Онимический аспект языковой личности бывшего сельского жителя Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

M. В. Власкоба. Онимический аспект языковой личности бывшего сельского жителя

ное пространство, «рай земной», представляющий собой отражение рая небесного.

Примечания

1. Баскер, М. Гумилев, Рабле и «Путешествие в Китай». К прочтению одного прото-акмеистического мифа [Текст] / М. Баскер // Н. Гумилев и русский Парнас: м-лы науч. конф. 17-19 сентября 1991 г. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, 1992. С. 15.

2. Les Célébrités d'aujourd'hui: Judith Gautier, par Remy de Gourmont (Bibliothèque internationale d'edition) [Text]. Paris, 1903. С. 10.

3. Борхес, X, Л, Книга вымышленных существ [Текст] / X. Л. Борхес. СПб.: Азбука-классика, 2004. С. 100.

4. Chacomac, P. Eliphas Levy [Text] / P. Chacomac. Paris: Ed. Traditionnelles, 1929. С. 15.

5. Гумилев, Н. Стихотворения и поэмы [Текст] / Н. Гумилев. Изд. 3-е. Л., 1988. (Библиотека поэта. Большая серия). С. 50.

6. Санкт-Петербург - Китай: Три века контактов [Текст]. СПб.: Европейский дом, 2006. С. 13.

7. «Живя в чужих словах». Воспоминания о Л. Н. Гумилеве [Текст]. СПб.: Росток, 2006. С. 160.

8. Гумилев, Н. Указ. соч. С. 273.

9. Волошин, М. Аполлон и мышь [Текст] / М. Волошин // Северные цветы за 1911 год, собранные книгоиздательством «Скорпион». М., 1911. С. 95.

10. Гумилев, Н. Указ. соч. С. 273.

М. В. Власкоба

ОНИМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ БЫВШЕГО СЕЛЬСКОГО ЖИТЕЛЯ

В статье рассматриваются особенности антропо-нимического и микротопонимического аспектов языковой личности бывшего сельского жителя, диалек-тоносителя. В частности, автор анализирует уличные фамилии, прозвища и микротопонимы, сохранившиеся в памяти информанта.

In the article some peculiarities of anthroponimic and microthoponimic aspects of former country dweller's language personality. In particular, the author analyses street surnames, nicknames and microthoponyms that still exist in informer's memory.

В современной России наблюдается отток населения из сельской местности в города. Полного исчезновения диалектов не происходит, так как их элементы сохраняются в речи жителей, переехавших в города. Таким образом, они демонстрируют определённый консерватизм структуры, присущий живому языку. Тем самым важную роль приобретает фиксация языкового материала и в условиях функционирования диалекта, и в городской среде, имея в виду речь быв-

© Власкова М. В., 2008

ших сельских жителей. Значимым фрагментом языкового материала является онимия, так как она сохраняет фонетические, морфологические, лексические особенности, утраченные нарицательными именами.

В пределах онимического пространства среднерусской деревни существенным компонентом онимии является антропонимия, представленная неофициальными именованиями людей, в том числе так называемыми уличными фамилиями, функционирующими, в частности, в речи жителей нижегородской деревни [1]. Это свойственно и уличным фамилиям села Лапша Первомайского района Нижегородской области. Усвоенные в детстве и юности, они сохраняются в памяти бывшего диалектоносителя, каким является наш информант, Александра Александровна Бубнова, 1935 г. р., жившая в данном населенном пункте с рождения до 1954 г. Она не только сохранила в памяти уличные фамилии, но и воспроизводит их, при необходимости в большей части мотивируя.

В условиях существования многопоколенной крестьянской семьи уличные фамилии служили средством выделения из фамильного ряда родственников. В пределах одного населённого пункта часто встречались семьи с одинаковой официальной фамилией. В этом случае уличные фамилии наряду с номинативной и выделительной функциями ярко иллюстрировали дифференцирующую роль собственных имен [2].

Так, в речи нашего информанта зафиксировано 6 уличных фамилий семей Галкиных (Гор-дюхины, Картошкины, Пендюковы, Сгобуровы, Филюновы, Яшкины), 4 - семей Сенковых (Ак-с новы, Горявины, Парахины, Скоблиновы), 3 -семей Киреевых (Гормодоновы, Серафймовы, Хромовы), 2 - Антоновых (Парашкины, Шелеп нковы). А. А. Бубнова особо подчеркивает, что каждая семья села Лапша наделялась уличной фамилией, которая была известна всем (в том числе и ее обладателям). Всего в речи нашего информанта, бывшего диалектоносителя, были зафиксированы 24 уличных фамилии. С точки зрения мотивации данные онимы представляют собой несколько групп.

- Уличные фамилии, мотивированные полными или трансформированными именами родителей и прародителей (реже - других членов семьи): Парахины Параха, уличная фамилия семьи Сенковых: [мат' у-н'йх парахъй звал'и / вот и пашло //]; Тйтовы Тит, уличная фамилия семьи Поздиных: [у-н'йх д'ет был т'ит // вот и празвал'и //] и др.

- Уличные фамилии, мотивированные прозвищами предков: Блохановы Блохан, уличная фамилия семьи Хабаровых: [ат'ец у-н'йх х'йтрый был / изваротл'ивый / блъханом )иво за-этъ празва-

л'и // а там-уш и с'ем'йу]; Филюновы ^ Филюн, уличная фамилия семьи Галкиных: [у-н'йх у-фс'ей с'ем'йь глаза бы л'и бал'шы /как у-ф'йл'инъ //] и др.

- Уличные фамилии, мотивированные действиями. признаками и предметами, относящимися к прародителям семьи: Гордюхины ^ гордиться, уличная фамилия семьи Галкиных: [ан'й фс'о гард'йл'ис' / штъ-багаты //]; Хромовы хромой, уличная фамилия семьи Киреевых: [баушкъ у-н'йх была храмайъ //]; Картошкины ^ картошка, уличная фамилия семьи Галкиных: [мат у-н'йх как-тъ в-мъгаз'йн пр'ишла и гъвар'йт / мы фс'о картошку дъ-картошку )ид'йм // вот и празвал'и //] и др.

- Уличные фамилии, мотивированные звукоподражаниями: Шйркины ^ ширк, уличная фамилия семьи Харчонковых: [ат'ец у-н'йх хад'йл как-тъ инт'ир'еснъ / штанам'и фс'о шырк-шырк //].

Мотивация не всех антропонимов информанту известна. Так, А. А. Бубнова не смогла пояснить происхождение уличных фамилий Сгобу-ровых, Горявиных, Шеяновых, Копыловых, П ри-ных, Арюткиных.

Кроме уличных фамилий, к антропонимичес-кой лексике относятся прозвища. «Прозвищные онимы - это огромный пласт лексики, в котором, как в зеркале, отражается жизнь этноса, его культура, история. Язык ономастикона - это разноуровневая знаковая система, образуемая текстами, кодами, ибо, как и язык, ономастикон - зеркало культуры» [3]. Прозвища индивидуализируют человека, дают ему оценку и используются в определенной ситуации. Их функция эмоционально-экспрессивная, а бытование ограничено локальными и временными параметрами. Прозвища наиболее ярко выполняют индивидуализирующую функцию, отражая разные свойства именуемого: внешний вид, особенности речи, манеру поведения, свойства характера [4]. Прозвища составляют в микросистеме, в том числе села Лапша Первомайского района Нижегородской области, периферию антропонимического поля [5]. Они разнообразны по типу мотивации, отражают:

- особенности речи человека: Дрында (прозвище Натальи Лазаревой: [гъвар'йлъ ана бы стръ / дры-ды-ды //]), Шелепёнок (прозвище Николая Антонова: [он шъп'ил'ав'ил //]) и др.;

- внешний вид по сходству с животным: Лиса (прозвище Анны Сенковой: [х'йтръ ана была пр'ам как л'иса //]), Филюн (прозвище Николая Галкина: [глаза был'и бал'шы /как у-ф'йл'инъ //]) и др.;

- физические качества индивида: Рыжий (прозвище Д. М. Кашина: [волъсы у-н'иво ры жы были //]), Уголёк (прозвище Александра Галкина: [волъсы у-н'иво ч'орны //]) и др.;

- психические особенности индивида: Блохан (прозвище Василия Хабарова: [он х'йтрый был /

изваротл'ивый / блъханом )иво за-этъ празвал'и //]) и др.;

- особенности поведения: Любовна (прозвище Н. П. Сенковой: [уч'йт'ьл'н'ицъ нашъ была / ана нам ф'с'о пръ-л'убоф' расказывълъ / вот и празвал'и //]) и др.;

- характерные действия: Свистун (прозвище Ивана Галкина: [св'ис'т'ел он ф'с'о вр'ем'ъ //]) и др.

Кроме того, в исследуемом нами говоре употребляются прозвищные комплексы как сочетания личного имени и непосредственно прозвища. При этом особенно частотны неполные формы имени, образованные усечением и трансформацией основы (Катя, Коля и др.), а также с помощью суффикса -к-: Ванька, Витька, Колька и др. Таковы, например, сочетания личного имени и прозвища, информирующие о физических или психических качествах индивида: Катя беззуба (прозвище Екатерины Христофоровой: [зубоф у-н'ей малъ былъ //]); Витька-карман (прозвище Виктора Медина: [глухой он был // гъвар'й-л'и пръ-н'иво / глухъ / как ф-карман'ь //]); Вань-ка-хрык (прозвище Ивана Лизунова: [хул'иган'-истый он был / матъм ругалсъ / н'ьхарошый //]).

Прозвища по самому своему предназначению коннотативны, несут в себе оценку, которая заключается в самом значении языковой единицы. «Здесь как бы опредмечивается само отношение к называемому предмету, и само значение по природе своей коннотативно. Поэтому каждое прозвище уже в момент создания получает определенную стилистическую окраску, которая обычно и воспроизводится в момент его употребления» [6]. В большинстве своем прозвища содержат негативную окраску и являются обидными. В анализируемой микросистеме таковы, например: Чурбан, Дрында, Ванька-хрык, Камбала, Пендук, Блохан и другие. Наш информант свидетельствует о том, что такими прозвищами «людей в глаза не зовут». Положительная окраска более редка для прозвищ. А. А. Бубнова к таким отнесла номинанты Уголёк, Любовна, имеющие оттенок ласкательности.

Среди имен собственных не менее информативны географические названия, в частности, микротопонимы, они очень ценны для истории языка, народа благодаря их устойчивости. «Региональная микротопонимическая система отличается от других региональных систем, а также от общей ономастической системы не только своими размерами, объемом, но и своеобразием номенклатуры единиц, их взаимосвязями друг с другом и с единицами региональной языковой системы в целом, отражением своеобразия истории края, его социально-культурных условий» [7]. Своеобразием отличаются и микротопонимы села Лапша Первомайского района Нижегородской области.

М. В. Власкоба. Онимический аспект языковой личности бывшего сельского жителя

Наш информант уехал из с. Лапша в 1954 г., однако микротопонимы данного населенного пункта живы в его памяти до сих пор, являясь одним из параметров языковой личности А. А. Бубновой как бывшего сельского жителя. При этом существенно то, что информант помнит не только сами единицы, микротопонимы, но и в большинстве случаев их мотивацию. В некоторых случаях, правда, высказываются предположения относительно происхождения имён. Например, относительно названия самого села Лапша: [ран'шы у-нас ф-с'ил'е пл'ил'й лапт'и / можьт ат-этъвъ пашло / н'и-знай' //].

Микротопонимы в самом селе Лапша и в памяти его бывшего жителя по характеру объекта делятся (подобно собственно топонимам) на ряд групп, соответственно секторам микротопонимического пространства [8].

1) Микрогодонимы - названия частей селений, улиц, переулков. В с. Лапша микрогодони-мами являются только улицы, причем именуются они «порядками» в значении - «улица в два ряда домов»). Красный порядок - [красный / эт был самый цынтрал'ный пар'адък // там и-дамоф бол'шъ //]; Погорелый порядок - [згар'елъ на-н'ом два р'ида дамоф //] и др.

2) Микрооронимы - названия объектов рельефа. В данной группе микротопонимов представлены названия оврагов, или вершин, и гор (гора в значении «верхняя часть склона оврага »). Прудовый овраг (или Прудовая вершина) -[окъл цынтрал'нъвъ пруда он нъхад'йлс'ъ / вот и назвал'и прудовый //]; Прудовая гора - [прудовъ гара нъв'ирху прудовъ аврагъ была / прут р'адъм // вот и празвал'и //] и др.

3) Микродримонимы - названия лесов, участков леса, кордонов, рощ, садов. Из всех перечисленных объектов в с. Лапша выделяются названия лесов, кордонов. Сосновый лес - [адн'и сосны там расл'й //]; Мазинский лес - [окъл д'ьр'ив'ен'к'и мас' он нъхад'йлс'ъ //] и др.

4) Микрофитонимы - названия отдельных деревьев. Барский дуб - [нъ-б'ьр'игу барскъвъ пруда стайал // старый он такой / здаровый / высок'ий / стал'етн'ьй давнъст'и этът дуп //]; Тополь - [у-школы стайал топъл // так пахлъ ат-н'йво хърашо / къгда он цв'ол //].

5) Микродромонимы - названия дорог, тропинок. Микродромонимы указывают на тот населенный пункт, в который ведет данная дорога: Дорога на Большой Макателём; Дорога на Первомайск; Дорога на Юрьевку и др.

6) Микрогидронимы - названия водных источников: прудов, озёр, болот, ручьёв, частей рек, мест купания на реке. Из всех перечисленных объектов в микротопонимической системе с. Лапша выделяются в основном пруды. Центральный пруд - [он шол м'ежду красным и пъгар'е-

лым пар'аткъм / па-цэнтру с'ила // самый бал'шой прут в-д'ир'евн'ь //]; Колхозный пруд - [в-этъм пруду скат'йну калхозну купал'и / тол'къ дл'ъ-н'йх этът прут //] и др.

7) Микроспелеонимы - названия колодцев, родников. В с. Лапша микроспелеонимами являются только названия колодцев. Лазарев колодец -[этът калод'ьц был р'адъм с-лазър'ьвым'и //]; Слободской колодец - [нъ-слаботк'ь калод'ьц был // вот и назвал'и //] и др.

Микротопонимические группы, выделенные по виду объекта, в совокупности дают представление о физико-географических особенностях местности. Результатом исследования именно этого аспекта имен говора с. Лапша явилось установление следующего факта: среди микротопонимов данного говора большинство составляют названия дорог (9 объектов), на втором месте после них находятся названия улиц (8 единиц); затем идут названия лесов и участков леса (7 единиц; это связано с тем, что Первомайский район находится в лесном краю: по зелёным площадям на одного жителя приходится 334 кв. км, одной из основных производственных специализаций является лесная промышленность [9]). Характер микрообъекта зачастую отражается в самом микротопониме путем употребления соответствующего географического термина. Например, Первомайский лес, Сазанов порядок, Степанов пруд, Таланов колодец, Микитявый овраг. Вне употребления географического термина характер микрообъекта структурно в самом имени не отражается.

Микротопонимическая система определяется характером внутрисловных и межсловных, вне-словных отношений, которые наиболее отчетливо проявляются в такой микросистеме, как гнездо. Существование, функционирование микротопонимов группами, семьями, или гнездами, - своеобразная «гнездованность», «гнездовость», проявляющая связи микротопонимов, в целом основанная на отражении связей микрообъектов, -относится к числу специфических признаков микротопонимии [10]. Гнезда в микротопонимии являются разными по характеру внутренних и внешних связей, по структуре и образованию, а также по количеству входящих в них членов (по объему). К последнему признаку относятся двучленные гнезда: Степанов пруд - Степанов колодец; Ореховый овраг - Орехова гора. Зафиксированы трехчленные гнезда: Заводской пруд -Заводской колодец - Заводской овраг; Барский лес - Барский пруд - Барский дуб. Перечисленные гнезда включают в себя только составные единицы. Кроме того, выделяется одно «смешанное» гнездо, содержащее в своем составе и однословные, и двусловные наименования: Слободка (улица) - Слободской колодец - Слободской

овраг. «Гнездовость» характерна для всей региональной, неофициальной, онимии.

Микротопонимы с. Лапша по структуре делятся, прежде всего, на однословные и составные. Это деление является бесспорным. Однословные представляют собой один компонент, имеющий простую или сложную основу, оформленный по лексико-грамматической модели существительного мужского или женского рода в начальной форме. Например: Слободка (улица), Курмыш (улица), Гора, Церква, Капкас (лес), Кордон. Составные микротопонимы оформляются как именное субстантивное словосочетание типа: Красный порядок, Богатый бугор, Мазинский лес, Барский дуб, Заводской пруд, Лазарев колодец, Ореховый овраг и др. В целом составных микротопонимов в рассматриваемом нами говоре значительно больше, чем однословных, причём во всех секторах микротопонимического пространства. Предпочтительность такой структурной оформленности объясняется стремлением к большей конкретности имен, что представляется более актуальным, чем стремление к экономии. Последнее оказывается менее существенным для региональных имен, поскольку оперирование ими не выходит на большую арену, не предполагает большого потока информации [11]. Важно заметить, что микротопонимы сохранились в памяти информанта не просто в виде отдельных единиц, а в тесной связи между собой, они являются микропарадигмой в системе, в них отражается интерпретация единиц бывшего диалекто-носителя, А. А. Бубновой.

В ходе работы нами ставилась задача рассмотреть, насколько онимическая лексика сохранилась в памяти бывшего сельского жителя, диа-лектоносителя. Так, было зафиксировано 23 про-звищных онима, 24 уличных фамилии и 47 микротопонимов. В большинстве случаев онимы являются мотивированными и доказывают, что собственные наименования, усвоенные в детстве и юности А. А. Бубновой, сохранены в ее памяти и по сей день. Это свидетельствует о том, что в речи информанта не утратились региональные черты, в частности онимическая лексика. Микротопонимы и антропонимы, сохранившиеся в памяти бывшего диалектоносителя, представляют особый интерес не только с точки зрения истории, культуры и быта села, но и с точки зрения изучения языкового сознания личности.

В языковой личности бывшего сельского жителя отчётливо выделяются три уровня: вербально-се-

мантический, ответственный за владение языком (нулевой); когнитивный, включающий концептуальную систему индивида (первый); мотивацион-но-прагматический, включающий информацию о внутренних установках, целях и мотивах личности (второй) [12]. Когнитивный и мотивационный уровни языковой личности, проявляясь в употреблении информантом региональных онимов, характеризуют бывшего сельского жителя как индивида, имеющего свою картину мира, обладающего способностью её осмыслить и дать оценку.

Примечания

1. См.: Климкова, Л. А. Онимическое пространство одного села: объем, состояние, тенденции развития [Текст] / Л. А. Климкова, Т. Е. Зинина // Материалы для изучения селений России: доклады и сообщения 6-й науч.-практ. конф. «Российская деревня: история и современность»: в 2 ч. Ч. 2: Язык русской деревни: Говоры. Лингвофольклористика. Ономастика. М., 1997. С. 72-78.

2. См.: Тюрина, Г. Н. Уличная фамилия как компонент именования сельского жителя (на материале говоров юга Нижегородской области) [Текст] / Г. Н. Тюрина // Сельская Россия: прошлое и настоящее: доклады и сообщения 8-й рос. науч.-практ. конф. (Орел, ноябрь 2001). М., 2001. С. 258.

3. Блевцак, Т. Б. Прозвищные онимы Шпаковс-кого района Ставропольского края: функционирование и семантика [Текст] / Т. Б. Блевцак // Сельская Россия: прошлое и настоящее: доклады и сообщения 8-й рос. науч.-практ. конф. (Орел, ноябрь 2001). М., 2001. С. 252.

4. Ср.: Там же.

5. Ср.: Супрун, В. И. Ономастическое поле русского языка и его художественно-эстетический потенциал [Текст] / В. И. Супрун. Волгоград: Перемена, 2000. С. 8.

6. Сироткина, Т. А. К вопросу о стилистической окраске антропонимов [Текст] / Т. А. Сироткина // Ономастика Поволжья: тез. докл. VIII междунар. конф. Волгоград, 1998. С. 92.

7. Климкова, Л. А. Диалектолого-ономастическая работа в вузе и в школе [Текст]: метод. рек. / Л. А. Клим-кова. Арзамас, 1987. С. 25.

8. Ср.: Климкова, Л. А. Региональная ономастика (микротопонимия Арзамасского района Горьковс-кой области) [Текст] / Л. А. Климкова. Горький, 1985. С. 35-36.

9. См.: Камерилова, Г. С. Отечество моё Нижегородское: Книга для чтения [Текст] / Г. С. Камери-лова. Н. Новгород, 1997. С. 275.

10. См.: Климкова, Л. А. Диалектолого-ономасти-ческая работа... С. 25.

11. Ср.: Климкова, Л. А. Региональная ономастика. С. 66.

12. См.: Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность [Текст] / Ю. Н. Караулов. М., 1987. С. 38.