CC BY
46
РАСТИТЕЛЬНЫЙ МИР В ОНОМАСТИЧЕСКОЙ КАРТИНЕ МИРА ДИАЛЕКТОНОСИТЕЛЯ (НА МАТЕРИАЛЕ СМЕШАННЫХ РУССКИХ И
УКРАИНСКИХ ГОВОРОВ ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ)
Ономастическая лексика не является чем-то абстрактным и внеисторическим. Ономастическое пространство всегда конкретно (Топоров 1979). Учеными подчеркивается особая роль географических факторов в возникновении и развитии имен собственных разных типов, так как эти факторы создают первооснову, на которой развиваются культурные ценности (Теория и методика... 1986: 30). В частности, анализ микротопонимов, функционирующих среди сельских жителей, не может быть полноценным без привлечения экстралингвистических (исторических, географических, этнографических и т.п.) сведений. Сельская микротопонимия часто ярко и точно отражает природные особенности местности. Большой пласт составляют наименования, в основе которых лежит фито-нимическая мотивация.
Основным материалом данного исследования стали записи спонтанной речи носителей говоров на территории Воронежской области. Материал собирался автором статьи в полевых условиях в течение девяти лет (2000-2008 гг.). Использован также материал картотеки лаборатории региональной лингвистики Борисоглебского государственного педагогического института, собранный в ходе диалектологических экспедиций разных лет1.
Отдельные лексемы представлены в контекстах, записанных в фонетической транскрипции, что позволяет отразить основные особенности того или иного говора обозначенной территории. Контексты представляют собой фразу или серию фраз. Они
1 Были привлечены также сведения, полученные на основе изучения административной (2002 г.) и топографической (1996 г.) карт Воронежской области, административных карт местных сельских советов; были использованы «Схема песковского мехлесхоза Песковского госкол-хозлесхоза Воронежской области (устройство 1979 г.)», «Карта-схема мехнасаждений Теллермановского мехлесхоза Воронежской области (лесоустройство 1989 г.)», а также «Проекты организации и развития лесного хозяйства Теллермановского мехлесхоза Воронежского лесохозяйственного территориального производственного объединения Министерства лесного хозяйства» разных лет.
содержат имя собственное, сведения о его мотивированности или немотивированности2. Использование транскрипции признаем необходимым элементом в определении спектра ономастического пространства. «Именно такой контекст должен дать представление об особенностях функционирования собственного имени, о жизни его внутри региональной системы» (Климкова 1987: 19). Диалектный характер онимов выявляется в функционировании, в частотности, в ономастических предпочтениях носителей различных говоров русского языка (Супрун 2002: 194). Важным критерием является и строгая (по возможности) локализация номинаций.
В статье анализируется наряду с русским материалом и украинский, так как анализ ономастического материала изучаемого региона невозможен без включения данных украинских говоров3.
При выяснении семантики и внутренней формы наименований, способов номинации, явлений трансонимизации и системных отношений разных групп онимов использовались историкогеографические сведения о территории Воронежской области4.
2 Принятая в работе транскрипция: контекст дается в квадратных скобках; / - малая пауза; // - большая пауза; мягкость согласного передается при помощи апострофа [т’]; долгота согласных обозначается удвоенной буквой [длинный]; j употребляется перед ударной гласной, й - в остальных позициях; для передачи г фрикативного употребляется греческая буква у; после твердых согласных пишутся [а, о, э, у, ы, ъ], после мягких согласных - [я, е, ю, и, ь]; знак ь показывает редукцию гласных переднего ряда, знак ъ - редукцию гласных непереднего ряда.
Воронежские говоры характеризуются неоднородностью, что обусловлено, в частности, смешением однодворческого населения и бывших помещичьих крестьян, а также русского и украинского населения. Обобщение исследований воронежских говоров в XIX и начале XX века дано в работе Н.П. Гринковой (1947). Основные особенности, характерные для русских говоров, описанные Н.П. Гринковой, в основе своей сохранились до настоящего времени. Отдельные вопросы функционирования украинских говоров на обозначенной территории рассматриваются в работах (Авдеева 2005; Сьянова 2007 и др.).
Для жителей обозначенной территории характерен процесс выбора между формой слова украинского говора и формальными моделями русского языка и подведение под одну из них (категоризация формы слова). Украинский вариант часто сосуществует с русской формой, например, лес Жива или Живая, и др.
Воронежская область наряду с Белгородской, Курской, Липецкой и Тамбовской входит в Центрально-Черноземный экономический район, расположенный в центральной части Русской равнины. Река Хопёр -основная водная артерия края.
Этимологизация неофициальных имен собственных должна идти с учетом той системы, в которой функционирует имя, его возможной связи с другими онимами, с апеллятивом или апеллятивной основой, а также с реалией в период его возникновения. Важнейшее значение при этом имеет фонетический, словообразовательный и семантический анализ с учетом истории языка.
Ономастический код толкуется в качестве части вербального (языкового) кода традиционной народной культуры в работе (Толстой, Толстая 2000: 597). См. тж. (Карабулатова 2004 и др.).
Ономастический код воплощает коллективный способ восприятия и организации мира, то есть представляет собой вариант концептуализации мира. В данном случае сопрягаются общечеловеческие знания с уникальными, самобытными представлениями диалектоносителей.
Отдельный оним можно представить в виде свернутого текста, обладающего потенциалом культурно-исторических смыслов (Потебня 1989). Например, ассоциативно-мифологический потенциал увеличивает «демонические» черты в следующем примере: Чёртов клин - поле (БГН Борис.): труднопроходимое место вследствие топкой, болотистой почвы. Очевидно, исторически название связано со словом черта в значении ‘граница, рубеж’: «Отсутствие исторических данных и близость (фонологическая) основ чёрт и черта не позволяют нам судить о том, действительно
На исследуемой территории множество болот пойменного типа (т.е. питание происходит за счет грунтовых вод). Одни из них представляют собой бывшие русла небольших рек. Отрываясь от затона, река создает все условия для возникновения болот. Дальнейшая эволюция этих болот идет в направлении зарастания сначала тальниками, затем осиной или вязом, после чего появляется дуб. В притеррасной пойме встречаются болота, где увлажнение поддерживается родниками. По своему местоположению эти болота сходны с ольховыми насаждениями (Проект 1969-1970; Проект 1990 и др.).
В северной части бассейна реки лес занимает большую площадь, чем луга. Важным лесным массивом остается Теллермановский дубовый лес под городом Борисоглебском. Борисоглебская дубовая роща входила в состав земель казачьего владения Донской области, но при Петре I была отобрана в казну и обращена в состав так называемых корабельных лесов. На протяжении XVII и особенно ХУШ-ХІХ вв. леса активно расчищали под сельскохозяйственное пользование (Постоев 1951). К XX в. большая часть их была вырублена. Естественные леса представлены в настоящее время дубняками, ясенниками, осинниками, березняками, ольшаниками, вязовниками и т.д.
ли связываются с первой из них названия весьма скромных населенных пунктов» (Белецкий 1972); ср. тж.: «Топонимические образования со словом чёрт убеждают, что народ использует это слово при определении географических объектов, трудных для освоения, преодоления» (Мурзаев 1984: 614). [уде баклушы // можнъ зъблудитцъ / можнъ дажъ нь-папас’т’ в-бъуану // бал’шойь поль / учястък // тиряютцъ // възвращяютцъ / блудали//] (БГН Борис.).
В частности, микротопонимы являются носителями информации о зоне распространения различных растений. Это обусловлено геофизическими условиями территории. Тем самым микротопо-нимические единицы выступают в качестве способа объективации фитонимического кода в языке, уже - в говоре.
В качестве образовательной основы микротопонимов на территории Воронежской области выступают названия растений: а) деревьев (дуб, береза и др.); б) кустарниковых пород (лозняк, терн и др.); в) травянистых растений (лопух, рогоз, куга и др.). Подобные микротопонимы возникли как результат отражения местной флоры. Однако не всякий микротопоним, содержащий корень или слово, обозначающие растение, действительно отражает былое или настоящее распространение данного вида. Возможен, например, антропоморфный характер номинирования. Полевой сбор материала позволяет с большей степенью достоверности говорить о мотивационной базе партикулярных онимов.
Таким образом, основа онима позволяет видеть семантическую связь с апеллятивом или другим именем собственным.
Ономастические единицы, утратившие явный мотив номинации или возникшие на основе древнего заимствования, семантизируются диалектоносителями. Это позволяет говорить о таком явлении, как народная этимология, что непосредственно связано с рефлексией диалектоносителей по поводу внутренней формы онимов. Топонимические, диалектологические и психолингвистические аспекты исследования народной этимологии подробно представлены в работах (Березович 2000; Блинова 1984; Голев 1973; Лютикова 1999; Ростова 2000).
Народные толкования помогают языковому сознанию гармонизировать план содержания и план выражения. Народная этимология позволяет соединить общекультурные, конвенциональные представления с личностными смыслами; она делает информацию, содержащуюся в ониме, более доступной и прозрачной для понимания; тем самым реализуется стремление к экономии усилий. Идентификация уже известного объекта осуществляется через поиск аналогов среди также известных предметов и явлений. Актуализируются некие прототипы, зафиксированные в памяти
идентифицирующего субъекта. Возникает вторичная мотивация. Например:
Топольки - баклужа5 (Новох.): название связано с болотистой, топкой почвой данного локуса. «Топлю, утопить, топь, укр. топити, др.-русск. топити, топлю, сербск.-цслав. топити, болг. топя “погружаю, мочу”, сербохорв. топити, см. образ “затоплять”, словен. topfti, -im “погружать”, чеш. topiti “погружать в воду”, слвц. topif, польск. topic, в.-луж. topic, н.-луж. topis» (Фасмер 4: 78). Ср. также укр. топило «место, куда стекает весенняя вода и где она застаивается», тотль «водоворот» (Гринченко 4: 273-274). Диал. топь, топель, топелица, топелина (Пск.) ‘топкое, вязкое место, болото’ (Даль 4: 416); топило ‘глубокое топкое место на болоте’, ‘небольшое озерцо среди болот’; топина ‘проходимое болото’ (Брян.), ‘трясина’ (Пск.); топливо ‘топкая земля’ и др.; топило ‘поглощающий колодец, карстовый провал’. Ср. рус. топь ‘болото’, ‘труднопроходимое или вовсе не проходимое место’; польск. top, topiel, topiela ‘глубокое место в воде’, ‘бездонная глубина’, topelisko ‘болотная почва’ (Мурзаев 1984: 558). Жители близлежащих сел связывают данное название с растением тополь, указывая при этом на факт отсутствия данного вида в этом месте.
Ономастические единицы находятся в непосредственной связи с экстралингвистическими факторами, а также взаимодействуют с другими онимами в едином социокультурном пространстве. Динамичность системы позволяет расширить границы вертикального контекста (понятие вертикального контекста, в свою очередь, связано с погруженностью отдельного онима или всего ономастического пространства в культуру). Например:
Борщёвка: название деревни происходит от лугового
травянистого растения борщевика, которое широко распространено в лесостепной полосе Восточной Европы (ТНЦ Борис.). Ср.: «растение “борщевник, Heracleum spondylium”; “похлебка из красной свеклы”, укр. борщ, словен. brsc “борщевник, целебная трава”, чеш. brsf растение “медведка”, польск. barszcz “борщевник”, “похлебка из красной свеклы”, в.-луж. barsc “целебная трава”, н.-луж. barsc “борщевник”» (Фасмер 1: 198). Диал. борщ, борщевник ‘пучки, вонючка, коего стебли едят сырьем’ (Даль 1: 118). По народным представлениям, множество географических названий, в частности, наименований населенных пунктов в Воронежском крае связывается с именем Петра I и его деятельностью: [ес’т’ сяло барщофкъ II п’отр первый туда прияжжал I ууащяли яво там уарячими щями II так он назвал эта сяло барщофкаИ] (ТНЦ Борис.).
5 Баклужа - небольшое болотце в западине, заливаемое весной (Ворон.).
При воплощении фитоморфного культурного кода объективируются потенциальные семы:
‘дуб’, ‘дубовый лес’, ‘лиственный лес’, ‘расположенный у дубового (лиственного) леса’: Калинкин Дуб - поляна (Новох.); Дубрава - лес (КТК Гриб.). Слово дубрава в воронежских говорах используется в трех значениях - ‘лес’, ‘лиственный лес’, ‘дубовый лес’ (по материалам картотеки лаборатории региональной лингвистики БГПИ). [дубрава // ран’шэ спакон викоф там рос // и щяс он исчизайьт пастипенна / климат миняитца / дуп высыхайьт / а вноф’ он бол’шэ ни-васкрисайьт // так на-йиво мес’ть начинают вазрастат’ липа / асина и бир’оза // вот эта растения / каторыйь прививаютца ат-корня / ат-симян / а дуп бол’шэ нивазраж-дайьтца//] (КТК Гриб.); Дубрава - гора: [ньдълико ат-лесъ находитцъ уара бал’шайь и красивъйь / с-названийьм дубравъ // апят’-жъ / пъ-рассказъм прадьдъф / здес’ был бал’шой лес // но этът лес вывьли пат-корьн’ / сийчяс там растут тол’къ ад’ни пасатки бир’озьвыйь//] (С-КРЧ Гриб.); Дубовка - поле, расположенное у дубового леса (НВСПС Гриб.); Дубовый - сенокос (ВСЛ Гриб.); Дубовэ /Дубовое - поле: располагается на участке уничтоженного дубового леса: [дубовъйь / эт поль // рассказывъют / там дуп // щяс нету / фс’о ръспахали / ръскърчивали // там дуп рос//] (ВЛС Гриб.); Дубочки - часть леса: [а рядъм с-кучирявым дубоч’ки / лес // а в-дубоч’ках па-дубам расли и асины / там разныйь / и витла//] (ВЛС Гриб.); Дубавская поляна - поляна: [дубафскайь палянъ / вакрух той паляны находитцъ дубовый лес//] (С-КРЧ Гриб.);
‘береза’: Березняги - сосновый лес, по краю которого растут берёзы (ОЗРН Новох.). Березняги - небольшие березовые рощи (Загоровский 1973: 67). Ср.: березник, березняк, березнюг, березнюшник, березовик и др. - ‘березовый лес, роща, место, где некогда росли березовые деревья’ (Мурзаев 1984: 83; Даль 1: 83); Берёзка - бугор (ТРТК Борис.): на бугре одиноко росла береза; Берёзка - поселок (БЧРВ Повор ); Берёзки - озеро (ВСЛ Гриб ); Берёзовая поляна - поляна: [бир’озъвъя паляна// ну/ видна / бир’озы/ в-аснавном бир’озы / вакрух бир’озы//] (ПВЛ Гриб.); Берёзовый - пруд (ЧЧРН Гриб ); Берёзовый куст - часть леса (БГН Борис., МХР Борис.) (куст ‘небольшая роща в вершинах степных логов в блюдцеобразных западинах; западины, заросшие кустарником’ (Дон, Волга) (Мурзаев 1984: 322)); Берёзовый овраг - овраг (Н-КРЧ Гриб ); Три Берёзы - поляна (Новох ); У берёз - поле (КТК Гриб.);
‘липа’: Липка / Липки - поле: [липкъ / эт поль пратяуивъйьтцъ вдол’ липъвъуь лесъ и нъзывайьтцъ липки//] (КТК Гриб.); Липки -урочище: [ес’т’ в-этъм в-лису урочищь липки// этъ нибал’шой такой
учястък / уде в-аснавном растут’ липы // ужэ сафсем там ни-сталъ липы // вот этъ липки//] (ПСК Повор.); Лыпки - овраг (МКШ Борис.). Обращает на себя внимание уменьшительно-ласкательная форма апеллятива липа - липка, используемая при онимизации. Также: Липовая аллея - аллея: [уде липы были пасажыны // ну / алейь / канешнъ // этъ вот нъчинайь ад-дубовъй алеи / и дъ-канца лесъ//] (ПВЛ Гриб.); Липовый уголок - часть леса: [чьрьс-давыцкий мост ез’дили / и прям сюда / к-ил’мяню пъварачивъли // и так нъзывают’ липъвый ууалок // ана такайь харошъйь / тут лис’т’йь и ветъч’ки / а запъх такой приятный ньвазможный//] (ТНЦ Борис.). Микротопоним может опосредованно соотноситься в сознании диалектоносителей с названием дерева: Липецкая дача - кордон (ЕСП Терн.) - имплицитно выражена сема ‘липа’. Данная единица генетически восходит к слову липец, ср.: ‘белый душистый мед, собираемый пчелами с липового цвета’ либо ‘вареный, бутылочный мед из этого меда’ (Даль 2: 253); дача ‘небольшая поземельная собственность, дарованная царем или данная по дележу’; ‘угодья и земли обмежеванные, собь владельца и общества’ (Даль 1: 413); дача ‘лесной массив, лесное угодье, делянка’ (Мурзаев 1984: 173)). [липьцкъйь дачь // липъ там / бир’озъ // жули ууъл’ / зимлянки строили / бир’озъвыи чюрбаки//] (ЕСП Терн.);
‘ольха’: Ольхи - часть леса (ВСЛ Гриб.): ольхи ‘сырой черноольховый лес на пойме или в балке’ (Мурзаев 1984: 412); Ольховка - часть села: [ф-канцэ сила находитцъ ал’хофка / каторую акружайьт ал’ховый лес // састаит ана из-дамоф тритцати//] (МХР Борис ); Ольшанка/Ольшановка (ул. Первомайская; БГН Борис ): местное слово ольшаник имеет значение ‘ольховый лес’; Ольшанка (часть улицы Коммуны; ТРТК Борис.): [ал’шанка / вот при-в’іез’дь / там ал’хи зъ-ауародъми / вада там//]; [зав’ом йиіо ал’шанкъ / исстари вот так / навернъйь / йищо дъ-ривалюцыи//] (ТРТК Борис.). Олешник, олешье, ольшаник ‘ольховый лес’ (Мурзаев 1984: 412). Также: Ольховое (Ольховское) - озеро (Новох.), Ольхи - поляна (Новох ), Ольховенькое - озеро (Новох ), Ольсяи - балка (ВСЛ Гриб.): данное название диалектоносители связывают с «произрастающей в этом месте ольхой»; ср.: ольс ‘участок черноольхового леса’; ‘облесенное низинное болото с господством черной ольхи и примесью березы пушистой’ (Мурзаев 1984: 412). В данных примерах опосредованно содержится и указание на болотистую местность;
‘осина’: Осинская - поляна (ВСЛ Гриб.); Осыково - озеро (ОЗРН Новох.): укр. осика ‘осина’; Осыковэ - осиновые заросли: []е осыково/ цэ там ростэ осыка//] (ВЛС Гриб.);
‘верба’, ‘ветла’, ‘ракита’, ‘ива’: Вэрбовэ - озеро (МКШ Борис.); Вербная - поляна (Новох ); Вербочка - озеро(Новох ); Ветла -часть речки Алабушки: [взрослыйь купалис’ // фс’о в’отлъми там//] (ПВЛ Гриб.); Ветляный овраг - овраг: [ветл мала / мокра // ручей там//] (ПВЛ Гриб.); Горелое витло - плёс: [ес’т’ ищо нъ-хапре места / нъзывайьтцъ пл’ос // уарелъйь витло// эта как ехът’ пъ-дароуи с-малъвъ займищь нъ-бал’шойь // даннъйь нъиминаванийь этъ местъ пълучилъ из-за-рошшъй витлы / ф-каторую ва-времь даждя папалъ молнийь // эта витла уарелъ // таким обръзъм / за-этим местам зъкрипилъс’ даннъйь нъиминаванийь//] (ПСК Повор.); Рокытнэ /Ракитное - поле (ВЛС Гриб ); Ракитов - пруд (ВСЛ Гриб.); Ракитов куст - болотце: [ракита расла / там диржалсь ален’//] (КТК Гриб ); Ракитово - озеро (ОЗРН Новох ); Ивочка -озеро (ВСЛ Гриб.). О смешении названий ива, верба, ракита, ветла, лоза в литературном языке и диалекте см. в работе (Куликова 2006: 29-30): ветла - преимущественно южнорусское название серебристой (белой) ивы (Там же);
‘орех’ (под орехом имеется в виду чилим «водяной орех»): Орехов затон / Орехово озеро - озеро (ТКВК Борис ); Орехово -озеро (ПСК Повор ); Ореховское (Ореховое, Орехово) - озеро (Новох.); Ореховский Ерик - ерик из озера Ореховское (Новох.); Ореховский Пронос - участок леса, по которому в половодье вода заходит в озеро (Новох.);
экспликация сем ‘сосна’, ’ель’ в микротопонимии Воронежской области имеет небольшую частотность: Сосновое - озеро (Новох.), В Ёлках, или Еловая - поляна (ПВЛ Гриб.): вокруг растут ели, посаженные бывшими хозяевами имения Волконскими.
В качестве основы имен собственных выступают породы деревьев, наиболее актуальных не только в прагматическом плане, но и в концептуальном.
Названия кустарниковых пород представлены в микротопонимии реже:
‘лозняк’ (мелкий ивовый кустарник; заросли такого кустарника): Лозинка / Лозкы (оз.; МКШ Борис.): вокруг заросли лозняка. Лозинки - озеро: [а вот тут лазинки / вот // пайд’ом / пъкажу // вот / видить / у-нас лазинки / улян’ // эта / атец када к-дифч’онкъм када хадил / к-сваим / ф-средний// так он на-лоткь пьриплывал вот эти лазинки / дажъ фсе / пьриплывал // а щяс вады нету / видить / ничиво нету // типер’ ужэ вот капусту там сажал / там траву щяс косим // фся вада куда-т делъс’ // вот здес’ былъ озьръ бал’шойь / а типер’ вот / видить / зърасло фс’о лазинкими / кустами // озиръ / ну / проста лазинки / лазинки//] (В-КРЧ Гриб.); Лозяковэ - озеро (ВЛС Гриб.); Лозовое - озеро (Новох.): лоза, лозинник, лозовник ‘заросли
ивовых кустов, ивняки’; лозняк ‘ивняк’ Мурзаев 1984: 345); лоза, лозка, лозочка, лозовина, лозина ‘дерево ветла, ива, верба’ (Даль 2: 264);
‘шелюга’ (ивовый кустарник, краснотал): Шелюга - сосновый лес, растущий на месте вырубленных ивовых кустов, то есть шелюги (ВЛС Гриб.);
‘тальник’ (заросли кустарниковой ивы): Тальниково - озеро (Новох ); Дурные Талы - поляна (Новох ); Тальниковая - поляна (Новох.);
‘тёрн’, ’терновник’: Тэрнычкы (ВЛС Гриб ); Тярны (ВСЛ Гриб ); Терниковая - поляна (Новох) - характерным признаком зоны являются заросли тёрна.
В следующих номинациях объективируются названия травянистых растений, произрастающих на территории Воронежской области:
‘лопух’: Лопушино - озеро (БГН Борис ); Лопушный - озеро (ПСК Повор.): [лапушный I там I значит I лъпухи растут!!]; Лопушная Первая, Лопушная Вторая - поляны (Новох); Лопушное - озеро (Новох );
‘репей’: Репейная - поляна (НВТРЦ Терн.);
‘конопля: Коноплянка - озеро ^КШ Борис.): [мужык мий jез’дийь на-канаплянку II сэ озира бауата рыбай II ран’шэ ус’о была у-канаплиИ];
‘камыш’: Камышовое - озеро (Повор.) - по берегам растет камыш;
‘рогоз’: Рогозное Большое, Рогозное Малое - озеро (Новох ); Рогозиха - поляна (Новох.); Рогозино - озеро (Новох);
‘таволга’: Таволжанская Музга - поляна (Новох.).
Как показывает материал, производящей базой микротопонимов по большей части служит общеизвестная апеллятивная лексика. Особый интерес в связи с этим представляет лексика диалектная: ‘дедовник - местное название лопуха: Дедки - озеро (Новох.); ‘змеиная трава’: Змеиное болото - болото (ЕСП Терн.). Ср.: змеиная трава - ‘вероника широколистная’ (Ворон., Нижегор., Куйбыш.) (СРНГ 11: 300). Информанты соотносят это название водоема с обилием змей в данном локусе: [там змей мноуьИ] (ЕСП Терн.);
‘духи’: Духи - озеро (Н-КРЧ Гриб.): озеро названо так по растущей вокруг душистой траве; ср. духи (Ворон.) ‘растение тимьян ползучий’ (картотека лаборатории региональной лингвистики БГПИ);
‘погромок: Погромкы - участок у леса, где косят сено (ВЛС Гриб.): здесь растет погремок, погромок ‘растение Rhinathus crista
galli - клопец, клоповник, копеечник, дикий хмель, гремки, звонец, позвонок, мышья трава, петров крест и др.’; погремушки ‘растение Silene іпі^а - кукольница, щелкунец, хлопушки, бешеные огурцы и др.’ (Даль 3: 157);
‘пэрдун’: Пэрдячче - озеро (ВЛС Гриб.). Данное наименование происходит от местного названия растения пэрдун: [пэрдяч’ч’е // эт тама как чякан / пэрдуны // мы их ели / как рауаза // чякан / эт рауаза / эт адно и то-жэ // а пэрдуны / ани лист шырокий / зил’оный / чистый // и ели // а растут в-ваде // вырвиш / вот стока с’йидобнае / а эта нис’йидобнае // каторае находитца в-ваде / эт фс’о с’йидобнайэ//] (ВЛС Гриб.). Характерным названием рогоза широколистного в украиноязычных селах является пэрдун (село Власовка Грибановского района, село Подосиновка Новохопёрского района и др.);
‘скрыпник’ (местное название кипрея узколистного): Скрипки -озеро (Новох.);
‘ лапка’ (лапка - местное название одного из видов клевера): Лапка - поляна (Новох);
‘лещужки’ (лещуг, лещуга - местное название растения осока в северо-восточной части Воронежской области): Лещужки Первые -поляна (Новох.);
‘резак (телорез): Резаковатое - озеро (Новох.);
‘куга’ (местное название камыша): Окуговатая Малая - поляна (Новох.); Куговатая - поляна (Новох);
‘шипшина’ (название шиповника в украиноязычных селах Воронежской области): Шипшинова, или Шипшиновая - поляна (Новох.).
Наименование леса Кочетки в селе Горелка Борисоглебского района предположительно происходит от растения кочетки ‘?’.
Положительную прагматическую значимость имеют номинации: Ягодная - поляна (Новох ), Земляничная поляна - поляна (ПВР Повор.) - в эти места ходят за ягодой, то есть земляникой.
Гидроним Бэлолистыкы /Белолистики - болото (ВЛС Гриб.) обнаруживает сферу пересечения на ментальном уровне цветового и фитоморфного кодов. Цветовой признак мотивационно обусловливает указание на местное название осины и, соответственно, место ее произрастания - болотистую местность: [бьлалистики / эт тожъ в-лису / самъйь балота // там крууом асина расла //]; [бэлолистыкы /озэрцэ / кущи якыс’ там//] (ВЛС Гриб.). В сознание диалектоносителей попадает цвет листьев осины в силу фокусирования взгляда, мысли на листьях дерева, что в определенной мере связано с трепещущей листвой и яркостью, необычностью цвета.
Онимы, образованные от апеллятивов-партитивов (то есть слов, обозначающих части, в данном случае растений), служат выражению партитивных отношений при концептуализации действительности носителями говоров: Веточки - пляж у реки Хопёр (ТКВК Борис.): находится в тени веток ивы; Зелёная Ветка -переулок: [дэ краснокуцкая маня // цэ называлы так// звалы цэй проулочек //] (ВЛС Гриб.).
Фитоморфный код важен как репрезентант концепта «Пространство» и его концептуальных признаков. Фитоморфный культурный код сопрягается на ментальном уровне с локативным кодом культуры. Например, объективация семы ‘располагаться у леса’: Лесновка - улица (Н-КРЧ, С-КРЧ Гриб ), Лесовка - часть села (ЧГРК Борис.). См.: ядерная сема ‘пространство’ в структуре лексемы лес (Куликова 2006: 68). Или реализация имплицитных сем ‘в степи’, ‘степная растительность’: Степной - пруд (ВСЛ Гриб.); Степной хутор - хутор (ОЗРН Новох.) - первые поселенцы селились непосредственно в степи; также: ‘луг’, ‘разнотравье’, ‘располагаться на лугу, у луга’: Лугань - часть села (ТКВК Борис.); Луговая /Луговка - улица (Н-КРЧ Гриб ); Лужок (луг; ВЛС Гриб.)
- пойма реки Вороны, низменное заливаемое в весенний период место; здесь косят траву и пасут местное стадо коз и овец. В говорах Воронежской области луг ‘всякая пойма, даже облесенная; в др.-рус. лугъ ‘лес, дубрава, болото, низменное место, заливной луг’; укр. луг ‘лес на низменности’ (Толстой 1969, 2006). Связь с лог, лузь и диал. ляга ‘пруд’, ‘болото’, ‘лужа’. Также луг ‘место, покрытое хорошим травостоем, здесь косят и пасут коз’ (Мурзаев 1984: 349). Также: Лужок - часть озера (ВЛС Гриб.).
Важным мотивировочным признаком, помимо указания на определенное растение, оказывается и признак отсутствия растительности (реализуются семы ‘лысый’, ‘голый’ и др.). Например:
Большой Гальчий - Малый Гальчий - овраг: [у-нас тут ръспълажона мноуа аврауъф // ес’т’ малин’кий нъзывайьтцъ уал'чий / значит’ / он нибал’шой авражък // патом/ значит’ / чьрис-площьт’ / там фтарой аврах/ эта уал’чий бал’шой нъзывайьтцъ//] (КРСН Гриб.). Гальчий, возможно, соотносим с гал, гала, гало ‘большие кочковатые болота в Полесье, заросшие травяной растительностью’; в Белоруссии гал ‘поляна в лесу’, гала ‘сенокос среди леса, лесная поляна’, в Полесье ‘открытое безлесное пространство’; на Украине гало, галава, галавина ‘лесная поляна’; ‘круглое окно в болоте, озере’; ‘озеро в лесу’; тж. гало ‘лесное озеро’ (Пск.), галя ‘чистое моховое болото в лесу’; ‘безлесное место’; ‘поляна’; галина ‘ровное, безлесное место в лесу’. Исходное значение - ‘открытое, голое
место’. Ср. прогалина, голец, голомень (Мурзаев 1984: 148, 462); «русск. диал. галый ’голый, безлесный’, галое болото ’безлесное болото’, сюда же субстантивированное гал м.р. ’голое место’, укр. диал. гал м.р. ’поляна в лесу’, блр. диал. гал м.р. то же. Связано с чередованием гласных с *golъ» (ЭССЯ 6: 96).
Рассмотренные примеры еще раз показывают, насколько в наивной картине мира, уже - в ономастической картине мира диалектоносителей, важен принцип антропоцентризма, когда представления о человеке, о себе как наблюдателе и значимых для себя реалиях становятся точкой отсчета при формировании ономастических единиц.
Рассмотрим отдельно наименования собственно растительных сообществ (лесов, лугов, полян, полей, сенокосов, пастбищ и т.д.). Геофизический (природно-ландшафтный код репрезентирует названия, отображающие свойства и особенности самого объекта.
Особую группу среди наименований растительных сообществ составляют номинации, указывающие на особенности рельефа. В частности, широко распространено в Воронежской области именование леса, изрытого оврагами: Яруга /Ярушка - часть леса: [эту ярушку ръзризаит бал’шой аврах / пакрытый рас’ти-тьл’нъс’т’йю // и ат-слова яр и пъйивилъс’ названийь ярушка//]; [рядъм с-лесъм находитцъ ярушкъ // ана възвышайьтцъ / как бы нъ-яру//] (В-КРЧ, С-КРЧ, Н-КРЧ Гриб ); Яруга - лес: [ярууа / эт смешънный лес // пирид-йим распаложын аврах / как яр // так и празвали ярууа // лиса очин’ красивыя//] (КТК, ТХВ Гриб.). Также: Ярушка - часть леса (ТРТК Борис ); Ярушки / Яруга - лес: [ньбал’шыйь лисныйь ууод’йь/ ярууъ// лисок ньбал’шой / нъд-аврауъм стаят//] (ЕСП Терн.). Ср. яруг, яруга ‘овраг или балка в степи, склоны которых хорошо закреплены растительностью’, в Воронежской обл. - ‘лесная роща на острове’ (Мурзаев 1984: 652); др.-рус. яруга ‘овраг’, ‘ущелье’; диал. укр. яруга ‘большой овраг’, ‘степной овраг’, ‘овраг, заросший лесом’, ‘выбитая водой сухая впадина’ (Марусенко 1968: 255).
Отмечено указание на положительные формы рельефа: Буйвол -поле (КТК Гриб.): «расположено на небольшом возвышении, открыто всем ветрам». См. буй ‘высокое, открытое место, подверженное ветру’. Дериваты: буево, буйвище. У А.А. Потебни отмечено буй ‘большой’ (буйтур, буйвол) (Мурзаев 1984: 99). Ср. буян, буйдан (Тул.) ‘майдан, вокруг открытое, ровное, возвышенное место’; ‘площадка, просторная прогалина’; ‘площадь торговая, базар’; буять ‘прозябать, расти на просторе, на ветру’; буй (Пск.), буево (Арх.), буище, бувище, буйвище (сев.) ‘возвышенное, открытое кругом место’; ‘пустырь на возвышении’ (Даль 1: 138). [буйвъл
тожъ самъйь / земли памещич’и // так ани и асталис’ пъд наз-ванийьм//] (КТК Гриб.)6.
Актуализируются и такие концептуальные признаки, как:
1) ‘длина’: Длинные протяги - часть леса. Характеристика «по длине» актуализируется за счет композитной составляющей -местного географического термина протяг, то есть ‘сенокосное угодье, имеющее вытянутую форму, протянувшееся вдоль леса’. [там нъзывайьтцъ лес длинныйь прътиуи / дисяткъми уиктаръф лес // с-правъй стъраны лес / а с-южнъй стъраны синакос / такой длинный / протьу он нъзывалсь // лес прътиуи//] (ВЛС Гриб.);
2) ‘форма’: Круглая - поляна (Новох.); Беседка - поляна (КТК Гриб.). Растущие вокруг березы напоминают беседку. Ср. живая беседка ‘купа деревьев, сводом над сиденьем’ (Даль 1: 85). [бисетка / эт приставляитцъ сибе дароуа / а па-обь сторъны ньбал’шыйь клач’ки идут бир’озы // а пъ-друуую тъпаля / а ф-сьридинь палянъ / и назвали вот эт бисеткъ //]; [бисеткъ / там нибал’шой лисок бир’озъвый // там как бисеткъ //] (КТК Гриб.); Сомов хвост - часть леса (ВЛС Гриб.). По форме напоминает хвост сома: [сомъф хвост тожъ лес // а лес он пъчиму нъзывайьтцъ / как у-сама хвост / лес раст’от / тол’къ ано пахожъ //] (ВЛС Гриб.); Чеботок - поле: [чибаток / эт имейьт форму в-видь сапауа/ а па-нашыму / пъ-хахляч’йи / ч’обаты нъзывают / а эт значит в-виде сапауа / если па-русски сказат’ //] (КТК Гриб.).
Г еофизический код эксплицирует визуальные модели восприятия окружающей действительности. Форма круга занимает доминирующую позицию при концептуализации пространства: Круглая Кузина - поляна (Новох ), Круглая (ВСЛ Гриб.) - поляна; Кругляк
- участок леса; Хомутец - поляна (Новох.) и др. Круг в данном случае представляет собой универсальную кодирующую модель (хомут, беседка и другие образы посредством установления внутренних структурно-семантических отношений способны выражать культурные смыслы).
В качестве параметрального признака выступает также форма треугольника и его топологически характерные модификации: Штаны - поле: [вот поль ес’т’ // нъзывайьтца штаны' // эта прям смотриш снизу / с-алабушки наверх / вот так и аврах / а поль так па-оби сторъны // и имьннъ этът аврах / как / типа матни / а эта две штанины спускаютца //] (ПВЛ Гриб.); Штаны - поле: [поль штаны пахожъ нъ-штаны кънфиуурацыйьй //] (ЕСП Терн.); Косынка -поле: [ищо адно поль ес’т’ / касынка // у-нас синакос там // ано / вот
6 Этимологические параллели на славянской основе слов с основой яр и буй широко представлены в работе (Ларин 1963).
так вот пасмотриш / и диствитьл’на / касынкъй ууалок // а вот так бууор / а снизу смотриш / и вот этът бууор как атризаит / и внис спускаитцъ касынка//] (ПВЛ Гриб.).
Прагматический аспект взаимодействия человека и окружающего его мира подтверждается тем, что метафора строится на основе наименований предметов, которые представляются наиболее важными эмпирически: они широко употребляются в деятельности сельского жителя. Например, микротопоним может формироваться на основе образа-формы: «предмет одежды» (косынка, штаны, чебот и др.), «предмет, связанный с коневодством» (хомут) и т.д.
Ментальный образ купола репрезентируется на основе метафорического онима Царьскый дворэць - болото (ВЛС Гриб.): кроны деревьев с обоих берегов смыкаются над водным потоком, образуя своего рода шатер, вызывающий образ купола. Красота места соотносится с признаком ‘царский’: «нависшие ветви ^ дворец ^ царский».
Характерны наименования, указывающие на особенности почвы:
а) ‘песчаный’. Метафорически это значение передается, например, при помощи актуализации адъектива золотистый: Золотистая поляна (ПСК Повор.) - это поляна, которая находится в лесу: трава на ней летом в солнечную погоду постоянно выгорает, что придает траве серебристый оттенок; она, по рассказам диалектоносителей, как будто посыпана золой. Актуальным признаком в этом случае является песчаная почва. Ср.: зола ‘о сухой земле’ (Ворон.) (СРНГ 11: 327); золка ‘белая или белевая земля, подзолистая почва, светло-серая, легкая и мягкая почва’ (Среднее Поволжье) (Мурзаев 1984: 225-226);
б) ’болотистый, топкий’: Алёх (С-КРЧ Гриб.) - луг, расположенный в низменном месте (заливаеся во время весеннего разлива). Ср. алес, алёс ‘мокрое место, торф, торфяное болото, мочажина, влажный луг, топь’ (белор., рус. диал. запада и северо-запада РСФСР). Сюда же альсавина, олес, ольс. Латыш. а^па ‘болотистое место’, ‘ольшаник’; литов. а^па ‘лужа’, ‘место, поросшее ольхой’, а также ольс ‘болото с зарослями ольхи, частично березы; олех ‘топкое болото с ольховыми зарослями’ (Мурзаев 1984: 48, 412), диал. олёх ‘лесное болото, поросшее ольхой’ (Пск., Ворон.); ‘лес, растущий по болоту’ (Ворон.); ‘сосновый лес’ (Ворон.); ‘лес (любой)’ (Ворон.); ‘название луга’ (Орл.), алёс, алёх ‘мокрое, топкое место, заболоченный луг’ и др. (СРНГ 1: 234; 23: 186); Тормоса -луг (БГН Борис.); ср.: тормошить ‘теребить, дергать, трясти’ (Даль 4: 672);
в) каменистая: Камни - поле (ВСЛ Гриб.);
г) солонцовая, неплодородная: Солонцовая поляна - поляна (С-КРЧ Гриб.). Ср. солонцы ‘земли с выступающей на поверхность солью (Загоровский 1973: 115); в Воронежской и Белгородской обл. ‘глинистые бесструктурные почвы, не обязательно засоленные’ (Мурзаев 1984: 567). [съланцовъйь палянъ здес’ // на-этъй палянь ничиво ни-рас’т’от / тол’ка адна трава / пътаму-штъ поч’ва съла-нец // навернъйь / и названийь атсюда пашло//] (С-КРЧ Гриб.); Солонцы - поля (НВСПС Гриб.) и др.
Растительные сообщества часто получают наименования по тому или иному виду животных, имеющему распространение в данном локусе. Например, микротопонимы указывают на распространение такого животного, как волк. Чаще всего это относится к местам, где, как правило, находилось не одно волчье логово. В данном случае реализуется имплицитно представленная сема ‘опасность’: Волчий куст - часть леса (МХР Борис.); Волчья поляна - поляна: [патом ес’т’ волч’йя паляна // там волки выли//] (ПВЛ Гриб.); Волчья Первая, Волчья Вторая, Волчья Третья - поляны (Новох );
Локативный мотивационный признак актуализируется, в частности, при помощи локативных топонимов, имеющих в качестве основной формы форму местного падежа. В подобных ситуациях номинации имеются субъект и объект наблюдения, а точка отсчета - сам наблюдатель; используются: а) ориентирующие предлоги. Например, это широко используется при наименовании полей: На Буграх (В-КРЧ Гриб ), На Бугре (ТНЦ Борис ), На Быках (ВСЛ Гриб.), У Берёз: [поль у-бир’ос // дароуа праходит // вдол' дароуи пасожъна льсъпасаткъ // и вдол’ этай дароуи праходит поль / и нъзывают//] (КТК Гриб.); У Воню'чки (еСп Терн.), У МТС (НВМКР Гриб.), У Шарихи: здесь жила женщина по прозвищу Шариха: [поль у-шарихи / съмауон харошый был//] (ЕСП Терн.); У Яшани: [у-яшани нъзывают нъ-краю сила / канеч’нъс’т’ сила // и жыла адна сим’ія / хазяинъ звали яшка / или па-троицкъму нъзывали яшань / и поль так // пъсылают туда пахат’// куда ехът’ / к-яшани // ужэ каждый знайьт / куда ехът’//] (КТК Гриб.).
Названия типа Рубежное (поля) давались в ситуации, когда позиция субъекта наблюдения не отмечена в ориентационной системе, состоящей, таким образом из объекта наблюдения и объектов-посредников. При этом маркированными оказываются семы ‘грань’, ‘рубеж’. Также: Рубеж - лес (КТК Гриб.) (расположен на границе с соседним селом). Э. Мурзаев приводит рубеж в значении ‘межа, край, граница (крубить) (Мурзаев 1984: 484). [рубеш ръспаложън нъ-крутом склонь уары / каторый па-этаму рубижу изрезън аврауъми / ураничит з-друуим силом / з-друуим калхозъм/ и вот назвали йиво рубеш//]; [рубеш / этъ на-урани
троицкъва и куткоф лисок приавражный // так он и нъзывайьтцъ рубеш//]; [лес рубеш // рубеш называйитца // там вазвышыннас’т’ / уора / пътаму-що ран’шэ такийь мелкийь нападенийь были / так там делали нашы диды рубеш//] (КТК Гриб.).
Важной особенностью наименований растительных сообществ данной зоны является обилие названий, мотивированных антропонимами. Тем самым микротопонимический код служит вербализации антропоморфного культурного кода. Суффиксы -ов- /-ев-, -ин выступают главным средством микротопонимического освоения гипокористических, суффиксально-корневых и деапеллятивных личных имен.
Отражение фамилии, имени или прозвища в микротопониме обусловлено несколькими причинами: принадлежностью данного локуса некоему лицу; прагматической деятельностью человека, связанной непосредственно с данным объектом и др. Глобальный антропоцентризм имен собственных связан с интерпретационным компонентом лексического значения слова, с активным творческим началом освоения мира, а не с его зеркальным отражением в человеческом сознании.
От антропонимов образуются наименования объектов, с которыми непосредственно связана деятельность человека. Территория под косьбу обычно закреплялась за какой-либо семьей, фамилия которой сохранилась до настоящего времени в ониме: Кузюткин покос (ВСЛ Гриб ); Попов угол /Попова поляна (ВСЛ Гриб.); Семакин: [симакин / пакос // там касили / давали паи // пъ-фамилии//] (БГН Борис.); Морозова поляна: [дет марос / марозъвы / эт в-лису / ани касили там//] (ОЗРН Новох.). Сенокосные поляны сдавались в аренду. Сельские жители заготавливали сено на пойменных лугах не только для своих нужд, но и для продажи на ярмарках. Множество именных микротопонимов говорит об арендном характере использования сенокосов: Чулкова - поляна (Новох.), Симакин (сенокосное угодье): [симакинъ / пакос // там касили / давали паи // пъ-фамилии //] (БГН Борис.); Сомовское -поле: [ани фсе паля имеют каждый клач’ок пъд-названийьм/ пъ-ръспълажэнию // сомъфскъйь / там примернъ сто дватцът’ уиктар зимли // этай зимл’ой / виднъ рукъвадил и имел ф-сваіом имении вот эт памещик // памещич’йь зимля была // сомъф йиво фамилийь // вот с-тех пор так и завут сомъфскъйь //]; [сомъфскъйь поль / там жыв ран’шъ памещик сомъф / имел сто дватцът’ уиктаръф зимли // вот ано и нъзывайьтцъ сомъфскъйь //] (КТК Гриб.); Стёпкина поляна - поляна (ПВЛ Гриб ); Сушковы поля (НВКРСН Терн.).
Таким образом, реализуются отношения, непосредственно или опосредованно связанные с деятельностью человека в разных ее составляющих.
Микротопонимы, номинирующие растительные сообщества, назывались по фамилиям помещиков-владельцев, арендаторов земель: Хренников лес - лес принадлежал купцу Хренникову: [ран’шъ там жыл хренник // там он зънималсь св’оклъй// этъ мая мамъ так уъварилъ // и вот ана работълъ там / у-этъвъ хренникъ // ани св’оклу там абрабатывъли//] (БГН Борис.; В-КРЧ Гриб.); Олейнин / Олейный лес - лес, который принадлежал роду Олениных: [вот алейный лес / барыня была //] (ПСВ Гриб.); Раевский - сад (НВМКР Гриб.) - принадлежал Раевским; Сомовское - земли помещика Сомова: [ани фсе паля имеют / каждый клач’ок пъд-названийьм / пъ-ръспълажэнию // сомъфскъйь / там примернъ сто дватцът’ уиктар зимли // этай зимл’ой / виднъ рукъвадил и имел ф-сваіом имении вот эт памещик // памещич’йь зимля была // сомъф йиво фамилийь // вот с-тех пор так и завут сомъфскъйь//] (КТК Гриб.); Раква / Раково - лес, который принадлежал в прошлом роду Раковых: [у-нас прям платинъ за-садъм / ат-фамилии / хазяин ракъф был//] (НВТРЦ Терн.). Также: Максюткино - часть дубовой рощи: [максюткинъ / эт дубовъйь рощь // бауач’ тама жыл ва-власъфкь и диржал этът лес // и паэтъму назвали максюткинъ//] (ВЛС Гриб.); Денисов (Архипов) сад - сад (Новох.), Черепанская - дубрава, название которой восходит к прозвищу Черепки: [чиряпанскъйь уара и дубрава чиряпанскъйь// тама тада чиряпки адни жы'ли //] (ТНЦ Борис.); Саликов сад - сад (В-КРЧ Гриб ); Сверчково - часть леса (БГН Борис ); Соловцов -сад (НВМКР Гриб ); Стёпкин лес (ПВЛ Гриб ); Тюменевский лес (НВКРСН Терн.).
Часто и имя (фамилия, прозвище) лесника ложится в основу названия участка леса: Попов угол, или Попово: [ета папова / папова патаму-шта там был ляс’ник первый напьрва / папоф фамилийь яво была//] (ТНЦ Борис.); Негадов лес (БГН Борис.) и др.
При образовании антропоморфных единиц актуальными оказываются ситуации, ставшие следствием поступков человека, его деятельности, чаще всего неудачной: ‘перевернуться на тракторе’: Кузино поле - поле: [кузинъ поль / эт призвали / адин там тръктарист пьрьвирнулсь / и посль ниво назвали кузинъ поль//] (КТК Гриб.) и др.
Следует отметить представленность в наименованиях растительных сообществ данного региона такого квантора, как три. На ранних этапах культуры число наделялось сакрально-магическими коннотациями; в частности, «триадичность в культуре рас-
сматривается как функция структурного модуля, как группирующий принцип» (Пелипенко, Яковенко 1998: 93-94, 101). Например, в следующих номинациях актуализируется образ центра и середины группы деревьев: Три Дуба - на этом сенокосном угодье особняком растут три дуба, вокруг находится лес: [три дуба / эт площьт’ път-сьнаууод’йь / уде касили сенъ// там пъсридинь три дубъ//] (ВЛС Гриб ); Три Берёзы - поляна (Новох ); Три Стана -небольшой участок у леса (ТРТК Борис.). В данном случае представлены квантитативы в форме количественно-именных словосочетаний.
Этнический код в микротопонимии имеет большое значение для определения границ былого расселения и путей миграции народов, народностей и т.п. Он актуализирует оппозицию «свой/чужой», в частности, «русский/цыган»: Цыганский - сосновый бор: [тут прям рядъм с-силом / ф-канцэ сила / сасновый бор ръспаложън // он нъзывайьтцъ у-нас цыуанский / пътаму-штъ там ръспаложънъ/ ну / пъсиленийь цыуан // кауда-тъ ани суда приехъли ф-сваих шатрах и ръспълажылис’ там // а так как этъ ф-канцэ сила / то там дамишки были дишовыйь // вот ани пънъкупали этих дамоф / и там щяс жывут// а к-ним прийижжают ищо цыуань// ани-тъ качевныйь // так вот там типер’ ръспълажылис’ очьн’ мноуъ симей цыуанских // и мы ходим русскийь / пътаму-штъ там очьн’ мноуъ урибоф//] (В-КРЧ Гриб.); Цыганский варок - поле: [жыли цыуань// сажули цыуанъ // рядъм ръспълауайьтцъ варок / пасли // типъ зауон / навес ат-жары / варок//] (ЕСП Терн.); Цыганский олёх - ольховый лес: [ес’т’ цыуанский ал’ох / значит // вот / кауда цыуани// цыуани / ани бисканца къчивыйь / а астънавилис’ ани вот в-этъм ал’хе / и там астанавливълсь фсиуда табър // цыуанский ал’ох // он как-та боръм ал’ховым как-та//] (ТНЦ Борис.).
Расселение украинцев на территории Воронежского Прихопёрья можно проследить, в частности, по этнотопонимам, соотносимых с апеллятивом хохол: Хохлацкие степи - поля (НВТРЦ Терн.) и др.
Представляется интересным проследить переплетение культурных кодов при наименовании непосредственно растительных сообществ. Одно и то же значение может быть передано при помощи средств различных кодов (зооморфного, фитоморфного и т.д.), как это уже было показано частично выше. Последнее становится особенно актуальным для формирования современных ономастических единиц. Так, геообъект может в селе обозначаться двумя различными номинациями, например, поле в селе Есипово Терновского района называют Поле Памяти и Филиппово поле. Название обусловлено ситуацией: во время полевых работ умер механизатор по имени Филипп: [мьхънизатър умир / серцъ
астънавилъс’ // так и нъзывайьтцъ поль памьти//] (ЕСП Терн.). С одной стороны, актуализирована антропоморфная составляющая, с другой - этическая: важным оказывается состояние «души» воспринимающего.
Таким образом, неофициальные собственные наименования растительных сообществ заключают в себе культурную информацию о пространственных представлениях диалектоносителей. Топонимическая модель пространства является по преимуществу хозяйственно ориентированной (в отличие от фольклорной и обрядовой моделей).
Наименования растительных сообществ в ономастической картине мира сельских жителей служат выражению представлений, стоящих за такими концептами и концептуальными признаками, как порядок, размер, длина, форма, характер, тип почвы, рельеф и др.
Как показывает анализ наименований растительных сообществ, партикулярная онимическая лексика сельской местности существует в практически-действенной форме: оним погружен в процессы коммуникации. Это соответственно требует привлечения к интерпретации различных прагматических показателей.
Список сокращений
БГН Борис. - с. Богана Борисоглебского района БЧРВ Повор. - с. Байчурово Поворинского района В-КРЧ Гриб. - с. Верхний Карачан Грибановского района ВЛС Гриб. - с. Власовка Грибановского района ВСЛ Гриб. - с. Васильевка Грибановского района ЕСП Терн. - с. Есипово Терновского района КРСН Гриб. - с. Кирсановка Грибановского района КТК Гриб. - с. Кутки Грибановского района МКШ Борис. - с. Макашевка Борисоглебского района МХР Борис. - с. Махровка Борисоглебского района Н-КРЧ Гриб. - с. Нижний Карачан Грибановского района НВКРСН Терн. - с. Новокирсановка Терновского района НВМКР Гриб. - с. Новомакарово Грибановского района НВСПС Гриб. - с. Новоспасовка Грибановского района НВТРЦ Терн. - с. Новотроицкое Терновского района Новох. - Новохопёрский район ОЗРН Новох. - пос. Озёрный Новохопёрского района ПВЛ Гриб. - с. Павловка Грибановского района ПВР Повор. - пгт Поворино Поворинского района ПСВ Гриб. - с. Посевкино Грибановского района ПСК Повор. - с. Пески Поворинского района С-КРЧ Гриб. - с. Средний Карачан Грибановского района
ТКВК Борис. - с. Тюковка Борисоглебского района ТНЦ Борис. - с. Танцырей Борисоглебского района ТРТК Борис. - с. Третьяки Борисоглебского района ТХВ Гриб. - с. Тихвинка Грибановского района ЧГРК Борис. - с. Чигорак Борисоглебского района ЧЧРН Гриб. - с. Чичерино Грибановского района
БГПИ - Борисоглебский государственный педагогический институт
Литература
Авдеева 2005 - Авдеева М.Т. Особенности лексики украинских говоров Воронежской области // Воронежское лингвокраеведение. Выпуск 1. Межвузовский сборник научных трудов. Воронеж, 2005. С. 31-36.
Белецкий 1972 - Белецкий А.А. Лексикология и теория языкознания: Ономастика. Киев, 1972.
Березович 2000 - Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. Екатеринбург, 2000.
Блинова 1984 - Блинова О.И. Явление мотивации слов: Лексикологический аспект. Учеб. пособие для студентов филол. факультетов университетов. Томск, 1984.
Голев 1973 - Голев Н.Д. Об описании значения слов-денотативов // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1973. С. 26-34.
Гринкова 1947 - Гринкова Н.П. Воронежские диалекты. Докторская диссертация // Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им А.И. Герцена. Т. 55. Кафедра русского языка. Отв. ред. чл.-корр. Ак. Наук УССР, проф. Б.А. Ларин. Л., 1947. С. 56-67.
Гринченко - Гринченко Б.Д. Словарь украинского языка: В 4-х т. Киев, 1909.
Даль - Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 тт. М., 1995.
Дубасов 1887 - Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края. Выпуск IV. Тамбов, 1887.
Загоровский 1973 - Загоровский В.П. Историческая топонимика Воронежского края. Воронеж, 1973.
Карабулатова 2004 - Карабулатова И.С. Топонимический код в сознании современного носителя русского языка // Русский язык: исторические судьбы и современность: II Межд. конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 18-21 марта 2004 г.): Труды и материалы. М., 2004. С. 117.
Климкова 1987 - Климкова Л.А. Диалектолого-ономастическая работа в вузе и школе (Методические рекомендации). Арзамас, 1987.
Куликова 2006 - Куликова И.С. Мир русской природы в мире русской литературы. Слова - названия растений в русской художественной картине мира. СПб., 2006.
Ларин 1963 - Ларин Б.А. Об архаике в семантической структуре слова (яр
- юр - буй) // Из истории слов и словарей: Очерки по лексикологии и лексикографии. Л., 1963. С. 78-89.
Лютикова 1999 - Лютикова В.Д. Языковая личность и идиолект. Тюмень, 1999.
Марусенко 1968 - Марусенко Т.А. Материалы к словарю украинских географических апеллятивов (названия рельефов) // Полесье. (Лингвистика. Археология. Топонимика). М., 1968. С. 206-255.
Мокиенко 1969 - Мокиенко В.М. Лингвистический анализ местной географической терминологии. Автореф. дисс. ... к. ф. н. Л., 1969.
Мурзаев 1984 - Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. М., 1984.
Пелипенко, Яковенко 1998 - Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система. М., 1998.
Постоев 1951 - Постоев М. Теллермановский лес. Воронеж, 1951.
Потебня 1989 - Потебня А.А. Мысль и язык // Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989. С. 17-200.
Проект 1969-1970 - Проект организации и развития лесного хозяйства Теллермановского леспромхоза Воронежской области. Лесоустройство 1969-1970 гг. Том I, книга I (объяснительная записка). Воронеж, 19691970.
Проект 1990 - Проект организации и развития лесного хозяйства Теллермановского мехлесхоза Воронежского лесохозяйственного территориального производственного объединения Министерства лесного хозяйства РСФСР. Воронеж, 1990.
Ростова 2000 - Ростова А.Н. Метатекст как форма экспликации мета-языкового сознания. Томск, 2000.
СРНГ - Словарь русских народных говоров. Т. 1-. М.-Л., 1965-.
Супрун 2002 - Супрун В.И. Диалектная ономастика в художественном тексте // Материалы юбилейной конференции, посвященной 60-летию филологического факультета ВГУ. Вып. 1. Языкознание. Воронеж, 2002. С. 193-197.
Сьянова 2007 - Сьянова Е.И. Антропонимическая лексика Воронежского Прихопёрья // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2007. СПб., 2007. С. 252-293.
Теория и методика. 1986 - Теория и методика ономастических исследований. М., 1986.
Толстой 1969 - Толстой Н.И. Славянская географическая терминология. Семасиологические этюды. М., 1969.
Толстой Н.И. Славянская географическая терминология: Семасиологические этюды. М., 2006.
Толстой, Толстая 2000 - Толстой Н.И., Толстая С.М. Имя в контексте народной культуры // Язык о языке: Сб. статей. М., 2000. С. 597-620. ^Ш&а РШІо^іса).
Топоров 1979 - Топоров В.Н. Об одном способе сохранения традиции во времени: Имя собственное в мифопоэтическом аспекте // Проблемы славянской этнографии. Л., 1979. С. 141-150.
Фасмер - Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т. / Пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева. М., 1986-1987.
Чижикова 1998 - Чижикова Л.Н. Этнокультурная история южнорусского населения // Этнографическое обозрение. 1998. № 5. С. 27-44.
ЭССЯ - Этимологический словарь славянских языков / Под ред. акад. О.Н. Трубачева и д.ф.н. А.Ф. Журавлева. Вып. 1-. М., 1974-.
Ключевые слова: ономастическая картина мира диалектоносителя, фитонимический код, названия растительных сообществ, внутренняя форма имени собственного.
