CC BY
105
К 135-летию образования УИС
С. И. КУЗЬМИН
главный научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН России,
доктор юридических наук,
профессор
Развитие исправительно-трудовой системы Советского государства (1931-1953 годы)
Аналитический обзор
Й1льнейшие изменения в системе ИТУ >существлялись в связи с опубликова-шем 15 декабря 1930 года постановле-К и СНК СССР «О ликвидации народных комиссариатов внутренних дел союзных и автономных республик». В соответствии с данным постановлением места заключения, находившиеся в ведении НКВД, организация ссылок с принудительными работами и принудительные работы без содержания под стражей перешли в ведение народных комиссариатов юстиции союзных и автономных республик. При НКЮ РСФСР было создано Главное управление исправительно-трудовых учреждений. Ему подчинялись краевые, областные управления, управления автономных республик, в ведение которых передавались расположенные на их территории места лишения свободы.
В постановлении коллегии НКЮ РСФСР от 18 июля 1931 года нашли закрепление принципы исправительно-трудовой политики наркомата. Основными из них являлись: проведение классовой линии на основе дифференциации контингента, введение новой системы мест лишения свободы с конкретизацией цели каждого из них, организация исправительно-трудового воздействия на заключенных, замена культурно-просветительской работы политико-воспитательной, участие общественности в воспитательном процессе.
Народный комиссариат юстиции 31 июля 1931 года принял Временное положение о местах лишения свободы Главного управления
исправительно-трудовых учреждений НКЮ РСФСР. Этим нормативным актом вводилась новая система мест заключения.
Нельзя не отметить, что принятое положение находилось в определенном противоречии с постановлением «О карательной политике и состоянии мест заключения» 1928 года. В частности, в положении не находили реализации такие требования, как устранение совместного содержания социально опасных и случайных преступников, неоднократно судимых с впервые осужденными; допускалось смешение всех категорий заключенных в штрафных колониях; ликвидировалась прогрессивная система; не предусматривалось решение вопросов трудового и бытового устройства освобожденных из мест лишения свободы; игнорировалась индивидуальная воспитательная работа.
Система ИТУ НКЮ РСФСР, дополненная ФЗУ индустриального и сельскохозяйственного типа для несовершеннолетних правонарушителей, была закреплена в Исправительно-трудовом кодексе РСФСР 1933 года. Однако он не нашел практического применения в силу сложившихся обстоятельств.
Таким образом, в самом начале 30-х годов наряду с системой ИТУ НКЮ РСФСР и других союзных республик сформировалась сеть исправительно-трудовых лагерей общесоюзного значения, в которых впоследствии содержалась основная масса заключенных.
Порядок отбора заключенных в ИТЛ регламентировался ст. 28 УК РСФСР (в редакции
постановления ВЦИК от 20 мая 1930 года), которая предусматривала направление в эти места лишения свободы лиц, осужденных на три года и более. Требование «не менее трех лет» распространялось только на лиц, осужденных народными судами. Лица, в отношении которых было вынесено постановление ОГПУ, направлялись в лагеря независимо от срока наказания. При производственной необходимости, переполнении мест лишения свободы системы НКЮ в эти лагеря этапировались и заключенные с меньшим сроком наказания. Например, по распоряжению прокурора СССР и заместителя председателя ОГПУ от 28 августа 1933 года в ИТЛ были вывезены из домов заключения лица, осужденные на срок два года с остатком неотбытого срока наказания не менее шести месяцев.
В условиях ИТЛ снабжение предметами первой необходимости заключенных осуществлялось посредством карточной системы. Допускалась выдача с лицевого счета части денег сверх установленной суммы на подписку газет и журналов, почтово-телеграфные расходы, доплату в столовых, оплату стирки белья, за пользование услугами фотографии и платной парикмахерской вне лагеря. Необходимые суммы подлежали выдаче после предъявления в финансовую часть соответствующего документа. С начала 1933 года заключенные могли иметь наличные деньги в пределах суммы месячного вознаграждения по результатам труда: для инженерно-технического персонала -30 руб., для остальных - 20 руб. Деньги сверх указанных сумм подлежали хранению в сберегательной кассе. С мая 1933 года вся сумма получаемого премиального вознаграждения стала поступать в распоряжение заключенных.
Свидания предоставлялись не только с близкими родственниками, но и иными лицами не более двух раз в год. Общие свидания предоставлялись продолжительностью до 14 часов, но не свыше 4 часов в сутки, личные -до 10 суток с правом проживания на частной квартире или в доме приезжих.
Свидания полагались всем заключенным за исключением тех, в отношении которых имелись особые указания в приговоре или выписке из постановления коллегии ОГПУ, Особого совещания при ОГПУ или тройки ОГПУ или указания, данного особым порядком.
Для стимулирования становления заключенных на путь исправления предусматривалось использование поощрительных мер -как индивидуальных, так и коллективных. В качестве индивидуальных форм поощрения использовались: награждение грамотой; премирование деньгами, часами, костюмами и другими предметами одежды; стахановский зачет за квартал (наиболее высокая норма зачета рабочих дней в срок отбытого наказания); сокращение срока наказания; предоставление права проживания с семьей; направление на курсы в учебный комбинат; выдвижение активистов на хозяйственную, административную и культурно-воспитательную работу; досрочное освобождение из роты усиленного режима или штрафного изолятора.
В качестве коллективных форм поощрения использовались: предоставление трудовому коллективу лучшего общежития; разрешение трудовому коллективу иметь собственную кухню; продажа дополнительных продуктов, разрешение приобретать продукты питания у частных лиц за пределами лагеря; награждение музыкальными инструментами, спортивным инвентарем.
Система льгот и поощрений сочеталась с применением дисциплинарных мер. Основными из них являлись: лишение квартирных льгот, свиданий, переписки, передач, зачетов рабочих дней; перевод в роту отрицательного элемента; водворение в штрафной изолятор на срок до 3 месяцев; увеличение срока содержания в штрафном изоляторе; лишение зачетов до одного года; водворение в ШИЗО на год с одновременным лишением зачетов за все время содержания в лагере; этапирование злостных нарушителей режима для отбывания наказания на острова Северного Ледовитого океана.
Для стимулирования трудовой активности заключенных в ИТЛ 30 июля 1931 года была введена система зачетов рабочих дней, в основе которой лежал принцип классового подхода к заключенным. В отношении трудящихся, пользовавшихся до осуждения избирательным правом, зачет устанавливался из расчета четыре дня срока отбытия наказания за три дня работы, для остальных - пять дней срока за четыре дня работы. Начисление зачетов устанавливалось с 1 августа 1931 года.
В середине 1934 года было принято решение о сосредоточении всех мест лишения свободы в одном ведомстве - НКВД СССР. Согласно постановлению ЦИК и СНК СССР от 17 октября 1934 года в составе Главного управления исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения НКВД СССР был образован отдел мест заключения.
С начала 30-х годов число заключенных в местах лишения свободы начало быстро расти. Об этом можно судить на примере увеличения численности контингента. Если на 1 января 1934 года в лагерях и колониях содержалось 510 327 человек, то на 1 января 1936 года численность выросла до 1 296 494 человек. При общем росте числа заключенных количество находившихся в ИТЛ за эти годы сократилось со 135 190 (26,5 %) до 105 849 (12,6 %) человек, осужденных за контрреволюционные преступления. Это произошло вследствие пересмотра в 1934 году тройками ОГПУ НКВД дел на репрессированный колхозный актив и рядовых колхозников, обвиненных в саботаже хлебозаготовок в 1933 году. Свою роль в снижении этой категории осужденных сыграло и завершение основного процесса насильственной коллективизации.
С 1935 года контингент в ИТЛ начал дифференцироваться: в Свирский, Ухтопечорский, Норильский, Северо-Восточный лагеря направлялись осужденные и репрессированные за контрреволюционные преступления; в Дмитровский, Волжский, Карагандинский ИТЛ - судимые за контрреволюционную агитацию и уголовные преступники всех категорий.
В ИТЛ только высший руководящий состав управлений и отделений (примерно 10-15 %) комплектовался кадровыми сотрудниками ОГПУ и вольнонаемными работниками. Остальные должности в административно-хозяйственном, производственном и воспитательном аппарате занимали заключенные. Они выполняли обязанности начальников лагерных пунктов, ротных старост и их помощников, комендантов, прорабов, бойцов военизированной охраны, воспитателей, радистов, библиотекарей, заведующих клубами и т. д. За счет этого создавались управленческие рычаги системы лагерей, охватывающие всю массу осужденных. Несмотря на то, что начальник ГУЛАГа ОГПУ М. Д. Берман призывал заклю-
ченных из социально близкой пролетариату среды помогать рабоче-крестьянскому правительству перевоспитывать контрреволюционеров и деклассированных элементов, фактически именно они находились под влиянием лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, поскольку обладали необходимыми знаниями и опытом для решения хозяйственных задач и обеспечения всей жизнедеятельности лагерей. Привлечь их на свою сторону ОГПУ могло лишь при условии, что оно пообещает им за хорошую работу определенные льготы, в том числе досрочное освобождение. Поэтому с первых дней содержания в ИТЛ заключенные, назначенные на административно-хозяйственные и инженерно-технические должности, получали совершенно иные льготы, чем те, которые использовались на физических работах.
Фактически среди заключенных была создана привилегированная каста, которая помогала ОГПУ реализовывать функции в части исполнения наказания в виде лишения свободы. Использование заключенных на руководящих должностях вовсе не лучшее решение, но другого пути не было. Причины такого положения заключались в ошибочности установки ОГПУ, исходящей из возможности перевоспитания профессиональных преступников и осужденных за антигосударственные преступления при помощи заключенных из числа социально близких государственной власти (бывших рабочих, крестьян, служащих, совершивших незначительные преступления впервые), в стремлении сделать аппарат управления максимально дешевым и добиться значительной экономии средств, необходимых на социально-бытовую инфраструктуру для сотрудников и членов их семей.
При таком подходе в худшем положении оказывались главным образом бывшие рабочие и крестьяне, которые в подавляющем большинстве выполняли тяжелые физические работы, получая за свой труд минимальное вознаграждение и отбывая наказание в более тяжелых материально-бытовых условиях, чем занятые в административно-производственном аппарате.
Поскольку основная цель создания ИТЛ заключалась в использовании труда лишенных свободы для решения хозяйственных задач, то для его стимулирования широко использовались дифференцированные нормы питания,
система льгот и поощрений, практика предоставления свиданий и т. п.
В 1935 году проводилось обследование состояния дел в ИТЛ, тюрьмах и колониях ряда краев и республик. Положение дел с исполнением уголовных наказаний во многих из них было признано неудовлетворительным. Главная причина заключалась в отсутствии действенного контроля за работой администрации данных учреждений со стороны прокуратуры, а в ряде случаев такой контроль отсутствовал вовсе, что приводило к многочисленным злоупотреблениям со стороны административно-технических работников из числа вольнонаемных и заключенных. Это выражалось в подделке документов, незаконном получении продуктов, в самовольных обысках и изъятии денег, скупке вещей у заключенных и присвоении ценностей умерших, укрытии отказывающихся от работы, склонении к сожительству женщин и т. д.
Главную причину сложившегося положения бывший в то время Наркомом внутренних дел СССР Г. Г. Ягода видел в слабости контроля за администрацией мест заключения и полагал возможным добиться улучшения обстановки путем изменения системы руководства ими. Поэтому в мае 1935 года контроль и непосредственное руководство всеми местами заключения, дислоцированными на территории республики, края, области, были возложены на начальников управлений НКВД союзных и автономных республик, краев, областей. В подчинении ГУЛАГа оставались крупные исправительно-трудовые лагеря: Байкало-Амурский, Беломоро-Балтийский, Дмитровский, Темни-ковский, Ухто-Печорский, выполнявшие наиболее важные государственные задачи. Однако эта мера не оказала существенного влияния на улучшение обстановки в ИТУ
Новый импульс в борьбе с явными и мнимыми противниками социалистических преобразований придало убийство С. М. Кирова. После этого в исправительно-трудовых лагерях оказались не только остававшиеся еще на свободе члены бывших оппозиционных политических партий и групп, но и многие из представителей бывших господствовавших классов, творческой интеллигенции.
Одновременно суровые меры принимались по отношению к преступникам-профессионалам, спекулянтам, проституткам, тунеядцам,
бродягам, которые как нежелающие добровольно участвовать в строительстве социалистического общества признавались социально вредными элементами (СВЭ) и изолировались в лагерях. Фактически накануне принятия Конституции СССР 1936 года Сталин и его окружение спешили очистить общество как от социально вредных элементов, так и от бывших представителей господствовавших в России до революции классов и политических противников Коммунистической партии. Весь этот конгломерат впитала в себя система ГУЛАГа.
К середине 30-х годов уголовное наказание становилось основным методом борьбы со всеми антиобщественными проявлениями и правонарушениями. Об этом свидетельствует принятие в августе 1936 года постановления ЦИК и СНК СССР о дополнении ст. 13 и ст. 18 Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик, которыми в качестве уголовного наказания вводилось лишение свободы в виде тюремного заключения. В результате этого сложившаяся система исправительно-трудовых лагерей и колоний дополнялась созданием тюрем. Постановлением ЦИК СССР от 14 сентября 1937 года «О внесении изменений в действующее уголовно-процессуальное законодательство союзных республик» было упрощено судопроизводство по делам о контрреволюционных преступлениях, решения троек и Особого совещания при НКВД являлись окончательными и обжалованию не подлежали. Вслед за этим 2 октября 1937 года постановлением ЦИК СССР повысились максимальные пределы наказания в виде лишения свободы с 10 до 25 лет.
Уже в 1937-1938 годах число заключенных в ИТЛ по составу контрреволюционных преступлений выросло со 104 826 человек (по состоянию на 1 января 1937 года) до 454 422 человек (на 1 января 1939 года), или увеличилось с 12,8 до 34,5 % к общему числу заключенных в исправительно-трудовых лагерях.
В исправительно-трудовых лагерях контингент подразделялся на две основные группы. К первой группе относились осужденные за контрреволюционные, особо опасные уголовные преступления и неоднократно судимые. В свою очередь, они делились на три группы: А, Б и В. Ко второй группе относились осужденные за бытовые и иные преступления.
За каждой группой закреплялись определенные лагеря. При распределении контингента учитывались пригодность к физическому труду, национальная принадлежность, состав преступления. В наиболее суровых климатических условиях содержались заключенные, отнесенные к группе «А», в основном судимые по всем пунктам ст. 58 УК РСФСР и союзных республик, а также осужденные тройкой ОГПУ НКВД или Особым совещанием при НКВД СССР.
Ужесточение уголовной политики во второй половине 30-х годов, репрессии 1937 года предполагали увеличение численности осужденных. Для их размещения в соответствии с постановлением СНК СССР от 12 августа 1937 года открывались 7 лесозаготовительных лагерей с общим наполнением в 140 тыс. осужденных. В конце того же года на НКВД возлагалась задача строительства вторых путей железнодорожной магистрали (Байкало-Амурская) протяженностью 5 тыс. км. В зоне строительства дороги создавались шесть лагерей.
В предвоенные годы, в течение короткого промежутка времени, НКВД СССР организовало лагеря специального, оборонного, промышленного, железнодорожного и шоссейного строительства, по сооружению аэродромов, строительству и эксплуатации предприятий горно-металлургической, топливной, химической и целлюлозно-бумажной промышленности. Для оперативного управления специализированными лагерями были созданы соответствующие управления (отделы) и главные управления.
Наиболее ярко линия на ужесточение уголовной политики проявилась после обращения руководства НКВД СССР в Президиум Верховного Совета СССР с предложением и проектом указа об освобождении досрочно заключенных лагерей железнодорожного строительства на Дальнем Востоке, отличившихся на прокладке вторых путей от станции Каринская до Хабаровска. Это предложение 25 августа 1938 года рассматривалось на заседании Президиума Верховного Совета в присутствии И. В. Сталина, который четко обозначил свою точку зрения по данному вопросу, выступив против досрочного освобождения заключенных. По мнению И. В. Сталина, интересы государственного строительства и борьбы с рецидив-
ной преступностью требуют того, чтобы эти заключенные оставались на работе в лагерях. Свою точку зрения он сформулировал следующим образом: «Нельзя ли дело повернуть по-другому, чтобы эти люди оставались на работе, награды давать, ордена, может быть? А то мы их освободим, вернутся они к себе, снюхаются опять с уголовниками и пойдут по старой дорожке. В лагере атмосфера другая, там трудно испортиться. Я говорю о нашем решении: если по этому решению досрочно освободить, эти люди опять по старой дорожке пойдут. Может быть, так сказать: досрочно сделать их свободными от наказания, с тем чтобы они оставались на строительстве как вольнонаемные? А старое решение нам не подходит. Давайте сегодня не утверждать этого проекта, а поручим наркомвнуделу придумать другие средства, которые заставили бы людей остаться на месте. Досрочное снятие судимости - может быть, так сказать, чтобы не было толчка к их отъезду. Семью нужно дать им привести и режим для них изменить несколько, может быть, их вольнонаемными считать. Это, как у нас говорилось, - добровольно-принудительный заем, так и здесь - добровольно-принудительное оставление».
С мнением И. В. Сталина приходилось считаться, поэтому Л. П. Берия подписал приказ о награждении четырех заключенных медалями «За трудовое отличие» с освобождением от дальнейшего наказания. Этим же приказом выделялся 1 млн руб. для поощрения заключенных Амурлага (2000 человек), Южлага (800 человек), Кандалакши-Куолярви (1500 человек). Решением Особого совещания при НКВД СССР 50 заключенных досрочно освобождались от наказания и сокращался срок 100 заключенным.
Августовское обсуждение проблемы, связанной с досрочным освобождением заключенных, побудило руководство ГУЛАГа НКВД СССР по собственной инициативе принять меры, исключающие возможность досрочного освобождения от наказания для отдельных категорий заключенных. Непосредственным поводом к этому несомненно послужил доклад начальника лагерей железнодорожного строительства Френкеля о безобразиях с зачетами, в результате чего сроки заключения сокращаются в 1,5-2 раза.
15 июня 1939 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об отмене условно-досрочного освобождения для осужденных, отбывающих наказание в ИТЛ НКВД СССР». Этим правовым актом отменялась ранее сложившаяся система досрочного освобождения в отношении всех категорий осужденных, отбывавших наказание в исправительно-трудовых лагерях, и теперь они должны были полностью отбывать установленный судом или внесудебными органами срок уголовного наказания. По всей видимости, при подготовке проекта указа из поля зрения составителей выпали исправительно-трудовые колонии и тюрьмы. Поэтому 20 июня 1939 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об отмене условно-досрочного освобождения для осужденных, отбывающих наказание в ИТК и тюрьмах НКВД СССР». Соответственно органам суда и прокуратуры предписывалось прекратить рассмотрение дел по условно-досрочному освобождению из лагерей, колоний и тюрем, а Наркомвнуделу прекратить применение практики зачета одного рабочего дня за два дня срока отбытия наказания.
Приказ НКВД СССР № 0168 от 15 июня 1939 года «О прекращении практики зачета рабочих дней и условно-досрочного освобождения» встретил резкое сопротивление со стороны наиболее злобно настроенной части заключенных, которое выражалось в следующем: в увеличении количества побегов; в проявлении злостного, сознательного саботажа на производстве с целью срыва выполнения норм выработки; организации эксцессов и неподчинения распоряжениям администрации.
Отсутствие перспективы досрочного освобождения администрация лагерей и колоний в соответствии с приказом НКВД СССР пыталась компенсировать улучшением материально-бытовых условий и предоставлением льгот отлично работавшим заключенным. Однако основную массу заключенных эти подачки не устраивали. Чтобы сломить их сопротивление, специальным циркуляром администрации на местах предлагалось в течение 10 дней после его получения выявить наиболее злостных отказчиков и сознательно не выполняющих нормы выработки заключенных, организаторов групповых побегов и эксцессов, ведущих злостную агитацию за срыв производственных
заданий, прочих дезорганизаторов лагерной жизни и производства. Заключенных, которые изобличены в указанных преступлениях, в строгом соответствии с УПК и приказом НКВД СССР № 00762-1938 года, немедленно арестовывать и предавать суду.
В 1934 году из лагерей бежало 83 490 заключенных, в 1935 году - 67 493, в 1936 году -59 313, в 1937 году - 58 264. В последующие годы по отношению к беглецам из мест лишения свободы принимались жесткие меры. Так, 28 апреля 1941 года в адрес народных комиссаров органов внутренних дел союзных и автономных республик и начальников УНКВД краев и областей, начальников управлений исправительно-трудовых лагерей; прокуроров республик, краев и областей, прокуроров исправительно-трудовых лагерей, председателей краевых, областных и республиканских судов был направлен циркуляр НКВД, НКЮ и Прокурора СССР об усилении борьбы с побегами заключенных из ИТЛ. Побеги заключенных предлагалось рассматривать как одну из наиболее злостных форм саботажа и дезорганизации лагерной жизни и производства. Всех беглецов следовало судить по п. 14 ст. 58 УК РСФСР, применяя по отношению к ним на основании указа ПВС СССР от 15 июня 1939 года суровые меры судебного наказания, а в отдельных случаях - до высшей меры наказания включительно. Высшую меру наказания предписывалось применять, прежде всего, в отношении контрреволюционеров, бандитов, грабителей и других особо опасных преступников и заключенных других категорий, совершивших повторный побег. За период с 15 июня 1939 года по 29 апреля 1940 года по ИТЛ было осуждено 4033 человека. К высшей мере наказания приговорен 201 человек, из них расстреляно 56 человек.
Реальная опасность надвигающейся Второй мировой войны потребовала укрепления трудовой дисциплины в народном хозяйстве, усиления борьбы с расхищением социалистической собственности. Однако в борьбе с негативными явлениями в обществе акцент был смещен с воспитательной работы на применение уголовно-правовых мер. Отсюда в отношении лиц, совершивших уголовные преступления, нарушивших трудовую дисциплину, допустивших мелкие хищения на предприятиях
промышленности, в сельском хозяйстве стали более широко применяться меры уголовного наказания. Беспощадная борьба объявлялась злостным нарушителям трудовой дисциплины: «летунам», лодырям, прогульщикам, действия которых квалифицировались как подрыв хозяйственной, оборонной мощи страны и благосостояния народа.
Удельный вес применения судами лишения свободы постоянно возрастал. Неприменение этой меры к лицам, вина которых была незначительна, часто расценивалось как «либерализм» судебных органов. Отрицательная практика тех лет получила закрепление в указаниях руководящих судебных органов. Отсюда очевидна их ориентация на применение, главным образом, наказаний в виде лишения свободы. Это допускалось даже в тех случаях, когда совершались малозначительные правонарушения.
Подмена действующего исправительно-трудового законодательства Союза ССР и союзных республик ведомственными нормативными актами, нарушение законности при исполнении наказания в виде лишения свободы свидетельствовали об игнорировании основополагающих принципов исправительно-трудовой политики. Разумеется, без ведомственных подзаконных актов вообще не обойтись, но в те годы многие из них подменяли положения законов или противоречили им, а то и просто игнорировали их.
Практика ведомственного правового регулирования исполнения наказаний в виде лишения свободы, которая дополнялась и личным усмотрением должностных лиц, получила широкое развитие уже с первых лет функционирования исправительно-трудовых лагерей. В частности, не считаясь с законодательством, заместитель председателя ОГПУ Г. Г. Ягода и заместитель прокурора Верховного Суда СССР Катаньян в апреле 1932 года утвердили «Положение об особых правах начальника ГУЛАГа тов. Я. Д. Рапопорта на строительстве Беломоро-Балтийского водного пути, выполняемого силами заключенных в исправительно-трудовой лагерь». В соответствии с Положением ему представлялось право единолично в административном порядке увеличивать до трех месяцев срок заключенным в лагерях лицам, которые нарушали установленный поря-
док и дисциплину. Перечень включал 15 конкретно определенных нарушений, но вместе с тем допускал применение такой меры за иные проступки. Решение об увеличении срока обжалованию не подлежало.
Во второй половине 1930-х годов ГУЛАГ НКВД СССР проявил инициативу по пересмотру правовых основ исполнения уголовных наказаний в виде лишения свободы. В 1939 году была издана Временная инструкция о режиме содержания заключенных в ИТЛ НКВД СССР; в 1940 году - Временная инструкция о режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых колониях НКВД СССР.
Принятые временные инструкции по режиму и Положение о трудовых колониях НКВД для несовершеннолетних заключенных 1940 года свидетельствовали о том, что прежняя юридическая база исполнения уголовных наказаний в виде лишения свободы утратила свое значение, то есть с этого времени перестало действовать Положение об исправительно-трудовых лагерях ОГПУ СССР и ИТК РСФСР 1933 года, тем самым обозначился важнейший рубеж перехода от законодательного к ведомственному правовому регулированию исполнения уголовных наказаний.
Принимаемые перед войной меры по укреплению обороноспособности страны требовали максимального вовлечения заключенных в трудовые процессы. Руководство НКВД СССР, отменив системы зачетов, было вынуждено искать выход из сложившегося положения. В этом направлении пришлось предпринимать некоторые меры: снимались введенные ограничения в получении корреспонденции, посылок и передач для осужденных за контрреволюционные преступления, в приеме заявлений о пересмотре дел и освобождении; восстанавливались льготы в виде сокращения срока наказания, утвержденные ЦИК СССР, бывшей коллегией ОГПУ и Особым совещанием НКВД, за участие в строительстве Беломоро-Балтий-ского канала и канала Москва - Волга. Давалось указание о немедленном вывозе из ИТЛ и колоний осужденных в возрасте до 18 лет в трудовые колонии для несовершеннолетних. Обращалось внимание руководителей ИТЛ и колоний на недопустимость экономии средств на медико-санитарные расходы, на содержание заключенных и на сокращение им дней отдыха.
Восстанавливался прежний порядок обеспечения освобожденных из ИТЛ и ИТУ в пути следования. Был издан ряд приказов НКВД СССР о досрочном освобождении или снижении срока наказания за высокие производственные показатели.
Исполнение наказания в виде лишения свободы на основе сформировавшейся в 1939-1940 годах новой правовой базы требовало выявления эффективности заложенных в ней норм. Обобщив складывающуюся практику, ГУЛАГ НКВД СССР издал приказ от 14 февраля 1941 года № 9-с «О нарушении Инструкции о режиме содержания заключенных». В нем отмечалось, что в ряде ИТЛ и ИТК вследствие неумелого применения и перегибов в дисциплинарной практике руководителей лагподразде-лений и колоний отмечены случаи водворения в ШИЗО и зачисления на штрафной паек заключенных, которые по разутости, раздетости, болезни или по своему физическому состоянию не могли выйти на работу или выполнить производственную норму. Это не только противоречило Инструкции, но и снижало общую трудоспособность и увеличивало общее число слабосильных и больных заключенных. Приказ потребовал реализовать на местах комплекс конкретных мероприятий, направленных на улучшение сложившегося положения.
В развитие приказа в первой половине 1941 года руководство ГУЛАГа и НКВД СССР провело значительную работу по изучению положения дел на местах. Это позволило выявить общие недостатки, характерные для многих ИТЛ и колоний: многочисленные нарушения законности; невыполнение ряда требований временных инструкций по режиму содержания заключенных; неудовлетворительные жи-лищно-бытовые условия вследствие запаздывания со строительством коммунально-бытовых объектов; плохое медицинское обслуживание; неправильное трудовое использование; длительные перебои с основными продуктами питания; неудовлетворительное снабжение питьевой водой и т. д. Все это вызвало высокую заболеваемость и повышенную смертность среди осужденных, воровство, картежные игры, хулиганство и другие правонарушения. По результатам проверки были приняты соответствующие меры, которые позволили руководителям отдельных ИТЛ и колоний навести
должный порядок в учете заключенных, их медицинском обслуживании, улучшении рациона питания, укреплении дисциплины, добиться выполнения плановых заданий.
Перед войной в системе ГУЛАГа было 53 исправительно-трудовых лагеря, 425 исправительно-трудовых колоний, в том числе 170 промышленных, 83 сельскохозяйственных, 172 контрагентских и 50 колоний для несовершеннолетних. По состоянию на 1 января 1941 года в них, соответственно, содержалось 1 500 524 и 429 205 человек. Значительную часть осужденных составляли лица призывного возраста. Неизбежно возникал вопрос о том, как с ними поступать. Освобождать всех было нельзя по двум причинам. Во-первых, потому, что именно накануне войны принимались меры по изоляции некоторых категорий граждан, представляющих опасность в военное время. Нецелесообразно было освобождать и неоднократно судимых рецидивистов. Во-вторых, представлялось нереальным заменить сразу осужденных, занятых в производственных процессах, вольнонаемными гражданами, тем более, что по мобилизационному плану исправительно-трудовые учреждения подлежали переводу на выпуск продукции оборонного значения. Отсюда наиболее подходящей категорией для освобождения с направлением в действующую армию являлись осужденные за малозначительные преступления, отбывающие наказания в колониях массовых работ.
Война потребовала изменения характера и содержания деятельности всех государственных органов применительно к специфике военного времени. С начала войны руководство ИТЛ и колоний получило от ГУЛАГа и НКВД СССР ряд распоряжений об изоляции заключенных, усилении охраны, изъятии репродукторов, запрещении выдавать газеты, прекращении свиданий, переписки с родственниками и перевода им денег, увеличении до 10 часов рабочего дня и нормы выработки на 20 %, прекращении освобождения отдельных категорий заключенных, о сосредоточении особо опасного контингента в специальных лагерных пунктах и др. Ряд из указанных ограничений носил кратковременный характер. ^
(Продолжение в следующем номере)
