CC BY
55
5. УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ, УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО (СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 12.00.08)
5.1. ПЫТКИ: ПРОБЛЕМЫ
ТОЛКОВАНИЯ И ПУТИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Аснис Александр Яковлевич, д-р юрид. наук. Должность: директор. Место работы: Адвокатская контора «Аснис и партнеры» Московской городской коллегии адвокатов. E-mail: asnis@asnis.ru
Аннотация
Исследованы понятие «пытка» и его признаки в контексте международных обязательств России, национального уголовного законодательства и судебной практики. Выявлено несоответствие определения понятия пытки по УК РФ конвенционному определению в части необоснованного расширения круга субъектов пытки.
Автор предлагает новую редакцию определения понятия пытки (примечание к ст.117 УК РФ), которая бы соответствовала дефиниции, закреплённой в ст.1 ратифицированной Россией Конвенции ООН против пыток, обосновывает необходимость размещения данного определения в примечаниях к ст.286 УК РФ. Одновременно предложено закрепить в примечаниях к ст.286 УК РФ определение понятия зависимого лица и правила отграничения пытки от причинения страданий, не отделимых от обоснованно применяемого наказания или иного законного ограничения прав и свобод лица.
Обоснована целесообразность исключения из ч. 2 ст.117 «Истязание» УК РФ п. «д» (совершения истязания с применением пытки и дополнения ст. 286 УК РФ новой частью, предусматривающей повышенную ответственность за превышение должностных полномочий с применением пытки. Аналогичным положением предлагается дополнить ст. 288 УК РФ («Присвоение полномочий должностного лица»).
Предложена и обоснована необходимость криминализации в рамках ст.302 УК РФ принуждения к даче показаний (в том числе с применением пытки) лиц, привлекаемых к административной ответственности, а также включения в круг субъектов преступления, предусмотренного данной статьей, судей.
Обоснована необходимость криминализации как преступления против военной службы действий по превышению начальником должностных полномочий в отношении подчиненного военнослужащего или лица, проходящего военные сборы, а также принятия специального постановления Пленума Верховного Суда РФ о судебной практике по делам о преступлениях, связанных с применением пытки к зависимым лицам.
Ключевые слова: пытки, уголовный закон, интересы правосудия, уголовный процесс, административный процесс, зависимое лицо, публичные лица.
TORTURE: PROBLEMS OF INTERPRETATION AND WAYS OF IMPROVING CRIMINAL LAW
Asnis, Alexander Yakovlevich, Dr of Law. Position: Director. Place of employment: «Asnis & Partners» Lawyers' Bar, Moscow City Bar Association. E-mail: asnis@asnis.ru
Annotation
The concept of "torture" and its features in the context of international obligations of Russia, national criminal legislation and judicial practice in criminal cases are investigated. The differences between the national and conventional definitions of this concept are considered. The discrepancy between the definition of torture under the criminal code of the Russian Federation and the conventional definition in terms of unjustified expansion of the range of subjects of torture was revealed.
The author proposes a new version of the definition of torture (note to article 117 of the Russian Criminal Code (RCC), which would correspond to the definition enshrined in Art. 1 of the UN Convention against torture ratified by Russia, justifies the need to place this definition as notes to Art. 286 RCC. At the same time, it is proposed to fix in the notes to Art. 286 RCC the definition of the dependent person and the rules of delimitation of torture from causing suffering, not separated from the reasonably applied punishment or other legal restriction of the rights and freedoms of a person.
The expediency of the exclusion of part 2 of Art. 117 "Torture" RCC, paragraph "d" (the Commission of torture the use of torture and amendments of article 286 RCC the new part providing for increased liability for excess of powers of office with application of torture. A similar provision is proposed to supplement Art. 288 RCC ("Assignment of powers of an official").
The necessity of criminalization under Art.302 RCC of coercion to give evidence (including torture) of persons brought to administrative responsibility, as well as the inclusion of judges in the range of subjects of the crime under this article is proposed and justified.
The necessity of criminalization as a crime against military service the action in excess of the head office against a subordinate serviceman or persons performing military duties, as well as the adoption of a special resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation on court practice in cases on crimes related to torture to dependent persons.
Keywords: torture, criminal law, interests of justice, criminal procedure, administrative procedure, dependent person, public persons.
С того времени как большая часть мирового сообщества признала пытки недопустимым средством поддержания правопорядка и достижения целей правосудия1 полнота и ясность оценки законодателем обще-
1 Несмотря до то, что применение пыток для достижения целей правосудия стало запрещаться в Европе еще c XVIII века (Россия была одним из первых государств, официально запретивших пытки сначала секретным указом Екатерины II, а затем публичным актом Александра I) большая часть мирового сообщества необходимость этого решению лишь в середине XX века с принятием Всеобщая декларация прав человека (принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) от 10
ственной опасности пыток, применяемых к зависимым лицам публичными служащими, вопросы толкования данного понятия, отграничения пыток от иных форм насилия, определения круга субъектов пытки и потерпевших от нее непрерывно находятся в центре внимания научного сообщества2.
Несмотря на это до настоящего времени в отечественном уголовном законодательстве и в правоприменительной практике не удалось найти сбалансированного решения указанных проблем. Одним из следствий нерешенности проблем, порожденных системной неопределенностью уголовно-правовых запретов на применение пыток, является неудовлетворительность государственного контроля в отношении этого крайне опасного для стабильности любого государства феномена.
Сегодня государство и гражданское общество не располагают сколько-нибудь полным и ясным представлением о действительных масштабах применения пыток к зависимым лицам. Так, по данным статистической отчётности по форме №10-а Судебного департамента при Верховном Суде РФ в 2018 г. за истязание при отягчающих обстоятельствах, включая применение пыток (ч.2 ст. 117 УК РФ) всего было осуждено 517 чел., а за принуждение к даче показаний, соединенное с применением насилия, издевательств или пытки (ч.2 ст.307 УК РФ) ни одного человека3. Эти общедоступные данные о судимости за преступления, обязательным признаком квалифицированных составов которых является применение пытки, не позволяет оперативно оценивать масштабы и динамику даже регистрируемой части феномена криминальных пыток. В не меньшей степени эта проблема касается тех составов преступлений (в частности, превышения должностных с применением насилия или угрозой его применения - п. «а» ч.3 ст. 286 УК РФ)4, которые нередко совершаются с применением пыток, не выделенных в качестве юридически значимой формы насилия.
О международных обязательствах России в части борьбы с пытками
В настоящее время международные обязательства Российской Федерации (в том числе как государства-правопреемника СССР) в сфере противодействия пыткам закреплены в ряде международных догово-ров,5 среди которых следует выделить Конвенцию
декабря 1948 г.). Ст.5. // http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/ declarations/declhr. Дата обращения: 01.09.2019.
2 См., например: Scott, George R. The history of torture throughout the ages / 2nd ed. London: Luxor Press, Published, 1959. 328 pp; Рашковская Ш.С. Принуждение к даче показаний // Курс советского уголовного права в шести томах. Ред.колл.: А.А.Пионтковский, П.С.Ромашкин, В.М.Чхиквадзе. Том VI. М.: Наука, 1971. С. 130136; Кривошеин П. Пытка: понятие, признаки // Уголовное право. 2005. № 5. С. 40-43; Векленко В., Галюкова М. Истязание и пытка: уголовно-правовой анализ // Уголовное право. 2007. №4. С. 15-18; Баренбойм П.Д, Караханян С.Г., Кравченко Д.В. Психологическая пытка в России и за рубежом. М.: Изд. «ЛУМ», 2016. 212 с.
3 См.: Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений уголовного кодекса российской федерации и иных лицах, в отношении которых вынесены судебные акты по уголовным делам за 12 месяцев 2018 г. Форма № 10-а // http://www.cdep.ru/in-dex.php?id=79&item=4894. Дата обращения: 01.09.2019.
4 См., например: Борков В.Н. Актуальные проблемы квалификации превышения должностных полномочий // Уголовное право. 2016. № 4.С. 4-8.
5 Помимо Всеобщей декларации прав человека 1948 г. (ст.5) к
ним относятся Женевская Конвенция о защите гражданского на-
селения во время войны (Женева, 12 августа 1949 г.). Ратифици-
рована Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 апре-
ля 1954 г.) с оговорками, сделанными при подписании. Вступила в
силу для СССР 10 ноября 1954 г. //
ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (Нью-Йорк, 10 декабря 1984 г.) и Европейскую конвенцию о предупреждении пыток и бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (Страсбург, 26 ноября 1987 г.) (далее - Европейская конвенция против пыток).
На 1 июня 2019 г. из 193 государств - членов ООН к ней не присоединились 23 государства, чем выразили свою неготовность к тому, чтобы придерживаться в том или ином виде согласованного понимания феномена пытки как формы (или способа совершения) общественно опасного посягательства на личность и общих подходов к уголовно-правовым мерам противодействия ему .
Конвенция ООН против пыток не только содержит определение понятия «пытка» - ст.1 (в то время как все иные международные договоры запрещающие или осуждающие применение пыток лишь используют это понятие), но и устанавливает обязанность государств-участников Конвенции наряду с законодательными также административные, судебные и другие меры для предупреждения пыток на любой территории, находящейся в сфере юрисдикции данных государств (ст.2), рассматривать пытку как тяжкое преступление все зависимости от чрезвычайности условий (включая войну, беспорядки, чрезвычайное положение), подлежащее уголовному наказанию, начиная со стадии приготовления применительно к исполнителям и иным соучастникам (ст.4). Данной Конвенцией косвенно определяется круг субъектов пытки. Согласно ее ст.10 государства - участники Конвенции обеспечивают включение информации о запрещении пыток в программы подготовки лиц, которые «могут иметь отношение к содержанию под стражей и допросам лиц, подвергнутых любой форме ареста, задержания или тюремного заключения, или обращению с ними», в том числе: а) персонала правоприменительных органов, б) гражданского или военного, медицинского персонала, в) государственных должностных лиц и других лиц, что, на наш взгляд, служит дополнительным важным подтверждением того, что указанная Конвенция направлена, прежде всего, на создание дополнительных гарантий предупреждения, пресечения и ответственности за пытки в отношении зависимых лиц, то есть лиц, права и свободы которых (прежде всего, свобода выбора места нахождения) ограничены в связи с применением мер государственного принуждения, обу-
http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/geneva_civilia п^Мт!. Дата обращения: 19.09.2019. Международный пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 16 декабря 1966 г.). Ст.7. Вступил в силу 23 марта 1976 г. Подписан СССР 18 марта 1968 г. Ратифицирован Указом Президиума ВС СССР от 18 сентября 1973 г. № 4812^Ш. Вступил в силу для СССР 23 марта 1976 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1976.№ 17. Ст. 291.
6 Ратифицирована Указом Президиума Верховного Суда СССР от 21 января 1987 г. № 6416-Х1 с оговорками. Вступила в силу для СССР 26 июня 1987 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1989 г. №10125-Х1 снята оговорка СССР по пункту 1 статьи 30 о непризнании обязательной юрисдикции Международного Суда ООН. См.: Ведомости Верховного Совета СССР.1987. №45. Ст. 747.
7 Подписана от имени Российской Федерации 28 февраля 1996 г. Ратифицирована 5 мая 1998 г. Вступила в силу для России 1 сентября 1998 г. См.: Федеральный закон «О ратификации Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания и Протоколов к ней» от 28 марта 1998 г. №44-ФЗ// СЗ РФ. 30.03.1998. №13. Ст. 1466.
8 См.: https://treaties.un.org/Pages/ViewDetails.aspx?src=TREATY &mtdsg_no=IV-9&chapter=4&clang=_en Дата обр.: 19.09.2019.
словленных действительным или предполагаемым совершением преступления.
В этой связи следует считать вполне оправданным тот факт, что ряд государств при подписании данной Конвенции сделал специальные оговорки, подчеркивающие отличие понятия пытки от иных форм физического и психического насилия. Так, при подписании Конвенции Соединёнными Штатами Америки была сделана показательная, на наш взгляд, оговорка следующего содержания: «Ь) что Соединенные Штаты понимают, что определение пытки, содержащееся в статье 1, должно применяться только к действиям, направленным против лиц, находящихся под стражей или под физическим контролем правонарушителя»9.
Европейская конвенция против пыток, которая в отличие от аналогичной Конвенции ООН не содержит какого-либо определения понятия пытки и направлена преимущественно на регламентацию многочисленных вопросов организации международного контроля за активностью государств - участников в сфере борьбы с пытками, тем не менее вносит важный вклад в понимание феномена пытки с точки зрения традиционного европейского права.
В преамбуле, а также в ст.1, 2, 8, 17 и ряде других статей Конвенции названа лишь одна категория лиц, предупреждение пыток в отношении которой является целью Конвенции - «лица, лишенные свободы государственной властью». При этом содержание понятия «лицо, лишенное свободы государственной властью» в Конвенции, не раскрывается. В частности, понятие лишения свободы ни разу прямо не упоминается в Конвенции в контексте уголовного наказания, что позволяет сделать вывод о том, что соответствующее понятие охватывает самые разные формы государственного принуждения, связанные с лишением свобо-ды10.
Уголовное законодательство зарубежных государств об ответственности за пытки
Изучение современного уголовного законодательства зарубежных стран об ответственности за пытки позволяет сделать вывод о наличии трех базовых подходов к криминализации последних, для каждого из которых свойственно использование понятия пытки как в конвенционном, так и в ином (как правило, в более широком) значении11.
Первый подход. Криминализация пытки исключительно как самостоятельного состава преступления, запрещенного отдельной статьей национального уголовного закона (законодательства) (Боливия, Великобритания, Гватемала, Доминиканская Республика, Ис-
9 См.: https://treaties.un.org/Pages/ViewDetails.aspx?src=TREATY &mtdsg_no=IV-9&chapter=4&clang=_en Дата обр.: 19.09.2019.
10 На обоснованность такого подхода, в частности, указывает предмет последнего визита делегации Комитета Совета Европы по предупреждению пыток и бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания в Российскую Федерацию, который проходил с 19 по 29 октября 2018 г. В ходе данного визита обследованию был подвергнут ряд психиатрических больниц, в которых применяются принудительные меры медицинского характера по решению суда в отношении лиц, страдающих психическими расстройствами, совершивших общественно опасные действия. См.: https://www.coe.int/en/web/cpt/-/councN-o^europe-anti-torture-committee-visits-the-russian-federation-7 (Дата обращения 19.06.2019).
11 В современной научной литературе можно встретить и иные классификации. См., например: Додонов В.Н., Капинус О.С., Щерба С.П. Сравнительное уголовное право. Особенная часть: Монография. Под ред. С.П. Щербы. М.: Юрлитинформ, 2010. С. 85-96.
пания, Камерун, Канада, Монголия, Норвегия, США, Украина и некоторые другие страны)12.
Второй подход. Криминализация пытки исключительно посредством включения ее в перечень форм насильственного поведения, составляющих основной состав преступления, или путем дополнения соответствующим квалифицирующим признаком (т.е. признаком, наличие которого обуславливает наступление более строгой ответственности) одного или нескольких иных составов преступлений, запрещенных одной или несколькими статьями национального уголовного закона (Беларусь13, Молдова, Таджикистан, Туркменистан и др.).
Третий подход предполагает сочетание криминализации пыток, рассматриваемых и в качестве самостоятельного состава преступления, и в качестве квалифицирующего признака других преступлений, совершение которых может быть сопряжено с насилием (Армения, Казахстан, Кыргызстан14, Латвия15, Узбекистан, Хорватия и др.).
Российский законодатель придерживается второго подхода, который на сегодня, по-видимому, свойственен большинству стран - участниц Конвенции ООН против пыток.
При решении вопроса о криминализации пытки в качестве самостоятельного состава преступления законодатели зарубежных стран по-разному подходят к определению основного непосредственного объекта этого преступления, т.е. той социальной ценности, на которую по мнению законодателя преимущественно посягает соответствующее общественно опасное деяние.
Статьи об ответственности за пытки, рассматриваемые в качестве основного состава преступления, размещаются не только в главах (разделах) об ответст-
12 Так, согласно статье 117а Общегражданского уголовного кодекса Норвегии «Пытки здесь означают, что государственное должностное лицо причиняет другому лицу вред или сильную физическую или психическую боль., а) с целью получения информации или признания, б) с намерением наказать, угрожать или принуждать кого-либо, или в) в силу вероисповедания, расы, цвета кожи, пола, гомосексуальных наклонностей, образа жизни или ориентации, национального или этнического происхождения гомосексуалиста»
В настоящем положении под государственным должностным лицом понимается любое лицо, а) осуществляет государственную власть от имени государства или муниципалитета, или b) выполняет услугу или работу, которую государство или муниципалитет в соответствии с законом или постановлением назначает кого-либо для выполнения или полностью или частично». См.: General Civil Penal Code Of Norway. Act of 22 May 1902. No. 10. With subsequent amendments, the latest made by Act of 21 December 2005 No. 131 // https://www.un.org/ (дата обращения: 01.06.2019).
13 В УК Республики Беларусь пытка рассматривается в качестве признака объективной стороны таких составов преступлений как «Преступления против безопасности человечества» (ст.128), «Принуждение к даче показаний» (ч.2 ст.394 УК). См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь от 9 июля 1999 года № 275-З (с изменениями и дополнениями по состоянию на 17.07.2018 г.) // Ведамасц Нацыянальнага сходу Рэспублш Беларусь. 15.10. 1999. № 24.Ст. 420.
14 В УК Кыргызской Республики ответственность за пытки предусмотрена не только как за самостоятельный состав преступления (ст.305-1 УК «Пытки»), но за отягчающее истязание обстоятельство (п. 5 ч.2 ст.111 УК). См.: Уголовный кодекс Кыргызской Республики (с изменениями и дополнениями по состоянию на 04.08.2018 г.) // Ведомости Жогорку Кенеша Кыргызской Республики» 1998. № 7. Ст. 229.
15 См/The Criminal Law Outside the Republic of Latvia (sections 712 «Crimes against Humanity», 74 «War Crimes, 125 "Intentional Serious Bodily Injury" // https://www.legislationline.org/documents/ section/criminal-codes, etc. (дата обращения: 20.09.2019).
боды
Гватемала 30 лет лишения свободы
Великобритания пожизненное лишение свободы
венности за преступления против личности (например, ст. 127 «Пытки» УК Украины размещена в разделе II «Преступления против жизни и здоровья личности)16 , но и в главах об ответственности за преступления против правосудия и должностные преступления (например, ст. 305-1 «Пытка» УК Кыргызской Республики размещена в главе 30 «Должностные преступле-ния»)17, реже - в главах об ответственности за международные преступления (например, ст. 113 УК Азербайджана «Применение пыток» размещена в главе шестнадцатой «Преступления против мира, безопасности и человечности»)18.
Законодатель тех стран, в которых пытка рассматривается в качестве квалифицирующего признака других преступлений, как правило, исходит из того, что применение пытки при совершении таких преступлений указывает на наличие обязательных дополнительных объектов преступления, к которым относятся: право на уважение человеческого достоинства, право на телесную неприкосновенность, право на здоровье, право на свободу выбора места нахождения.
Также существенно отличается оценка зарубежным законодателем степени общественной опасности пыток, характеризующаяся максимальным размером наиболее строгого наказания за преступление (см. табл.).
Таблица
Строгость уголовных наказаний за пытки (кроме, повлекших смерть потерпевшего) в отдельных странах19
16 См.: Уголовный кодекс Украины от 5 апреля 2001 года № 2341-111 (с изменениями и дополнениями по состоянию на 23.11.2018 г.) // http://online.zakon.ua (дата обр.: 20.09.2019).
17 См.: Уголовный кодекс Кыргызской Республики от 1 октября 1997 года № 68 (с изменениями и дополнениями по состоянию на 04.08.2018 г.) // Указ. ист.
18 См.: Уголовный кодекс Азербайджанской Республики (утвержден Законом Азербайджанской Республики от 30 декабря 1999 года № 787-Ю) (с изменениями и дополнениями по состоянию на 30.10.2018 г.) // Ь|йр://опПпе^акоп^ (дата обр.: 20.06.2019).
19 См.: Токубаев З.С. Уголовная ответственность за пытки: международный и отечественный опыт // Вестник ВосточноСибирского института Министерства внутренних дел России. 2017. №4. С.121-129; Додонов В.Н., Капинус О.С., Щерба С.П. Указ соч.; Конарев М.Ю. Уголовная ответственность сотрудников уголовно-исполнительной системы за применение пытки: вчера, сегодня, завтра // Прикладная юридическая психология. 2012. №
1. С. 182-185; Уголовный кодекс Испании // http://ugolovnykodeks. ш (дата обращения: 20.02.2019); Уголовный кодекс Республики Казахстан от 3 июля 2014 года № 226^ (с изменениями и дополнениями по состоянию на 21.01.2019 г.) http://online.zakon.kz (дата обращения: 20.02.2019); Наказания за пытки в международном праве // https://ljusifer.livejournal.com/536172.html (дата обращения: 20.09.2019).
В Российской Федерации максимальное наказание за преступление, совершенное с применением пытки -принуждение к даче показаний, совершенное с применением пытки - ч.2 ст. 302 УК РФ (без учета необходимости дополнительной квалификации содеянного по иным статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за тяжкие и особо тяжкие насильственные преступления, если пытки повлекли последствия или были совершены в имеющих повышенную общественную опасность формах) составляло на 01.06.2019 г. 8 лет лишения свободы.
Уголовное законодательство России об ответственности за пытки
Действующий УК РФ устанавливает уголовную ответственность за два вида преступлений, применительно к которым пытка рассматривается в качестве квалифицирующего признака, с наличием которого законодатель связывает повышенную общественную опасность деяния и, соответственно, более строгое наказание: 1) истязание с применением пытки - п. «д» ч. 2 ст. 117 УК РФ (относится к категории тяжких преступлений; наказание - лишение свободы сроком от 3-х до 7-ми лет); 2) принуждение к даче показаний, соединенное с применением пытки - ч.2 ст. 302 УК РФ (также относится к категории более тяжких преступлений; наказание от 2-х до 8-ми лет лишения свободы).
Анализ санкций соответствующих норм не позволяет сделать вывод о том, что принуждение к даче показаний, соединенное с применением пытки, которое может быть совершено только лицом, обладающим признаками специального субъекта преступления, однозначно является более опасным (соответственно, подлежащим во всех случаях более строгому наказанию при прочих равных условиях), поскольку минимальный размер наказания за истязание с применением пытки, ответственности за которое может подлежать любое вменяемое (а не только должностное) лицо, достигшее 16-летнего возраста, выше минимального размера наказания за принуждение к даче показаний с применением пытки.
В этом, однако, на наш взгляд, нет противоречия, поскольку из определения понятия истязания, содержащегося в ч.1 ст.117 УК РФ, следует, что истязание -это всегда физическое насилие (систематическое нанесение побоев, т.е. действий, причиняющих физическую боль без расстройства здоровья, либо иные насильственные действия), которое не повлекло тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, но причинило физические или нравственные страдания.20
Изучение норм, закрепленных в ст. 302 УК РФ, указывает:
а) на наличие существенных противоречий, допущенных законодателем при описании объективной стороны данного преступления (в том числе, вытекающих из сопоставления признаков объективной стороны с признаками пытки, перечисленными в примечании к ст.117 УК РФ),
б) на необоснованное ограничение круга общественно опасных деяний, связанных с принуждением к даче
20 См.: Уголовное право. Особенная часть. Учебник. Под ред. Л.Д. Гаухмана и С.В. Максимова. М.: Эксмо, 2005. С. 63-65.
Страна Наибольший размер наиболее строгого наказания
Алжир, Китай, Чехия 3 года лишения свободы
Казахстан, Португалия 5 лет лишения свободы
Испания 6 лет лишения свободы
Турция, Хорватия 8 лет лишения свободы
Люксембург, Украина, Перу 10 лет лишения свободы
Кыргызстан 15 лет лишения свободы
США 20 лет лишения сво-
показаний, которые могут совершаться с применением пытки, и подлежащих уголовному преследованию по ст. 302 УК РФ, посредством ограничения круга субъектов преступления и потерпевших от преступления, и указания на специальную цель преступления - принуждение к даче показаний или заключения.
Анализ показывает, что без каких-либо ясных оснований в число соответствующих общественно опасных деяний не входит, например, принуждение к даче показаний путем пытки свидетелей по делам об административных правонарушениях (которые, в частности, могут влечь назначение многомиллиардных оборотных штрафов или дисквалификацию на срок, сопоставимый с максимальным сроком уголовного наказания в виде лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью).
О понятии «пытка», используемом в УК РФ
Понятие «пытка» определено в примечании к ст. 117 УК РФ как «причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях»21. Согласно данному примечанию соответствующая дефиниция относится не только к ст.117 УК РФ, но и к иным статьям уголовного закона, т.е. имеет общее (универсальное) значение для уголовного закона.
Анализ данного определения, на наш взгляд, позволяет заключить, что пыткой может быть признано любое действие или бездействие, которым лицу против его воли причиняются физические или нравственные страдания для достижения одной или нескольких (в любом сочетании) из числа указанных в соответствующем определении целей, а именно для: 1) понуждения лица, к которому применяется пытка, к даче показаний; 2) понуждения лица, к которому применяется пытка, к совершению любых иных действий; 3) наказания (т.е. возмездия, кары за что-либо); 4) достижения любой иной цели (например, цели причинить боль и получить от этого наслаждение (садизм) или цели выполнить немотивированную просьбу близкого человека или начальника - угодничество).
Способ причинения пытки (насильственные, ненасильственные, в том числе, оскорбительные, унижающие, обманные и т.п. действия или бездействие) законом не определен, т.е. может иметь любую форму.
Толкование использованных в характеристике альтернативных целей пытки понятий «наказание» и «дача показаний» в тех значениях, которые вытекают из содержания статей 43, 44, 302 и других УК РФ, по нашему мнению, неприменимо в силу действия принципа законности в части недопустимости применения уголовного закона по аналогии (ч.2 ст.3 УК РФ). Из этого следует, что указанные понятия являются оценочными, т.е. подлежащими истолкованию правоприменителем относительно произвольно с учетом всех обстоятельств расследуемого преступления. В частности, понятие «дача показаний», является также понятием, обозначающим процесс по делам об административных правонарушениях (например, показания свидетеля - ст. 25.6 КоАП РФ).
Исходя из приведенного выше законодательного определения, пытка (причинение физических или нрав-
21 Примечание к ст.117 УК было введено Федеральным законом от 08.12.2003 № 162-ФЗ (ред. от 07.12.2011) «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // СЗ РФ. 15.12.2003. № 50.Ст. 4848.
ственных страданий) может применяться к потерпевшему с любой целью. Таким образом, перед правоприменителем, на которого уголовно-процессуальным законом (ст.73 УПК РФ) возложена задача установления виновности лица в совершении преступления, стоит трудно выполнимая миссия выявления и доказывания наличия у обвиняемого той конкретной цели, для достижения которой им применялась пытка. Данное обстоятельство, на наш взгляд, является одной из причин крайне редкого применения при квалификации истязания пункта «д» ч. 2 ст. 117 УК РФ.
В некоторых случаях выявление специфических целей истязания (например, корыстной цели при совершении истязания по найму) может требовать дополнительной квалификации содеянного по соответствующим пунктам ее части второй (в рассматриваемом случае по п. «ж» ч. 2 ст. 117 УК РФ).
Таким образом, п. «д» ч. 2 ст.117 УК РФ охватывает причинение физических или нравственных страданий потерпевшему, лишь посредством применения к нему физического насилия (совершения в отношении него насильственных действий), имеющего какую-либо цель (в частности, цель понуждения к даче показаний, наказания за что-либо, совершения каких-либо действий), не вызвавшего расстройства здоровья или причинившего лишь лёгкий вред здоровью.
Субъектом применения пытки, исходя из определения данного понятия в примечании к ст.117 УК РФ, может быть любое вменяемое лицо, достигшее возраста наступления уголовной ответственности, вне зависимости от наличия у него статуса должностного лица или лица, выполняющего какие-либо публичные функции.
Сравнение рассматриваемого определения понятия «пытка», содержащегося в примечании к ст.117 УК РФ (далее - национальное определение), с дефиницией, закреплённой в ст.1 Конвенции ООН против пыток (далее - конвенционное определение), позволяет сделать следующие выводы:
1) более высокая степень конкретизации содержания действий, рассматриваемых как пытка, присущая конвенционному определению (причинение сильной боли или страдания, физического или нравственного), по сравнению с характеристикой признаков внешней стороны пытки в национальном определении (причинение физических или нравственных страданий), на наш взгляд, не имеет существенного юридического (в частности, уголовно-правового) значения. Использование в национальном определении понятия «страдания» (во множественном числе) вместо применяемых в конвенционном определении в единственном числе оценочных понятий «сильная боль» и «сильное страдание», по нашему мнению, нельзя рассматривать как сколько-нибудь значимое отличие. Тем более - как отличие, позволяющее разграничивать пытки и другие формы насилия или обеспечивать более высокий уровень уголовно-правовой защиты прав и законных интересов лиц, к которым применяются пытки;
2) указание в конвенционном определении на то, что пытка осуществляется в форме действия без уточняющего указания на то, что пытка может осуществляться и в форме бездействия (за исключением прямого указания в конвенционном определении на то, что основанием пытки может быть молчаливое согласие должностного лица) также нельзя считать отличительным признаком сравниваемых определений в силу различных правовых традиций описания составов
преступлений. В частности, систематическое уклонение должностного лица администрации исправительного учреждения от предоставления медицинской помощи осужденному, нуждающемуся в ней, на наш взгляд, несомненно содержит признаки пытки. Данное бездействие действительно нельзя без серьёзных сомнений в обоснованности квалифицировать по п. «д» ч.2 ст.117 УК РФ, поскольку истязание (исходя из буквы закона) совершается в форме не просто насилия (воздействия на организм человека против его воли), а насильственных действий.
Квалификация такого бездействия по ст. 293 УК РФ «Халатность» также будет противоречить букве закона, поскольку данное преступление предполагает неосторожную форму вины, а не прямой умысел, свойственный пытке.
Квалификация подобного рода бездействия по ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями», на наш взгляд, допустима, но затруднена установлением и доказыванием «иной личной заинтересованности» должностного лица в применении пытки;
3) согласно конвенционному определению субъектом применения пытки, а равно подстрекательства к ее совершению, попустительства ей («с их ведома или молчаливого согласия») может быть лишь должностное лицо или иное лицо, выступающее в официальном качестве. В национальном определении такого ограничения круга субъектов пытки не предусмотрено, что, по нашему мнению, противоречит соответствующему положению конвенционного определения постольку, поскольку не создает необходимых предпосылок для того, чтобы ориентировать правоприменителя на борьбу с пытками, применяемыми именно должностными лицами, прежде всего, представителями власти, обладающими не только прямыми и косвенными полномочиями, связанными с ограничением или лишением прав и свобод тех, к кому применяются пытки, но и возможностями для уничтожения и сокрытия следов этих действий, обоснования своих действий (бездействия) дискреционностью полномочий, т.е. свободой усмотрения.
В этой связи, содержащееся в п. 2 ст.1 Конвенции против пыток, положение о том, данная «статья не наносит ущерба какому-либо международному договору или какому-либо национальному законодательству, которое содержит или может содержать положения о более широком применении» (выделено нами - А.А.), по нашему мнению, не может быть истолковано как признание достаточности наличия в национальном уголовном законодательстве общих норм об ответственности за физическое и психическое насилие в отношении любых контролируемых лиц для достижения цели повышения эффективности борьбы против пыток, провозглашенной Конвенцией против пыток.
Отсутствие в национальном определении соответствующего ограничения круга субъектов, на наш взгляд, препятствует концентрации усилий государства на борьбе с наиболее опасной формой превышения должностных и иных публичных полномочий - применением пытки к зависимым лицам;
4) указание в конвенционном определении на такую форму пытки как причинение боли или страданий одному лицу для целей запугивания или принуждения других (третьих) лиц, по нашему мнению, имеет важное (ориентирующее) значение для правоприменителя, но, тем не менее, охватывается национальным определением, поскольку является опосредованным
способом причинения нравственных страданий (применения пытки) третьим лицам;
5) содержащееся в конвенционном определении указание на то, что под данное определение не подпадает причинение боли или страданий, «которые возникают лишь в результате законных санкций, не отделимы от этих санкций или вызываются ими случайно», на наш взгляд, имеет ключевое значение для правильного отграничения законного причинения страданий (в том числе, боли) от незаконного и, соответственно, должно найти отражение в национальном определении.
Выводы и предложения
Первое. Содержащееся в примечании к ст.117 УК РФ определение понятия «пытка» следует признать не соответствующим дефиниции, закреплённой в ст.1 Конвенции ООН против пыток, в той его части в которой данное понятие необоснованно расширяет круг лиц, использующих физическое и психическое насилие в связи с реализацией должностных (прежде всего, властных) и иных публичных полномочий (полномочий государственных и муниципальных служащих) в отношении зависимых от них лиц для: а) неправомерного получения от них признания, б) незаконного наказания за совершенные (или якобы совершенные) ими действия или действия третьих лиц, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, 3) запугивания или незаконного понуждения данного или другого (как правило, близкого) ему лица к действиям (в интересах применяющего пытки или третьего лица).
Принимая во внимание необходимость повышения эффективности уголовно-правовых мер борьбы с пытками применяемыми должностными лицами (в том числе, представителями власти), иными государственными и муниципальными служащими в отношении зависимых лиц, (включая применение пыток к близким зависимых лиц), а также отграничения подобного рода насильственных действий (бездействия) от внешне сходных с ними форм насилия, ответственность за которые должна наступать по иным статьям УК РФ, целесообразно внести изменения в закрепленное в УК РФ определение понятия пытки, изложив его в следующей редакции:
«1. Под пыткой в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса понимается причинение должностным лицом, определяемым с соответствии с примечаниями к статье 285 настоящего Кодекса, а равно государственным или муниципальным служащим зависимому лицу против его воли физических или нравственных страданий (в том числе путем бездействия, включая молчаливое согласие на заведомое причинение таких страданий зависимому лицу третьим лицом) в целях понудить данное лицо к даче показаний по уголовному делу или по делу об административном правонарушении, совершить какое-либо действие или отказаться от его совершения либо наказать за какое-либо действие или отказ от его совершения, причастность либо непричастность к чему-либо или к кому-либо.
2. Под зависимыми лицами в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса, предусматривающих ответственность за совершение преступления с применением пытки, понимаются: а) лицо, к которому применено уголовное наказание или иная мера уголовной ответственности либо административное наказание, а равно мера процессуального принуждения,
предусмотренная Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, или мера административного принуждения, предусмотренная Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, а равно мера взыскания, предусмотренная законодательством Российской Федерации для лиц, осужденных за преступления, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений; б) близкие лиц, указанных в пункте «а» настоящей части статьи.
3. Не является пыткой причинение лицу физических или нравственных страданий, являющихся следствием надлежащего исполнения уголовного или административного наказания, либо другого предусмотренного законом ограничения прав и свобод, не отделимого от такого наказания или иного законного ограничения прав и свобод, а равно причинение физических или нравственных страданий по неосторожности».
Второе. Поскольку основным непосредственным объектом преступлений, совершаемых с применением пытки, являются не только права и законные интересы граждан, но и охраняемые законом интересы государственной власти (в том числе интересы правосудия), государственной службы и службы в органах местного самоуправления, а также учитывая, что применение пытки должностным лицом, иным государственным или муниципальным служащим, всегда выходит за пределы предоставленных им полномочий, предлагается разместить определение понятия пытки в качестве примечания к статье 286 УК РФ, предусматривающей ответственность за превышение должностных полномочий, исключив аналогичное примечание из ст.117 УК РФ.
Одновременно (в целях предупреждения споров о подследственности, ошибок квалификации и упорядочения учета пыток, применяемых публичными служащими к зависимым лицам) из ч. 2 ст.117 «Истязание» УК РФ должен быть исключен п. «д» («с применением пытки»).
Третье. Наряду с этим предлагается дополнить ст. 286 УК РФ новой частью следующего содержания:
«4. Деяния, предусмотренные частями первой, второй или третьей настоящей статьи, если они совершены с применением пытки, -
наказываются лишением свободы на срок от четырех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до десяти лет».
Выделение превышения должностных полномочий с применением пытки в качестве квалифицированного состава преступления, предусмотренного ст. 286 УК РФ, послужит достижению целей не только повышения строгости уголовной ответственности за обладающую повышенной степенью общественной опасности форму превышения должностных полномочий, но и качества статистического учета фактов превышения должностных полномочий с применением пытки, мер уголовно-процессуального и прокурорского реагирования на данные факты, будет способствовать росту ответственности органов предварительного расследования и судов за принятие предусмотренных законом правовых мер борьбы с пытками.
Достаточно высокий уровень строгости наказания за превышение должностных полномочий с применением пытки, по нашему мнению, устраняет необходимость дополнения статей УК РФ об ответственности за причинение вреда здоровью различной степени тяжести положениями о повышенной ответственности за со-
вершение соответствующих преступлений с применением пытки. Одновременное закрепление в уголовном законе норм о преступлениях, которые могут быть совершены с применением пытки только должностными лицами, государственными и муниципальными служащими, не являющимися должностными лицами, и норм об ответственности за причинение вреда здоровью с применением пытки той же категорией субъектов неизбежно приведет к опасной коллизии соответствующих норм, нарушению принципов законности и справедливости при применении соответствующих норм.
Важно также учитывать, что предварительное следствие по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 286 УК РФ22, в соответствии с ч.2 ст.151 УПК РФ отнесено к полномочиям следователей Следственного комитета Российской Федерации, на который с момента создания данного органа власти возложено досудебное расследование всех наиболее опасных видов должностных преступлений, что, на наш взгляд, будет способствовать повышению эффективности расследования преступлений, совершаемых с применением пытки.
Данная мера также будет способствовать независимости расследования преступлений, совершаемых должностными лицами органов внутренних дел (на которые возложено досудебное расследования большинства видов преступлений), органов уголовно-исполнительной системы, контрольно-надзорных органов, входящих в систему исполнительных органов власти России.
Четвертое. Принимая во внимание, что сопоставимой степенью общественной опасности с применением должностным лицом пытки в отношении зависимых лиц, обладают те же действия, совершаемые в отношении таких лиц государственными служащими, не являющимися должностными лицами, в частности, объективно имеющими или могущими получить доступ к зависимым лицам наравне с должностными лицами, целесообразно установить более высокий уровень уголовной ответственности и для данной категории лиц в случае совершения ими преступления с применением пытки (в том числе с молчаливого согласия должностного лица).
В настоящее время во всех органах государственной власти, осуществляющих функции правосудия, предварительного расследования, исполнения уголовных наказаний, государственного контроля и надзора могут проходить государственную гражданскую службу лица, не относящиеся к категории должностных лиц, определяемых в соответствии с примечаниями к ст. 285 УК РФ. Например, согласно Указу Президента РФ от 1 октября 2018 г. № 580 «О внесении изменений в Указ Президента Российской Федерации от 1 марта 2011 г. №248 «Вопросы Министерства внутренних дел Российской Федерации» и Указу Президента Российской Федерации от 5 мая 2014 г. № 300 «О некоторых вопросах Министерства внутренних дел Российской Федерации» штаты органов внутренних дел Российской Федерации (без персонала по охране и обслуживанию зданий) включают до 17197 федеральных государственных гражданских служащих.23 Кроме того, во всех перечисленных выше органах власти имеется катего-
22 В настоящее время предварительное следствие по делам об истязании с применением пытки (п. «д» ч.2 ст.117 УК РФ) возложено на следователей органов внутренних дел Российской Федерации - прим А.А.
23 См.: СЗ РФ. 15.10.2018. №42 (часть II). Ст. 6441.
рия сотрудников, зачисленных в распоряжение, но не замещающих должности (например, состоящих на службе и пребывающих в ожидании должности).
К данной категории, в частности, относятся сотрудники уголовно-исполнительной системы, зачисленные в распоряжение исправительного учреждения, не замещающие должности в уголовно-исполнительной системе в соответствии с ч.3 ст.10 Федерального закон от 19 июля 2018 г. № 197-ФЗ «О службе в уголовно-исполнительной системе Российской Федерации и о внесении изменений в Закон Российской Федерации «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы».24
В связи с изложенным, в частности, предлагается дополнить ст. 288 УК РФ («Присвоение полномочий должностного лица») частью второй следующего содержания:
«2. То же деяние, сопряженное с применением пытки, -
наказываются лишением свободы на срок от трех до восьми лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до десяти лет».
Пятое. Учитывая, что интересы правосудия рассматриваются российским законодателем как относительно самостоятельная социальная ценность в сфере государственной власти, подлежащая уголовно-правовой охране посредством норм, закрепленных в отдельной главе раздела X «Преступления против государственной власти» УК РФ (глава 31 «Преступления против правосудия»), а также принимая во внимание особую уязвимость лиц, вовлеченных в сферу правосудия (с точки зрения значимости тех прав и свобод, которые могут быть ограничены при реализации дискреционных полномочий должностных лиц) исключение из УК РФ ст.302 «Принуждение к даче показаний», в ч. 2 которой предусмотрена повышенная ответственность за то же деяние, совершенное с применением пытки, а равно исключение из ч. 2 данной статьи указания на применение пытки как на один из альтернативных квалифицирующих признаков данного деяния, на наш взгляд, было бы необоснованным.
В частности, следует учитывать, что исключение данной статьи (а равно соответствующего квалифицирующего признака) неизбежно привело бы к упразднению обособленного уголовно-статистического наблюдения за наиболее опасными нарушениями законности в сфере правосудия, к которым относится применение пыток к зависимым лицам и, соответственно, к снижению уровня государственного и общественного контроля за такими нарушениями.
Отсутствие сколько-нибудь значительной правоприменительной практики по уголовным делам о принуждении к даче показаний с применением пытки, на наш взгляд, обусловлено не только рассмотренными выше юридико-техническими недостатками дефиниции пытки, но и недооценкой законодателем степени общественной опасности данного деяния (нижняя граница наказания за данное преступление (2 года лишения свободы) ниже нижней границы наказания за истязание с применением с пытки (3 года лишения свободы), а верхняя граница несущественно (на 1 год лишения свободы) превышает верхнюю границу наказания за истязание с применением пытки.
Еще одной причиной неразвитости практики применения, закрепленной в ч. 2 ст. 302 УК РФ нормы об от-
24 СЗ РФ. 23.07.2018, № 30. Ст. 4532.
ветственности за принуждение к даче показаний с применением пытки, по нашему мнению, служит необоснованное ограничение круга должностных лиц, которые могут совершить данное преступление.
Как показывает анализ, принуждение путем применения пытки может осуществляться не только следователем или лицом, производящим дознание, другим лицом с ведома или молчаливого согласия последних), и не только в отношении подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля (к даче показаний) эксперта, специалиста (к даче заключения или показаний), но и иными должностными лицами в отношении других категорий зависимых лиц.
Не меньшими возможностями для принуждения к даче показаний, относящимися к решению вопросов возбуждения, расследования и прекращения уголовного дела, обладают судьи, принимающие соответствующие решения, и «с ведома или молчаливого согласия» которых могут действовать иные лица для принуждения потерпевшего к даче показаний (например, должностные лица органов власти, уполномоченных на осуществление оперативно-розыскной деятельности).
Сопоставимой степенью общественной опасности, на наш взгляд, обладает также принуждение (в тех же формах) к даче показаний или объяснений физических лиц, привлекаемых к административной ответственности, а также потерпевших и свидетелей по таким делам, а равно принуждение экспертов к даче заключений и специалистов к даче пояснений по делам об административных правонарушениях, которое может осуществляться должностными лицами, уполномоченными рассматривать дела об административных правонарушениях или составлять протоколы об административных правонарушениях.
В настоящее время в соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ) к таким должностным лицам (глава 23 и ст.28.3 КоАП РФ) относится более ста категорий должностных лиц (в том числе, судьи и прокуроры).
Сопоставимость принуждения соответствующих категорий лиц к даче показаний, объяснений, пояснений и заключений по делу об административном правонарушении с принуждением к даче показаний и заключений по уголовному делу обусловлена не только тождеством форм принуждения, но и сопоставимостью объема лишений и правоограничений, которые могут быть следствием такого принуждения (административный арест на срок до 15 суток; лишение специального права или дисквалификация до срок от шести месяцев до трех лет, конфискация орудия или предмета административного правонарушения, стоимость которых не ограничена; штраф, максимальный размер которого для гражданина составляет 500 тыс.руб., для должностного лица 1 млн.руб.).
При этом, разумеется, нужно учитывать, что степень общественной опасности принуждения к даче показаний по делу об административном правонарушении в среднем ниже степени общественной опасности принуждения к даче показаний по уголовному делу, поскольку самооговор и оговор (под принуждением) в этом случае, как правило, не может иметь своим следствием длительное или пожизненное лишение свободы.
На необходимость и обоснованность криминализации принуждения к даче показаний (соответственно, объяснений, заключений, пояснений) по делам об административных правонарушениях указывает предусмотренная ст. 303 УК РФ дифференцированная кри-
минализация фальсификации доказательств по административным и уголовным делам.
Криминализация принуждения (в том числе с применением пытки) к даче показаний (а также объяснений, заключений, пояснений соответствующих категорий участников) по делу будет способствовать предупреждению фальсификации доказательств по делам об административных правонарушениях, поскольку такая фальсификация является закономерным следствием принуждения к даче показаний.
При решении задачи повышения эффективности уголовно-правовой борьбы с применением должностными лицами в сфере правосудия пыток к зависимым лицам, следует учитывать, что совершение подобных деяний является признаком стойкой профессиональной непригодности применительно к замещению должностей, связанных с реализацией полномочий в сфере правосудия по уголовным делам и делам об административных правонарушениях.
В этой связи, на наш взгляд, возникает необходимость применения к таким лицам в качестве обязательного дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Поскольку гарантии отказа в назначении на государственные должности (например, на должность судьи25) лица, когда-либо имевшего судимость за любое ранее совершенное им преступление (что является, по сути, пожизненным запретом на назначение на должность судьи), не распространяются, в частности, на государственных гражданских служащих26, составляющих большинство должностных лиц контрольно-надзорных органов, то в качестве обязательного дополнительного наказания за принуждение к даче показаний с применением пытки целесообразно предусмотреть лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок, сопоставимый с пожизненным запретом на замещение соответствующих должностей и занятие соответствующей деятельностью с учетом предусмотренного ч.2 ст. 47 УК РФ права законодателя устанавливать за отдельные виды преступлений срок данного наказания до двадцати лет.
В связи с изложенным, а также с учетом того, что применение пытки должностными лицами в сфере правосудия, а равно совершение того же деяния с молчаливого согласия последних, отличается повышенной общественной опасностью в сравнении с аналогичными деяниями, не связанными с достижением целей правосудия, предлагается изложить ст. 302 УК РФ в следующей редакции:
«Статья 302. Принуждение к даче показаний
1. Принуждение лица, привлекаемого к административной ответственности, потерпевшего, свидетеля к даче объяснений или показаний либо эксперта к даче заключения, а равно специалиста к даче пояснений по делу о административном правонарушении путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны должностного лица, составляющего
25 См.: Закон РФ от 26.06.1992 № 3132-1 (ред. от 12.11.2018) «О статусе судей в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019). Ст. 4 // Ведомости СНД и ВС РФ. 30.07.1992. №30. Ст. 1792.
26 См.: Федеральный закон от 27.07.2004 №79-ФЗ (ред. от 11.12.2018) «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019). Ст.16 // СЗ РФ. 02.08.2004. № 31.Ст. 3215.
протокол или рассматривающего дело об административном правонарушении, а равно другого лицом с ведома или молчаливого согласия такого должностного лица, -
наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок.
2. Принуждение подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний либо эксперта, специалиста к даче заключения или показаний путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий, совершенное лицом, производящим дознание, следователем или судьей, а равно иным лицом с ведома или молчаливого согласия такого должностного лица, -
наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет.
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, соединенные с применением насилия, издевательств или пытки, - наказываются лишением свободы на срок от четырех до двенадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до десяти лет».
Шестое. Принимая во внимание то, что: 1) властью, сопоставимой с властью должностных лиц, иных государственных и муниципальных служащих в отношении зависимых лиц, обладают лица начальствующего состава Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск и воинских формирований Российской Федерации в отношении подчиненных им лиц - военнослужащих, проходящих военную службу по призыву либо по контракту, а также граждан, пребывающих в запасе, во время прохождения ими военных сборов; 2) Уголовный кодекс Российской Федерации не предусматривает ответственность за превышение начальниками своих полномочий в отношении подчиненных военнослужащих (в том числе за применение в отношении них насилия) как за преступление против военной службы (глава 33 УК РФ), ограничиваясь установлением ответственности за насилие подчиненных в отношении начальников (ст. 334 УК РФ) и за применение военнослужащими насилия при отсутствии между ними отношений подчиненности (ст.335 УК РФ); 3) предупреждение пыток в отношении подчиненных военнослужащих, проходящих военную службу, имеет особое значение для обеспечения обороноспособности страны и требует особого контроля со стороны государства (в том числе, обособленного, а не поглощаемого ст. 286 УК РФ статистического учета) полагаем целесообразным предложить дополнить главу 33 «Преступления против военной службы» УК РФ отдельной статьей об ответственности начальников за превышение должностных полномочий, предусмотрев в ней более строгое, чем в предлагаемой редакции ст. 286 УК РФ, наказание за совершение преступления с применением пытки в отношении подчиненного военнослужащего или лица, проходящего военные сборы.
Седьмое. Достижение целей повышения эффективности уголовно-правовой борьбы с пытками, применяемыми к зависимым лицам, по нашему мнению, не может быть осуществлено исключительно путем внесения изменений в УК РФ.
Для решения данной задачи необходимо также внести в федеральные конституционные законы и иные
федеральные законы, регламентирующие вопросы государственной службы (в том числе, военной и правоохранительной службы), муниципальной службы, статуса лиц, занимающих государственные должности (в частности, судей), изменения, обеспечивающие включение в служебные контракты и должностные регламенты соответствующих категорий лиц положений, регламентирующий недопустимость причинения физических и нравственный страданий лицам, на которых распространяется их власть, а также подчиненным лицам (например, дополнить п. 9 ч.1 ст.18 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» после слов «проявлять корректность в обращении с гражданами, в том числе с подчиненными лицами» словами «, не допускать причинения им физических и нравственных страданий, не связанных с надлежащим исполнением административного или уголовного наказания».
Восьмое. Принимая во внимание, что внесение в УК РФ предложенных изменений, касающихся усиления уголовно-правовой борьбы с пытками, применяемыми должностными лицами и государственными служащими, не являющимися должностными лицами (или иными лицами с их молчаливого согласия) в отношении зависимых лиц, затрагивает широкий круг вопросов, связанных с необходимостью: а) разъяснения содержания понятий «пытка» и «зависимое лицо», определения которых предлагается изложить в примечаниях к ст. 286 УК РФ, б) разграничения превышения должностных полномочий с применением пытки и принуждения к даче показаний с применением пытки, считаем целесообразным предложить Верховному Суду РФ (до принятия специального постановления его Пленума о судебной практике по делам о преступлениях, связанных с применением пытки к зависимым лицам) рассмотреть вопрос о внесении соответствующих изменений в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий»27 после проведения обобщения судебной практики по уголовным делам о превышении должностных полномочий с применением насилия и о принуждении к даче показаний с применением насилия, издевательств или пытки.
Список литературы:
1. Баренбойм П.Д, Караханян С.Г., Кравченко Д.В. Психологическая пытка в России и за рубежом. М.: Изд. «ЛУМ», 2016. 212 с.
2. Борков В.Н. Актуальные проблемы квалификации превышения должностных полномочий // Уголовное право. 2016. № 4.С. 4-8.
3. Векленко В., Галюкова М. Истязание и пытка: уголовно-правовой анализ // Уголовное право. 2007. № 4. С. 15-18.
4. Додонов В.Н., Капинус О.С., Щерба С.П. Сравнительное уголовное право. Особенная часть: Монография. Под ред. С.П. Щербы. М.: Юрлитинформ, 2010. С. 85-96.
5. Конарев М.Ю. Уголовная ответственность сотрудников уголовно-исполнительной системы за применение пытки: вчера, сегодня, завтра // Прикладная юридическая психология. 2012. № 1. С. 182-185.
6. Кривошеин П. Пытка: понятие, признаки // Уголовное право. 2005. №5. С. 40-43.
7. Наказания за пытки в международном праве // https://ljusifer.livejournal.com/536172.html (дата обращения: 20.02.2019).
8. Рашковская Ш.С. Принуждение к даче показаний // Курс советского уголовного права в шести томах. Ред.колл.: Пионтковский А.А., Ромашкин П.С., Чхиквадзе В.М. Том VI. М.: Наука, 1971. С. 130-136.
9. Токубаев З.С. Уголовная ответственность за пытки: международный и отечественный опыт // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2017. №4. С.121-129.
10. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. Под ред. Л.Д. Гаухмана и С.В. Максимова. М.: Эксмо, 2005. С. 63-65.
11. Scott, George R. The history of torture throughout the ages / 2nd ed. London: Luxor Press, Published, 1959. 328 pp.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»
27 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. № 12.
