CC BY
71
УДК 811. 161.1: 82-97
РАДОСТЬ КАК АГИОГРАФИЧЕСКИЙ КОНЦЕПТ (В НИКОНОВСКОЙ РЕДАКЦИИ ЖИТИЯ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО)
Ю. В.Коренева
HAGIOGRAPHIC CONCEPT JOY IN THE LIFE OF ST. SERGIUS OF RADONEZH (NIKON'S TEXT)
Y.V.Koreneva
Московский государственный областной университет, yukor74@mail.ru
В статье с лингвокультурологической позиции анализируется семантика концепта Радость в житии преподобного Сергия Радонежского; вычленяются контекстуальные семантические признаки лингвоконцепта в исследуемом тексте; устанавливаются парадигматические и синтагматические свойства лингвоконцепта Радость; определяются понятийная, образная и ценностная стороны данного концепта.
Ключевые слова: лингвоконцепт «Радость», концептосфера, житие, семантические признаки
Taking the approach of cultural linguistics, the author of the paper studies the semantics of hagiographic concept Joy in the Life of St. Sergius. Contextual semantic features are singled out in this text. Also the author defines paradigmatic and syntagmatic properties of linguistic concept Joy and designates its conceptual, figurative and valuable aspects. Keywords: concept Joy, the sphere of concepts, the Life of Saints, semantic features
В 2014 году проходили торжества в честь 700-летия Игумена земли Русской, великого подвижника и печальника, преподобного Сергия Радонежского. Личность преподобного Сергия удивительна со всех точек зрения: и исторической, и богословско-философской, и культурно-литературной, и лингвистической, и особенно духовной. В нашей статье совмещается лингвистический и культурологический аспект восприятия житийного текста, автором которого был архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Никон, опубликовавший житие в 1885 году и удостоившийся за первое издание премии митрополита Макария.
В житийном тексте проявляется через словоупотребление русское православное религиозное сознание. Прагматическая направленность житий святых — реализация религиозных значений (православно ориентированных) тех слов, которые тематически и семантически принадлежат одной области — макроконцепту Человек, так как агиографическое произведение строится вокруг личности святого человека. В лингвокультурологическом ключе концепты выражают ментальность через «набор специфических когнитивных, эмотивных и поведенческих стереотипов нации» [1]. Три измерения концепта — образное, понятийное, ценностное [2] — в словесной реализации сопряжены с выделением лингвокогнитивных признаков в семасиологии концепта. Концептосфера агиографии представлена как круговая схема, своими зонами соприкасающаяся с концептосферами других областей как религиозного, так и обыденного сознания. Некоторые концепты агиографии — Дар, Святой, Подвиг, Смирение, Сердце и др. — включены в систему психических (духовных) концептов, которые входят в базовые концепты, фундаментальные для языка и всей картины мира [3].
В нашем случае подход к восприятию концепта как части религиозной культуры является не просто оправданным, но и необходимым. Считаем необходимым вести поиск слов-репрезентантов не только от текста как речеязыкового результата, а от самой жизни, в случае нашего предмета внимания — монашеской деятельности, которая находит отображение в письменных агиографических источниках. Следовательно, круг анализируемых концептов будет определяться самой жизнью монаха и монастыря, в котором он подвизался и впоследствии прославился в чине преподобного. Такие слова-репрезентанты концептов в житии святого обычно имеют сильную текстовую позицию, т. е. выполняют роль ключевых слов — имен концепта, концепт овнешняется через контекст, и ключевое слово в этом случае указывает на него: Чудо, Смирение, Терпение, Молитва, Молчание, Дар, Благодать и др. С этих позиций очевидна ведущая роль лексико-семантического уровня в оязыковлении концептуальных аспектов сознания. Поэтому концепт можно определить и как ментальную этико-психологическую сущность, реализуемую через номи-
нативную единицу данного национального языка и культуры.
Все концепты агиографического произведения так или иначе связаны с формированием представления у читателя или слушателя жития образа святого подвижника, внешнего и внутреннего человека. В нашей статье текст Жития преподобного Сергия является полем реализации в том числе и такого лин-гвоконцепта, как Радость. Словом-именем концепта Радость будет одноименное существительное, т.е. лингвоконцепт. В данной работе анализируются се-мантико-когнитивные характеристики лексемы радость, употребляемой в дискурсивных условиях русской агиографической концептосферы. Из наблюдений над текстом Жития лингвоконцепт Радость наиболее ярко обнаруживает свои семантические признаки благодаря ближайшему лексико-семантическому окружению. Связано это, вероятно, с жанрово-стилистическими ограничениями в семантической парадигматике — синонимика и антонимика соответствующей лексемы немногочисленна в исследуемом житийном тексте:
1) можно отметить глагольную синонимическую парадигму: радоваться — ликовать, которая стилистически оправдана:
— Ликовалъ и онъ духовно, любуясь детьми своими... [4];
2) редкую синонимику существительных: радость — веселье — восторг:
— 3 мая 1319 года въ домк боярина Кирилла была общая радость и весел1е: Марш Богъ далъ сына
(9).
— Нужно ли говорить, съ какимъ восторгомъ принялъ святой отрокъ этотъ благодатный даръ? (16).
3) редкую контекстуальную антонимику существительных: радость — страх:
— «<...> зачкмъ же вы страшитесь тамъ, гдк нктъ никакого страха? Вамъ должно радоваться, что Богъ благословилъ васъ такимъ дктищемъ <...>» (19).
4) наиболее частотна парадигматика ассоциативного и гиперо-гипонимического характера: радость — шутка — смех — пустословие; радость и любовь:
— Такъ, прежде всего онъ совершенно уклоняется отъ дктскихъ игръ, шутокъ, смкха и пустословiя <.> (21).
— Съ глубокимъ смиретем просилъ онъ Пре-подобнаго Сергiя принять его въ число своихъ по-слушниковъ, и Преподобный с любовт и радостт принялъ смиреннаго архимандрита (89).
— Многiе приходили къ нему <...> вскхъ при-нималъ онъ съ радостт и любовт, по слову Евангельскому: грядущаго ко мнк не изжену вонъ (1оан. 6, 37) (90).
Что же касается синтагматических свойств лингвоконцепта Радость, то текст Жития преподобного Сергия показывает, что радость:
1) имеет физическую характеристику объёма, свойство наполняемости и место присутствия (сердце, душа, человек):
— Благоговейный герей, по имени Михаилъ, нарекъ младенцу во святомъ крещенги имя Варфоломей <...> это имя и по самому значению своему — сынъ радости было особенно утешительно для родителей сего младенца, ибо можно ли описать ту радость, которая переполняла их сердца, когда они видели предъ собою начало исполненгя ткхъ светлыхъ надеждъ, которыя почивали на семъ младенце со дня его чудеснаго проглашенгя во чреве матери? (9).
— Небесная радость наполнила сердце сми-реннаго Серггя; пророческое виденге касалось не его одного, но и всего воздюбленнаго братства, всехъ дорогихъ чадъ его по духу, и онъ пожелалъ разделить свою духовную радость съ кемъ-нибудь из присныхъ учениковъ своихъ (124).
— Радуясь отъ всей души, что Богъ привелъ ему встретиться съ такимъ святымъ старцемъ, Варфоломей сладостно внималъ душеполезнымъ наставленгямъ <... > (17).
2) имеет явные внешние признаки: слёзы, свет:
Слезы радости блестели въ его детскомъ
взоре <...> (16).
— Нужно ли говорить, съ какимъ сердечнымъ умиленгемъ впервые приносилъ Преподобный Сергий безкровную жертву собственными руками? Онъ весь исполненъ былъ благоговейнаго страха и весь сшлъ неземноюрадостгю... (83).
— Съ какою-же радостю вышли они теперь на встречу своему новому начальнику, или, лучше сказать, своему давнему наставнику и любимому отцу! Со слезами сыновней любви поклонились они ему до земли. Радовался и святой игуменъ, смотря на радость любимыхъ чадъ своихъ (85).
— Принявъ благословенге отъ старца, они предложили ему радушное угощете (18).
3) невозможно скрыть, это чувство проявляется внешне:
— Боясь потерять сына, онъ, конечно, не смелъ разглашать о совершившемся чуде; но въ силах ли онъ былъ скрыть отъ всехъ радость роди-тельскаго сердца? Первый заметилъ эту радость келейный ученик Преподобнаго, чрезъ котораго и стало известно въ послкдствш это чудо, записанное съ его словъ и блаженнымъ Епифангемъ (112).
4) должна быть разделена с другими людьми, ею следует делиться:
— Праведные родители пригласили своихъ родныхъ и добрыхъ знакомыхъ разделить съ ними радость по случаю рождетя новаго члена семьи, и все благодарили Бога за сгю новую милость, явленную Имъ на доме благочестиваго боярина (9).
5) имеет характеристики нефизического происхождения:
— Небесная радость наполнила сердце сми-реннаго Серггя; пророческое видете касалось не его одного, но и всего воздюбленнаго братства, всехъ дорогихъ чадъ его по духу, и онъ пожелалъ разделить свою духовную радость съ кемъ-нибудь из присныхъ учениковъ своихъ (124).
— Въ духовной радости возвратился онъ на-конецъ въ Радонеж: теперь никто и ничто не могло удержать его въ мир# среди столь несносной для души его суеты... (34).
Выделенные нами контекстуальные семанти-ко-когнитивные признаки составляют образную сторону исследуемого концепта. Примечательно, что в образной стороне описания концепта отсутствуют религиозные семы, это слово не обнаруживается и в Словаре православной культуры [5]. В сопоставительном словаре О.А.Седаковой глагол радоваться указан без семантизации, выделено лишь специфическое употребление радуйся как перевода греческого Хоарю в традиционном приветствии [6]. Данное наблюдение и ссылки на Старославянский словарь, в котором для славянского радость указаны греческие параллели [7], обозначают еще один путь семантического анализа лингвоконцепта Радость — через корреляцию с древнегреческими словами хора, ayalXiaci^, nepixap^, фоа5ро<;, в которых актуализированы семы "восторг", "счастье", "свет, сияние" [8]. Данные корреляции отмечаются и в церковнославянском языке: «корень рад означает блестящий, просветленный» [9], т.е. радость связывается с приветствием (следовательно, она коммуникативно значима) и сиянием (следовательно, проявляется внешне и имеет положительную оценку). Отметим здесь использование в коммуникативной функции императива радуйся в акафистном тексте, что является самостоятельным объектом изучения.
Понятийная сторона лингвоконцепта Радость трактуется в современных идеографических словарях как: «состояние душевного удовлетворения, большого удовольствия, сопровождаемое веселым чувством; син. веселье, отрада; ант. грусть, печаль, тоска, огорчение, горе, скорбь, разг. кручина [10]; 7.1. существительные, обозначающие эмоциональное состояние в группе 7. Эмоции»; «эмоциональное состояние (2.2 Чувства и эмоции в 2.0 Человек как чувствующее, желающее, мыслящее и говорящее существо)» [11]. Из словарных данных очевидно отнесение радости к сфере эмоций человека, т.е. этот концепт имеет психическую и антропологическую сущность.
В этимологических исследованиях указывается на неясное происхождение данного корня: «Радость — от -рад- о.-с. *radb, и.-е. * red- (:*rod-) "радостный", "веселый", "ободрять". Слово не имеет родственных связей в других и.-е. языках, кроме некоторых языков германской группы» [12] и высказывается предположение об изначальной неэмоциональности значения: «Радость — праИЕ * RAD- "для поощрения, чтобы помочь", сближение с "радеть, нерадивый" в значении "заботиться"; дальнейшая этимология связывает ИЕ корень с др.-инд. radhyati, radhnöti "удается, справляется", "чтобы добиться успеха, для достижения"; осет. RAD "порядок, ряд"» [13]; «по
всей видимости, первичное значение у слова радость не было эмоциональным. Судя по результатам этимологического анализа, данное слово изначально могло обозначать определенные желания, стремления человека (в том числе и эмоциональные), или положительное отношение к людям» [14].
Рассуждая о радости как о культурном концепте и этимологизируя данное слово, Ю.С.Степанов выдвигает версию о внутренней форме: «ощущение внутреннего комфорта, удовольствия бытия, возникшее в ответ на осознание (или просто ощущение) гармонии меня со средой, "заботы" кого-то обо мне <...>, и сопровождающееся моей готовностью проявить такую заботу в отношении к другому» [15]. Также, сравнивая индийские, балтийские и славянские данные, ученый указывает, что в древности в индийской языковой системе корень со значением «привести человека в состояние готовности» совмещал причину и цель и имел религиозно-культовое наполнение [15, с. 452].
Продолжить изучение внутренней формы лин-гвоконцепта Радость возможно и по пути сопоставления с онимом Радонеж, также включенным в русскую религиозную культуру.
Так выстраивается связь понятийной и образной сторон описания концепта. Ценностная сторона связана не столько с частотностью употребления слова-имени концепта и его коррелятов, но прежде всего с развертыванием сюжетно-композиционной линии житийного повествования, с наполнением и раскрытием образа святого человека. Контекстуальный анализ семантических свойств лингвоконцепта Радость определяет его место в кругу личностных концептов жития, эксплицирующих антропоцентрический вектор макроконцепта Святой/Святость наряду с другими агиографическими концептами — Чудо, Молитва, Дар, Смирение, Благодать и проч. В Житии преподобного Сергия радость выступает всегда как некий положительный знак поведения человека в отношениях с другими людьми, этот знак как эмоциональный результат связан с событиями в жизни как самого преподобного Сергия и/или монастырской братии, так и с чудесами, совершаемыми по молитвам святого.
1. Лингвокультурный концепт: типология и области бытования [монография]. Волгоград: ВолГУ, 2007. С. 14.
2. Карасик В.И. Лингвокультурные концепты: Подходы к изучению // Социолингвистика вчера и сегодня: Сб. науч. трудов. Изд-е 2-е, доп. М., 2008. С. 127-155.
3. Пименова М.В. Когнитивная лингвистика и концептуальные исследования на современном этапе // Текст и контекст в лингвистике: Сб. научных статей по материалам Международной научной конференции XI Виногра-довские чтения «Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты», посвященной 200-летию со дня рождения Н.В.Гоголя (12-14 ноября 2009 г.) / Отв. ред. Е.Ф.Киров. М.: МГПУ; Ярославль: Ремдер, 2009. С. 90.
4. Житие и подвиги преподобнаго и богоноснаго отца нашего Сергия, игумена Радонежскаго и всея России чудотворца. Составлено архимандритом Никоном. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904. С. 144. (Репринтное издание. Без года). Далее в круглых скобках указывается страница этого издания.
5. Скляревская Г.Н. Словарь православной церковной культуры. СПБ., 2000. 278 с.
6. Седакова О.А. Словарь трудных слов из богослужения: Церковнославяно-русские паронимы. М.: Греко-латинский кабинет Ю.А.Шичалина, 2008. С. 293.
7. Старославянский словарь (по рукописям X—XI веков): Около 10 000 слов / Под ред. Р.М.Цейтлин, Р.Вечерки и Э.Благовой. 2-е изд., стереотип. М.: Рус. язык, 1999. С.565.
8. Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. М.: Греко-латинский кабинет Ю.А.Шичалина, 2006. Репринт V издания 1899 г. Стлб. 4, 994, 1303, 1338; Греческо-русский словарь Нового Завета: Пер. краткого греческо-английского словаря Нового Завета Баркли М. Ньюмана / М.: Российское Библейское общество, 1997. С.11, 225.
9. Полный церковно-славянский словарь (со внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений). Протоиерей Г.Дьяченко. М.: Отчий дом, 2001. С.535. (Репринтное воспроизведение издания 1900 г.).
10. Большой толковый словарь русских существительных: Идеографическое описание. Синонимы. Антонимы. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2005. С.192.
11. Система лексических минимумов современного русского языка: 10 лексич. списков: от 500 до 5000 самых важных русских слов / Под ред. В.В.Морковкина. М.: Астрель, АСТ, 2003. С. 625-626.
12. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: 13 500 слов: Т.1-2. М.: Рус. язык, 1993. Т.2. С.92-93.
13. Проект международной этимологической базы данных «Вавилонская башня» [Сайт]: URL: starling.rinet.ru (дата обращения: 04.04.2014).
14. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах: Монография. Волгоград: Перемена, 2001. С.122.
15. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академический Проект, 2004. С.453.
1.
References
Lingvokul'turnyj koncept: tipologiya i oblasti bytovaniya [Linguistic and cultural concept: typology and sphere of existence]. Volgograd, VolGU Publ., 2007, p. 14.
2. Karasik V.I. [Linguistic and cultural concepts: approaches to study of sociolinguistics]. Sociolingvistika vchera i segodnya [Sociolinguistics yesterday and today]: coll. of research papers. Moscow, 2008, pp. 127-155.
3. Pimenova M.V. [Cognitive linguistics and contemporary conceptual studies]. Int. Conf. Proc. XI Vinogradov readings: "Text and context: linguistic, literary and methodological aspects", dedicated to the 200th anniversary of birth of Nikolai Gogol (The 12-14 of November 2009). Moscow, MGPU Publ.; Yaroslavl': Remder Publ., 2009, p. 90.
4. Zhitie i podvigi prepodobnago i bogonosnago otca nashego Sergiya, igumena Radonezhskago i vseya Rossii chudot-vorca. Sostavleno arximandritom Nikonom [Life and exploits venerable and God-bearing our Father Sergius of Radonezh and Wonderworker of all Russia. Compiled by Archimandrite Nikon]. Svyato-Troickaya Sergieva Lavra Publ., 1904, p. 144.
5. Sklyarevskaya G.N. Slovar' pravoslavnoj cerkovnoj kul'tury [Dictionary of Orthodox Church culture]. Saint Petersburg, 2000. 278 p.
6. Sedakova O.A. Slovar' trudnyx slov iz bogosluzheniya: Cerkovnoslavyano-russkie paronimy [Glossary of difficult words of church service: Old Church Slavonic & Russian paronyms]. Moscow, 2008, p. 293.
7. Staroslavyanskij slovar' (po rukopisyam X—XI vekov): Okolo 10 000 slov [Old Church Slavonic dictionary (based on the manuscripts X—XI centuries): Around 10 000 words]. Moscow, Rus.yaz. Publ., 1999, p. 565.
8. Vejsman A. D. Grechesko-russkij slovar' [Greek-Russian dictionary]. Reprint edition 1899 g. Moscow, 2006. Col. 4, 994, 1303, 1338; Barclay M. Newman. Concise Greek-English dictionary of the New Testament. (Russ. Ed). Greek-Russian Dictionary of the New Testament. Moscow, Rossijskoe Bi-blejskoe obshhestvo Publ., 1997, p. 11, 225.
9. Polnyj cerkovno-slavyanskij slovar' (so vneseniem v nego
vazhnejshix drevnerusskix slov i vyrazhenij). Protoierej G.D'yachenko [Full-Church Slavic Dictionary (with major ancient words and phrases)]. Moscow, Otchij dom Publ., 2001, p. 535. (Reprint edition of 1900).
10. Bol'shoj tolkovyj slovar' russkix sushhestvitel'nyx: Ideograficheskoe opisanie. Sinonimy. Antonimy [The Great Dictionary of Russian Nouns: Ideographic Description. Synonyms. Antonyms]. Moscow, AST-PRESS KNIGA Publ., 2005, p. 192.
11. Sistema leksicheskix minimumov sovremennogo russkogo yazyka: 10 leksich. spiskov: ot 500 do 5000 samyx vazhnyx russkix slov [10 minimum core vocabulary lists of modern Russian language: from 500 to 5000 the most important Russian words. Moscow, Astrel Publ., ACT Publ.]. Moscow, Astrel Publ.; AST Publ., 2003, pp. 625626.
12. Chernyx P.Ya. Istoriko-ehtimologicheskij slovar' sovremennogo russkogo yazyka: 13 500 slov [Historical and etymological dictionary of modern Russian language: 13 500 words in 2 vols.]. Moscow, Rus. yaz. Publ., 1993, vol. 2, pp. 92-93.
13. Proekt mezhdunarodnoj ehtimologicheskoj bazy dannyx "Vavilonskaya bashnya" [International etymological database project "Tower of Babel"]. Available at: starling.rinet.ru (accessed: 04.04.2014).
14. Krasavskij N.A. Ehmocional'nye koncepty v nemeckoj i russkoj lingvokul'turax [Emotional concepts in German and Russian linguistic cultures]. Volgograd, Peremena Publ., 2001, p.122.
15. Stepanov Yu.S. Konstanty: Slovar' russkoj kul'tury [Constants: Dictionary of Russian culture], Moscow, Akademicheskij Proekt Publ., 2004, p. 453.
