CC BY
188
строка переведена куда ближе к русской поэтической традиции, вплоть до общего места русской любовной лирики - словосочетания «горький яд»: Когда твой горький яд меня убьет...
И это при том, что Бродский скорее склонен «разрушать» общие места, нежели воспроизводить их. Справедливым кажется замечание Игоря Олеговича Шайтанов, указавшего на то, что собственные стихи Бродского оказываются более «метафизичны», нежели его переводы Донна: «.Не своими переводами в первую очередь Бродский формировал стиль русского Донна, а своими оригинальными стихами, которые вобрали в себя опыт английской “метафизической поэзии”» [9, с. 435491].
Примечание
1 Автор благодарит музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме за предоставленную возможность работать с библиотекой Иосифа Бродского.
Библиографический список
1. Бродский И. Изгнание из рая: избранные переводы. - СПб., 2010.
2. Бродский И. Поклониться тени / пер. Е. Касаткиной. - Екатеринбург, 2002. - С.799.
3. Бродский И. Книга Интервью / сост. В. По-лухина. - М., 2007. - С. 164.
4. Иванов Вяч. Вс. Бродский и метафизическая поэзия // Звезда. - 1997. - №1.
5. Крепс М. О поэзии Иосифа Бродского. - СПб., 2007.
6. Лосев Л. Иосиф Бродский: опыт литературной биографии. - М., 2006.
7. Половинкина О .И. Метафизический стиль в американской поэзии. - Владимир, 2011. - С. 108-109.
8. Соколов К.С. И. Бродский и УХ. Оден: к проблеме усвоения английской поэтической традиции: Дис. ... канд. филол. наук. - Владимир, 2003. -С. 25-28.
9. Шайтанов И. Дело вкуса: книга о современной поэзии. - М., 2007. - С. 435-491.
УДК 82
Шаваринская Светлана Руфимовна
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
institute.k@yandex.ru
РАЗМЫШЛЕНИЯ О СУДЬБАХ РУССКОГО ДВОРЯНСТВА НА СТРАНИЦАХ РОМАНОВ Л.Н. ТОЛСТОГО «АННА КАРЕНИНА» И Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «ПОДРОСТОК»
Статья посвящена проблеме творческого диалога Л. Толстого и Ф. Достоевского по актуальным общественным вопросам, в частности о судьбах русского дворянства.
Ключевые слова: творческий диалог, роман, Л.Н. Толстой, «Анна Каренина», Ф.М. Достоевский, «Подросток», русское дворянство, актуальные общественные проблемы.
.А во дворянстве всяк, с каким бы ни был чином, Не в титле - в действии быть должен дворянином, .А если ни к какой я должности не годен, -Мой предок дворянин, а я неблагороден.
А.П. Сумароков «О благородстве», 1771
актуальным общественным проблемам, в том числе и по поводу исторических судеб родового дворянства.
Напомним, что романы публиковались в одно и то же время: «Анна Каренина» - с января 1875 по апрель 1877 гг. в журнале М.Н. Каткова «Русский вестник», «Подросток» - в течение 1875 года в журнале Н.А. Некрасова «Отечественные записки.
Известно, что Достоевский знакомился с «Анной Карениной» по мере публикации романа, периодически высказывая свои взгляды на прочитанное в письмах и «Дневнике писателя» за 1877 год. Однако мы полагаем, что прямые и косвенные отклики на этот роман вошли также в текст «Подростка».
В 1870-е годы Толстой связывал свои надежды на обновление России с проведением земельной реформы, осуществляемой по инициативе русско-
Проблема творческих связей Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского интересовала . и интересует многих учёных. Ещё Г.М. Фридлендер стремился выявить общие черты, «которые и в историческом и в эстетическом плане сближают творчество обоих великих писателей...» [9, с. 112]. На имеющиеся типологические созвучия в их творчестве указывали затем К.Н. Ломунов, А.И. Батюто, Н.Ф. Буданова, В.А. Туниманов и С.А. Кибальник.
Мы остановимся на проблеме творческого диалога между писателями. Сопоставляя по первым журнальным публикациям роман Толстого «Анна Каренина» (публиковавшийся со значительными перерывами) с романом Достоевского «Подросток», мы обнаруживаем генетические (диалогические) связи между ними, обусловленные полемикой по
154
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2012
© Шаваринская С.Р., 2012
го дворянства. Писатель был убежден в особом предназначении этого сословия, призванного сыграть, по его мнению, ключевую роль в исторических судьбах России. Ещё в «Записке о дворянстве» (1858) он рассуждал о материальных условиях освобождения крестьян и представлял саму идею освобождения как давнее желание высшего сословия.
В «Анне Карениной» автор воплотил свой идеал дворянина в образе Константина Левина. По мере описания жизни героя в Покровской усадьбе в романе ставятся острые социальные проблемы и утверждается толстовская мечта о реформировании сельского хозяйства в процессе задуманной Левиным «бескровной революции». В V главе первой части романа, опубликованной в январе 1875 года, читатель знакомится с героем, который в диалоге с Облонским с душевной болью указывает на экономическое и нравственное оскудение своего сословия: «...Мне досадно и обидно видеть это со всех сторон совершающееся обеднение дворянства, к которому я принадлежу... Тут арендатор купил за полцены у барыни, которая живет в Ницце, чудесное имение. Тут отдают купцу за рубль десятину земли, которая стоит десять рублей. Тут ты без всякой причины подарил этому плуту тридцать тысяч... » [6, т. 115, № 1, с. 268]. Левин подчеркивает историческую значимость благородного сословия, но осознает надвигающуюся на него угрозу хозяйственного разорения: «У детей купца Рябина будут средства к жизни и образованию, а у детей князя Облонского, потомка Рюриковичей, не будет» [3, с. 190]. «Чуткий сердцем», умный помещик стремится найти решение острых социально-экономических проблем. В феврале 1875 опубликовано окончание первой части «Анны Карениной» и десять глав второй части, в которых Толстой раскрывает программу действий помещика-реформатора: «Кроме хозяйства, требовавшего особенного внимания весною, кроме чтения, Левин начал этою зимой ещё сочинение о хозяйстве, план которого состоял в том, чтобы характер рабочего в хозяйстве был принимаем за абсолютное данное, как климат и почва, и чтобы, следовательно, все положения науки о хозяйстве выводились не из одних данных почвы и климата, но из данных почвы, климата и известного неизменного характера рабочего...» [6, т. 115, № 2, с. 808].
Левин понимает, что прежние, веками складывавшиеся социальные отношения помещика и работника «переворотились», а новые только ещё зарождаются, и вопрос о том, как уложатся новые условия, «есть только один важный вопрос в России». В апреле 1875 года опубликованы окончание второй части и десять глав третьей части «Анны Карениной». Толстой изображает трудовую жизнь Левина в деревне и его попытки улучшить жизнь крестьянского люда: «Левину в первый раз ясно
пришла мысль о том, что от него зависит переменить ту столь тягостную, праздную, искусственную и личную жизнь, которою он жил, на эту трудовую, чистую и общую прелестную жизнь» [6, т. 116, № 4, с. 577].
Параллельно выше перечисленным публикациям в январском номере «Отечественных записок» за 1875 год появляются первые главы романа «Подросток», сюжет которого открыто полемичен по отношению к роману Толстого. Достоевский противопоставляет героя-подростка людям «средневысшего» дворянского культурного круга: «Да, Аркадий Макарович, вы - член случайного семейства, в противоположность еще недавним родовым нашим типам, имевшим столь различные от ваших детство и отрочество» [1, т. 218, № 1, с. 34]. Имея в виду родовые типы дворян у Толстого, К. Леонтьев отмечал: «Припомним - каковы эти русские дворяне в романе “Подросток”. Это, начиная с главного героя - Версилова, всё какие-то расстроенные или запутанные люди; “психозные”, как нынче любят называть. Старый князь Сокольский бесхарактерен и жалок. Молодой военный, тоже князь Сокольский, .. .кутит, путается и, наконец, попадает в Сибирь.» [4, с. 118]. Образ молодого и мечтательного князя Сергея Сокольского можно рассматривать как полемический ответ Достоевского на образ Константина Левина у Толстого.
В февральской публикации романа «Подросток» (шестая глава первой части) находим портретное описание князя: «Вошёл молодой и красивый офицер... То есть я говорю красивый, как и все про него точно так же говорили, но что-то было в этом молодом и красивом лице не совсем привлекательное... Он был сухощав, прекрасного роста, тёмнорус, с свежим лицом, немного, впрочем, желтоватым, и с решительным взглядом. Прекрасные тёмные глаза его смотрели несколько сурово, даже и когда он был совсем спокоен. Но решительный взгляд его именно отталкивал потому, что как-то чувствовалось почему-то, что решимость эта ему слишком недорого стоила...» [1, т. 218, № 2, с. 349].
Через описание квартиры молодого князя Сережи (гл. 3) автор подчеркивает главные качества её хозяина: «.Я удивился великолепию его квартиры. То есть не то что великолепию, но квартира эта была как у самых “порядочных людей”: высокие, большие, светлые комнаты (я видел две, остальные были притворены) и мебель - опять-таки хоть и не бог знает какой Versailles или Renaissance, но мягкая, комфортная, обильная, на самую широкую ногу; ковры, резное дерево и статуэтки. Между тем про них все говорили, что они нищие, что у них ровно ничего. Я мельком слышал, однако, что этот князь и везде задавал пыли, где только мог, -и здесь, и в Москве, и в прежнем полку, и в Париже, - что он даже игрок и что у него долги» [1, т. 218, № 2, с. 364].
Автор нарочито выпукло представляет некоторые диссонирующие подробности княжеского облика: «Поражала меня тоже его удивительная благовоспитанность; вежливость, непринуждённость манер - одним словом, весь этот лоск ихнего тона, который они принимают чуть не с колыбели. В письме его я насчитал две прегрубые грамматические ошибки» [1, т. 218, № 2, с. 370].
В апрельском номере «Отечественных записок» (вторая часть романа) автор через беседу Версилова с князем Сергеем Сокольским всесторонне анализирует дворянский вопрос. Версилов декларирует: «Слово “честь” значит долг. Когда в государстве господствует главенствующее сословие, тогда крепка земля. Главенствующее сословие всегда имеет свою честь и свое исповедание чести, которое может быть и неправильным, но всегда почти служит связью и крепит землю; полезно нравственно, но более политически. .везде доселе (в Европе то есть) при уравнениях прав происходило понижение чувства чести, а стало быть, и долга. Но русский тип дворянства никогда не походил на европейский. Наше дворянство и теперь, потеряв права, могло бы оставаться высшим сословием, в виде хранителя чести, света, науки и высшей идеи
и, что главное, не замыкаясь уже в отдельную касту, что было бы смертью идеи. Пусть всякий подвиг чести, науки и доблести даст у нас право всякому примкнуть к верхнему разряду людей. Таким образом, сословие само собою обращается лишь в собрание лучших людей, в смысле буквальном и истинном, а не в прежнем смысле привилегированной касты» [1, т. 219, № 4, с. 430].
Далее Версилов уточняет свою мысль: «.Если даже русский князь отрекается от такой идеи, то разумеется, ещё не наступило ей время. Идея чести и просвещения, как завет всякого, кто хочет присоединиться к сословию, незамкнутому и обновляемому беспрерывно, - конечно утопия, но почему же невозможная?». Однако молодого князя Сокольского тяготят высокие идеи Версилова: «.Ваша идея о дворянстве есть в то же время и отрицание дворянства» [1, т. 219, № 4, с. 441]. Принять высокую идею служения высшего сословия князь Серёжа не может.
Окончание второй части романа Достоевского, опубликованное в мае 1875 года, явно полемично толстовскому дворянскому идеалу, выраженному в образе Левина. Подросток так характеризует молодого князя Серёжу: «. Он склонен к раскаянью, он всю жизнь беспрерывно клянёт себя и раскаивается, но зато никогда и не исправляется. Тысяча предрассудков и ложных мыслей и - никаких мыслей! Ищет большого подвига и пакостит по мелочам». «Он совершенно твёрдо заявил мне о своём намерении жениться на Лизе. “То, что она не дворянка, поверьте, не смущало меня ни минуты, - сказал он мне, - мой дед женат был на дворо-
вой девушке, певице на собственном крепостном театре одного соседа-помещика”...» [1, т. 220, № 5, с. 201]. Припомним, что и Левин намеревался жениться на крестьянке .
Подобно герою Толстого князь Серёжа мечтает о семье и мирной сельской жизни: «Мой идеал поставлен твёрдо: несколько десятков десятин земли (и только несколько десятков, потому что у меня не остается уже почти ничего от наследства); затем полный, полнейший разрыв со светом и с карьерой; сельский дом, семья и сам - пахарь или вроде того. О, в нашем роде это - не новость: брат моего отца пахал собственноручно, дед тоже. Мы - всего только тысячелетние князья и благородны, как Ро-ганы, но мы - нищие. И вот этому я бы и научил и моих детей: “Помни всегда всю жизнь, что ты -дворянин, что в жилах твоих течет святая кровь русских князей, но не стыдись того, что отец твой сам пахал землю: это он делал по-княжески”. Я бы не оставил им состояния, кроме этого клочка земли, но зато бы дал высшее образование, это уж взял бы обязанностью. О, тут помогла бы Лиза. Лиза, дети, работа, о, как мы мечтали обо всем этом с нею.» [1, т. 219, № 4, с. 430].
Однако «левинским» мечтам князя Серёжи не дано осуществиться. «Благороднейший» князь оказывается замешанным в деле о фальшивомонетчиках и подделке акций. Не лишенный совести и чести, он сам идёт в полицию и сознаётся во всём. Но тут же оказывается не в силах отказаться от подлости - из ревности доносит на революционера Васина, которого сразу же арестовывают.
В феврале 1877 года в «Дневнике писателя» Достоевский будто бы трактует образ Левина с явной симпатией, утверждая, что Левиных в России -тьма. Эти люди «болезненно стремятся получить ответы на свои вопросы, они твердо надеются, страстно веруют, хотя и ничего почти еще разрешить не умеют... Это наступающая будущая Россия честных людей, которым нужна лишь одна правда ...я вижу и предчувствую этих грядущих людей, которым принадлежит будущность России .» [2, т. 25, с. 44].
Но, читая далее, обнаруживаем сомнения в Левине, который смешивает «чисто русское и единственно возможное решение вопроса с европейской его постановкой. христианское решение с историческим “правом” .тогда как единственно возможное разрешение вопроса, и именно русское, и не только для русских, но и для всего человечества, - есть постановка вопроса нравственная, то есть христианская» [2, т. 25, с. 46].
Достоевский, дискутируя с Толстым, переводит конкретные социально-экономические вопросы в область религиозно-нравственную.
В декабре 1875 года опубликовано окончание третьей части романа, содержащее полемичную Толстому оценку русского дворянства. В современ-
156
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2012
ной смуте оно теряет благообразие. Этого, по мнению Достоевского, не может не чувствовать Толстой. Не случайно в поисках благообразия автор «Войны и мира» вынужден обратиться к истории. Только «в историческом роде возможно изобразить множество ещё чрезвычайно приятных и отрадных подробностей. Можно даже до того увлечь читателя, что он примет историческую картину за возможную ещё и в настоящем» [1, т. 223, № 12, с. 218].
Эту возможность Толстой попытался реализовать в «Анне Карениной» на примере жизни Левина. Но в этом случае, по мнению Достоевского, у Толстого получилась художественно законченная картина «русского миража»: в современной действительности завершённых и благообразных типов русских людей из родовитого дворянства не существует. «Взгляните, например, на оба семейства господина Версилова... Во-первых, про самого Андрея Петровича я не распространяюсь; но, однако, он - всё же из родоначальников. Это - дворянин древнейшего рода и в то же время парижский коммунар. Он истинный поэт и любит Россию, но зато и отрицает её вполне. Он безо всякой религии, но готов почти умереть за что-то неопределённое, чего и назвать не умеет, но во что страстно верует, по примеру множества русских европейских цивилизаторов петербургского периода русской истории» [1, т. 223, № 12, с. 515].
Посмотрим далее на его семейство - «уже множество таких, несомненно родовых, семейств с неудержимою силою переходят массами в семейства случайные и сливаются с теми в общем беспорядке и хаосе» [1, т. 223, № 12, с. 516].
И главный герой Аркадий Долгорукий - тоже «член случайного семейства, в противоположность ещё недавним родовым нашим типам», которые, если вспомнить трилогию Толстого («Детство», «Отрочество», «Юность»), имели столь различные от Аркадия детство и отрочество.
Достоевский, верный художественной правде, вынужден обращаться к жизни, лишённой красивых и художественно совершенных форм. Герои типа Аркадия Долгорукова и его отца Версилова -далеко не завершённые, находящиеся в состоянии хаотического брожения люди. Они не могут и в литературе обрести эстетическую законченность. Поэтому финал романа Достоевского (гл. 13) остается открытым и полемичным: «Уже не сор прирастает к высшему слою людей, а напротив, от красивого типа отрываются, с веселою торопливостью, куски и комки и сбиваются в одну кучу с беспоряд-ствующими и завидующими. родоначальники бывших культурных семейств смеются уже над тем,
во что, может быть, ещё хотели бы верить их дети. Мало того, с увлечением не скрывают от детей своих свою алчную радость о внезапном праве на бесчестье.» [4, с. 440]. Воображаемый романист (Толстой), тоскуя по законченности, по красивым лицам, завершённым и благообразным типам, создаёт в итоге не исполненную жизненной правды картину, а бледную тень её, картину «русского миража».
Библиографический список
1. Достоевский Ф.М. Подросток. Роман. (Записки юноши) // Отечественные записки. Журнал литературный, политический и ученый. - СПб., 1875. - Год тридцать седьмой. - Т. 218. - № 1. -С. 11-100; № 2. - С. 349- 444; т. 219. - № 4. -С. 421-476; т. 220. - № 5. - С. 151-232; т. 222. -№ 9. - С. 161-230; т. 223. - № 11. - С. 173-230; № 12. - С. 435-516.
2. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. 1877 г. (январь-август) // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 25. - Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1983. - С. 5-223.
3. Леонтьев К.Н. Наши новые христиане: Ф.М. Достоевский и гр. Л. Толстой // Леонтьев К.Н. Собр. соч. Т. 8. - М., 1912. - С. 151.
4. Леонтьев К.Н. Достоевский о русском дворянстве. - М.: Республика, 1996. - С. 763.
5. Ломунов К.Н. Достоевский и Толстой // Дос-тоевский-художник и мыслитель: сб. статей. - М.: Художественная литература, 1972. - С. 462-523.
6. Толстой Л.Н. Анна Каренина. Роман // Русский вестник. Литературный и политический журнал / издатель М. Катков. - М., 1875. - Т. 115. -№ 1, январь. - С. 243-336; № 2, февраль. - С. 742817; т. 116, - № 3, март. - С. 247-316; № 4, апрель. - С. 572-641.
7. Толстой Л.Н. Анна Каренина. Роман // Русский вестник. Литературный и политический журнал / издатель М. Катков. - М., 1876. - Т. 121. -№ 1, январь. - С. 305- 390; № 2, февраль. - С. 679745; т. 122. - № 3, март. - С. 291-339; № 4, апрель. - С. 641-693; т. 126. - № 12, декабрь. -С. 687-737.
8. Толстой Л.Н. Анна Каренина. Роман // Русский вестник. Литературный и политический журнал / Издатель М. Катков. - М., 1877. - Т. 127. -№ 1, январь. - С. 267-324; № 2, февраль. - С. 830898; т. 128. - № 3, март. - С. 329-382; № 4, апрель. - С. 709-643.
9. Фридлендер Г.М. Достоевский и Толстой // Достоевский и мировая литература. - М., 1979. -С. 313.
