CC BY
39
РАЗВИТИЕ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРИНУЖДЕНИЕ К СОВЕРШЕНИЮ СДЕЛКИ ИЛИ ОТКАЗУ ОТ ЕЕ СОВЕРШЕНИЯ В РОССИИ
И.И. НАФИГОВ
Ценность исторического подхода при изучении преступлений не потеряла актуальности и в настоящее время, так как понять любое явление или событие можно, изучив природу его возникновения и развития. Едва ли возможно проанализировать принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения, а равно иных преступлений в сфере экономики без изучения самого понятия «преступление».
С древнейших времен устанавливалась ответственность, и нередко суровая, прежде всего за имущественные преступления. Так, нормативное закрепление ответственности за хищение имеется в ранних источниках права. Например, по Закону Хаммурапи, если человек украл либо вола, либо овцу, либо осла, либо свинью, либо же лодку, он должен был за это заплатить в 30-кратном размере1.
На Руси имущественные преступления известны со времен русско-византийских договоров (907, 911, 945, 971 гг.). Так, в договоре князя Игоря (945 г.) содержится ссылка на «русский закон», в соответствии с которым вор должен не только возвратить украденную вещь, но и уплатить столько же, сколько она стоит. Кроме того, вор будет наказан по закону русскому и закону греческому. В договоре Олега (911 г.) постановлено тройное вознаграждение потерпевшему, однако нет указания на уголовную кару2.
Основным древнерусским источником права, в частности уголовного, является Русская Правда, где термин «преступление» не известен, а уголовно наказуемое деяние называется «обидой»3. В Русской Правде отсутствует ответственность за совершение преступлений в сфере экономики в современном понимании этого слова.
Судебник 1497 г. имущественные преступления выделяет особо, к числу таковых относит прежде всего татьбу и разбой. Наиболее опасными преступлениями являются церковная и головная татьба, а также повторная татьба, которые карались смертной казнью. Судебник усиливает роль государства в пресечении всевозможных злоупотреблений в сфере экономики. Так, устанавливается неизвестный ранее порядок, когда грамота об уплате долга в рассрочку выдается после того, как боярин, расследовав все обстоятельства дела, устанавливает, что несостоятельность возникла в силу не зависящих от виновного причин.
Судебник 1550 г. к категории особо опасных преступлений (к «лихим») относил разбой, грабеж, а так-
же отдельные виды татьб (повторную, церковную и головную).
Соборное уложение 1649 г. предусматривало суровую ответственность за имущественные преступления. К таковым относились татьба, разбой, грабеж, мошенничество.
Разветвленная ответственность за преступления имущественного характера предусматривалась Артикулом воинским Петра Первого (1715 г.). В главе «О зажигании, грабительстве и воровстве» к категории имущественных преступлений отнесены кража и грабеж. Квалифицированными видами кражи признавались кража из церкви, у господина, у товарища, во время стихийных бедствий, казенного имущества, караульным, с судов, потерпевших крушение, из разрытых могил и др.
Наибольшее количество норм, предусматривающих ответственность за экономические правонарушения, содержится в Уложении о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г. (в том числе в редакциях 1866 и 1885 гг.), а также в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г. Причинами такого положения является стремительное развитие капиталистических отношений, особенно после отмены крепостного права в 1861 г.
В Уложении о наказаниях уголовных и исполнительных не было самостоятельного раздела или главы, посвященной преступлениям в сфере экономической деятельности, однако имелись разделы о преступлениях и проступках против имущества и доходов казны, общественного благоустройства и благочиния, которые содержали несколько сотен статей, предусматривающих ответственность за деяния, направленные против экономики. Так, в разд. VII «О преступлениях и проступках против имущества и доходов казны» имелась глава «О нарушении уставов монетных», в которой устанавливалась ответственность за фальшивомонетничество. Более того, предусматривалась специальная ответственность за недонесение об этом преступлении.
В разд. VIII Уложения о преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния содержались главы о преступлениях, сопряженных с нарушением правил, установленных для пополнения и содержания запасов хлебных магазинов, а также значительное повышение цен на жизненные припасы, прежде всего продовольствие. Интерес представляет
ст. 1180, в которой устанавливалась ответственность за «стачку торговцев или промышленников для возвышения цены не только предметов продовольствия, но и других необходимой потребности товаров, или для непомерного понижения сей цены, в намерении стеснить действия привозящих или доставляющих сии товары, а через то препятствовать и дальнейшему в большем количестве привозу оных». Наказание усиливалось в случае фактического наступления последствий в виде реального недостатка в товарах первой необходимости и если это стало поводом к нарушению общественного спокойствия.
Несмотря на то что объектом этого преступления признавалось общественное спокойствие, фактически такие деяния посягали на экономические интересы государства. Единственным деянием, предусмотренным Уложением о наказаниях, сходным с анализируемым составом преступления, было совершение вымогательных угроз и принуждение к даче обязательств.
В Уголовном уложении 1903 г., не вступившем в действие по ряду обстоятельств, вымогательные угрозы и принуждение к даче обязательств были объединены в одном преступлении — вымогательстве, состав которого помещен в одну главу с воровством и разбоем (ст. 590). Кроме того, отдельная уголовная ответственность устанавливалась за шантаж, под которым в соответствии со ст. 615 понималось побуждение другого лица с целью доставления себе или другим лицам имущества, выгоды, права на имущество, вовлечение в невыгодную сделку под угрозой оглашения вымышленных или иных сведений: 1) о позорном факте; 2) о преступлении; 3) об обстоятельствах, подрывающих представление4.
После 1917 г. в Советской республике издавались разные законодательные акты в виде декретов, которые не имели стройной системы. Только во второй половине 1918 г. начинаются работы по кодификации законодательства, в том числе уголовного. Итогом было издание Руководящих начал по уголовному праву, которое отчасти решило вопрос систематизации уголовных законов. Фактически это был прообраз Общей части УК: в соответствии со ст. 5 преступлением признавалось нарушение порядка отношений, охраняемого уголовным правом.
Первый УК РСФСР 1922 г. содержал главу о хозяйственных преступлениях, которая предваряла главу о преступлениях против личности. К числу таких преступлений наряду со спекуляцией относились деяния, направленные на монополию государства (ст. 136), искусственное повышение цен на товары путем сговора или стачки торговцев между собой или путем злостного невыпуска товара на рынок (ст. 137). Предусматривалась также ответственность за вымогательство (ст. 194) и шантаж (ст. 195). Под шантажом, отдельная ответственность за совершение которого была установлена впервые, понималось требование, сопровож-
даемое угрозами оглашения позорящих сведений о потерпевшем либо сообщения властям сведений о совершенном им противоправном действии.
УК РСФСР 1926 г. содержал раздел о хозяйственных преступлениях, расположенный перед разделом о преступлениях против личности. К числу таких преступлений относились следующие:
Ф расхищение государственного или общественного имущества, в частности путем заключения невыгодных сделок, лицом, руководящим государственным или общественным учреждением или предприятием, совершенное по соглашению с контрагентами этих учреждений или предприятий (ст. 129);
Ф расточение арендатором или уполномоченным юридического лица предоставленного ему по договору государственного или общественного имущества (ст. 130);
Ф неисполнение обязательств по договору, заключенному с государственным или общественным учреждением или предприятием, если при рассмотрении дела в порядке гражданского судопроизводства обнаружен злонамеренный характер неисполнения (ст. 131).
В УК РСФСР 1926 г. ответственности за шантаж не было, но он включался в общее понятие «вымогательство». Под преступным вымогательством понимались только требования имущественного характера (ст. 174).
Таким образом, ни в УК РСФСР 1922 г., ни в УК РСФСР 1926 г. не устанавливалась ответственность за принуждение к совершению сделки. Единственным сходным с ним преступлением было вымогательство.
УК РСФСР 1960 г. не устанавливал ответственности за совершение действий, направленных на принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения. Единственным преступлением, сходным с этим составом, оставалось вымогательство. При этом кодекс впервые дифференцировал уголовную ответственность за совершение преступного вымогательства в отношении социалистической собственности (т.е. государственной и общественной) и личной собственности граждан (ст. 95 и 148). Под преступным вымогательством в соответствии со ст. 95 понималось «требование передачи государственного или общественного имущества или права на имущество под угрозой насилия над лицом, в ведении или под охраной которого находится это имущество, насилия над его близкими, оглашения позорящих сведений о нем или его близких или истребления их имущества».
После распада СССР Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г. не вступили в силу, а в 1992 г. было постановлено, что впредь до принятия нового кодекса Основы применяются на территории России в части, не противоречащей Конституции и законодательным актам.
С переходом к рыночным отношениям в начале 1990-х годов количество преступлений в сфере экономики
возросло. Естественно, это требовало принятия адекватных мер по защите экономических интересов всех субъектов рынка. Одной из таких мер стало введение уголовной ответственности за принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения в УК РФ 1996 г. Преступным деянием является принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения под угрозой применения насилия, уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких при отсутствии признаков вымогательства (ст. 179 ). Квалифицирующим признаком является (в соответствии с Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. из нормы исключен такой квалифицирующий признак, как совершение преступления неоднократно) его совершение с применением насилия и организованной группой.
Максимальное наказание за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 179 УК, — до двух
лет лишения свободы (категория преступлений небольшой тяжести). При наличии квалифицирующих признаков наказание предусмотрено только в виде лишения свободы от пяти до десяти лет (категория тяжких преступлений).
Россия — не единственное государство, уголовный закон которого устанавливает ответственность за принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения.
1 См.: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Древность и Средние века. 2-е изд. / Сост. В.А. Томсинов. - М., 2001. - С. 11.
2 См.: Владимирский-БудановМ.Ф. Обзор истории русского права. - Ростов н/Д, 1995. - С. 308.
3 См.: Юшков С.В. Русская Правда. Происхождение, источники, ее значение. - М., 1950. - С. 270.
4 См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. - М., 1893. - С. 142.
КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ РАСОВОЙ И НАЦИОНАЛЬНОЙ ДИСКРИМИНАЦИИ В СИСТЕМЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ В США
В статье анализируются социальные, экономические, политические условия существования расовой дискриминации в системе высшего образования США, рассматриваются законодательные и организационно-правовые меры государства по преодолению дискриминации по признаку расы, цвета кожи и национального происхождения, в том числе правовые аспекты функционирования «этнических» институтов высшего образования.
Одной из наиболее значимых, но в то же время и социально-опасных для правового регулирования высшей школы США является проблема преодоления расовой дискриминации и десегрегации высшего образования. Эта комплексная задача, включающая не только правовые, но и политические, финансово-экономические, теоретико-психологические, идеологические и социальные средства, остается в начале XXI в. не менее актуальной, чем в переломные для американской «расовой» истории 50-60-е годы XIX в. или 50-60-е годы прошлого столетия.
Б.В. НИКОЛАЕВ, кандидат юридических наук;
Е.Н. ХАЗОВ,
кандидат юридических наук, профессор
Этническое и расовое многообразие является константой американского общества. В 2005 г. из более 296 млн американцев около 98 млн (33,1 процента) представляли меньшинства, в том числе афроамери-канцы — 12,3 процента, испаноязычные американцы — 14,4 процента, американцы азиатского происхождения (включая выходцев из Океании) — 4,3 процента, коренные американцы — 0,8 процента, представители различных рас — 1,3 процента. В период с 1980 по 2005 г. численность американцев азиатского происхождения выросла на 260 процентов, испано-язычных американцев на 192 процента, коренных американцев на 68 процентов, афроамериканцев на 39 процентов, тогда как белых американцев лишь на 10 процентов1. В период c 2000/2001 по 2006/2007 г. число испаноязычных студентов колледжей возросло на 25 процентов, афроамериканцев и американцев азиатского происхождения на 15 процентов, в то время как белых лишь на 3 процента2.
При этом меньшинства проживают крайне не-
