CC BY
103
УДК 17
В.Л. СИКИРИН
аспирант кафедры философии, экономики и социально-гуманитарных дисциплин Воронежского государственного педагогического университета E-mail: [email protected]
UDC 17 V.L. SIKIRIN
graduate student of department of philosophy, economics, social and humanities, Voronezh state pedagogical
university E-mail: [email protected]
РАЗВИТИЕ ФЕНОМЕНА НЕНАСИЛИЯ THE DEVELOPMENT OF THE PHENOMENON OF NONVIOLENCE
В статье ненасилие рассматривается как особый мировоззренческий феномен, заключающийся в вере в возможность организации как индивидуальной, так и общественной жизни в соответствии с высшими моральными принципами. Автор выделяет три основных формы-«ступени» развития феномена: ненасилие сострадания, любви и справедливости, зависящие от объективной исторической ситуации. Обозначается предельный идеал его развития - особая общественная практика.
Ключевые слова: ненасилие, развитие ненасилия, формы ненасилия: ненасилие сострадания, любви и справедливости, потенциал ненасилия.
The article about the nonviolence is considered as a special ideological phenomenon, which consists on the belief in the possibility of organizing both individual and public life in accordance to the highest moral principles. The author identifies three main forms-«steps» of the phenomenon: non-violence of compassion, love and justice, depending on the objective of the historical situation. Denotes as the ideal limit of its development - a specific public practice.
Keywords: nonviolence, development of non-violence, form of non-violence: non-violence of compassion, nonviolence of love, non-violence ofjustice, potential of non-violence.
Идея ненасилия так же стара, как цивилизованное человечество. И так же молода. Появившись несколько тысяч лет назад и получив закрепление в религиозных предписаниях, она прошла длинный и долгий путь к современной эффективнейшей политической практике. Ненасилие обладает непреходящей актуальностью - изменяются лишь возможности его проявления - от индивидуальных требований до массовых движений, от собственного спасения до требований переустройства всего общества. Ненасилие есть определенная, основанная на вере, программа социальных усилий человека. Утопичная в своем пределе, она не оторвана от реальности; не имея возможности когда-либо полностью достичь своих идеалов, она, тем не менее, задает определенный стандарт отношений, своими требованиями заставляя человечество искать дальнейшие пути развития, имея в виду принципы ненасилия.
Итак, в самом общем виде ненасилие есть феномен, рассматривающий отказ от насильственного разрешения конфликтов, введение любви в социальное пространство как эффективное и по настоящему единственно возможное средство организации социальной реальности. Заметим, что какой-либо единой линии преемственности развития идей ненасилия никогда не существовало - каждая конкретная форма ненасилия есть продукт своего времени, отражающий присущие только ему особенности. И тем не менее, в нашей статье мы позволим себе выделить несколько этапов развития идеи ненасилия, которые, пожалуй, правильней было
бы назвать именно различными формами его проявления. Выделенные нами этапы не включают в себя все многобразие явления, но представляют из себя «ступени» его развития, соответствующие историческим условиям своего существования.
I - Возникновение идеи ненасилия (1-е тыс. до н. э.), когда оно понимается еще лишь в качестве ахимсы - отказа от причинения вреда живым существам - ненасилие сострадания.
Идеи ненасилия возникают в т. н. «осевое время» по К. Ясперсу - время, когда «человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы» [3, с. 33]. Впервые принцип полного отказа от причинения вреда живым существам - ахимса - формулируется в древнеиндийских упанишадах. Философы шраманского периода, «оппозиционные» брахманам, начинают рассматривать ее как главную из добродетелей человека[2, с. 124]. Ахимса из одной из религиозных предписаний начинает превращаться в основу особого мировоззрения, предполагающего отказ от причинения вреда действием, словом и мыслью живым существам. Подобный подход еще узко индивидуален (что, впрочем, не умаляет его роли в реформирования брахманизма и превращении его в индуизм), представляет из себя лишь требования личной святости и соблюдения норм.
Социальная посылка в философии протоненасилия впервые формулируется и провозглашается в качестве программы поведения своих адептов в буддизме. Слова Будды о том, что «никогда в этом мире ненависть не
© В.Л. Сикирин © V.L. Sikirin
09.00.00 - ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ 09.00.00 - PHILOSOPHICAL SCIENCES
прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхарма»[1, с. 23] могут рассматриваться как первая формулировка одного из основных принципов ненасилия - отказа от насилия как способа организации социальной реальности, решения проблем. Здесь зарождается традиция отказа насилию в какой-либо конструктивности, отрицания за ним созидательной потенции. Заметим при этом, что ненасилие в данном случае будет лишь «отрицательным», запретительным - не убить, отсутствие ненависти и страданий. Позитивный эффект достигается через отказ.
Ненасилие древней Индии в этическом смысле основано на сострадании, на отождествлении себя со страждущим, с его страданиями. В известном смысле оно рационально и очень прагматично.
II - Введение в феномен ненасилия требования любви (рубеж I в. до н. э. - I в. н. э. - возникновение и развитие раннего христианства) - ненасилие любви.
Иисус своими заповедями «любите врагов ваших» (Матф. 5:43-45), «возлюбите ближнего как самого себя» (Матф. 22, 37 - 40) и пр. провозглашает программу ввода в пространство непосредственной социальной реальности любви как средства ее организации, как относительно конкретного механизма реализации проповедуемого идеала.
Этика Иисуса, прежде всего, этика любви. Люди -братья не только через Бога, а потому что их связывает любовь. Бог и есть любовь, основа всякой жизни и связь людей между собой. Но она не может и не предполагает никакого насилия; Иисус призывает терпеть несправедливость не ради нее самой, а из любви к своим ближним, в т. ч. и к врагам. Любовь при этом, конечно, не есть чувство душевной привязанности, она - агапе, которая есть, скорее, осознание глубокой бытийствен-ной связи с воспринимаемым как враг, но являющимся «братом во Христе», в Боге. Иисус говорит о принципиальном, единстве всего человечества, которому должно быть нечего делить.
III - Развитие ненасилия до активной социальной позиции, понимание и практика ненасилия как средства социальных изменений, метода политической борьбы, разрыв с религиозными корнями феномена, замена их идеалами светского гуманизма, реалиями зарождающихся гражданских обществ (эпоха Просвещения -современность) - ненасилие разума, социальной и политической борьбы, ненасилие справедливости.
Осознание необходимости антимилитаристской и пацифистской политики государств осознается в новоевропейской мысли через таких ее представителей, как Ж.-Ж. Руссо, Д. Дидро, Ш.Л. Монтескье, И. Кант и др. Эти авторы пишут и размышляют о «вечном мире», отказе от войны как способа разрешения межгосударственных конфликтов, нравственном перевоспитании людей. В XIX столетии Г.Д. Торо провозгласил индивидуальное ненасильственное сопротивление общественному злу как средство борьбы с социальной несправедливостью. Впервые ненасилие выходит открыто, не опосредованно на политическую арену, пусть
пока еще и через индивидуальные акты. Отныне постепенно оно перестает восприниматься как дело индивидуальной святости, начинают разрабатываться конкретные методы использования его как метода социальной борьбы. Ненасилие отрывается от своих религиозных корней и обретает бытие не только в сфере духовности, но и в непосредственной социальной реальности, прежде всего, в политической и социальной борьбе. Новое западное ненасилие не порождено христианством, оно есть продукт своего времени - способ законной, приемлемой и эффективной борьбы против воспринимаемого как несправедливость.
На Востоке же на рубеже веков М.К. Ганди «изобретает» способ соединения религиозных принципов индусов с национально-освободительной борьбой - са-тьяграху («упорство в истине»). Здесь ненасилие, выросшее из индуизма, ахимсы, становится основой целой крупномасштабной и эффективной политической кампании, в предельном смысле понимаемой самим Ганди как своеобразная епитимья (тапасья в индийской традиции) индийского народа, его очищение и обновление, необходимые для построения новой Индии.
Религиозной аргументации придерживался и идеолог борьбы чернокожих американцев за свои права в 1950-1970-х гг. М. Л. Кинг, опирающийся при этом уже на христианскую традицию.
Заметим, что многообразные религиозные секты (такие как квакеры, адвентисты и многие др.) не привнесли в феномен ненасилия принципиально ничего нового и являются не современной реализацией основного принципа, а лишь продолжателями традиции.
Во второй половине XX века ненасилие все активней проникает в политику, становится одним из методов политической борьбы. В таких примерах, как сопротивление немецким нацистам в оккупированной Дании, деятельность Л. Валенса в Польше, Нельсона Манделы в ЮАР, борьба с пиночетовской хунтой в Чили стратегия ненасилия избираются своими сторонниками не исходя из разделяемых мировоззренческих принципов, а из практических моментов целесообразности, из конкретности ситуации, из преимущества ненасильственных методов перед другими. Стараниями теоретика «оранжевых революций» Д. Шарпа методы и тактика ненасилия обретают себя в формах, оторванных от морального содержания, превращаясь лишь в политическую технологию.
IV - Предельное понимание ненасилия, утопичный предел его развития, «вечный» идеал, оказывающий конструирующее, проективное воздействие на общество и его развитие.
В своих пределах ненасилие может пониматься как особого рода моральная практика, понимаемая как высшая форма рационализации Кантом и Фихте, самодовлеющая, не служащая средством или идеологической рационализацией для какой-либо общественной практики, характеризующаяся субъект-субъектными отношениями. Это практика расширения сферы применения моральных принципов из личностной сферы до общественной, до всех форм человеческой деятельности.
Здесь «средство» есть «цель». Подчеркнем при этом, что возможности подобной ненасильственной практики связаны, прежде всего, именно с объективной исторической возможностью, а не вытекают из какой-либо «природы человека», его онтологии. Ненасильственная практика получает распространение вместе с ростом тенденций глобализации, таких как расширение коммуникативного пространства, политической поли-субъектности, «прогресса в сознании свободы» и пр.
Предпринятое нами беглое рассмотрение основных форм-«ступеней» ненасилия служит способом доказательства тезиса о том, что оно есть, прежде всего, мировоззренческий феномен, в своих проявлениях опирающийся на конкретную исторически-культурную ситуацию. Идея ненасилия есть именно определенная парадигма мировоззрения, с присущей ей историчностью и универсальностью. Мы анализируем ненасилие
как исторически изменчивую форму, которая поступательно развивается и определяет новые уровни своего существования. Идеи ненасилия не естественны и не вечны, каждый раз они продукт своего времени, отражающий присущие ему противоречия и особенности. Общим местом во всех формах феномена является стремление к смене вектора сознательных усилий, к моральному совершенствованию, постепенное развитие сферы действия морального - от внутреннего ко всей общественной жизни.
Современная ситуация ставит перед человечеством ряд проблем, которые имеют статус глобальных - чтобы справиться с ними, нам всем необходимо измениться. В свете этого ненасилие может и становится одним из подобных способов как самосовершенствования, так и социальных изменений, изменения мира через изменение самих себя.
Библиографический список
1. Буддизм. Сост. Я. В. Боцман. Харьков: Фолио, 2002. 987 с.
2. Индийская философия: энциклопедия. Отв. ред. М. Т. Степанянц; Ин-т философии РАН // М.: Вост. Лит., 2009. 950 с.
3. ЯсперсК. Смысл и назначение истории: пер. с нем. М.: Политиздат, 1991. 527 с.
References
1. Buddhism / comp. YV Boatswain. Kharkov: Folio, 2002. 987 p.
2. Indian philosophy: Encyclopedia / Min. Ed. M. T . Stepanyants; Institute of Philosophy Russian Academy of Sciences / M.: Eastern. Lit., 2009. 950 p.
3. JaspersK. Sense and appointment of history: translated from the German/. M.: Politizdat, 1991. 527 p.
УДК 101.1:316 М.А. ЧЕРЕПАХИН
соискатель кафедры логики, философии и методологии науки Орловского государственного университета E-mail: [email protected]
UDC 101.1:316
M.A. CHEREPAKHIN
Applicant for a degree of the chair of logic, philiosophy and methodology of the science, Orel State University E-mail: [email protected]
СИМВОЛИЧЕСКОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ КАК ФАКТОР ТРАНСЛЯЦИИ ДИСКУРСОВ ГЛОБАЛИЗМА SYMBOLICAL CONSUMPTION AS FACTOR OF TRANSLATION OF DISCOURSES OF THE GLOBALISM
В статье ставится проблема семиотизации потребления, в частности, возрастания роли влияния на него символических форм. В социокультурной ситуации постмодерна и в условиях информационного общества весьма важное место получает проблематика знаково-символических форм в организации социальных процессов. Знаково-символические формы охватывают такой значимый социальный феномен,как потребление. Потребление прибретает семиотический характер. В такой ситуации символическое потребление приобретает функцию транслятора дискурсов глобализма.
Ключевые слова: семиотическое потребление, символический капитал, дискурсы глобализма, аутопойезис процессов, тоталитарный социум.
In the postmodern social and cultural situation and in the conditions of information sociaty the problematic of sign and symbolic forms achieves an important role in the substantiation of the social processes. The sign symbolic system embraces such a significant social phenomenon as consumption. And the consumption acquires semiotic character. In this situation symbolic consumption gets a function of the translator of globalism discourse.
Keywords: semiotic consumption, symbolic capital, discourses of globalism, totalitarian society.
© М.А. Черепахин © M.A. Cherepakhin
