CC BY
103
PHILOSOPHICAL SCIENCES
РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ
Гриффен Л.А.
доктор технических наук, профессор Национальный историко-архитектурный музей «Киевская крепость», г. Киев ORCID: 0000-002-3020-9636
DIVISION OF LABOR AND SOCIAL PROCESSES
Griffen L.
doctor of technical science, professor National Historical and Architectural Museum "Kiev Fortress", Kiev
ORCID: 0000-002-3020-9636
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена влиянию изменений в разделении труда на социальные процессы. Показано, что разделение труда появляется в результате развития производительных сил. Особую роль играет разделение умственного и физического труда, возникающее одновременно с частной собственностью на средства производства и вместе с ней меняющее свои формы со становлением различных формаций. Последний вид такого разделения труда - его международное разделение на «цивилизованные» и «развивающиеся» страны при капитализме. В связи с выравниванием интеллектуального и производственного потенциала этих стран в мире начался его кризис, который неизбежно приведет к новым формам общественной организации.
ABSTRACT
The article is devoted to the impact of changes in the division of labor on social processes. It is shown that the division of labor appears as a result of the development of productive forces. A special role is played by the separation of mental and physical labor, which occurs simultaneously with private ownership of the means of production and with it changing its forms with the formation of various formations. The last type of such division of labor is its international division into "civilized" and "developing" countries under capitalism. In connection with the equalization of the intellectual and production potential of these countries in the world, its crisis began, which will inevitably lead to new forms of social organization.
Ключевые слова: производительные силы, умственный и физический труд, разделение труда, капитализм, кризис международного разделения труда.
Keywords: productive forces, mental and physical labor, division of labor, capitalism, crisis of the international division of labor.
Развитие общества при всех его специфических особенностях как наиболее сложной из известных нам самоорганизующихся систем, представляет собой, в конечном счете, воспроизведение на наивысшем уровне развития любых биологических (живых) систем. А последнее вызывается необходимостью для каждой такой системы успешного выживания в окружающей среде [1, с. 81] путем вынесения в нее энтропии данной системы [2, с. 9; 3, с. 74; 4, с. 191], и выражается в эволюционном усложнении структуры и функций живых систем [5, с. 66-67].
При этом развитие любой биологической системы вследствие ее усложнения неизбежно предполагает определенное структурирование с формированием отдельных элементов или подсистем, выполняющих в рамках общей задачи системы те или иные частичные подфункции [1, с. 32, 36]. Благодаря специализации отдельных подсистем такая биологическая система получает новые возможности в выполнении своей главной задачи - выжить. Уже образованием даже самых простых многоклеточных организмов за счет разделения функций
клеток, его составляющих, а затем и их групп, взаимодействующих между собой, повышается эффективность всей системы в ее взаимодействии с окружающей средой. Особенно это имеет место в результате выделения специализированной управляющей подсистемы. Указанное повышение эффективности отдельных элементов (подсистем), приводящее к соответствующему повышению эффективности системы в целом, достигается путем структурной и функциональной специализации данных элементов в соответствии с выполняемой ими функцией.
Продолжение данный процесс получил на следующей ступени эволюции живого - в образовании уже из многоклеточных организмов некоторого системного объединения, которое можно было бы определить как сверхорганизм. Примером такого сверхорганизма может быть муравейник [6, с. 400; 7, с. 197]. Здесь также появляется возможность разделить функции между отдельными элементами системы (ее «подсистемами»-особями) за счет их соответствующих морфологических модификаций
(так называемый полиэтизм [8, с. 6-7]). Но структурного выделения общей управляющей подсистемы не происходит, а как отдельное образование в среде каждый такой элемент имеет собственную управляющую систему («зашитую» в нервных клетках программу поведения именно данной особи). И это обеспечивает выполнение им обеих задач: обеспечение существования каждого индивида в частности, и коллективного организма в целом - через соответствующее функционирование индивида.
Ситуация, не меняясь принципиально в отношении взаимодействия с внешней средой, весьма существенно изменилась в своем конкретном воплощении с формированием общественного организма [9; 10], т. е. такого сверхорганизма, как человеческое общество. Здесь имеют место два чрезвычайно важных отличия: морфологическое единообразие (кроме половозрастного) всех индивидов, составляющих данный сверхорганизм, и высокий уровень развития центральной нервной системы каждого из них. Поэтому необходимое для успешного функционирования сверхорганизма как единого целого разнообразие функций отдельных индивидов оказалось возможным обеспечить различием программ поведения каждого в зависимости от выполняемых функций. Одновременно в данном сверхорганизме формируется две дополнительных общих подсистемы, обеспечивающих соответствующее функционирование каждого индивида и сверхорганизма в целом: его техносфера и ноосфера.
Техносфера представляет собой совокупность технических устройств - искусственных материальных образований, располагаемых обществом между собой и окружающей средой, которые, как бы являясь продолжением органов индивида, интенсифицируют его взаимодействие с последней. А ноосфера, предназначенная для формирования и реализации программы такого взаимодействия (общественное сознание), образовывалась путем взаимодействия центральных нервных систем индивидов между собой посредством совокупности других материальных образований - систем знаков. В результате общество для своего выживания реализует то, что принято называть производственным процессом. Такой механизм взаимодействия с окружающей средой оказался чрезвычайно действенным, обеспечив новому системному образованию - человеческому обществу - исключительный биологический прогресс.
Что касается производственного процесса, то здесь «мы имеем в действии два элемента производства - природу и человека, а последнего, в свою очередь, с его физическими и духовными свойствами» [11, Т. 1, С. 555]. Но при этом следует учитывать, что фактически в производстве во взаимодействие вступают «субъект, человечество, и объект, природа», «а следовательно и производящий индивидуум, выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому» [11, Т. 12, С. 711, 710]. То есть индивид действует под влиянием своего собственного
сознания, но соответственно сознанию общественному, и посредством орудий труда, созданных (хотя бы в их идеальном бытии) обществом, на предмет труда, взятый у природы. Но все же именно человек как индивид через свои органы под влиянием своего же сознания в конечном счете является в производственном процессе главным активным началом.
Итак, взаимодействие человека как общественного существа с природой, через которое и реализуется взаимодействие общества как самоорганизующейся системы с окружающей средой, осуществляется в виде процессов производства. Сами эти процессы определяются уровнем и характером спонтанно развивающихся производительных сил общества, представляющих собой совокупно техносферу и ноосферу общества в той их части, которая непосредственно направлена на взаимодействие со средой. Ими же в свою очередь - непосредственно или опосредованно - определяются все без исключения общественные процессы.
Однако развитие этого механизма привело в дальнейшем к возникновению существенных противоречий внутри общества. Постепенно нарастая, они на определенном этапе общественного развития получили разрешение за счет формирования отношений, которые принято называть общественным разделением труда. Здесь мы имеем продолжение общей линии биологической эволюции на разделение функций различных подсистем общей системы. А разделение труда по мере своей эволюции как общественного явления в дальнейшем уже само порождало определенные противоречия. И они в значительной степени определяли характер всего развития общества, в том числе вызывая кризисные явления в происходящих в нем социальных процессах. И есть все основания полагать, что наиболее важные процессы в современном обществе также порождены очередным таким кризисом - на этот раз кризисом международного разделения труда.
Первоначально (в первобытном обществе) техносфера и ноосфера в своем функционировании были нераздельно слиты, а относительно взаимоотношений общества с окружающей средой все достижения в познании мира непосредственно реализовались в производственных технологиях. Простота и скудность и того, и другого, а также количественная ограниченность общественного организма сначала позволяли каждому индивиду располагать и требовали реализовать практически все имеющиеся достижения в обеих сферах. Например, «простота и скудность первобытной техники приводят к тому, что связанные с ней действия могут выполняться всеми членами общины, т. е. все разводят огонь, мастерят луки, стрелы и т. д. Техника не выделяется из всевозможных занятий» [12, С. 65]. Иными словами, в практической деятельности общественное сознание в полной мере «умещалась» в сознании индивидуальном и реализовалась в необходимой обществу производственной деятельности каждого индивида. С другой стороны, как развитие технологий и наращива-
ние знаний, так и количественное возрастание каждого отдельного общественного образования (рода) закономерно приводили к необходимости выполнения ряда производственных функций совместными усилиями какого-то количества индивидов. Иными словами, возникала и расширялась потребность в определенной их кооперации в процессе производства.
Расширение знаний с одной стороны, и совершенствование средств труда - с другой, их определенная специализация в соответствии с различными трудовыми процессами неизбежно приводили к тому, что индивидуальное сознание человека уже могло вместить только определенную часть сознания общественного, что и потребовало определенной специализации их трудовых функций («горизонтальное» или «технологическое» разделение труда). А количественный рост общественного организма в связи с необходимостью кооперации усилий многих индивидов потребовал «внешнего» по отношению к конкретным исполнителям управления ими. В результате происходило и разделение индивидов по выполняемым функциям относительно предмета труда. Из общего трудового процесса выделяются непосредственное воздействие на предмет труда - «ручная» или «физическая» работа, и косвенное, то есть через управление исполнителями - «умственный» или «когнитивный» труд («вертикальное» или «социальное» разделение труда). И то, и другое разделение труда, а особенно второй его вид, оказали чрезвычайно существенное влияние на характер протекания социальных процессов.
Ввиду столь важной роли разделения труда в социальных процессах оно во все времена привлекало внимание исследователей. На существование феномена разделения труда обращали внимание уже античные мыслители. Платон, рассматривая государство как сообщество людей, порожденное самой природой, считал столь же естественным и неравенство людей, разделенных на сословия, принудительно занятые различными видами деятельности в соответствии с их возможностями [13, Т. 3, Ч. I, С. 374]. Аналогичным был и подход других античных мыслителей. Скажем, естественным неравенство людей, их разделение на свободных и рабов, занятых различными видами деятельности в соответствии с различиями в их способностях, считал также Аристотель. В этом отношении от них не особо отличались и мыслители Средневековья. Так, Фома Аквинский рассматривал разделение труда как естественное явление, лежащее в основе деления общества на сословия. Несколько более критичным было отношение к разделению труда в век Просвещения. Так, например, Ж.-Ж. Руссо порицал разделение труда за превращение людей в односторонних индивидов.
С точки зрения эффективности производства разделение труда начинают рассматривать только представители классической политэкономии. Они (а прежде всего А. Смит, которому принадлежит и сам термин «разделение труда») в этом явлении ви-
дели источник прогрессивного развития производительных сил общества. Ну, а «после Адама Смита экономисты сочли, что имеют в лице разделения труда своего рода закон всемирного тяготения, столь же солидный, как и Ньютонов» [14, С. 611].
В дальнейшем аналогичную точку зрения развивали классики марксизма. В отличие от первобытного общества с его «естественным» половозрастным разделением труда, во всех других формациях разделение труда, возникающее с возникновением частной собственности, они считали явлением общественным. Наиболее важное значение они придавали общественному разделению труда на ручной и когнитивный, или, как они определяли это сами, разделению физического и умственного труда (или труда материального и духовного), т. е. тому, что мы выше определили как «вертикальное» разделение труда. Вообще согласно их взглядам «разделение труда становится действительным разделением лишь с того момента, когда появляется разделение материального и духовного труда» [11, Т. 3, С. 30]. И это вполне оправдано, поскольку именно данное разделение труда в дальнейшем общественном развитии привело к таким важным социальным процессам, как стратификация, а затем классообразование, сыгравшим в общественном развитии важнейшую роль.
После Маркса наиболее известным исследователем социальных проблем разделения общественного труда был Э. Дюркгейм. Он также видел в разделении труда своеобразный объединяющий фактор. Однако Дюркгейм исследовал феномен разделения труда не столько с точки зрения экономической, а тем более технологической его роли, сколько исходя из его социальных функций и причин. А социальная функция разделения труда, по его мнению, заключается в укреплении общественной солидарности [15]. После Дюркгейма ряд исследователей также занимались данной проблемой, однако они не внесли в ее рассмотрение ничего принципиально нового.
А тем не менее без возникновения и развития общественного разделения труда невозможно было бы дальнейшее развитие производительных сил общества (как в части техносферы, так и в части ноосферы), которое сопровождалось соответствующими социальными изменениями. Оно же стало причиной возникновения социального неравенства. Общество, тысячелетиями существовавшее как эгалитарное, начинает делиться на социальные группы - сначала на страты (период общины), а затем на производственные классы. Возникают и развиваются ранее отсутствующие отношения между индивидами - прежде всего отношения собственности на средства производства. В результате начинается особый период в развитии общественного организма - классовое общество. В целом этот период продолжается и поныне.
Как было отмечено выше, разделение труда при этом формировалось в двух взаимосвязанных формах: «вертикальное» (социальное) и «горизонтальное» (технологическое). Будучи оба связанными с кооперацией труда, они в значительной
мере определяли ее форму. И, в конечном счете, направлены на возрастание эффективности выноса энтропии общества как саморазвивающейся системы в окружающую среду, т. е. производительности труда. Но если формирование того или иного вида разделения труда, определявшееся уровнем развития и характером производительных сил и обеспечивавшего эти потребности всего общества в целом, то само их формирование имело различный характер. Если технологическое так или иначе приносило ту или иную пользу всем слоям населения, и, следовательно, преимущественно формировалось непосредственно под действием экономических факторов, то социальное в классовом обществе, также имея в конечном счете экономические предпосылки, тем не менее непосредственно создавалось и поддерживалось путем актуального или потенциального насилия одних социальных групп, получавших в нем существенные преимущества, над другими, за счет которых это происходило.
Первое - и тотальное - «вертикальное» разделение труда (т. е. труда умственного и физического) началось со становлением первой классовой формации - рабовладельческого общества - покорением одной общины другой [16, С. 77] с предварительным достижением последней производительности труда, позволяющего изъятие прибавочного продукта. При этом господствующий класс (рабовладельцы) становился полным собственником не только материальных средств производства, но и самих непосредственных производителей. Одновременно также возникает общественный институт государства, призванный защищать существование указанного разделения труда. Последнее же за счет организации рабочей силы обеспечило существенный рост его производительности на протяжении весьма продолжительного времени. Но уже «первое крупное общественное разделение труда вместе с увеличением производительности труда ... с необходимостью влекло за собой рабство. Из первого крупного общественного разделения труда возникло и первое крупное разделение общества на два класса -господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых» [11, Т. 21, С. 161].
Однако, хотя возникновение такого разделения труда давало определенные преимущества и непосредственным производителям, сами они все же не были заинтересованы в совершенствовании технологических процессов и, главное, в рациональном использовании средств производства. А управляющая верхушка постоянно наращивала затраты на предметы роскоши и непроизводительное использование рабочей силы. Все это, в конечном счете, привело к деградации данной общественной формации и гибели рабовладельческих государств. Со временем произошло становление второй классовой формации с иным характером разделения труда, и, соответственно, другой формой собственности на средства производства - феодализма.
Данная формация отличалась другим типом разделения труда, при котором существенная часть средств производства оказывалось в собственности
мелких производителей, что открывало возможности для развития их инициативы, способствуя росту (хотя и очень медленному) производительности труда. Важным оказалось также «горизонтальное» разделение труда у самих производителей, которое органично развивалось в виде выделения кустарных промыслов. Причем «земледельческая или скотоводческая община заботилась о том, чтобы ремесленники не оставляли своих занятий и не растворялись среди сельскохозяйственного населения» [17, С. 64]. Это способствовало повышению самостоятельности производителей и, соответственно, повышению производительности труда, одновременно сдерживаемой отъемом феодалом прибавочного продукта у производителя-крестьянина, находящегося от него и в экономической, и во внеэкономической зависимости.
Последнее, однако, способствовало развитию городов с формированием слоев ремесленников и купцов (первоначально вызванным расширением спроса господствующего класса на оружие и предметы роскоши), углублявшему и развивавшему разделение труда. Это способствовало широкому распространению феодальных производственных отношений: если рабовладельческие государства представляли своего рода островки в море родопле-менных образований, то феодальные заполнили практически всю Ойкумену, находясь друг с другом в относительном динамическом равновесии. И такое состояние продолжалось вплоть до Великих географических открытий, коренным образом изменивших ситуацию в мире [18, С. 57-59].
Благодаря географическим открытиям конца XV века, а особенно открытию Нового Света, отстававшего в технологическом и социальном отношениях от западноевропейской цивилизации, находящейся на стадии «развитого феодализма», было положено начало формированию глобального разделения труда (или, иначе говоря, капитализма). Эксплуатация народов вновь открытых территорий обеспечило данной цивилизации существенные преимущества по сравнению с другими феодальными цивилизациями и Старого Света, что в результате позволило ей вырваться вперед в своем развитии. И уже «ко второй половине XVIII в. во всем мире сложилась качественно новая система регионов, связанных новым международным разделением труда - капиталистическим» [19, С. 59].
Начался указанный процесс с прямого грабежа «нецивилизованных» стран, затем продолжился эксплуатацией колоний, а сейчас существует уже в виде целого ряда механизмов использования Западом в своих целях всего остального мира. Именно за счет этого Запад обеспечил себе интенсивное развитие техносферы и ноосферы, постепенно приняв на себя в основном «когнитивный» труд, и принудив остальной мир преимущественно к труду «ручному». Мир превратился в подобие айсберга с «надводной частью» из быстро развивающихся «цивилизованных» стран, и обеспечивающих его «плавучесть» всех остальных.
Таким образом, разделение труда с развитием техносферы и ноосферы постепенно расширяло
сферу своего действия, одновременно подвергаясь качественным изменениям, в том числе приводящим к существенному изменению всей общественной организации. Если в период распада родового общества (период общины) разделение труда касалось отдельных индивидов, а в конце периода -страт, то позже (уже в классовом обществе) оно превращается в разделение труда между крупными социальными группами - классами, соответственно влияя и на отношения собственности. Со становлением же капитализма разделение труда приобретает всемирный характер в виде его разделения на уровне государств и цивилизаций.
Смена форм разделения труда, вызванная с одной стороны потребностями развивающегося общества, а с другой - ростом его производительности вследствие развития средств производства, во все времена сопровождалась сложными социальными процессами, в том числе и связанными как с временным снижением уровня жизни, так и с прямыми потерями человеческих жизней. Уже становление рабовладельческой формации осуществлялось путем военного покорения номадами земледельческих племен. При феодализме это были как внутренние вооруженные «разборки» баронов, так и войны между феодальными государствами. Но становление капитализма, предполагавшего уже международное разделение труда, эти потери сделало особенно ощутимыми.
В начальный период становления капитализма в государствах Западной Европы, которой предстояло в будущем стать, по выражению И. Валлер-стайна, «ядром» всемирной капиталистической системы, окруженным странами «периферии», общий уровень жизни резко ухудшился. Дезорганизация феодального способа производства, в том числе его денежной системы, оказали негативное влияние на положение обоих основных классов феодального общества - и феодальной знати, и крестьянства. В выигрыше оказалась только особая группа купцов (которую Ф. Бродель называл «негоциантами»), промышлявших грабежом и эксплуатацией заморских стран, а затем колоний, обеспечивая так называемое «первоначальное накопление капитала», на чем формировался новый класс - класс капиталистов. Но не только на этом. Развивавшаяся промышленность требовала все больше рабочей силы, веками подвергающейся нещадной эксплуатации. Только где-то в середине XIX века в первой стране капитализма - Великобритании положение рабочего класса за счет частичного перераспределения награбленного в колониях начало постепенно улучшаться. А, скажем, в Соединенных Штатах ожесточенные классовые бои шли еще и в начале ХХ века.
Но особенно существенными оказались человеческие потери. Те несколько веков, в течение которых осуществлялось становление и развитие капитализма, имеют особое значение в многотысячелетней истории человечества, ибо именно в это время происходит наиболее стремительное развитие производительных сил общества. Но этот прогресс сопровождался колоссальными человече-
скими жертвами. «Передовым отрядом» колониализма стали англосаксы, начавшие еще с колонизации Ирландии [20, С. 338-341], которую Англия превратила не только в свой сырьевой придаток, но и в «питомник» рабов. Кроме массового уничтожения местного населения, на протяжении следующих двух столетий для внутреннего использования и на продажу в рабов обращали миллионы ирландцев. Ну, а Африка за четыре века с начала колонизации и «охоты на чернокожих» европейцами (также главным образом теми же англичанами) по некоторым данным потеряла около ста двадцати миллионов человек, многие из которых погибли еще до прибытия к месту назначения. Десятки миллионов были уничтожены и порабощены в колониальных странах (в частности в Индии). Так Англия обеспечивала экономически свою последующую промышленную революцию.
Примерно ту же роль в Южной и Центральной Америке играли испанцы и португальцы. Неуемная эксплуатация местного населения приводила к его резкому (десятками миллионов) сокращению (например, в Мексике, где до появления западноевропейцев жило 25 млн. человек, в результате их «цивилизационной» активности осталось только пять). Аналогично дело обстояло и непосредственно на Африканском континенте вследствие действий Франции, Бельгии и других западноевропейских государств. Это были действия колонизаторов, прямо направленные на достижение определенных экономических целей. Но были и другие, обеспечивавшие достижение тех же целей, но уже косвенным путем. И здесь также основную роль сыграли англосаксы, но уже не столько в своей английской, сколько в американской «ипостаси».
Имеется в виду геноцид коренного населения Северной Америки, т. е. целенаправленное, сознательное, систематическое и тотальное уничтожение индейцев. Применялись все возможные методы: военные с использованием наиболее современного на тот момент оружия, биологические посредством искусственной организации эпидемий, психологические - от элементарного мошенничества до спаивания непривычных к алкоголю индейцев. Но, по-видимому, самым верным способом оказались весьма успешные попытки выморить местное население путем лишения его продовольственной базы (например, путем массового истребления бизонов). В результате было уничтожено десятки миллионов человек. Это - единственный «успешный» систематический геноцид такого масштаба в истории человечества, освободивший для «белых» Соединенных Штатов Америки от туземцев огромную территорию. Так закладывались основы международного разделения труда.
Разумеется, такой масштаб уничтожения людей сегодня не может оставлять нас равнодушными. Но и моральное осуждение указанных процессов вряд ли имеет смысл. Ибо с точки зрения общественного развития нельзя не признать, что, по-видимому, этот трагический путь был единственно возможным путем обеспечения общественного развития в тот период. Как ни печально это сознавать,
но «без насилия и неумолимой беспощадности ничто в истории не делается» [11, Т. 6, С. 298]. Страшная, кровавая история Запада на его пути к мировому господству объективно оказалась той ценой, которую человечеству пришлось заплатить за прогресс.
Процессы становления и функционирования капитализма в странах Запада подробно исследовались многими учеными. Особо здесь следует отметить работы Адама Смита, а затем классиков марксизма. Если А. Смит заложил основы политэкономии капитализма, то К. Маркс, опираясь на материалистический взгляд на историю, исследовал природу прибавочной стоимости и ряда других внутренних явлений и процессов становления и функционирования капиталистического общества. Внесли в это свой вклад и многие другие исследователи. Внешним же обстоятельствам, в которых развивались данные процессы, уделялось гораздо меньшее внимание. А именно здесь разворачивалась основная драма становления нового - всемирного, международного, глобального - разделения труда.
Благодаря ему капитализм как общественно-экономическая формация принципиально имеет «две стороны медали», поскольку, будучи единой системой, состоит как бы из двух различных «способов производства». Один из них - это капитализм метрополии (в так называемых «развитых» или «цивилизованных» странах, проще говоря, на Западе). Другой же - капитализм «зависимый», «периферийный» - в остальных (то есть странах «недоразвитых» и «нецивилизованных»). Такое состояние длится уже порядка четырех веков. В свое время Маркс, считая развитие в мире преимущественно внутренним процессом в каждой стране, полагал, что «страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего» [11, т. 23, С. 7]. Однако, как оказалось, в действительности это не так. Если некоторым «менее развитым» странам и удалось так или иначе нагнать «более развитые», то только в «золотом миллиарде». Остальные веками так и оставались «недоразвитыми», пока «развитые» ушли далеко вперед - за их счет. Иначе и быть не могло, поскольку «на самом деле эти способы производства сцеплены друг с другом. Самые передовые зависят от самых отсталых, и наоборот: развитие - это другая сторона слаборазвитости» [14, С. 65]. И вообще существование отсталых стран - необходимое условия бытия капитализма как способа производства. С их исчезновением неминуемо исчезнет и капитализм [21, С. 383-384].
В частности, именно грабеж колоний сделал возможной так называемую «промышленную революцию», начавшуюся в Европе в конце XVIII в. «Революция эта была не просто инструментом развития, взятым самим по себе. Она была орудием господства и уничтожения международной конкуренции. Механизировавшись, промышленность Европы сделалась способной вытеснить традиционную промышленность других наций. Ров, вырытый тогда, впоследствии мог только шириться. Картина
мировой истории с 1400 или 1450 г. по 1850-1950 гг. - это картина старинного равенства, которое рушилось под воздействием многовекового искажения, начавшегося с конца XV в. По сравнению с этой доминирующей линией все прочее было второстепенным» [14, С. 551].
Таким оно и осталось. Так, в конце прошлого века выдающийся американский социолог И. Вал-лерстайн пророчески писал: «Если с 1945 по 1990 год для поддержания высокого уровня дохода 10 процентов нашего населения нам приходилось постоянно эксплуатировать других 50 процентов, вообразите, что понадобится для поддержания 90 процентов нашего населения на довольно высоком уровне дохода! Потребуется еще большая эксплуатация, и это наверняка будет эксплуатация народов "третьего мира"» [22, С. 75]. И действительно, если в 1945 году США в отличие от стран Западной Европы своим производством более или менее обеспечивали свой собственный объем потребления, то со временем «ножницы» сильно разошлись, и уже давно США потребляют по меньшей мере в два раза больше продукции, чем производят - за счет все тех же стран «третьего мира».
Длительное время страны Запада действовали по отношению к остальному миру каждая в отдельности, стремясь урвать для себя куски побольше, что приводило к достаточно жесткой конкуренции между ними, часто сопровождающейся военными столкновениями (в том числе и развязанными ими двумя мировыми войнами). Но с крушением классической колониальной системы и началом строительства Соединенными Штатами «Pax americana» ситуация изменилась. «Теперь западные страны ... покоряют планету не поодиночке, а совместно. Теперь они стремятся покорить все человечество и организовать его так, чтобы они могли удерживать свою мировую гегемонию за собой навечно и чтобы могли эксплуатировать всю планету в своих интересах наивыгоднейшим для себя образом» [23, С. 72]. А международное разделение труда к нынешнему времени достигло своего максимального развития, все еще способствуя при этом дальнейшему развитию производительных сил и, соответственно, существенным изменениям в социальных процессах.
Экономику капитализма принято считать «рыночной», когда «невидимая рука» рынка регулирует производство и обмен товаров независимыми производителями. Однако, что касается «свободного рынка» товаров, то это только раньше, «когда Маркс писал свой "Капитал", свободная конкуренция казалась подавляющему большинству экономистов "законом природы"» [24, С. 314-315]. Но уже довольно давно стало ясным, что это далеко не так, тем более во взаимоотношениях «ядра» с «периферией». Вообще «эквивалентный обмен» между «независимыми товаропроизводителями», особенно в международном плане, давно уже имеет весьма ограниченный характер. И не только в колониальные времена, но и сейчас, при формальном отсутствии внеэкономических колониальных отношений, о всеобщем действии закона стоимости го-
ворить не приходится: «"Закон", исходящий из презумпции эквивалентного обмена, просто не отвечает реальности. .. .Экономика "первого мира" при действии закона стоимости являлась бы абсолютно неконкурентоспособной. И "закон" просто выключен действием вполне реальных, осязаемых механизмов - от масс-культуры до авианосца "Индепенденс". Выключен этот закон уже четыре века, и в обозримом будущем уповать на него не приходится» [25, С. 206]. Так что на самом деле неукоснительно действующие законы развития капитализма в соответствии с международным разделением труда имеют совсем другой характер.
Но по мере развития производительных сил общества их действие приводит к различным результатам. Длительное время оно являлось причиной прогрессивного развития мира в целом. Но сегодня вызывает появление новых социальных явлений. Одним из них является то, что если раньше эксплуатация «нецивилизованных» стран осуществлялась сначала через прямой грабеж, а затем путем принудительного неэквивалентного обмена, то постепенно все большее значение в этом процессе приобретает вывоз капитала, то есть организация производства в «нецивилизованных» странах с дешевой рабочей силой - при систематической деиндустриализации стран «цивилизованных». И этот процесс происходит в соответствии с законами функционирования самого капитализма как социальной системы, т. е. в соответствии со стремлением каждого капиталиста (или той или иной их группы) к получению максимальной прибыли. Но сам по себе он ведет к некоторым неизбежным последствиям для всей капиталистической системы разделения труда.
Прежде всего, за счет такого перераспределения производства усиливается социальное расслоение в самих странах Запада - транснациональные олигархи богатеют, а так называемый «средний класс», на котором основывалась социальная устойчивость этих стран, уменьшается в численности и беднеет из-за нежелания крупных капиталистов делиться с ними прибылью. И это естественно, поскольку вместе с переносом материального производства в страны «зависимого капитализма», снижается и роль тех социальных слоев, которые обеспечивали его интеллектуальную составляющую в странах «ядра». Вот что пишет о ситуации в США бывший вице-президент банка Lehman Brothers (с которого, напомним, начался кризис 2008 г.) Лоуренс Макдональд: «Глобализация лишила рабочих мест средний класс на Западе, обогатила владельцев компаний ... с 1973 года доходы 1% самых богатых американцев выросли на 73%, доходы всех остальных - снизились на 5%». Все это неизбежно ведет к росту внутренней напряженности и снижению стабильности в «цивилизованных» странах. Нынешние социальные процессы в западных странах, а особенно в США, подтверждают это весьма убедительно.
А при этом в тех же США быстрыми темпами происходит деиндустриализация страны, снижающая ее промышленный потенциал.
«"Стальной пояс" (Steel Belt) США, состоящий из штатов, в которых были сосредоточены крупнейшие сталелитейные и автомобильные заводы (Иллинойс, Пенсильвания, Индиана, Огайо) теперь называется "Ржавый пояс" (Rust Belt), где сильнее всего в стране растет безработица, преступность, смертность». В США «начиная с 2000 года, каждое шестое рабочее место исчезло из промышленного производства». Да и вообще «количество работающих американцев сократилось с 2000 года на 28 млн. человек. В декабре 2016 года количество неработающих американцев превысило 95 млн. человек» [26]. Сами США из страны промышленников, инженеров и квалифицированных рабочих медленно, но уверенно превращаются в страну банкиров, мелких торговцев и клерков.
Важную роль сыграло и нарушение всемирной монополии капитализма «развитых стран» на «умственный труд», вызванное возникновением нового общественного строя - социализма. Благодаря последнему в СССР начался энергичный технологический и культурный прогресс, значительно нарушивший характер всемирного разделения труда. Кризис социализма в СССР затормозил этот процесс, но его уже нельзя остановить. С одной стороны, начал бурно развиваться социалистический Китай. С другой же вывоз капитала приводил к созданию капиталистических индустриальных «полупериферий», становящихся на фоне деиндустриализации стран «ядра» новыми центрами конденсации технологического и научного прогресса. В результате Запад и начал все больше утрачивать всемирную монополию и на «умственный труд», а стало быть, опять же нарушается сложившееся ранее глобальное разделение труда. Результатом возникновения новых центров, в которых развивается «умственный труд», и ослабление старых неизбежно становится своеобразная «регионализация» мира, прямо угрожающая всемирному господству Запада вообще, и США в частности.
Конечно, США все еще в значительной степени сохраняют высокий интеллектуальный потенциал, поддерживающий выгодное им глобальное разделение труда. Они все еще занимают ведущее место в мировом разделении труда со стороны его «умственной» составляющей. Американская культура сегодня занимает доминирующее положение в мире, подавляя, деформируя и вытесняя локальные культуры. Огромные средства тратятся также на научные исследования, и американские ученые все еще больше других получают нобелевских премий. Однако уже не столько благодаря внутренним интеллектуальным ресурсам страны, сколько посредством «импорта мозгов» - в свое время из Советского Союза, сейчас индийцев, китайцев и др. «Мигранты» в основном и обеспечивают успех. И это при все большем распространении невежественности в массах, подрывающего сам фундамент прошлого интеллектуального уровня. Аналогичные процессы имеют место, хотя и в несколько
«смягченном» варианте, также в других странах Запада.
Все большая часть научных разработок выполняется теперь в других (незападных) странах. Развитие науки и образования в Советском Союзе было особенно показательным. Но и сейчас эти процессы продолжаются нарастающим темпом. А США не только больше не являются первой державой в мире по ВВП, но и по развитию ряда современных технологий - здесь их также уже обогнал Китай (кстати, как и по числу патентов). Ну, и «качество» ВВП у них разное - в Китае в основном это материальное производство, а в США - производство услуг. В эту «гонку» включается все больше стран «третьего мира» (в частности, особенно существенным является быстрое развитие огромной Индии, но далеко не только ее). Все упомянутые процессы постепенно, но неуклонно разрушают веками складывавшееся глобальное разделение труда.
Понятно, что выгодоприобретатели от пока еще действующего глобального разделения труда (т. е. Запад вообще, и США в частности) используют любые методы, чтобы предотвратить неминуемые последствия его кризиса. Ведь многовековая стабильность (хотя всегда относительная!) мировой системы капитализма опиралась прежде всего на экономические следствия разделения труда, являющиеся главной причиной ее существования. По мере упомянутых выше изменений, касающихся данной главной причины, упор переносится на другие факторы организационного и силового характера, прежде всего финансовые и военные.
Существующая мировая финансовая система закрепляет нынешнее положение благодаря господствующей роли здесь Соединенных Штатов и Запада в целом, вследствие чего изменения в ней пока осуществляются медленно и только косвенно зависят от развития производительных сил. Гораздо сильнее прогресс в техносфере и ноосфере сказывается на военных проблемах -как в области экономических возможностей вести силовые операции в различных регионах мира, так и на характере вооружения. Но сегодня и в военном отношении именно благодаря мировому развитию производительных сил ситуация начала существенно меняться.
Таким образом, главным следствием происходящих изменений объективно становится ускорение темпов развития в «развивающихся», и снижение его в «развитых» странах - в том числе в связи с перетеканием к первым технологий, а также инженерных и квалифицированных рабочих кадров, интенсификации в них научных исследований с одной стороны, и постепенное превращение экономики западных стран в «сервисную» - с другой. В результате многие недавние «недоразвитые» страны в технологическом и научном отношении все меньше зависят от бывшей метрополии. И процессы эти ускоряются.
Одновременно с указанными деструктивными процессами в глобальной системе возникают также и конструктивные тенденции - начинают формироваться торгово-экономические, научно-технические, культурные, военные и иные связи между рядом стран, веками входивших в «основание» глобальной пирамиды. Такое структурирование ее «элементов», прежде в основном связанных через «вершину», ослабляет влияние на них последней и усиливает их взаимовлияние, создавая «зародыши» будущих относительно самостоятельных и относительно самодостаточных региональных структур. А ослаблением «вертикальных» и усилением «горизонтальных» связей, вызванных развитием и определенным перераспределением производительных сил в мире, создается угроза существованию самой капиталистической общественно-экономической формации, для которой «пирамидальная» структура мира единственно возможна и является непременным условием ее существования.
Таким образом, благодаря развитию производительных сил человечества в мире возник острый кризис международного разделения труда. Сохраняя важное значение в своей «горизонтальной» («технологической») части, оно все больше теряет объективные основания в части «вертикальной» («социальной»). Процессы индустриализации, научного и технологического развития «развивающихся» стран сейчас зашли настолько далеко, что изменить ситуацию в этом отношении уже невозможно, что ставит под сомнение само существование глобальной капиталистической системы. Следовательно, раньше или позже возникнут проблемы с разделением труда и между классами, которые поставят под вопрос также объективные причины существования вообще классового общества как такового. Но в связи с фундаментальным и весьма сложным характером перехода от классового общества к бесклассовому, последний потребует определенного времени и определенных социальных условий, что, в свою очередь, ставит вопрос об особой переходной формации. А таковой является социализм.
Невероятное количество копий сломано в спорах о том, что такое социализм, был ли в СССР (а если был, то какой), есть ли он сегодня в Китае и т. п. Вследствие отсутствия сегодня общепризнанной теории социализма, оставим эти вопросы, требующие особого рассмотрения, в стороне. Для нас здесь важно то, что, как показала практика, именно социализм как переходная формация позволяет постепенно осуществить упразднение частной собственности на средства производства, что по мере обобществления последнего, настоятельно требуемого развитием современных технологий, является совершенно неизбежным.
В результате в мире все больше нарастает интерес к социализму, вызывающий яростное противодействие сторонников капитализма. Еще в 1949 г. А. Эйнштейн свою статью «Почему социализм?» закончил двумя тезисами: «Ясность в отношении
целей и проблем социализма имеет величайшее значение в наше переходное время» и «В настоящее время свободное, без помех, обсуждение этих проблем находится под мощным табу». Процессы переходного времени набирают обороты, а положение, отмеченное Эйнштейном, пока не меняется. Однако кризис международного (глобального) разделения труда, а с ним и кризис базирующегося на нем капитализма как общественно-экономической формации, неизбежно потребуют серьезного рассмотрения социалистической перспективы для всего человечества.
Таким образом, эволюция общества, направленная на его выживание в окружающей среде путем развития его производительных сил на определенном его этапе потребовала формирования отношений в процессе производства, получивших наименование «разделение труда». Будучи порожденным главным движителем социального прогресса - спонтанным ростом производительных сил общества (его техносферы и ноосферы), дальше уже само разделение труда приводило к возникновению тех или иных социальных процессов, характеризующих общественное развитие в целом. Последним видом разделения труда на тот, который связан с непосредственным воздействием на предмет труда («физический труд»), и воздействующий на предмет труда через исполнителей («умственный труд») стало международное разделение при капитализме между условным Западом и остальным миром.
Нынешний уровень развития производительных сил вызвал кризис последнего из существовавших видов разделения труда - международного, в результате которого возникла перспектива не введения вместо него нового, а его ликвидации. Что же касается разделения труда вообще, то с передачей в будущем техносфере всех без исключения технологических процессов взаимодействия общества с окружающей средой (а это при дальнейшем развитии производительных сил произойдет раньше или позже неизбежно), то благодаря полному исключению «ручного», «физического» труда, и превращению умственного труда в единственный вид производственной (как, впрочем, и всякой другой) деятельности Homo sapiens, само разделение этих видов труда как социальное явление будет упразднено, полностью исчерпав свою роль в развитии общественных процессов.
Литература
1. Анохин П.К. Теория функциональной системы // Успехи физиологических наук. Т.1. №1. 1970.
2. Костюк В.Н. Изменяющиеся системы. -М., 1993.
3. Шредингер Э. Что такое жизнь с точки зрения физика. - М., 1972.
4. Волькенштейн М.В. Энтропия и информация. - М., 1986.
5. Комаров В.Л. Избр. соч. Т. 1. - М.-Л., 1945.
6. Брайен М. Общественные насекомые. Экология и поведение. - М., 1986.
7. Шовен Р. Жизнь и нравы насекомых. - М., 1960.
8. Кипятков В.Е. Происхождение общественных насекомых. - М., 1985.
9. Вормс Р. Общественный организм. - СПб., 1910.
10. Бех В.П. Социальный организм: философ-ско-методологический анализ. - Запорожье, 1998.
11. Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч., 2-е изд. -М., 1960-1980.
12. Ортега-и-Гассет X. Размышления о технике // Вопросы философии. - 1993. - № 10.
13. Платон. Сочинения. - М., 1971.
14. Бродель Ф. Время мира. - М., 1992.
15. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. - М., 1996.
16. Каутский К. Материалистическое понимание истории. Ч. II. - М.-Л., 1931.
17. Кобыщанов Ю.М. Теория большой феодальной формации // Вопросы истории. 1992.№ 4-5.
18. Поршнев Б.С. Феодализм и народные массы. - М., 1964.
19. Харламенко А.В., Харламенко Е.Н. О становлении капитализма как мировой системы // История и реальность: уроки теории и практики. Сборник / Под. ред. Дафермоса М., Максимова В.М. - М., 1995.
20. Всемирная история. Т. IV. - М., 1958.
21. Люксембург Р. Накопление капитала. Т. 1 -2. - М.-Л., 1931.
22. Валлерстайн И. Америка и мир: сегодня, вчера и завтра // Свободная мысль, 1995, № 4.
23. Зиновьев А. Глобальное сверхобщество и Россия. - Мн.-М., 2000.
24. Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 27. - М., 1969.
25. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. - К., 2000.
26. Макдональд Л. Реальные причины победы Трампа // Шр://со1опе1са88а± livejournal.com/ 25 декабря 2016 г.
