CC BY
21
REFERENCES
1. Ibn al-Athir. Al-Lubab fi tahdhib al-ansab [General Refining of Genealogy. Vol. 3]. Baghdad, MaKtaba al-.uusanni, 429 p. (In Arabic).
2. Al-Sam'ani. Kniga nisb. T. 11 [The Genealogy. Vol. 11]. The Cairo, MaKtaba ibn Teymiyya, 1984. 592 p. (In Arabic).
3. Yaqat al-Hamawi. Mucam at-buldan [Dictionary of Countries]. Beirut, Dar sadr, 1977. 461 p. (In Arabic).
4. Zakir Mammadov. Azarbaycan falsafasi tarixi [History of Azerbaijan Philosophy], Baku, Ir§ad, 1994. 340 p. (In Azerbaijani).
5. Salah al-Din al-Safadi. Al-Vafi bi-l-vafayat [An Arabic Biographical Dictionary], Vol. 20. Research and Care Ahmad al-Arnaut, Turki Masa-
hifi, Beirut, dar ihya al-turas al-arabi, 2000. 248 p. (In Arabic).
6. Zakir Mammadov. Ayn al-Qudat Miyanaci [Ayn al-Qudat al-Mayancji], Baku, Elm, 1992. 52 p. (In Azerbaijani).
7. Zakir Mammadov. Azerbaydjanskie filosofy i mysliteli Srednevekovya [Azerbaijan Philosophers and Thinkers of the Middle Ages]. Baku, Elm, 1993. 88 p. (In Russ.).
8. Ayn al-Qudat Mayancji. Shakva al-Qarib [The Complaint of a Stranger]. Tehran, Matbaa camia Tehran, 1962. 51 p. (In Arabic).
9. Zakariya Qazvini. Asar al-Bilad vaAxbar al-Abbad [Monument of Places and History of God's Bondsmen], Wiesbaden, Saydiq. 1967. 452 p. (In Arabic).
Ф.Ш. Сибагатов УДК 821.512.141.09(470.57)+821(4/9)09
РАННЕЕ ТВОРЧЕСТВО МАЖИТА ГАФУРИ В КОНТЕКСТЕ ТИПОЛОГИИ БАШКИРСКОЙ ДУХОВНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Аннотация
Статья посвящена исследованию эволюции башкирской литературы начала XX века в контексте типологии и специфики башкирской духовной литературы, что покачивает ее сложность и многогранность. Основными составляющими ее развития, как и во многих тюркоязычных литературах, были традиций устного народного творчества, письменной литературы на тюрки и ислам. В своих произведениях авторы часто обращались к кораническим и послекораническим легендам и преданиям, которые подвергались современной художественной интерпретации. В статье данная проблема рассматривается на примере раннего творчества Мажита Гафури. В произведениях даже советского периода автор не отходит от типологии и специфики традиций духовной литературы, но в этом случае в идеологическом плане они несут другую окраску.
Ключевые слова: духовная литература, башкирская литература, типология, специфика, традиция, кора-нические сюжеты, сгрукгура
Сибагатов Флюр Шарифуллинович, кандидат филологических наук, доцент Башкирского государственного университета (Уфа), e-mail: jamcichta@mail. ru
Flur Sh. Sibagatov, Cand.Sc. (Philology), Associate Professor of Bashkir State University (Ufa), e-mail: [email protected]
©Сибагатов Ф.Ш., 2016
Flur Sh. Sibagatov
THE EARLY CREATIVITY OF MAZHIT GAFURI
IN THE CONTEXT OF BASHKIR SPIRITUAL LITERATURE
Abstract
The article investigates the evolution of the Bashkir literature before the 20th century in the context of the typology and specificity of the Bashkir spiritual literature that demonstrates its complexity and diversity. The main components of its development, as in many Turkic-speaking literatures were the traditions of folklore, literature written in Turki and Islam. In his works the author often refers to Koranic and post-Koranic legends and traditions which received a modern artistic interpretation. In the article the problem is considered as an example of the early creativity of Mazhit Ciafuri. In the works of the Soviet period, the author does not depart from the typology and the specific traditions of spiritual literature but in this case they have another colour in ideological terms.
Key words: spiritual literature, Bashkir literaUire, typology, specificity, tradition, Quranic stories, structure
Анализ генезиса башкирской литературы до начала XX века показывает ее сложность и многогранность. Основными составляющими се развития, как и во многих тюркоязычных литературах, были традиции устного народного творчества, письменной литературы на тюрки и ислам.
Влияние сюжстно-композиционных, идей-но-тсматичсских особенностей и образной системы арабо-мусульманских культурных традиций на башкирскую литературу особенно заметно на примере произведений народного поэта Башкирской АССР Мажита Гафури (1880— 1934), чье творчество до сегодняшнего дня освещалось однобоко. На примере произведений советского периода, как повести «'Кара йедор» (Казан, 1927; «Чсрноликие»), «Шагирзын алтын приискаЬында» (Офе, 1930; «На золотых приисках поэта»), поэма «'Кы^ыл йондо?» (Офе, 1925; «Красная звезда») и др., старались преподнести таким образом, что поэт всегда стоял на атеистических позициях. В то же время его знали как автора таких произведений, как: «Мснла Ьибэтулла бин шэйх Зэйнулла эн-Нэт<шбэнди хэ'зрэтлэрс мэрсиэсс» (СПб., 1903; «Элегия по мулле Хибатулле бин шейх ан-Накшбанди»), «Эзэм во Иблис» (Офе, 1910; «Адам и Иблис»), «Хэ'зрэт рэсул (салаллаЬу гэлэйЬи уэ сэлэм) уэ ДУРТ хэлифэ» (Офе, 1912; «Его сиятельство посланник Аллаха (да благословит его Аллах) и четыре халифа»), «Рисэлэт» (Офе, 1916; «Посланник») и др.
М. Гафури получил традиционное образование в известных медресе Урало-Поволжья. Его наставниками были такие известные религиозные деятели, как Зайнулла Расули (1833-
1917), Зия Камали (1873-1943), Галимьян Ба-руди (1857-1921) и др., что повлияло на его дальнейшее мировоззрение и творчество.
В арабо-мусульманской культуре получило утверждение, что знания могут быть божественными и человеческими, последнее, в свою очередь, делилось на традиционное и рациональное. В Урало-Поволжском регионе, как на Северо-Восточном Кавказе, Средней Азии и Казахстане, знания представляли, в основном, традиционные отрасли, куда, наряду с религиозными науками, входили филология, история и художественная литература.
В Урало-Поволжье относительно литературных памятников религиозно-дидактического характера бытовали определения «арабо-мусульманская литература» и «тюрко-мусуль-манская литература». С начала постсоветского периода широко используется термин «духовная литература» [1; 2; 3].
Как известно, начало XX в. - период формирования первых национальных поэм. Они основывались либо на фольклорном [(Б. Мирзанов «Инкилаб» (1916; «Переворот»), «Ен туйы» («Бесовская свадьба»)], либо на религиозном [Ш. Бабич «Газазил» (1916; «Газазил»), М. Гафури «Адам и Иблис», «Посланник»! сюжетах. В произведении «'Кор-бан байрамы менэсэбэте илэ» (1918; «По случаю Курбан-байрама») Ш. Бабич также умело использовал сюжетно-композиционную форму кораничсской легенды [4|.
На наш взгляд, подобная тенденция характерна для мировой культуры, ибо: «...мифология - весьма архаическая и, вместе с тем, очень живучая форма творческой фантазии.
Она выступает доминантой духовной культуры в первобытных и отчасти древних обществах... мифология составляет почву и арсенал ранних форм как религии, так и поэзии» [5, с. 23].
Художественная интерпретация кораничес-ких и послекоранических легенд особенно широко используется в кисее «Адам и Иблис» М. Гафури.
Библейское повествование об Адаме оказало огромное влияние на мировую культуру и ввело в оборот такие символы, как Эдем, запретный плод, Дерево познания Добра и Зла, Древо Жизни, змей-искуситель, изгнание из рая. На наш взгляд, в произведении мы можем наблюдать определенное влияние Ветхого Завета, где приводится подробное описание жизни Адама и Евы, которое включает в себя сюжетные элементы создания Богом первых людей, искушение и грехопадение, изгнание из рая и последующее расселение их потомков по всему миру.
В своем произведении М. Гафури в сю-жетно-композиционном плане успешно использовал четыре коранические легенды: о сотворении мира [7: 52-54], [10: 3], [11: 7-9], [25: 59-60], [50: 37-38]; об Адаме, Хавс и история их изгнания из рая [2: 30/28-38/36], [7: 10/9-25/24], [15: 26-36], [17: 61/63], [20: 115/114-124]; об Иблисе и его изгнании из рая в ад [2: 34/32], [7: 11/10-18/17], [15: 30-43], [17: 61/63-64/66], [18: 50/48], [2: 116/115], [38: 71-84/85]; о Кабиле и Хабиле [5: 27/30-32/35]. Анализ произведений показывает, что автор в некоторой степени был знаком с Библией и Евангелием.
История сотворения - один из немногих мифологических сюжетов, который встречается в культуре почти всех без исключения народов и религиях мира. Об этом повествуется в суре «ал-Хиджр» и других аятах Корана. В таком же русле начинается кисса. С первых строк автор рисует картину сотворения мира, его величие и грандиозность. В композиционном плане она выполняет как бы роль экспозиции. Фрагмент теста на тюрки:
л ^ ^ з1
^ ^ ^ ДУ Л '" у ^I 4¿)у ^¿у
1 Подстрочный перевод автора.
Транслитерация:
Хода гэзимэт уэ кедрэт берлэ ерне хак иткэч
Ер естендэ эдэмилэрне яратырга уа?ыт еткоч
НиЬэйэтсез ксшслэргэ булур диб ер йезе мескен
Ер естено узенен фойзене осрарны чочкэн ■кояш нур чочде ерго кендезен, я ктыртды ай тендз
Ксшслэрнс яралтмак булды шундан сун ер естендэ НигоЬдер? [6, с. 2].
Перевод:
Когда Ходаи с величием и могуществом землю эту сотворил, Когда настала время создать людей, Решив, что земля покажется людям убогим, Землю раскидал своим тайным лучом. Солнце распустил свои лучи на землю, ночью заблестила луна,
Только после этого решил он соотворить людей.' Почему-то?
В Коране нет единого описания процесса сотворения человека - «из звучащей глины» [15: 26], «сотворил его лучшим сложением» [95: 4]; из сгустка [9: 1-2], сгустка крови [22: 5]. Мажит Гафури в произведении использует последнее.
Другая кораническая легенда, используемая М. Гафури, сказание об Иблисе и его изгнании из рая в ад [2: 34/32], [7: 11/10-18/17], [15:30-43], [17: 61/63-64/66], [18: 50/48], [20: 116/115], [38: 71-84/85]. Здесь автор также не отдаляется от сюжета, а точно следует за ним, а монолог Иблиса (просьба сохранить ему жизнь) почти полностью совпадает с отдельными ая-тами суры «ал-Хиджр» [15: 32-40]. На данном сюжете основана также поэма Ш. Бабича «Газазил» [4].
В седьмой главе книги, показывая читателю, что им не были изменены сюжетно-композици-онные особенности преданий и слова его не вымысел, М. Гафури ссылается на некие книга [6, с. 13].
Эти строки являются как бы завершающими аккордами к коранической легенде об изгнании Адама и Хавы из рая. Далее начи-
настся новая сюжетная линия.
Идея-тематика и сюжетная последовательность этой легенды находит отражение и в других произведениях М. Гафури. В стихотворении «Йэшэйем, донъя зинданында биклэнсп...» (1913; «Живу, в темницу мира заточен...») размышления о нестабильном положении в обществе, об утрате людьми духовных ценностей наводят поэта на пессимистические мысли. По его мнению, за грехи Хавы и Адама сурово расплатились не только одно поколение людей, но и все человечество. Перевод (на баш. яз.)
дзэм, haya был ергэ ыргытылгас,
Хэта/р - хур umme Алла ИэммэИен дэ.
ГонаИлы бе% гонаИыбы? шомлогонаи
Торабыу бе?хозаизьщ термэИендэ [7, с. 109].
Низвергнуты недаром божеством
Адама с Евой жалкие сыны;
Попрали истину, склоняясь перед злом,
И за грехи навек заточены [7, с. 109].
Этим автор подводит нас к мысли, что эта расплата за то, что Адам и Хава, как и их потомки, склонили голову перед злом, нарушили истину, установленную Аллахом.
История Кабила и Хабила, как и указанные выше предания, занимает особое место в мифологии многих народов. Своими корнями она уходит в дрсвнсиудсйскис и христианские мифологии. Там они известны под именами Авель и Каин. Позднее ее сюжетные отрывки вошли в Коран (сура «ал-Маида» [5:27-35]).
Если в коранической легенде повествование начинается с жертвоприношения, то М. Гафури делает попытку восстановить моменты, предшествующие к данному преданию. Он рассуждает о начальных этапах истории человечества, об их численном увеличении, т.е. поэт опирается на послекоранические легенды.
Когда дети уже достаточно подросли, Адам женил их - так на земле начали действовать первые законы шариата. Только один Кабил воспротивился воле отца - ему приглянулась другая, из-за нее он начинает враждовать со своим братом:
^Jjjl ¿Áj ji JJ 3-lia.l «Jjté»
o-5 jj^ jjá олjj jvji y.
fLs JiA ai^ ^já » ; JJIA ^ JJJ
«¿»La jy ¿y¡ ¿pljá.
2 Подстрочный перевод автора.
Транслитерация:
Кабил ачуун эчендэ саклады Бер аи уат<ыт узды Бер аула'к ердэ Ьабилнын я'касына культ сузды
Диде Ьабил: кулны сэн миэ сузсан дэ мин сузмам
Ходадан кур-камын мин, нишлэсэн дэ гэЬедеми бозмам [6, с. 20].
Перевод:
Хранил Кабил свою злость, истек некоторое время,
В одном тихом месте поднял он руку на Хабила.
Сказал Хабил: «Если ты поднял руку, то не подниму я,
Боюсь гнева Ходая, делай хоть что, не нарушу клятву я!»2.
Эти строки соответствуют монологу сына Адама в Коране [5: 28].
Данная сюжетная линия вплотную примыкает к мотиву - «нафс» (страсть, отрицательные черты души). Кабил тоже не смог устоять против него и ради обладания женщиной убил своего брата [5: 29].
Поэт также обращался и к жанру сира -жизнеописанию пророка Мухаммеда [8].
В произведениях советского периода М. Гафури также не отходит от типологии и специфики традиций духовной литературы, но они в идеологическом плане часто несут другую окраску. Например, в повести «Черно-ликие» автор стремится показать вред религиозного фанатизма и невежества. Любящие друг друга Закир и Галима были обвинены в блудстве и жестоко наказаны, потому что нормы шариата - в усмотрении деревенского муллы, все зависит от его трактовки. Религиозные нормы поведения, в разработке которого принимали участие такие мыслители ара-бо-мусульманского мира, как Ибн Араби и др., жители деревни воспринимают совсем по-другому: «Услышав слово "шариат", дядя Фахри задрожал, будто он оказался перед лицом какой-то страшной неизвестности» [7, с. 160].
Используя религиозные предания, автор не налагает на них положительную коннотацию, что было связано с адаптацией к новой поли-
тичсской обстановке. В стихотворении «Кук йырзары» (1927; «Небесные песни»), как и в поэме «Адам и Иблис», мы встречаем тех же двух героев - Адама и Иблиса, а также образ рабочего, т.е. это произведение является нази-рой (спором) с предыдущим его произведением («Адам и Иблис»).
Многие писатели и поэты использовали традиционные формулы, жанры, темы, мотивы и сюжеты для выражения своих идей. Данная тенденция была характерна не только дореволюционной литературе, но и литературе советского периода. Позднее ее с успехом использовал и Б. Ишемгул.
В поэме «Эшсе» (Казан, 1921; «Труженик») М. Гафури для представления атмосферы работы завода использует идею-тематику и образную систему коранической легенды о Страшном суде. Этому способствует расплавленный чугун, который сравнивается с несущейся водой, а также шум, визг и гудение завода [7, с. 256]. Даже рабочие, трудящиеся в этой обстановке, черные от гари и пыли, в полумраке выглядят словно черти из подземсль [7, с. 256].
Таким образом, на примере творчества М. Гафури видим влияние арабо-мусульманской художественной традиции на культуру башкирского народа, которое сыграло заметную роль в становлении и развитии национального словесного искусства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Акамов А. Г. Духовная литература кумыков: (XVII - нач. XX вв.). - Махачкала: ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2008. - 322 с.
2. Сафиуллина P.P. Арабская книга в духовной культуре татарского народа. - Казань, 2003. -214с.
3. Сибагатов Ф.Ш. Духовная литература башкирского народа. - Уфа: Гилем, 2015. - 152 с.
4. Сибагатов Ф.Ш. Отражение восточных поэтических традиций в произведениях «Газазил» и «По случаю Курбан-байрама» Ш. Бабича // Всстник Башкирского университета. - 2011. - № 3 (1). Т. 16. - С. 989-991.
5. Мелитинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора // Фольклор. Поэтическая система. - М.: Наука, 1977. - С. 23-41.
6. Fa фу pi I М. Эдэм во Иблис. - Уфа:
Шарк, 1910 (на араб, графике).
7. Гафури М. Избранное. - М„ 1980. - 168 с.
8. Сибагатов Ф.Ш. Как жанр религиозно-дидактического характера, сират ан-наби в башкирской литературе начала XX века // Проблемы востоковедения. - 2015. - № 4. - С.56-60.
9. Гафури М. Повести / пер. с баш. А. Бор-щаговского. - М.: Советский писатель, 1981. -351 с.
REFERENCES
1. Akimov, А.Т. Dukhovnaya literatura ku-mykov: (XVII - nach. XX vv.) [Spiritual Literature of the Kumyks (the 17th - Early 20th Centuries.)]. Makhachkala, the Institute of Language, Literature and Arts, the RAS Daghcstan Scientific Centre, 2008. 322 p. (In Russ.).
2. Safiullina, R.R. Arabskajct kniga v dukhov-noy kul'ture tcttarskogo naroda [Arabic Book in the Spiritual Culture of the Tatars] Kazan, 2003.214 р. (In Russ.).
3. Sibagatov, F.Sh. Dukhovnoya literatura bas-hkirrskogo naroda [Spiritual Literature of the Bashkirs]. Ufa, Gilcm, 2015. 152 p. (In Russ.).
4. Sibagatov, F.Sh. Otrazhenie vostochnykh poeticheskikh traditsij v proizvedenijakh «Gazazil» i «Po sluchayu Kurban-bairama» Sh. Babicha [Reflection of the Oriental Poetic Tradition in the Works Gazazil and On the Occasion of Eid al-Adha by Sh. Babich|. Vestnik Bashkirskogo uni-versiteta- Bulletin of Bashkir University. 2011, no. 3(1), vol. 16, pp. 989-991 (In Russ.).
5. Mclitinsky, E.M. Mif i istoricheskaja poe-tika fol'klora [Myth and Historical Poetics of Folklore]. In: Fol'klor. Poeticheskctja sistema [Folklore. Poetic System], Moscow, Nauka Press, 1977 (In Russ.).
6. Gafuri, M. Adam i Iblis [Adam and Iblis]. Ufa, Shark Press, 1910 (in Arabic script.).
7. Gafuri, M. Izbrannoe [Selected Works]. Moscow, 1980 (In Russ.).
8. Sibagatov, F.Sh. Как zhanr religiozno-didakticheskogo khciraktera, sirat an-nabi v bashkirskoy literature nachala XX veka [Sirat an-Nabi in the Bashkir Literature of the Early Twentieth Century Being a Rcligious-Didac-tic Genre]. Problemy vostokovedenija — Problems of Oriental Studies. 2015. no. 4, pp. 56-60 (In Russ.).
9. Gafuri, M. Povesti [Long Stories]. Moscow, Sovetskij pisatel', 1981. 351 p. (In Russ.).
