CC BY
26DOI 10.47643/1815-1337_2023_3_80 УДК 349.6
РАЗВИТИЕ ПРИНЦИПА ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ В НАЦИОНАЛЬНОМ
И МЕЖДУНАРОДНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ, РЕГУЛИРУЮЩЕМ ВОПРОСЫ БИОЛОГИЧЕСКОЙ И ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ Development of the precautionary principle in national and international legislation regulating biological and environmental safety issues
МУХЛЫНИНА Мария Михайловна,
кандидат юридических наук,
старший научный сотрудник сектора экологического, земельного и аграрного права Института государства и права Российской академии наук (ИГП РАН). 119019, Россия, г. Москва, ул. Знаменка, 10. E-mail: muhlyninamm975@mail.ru;
Mukhlynina Maria M.,
Ph.D (Law) Federal State Budgetary Institution of Science
Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences (ISL RAS).
119019, Russia, Moscow, Znamenka, 10
E-mail: muhlyninamm975@mail.ru
Краткая аннотация: В исследовании раскрывается юридическое содержание принципа «предосторожности», который нашел свое закрепление в международных конвенциях и соглашениях. Принцип предосторожности, по мнению автора, нуждается в дальнейшем осмыслении в связи с тем, что более двадцати лет он звучит в международной повестке и уверенно вошел в число специальных принципов международного экологического права, но, при этом, до сих пор вызывает не однозначное толкование. Предосторожный подход или принцип предосторожности представляет значительный интерес для исследования, так как лег в основу формируемой современной глобальной экологической политики, получил распространение и дальнейшее развитие в национальном экологическом законодательстве ряда стран и продолжает оказывать влияние на такое развитие.
Abstract: The study reveals the legal content of the «precautionary principle», which has found its consolidation in international conventions and agreements. The precautionary principle, according to the author, needs further reflection due to the fact that it has been on the international agenda for more than twenty years and has confidently become one of the special principles of international environmental law, but, at the same time, it still causes an ambiguous interpretation. The precautionary approach or the precautionary principle is of considerable interest for research, as it formed the basis of the emerging modern global environmental policy, has been disseminated and further developed in the national environmental legislation of a number of countries and continues to influence such development.
Ключевые слова: принцип предосторожности, экологическая безопасность, биологическая безопасность, Картахенский протокол, законодательство.
Keywords: precautionary principle, environmental safety, biological safety, Cartagena Protocol, legislation.
Для цитирования: Мухлынина М.М. Развитие принципа предосторожности в национальном и международном законодательстве, регулирующем вопросы биологической и экологической безопасности // Право и государство: теория и практика. 2023. № 3(219). С. 80-84. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_3_80.
For citation: Mukhlynina M.M. Development of the precautionary principle in national and international legislation regulating biological and environmental safety issues // Law and state: theory and practice. 2023. No. 3(219). pp. 80-84. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_3_80.
Статья поступила в редакцию: 11.02.2023
Изменение климата, сокращение видового биологического разнообразия, исчерпание природных ресурсов и многие другие экологические проблемы требуют международного взаимодействия в области охраны окружающей среды. Изначально охрана природы рассматривалась как внутригосударственная проблема, однако со временем вопросы рационального использования и бережного отношения к природным ресурсам стали выходить за пределы национальных границ. Потребность в совместных усилиях мирового сообщества в вопросах экологической и биологической безопасности в настоящее время являются особенно актуальными.
Одним из важнейших принципов, сформулированных в совокупности международно-правовых норм, именуемых в доктрине международным экологическим правом, является принцип предосторожности, который получил свое легальное закрепление в Картахенском протоколе по биобезопасности к Конвенции о биологическом разнообразии. Принцип предосторожности можно назвать новой стратегией управления рисками с акцентом на осторожность в научных исследованиях. Конвенция ООН о биологическом разнообразии (далее - Конвенция) была заключена в г. Рио-де-Жанейро 05 июня 1992 года, к ней присоединилось 190 стран (Россия в том числе), которые взяли на себя обязательства сохранять биоразнообразие, обеспечивать его устойчивое развитие, помимо этого также предусматривается добросовестное и справедливое распределение выгод от использования генетических ресурсов. 11 сентября 2003 года начал действовать принятый к Конвенции Картахенский протокол по биобезопасности (далее - Протокол)1, направленный на защиту биологического разнообразия от потенциальных рисков, связанных с генетически модифицированными организмами и обеспечением их безопасного использования. В июле 2020 года Протокол насчитывал 173 стороны, Россия пока не присоединилась к нему, но в 2023 году планирует это сделать.
Принцип предосторожности (англ. - рrecautionary principle) (или предупредительный подход) до сих пор не находит единого толкования
1 Картахенский протокол по биобезопасности к Конвенции о биологическом разнообразии. Подписан в г. Монреале 29.01.2000. Опубликован не был. Документ вступил в силу 11 сентября 2003 года. Россия не участвует. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pdf/cartagena.pdf
и рассматривается по-разному: как основополагающие идеи международного экологического права, как стратегия управления, и даже как широкий философский и правовой подход к инновациям, способным нанести вред в случае отсутствия достоверных научных знаний по этому вопросу.
Российская Федерация, осознавая важность предупредительного подхода, осуществляя свою внешнюю политику, не может не учитывать его. Одной из основных задач государственной политики России в области обеспечения химической и биологической безопасности в части, касающейся совершенствования нормативно-правового регулирования и государственного управления в этой области, является, согласно пп. 6 п. 14 Указа Президента РФ от 11.03.2019 № 97 «Об Основах государственной политики Российской Федерации в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года и дальнейшую перспективу», совершенствование международного сотрудничества в области химической и биологической безопасности в интересах экономического развития Российской Федерации и ее дальнейшей интеграции в рамках Организации экономического сотрудничества и развития, Всемирной торговой организации, Евразийского экономического союза и других международных организаций1.
Изначально «принцип принятия мер предосторожности» нашел свое закрепление в принципе 15 Декларации по окружающей среде и развитию, которая стала одним из результатов Конференции Организации Объединенных Наций по окружающей среде и развитию, также известной как Встреча на высшем уровне «Планета Земля», состоявшейся в Рио-де-Жанейро (Бразилия, июнь 1992 г.)2. Рио-де-Жанейрская декларация содержит 27 принципов, лежащих в основе устойчивого развития. Повторимся, что принцип предосторожности изначально нашел свое закрепление в принципе 15 данной декларации, и он гласит: «В целях защиты окружающей среды государства должны широко применять предупредительный подход в соответствии с их возможностями. В случае угрозы серьезного или необратимого ущерба отсутствие полной научной достоверности не может служить основанием для откладывания экономически эффективных мер по предотвращению деградации окружающей среды». В дальнейшем этот принцип получил свое развитие в Картахенском Протоколе в ст. 1 в качестве главной цели - обоснования данного международного документа, а также в Нагойском протоколе регулирования доступа к генетическим ресурсам и совместного использования на справедливой и равной основе выгод от их применения к Конвенции о биологическом разнообразии, в Нагойско-Куала-Лумпурском дополнительном протоколе об ответственности и возмещении за ущерб к Картахенскому протоколу, в которых в настоящее время Российская Федерация не участвует, но в перспективе с 2023 года будет.
В документах стратегического планирования России в области национальной безопасности, одним из которых являются Основы государственной политики России в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года (далее - Основы), в частности, в п. 2 сказано, что государственная политика в области обеспечения химической и биологической безопасности является частью системы государственного управления нашей страны и призвана правовыми, административно-организационными, медико-биологическими, вете-ринарно-санитарными, фитосанитарными, финансовыми, коммуникационными, информационными и другими мерами защитить населения и окружающую среду от негативного воздействия опасных химических и биологических факторов и угроз. Осознавая существование опасных биологических и химических факторов, согласно п. 6 Основ, способных привести к возникновению массовых отравлений, эпидемий, эпизоотий, эпи-фитотий и ситуаций вплоть до угрожающих биологической безопасности и перерастающих в чрезвычайные, межгосударственное и международное сотрудничество в области биологической безопасности рассматривается как одно из приоритетных направлений российской государственной политики3. Международные соглашения, регулирующие вопросы биоразнообразия, защиты и сохранения разнообразных видов растений и животных, их среды обитания, имеют важнейшее значение, ведь на основе биоразнообразия создается структурная и функциональная организация биосферы и составляющих ее экосистем.
Помимо преамбулы и ст. 1 со ссылками на Рио-де-Жанейрскую декларацию элементы осторожного подхода отражены в ряде положений Протокола, таких как: ст.ст. 10.6 и 11.8, в которых говорится «Отсутствие научной определенности из-за недостаточности соответствующей научной информации и знаний в отношении степени потенциального неблагоприятного воздействия живых измененных организмов (далее -ЖИО) на биоразнообразие с учетом рисков для здоровья человека не препятствует Стороне импорта принять соответствующее решение, в отношении импорта рассматриваемого ЖИО, чтобы избежать или свести к минимуму такие потенциальные неблагоприятные воздействия»; и в Приложение III по оценке риска, в котором отмечается, что «Отсутствие научных знаний или Технический консенсус не обязательно следует интерпретировать как указание на конкретный уровень риска, отсутствие риска или приемлемый риск». Таким образом, в основе механизма протокола лежит принцип предосторожности, смысл применения которого заключается в том, что правительства стран-участниц протокола могут, руководствуясь данным принципом, принять решение не разрешать ввоз конкретных ЖИО на свои территории при отсутствии достаточных научных данных о потенциальных рисках их использования.
Принцип принятия мер предосторожности можно интерпретировать и как отправную точку «в содействии обеспечению надлежащего уровня защиты в области безопасной передачи, обработки и использования живых измененных организмов (далее - ЖИО), являющихся результатом применения современной биотехнологии и способных оказать неблагоприятное воздействие на сохранение и устойчивое использование биологического разнообразия, с учетом также рисков для здоровья человека и особого внимания к трансграничному перемещению». В целом
1 Указ Президента РФ от 11.03.2019 № 97 «Об Основах государственной политики Российской Федерации в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года и дальнейшую перспективу» // Собрание законодательства РФ, 18.03.2019, № 11, ст. 1106.
2 Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 5 июня 1992 г.) URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/biodiv.shtml
3 Указ Президента РФ от 11.03.2019 № 97 «Об Основах государственной политики Российской Федерации в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года и дальнейшую перспективу» // Собрание законодательства РФ, 18.03.2019, № 11, ст. 1106.
принцип предосторожности в сфере биобезопасности сформулирован не только в сельском хозяйстве, но и в медицине, химии, экзобиологии и других областях, и требует нового понимания, сфокусированного на биологической природе угрожаемого организма, а не на природе угрозы.
Научная общественность оценила важность принципа предосторожности для российского законодательства, в частности, Н.Г. Жаво-ронкова и В.Б. Агафонов отмечают: «Для обеспечения экологической безопасности в Арктике представляется крайне важным законодательное закрепление в действующих нормативных и стратегических правовых актах базового принципа международного экологического права - принципа предосторожности»1. В целом, система принципов международного экологического права активно обсуждается в научной среде, так А.Я. Рыжен-ков считает, что в настоящее время «исчерпывающего и четко определенного перечня международных общепризнанных принципов экологической направленности не существует, хотя анализ принятых на саммитах ООН деклараций и иных документов позволяет доктринально выделить, например, принцип построения «зеленой» экономики в контексте устойчивого развития и ликвидации нищеты»2. М.И. Русаков отмечает в этой связи, что «в российской эколого-правовой науке часто высказываются суждения о необходимости закрепления принципов правового обеспечения экологической безопасности. К их числу должны относиться: превенция экологических рисков»3. Можно ли принцип превенции экологических рисков в национальном праве и принцип принятия мер предосторожности в международном экологическом праве рассматривать в одном синонимичном ряду?
Дискуссия ведется и по поводу самой формулировки принципа предосторожности, С.М. Копылов, подводя итог своего исследования на этот счет, заключает: «в одних научных трудах можно встретить указание на «предосторожный подход», некоторые ученые даже предпочитают говорить о «принципе предосторожности», который в такой редакции теряет какую-либо юридически обязательную силу. Как бы там ни было, большинство ученых оперируют синонимичными терминами и понятиями»4.
Анализируя принцип предосторожности, выделяют его «сильные стороны» - это осторожность (пауза) перед тем, как приступить к инновациям, последствия которых могут оказаться катастрофическими и «слабые стороны» - это расплывчатые формулировки обоснования принципа, ненаучный подход и восприятие его как препятствие на пути прогресса. Принцип предосторожности активно обсуждается в научной среде и иностранными исследователями: Д. Брауэр пришел к выводу в этой связи, что «все технологии должны считаться виновными до тех пор, пока не будет доказана их невиновность», а Ф. Дайсон увидел возможность потенциального использования принципа в качестве оправдания для уничтожения исследовательских плантаций генной инженерии и угрозы исследователям, несмотря на научные доказательства отсутствия вреда: «принцип предосторожности гласит, что если действие несет хотя бы малую вероятность непоправимого ущерба экологии, то не стоит этого делать, как бы велики ни были возможные преимущества акции». Проблема соблюдения принципа предосторожности состоит в том, чтобы «отсутствие уверенности, основанной на доказательствах, не должно быть препятствием для инноваций, пока не существует разумной вероятности причинения серьезного вреда. С. Брэнд считает, что требуется сбалансированное применение мер предосторожности, они должны приниматься «только» на ранних стадиях»5. В исследованиях, посвященных принципу предосторожности отмечается, что, хотя прогресс науки и техники часто приносил огромную пользу человечеству, он также способствовал возникновению новых угроз и рисков, поэтому существует социальная ответственность по защите населения от воздействия такого вреда, при обнаружении в ходе научного исследования вероятного риска. Таким образом, по мнению специалистов, принцип предосторожности лег в основу большого и постоянно растущего числа международных договоров и деклараций в области устойчивого развития окружающей среды, здравоохранения, торговли и безопасности пищевых продуктов, хотя иногда он вызывал споры о точном его применении к сложным сценариям с множеством рисков. В ряде систем, например, в законе Европейского Союза, принцип предосторожности стал требованием в некоторых областях права.
Безусловно, международное сотрудничество в области охраны окружающей среды является важнейшей составной частью экологической политики Российской Федерации, этот тезис реализован, по мнению Р.Х. Гиззатуллина, в законодательстве и находит свое подтверждение в различных политико-правовых документах экологической направленности6. На национальном уровне Правительство России в настоящее время совершает определенные шаги, направленные на реализацию положений Картахенского протокола по биобезопасности. Согласно Распоряжению Правительства Российской Федерации от 28 августа 2019 г. № 1906-р был утвержден «План мероприятий по реализации Основ государственной политики Российской Федерации в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года и дальнейшую перспективу»7, где на 2023 год запланировано принятие проекта Федерального закона о присоединении к Картахенскому протоколу по биобезопасности, а также к Нагойскому протоколу и Нагойско-Куала-Лумпурскому дополнительному протоколу. Для России присоединение к Картахенскому протоколу, регламентирующему трансграничное перемещение, транзит, обработку и использование всех живых измененных организмов, может представлять определенные преимущество в виде повышения экспортного потенциала и обеспечения безопасности импортной сельскохозяйственной продукции. Силами Департамента организации экстренной медицинской помощи и управления рисками здоровью Министерства здравоохранения Российской Федерации в соответствии с п. 7.73 Приказа Минздрава России от 23.03.2021 № 233 должна быть организова-
1 Жаворонкова Н.Г., Агафонов В.Б. Стратегические направления правового обеспечения экологической безопасности в Арктической зоне Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 7. С. 169.
2 Рыженков А.Я. Принципы экологического права: теория и практика // Юристъ-правоведъ. 2014. № 4 (65). С. 44-49.
3 Русаков М.И. Экологическая безопасность современной России (общеправовой анализ): дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006. С 9.
4 Копылов С.М. Нужна ли «предосторожность» международному экологическому праву: если да, то в каком качестве? // Вестник Волгоградского гос. ун-та. Сер. 5, Юриспруденция. 2015. № 4 (29). С. 156.
5 Дайсон Ф. Отчет мирового экономического форума. 2001 г. URL: https://ru.wikibrief.org/wiki/Biosafety
6 Гиззатуллин Р.Х. Экологическая функция государства: теориая и практика реализации: монография/ под ред. М.М. Бринчука. - М.: Юрлитинформ, 2014. С. 288.
7 Распоряжение Правительства Российской Федерации от 28 августа 2019 г. № 1906-р «План мероприятий по реализации Основ государственной политики Российской Федерации в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года и дальнейшую перспективу»
на работа по присоединению Российской Федерации к этим трем международным договорам в области трансграничного перемещения генно-модифицированных организмов. Такому присоединению, однако, должна предшествовать гармонизация российского законодательства с международными нормами, в частности, это касается в первую очередь одного из важнейших правовых понятий в этой сфере, используемых в Протоколе - это «генно-инженерно-модифицированный организм» (далее - ГМО), однако в Картахенском протоколе шире, чем в Федеральном законе Российской Федерации от 05.07.1996 № 86-ФЗ «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности»1. Вместо ГМО в документе содержится понятие «живой измененный организм» - это любой живой организм, обладающий новой комбинацией генетического материала, полученной благодаря использованию современной биотехнологии. В международном протоколе уточняется принадлежность формально стерильных организмов, как отмечает М. Гергель, что «живой организм - это любое биологическое образование, способное к передаче или репликации генетического материала, включая стерильные организмы, вирусы и вироиды, чтобы гармонизировать российское законодательство с международным, целесообразно включить ГМО, полученные редактированием генома, в № 86-ФЗ и уточнить ряд определений»2. В п. «g» ст. 3 Картахенского протокола по биобезопасности дано такое понятие «живого измененного организма» - это любой живой организм, обладающий новой комбинацией генетического материала, полученной благодаря использованию современной биотехнологии».
Что же касается принципа предосторожности, то его «закрепление в России в рамках совершенствования законодательства в области использования геномных технологий является, по мнению исследователей Жаворонковой Н.Г. и Агафонова В.Б., весьма целесообразным и в случае такого применения нормы таких соглашений будут иметь приоритет общепризнанного принципа международного права»3.
Таким образом, Протокол по биобезопасности к Конвенции о биологическом разнообразии можно считать одним из важнейших международных соглашений о мерах и процедурах, осуществляемых для безопасного перемещения через государственные границы, переработки и применения продуктов современной биотехнологии, а также и в связи с развитием принципа предосторожности. Хотя все не так однозначно, как мы уже отмечали ранее и, Авхадеев В.Р., Асташова В.С. и др. напомнили, что США, например, всегда открыто высказывали свою негативную позицию в отношении Картахенского протокола. Исследователи уточнили, что «протокол лишь обозначает согласие между государствами, которые являются его участниками и, следовательно, не может регулировать экономические отношения между государствами -участниками Протоко-
4
ла и государствами, которые не входят в их число» .
Несмотря на все противоречия Россия в 2023 году подходит к реализации запланированного в нормативных актах решения о присоединении к Картахенскому протоколу, что говорит о включенности во все мировые процессы нашей страны, связанные с вопросами биологической и экологической безопасности, и о перспективе дальнейшего развития принципа предосторожности в национальном и международном законодательстве. Отельное исследование целесообразно посвятить ответу на вопрос: можно ли принцип превенции экологических рисков в национальном праве и принцип принятия мер предосторожности в международном экологическом праве рассматривать в одном синонимичном ряду?
Государственное планирование и стратегирование в России в теоретическом и в практическом плане постоянно развивается, так в 2021 году Президентом были уточнены национальные цели развития, а у Правительства, в этой связи, появился более широкий горизонт планирования и конкретные долгосрочные ориентиры5. Юридические способы решения экологических проблем в рамках достижения ЦУР в сфере реализации стратегического планирования России, по оценкам Mukhlynina M. и Vedysheva N., требуют изменений, как на уровне нормативной правовой базы, так и на организационно-управленческом уровне во всех сферах жизнедеятельности страны6. Луппова М.А. и Мухлынин Д.Н. уверены, что «в целях обеспечения сохранения в естественном состоянии уникальных природных комплексов Российской Федерации и ее субъектов важно повышенное внимание государства»7, что в полной мере касается и вопросов обеспечения не только экологической, но и биологической безопасности.
Библиогра фия:
1. Картахенский протокол по биобезопасности к Конвенции о биологическом разнообразии. Подписан в г. Монреале 29.01.2000. Опубликован не был. Документ вступил в силу 11 сентября 2003 года. Россия не участвует. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pdf/cartagena.pdf
2. Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 5 июня 1992 г.) URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/biodiv.shtml
3. Жаворонкова Н.Г., Агафонов В.Б. Стратегические направления правового обеспечения экологической безопасности в Арктической зоне Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 7. С. 161 -171.
4. Рыженков А.Я. Принципы экологического права: теория и практика // Юристъ-правоведъ. 2014. № 4 (65). С. 44-49.
5. Русаков М.И. Экологическая безопасность современной России (общеправовой анализ): дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006. С 9.
6. Копылов С.М. Нужна ли «предосторожность» международному экологическому праву: если да, то в каком качестве? // Вестник Волгоградского гос. ун-та. Сер. 5, Юриспруденция. 2015. № 4 (29). С. 156.
7. Гиззатуллин Р.Х. Экологическая функция государства: теориая и практика реализации: монография / под ред. М.М. Бринчука. - М.: Юрлитин-форм, 2014. - 312 с.
8. Федеральный закон от 05.07.1996 № 86-ФЗ (ред. от 02.07.2021) «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 08.07.1996, № 28, ст. 3348.
1 Федеральный закон от 05.07.1996 № 86-ФЗ (ред. от 02.07.2021) «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 08.07.1996, № 28, ст. 3348.
2 В России изменилось законодательство по отношении ГМО / сайт «Фарминдустрия» URL: https://pharmindustria.com/news/zakonodatelstvo-v-otnoshenii-gmo/
3 Жаворонкова Н.Г., Агафонов В.Б. Правовое обеспечение экологической безопасности Арктической зоны Российской Федерации при реализации геномных технологий // Lex russica. 2019. № 6. С. 67.
4 Авхадеев В.Р., Асташова В.С., Андриченко Л.В. и др. Договор как общеправовая ценность: Монография. М.: ИЗиСП, Статут, 2018. - 381 с.
5 Мухлынина М.М. Модернизация правового регулирования охраны окружающей среды и экологической политики России на современном этапе // Труды Института государства и права РАН / Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2022. Т.17. № 6. С. 90.
См.: Mukhlynina M., Vedysheva N. Legal aspect of the implementation of the UN sustainable development goals in the field of environmental management in Russia // E3S Web of Conferences. Actual Problems of Ecology and Environmental Management: Cooperation for Sustainable Development and Environmental Safety, ApEeM 2020. 2020. P. 05003. 7 Луппова М.А., Мухлынин Д.Н. Региональный аспект привлечения к административной ответственности за нарушение режима особо охраняемых природных территорий на примере Кировской области // Безопасность бизнеса. 2022. № 4. С. 29.
S3
9. В России изменилось законодательство по отношении ГМО / сайт «Фарминдустрия». URL: https://pharmindustria.com/news/zakonodatelstvo-v-otnoshenii-gmo/
10. Жаворонкова Н.Г., Агафонов В.Б. Правовое обеспечение экологической безопасности Арктической зоны Российской Федерации при реализации геномных технологий // Lex russica. 2019. № 6. С. 61 - 70.
11. Авхадеев В.Р., Асташова В.С., Андриченко Л.В. и др. Договор как общеправовая ценность: Монография. М.: ИЗиСП, Статут, 2018. 381 с.
12. Мухлынина М.М. Модернизация правового регулирования охраны окружающей среды и экологической политики России на современном этапе // Труды Института государства и права РАН / Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2022. Т.17. № 6. С. 74-98.
13. Mukhlynina M., Vedysheva N. Legal aspect of the implementation of the UN sustainable development goals in the field of environmental management in Russia // E3S Web of Conferences. Actual Problems of Ecology and Environmental Management: Cooperation for Sustainable Development and Environmental Safety, APEEM 2020. 2020. P. 05003.
14. Луппова М.А., Мухлынин Д.Н. Региональный аспект привлечения к административной ответственности за нарушение режима особо охраняемых природных территорий на примере Кировской области // Безопасность бизнеса. 2022. № 4. С. 25-29.
References:
1. Cartagena Protocol on Biosafety to the Convention on Biological Diversity. Signed in Montreal on 29.01.2000. It was not published. The document entered into force on September 11, 2003. Russia is not participating. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pdf/cartagena.pdf
2. Rio Declaration on Environment and Development (Rio de Janeiro, June 5, 1992) URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/biodiv.shtml
3. Zhavoronkova N.G., Agafonov V.B. Strategic directions of legal provision of environmental safety in the Arctic zone of the Russian Federation // Actual problems of Russian law. 2019. No. 7. pp. 161-171.
4. Ryzhenkov A.Ya. Principles of environmental law: theory and practice // Jurist-pravoved. 2014. No. 4 (65). pp. 44-49.
5. Rusakov M.I. Ecological safety of modern Russia (general legal analysis): dis. ... cand. jurid. Sciences. N. Novgorod, 2006. From 9.
6. Kopylov S.M. Does international environmental law need a "precaution": if so, in what capacity? // Bulletin of the Volgograd State University. Ser. 5, Jurisprudence. 2015. No. 4 (29). p. 156.
7. Gizzatullin R.H. The ecological function of the state: theory and practice of implementation: monograph / edited by M.M. Brinchuk. - M.: Yurlitinform, 2014. - 312 p.
8. Federal Law No. 86-FZ of 05.07.1996 (as amended on 02.07.2021) "On state regulation in the field of genetic engineering activities" // Collection of Legislation of the Russian Federation, 08.07.1996, No. 28, Article 3348.
9. Legislation on GMOs has changed in Russia / Pharm Industry website. URL: https://pharmindustria.com/news/zakonodatelstvo-v-otnoshenii-gmo/
10. Zhavoronkova N.G., Agafonov V.B. Legal provision of environmental safety of the Arctic zone of the Russian Federation in the implementation of genomic technologies // Lex russica. 2019. No. 6. pp.
61-70. 11. Avkhadeev V.R., Astashova V.S., Andrichenko L.V. et al. Contract as a general legal value: Monograph. M.: IZiSP, Statute, 2018. 381 p.
12. Mukhlynina M.M. Modernization of legal regulation of environmental protection and environmental policy of Russia at the present stage // Proceedings of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences / Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2022. Vol. 17. No. 6. pp. 74-98.
13. Mukhlynina M., Vedysheva N. Legal aspect of the implementation of the UN sustainable development goals in the field of environmental management in Russia // E3S Web of Conferences. Actual Problems of Ecology and Environmental Management: Cooperation for Sustainable Development and Environmental Safety, APEEM 2020. 2020. P. 05003.
14. Luppova M.A., Mukhlynin D.N. Regional aspect of bringing to administrative responsibility for violation of the regime of specially protected natural territories on the example of the Kirov region // Business Security. 2022. No. 4. pp. 25-29.
