CC BY
74
УДК 378
Шоглева Евгения Владиславовна
Аспирант кафедры педагогики и яковлевоведения ГОУВПО «Чувашский государственный педагогический университет им. И.Я. Яковлева», b1482@yandex.ru, Чебоксары
РАЗВИТИЕ У СТУДЕНТОВ ПЕДВУЗОВ УМЕНИЙ ТВОРЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ЭТНОПЕДАГОГИЧЕСКИХ ФАКТОВ (НА ПРИМЕРЕ НАРОДНЫХ СКАЗОК)
Shogleva Evgeniya Vladislavovna
Postgraduate of the chair of pedagogics and yakovlev knowing at the Chuvash State Pedagogical University named after I. Ya. Yakovlev, b1482@yandex.ru, Cheboksary
THE ABILITY DEVELOPMENT OF PEDAGOGICAL UNIVERSITY STUDENTS FOR THE CREATIVE INTERPRETATION OF ETHNOPEDAGOGICAL FACTS (BASED ON FOLK TALES)
Библиографический мониторинг проблем подготовки подрастающего поколения к жизни в условиях многонациональной и этнокультурной среды, необходимости возрождения традиционной культуры воспитания, восстановления этнических традиций, специфических методов формирования национального самосознания свидетельствует о выдвижении новых требований к стоящим сегодня перед общеобразовательной и высшей школой задачам [1].
«Воспитательная идея каждого народа проникнута национальностью более, чем что-либо другое» - писал К. Д. Ушинский. Эта мысль великого педагога делает закономерным признание: вне этнопедагогики не может быть полноценной современной школы, без этнопедагогической подготовки не может быть настоящего учителя современной школы. Сложившаяся сегодня ситуация в высшей школе определяет необходимость осмысления системы этнопедагогической деятельности будущего учителя на основе традиционной культуры воспитания. В то же время восстановление этнических традиций невозможно без специальной этнопедагогической подготовки студента, будущего учителя.
В этих условиях перед образованием стоит задача подготовки человека к эффективной работе с этнопедагогической информацией. Студент должен знать методы и приемы построения нового знания на основе полученной информации, уметь перерабатывать, сравнивать, сопоставлять, анализировать, синтезировать, обобщать, представлять ее образно. Процесс формирования этих умений вызывает у студентов существенные затруднения. Это связано не только со сложностью построения целостных логических выводов, но и
допущенными пробелами в обобщении этнопедагогической информации -установлении закономерностей на основе собранных фактов, выявление причинно-следственных связей между явлениями, отсутствием пропущенных звеньев в обосновании. Этот процесс мы называем творческим интерпретированием и считаем, что его процедура является одной из ключевых феноменов педагогической культуры.
В связи с проблемой творческой интерпретации интересен вопрос о функционировании в этнопедагогической информации таких единиц, как афоризмы, крылатые выражения, пословицы, поговорки и т. п. Тот факт, что они содержат обобщенный человеческий опыт, мудрость веков, не исключает того, что для каждого конкретного человека они раскрываются какой-то с одной стороны, может быть, даже неожиданной для другого человека. Интерпретационный потенциал этих этнопедагогических миниатюр в действительности очень высок и своеобразен [7].
Академик Г. Н. Волков, ученый с мировым именем, основатель этнопеда-гогики как науки, доказал, что наряду с традиционными средствами народной педагогики специальными объектами творческой интерпретации могут стать этнопедагогические факты и идеи [1]. Для нашего исследования особенно интересна его мысль о том, что ложь - это тоже интерпретация факта, его сознательное искажение. Неосознанным искажением ученый назвал заблуждения. Основная схема процедуры интерпретации заключается в том, что первоначальное смысловое определение некоторого объекта обогащается или замещается другим смысловым определением, осуществляемым в рамках более богатой системы представлений [3, с. 98].
На занятиях по этнопедагогике в процессе творческого интерпретирования этнопедагогических фактов мы ставим перед студентами задачу конкретизации отличий процесса творческой интерпретации от существования этнопедагогического факта и формирование умений видеть различие в этих понятиях. В результате проведенной нами работы можно говорить о том, что этнопедагогический факт - это реально существующий феномен в этнопе-дагогической культуре, а его творческая интерпретация - это то, каким этот этнопедагогический факт воспринимает или хочет предоставить студент-интерпретатор.
Среди этнопедагогических фактов, как объектов творческого интерпретирования на занятиях по этнопедагогике студенты особенно выделяют народные сказки. Изучение народных сказок так важно для нас именно потому, что в них представлена общечеловеческая основа жизни. Ценность существования таких этнопедагогических фактов глубоко подчеркнута профессором Т. Н. Петровой: «Множество сведений о традиционной педагогической культуре, связанной с миропониманием, можно обнаружить в малых народных текстах, в частности, в детском фольклоре. В нем открывается нравственно-эстетическая линия отношений древнечувашских богов, сил природы, богатырей, и других героев к слабым, несчастным, старым и малым. Во всех сказках их герои проходят испытания на проявления добра и
Зла, сочувствия или равнодушия, т. е. на взаимоотношения, в которых проявляются человеческие качества» [9, с. 44].
Современная этнопедагогика утверждает, что самый простой способ найти взаимопонимание с людьми - рассказывать им сказки, поскольку народные сказки - это тот язык, который понимают все. Поэтому если необходимо взаимопонимание, то следует обращаться к базисному материалу народа в его самой простой и доступной форме, ибо она отражает наиболее общие структуры этноса. Народные сказки являются как бы интернациональным языком для всего человечества, для людей всех возрастов и всех национальностей, независимо от их культурных различий [8].
Народные сказки тесно связаны с национальными особенностями. Изучая их психологическое значение, можно обнаружить, что они отражают особенности национального характера именно той цивилизации, в которой они возникли и продолжают быть жизнеспособными. Превосходная форма изложения этих сказочных историй обусловлена тем, что их авторами, как правило, были имеющие за плечами огромный жизненный опыт, старики, которые рассказывали детям сказки и незаметно вносили в них субъективные развивающие моменты, стараясь найти к каждому ребенку свой подход, заинтересовать, увлечь словом и делом. Они интерпретировали произведения устного народного творчества, занимаясь хозяйством вместе с детьми, поручая им сделать нетрудную работу по дому, собирая ягоды в лесу, знакомя с природой, миром и т.д. Таким образом, в процессе интерпретирования бабушками и дедушками народная сказка становилась все интереснее и богаче.
Рассмотрим процесс творческого интерпретирования сказок на примере чувашского народного фольклора. Практически любая народная сказка начинается с указания время и места действия. Например, в чувашской сказке «Эдикан и Удикан» [9, с. 49] действие происходит «в давней давности»: «В давней давности жили старик и старуха...». Высказанное мы интерпретируем как обозначение вневременности происходящих событий. Это означает, что информация относится и к прошедшему времени, и к настоящему, т.е. она существует сейчас и всегда.
Далее обязательно в сказке присутствует некая проблема- это резкие изменения в ходе действия. Следует отметить, что присутствие этих резких взлетов и падений совершенно необходимо, ибо иначе ребенок - слушатель сказки постепенно теряет к ней интерес и внимание его угасает. В сказках схема событий, внешних столкновений и борьбы весьма сложна. Это обстоятельство делает сюжет увлекательным. Подобные занимательные свойства сказок определены психическими особенностями детей, прежде всего, конечно, неустойчивостью и подвижностью внимания.
В процессе интерпретирования чувашской народной сказки необходимо рассмотреть символику предметов и чисел. В интерпретируемой нами сказке «Эдикан и Удикан» рассмотрим проявление количественных начал. Нам встречаются числовые выражения понятий и вещей в следующих размерных единицах: семь дней и семь ночей, седьмое небо, семь морей, семь чу-
гунных гор, семьдесят семь полей, двенадцать рядов волков, тигров и львов, двенадцать дверей, двенадцатиамбарная дверь...
Числа для чувашей не имеют магических значений, но зато имеют символическое объяснение. Например, семь - самое магическое и священное число, олицетворяющее мудрость, святость и тайное знание. Слово семь созвучно со словом семя (осеменение), что можно понимать как оплодотворяющий принцип. Библейское значение числа семь - полнота земной жизни.
Народ связывал значение числа со следующими понятиями: порядок, истина, знание, мудрость, закон, удача, успех, связь с Высшим миром, духовность, вдумчивость, склонность к анализу, изобретательность, рассудительность, сдержанность, самодисциплина, спокойствие, самопознание, твердость, интеллект, талант, целостность, самодостаточность. Число семь излучает могущество, это число совершенства, и нет иного числа столь же совершенного, как число семь. «Семь» представляет мудрость, знание, мистицизм, секреты, тайны времени, оккультизм и душу.
Двенадцать - число судьбы, космической кармы, определенной миссии, руководство Высших Сил. У чувашей оно считалось сверхсовершенным числом, символом «философского камня», законченности и божественного круга, вращающего вселенную.
Число семьдесят семь считалось священным в розенкрейцерской, и вообще в западной оккультной традиции, поскольку обозначало общее число энергетических центров человека. Мистический корень данного числа - пятерка, или пентада пифагорейцев, - символ Совершенного человека.
В процессе интерпретации сказки необходимо обратить внимание на цветовое содержание предметов и явлений и проследить их символическое значение. В интерпретируемой нами чувашской народной сказке нам трижды встречаются предметы и явления, окрашенные в огненные оттенки. Это: огненная птица, огненный дождь, огненный меч.
Красным цветом отмечены многие мифологические персонажи: так, дворовой может выглядеть как толстая змея красного цвета. Красного цвета глаза у ведьмы, русалок; кожа у чертей, мифических инородцев; волосы или шапка у домового, русалки, лешего; платье лешачихи и рубаха Символика красного цвета амбивалентна. Красный - цвет жизни, солнца, плодородия, здоровья и цвет потустороннего мира, демонических персонажей. Красный цвет наделяется защитными свойствами и используется как оберег. Особо значимы в народных представлениях красная нить, красное полотно, красное яйцо.
Связь красного цвета с огнем отражается в русском языке, с которыми чуваши издревле находились в дружеском соседстве (пустить красного петуха), легендах, объясняющих наличие красного цвета в окраске животных; русских поверьях: о красном летающем огненном змее; о «бабе в красном казане» (персонификация пожара); об огненно-красном полевике, который кажется людям россыпью искр. Связь красного цвета с кровью проявляется в свадебной символике, часто пояс красного цвета является неотъемлемой ча-
стью костюма несовершеннолетней девушки. Наличием свежей крови в теле «нечистых покойников» (упыря, колдуна) объясняется красный цвет их лиц.
Значение красного цвета как неординарного, исключительного обусловлено оценочной семантикой красный «красивый, ценный, парадный». По народным поверьям у главной змеи гребень красного цвета. Так же красного цвета штаны лешего и шарф черта. «Женщины в красном» - вестницы несчастья.
Проследим скрытый смысл белого платка, которым Удикан, сын Эдика-на возвращает к жизни мать Селиме, спасенную из дома лесного сатаны. В комплексном словаре русского языка под редакцией профессора А. Н. Тихонова - «БЕЛЫЙ, о цвете, масти, краске: цвет снега, молока, мела, противный черному» [4, с. 23]. Древние чувашские девушки прячут улыбки, прикрывая губы кончиками белых платков. В чувашских преданиях в белых животных превращаются лежащие в земле клады. В то же время белый цвет может защищать от сглаза, порчи; белыми считались некоторые (чистые) дни постов и праздников.
Рассмотрев символические значения чисел и цветов, приступают к интерпретированию скрытого смысла общей идеи народной сказки. Необходимо отметить, что в чувашской народной сказке «Эдикан и Удикан» на первый план выдвигается проблема брака. В сказке явно присутствует приоритет матриархального начала. «Во всем городе звучала песня Селиме (жена Эди-кана). Словно бы ее пел весь город. Между тем чудеса на этом не кончились.
- Не хочешь ли, Эдикан, поглядеть на наши богатство? - спросила Селиме и повела его из дома к двенадцатидверному амбару». Приведем для доказательности открытую академиком Г. Н. Волковым теорию «В истории человечества никогда не было патриархата, всегда был матриархат. И сегодня матриархат продолжается. Зачинателем человеческой истории является женщина - мать. Богоматерь - реальный символ человеческой цивилизации, высшее проявление материнской любви...» [3, с. 114].
Обратимся к образу любимой жены главного героя сказки Эдикана - Селиме. «Эдикан с сыном вскочили на коня и поскакали в дремучий лес выручать Селиме.» Отметим невероятную любовь к матери богатыря Удикана. У древних чувашей существовал культ матери. Высшей ступенью признания великой роли матери является обожествление матери, создание ее культа. «Кебе есть кебе, кебе - это мать», - говорили чуваши, подчеркивая, что мать - святыня. «Твоя мать и есть твой кебе (т.е. верховный бог), не рассерди ее, ни одно е слово не упадет на землю». Пословица «Анне - кебе, унпа варфма юрамасть» - «Мать - святыня, с ней не спорят» была распространена повсеместно [2, с. 432].
На протяжении встречающихся на пути Эдикана трудностей ему несколько раз помогает некая старушка. «На краю селения стояла маленькая избушка (появление избушки следует интерпретировать существованием избушки в безвременье). Эдикан подошел к той избушке, постучал в окно:
- Не пустите ли переночевать?
- Избенка у меня, сам видишь, маленькая, - отвечает старушка, - ну да как-нибудь уместимся, заходи, ночуй.
- Салам-аликюм, бабушка! - поклонился Эдикан старушке.
- Аликюм-салам, солдатик, - ответила старушка. Она напоила его чаем, постелила ему постель».
Мы интерпретируем появление этой старушки культом бабушки. Мир начинается с бабушки! Может быть потому он еще и не рухнул, что в основании его любовь бесконечная, доброта беспредельная и терпение великое. Мамы наши... рожают детей, а нянчат их, воспитывают, учат ходить и говорить, заботятся и поддерживают в самые трудные первые годы жизни наши милые, любимые, добрые и ласковые бабушки. Это они растят поколение. Это из новорожденного делают именно человека. И ни для кого не секрет, что бабушки любят своих внуков больше, чем мама своих детей. И понимают их лучше, и доброта, от них исходящая, бескорыстна и искренна, как свет и тепло от солнца.
Невозможно обойти вниманием творческую интерпретацию природы. «Несколько дней люди наслаждались жизнью на этом удивительном острове. После стольких лет, какие они томились в подводном мире, все были так рады ясному солнышку и голубому небу», - так описывает народ настроение после чудесного спасения царевны Эдиканом из лап морского сатаны. Продемонстрируем великую интерпретацию «педагогики солнца» академиком Г. Н. Волковым. «Настолько очевидно признание чувашами, как многими народами, великого значения солнца в жизни людей и в самом существовании природы, что они очеловечивали солнце и приписывали ему даже высокие моральные качества. Так красота внешняя перерастала в красоту внутреннюю, прекрасное в природе - в красоту в человеке, солнечная красота - в человеческую; так воедино славилась красота формы с красотой содержания, красота физическая переходила в красоту ума, сердца и поведения, в результате чего «под руководством» солнца объединялись в единый процесс формирования личности все стороны воспитания. Определение объема труда по движению солнца и работа крестьян и их детей от восхода до захода солнца, обогащение ума сведениями о солнце и о природе, укрепление здоровья благодаря солнцу, приобщение детей к красотам природы и матери ее - солнцу.» [2, с. 88]. Не раз еще по ходу изучения чувашской народной сказки «Эдикан и Удикан» нам встречается образ солнца. С ним народ связывает красоту человеческую. «Взял богатырь на руки свою мать, утер платком ее лицо - мать красивее прежнего стала, как утреннее, умытое росой, солнце засияло».
Следующим предметом творческого интерпретирования является образ коня аргамака. Сказочный конь сопровождает главного героя Эдикана на протяжении всех его странствий. «Ждать пришлось недолго. Как из-под земли появился перед Эдиканом серый в яблоках аргамак.
- Скажи, зачем я тебе понадобился, Эдикан? - спросил конь.
Эдикан объяснил: так и так, у патши пропала дочь, я вызвался ее найти.
- На меня садись, крепче за мою гриву держись.
Вскочил Эдикан на коня, в его гриву вцепился. Конь ударил копытами -земля загудела, искры в разные стороны полетели, ветер в ушах засвистел».
Конь - один из любимых домашних животных чуваш. Он помогал им в трудной сельскохозяйственной работе, с его помощью вспахивали поля и перевозили урожай. Чуваши берегли лошадь и привлекали к этому детей.
Иногда, когда в народной сказке студентам не все понятно, в качестве параллелей можно использовать и другие этнопедагогические факты, например мифы, так как они доступнее для осознания и могут подать идею о ее скрытом смысле.
Необходимо так же отметить, что базисная структура или архетипиче-ские элементы чувашской народной сказки входят в некоторое формальное выражение, что связывает их с культурным коллективным сознанием этноса в котором возник данный этнопедагогический факт. Он красив и выразителен по форме. Поэтому многие участники процесса их интерпретирования из числа студентов нашего педуниверситета считают чувашские народные сказки любимым объектом творческой интерпретации на занятиях по этно-педагогике.
Интерпретация этнопедагогических фактов не бывает окончательной и полной. Любой этнопедагогический факт можно интерпретировать по-разному и привнести через эту творческую интерпретацию еще большую глубину смысла. Проведенное исследование не исчерпывает всех аспектов обозначенной нами сложной и многогранной проблемы. Продолжение работы возможно по нескольким актуальным направлениям: методическое сопровождение самостоятельной интерпретационной работы студентов; повышение научно-методической готовности преподавателей к формированию и развитию у студентов умений творческой интерпретации, разработка методики интерпретирования этнопедагогических фактов, способствующей творческому развитию студентов.
Библиографический список
1. Волков, Г. Н. Этнопедагогика как педагогика национального спасения [Текст] / Г. Н. Волков // Сибирский педагогический журнал. - 2004. - N° 1. - С. 194-198.
2. Волков, Г. Н. Чувашская этнопедагогика [Текст] / Г. Н. Волков. - Чебоксары: Чебоксарская типография №1. - 488 с.
3. Калмыцкая биография академика Г. Н. Волкова: сб. материалов [Текст] / Калм. гос. ун-т; отв. ред. Г. М. Борликов; автор-сост. А. Б. Панькин. - Элиста: КГУ, 2007. - 288 с.
4. Комплексный словарь русского языка [Текст] / Тихонов А. Н. и др.; Под ред. д-ра филол. наук А. Н. Тихонова. - М.: Рус. яз., 2001. - 1229 с.
5. Бабунова, Е. С. Место культуры и ее этнических функций в этнокультурном образовании [Текст] / Е. С. Бабунова // Сибирский педагогический журнал. -2009. - № 3. - С. 221-229.
6. Лихачев Б. Т. Культура как целостная среда [Текст] / Б. Т. Лихачев // Новый мир. - 1994. - №8.
7. Быкова, Г. В. Язык - главное условие этнической самоидентификации [Текст] / Г. В. Быкова // Сибирский педагогический журнал. - 2006. - № 1. -С. 192-197.
8. Беловолова, С. П. Этническая картина мира как составляющая традиционной педагогической культуры алтайцев [Текст] / С. П. Беловолова // Сибирский педагогический журнал. - 2006. - №3. - С. 145-153.
9. Петрова Т. Н. Отстаивание национальной идеи: историческая этнопедагогика [Текст] / Т. Н. Петрова. - М.: Прометей, 2000. - 201 с.
10. Чувашские легенды и предания [Текст] / Перевод Семена Шуртакова. -Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1979. - 222 с.
