CC BY
8ы
ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
О^ МОДЕРНИЗАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
УДК - 130.122 КАРЕЛИН Владислав Михайлович,
ББК - 87 доцент кафедры социальной философии,
кандидат философских наук, Российский государственный гуманитарный университет
e-mail: phizika@mail.ru
09.00.11 - социальная философия
РАССТАВАЯСЬ С УНИВЕРСИТЕТОМ КУЛЬТУРЫ.
МИССИЯ УНИВЕРСИТЕТА И ТНК-ИДЕОЛОГИЯ
Аннотация. В статье проведен анализ метафоры транснациональной корпорации, примененный к исследованию современного университета. Показано конструктивное значение метафоры в понимании университета в его современных условиях. Продемонстрирована неизбежность смены модели университета культуры моделью постисторического университета.
Ключевые слова: Билл Ридингс, делегитимация, миссия университета, постисторизм, современный университет, философия образования.
KARELIN VladislavMikhailovitch,
associate professor, department of social philosophy,
PhD (in Social Philosophy), Russian State University for the Humanities
PARTING FROM THE UNIVERSITY OF CULTURE.
MISSION OF THE UNIVERSITY AND TNC-IDEOLOGY
Abstract. The paper analyzes the metaphor of transnational corporation applied to research of the modern University. The constructive meaning of the given metaphor for understanding of the University in its modern conditions is proved. The certitude of shift from the model of the University of culture to the model of the post-historic University is demonstrated.
Key words: Bill Readings, delegitimation, mission of the University, post-historicism, modern university, philosophy of education.
Университет — явление, безусловно, историческое. Несмотря на то что феномен университета возник в Средние века, а в качестве предше-
ствовавших ему форм институционализа-ции научной и образовательной деятельности нередко называют античную платоновскую академию, можно не просто гово-
Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ, проект № 16-36-00026.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2017
рить о том, что каждая эпоха и каждый культурный контекст оставляет след в устроении университета как проекта, но и утверждать, что существует множество различных версий университета как интеллектуального проекта. Одна из наиболее известных смелых попыток очертить контуры истории университета в соответствии с его задачами, строением и идеологией принадлежит Биллу Ридингсу, автору нашумевшей книги «Университет в руинах» [5]. Говоря об университете, ученый представлял его не через реализацию некой транскультурной задачи, а в виде нескольких дискретных моделей, последовательно сменявших друг друга и базировавшихся на глубоко различающихся фундаментах, на которых строились, по сути, разные проекты университета.
Смена этих проектов, по Ридингсу, представляла собой коренные перевороты в идеологии университета, которые воплощали смены эпистемологических и коммуникативных оснований. Это трансформации не кумулятивного характера, для них неприменим (или, во всяком случае, недостаточен) идеал развития: это качественные изменения, схожие с парадигмальны-ми сдвигами в теории научных революций Томаса Куна. Это сдвиги, которые полностью меняют картину мира, модифицируя и само восприятие [3, с. 173-207].
Историю осмысления проекта университета Ридингс раскрывает в виде такой последовательности: «Существовало три идеи Университета эпохи модерна, а именно кантовская концепция разума, гумболь-дтовская идея культуры и сегодняшнее технобюрократическое понятие совершенства», или, проще говоря, в виде исторического нарратива «разум - культура - совершенство» [5, с. 30, 31], признавая при этом, что речь идет не о неком шествии всепод-чиняющих «формаций», а о смене доминант.
Современная модель - это модель университета совершенства («university of excellence»), однако она не поглотила предыдущую: местами можно констатировать широкое влияние, а порой и присутствие предыдущей модели гумбольдтовского университета культуры. Для многих идея ру-инизации университета по этой причине
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 12 • 2017
кажется лишь выдумкой, мало совместимой с действительностью. Впрочем, нужно говорить, что ридингсовская интерпретация — это действительно интерпретация, а не императив: представленная ученым модель не призыв, а лишь констатация.
Хотя в такой эволюции стадия университета культуры представляется как нечто неактуальное, ей нужно отдать должное и не стоит умалять ее значения в истории образования и в целом в истории идей. Я уверен в том, что именно в гумбольдтов-ском проекте рассуждение об университете перестает быть просто главной идеей, а переходит в область саморефлексии университета, к тому же реализуемую в практических действиях. Это то время и тот контекст, когда не мыслители, не политики, а сам университет обращается на себя, рефлексивно конституируя себя как своеобразного антропологического субъекта.
И все же гумбольдтовский университет, будучи представленным в наши дни, не имеет собственного места в современности. Одна причина — в исчерпании собственного ресурса верховодства культурой, как и образованием;вторая — в возникновении новых доминант, теснящих предшествующие. Разберемся с ними.
Радикальный поворот в понимании культуры, человека и окружающего мира, произошедший в новое время, как известно, связан с радикальным обращением к рационализму, как и с резко возрастающим интересом к гносео-центрированному знанию: новоевропейское мышление, не отрицая фундаментальности онтологии, бросает невиданные прежде силы уже не на познание сущего. Природное не может быть достоверно развернуто в перспективе мировоззренческого осмысления: на смену натурфилософии приходят иные средства познания природы, развиваемые естественными науками. Соответственно и прежняя идея референции знания, постоянно памятующего о некоем идеале абсолютной истинности, теряется; она видится уже не в перспективе стабильного бытия, а в перспективе познания, постоянно ускользающего от попыток зафиксировать его точность, достоверность и устойчивость. Еще более радикальный сдвиг провоциру-
ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ет социально-релятивистское видение мира в XX в., которое убеждает в социальной обусловленности знания или, по крайней мере, органичной сплавленности знания/науки с социальными факторами (что находит отражение, по меньшей мере, в различных теориях социологии знания и в постпозитивистских проектах философии науки). Все эти факторы приводят к подрыву прежних оснований университета.
Что же касается новых факторов, новых доминант, то вслед за Ридингсом наступивший парадигмальный сдвиг представляется следующим образом: «...университет становится институтом иного типа; он больше не связан с судьбой национального государства, так как перестает выступать в роли творца, защитника и распространителя идеи национальной культуры. Во всех уголках мира процесс экономической глобализации ведет к относительному упадку национального государства в качестве первичной инстанции воспроизводства капитала. Университет, в свою очередь, становится транснациональной бюрократической корпорацией, либо связанной с транснациональными инстанциями управления, такими, как Европейский союз, либо функционирующей независимо по аналогии с транснациональной компанией» [5, с. 12].
Следует подчеркнуть, что в этом размышлении речь идет именно об аналогии, а не о механизме работы транснациональной корпорации (ТНК), как и не о том, что университет теперь становится частью глобального процесса. Действительно, сколько ни говорить о процессах глобализации экономических процессов, университеты, даже включаясь в международные проекты, по-прежнему остаются на страже национальных интересов стран, которые они представляют. Если принимать метафору ТНК, предлагаемую для понимания университета, то надо в первую очередь понять, какова же вообще идея корпоративизма. А она вовсе не нова. Снова заглянем в монографию Ридингса; в другом месте он пишет: «Средневековая гильдия была практическим сообществом (стеклодувов, маляров, шинкарей); средневековый Университет — как община людей, обучающихся знаниям, — представлял собой
корпоративное (выделено мной. - ВК) объединение, в средневековом понимании аналогичное гильдии. В эпоху модерна Университет становится образцом социальных уз, связывающих индивидов в силу общей приверженности идее национального государства. Конечно, это преобразование происходит неравномерно и в разной форме, поэтому некоторые университеты более современны (modern), чем другие» [5, с. 283]. Снова и снова мы имеем дело с некой устойчивой социальной структурой, чьи практики демонстрируют наличие не просто институционализации, но и необходимость репрезентации этой институции не столько в функциональном, сколько в структурном аспекте; это в любом случае и в любом контексте будет специализированное сообщество. Таким образом, мы имеем лишь сдвиг от одной формы корпорации-институции к другой.
Какова же роль ТНК-идеологии в моделировании проекта современного университета? По всей видимости, акцент на транснациональном развитии институтов знания делает необходимым отказ от идеи центрации науки и образования в рамках государства. Бюрократизация, включающаяся следом за механизмами оптимизации результата в свете еще одной, рыночной (глобальной рыночной), метафоры, оказывается побочным продуктом нового положения дел. И добавляющаяся сюда идеология «совершенства / превосходства» уже не может быть схожа с прежними идеологиями разума или культуры, она несравнимо уязвимее: с одной стороны, ее телеология ослаблена - нет четкого суверенного субъекта, извещающего о мисси университета, современный университет многолик и множественен; с другой стороны, идея совершенства не имеет референта. «...Совершенство нельзя использовать в качестве критерия, поскольку совершенство - не фиксированный стандарт оценки, а указатель, значение которого зафиксировано по отношению к чему-то еще. Совершенство корабля определяется по другим критериям, нежели совершенство самолета», — пишет Ридингс [5, с. 43].
В таком проекте перед нами рисуется картина тотальной симуляции и тупика
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2017
развития институциональных форм знания. Однако не следует ограничиваться лишь таким описанием, а ТНК-идеологию не нужно представлять как некое «монди-алистское зло». Если посмотреть на положение дел в расширенном ракурсе, то де-референцилизация постигла и университет разума (когда корреспондентная перспектива истинности знания начала покидать первый план), и университет культуры, когда культура перестала видеться только как национальное явление.
Распад университетской автономии и исчезновение его привилегированного статуса в обществе становится причиной неизбежного расставания с идеологическим форматом университетом культуры. Однако это не превращает университет в опустевшие руины, непригодные для обитания. Руинизировалась именно прежняя модель, но внутри нее и на ней же строится иная. Новые контуры университета — это не пустое пространство. Более того, это пространство заполненное, но чем? Не идеальной гармонией данного от века и конгруэнтного разуму естества. И не своеобразной надчеловеческой энергией культуры. Новое пространство, если предложить другую метафору, атонально, оно не беспринципно и не деструктивно. Здесь уже не так уютно, но стоит ли определять университет как «зону комфорта»?
Проект Ридингса приближается к замыслу «постисторического Университета, университета без идеи» [5, с. 43] — интеллектуальной среды, где отступает гнет легитима-ционных условий производства и сохранения знания, где легитимация средствами то-тализующих метанарративов сходит на нет [4], а миссия университета концентрируется не на трансцендентных идеалах, а на про-цессуальности производства знания. Университет должен быть шумным и беспокойным местом, как пишет Рональд Барнетт [1, с. 52]. Но эти предикаты напряженного состояния не признаки войны и разрушения, а конструктивные симптомы коллективного сознания, которое строится не на основе консенсуса как всеобщего согласия, а на основе диссенсуса как непрерывной критики и поиска разрешений проблем, как и поиска самих новых проблем.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2017
Говоря о глобалистской метафорике, нужно сказать, что ТНК-идеология, стоящая за нынешним университетом совершенства, — это то, что современному образованию еще нужно пережить. Глядя из предположительной точки ближайшего будущего, когда наступит новое постисторическое состояние университета, можно сказать, что университет совершенства лишь неизбежная, хотя и не обязательная, фаза развития, наподобие формации в мар-ксовой модели общественного развития. Она не такая, к которой нужно стремиться и которую непременно следует встроить в ход истории наподобие НЭПа как условно-обязательной стадии капитализма в раннем СССР, а такая, с которой мы не могли не столкнуться в силу сверхдетерминацион-ного (в смысле Л. Альтюссера [2]) эффекта культурно-исторических обстоятельств.
Список литературы:
[1] Барнетт Р. Осмысление университета // Alma mater. Вестник высшей школы. 2008. № 6.
[2] Дмитриев Т. Сверхдетерминация // Современная западная философия: Энциклопедический словарь / Под ред. О. Хеффе, В.С. Малахова, В.П. Филатова, Т.А. Дмитриева. М.: Культурная революция, 2009.
[3] Кун Т. Структура научных революций. М.: АСТ, 2015.
[4] Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. - 160 с.
[5] Ридингс Б. Университет в руинах / Пер. с англ. А.М. Корбута. М.: ГУ-ВШЭ, 2010. - 304 с.
Spisok literatury:
[1] Barnett R. Osmy'slenie universiteta // Alma mater. Vestnik vy'sshej shkoly'. 2008. № 6.
[2] Dmitriev T. Sverxdeterminaciya // Sovremennaya zapadnaya filosofiya: E'nciklope-dicheskij slovar' / Pod red. O. Xeffe, V.S. Mala-xova, V.P. Filatova, T.A. Dmitrieva. M.: Kul'tur-naya revolyuciya, 2009.
[3] Kun T. Struktura nauchny'x revolyucij. M.: AST, 2015.
[4] Liotar Zh.-F. Sostoyanie postmoderna / Per. s fr. N.A. Shmatko. M.: Institut e'ksperimental'noj sociologii; SPb.: Aletejya, 1998. - 160 s.
[5] Ridings B. Universitet v ruinax / Per. s angl. A.M. Korbuta. M.: GU--VShE', 2010. - 304 s.
