телеграфно желанию, не анонсируем дату премьеры. Но просим одновременно разрешить официально включить "Леди Макбет Мценского уезда" в наши программы сезона 1958/59, которая должна быть опубликована через несколько дней. Прошу Вас также сообщить, можно ли руководиться предыдущим клавиром для определения тесситуры голосов в новой редакции.

Сердечный привет Сичилиани»118.

Шостакович и на этот раз оставил без внимания просьбу Сичилиани. Как и раньше, никакого официального разрешения он не дал, лишь еще раз подтвердив, что считает необходимым назначать дату премьеры только после получения театром партитуры.

«Телеграмма. Милан. Театр Ла Скала.

Прошу не объявлять премьеру пока не вышлю партитуру.

С приветом Шостакович 6 ноября 1958 г.»119.

Через три недели, 27 ноября 1958 года, умер Родзинский - один из главных инициаторов постановки второй редакции «Леди Макбет Мценского уезда» на миланской сцене.

•к "к "к

Активная переписка Шостаковича с руководством театра Ла Скала, развернувшаяся в июле-ноябре 1958 года, оставляет немало вопросов. И, прежде всего: действительно ли Шостакович стремился передать вторую редакцию оперы в Милан, но вынужден был отказаться от привлекавшей его идеи, поскольку никак не успевал завершить партитуру в оговариваемые сроки?

Ответ зависит от того, как следует трактовать вопрос завершенности работы.

Если говорить о готовности полного и неизменного текста второй редакции, - ответ будет безусловно положительным. Известно, что композитор работал над деталями сочинения вплоть до последних дней подготовки спектакля в Москве в 1963 году.

Вместе с тем, еще весной 1956 года Шостакович показывал сочинение, в его новой редакции, как минимум дважды: московской комиссии, уже тогда видя его, как свидетельствовал Гликман, сложившимся целым, в существенной мере отличным от первой версии, и, второй раз, - коллективу Ленинградского театра оперы и балета имени С.М. Кирова. К тому же, уже в общении с Родзинским (по всей вероятности, во время поездки в Рим в мае 1958 года) композитор с уверенностью судил о новой версии произведения как о более совершенной, чем первая. Следовательно, - считал работу в необходимой мере законченной.

Выдвинем свою версию происходившего.

Очевидно, что перелом в отношении Шостаковича к итальянскому проекту наступил в сентябре-ноябре 1958 года. Формально после изматывающего пребывания в больнице. Реально - в связи с весьма сложными событиями, поставившими композитора перед крайне трудным выбором.

118 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.8. №15. Сичилиани Ф. Телеграмма к Шостаковичу Д.Д. 1958, ноября 4. Публикуется впервые.

119 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.55. №16. Шостакович Д.Д. Телеграмма к Сичи-лиани Ф. 1958, ноября 6. Публикуется впервые.

Вполне вероятно, что, приступая к переговорам с миланскими коллегами, Шостакович ориентировался прежде всего на готовящуюся премьеру оперы в Ленинграде, запланированную, напомним, на середину - конец сезона 1958/59. Но время шло. Серьезных перемен в планах ленинградского театра не происходило, реальных шагов к подготовке спектакля не делалось: сотрудничество коллектива с композитором ограничилось подготовкой постановок опер Мусоргского в оркестровой редакции Шостаковича в ряду других репертуарных новинок театра120, если руководство театра и хотело вернуться к «Леди Макбет Мценского уезда», то разве что гипотетически. Между тем, миланский театр, активно взявшийся за дело, торопил композитора, не желая входить в нюансы советского театрального этикета и права первого показа.

Конечно, Шостакович был заинтересован в том, чтобы дать жизнь новой редакции оперы. Тем более - в столь профессиональном исполнении, какое мог предложить миланский театр. Вместе с тем он боялся обещанного Родзинским превращения миланской премьеры второй редакции «Леди Макбет Мценского уезда» в «наиболее важную манифестацию в артистическом отношении всего наступающего года». И основания для такой боязни были, решимся предположить, связаны с обстоятельствами развивавшегося в это время «дела Пастернака».

Как известно, в 1955 году Б.Л. Пастернак завершил работу над романом «Доктор Живаго». В мае 1956 года писатель передал роман итальянскому издательскому комитету, который вскоре известил Пастернака о своем намерении опубликовать роман на итальянском языке121.

Пастернак был крайне обеспокоен складывавшейся ситуацией и, заверяя, что искренне рад переводу, предупреждал: «если обещанная многими журналами публикация романа здесь (в СССР - С.Л.) задержится, и вы ее опередите, положение мое будет трагически трудным. <...>»122.

Войдя в положение советского писателя, итальянская сторона согласилась несколько задержать издание романа123. Однако задержка эта ничего не дала: ожидавшаяся публикация «Доктора Живаго» в СССР была отменена, и издательство Дж. Фельтринелли, в Милане, в ноябре 1957 года124 издало роман Пастернака в переводе на итальянский язык (выполнен Пьетро Цветеремичем).

«"Столица нашей родины" готовилась к первому Международному конкурсу имени Чайковского, как вдруг за три месяца до начала его по всей стране разнеслась весть, что за границей напечатан роман Бориса Пастернака "Доктор

120 Премьерными и возобновленными оперными спектаклями ЛАТОБа в 1958 году стали: «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Римского-Корсакова (Дирижер С. Ельцин, режиссер Е. Соковнин) и «Севильский цирюльник» Россини (дирижер С. Ельцин, режиссер Э. Каплан); в 1959 году - «Большая любовь» («Русалка») Дворжака (дирижер З. Халабала, режиссер О. Лингарт) и «Три толстяка» Владимира Рубина (дирижер Э. Грику-ров, режиссер Э. Пасынков); в 1960 году - «Семен Котко» Прокофьева (дирижер С. Ельцин, режиссеры Г. Товстоногов и А. Киреев). - См.: Премьеры и возобновления Мариинского театра // http://www.gergiev.ru/premieres05.html.

121 Как выясняется сегодня, путь романа Пастернака на Запад был значительно сложнее, к публикации произведения были причастны многие страны и организации, в том числе, - и ЦРУ. Сам Пастернак к происходившему практически никакого отношения не имел. Единственная его попытка отправки романа на Запад была связана со стремлением передать сочинение через И. Берлина своим сестрам (1956). Подробно об этом см.: Толстой И. Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ. М., 2009. а также рецензию на данное исследование - Загидуллина М. Между исследованием и расследованием. - Новое литературное обозрение. 2009. № 96.

122 Цит. по: Пастернак Е.Б. Борис Пастернак. Биография. М., 1997. С. 679.

123 Сараскина Л.И. Триумфы и провалы оттепельной литературы (Б.Л. Пастернак, А.И. Солженицын, хрущевские «концерты») // От искусства оттепели к искусству распада империи. Сб.ст. Отв. ред. Н.А. Хренов. М., 2013. С. 309.

124 Первое издание романа на русском языке было осуществлено голландским издательством «Мутон» в августе 1958 года, но юридические противоречия с фирмой Фельтринелли заставили издательство ограничиться тиражом в 50 экземпляров.

Живаго", не принятый к печати в СССР, - вспоминала Г.П. Вишневская[125]. -Это было неслыханно! Москва гудела, как улей, люди ни о чем другом не говорили, строили догадки, какие меры предпримут власти против крамольного писателя <...>»126.

Конечно, люди говорили и о многом другом, кроме романа Пастернака, но последовавшие за вестью о публикации за рубежом «Доктора Живаго» сведения о массированности репрессивной атаки властей на писателя заставили «присмотреться» к происходящему даже самых равнодушных.

На этом фоне идея выдвижения автора «Доктор Живаго» на Нобелевскую премию выглядела открытым политическим демаршем зарубежного литературного мира. А ее присуждение - вызовом, на который власти сочли необходимым ответить, еще более взбудоражив общество и вызвав тем самым диаметрально противоположные мнения, лишь одна часть которых, как это и следовало ожидать, была озвучена официально.

Шостакович о событиях с романом Пастернака знал и основную ошибку писателя видел в том, что тот решил публиковать роман за рубежом, не дождавшись решения вопроса с изданием произведения в СССР.

Вишневская вспоминала о диалоге с композитором, развернувшемся в это время:

« - Дмитрий Дмитриевич, а что, вы думаете, будет с Пастернаком?

- Плохо будет, плохо будет. Нельзя было отдавать за границу. Нельзя. С волками жить - по-волчьи выть.

Кому, как не ему, уже не однажды испытавшему всё на собственной шкуре, было предсказывать ход дальнейших событий», - комментировала Вишневская высказывание Шостаковича127.

Лишенный каких бы то ни было иллюзий, обладавший социальным чутьем и глубоким пониманием существа происходящего в стране, композитор не мог не ощущать «странных сближений» судьбы «Доктора Живаго» и второй редакции оперы «Леди Макбет Мценского уезда».

В так складывающемся контексте переговоры о постановке второй редакции оперы в год выдвижения Пастернака на Нобелевскую премию (и более чем вероятного получения им таковой) выглядели неуместными. К тому же, подготовка спектакля планировалась в том же Милане, где был опубликован роман Пастернака; сочинение должны были исполнять на итальянском языке - так же, как был первоначально издан в Италии «Доктор Живаго».128.

Иными словами, открыто выраженное инициаторами создания спектакля намерение превратить его в «наиболее важную манифестацию в артистическом отношении всего наступающего года» и «было обречено» стать таковым. Но не совсем в том аспекте, который имели в виду итальянские коллеги. В русле происходивших событий она вполне могла быть воспринята как политический демарш композитора, резонансный демаршу Пастернака.

125 Здесь Г.П. Вишневская ошибается. Первый Международный конкурс имени П.И. Чайковского начался 18 марта 1958 года. Председателем жюри конкурса стал, как известно, Шостакович. Слухи о романе Пастернака и его публикации в Италии стали распространяться в среде художественной интеллигенции значительно раньше.

126 Вишневская. Г.П. Галина. М., 2007. С. 44.

127 Там же.

128 Не вдаваясь в подробности происходившего, отметим лишь: «итальянская тема» в международной политике партийного руководства СССР была в 1958 году чрезвычайно актуальна. Часть итальянских коммунистов, поддержавшая СССР в ходе венгерского кризиса 1956 года (что привело, в конечном итоге, к расколу итальянской компартии), вправе была предполагать ответную поддержку Страны Советов. Именно в это время в СССР получают столь знаковое звучание имена Пальмиро Тольятти и Джорджа Наполитано, их сторонники - «режим благоприятствования» в идеологической, политической и финансовой сфере, а противники, - жесткое неприятие. Шостакович, равно как и Пастернак, оказались заложниками той непростой политической игры, которая велась в это время властью, а судьбы их произведений - разменной картой на поле идеологического противостояния.

Для Шостаковича поступок Пастернака звучал то как предупреждение, то как пример, маня и пугая необходимостью выбора. Притягивала и настораживала и та настойчивость, с которой торопило его руководство Ла Скала. Решение определило само время: кульминация переговоров Шостаковича с администрацией миланского театра пришлась именно на те дни, когда стало известно о выдвижении романа Пастернака на Нобелевскую премию129.

«Что тут началось! - вспоминала Вишневская. - Было впечатление, что наконец-то прорвало гигантскую плотину. И если бы я была художником, то изобразила бы травлю Пастернака, нарисовав на полотне море орущих ртов и завидушдх глаз. Его обливали помоями в каком-то упоении, а больше всех старались свои - братья-писатели, раздираемые завистью к своему коллеге, благо на этот случай было им предоставлено место во всех газетах <...>»130.

Как известно, очутившись в центре грандиозного скандала с непредсказуемыми последствиями, Пастернак под давлением обстоятельств был вынужден отказаться от награды.

За несколько недель до этих событий Шостакович, предвидя возможный резонанс своего поступка, сделал свой выбор, прекратив дальнейшие переговоры с итальянскими коллегами131.

Однако без последствий история контактов Шостаковича с руководством Ла Скала не осталась.

•к "к "к

В одном из писем Родзинского было упомянуто обстоятельство, сыгравшее, как представляется, серьезную роль в дальнейшей судьбе композитора и его оперного творения.

Речь идет о встрече сына Родзинского, Витольда, с Громыко на 13-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН (сентябрь 1958 года), и об их беседе, в которой, в том числе, была затронута и судьба оперы Шостаковича.

Громыко, проявивший, как отмечал в письме Родзинский, «интерес к этому вопросу», никоим образом не прокомментировал полученную информацию (о которой, скорее всего, уже знал из других источников). Однако как опытный дипломат ее учел, понимая: открытое упоминание о планах миланского театра, вкупе с событиями, разворачивавшимися вокруг «пастернаковской истории», грозит вынести происходящее с «Леди Макбет Мценского уезда» на гребень европейской художественной волны. Требовалось как-то отреагировать на обстоятельства дела, приняв определенные меры либо поощряющего, либо ограничивающего характера.

129 Впервые Пастернак выдвигался на соискание Нобелевской премии по литературе в 1946 году. И хотя писатель не получил ее, жесткий прессинг Пастернака со стороны партийных властей, литературного чиновничества и многих «собратьев по перу» начался именно в то время. Устойчивый слух о том, что писатель наверняка будет вновь выдвинут на премию и на этот раз получит ее, курсировал в Москве и Ленинграде и осенью 1954 года. Но и в тот год премия получена не была. Нобелевская премия была присуждена Пастернаку в октябре 1958 года.

130 Вишневская Г.П. Галина. Цит. изд. С. 44.

131 Вполне вероятно, что подобное решение Шостакович принимал не самостоятельно и ему «посоветовали» прийти к нему представители партийной и государственной элиты. К подобному предположению подталкивает сама логика развития культурной жизни страны и стратегия поведения властных структур по отношению к контактам представителей советского искусства с зарубежными коллегами. Однако конкретных сведений, подтверждающих данную гипотезу, найти не удалось.

Родился в 1918, польский историк, китаевед, дипломат, сын А. Родзинского от первого брака. Был официальным представителем Польши в ООН, советником в Министерстве иностранных дел Польши, научным сотрудником Института социальных наук и ЦК Высшей школы педагогики в Варшаве. С 1960 - посол Польши в Великобритании. Умер в 1997.

Витольд Родзинский, посол Польши, Лондон, Букингемский дворец, 1960

Родился в 1909 в деревне Старые Громыки Могилевской губернии. Основная часть жизни была посвящена дипломатической и партийной работе: с 1939 - в Наркомате иностранных дел СССР, в 19391943 - советник полномочного представительства СССР в США, позднее - посол СССР в США. Участвовал в подготовке и проведении Ялтинской конференции (1945), конференции в Потсдаме (1945), от имени СССР подписывал Устав ООН. В 1946-1949, 1953-1957 заместитель министра иностранных дел СССР, в 1957-1985 - министр иностранных дел СССР. В 1985-1988 - Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Умер в 1989.

Андрей Андреевич Громыко

Видимо, вернувшись в СССР, Громыко доложил о ситуации, вынеся тем самым вопрос об опере Шостаковича на высокий государственный уровень. Судя по тому, как развивались события в дальнейшем, советским руководством был избран второй вариант поведения: тогда-то «Леди Макбет Мценского уезда», уже принятая в репертуар Ленинградского театра и, казалось бы готовившаяся к постановке, в действительности, невзирая на попытки еще активно действовавшего Коркина, оказалась «закреплена» за театром, а по существу же дела, - «заперта» в нем.

Так прошло почти два с половиной года, вплоть до того момента, когда Хренников счел возможным обратиться с письмом по поводу «Леди Макбет Мценского уезда» в ЦК КПСС. Вполне вероятно, что он действительно был обеспокоен нараставшей нервозностью в Союзе композиторов СССР, приступившим к подготовке своего Третьего Съезда. Несомненно, он мог быть обеспокоен и состоянием самого Шостаковича. Тем более в свете недавней скоропостижной кончины Пастернака.

Не исключено, что опытный функционер держал в уме и «миланскую тему». Уже начинавший разрабатываться в высоких коридорах власти проект обменных гастролей Ла Скала в Москве и Большого театра в Милане (1964), с непременным визитом в советскую столицу руководителей театра Гирингелли, Сичи-лиани и Бенуа неизбежно должен был отозваться нежелательными разговорами о судьбе оперы Шостаковича.

Но, судя по всему, обращение Хренникова не имело, все же, того веса, который бы реально перетянул чашу весов в пользу позитивного решения вопроса. Обнаруженные в последнее время документы позволяют предположить: ситуацию переломило иное официальное письмо, побудившее маховик власти раскрутиться, дав толчок к запуску механизма постановочного процесса. Им было официальное обращение директора оперы Хорватского Народного театра в Загребе Иво Вульевича, отправленное в декабре 1961 года непосредственно Н.С. Хрущеву:

«20 декабря 1961 г.

Многоуважаемый товарищ НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ!

Прошу не осудить меня, что обращаюсь к Вам непосредственно, как товарищ к товарищу, как коммунист к коммунисту и как человек, проникнутый самым глубоким к Вам уважением, ища Вашей помощи для разъяснения недоразумения, возникшего по поводу одного из самых замечательных современных оперных произведений.

Речь идет о "ЛЕДИ МАКБЕТ МЦЕНСКОГО УЕЗДА", мастерском произведении Дмитрия Шостаковича, которое после премьеры в СССР приблизительно в 1936 году было подвергнуто, по моему скромному мнению, незаслуженно грубой критике.

Хорватский Народный театр в Загребе был одним из первых оперных театров в Европе, который включил это произведение в свой репертуар и исполнил его на своей сцене уже 16.6.1937 г.

Это было представление, которое помнится еще до сих пор.

Как только мы узнали, что маэстро Шостакович написал новую версию той же оперы, мы немедленно обратились к нему с просьбой, как это обычно делается, указать нам, где можно получить партитуру, так как мы желаем поставить на сцену и эту новую версию.

ТЕАТР ОПЕРЫ И БАЛЕТА ИМЕНИ КИРОВА В ЛЕНИНГРАДЕ и НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА, куда мне предложено было обратиться, без промедления письменно подтвердили наличие у них партитуры, а также известили нас, что по нашей просьбе изготовили микрофонный (так! - С.Л.) снимок партитуры и материала и установленным порядком послали его нам в Загреб.

На основании упомянутых письменных документов и последовавших затем телефонных переговоров мы включили оперу "ЛЕДИ МАКБЕТ МЦЕНСКОГО УЕЗ,ДА" в свой репертуар сезона 1959/60 гг. и в программу МУЗЫКАЛЬНОГО БИЕНАЛЯ - международного Фестиваля современной музыки в Загребе, в мае 1961 года

Вы, вероятно, уже угадываете, что, несмотря на все письменные и устные обещания, получить партитуру нам не удалось. Почти то же самое мне пришлось услышать от директоров МИЛАНСКОЙ СКАЛЫ господ ГИРИНГЕЛЛИ и СИЦИЛИАНИ.

С трудом могу поверить доверительно полученному мной извещению о каком-то якобы административном эмбарго на это блестящее произведение, так как все это никак не согласуется с грандиозной инициативой искренней прямотой, последовательно проводимой Вами во всех общественных, экономических и политических взаимоотношениях. Я склонен думать, что дело идет о каком-то недоразумении или может быть даже о непонимании и неумении определить настоящую художественную ценность произведения со стороны

узкого круга «специалистов», бывших, к сожалению, слишком часто в истории тормозом в свободном развитии.

Я взял на себя смелость обратить Ваше внимание на это выдающееся, но незаслуженно отброшенное оперное произведение одного из самых крупных живущих композиторов только потому, что глубоко верю лично Вам, верю Вашему ощущению правды и Вашей заботе о сохранении величайших ценностей не только Вашего народа, но и целого человечества.

Уделив свой возможный интерес этому случаю, Вы снова оживили бы одно действительно ценное и замечательное произведение современной советской и мировой музыкальной культуры.

Ввиду того, что наш театр славится в Европе отличными исполнениями произведений русских и советских оперных и балетных композиторов, а дома они также одушевляют нашу публику, для нас весьма важно, с Вашей поддержкой, поставить "ЛЕДИ МАКБЕТ МЦЕНСКОГО УЕЗДА" на Музыкальном биенале в Загребе в 1963 году в присутствии автора.

Мы ручаемся, что эта постановка укрепит еще больше славную репутацию, которой пользуется в мире культура и искусство народов СССР.

Вашей уважаемой семье и лично Вам шлю свои наилучшие пожелания.

Иво Вульевич,

Директор оперы Хорватского Народного театра

в Загребе»132.

Иво Вульевич в 1959-1965 - директор оперы Хорватского Народного театра в Загребе. Время его руководства театром считается одним из наиболее успешных в истории деятельности коллектива.

Вульевич - первый директор концертного зала Lisinski в Загребе, учредитель камерного оркестра «Солисты Загреба».

Иво Вульевич с Майей Плисецкой

Письмо Вульевича - не что иное как открытое выражение обеспокоенности по поводу судьбы «невыпускной» оперы Шостаковича. Очевидным было, что сложившееся в Европе мнение о существовании некоего «административного эмбарго» на «Леди Макбет Мценского уезда», подкрепленное суждениями руководства Ла Скала, - реальная угроза развития нового, «пост-пастернаковского» европейского скандала по поводу произведения советского художника, несправедливо лишенного активной исполнительской жизни. Правда, Вульевич оставлял советским партийным и государственным чиновникам пространство для

132 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3, р. 4. Ед.хр. 1. №17. Вульевич И. Письмо к Хрущеву Н.С. Машинопись. Публикуется впервые.

маневра: Хрущеву - как общественно-политическому деятелю, введенному в заблуждение по поводу судьбы «Леди Макбет Мценского уезда»; высокопоставленным чиновникам - как доверившимся суждениям некомпетентных специалистов-советников, оказавшихся не в состоянии «определить настоящую художественную ценность произведения».

Действительно ли Хрущев познакомился с письмом Вульевича, - трудно сказать. Исходя из общих закономерностей работы партийного аппарата, оно, скорее всего, было «отработано» помощниками Хрущева и «спущено по инстанциям», остановившись на уровне Министерства культуры СССР.

Меры Министерства культуры, направленные на то, чтобы предотвратить возможное лавинообразное развитие событий, делом доказав несостоятельность утверждений Вульевича, были приняты незамедлительно.

Тогда-то, в январе 1962 года, и произошла активизация репетиционного процесса в Московском театре. Шостакович начинает встречаться с Михайловым, обсуждая возможную концепцию спектакля, артисты приступают к разучиванию партий, и заместитель Фурцевой, А.Н. Кузнецов, уже в феврале 1962 года направляет Вульевичу официальный ответ, полностью проясняющий позицию ответственного чиновничества и партийной верхушки. Прикрываясь «желанием самого композитора», официальные источники сообщали: вторая редакция оперы Шостаковича будет прежде всего исполнена в СССР.

«Министерство культуры СССР Москва «...» февраля 1962 г.

Уважаемый товарищ Вульевич!

В связи с Вашим письмом по поводу оперы Д. Шостаковича "Леди Макбет Мценского уезда" могу сообщить, что опера Д. Шостаковича "Леди Макбет Мценского уезда" ("Катерина Измайлова") в настоящее время готовится к постановке в Московском музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко в новой редакции.

Автор оперы Д.Д. Шостакович не хотел, чтобы до постановки этой редакции в Советском Союзе она была поставлена в других странах, поскольку еще возможны некоторые изменения в процессе постановки.

Учитывая вышеизложенное, Вы, надеюсь, согласитесь с тем, что после того, как "Катерина Измайлова" пройдет в СССР, Вы сможете получить необходимые Вам материалы через "Международную книгу".

А.Кузнецов

Заместитель Министра культуры СССР»133.

Еще через два месяца, в апреле 1962 года, Министерство культуры СССР заключает с Шостаковичем официальный договор на создание второй редакции оперы «Катерина Измайлова», по сути дела, закрепляя за собой право заказчика новой версии сочинения. Весной-осенью 1962 года в Москве начинается активный репетиционный процесс.

Впереди еще было множество репетиций, закрытый показ оперы «экспертной тройке» (Фурцева - Хренников - Кабалевский), сложное обсуждение окончательной сценической версии, но выход оперы на советскую сцену уже было не остановить.

. Первая открытая премьера второй редакции оперы Шостаковича «Катерина Измайлова» («Леди Макбет Мценского уезда», соч. 29/114, прошла в Музыкальном академическом Музыкальном Театре имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко 8 января 1963 года.

Музыкальным руководителем постановки и дирижером спектакля был Геннадий Петрович Проваторов.

133 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.4. Ед.хр.2. №18. Кузнецов А. Письмо к Вульевичу И. 1962, (?) февраля. Машинопись. Публикуется впервые.

1

Г1

Геннадий Петрович Проваторов

Родился в 1929. Закончил Московскую консерваторию как пианист (класс А.Б. Гольденвейзера) и дирижер (класс К.П. Кондрашина и А.В. Гаука). Являлся дирижером в филармониях Московской области, Харькова, Днепропетровска. С 1961 года - дирижер Московского академического музыкального театра. В 1965-1968 стоял во главе оркестра Одесского театра оперы и балета. С 1968 (по 1971) -дирижер МАЛЕГОТа. В 1971 стал главным дирижером симфонического оркестра Куйбышевской филармонии. С 1984 жил и работал в Белоруссии.

Проведенный Проваторовым спектакль «Леди Макбет Мценского уезда» (вторая редакция), был записан, и запись удостоена Grand Prix du Disque во Франции (1966 год).

Спектакль готовили художник И.Г. Сумбаташвили; режиссер Н.Ф. Кемар-ская, хормейстер И.К. Мертенс.

Родился в 1915. Советский, российский, грузинский театральный художник. Работал главным художником Грузинского Академического Театра оперы и балета имени З. Палиашвили, участвовал в подготовке ряда спектаклей в Театре имени Е.Б. Вахтангова. С 1962 года являлся главным художником Центрального театра Советской Армии. С 1972 года работал в Театре имени Е.Б. Вахтангова. Сотрудничал также с МХАТ, Ленинградским театром оперы и балета имени С.М. Кирова, Малым театром. Умер в 2012.

Иосиф Георгиевич Сумбаташвили

Надежда Федоровна Кемарская

Родилась в 1899 (1898?) в г. Старобельске, Украина. В 1920-1923 училась в Московской консерватории. С 1922 работала в музыкальной студии МХТ (ныне Московский академический Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко) -певица (лирикоколоратурное сопрано). С 1950 - режиссер-педагог театра. Умерла в 1984.

Родился в 1931. Выпускник Ленинградской консерватории. В 1955 - 1960 работал главным хормейстером Куйбышевского театра оперы и балета, преподавал в Куйбышевском музыкальном училище. С 1960 - главный хормейстер Московского академического Музыкального театра имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. Познее - художественный руководитель вокального отделения Московской филармонии.

Г

Игорь Кимович Мертенс

В главных ролях были заняты Э.В. Андреева (Катерина), Э.Ф. Булавин (Борис Тимофеевич), Г.А. Ефимов (Сергей), К.А. Белевцева (Сонетка), Г.Д. Дуда-рев (Старый каторжник).

Сцена из оперы «Катерина Измайлова» Д. Д. Шостаковича. Музыкальный театр имени К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. 1963.

Под впечатлением от спектакля Е.А. Евтушенко написал стихотворение «Второе рождение», посвятив его Шостаковичу.

И тридцать лет почти пылились ноты И музыка средь мертвой полутьмы Распятая на них металась ночью, Желая быть услышанной людьми

«Мне не нравится заглавие "Второе рождение". Моя музыка никогда не умирала, и поэтому ей не надо было второй раз рождаться», - заметил композитор Гликману134, пожалуй, единожды столь откровенно выразив собственное отношение к своему оперному опусу и всему, что определило его нелегкую судьбу135.

5

Однако история постановки второй редакции оперы Шостаковича на этом не закончилась.

В 1963 году, через несколько месяцев после московской премьеры второй редакции оперы, Иво Вульевич все же получил через «Международную книгу» материалы, необходимые для постановки оперы в Загребе. Премьера оперы в Югославии, в загребском театре состоялась в 1964 году (дирижер Милан Хорват) и, как свидетельствовала пресса, прошла с серьезным успехом. На премьере оперы в Загребе присутствовал и Шостакович.

Вульевич, увлеченный сочинением, еще за несколько недель до премьеры счел возможным поставить подготовленный спектакль в гастрольный репертуар Хорватского народного театра, отправлявшегося в скором времени в Италию. Зная о былых попытках Ла Скала заполучить текст второй редакции оперы и о неудачах, постигших в этом смысле миланский театр, о сохранившемся настоятельном желании миланских коллег исполнить оперу Шостаковича на итальянском языке, Вульевич счел необходимым проинформировать советских коллег о возможно-конфликтной ситуации и путях ее разрешения:

«Дирекция оперы

Загреб, 9 декабря 1963 г.

Товарищу Александру Андриановичу Павлову, Вице-председателю "Международной книги" Москва-200

Дорогой товарищ

С удовольствием вспоминаю нашу встречу в Загребе, когда Вы посетили Хорватский Народный театр вместе с товарищем Очаковским из Белграда. Я особенно благодарен Вам за дружеское понимание, проявленное Вами в связи с досадным недоразумением и положением, в котором мы оказались вследствие запоздалой "итальянской премьеры" (она состоится через полтора года после первой московской постановки в декабре 1962 года!) новой версии "Катерины Измайловой" в миланском театре "Скала", где она будет поставлена к сожалению после гастролей оперы Х.Н.Т. из Загреба в Неаполе от 4-14 февраля 1964 года с 3-мя представлениями "Князя Игоря' и 2-мя "Катерины Измайловой", обе две оперы с оригинальным русским текстом.

134 См. об этом: Михайлов Л.Д. Семь глав о театре. Цит.изд. С. 83.

135 В тот же день о спектакле сообщила газета «Вечерняя Москва» (см.: Премьера «Катерины Измайловой» // Вечерняя Москва. 1963. 8 янв. (№6)). На следующий день краткая информация ТАСС о прошедшем спектакле была дана в газете «Правда» (см.: «Катерина Измайлова». Новая редакция // Правда. 1963. 9 янв. (№9). Отклики на состоявшуюся премьеру поместили и другие центральные газеты и журналы (см.: Опера Дмитрия Шостаковича «Катерина Измайлова» // Советская культура. 1963. 10 янв. (№5); Светланов Е. Второе рождение оперы // Известия. 1963. 31 янв. (№27); Мартынов И. «Катерина Измайлова». Премьера // Вечерняя Москва. 1963. 4 февр. (№29); Московский музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко. Новости театра // Музыкальная жизнь. 1963. №2. С. 7; Попов Ин. Музыкальная трагедия // Советская культура. 1963. 7 февр. (№17); Саква К. Новая встреча с «Катериной Измайловой» // Советская музыка. 1963. №3. С.57-62; Поляновский Г. Рождена вновь // Театральная жизнь. 1963. №8. С.12-13; Чулаки М. Возрожденная опера // Музыкальная жизнь. 1963. №5. С.11-13; Ярустовский Б. Возвращение «Катерины Измайловой» // Театр. 1963. №6. С.5-9; Зрители о «Катерине Измайловой» // Советская музыка. 1963. №7. С.157-158).

Согласно данному Вам обещанию, мы немедленно известили наших итальянских партнеров в театральной деятельности о создавшейся ситуации.

Ответ, полученный нами из Италии, оказался именно таким, каким мы его с Вами предполагали.

Итальянские театроведы, печать и эксперты по международному авторскому и издательскому праву стали на точку зрения, что в случае наших гастролей с русским оригинальным текстом, славянскими певцами и ансамблями, с нашими костюмами, декорацией и оборудованием никоим образом не может быть и речи об итальянской премьере этой оперы.

Действительной итальянской премьерой "Катерины Измайловой" можно считать лишь премьеру в "Скале", так как она будет исполнена на итальянском языке итальянским оперным ансамблем.

Только "Скала" имеет эту оперу на своем сезонном репертуаре. Таким образом лишены основания опасения, что Рикорди мог бы делать нам затруднения при нашем выступлении в Неаполе, тем более, что дело идет о культурном обмене между Италией и Югославией.

Все это, конечно, должны были учесть Рикорди и "Скала", хотя им лично это, вероятно, не совсем по душе.

Однако как разумные деловые люди они должны признать, что это непреднамеренное недоразумение получило широкую огласку и вызвало большой интерес публики, а это повлечет за собой обильное вознаграждение за раздел «первенства» на русскую и итальянскую версии.

Мы убеждены, что и Вы согласитесь с этим толкованием.

Мы весьма благодарны лично товарищу Хрущову, Министерству культуры СССР и в отдельности "Международной книге", что все же вовремя получили весь необходимый нотный материал новой версии "Катерины Измайловой", так что мы сможем дать премьеру, согласно нашему плану, 7 января в Загребе в присутствии, как мы надеемся, композитора, которого мы пригласили быть нашим дорогом гостем.

Спасибо Вам, товарищи!

Самый искренний дружеский привет с лучшими пожеланиями продолжить успешное сотрудничество шлет Вам Иво Вульевич, Директор оперы Х.Н.Т.»136.

Иными словами, приняв во внимание факт исполнения второй редакции оперы Шостаковича в Италии, итальянские эксперты сочли невозможным трактовать спектакль привозимый хорватским народным театром как премьерный для их страны. Основанием тому было исполнение оперы не на итальянском языке.

Однако, учитывая то поражение, которое потерпели руководители театра Ла Скала летом-осенью 1958 года, пытаясь получить «Леди Макбет Мценского уезда» во второй редакции, администрация миланского театра анонсировала исполнение на своей сцене итальянским оперным ансамблем, на итальянском языке, первой редакции оперы.

Шостакович, приехавший в 1964 году в Загреб на премьеру и общавшийся с Вульевичем, в том числе и по вопросу правомерности одновременного представления оперы в обеих редакциях, пытался что-либо изменить.

Обращаясь к Бенуа, композитор, будучи в Загребе, писал:

136 Архив Д.Д. Шостакогвича. Ф.3. Р.4. Ед.хр.3. № 19. Вульевич И. Письмо к Павлову А.А. 1963, декабря 9. Машинопись. Публикуется впервые.

«5.1.1964. Загреб

Многоуважаемый Николай Александрович!

Мой друг, режиссер Владо (нрзб.), сообщил мне, что Ля Скала собирается ставить мою оперу "Катерина Измайлова". Для меня это очень приятное и радостное событие. Однако он сказал мне, что Ля Скала собирается ставить «Катерину Измайлову» в другой редакции. Это меня очень огорчает.

В новой редакции мне удалось многое исправить, сделать лучше.

У меня к Вам большая просьба: передайте мою просьбу ставить мою оперу обязательно в новой редакции или совсем не ставить. Я очень надеюсь, что руководство театра посчитается с моим желанием.

Весь нотный материал (партитура, клавир, оркестровые партии) можно получить из Москвы, написав туда по адресу: Москва К9, улица Неждановой 8/10. Музфонд СССР. По получении письма Музфонд все вышлет.

Поздравляю Вас с новым годом и шлю Вам и семье лучшие пожелания.

Д. Шостакович»137.

Однако руководство театра сочло возможным принять собственное решение: невзирая на просьбу Шостаковича, в 1964 году опера была поставлена в театре Ла Скала в первой редакции.

Краткий хронограф событий, связанных с постановкой второй редакции оперы Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда»

1954, декабрь Первое упоминание о начале переделок «Леди Макбет Мценского уезда»

1955, март (последняя декада?) Прослушивание оперы в МАЛЕГОТе Решение поставить оперу в МАЛЕГОТе в сезон 1955/56

1955, 20-21.03 Шостакович отдает Гликману текст для переделки

1955, 15.04 Гликман возвращает текст со сделанными изменениями

1856, январь Шостакович встречается с Молотовым. Решение создать комиссию от Министерства культуры для рассмотрения вопроса о возможности постановки оперы в МАЛЕГОТе

1956, январь Шостакович видится с Михайловым, Сарафановым и Кеменовым, но к разговору об опере не возвращается

1956, февраль Гликман приезжает к Шостаковичу в Москву для обсуждения вопросов по опере

1956,11 (12?).03 Комиссия (Кабалевский, Хубов, Чулаки, Целиковский) на квартире у Шостаковича прослушивает оперу Комиссия приходит к выводу о невозможности постановки оперы в МАЛЕГОТе.

137 Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.56. №20. Шостакович Д.Д. Письмо к Бенуа Н.А. 1964, января 5. Публикуется впервые.

1957, весна Прослушивание оперы в Ленинградском академическом театре оперы и балета Решение о постановке оперы в Ленинградском академическом театре оперы и балета в сезон 1957/58

1957, ноябрь Издание «Доктора Живаго» Пастернака в Милане

1958, 18.03 Шостакович - председатель Оргкомитета - открывает Первый международный конкурс музыкантов-исполнителей имени Чайковского

1958, 22.04 Шостаковичу присуждена Ленинская премия за 11-ю симфонию

1958, 12.05 В Риме Шостаковичу вручен диплом члена Академии св. Цецилии. По всей вероятности, тогда же там состоялась встреча композитора с руководством Ла Скала

1958, 28.05 Постановление ЦК КПСС «Об исправлении ошибок в оценке опер.»

1958, 30.05 Шостаковичу в Париже присваивается звание Командора французского Ордена искусств и литературы

1958, 2.06 Шостакович возвращается в Москву

1958, 16.07 Письмо Шостаковича - Сичилиани

1958, 19.07 Ответ Сичилиани - Шостаковичу Решение о постановке оперы в Ла Скала в сезоне 1958/59 (в феврале 1959-го)

1958, 25.07 Шостаковичу присваивается звание почетного доктора музыки Оксфордского университета и члена Британской королевской музыкальной академии

1958, 1.08 Завершение Шостаковичем оркестровой редакции оперы Мусоргского «Хованщина», ор. 106

1958, 7.08 Письмо Шостаковича - Родзинскому с копией Сичилиани

1958, август (?) Письмо Родзинского - Шостаковичу

1958, 24.08 Письмо Родзинского - Шостаковичу

1958, осень Шостакович завершает работу над музыкальной комедией «Москва, Черемушки», ор. 105

1958, 9.09 Шостаковичу присуждена Международная премия имени Сибелиуса

1958, 18.09 Письмо Бенуа - Шостаковичу

1958, сентябрь Шостакович в больнице

1958, сентябрь Встреча Витольда Родзинского с Громыко на 13-й сессии ООН. Упоминание в разговоре о намерениях Ла Скала поставить вторую редакцию оперы.

1958, 4.10 Письмо Родзинского - Шостаковичу

1958, 6.10 Письмо Сичилиани - Шостаковичу

1958, 19.10 Телеграмма Сичилиани - Шостаковичу Перенос изначально планировавшейся премьеры. Назначение новой даты премьеры в Ла Скала: 18 марта 1959 года

1958, 20.10 Телеграмма Шостаковича - Сичилиани

1958, 23.10 Секретарь Нобелевского фонда Андерс Эстерлинг отправил Пастернаку телеграмму, в которой поздравил его и пригласил в Стокгольм на вручение премии. Пастернак ответил благодарственной телеграммой

1958, 29.10 Пастернак отправляет телеграмму с отказом от Нобелевской премии

1958, 4.11 Телеграмма Сичилиани - Шостаковичу

1958, 6.11 Телеграмма Шостаковича - Сичилиани

1958, 27.11 Кончина Родзинского

1958, 10.12 Секретарь Нобелевского фонда Андерс Эстерлинг извещает о присуждении премии по литературе «за выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и продолжение благородных традиций великой русской прозы» -Борису Пастернаку.

1959, начало Назначение Коркина директором Ленинградского академического театра оперы и балета

1959, 24.01 Премьера оперетты «Москва, Черемушки» в Московском театре оперетты

1959, 23.05 Выход на экран фильма «Хованщина» в оркестровой редакции Шостаковича

1959, сентябрь Шостакович присутствует на фестивале современной музыки Варшавская осень

1959, октябрь Шостакович посещает США в составе делегации советских музыкантов, избирается членом Американской академии наук и почетным профессором Мексиканской консерватории

1959, ноябрь Премьера оперы Мусоргского «Борис Годунов» в оркестровой редакции Шостаковича (1940) на сцене Ленинградского академического театра оперы и балета (дирижер С. Ельцин)

1960, февраль (?) Коркин просит Шостаковича приехать в Ленинград для присутствия на репетициях

1960, март Шостакович намеревается выехать в Ленинград для присутствия на репетициях, однако ни в марте, ни в апреле 1960 года репетиций не было.

1960, август Л.Д. Михайлов назначен главным режиссером Московского академического музыкального театра

1960, 25.11 Премьера оперы Мусоргского «Хованщина» в оркестровой редакции Шостаковича на сцене Ленинградского академического театра оперы и балета

1960, (?) «Леди Макбет Мценского уезда» (первая редакция) исполнена в Дюссельдорфе (дирижер А. Эреде).

1961, 19.04 Хренников пишет письмо в ЦК КПСС

Первый ответ из ЦК КПСС, касающийся дальнейшей судьбы оперы. Решение о подготовке закрытого спектакля «Катерина Измайлова» в Московском академическом музыкальном театре

1961, июнь Р. Нуриев просит убежища во Франции. Коркина снимают с должности

1961, июнь (не позднее) Члены Секретариата Союза композиторов СССР знакомятся с новой редакцией оперы и высказываются за начало работы над сценическим воплощением произведения на сцене Московского академического музыкального театра.

1961, 17.12 Первая предварительная встреча Шостаковича с Михайловым в Московском академическом музыкальном театре. Михайлов выдвигает предложение о возможной лиризации образа Катерины

1961, 20.12 Письмо Вульевича - Хрущеву

1962, февраль Ответ зам. министра культуры АН. Кузнецова - Вульевичу

1962, 2.04 Министерство культуры СССР заключает с Шостаковичем официальный договор на создание второй редакции оперы «Катерина Измайлова»

1962, октябрь Начало репетиций оперы в Московском академическом музыкальном театре

1962, 21.10 В газете «Правда» публикуется интервью с Шостаковичем, в котором тот упоминает день возможной премьеры оперы в Московском академическом музыкальном театре

1962, 19, 21.12 Последние репетиции оперы в Московском академическом музыкальном театре Фурцевой, Хренниковым и Кабалевским

1962, 26.12 Первое исполнение новой редакции оперы. Видимо, как генеральная репетиция - сдача

1962, декабрь Второе письмо за подписью Ильичева с подтверждением решения о показе спектакля и назначении времени премьеры (январь 1963-го)

1963, 8.01 Премьера оперы «Катерина Измайлова» на сцене Московского академического музыкального театра

1963, 9.12 Вульевич и дирекция загребской оперы направляют письмо в «Международную книгу» о подготовке гастролей коллектива в Милане и возможной реакции Ла Скала

1963, (?) «Леди Макбет Мценского уезда» (первая редакция) исполнена в Лондоне, в Ко-вент-Гардене (дирижер Э. Даунс).

1964, январь (?) Премьера «Катерины Измайловой» в Загребе (дирижер А. Хорват). На премьере оперы присутствовал Шостакович.

1964, 5.01 Шостакович, будучи в Загребе, направляет письмо в Милан, руководству Ла Скала, с просьбой не ставить «Леди Макбет Мценского уезда» в первой редакции

1964 В Ла Скала поставлена «Леди Макбет Мценского уезда» в первой редакции

ЛИТЕРАТУРА

Акопян Л.О. Дмитрий Шостакович. Опыт феноменологии творчества. СПб., 2004.

Ардов М.В. Книга о Шостаковиче // Новый мир. 2002. № 5-6. Эл. ресурс http:// magazines.russ.ru/novyi_mi/2002/6/ar.html.

Богданова А. Музыка и власть (постсталинский период). М., 1995.

Васильев В. В зеркале времени. Эл. ресурс http://www.proza.ru/2013/01/22/836.

Вишневская Г.П. Галина. М., 2007.

Власова Е.С. 1948 год в советской музыке. М., 2010.

Гольдин М.М. Опыт государственного управления искусством. Деятельность первого отечественного Министерства культуры. Эл. ресурс rpri.narod.ru/MinKulture.doc.

Димитрин Ю.Г. «Нам не дано предугадать.». Размышления о либретто оперы Д. Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». СПб., 1997.

Загидуллина М. Между исследованием и расследованием // Новое литературное обозрение. 2009. № 96. С. 310-314.

Макеев В., Попов Ин. Без должного внимания // Советское искусство. 1952. 25 октября.

Мейер К. Шостакович: Жизнь. Творчество. Время. М., СПб., 1998.

Мессерер Б.А. Промельк Беллы. Фрагменты книги. Продолжение // Знамя. 2011. № 10. Эл. ресурс http://magazines.russ.ru/znamia/2011.

Михайлов Л.Д. Семь глав о театре. Размышления, воспоминания, диалоги. М., 1985.

Московский академический Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. Хроника 1919-2006 годы . Эл. ресурс http://stanmus.ru/ about/history/chronicle/19601970.html.

Пастернак Е.Б. Борис Пастернак. Биография. М., 1997.

Письма к другу: Письма Д.Д. Шостаковича к И.Д. Гликману / Сост. и комментарии И.Д. Гликмана. М., 1993.

Премьеры и возобновления Мариинского театра. Эл. ресурс http://www.gergiev.ru/ premieres05.html.

Саква К. К. Советские оперы на сцене МАЛЕГОТА // Советская музыка. 1956. № 9.

Сараскина Л.И. Триумфы и провалы оттепельной литературы (Б.Л. Пастернак, А.И. Солженицын, хрущевские «концерты») // От искусства оттепели к искусству распада империи. Сб.ст. / Отв. ред. Н.А. Хренов. М., 2013.

Шендерович С.С. Комсомольско-молодежный ансамбль Ленинградской консерватории (из воспоминаний). Эл. ресурс www.conservatory.ru/files/Musicus34.

АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ

Шостакович Д.Д. Письмо к Ф. Сичилиани от 16.07.1958. Б.м. // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.51.

Сичилиани Ф. Письмо к Д.Д. Шостаковичу (с переводом рукой Н.А. Бенуа) от 09.07.1958. Т-р Ла Скала // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.1.

Шостакович Д.Д. Письмо к А. Радзинскому. от 07.08.1958. Москва // Архив Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.52.

Родзинский А. Письмо к Д.Д. Шостаковичу. Б.д. Рим (?) // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.2.

Родзинский А. Письмо к Д.Д. Шостаковичу от 24.08.1958. Б.м. // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.3.

Шостакович Д.Д. Письмо к А. Родзинскому от 14.09.1958. Москва // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.53.

Бенуа Н.А. Письмо к Д.Д. Шостаковичу от 18.09.1958. Милан // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.4.

Родзинский А. Письмо к Д.Д. Шостаковичу от 04.10.1958. Нью-Йорк (Lake Placid) // Архив Ф.Ф. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.6.

Сичилиани Ф. Письмо к Д.Д. Шостаковичу (с переводом и припиской рукой Н.А. Бенуа) от 06.10.1958. Милан // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.5.

Сичилиани Ф. Телеграмма Д.Д. Шостаковичу от 19.10.1958. Милан // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.7.

Шостакович Д.Д. Телеграмма Ф. Сичилиани от 20.10.1958. Москва // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.54.

Сичилиани Ф. Телеграмма Д.Д. Шостаковичу от 04.10.1958. Милан // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.2. Ед.хр.8.

Шостакович Д.Д. Телеграмма Ф. Сичилиани от 06.11.1958. Б.м. // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.55.

Вульевич И. Письмо к Н.С. Хрущеву от 20.12.1961. Загреб // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р. 4. Ед.хр.1.

Кузнецов А.Н. Письмо к И. Вульевичу от (??).02.1962. Москва // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.4. Ед.хр.2.

Вульевич И. Письмо к А.А. Павлову от 09.12.1963. Загреб // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.4. Ед.хр.3.

Шостакович Д.Д. Письмо к Н.А. Бенуа от 05.01.1964. Загреб // Архив Д.Д. Шостаковича. Ф.3. Р.1. Ед.хр.56.