CC BY
57
«Человек в гражданском обществе: проблемы идентичности» (ведущий - главный редактор журнала, профессор Ю. М. Резник). 17 сентября был организован итоговый «круглый стол» «Человек в структурах глобализации» (ведущий - профессор ВолГу С. Э. Крапивенский).
На конференции работали секции «Метафизика и философская антропология», «Человек в социальной и политической философии», «Философская и социальная/ культурная антропологии», «Человек в круге экзистенциализма», «Человек в информационном обществе», «Философия человека и философия языка», «Человек в коммуникативном пространстве», «Феноменология человеческого бытия», «Ценности современного человека», «Новые идеи в исследовании человека».
По просьбе профессора Микаэля Га-беля (Германия) и Оскара Бренифера (Франция) были организованы дополнительные встречи со студентами-философа-ми ВолГУ. 14 сентября профессор Viorel Guliciuc из Румынии (художественный псевдоним - ViGuera) организовал свою персональную выставку фрактального искусства: см. www.rofag.usv.ro
По оценке участников, проведенная конференция стала заметным событием в российской и международной научной жизни. Фотографии с конференции и другие материалы можно найти на сайтах: www.philosophy.volsu.ru,www.eed.usv.ro/ ~guliciuc/volgograd
Н. Б. ШИПУЛИНА (Волгоград) РАЗАКОВ В. Х. ТЕАТР СПОНТАННОСТИ И ПАРАДОКСА: (Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. 124 с.)
Монография В. Х. Разакова, художественного руководителя Волгоградского молодежного театра спонтанности и парадокса, успешно функционирующего в течение 6 лет, представляет собой опыт осмысления проблем современной художественной культуры, в том числе таких наименее разработанных, как интерактивный театр для молодежного зрителя. В типологическом освещении автором рассмотрены такие
художественные приемы и средства современной художественной культуры, как метафора, гипербола, парадокс, подтекст. Автор анализирует 17 поставленных в театре спонтанности и парадокса спектаклей, прослеживая основные тенденции эволюции мировой драматургии XIX - XX вв. от «новой драмы» (Хенрик Ибсен «Кукольный дом», Антон Павлович Чехов «Чайка»), модернистской драмы (Луиджи Пиранделло «Шесть персонажей в поисках автора»), философской, поэтической драмы (Жан Кокто «Человеческий голос», Серен Кьеркегор «Дневник обольстителя»), театра абсурда (Эдвард Олби «Что случилось в зоопарке?»), социальной драмы (Джон Осборн «Оглянись во гневе») до инновационных драматургических техник (Verbatim). В книге проанализированы такие сложные жанровые формы спектаклей, как инсценировка литературных произведений и моноспектакль (монодрама), теоретически осмыслены впервые осуществленные в Волгоградском молодежном театре спонтанности и парадокса постановки по произведениям Д. Паркер, К. Мэнсфилд, С. Кьеркегора, а также инновационные прочтения пьес Ж. Кокто и Э. Олби (мужские и женские варианты).
В названии книги отчетливо выражена интересующая автора диалектическая связь парадоксальной интерпретации действительности и спонтанности художественной формы, оказывающей сильнейшее воздействие на публику. Парадокс рассматривается не только в качестве интеллектуального приема, но и как художественный принцип. В монографии удачно сочетаются общетеоретический и прикладной аспекты исследования темы современной театральной культуры во всех ее звеньях - драматургии, актерском и режиссерском творчестве, этической основе театрального искусства, взаимоотношениях с публикой и критикой. В жанровом отношении теоретический труд В. Х. Раза-кова отличается яркими элементами публицистической формы, характерной для театрально-критического эссе, а также доступностью и ясностью изложения сложных понятий и явлений, свойственных учебному пособию. Одна из особенностей этой книги состоит в том, что научные теоретические проблемы рассматриваются на богатейшем материале авторских режиссерских экспериментов, осуществленных
за время существования театра по произведениям классической, современной зарубежной и отечественной драматургии и литературы. Таким образом, автор подробно анализирует процесс «рождения» спектаклей своего театра, теоретически обосновывая психологические, эстетические, ре-алогические нюансы конкретных постановок, включая даже индивидуально-биографические аспекты работы актеров над сценическими образами.
Монография «Театр спонтанности и парадокса», на наш взгляд, весьма актуальна и своевременна, поскольку посвящена не только теории новых эстетических форм в сфере театрального искусства, но анализу серьезной симптоматики современной социокультурной реальности. Анализируемый В. Х. Разаковым театральный эксперимент - альтернатива не только классическому, традиционному искусству, но и «идеологическому, публицистическому, тенденциозному искусству, уступившему “театру жизни” (играм в политике, в парламенте, на выборах, в прессе, в Real TV)». В самом деле, в современной глобализирующейся культуре весьма притягательной оказывается возможность не приобщения к «стадионным» массовым формам искусства, а ощутить на себе атмосферу принципиально некоммерческого камерного, интимного, интеллектуального молодежного театра. Такое искусство становится все более востребованным и перспективным в ситуации, когда мир стремится к психологически комфортным малым (корпоративным или даже уникально-индивидуальным) формам культурного самовыражения и самоутверждения.
Не случайно вышедший в 2003 г. «Проективный философский словарь», призванный философски артикулировать интеллектуальные, культурные, технические, социальные процессы, характерные для начала третьего тысячелетия, включает в себя словарную статью «Микроника», описывающую современную метадисциплину, изучающую формы и функции малого в природе, искусстве, культуре, экономике и т. д. Автор статьи Михаил Эпштейн убежден, что «как история человечества, так и история вселенной есть процесс непрерывного релятивистского уменьшения составляющих его элементов. По мере того, как мир становится больше, каждая вещь в нем умаляется, переходит в разряд “мик-
ро”. Такова онтологическая судьба любой материальной или идеальной единичности в расширяющейся вселенной. Мы живем под знаком “красного смещения”, в расширяющемся космосе и усложняющейся культуре, релятивистским следствием чего является миниатюризация каждого предмета и понятия. Возникает теоретическая потребность в микроэтике, микропсихологии, микроэстетике, микрометафизике для того, чтобы познать этот меняющийся масштаб личностей и вещей в непрестанно растущем мире»1.
В театре, описанном в монографии, такой «микровзгляд» присутствует на всех уровнях. Это камерный зрительный зал, рассчитанный на 50 - 60 мест, отсутствие рампы и сцены, барьеров между артистами и зрителями. «Расположение мест в зале и характер общения зависят от пьесы, режиссерского замысла, актерской стилистики. Неформальное обращение к зрителям в подобных условиях не формальный прием или эпатажный трюк, а интеллектуально художественный принцип»2. Сам принцип парадокса, на котором строятся постановки, связан с миниатюрными формами восприятия их зрителями. «Парадокс как фундаментальный принцип постмодернистского искусства вовлекает молодежь в увлекательную интеллектуальную игру переосмысления культурных традиций, учит чутко откликаться не только на текст, но и на многослойный подтекст важнейших проблем бытия, в конечном счете способствует ее социализации и самоидентификации средствами театрального искусства. Он позволяет иначе взглянуть на повседневность»3.
Своеобразие театра спонтанности и парадокса, по мнению автора, состоит в том, «что, представляя собой явление “высокой”, “элитарной” культуры, он сознательно идет на тесный контакт со зрителями и снимает табу на перемещение зрителя на место актера (в постановках, требующих ролевого участия публики в развитии сценического действия). При этом
1 Проективный философский словарь: Новые термины и понятия / под ред. Г. Л. Тульчинско-го, М. Н. Эпштейна. СПб.: Алетейя, 2003. С. 225.
2 Разаков, В. Х. Театр спонтанности и парадокса: монография / В. Х. Разаков. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. С. 5.
3 Там же. С. 7.
сохраняются культурные формы интеллектуального отклика на сценические события и всячески поощряется непосредственность реакций (смех, аплодисменты, молчание, размышление, участие в диалоге)»1. Подобная театральная модель, по убеждению автора, - «своеобразная психологическая ниша, убежище, куда зрители приходят как к себе домой в поисках самоидентификации, единомышленников и стремятся преодолеть анонимность враждебной действительности, непосредственно участвуя в создании театральной иллюзии. Этой целебной функцией театр спонтанности и парадокса напоминает психодраму, оперирующую архетипами (первообразами культуры), использующую драматическую импровизацию для изучения внутреннего мира и отражения проблем клиента, а не создания воображаемых сценических образов» 2.
В камерном пространстве театра происходит принципиальное переосмысление катарсиса. Здесь переживания персонажей, воплощенных актерами, передаются публике без посредников. Не случайно автор заканчивает свою монографию цитатой английского режиссера Питера Брука, определяющего место театра в современной культуре: «Он как увеличительное стекло и одновременно уменьшительная линза. Это маленький мир. Но он легко может превратиться из маленького в ничтожный» 3, и продолжает ее, обозначая эстетическое кредо своего театра, утверждая, что неотъемлемое право каждого творческого коллектива - выбор своего мира -масштабного или мизерного. В самом деле, в монографии последовательно на микромасштабном уровне раскрывается индивидуальный стиль Волгоградского молодежного театра спонтанности и парадокса. Любое уникальное единичное становится таковым в единстве стиля, будь то поколения людей, субкультуры, литературные кружки или микроколлектив, небольшая корпоративная группа, например, театр. Как справедливо заметил Освальд Шпенглер в «Закате Европы»: «Стиль есть судьба. Он дается, но его нельзя приобрести. Сознательный, намеренный, надуманный
1 Разаков, В. Х. Указ. соч. С. 117.
2 Там же. С. 118.
3 Брук, П. Пустое пространство / П. Брук.
М.: Прогресс, 1976. С. 195.
стиль есть ложный стиль. Являющий собой непреднамеренное и неизбежное устремление, свойственное всей деятельности, остающееся неизменным. В стиле вскрывается, проникая и превышая всякую сознательную художественную преднамеренность - бессознательный душевный элемент, то, что я обозначил словами “идея существования”» 4.
Г Ю. ЛАЗНОВСКАЯ (Волгоград)
ИЗ ОПЫТА СОЗДАНИЯ СТУДЕНЧЕСКИХ НАУЧНЫХ КРУЖКОВ ПРИ МЕЖФАКУЛЬТЕТСКОЙ КАФЕДРЕ
Вопреки распространенному мнению о том, что сегодня студенты больше заинтересованы в получении «корочки», нежели знаний, университеты продолжают выпускать множество увлеченных, по-настоящему образованных, нестандартно мыслящих людей, для которых созидание, поиск новых идей и воплощение их в жизнь гораздо важнее престижа и материального успеха. Яркое свидетельство этому - динамичное развитие студенческой науки в Волгоградском государственном педагогическом университете. Чтобы не упустить талантливую молодежь, с самых первых дней ее обучения в ВГПУ ведется серьезная целенаправленная работа. Талантливые, неординарные ребята есть всегда, однако так важно выделить их из общей студенческой массы, направить в нужное русло, обострить интерес к изучаемым предметам, дать возможность развиться, реализовать собственный творческий потенциал. Неоценимый вклад в решение этой трудной задачи вносит работа преподавателя на семинарах, спецкурсах и особенно в студенческих научных кружках.
Работа в научной студенческой группе - отличная возможность осмыслить наиболее актуальные, интересные и спор-
4 Шпенглер, О. Закат Европы. Ч. 1/ О. Шпенглер. Новосибирск: Наука, Сиб. отд-е, 1993. С. 278.
