Научная статья на тему 'Путешествие во времени'

Путешествие во времени Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
341
66
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Путешествие во времени»

Ю.В. ШИГАРЕВА г. Москва

ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЕНИ

В самом названии группы - «Машина времени» - скрыта магия перемещений в четвертом измерении.

Образ времени проходит через все творчество А. Макаревича, вплетаясь во многие его песни. Здесь и прошлое, остановленное нашей памятью, и настоящее, запечатленное подчас в деталях быта, и зыбкие контуры будущего, смутно угадываемые интуицией и воображением поэта. Мы проходим сквозь время, которое оставляет на нас свои следы: мрамор оборачивается терракотой. Но внешняя растрескавшаяся оболочка - лишь кокон вызревающего духа.

Названия многих альбомов группы выражают идею движения во времени: «Реки и мосты» (1985): Река, которую уже не воротишь назад - время; и мост над бездной прошлого - творчество; «В добрый час»: Пожелание счастливого пути; «10 лет спустя»: Взгляд на пройденный путь; «Картонные крылья любви» (1996): Истинная любовь может остановить время.

Времена меняются, меняя политический строй, правителей, деньги, моду... Изменения происходят и во внутреннем мире личности: юношеская пылкость переживаний уступает место наблюдениям ума над окружающей действительностью. Вечные вопросы: как устроен мир? куда идти и с кем идти? во что верить? в каждом новом периоде жизни рождают свои ответы. Это развитие человеческого духа во времени - центр творчества А. Макаревича.

В песнях раннего периода творчества (до 1982 г.) образа времени как будто нет, так стремительно оно движется. Постоянно отмечается его скорость: «С цепи сорвалось время» («Помогите», 1971); «Годы летят стрелою...» («Наш дом», 1973) Здесь время имеет двунаправленный характер. С одной стороны, это прошлое, включающее в себя сложившуюся культурную традицию, с другой - будущее, на которое проецируются духовные ценности.

Символом прошлого является образ дома: «Дом был старый, как утес, / Он по окна в землю врос, / И за окнами шумел забытый сад...» («Это было так давно»). Поэтому чаще всего дом появляется в воспоминании как образ гармонии и спокойствия. Оставляя дом, лирический герой отправляется в путешествие, чтобы избежать однообразия и серости будней. Это не столько пересечение пространства, сколько выражение страстного желания открытий и перемен, которые сопровождают любое путешествие.

Поэтому с будущим связана главная тема первого периода - выбор жизненного пути. Право на выбор пути есть то, что определяет личность. В этом выборе сталкиваются разум и воля. В воле преобладает бесстрашная решимость идти наперекор мнению окружающих, если оно препятствует духовному развитию личности. В песне «Каждый право имеет» (1979) впервые четко обозначена цель всего пути - «волшебный огонь». И выражение «идти на свет» станет ключевым для поэзии А. Макаревича, символизируя пути духа. И тогда на первый план

выходит проблема веры, ибо поиски идеала всегда связаны с верой в него («Ты просто верил и шел на свет, / И я знаю, что ты дойдешь»).

Вопрос «Во что верить?» для Макаревича стоит всегда очень остро, и по мере духовного развития поэт будет давать разные ответы на него. В песне «Лица» (1978) Макаревич близок к пушкинскому мироощущению. Пушкин славит «Солнце бессмертное ума» в противовес «ложной мудрости» (в «Вакхической песне»). А у Макаревича: «Я верую в светлый разум / И в то, что он добрым будет».

Мотив веры становится главным в песне «Ты или Я» (1973): «Всех нас согреет / Вера одна», ибо единственное, что реально в нашем мире - это вера. Потому что, «если верим - сильны бесконечно» («Знаю и верю», 1978).

Чтобы достичь «волшебного огня», надо верить в него и идти навстречу. Поэтому одним из главных в творчестве поэта становится мотив движения. «Даль», «путь», «дорога», «идти», «плыть», «бежать», «лететь» - опорные понятия образной системы поэта. Сама жизнь сравнивается со средством передвижения -телегой («Телега, или необычайно грустная песня» 1977).

Определяющие вопросы этого периода - «Куда идти и с кем идти?» («Барьер», 1980). Выбор попутчиков обусловлен общностью духовных идеалов. В песнях появляется местоимение «мы», указывающее на общность «своих», друзей-единомышленников. И одно желание - общей судьбы на всех: «Пусть один нам будет дальний путь» («Будет день», 1973).

Неостановимое движение личности вперед по пути духовного совершенствования вступает в конфликт с неподвижностью общества. В песне «Поворот» (1979), одной из самых знаменитых в репертуаре «Машины времени», этот конфликт выражен наиболее ярко. Тезису первого куплета («Всех пугают перемены») во втором предложен антитезис («И пугаться нет причины»), а в строках припева - синтез, решение проблемы: «Пропасть или взлет, / Омут или брод / Ты не разберешь, / Пока не повернешь». Обобщенно-личное местоимение «Ты» придает ситуации обобщенный характер, возводя ее до пределов всего общества.

Лирический герой пытается повлиять на изменение общества (в художественном плане - дать серым будням краски дня), но общество оказывается не готово к переменам, так как оно движется по кругу. Чтобы избежать бесцельности пути, нужны остановки для осмысления пройденного: «Давайте делать паузы в пути...» («Паузы»).

Консерватизм общества приводит к жизненному тупику, выраженному в образе стены. Но часто само общество превращается в стену для инициативы творческих людей: «Но лето в дороге кончалось зимою, / А зимы в дороге кончались стеною» («Закрытые двери», 1979). И главное препятствие для совершенствования - внутренняя духовная несвобода самого человека. Самый страшный враг человека - он сам: «Открытый путь / Страшнее был, чем лютый враг / И вечный лед» («Барьер», 1980). Неприятие стереотипов массового сознания рождает желание изменить мир. Отсюда, в песнях ораторская интонация, а также

радикальное решение всех проблем: «Друзьям раздайте по ружью, / И дураки переведутся» («День гнева», 1973).

Во все темы незаметно вплетается образ времени. Течение жизни разобщает людей и неумолимо приближает человека к его концу. Осознание неостановимого хода времени заставляет по-новому взглянуть на многие проблемы («Кого ты хотел удивить», 1978). Поэтому важным становится, имея право выбора, состояться как личность и защитить свои идеалы. Песня «Флаги на башнях» оказывается программной для этого периода.

В период 1982-1986гг. время, по определению А.Макаревича, «казалось вечным - оно не двигалось. Три генеральных секретаря отдали богу душу, шли годы, а время стояло, как студень. Время какого-то общего молчаливого заговора, какой-то странной игры. И как это бывает в полусне - все вяло, все не до конца, все как в подушку... Было безысходно уныло». Символом неопределенности этого времени и зыбкости существования стал туман («Туман», 1985).

Проблема выбора жизненного пути сменяется проблемой препятствий на нем. В поэзии А. Макаревича в это время активизируются зимние образы, связанные с идеей консерватизма. «В городе горе - гололед» («Гололед»,1985) Лед - ско-вывание жизни, остановка движения. В этих условиях и возникает «мертвая точка - компромисс». Пространство расширяется от города до всего мира («Тихо в мире, / Дремлет земля...»). Риторический вопрос: «Где же силы / Сдвинуть весь мир с нуля?», заключающий песню, ставит проблему в мировом масштабе. Само время сравнивается со льдом: «Время стало, застыло ноябрьским льдом / Между правдой и ложью в пустом ожиданье чудес» («Я рисую тебя»). Олицетворением неподвижности общества и всеобщей апатии стал образ рыбки в банке («Рыбка в банке», 1985). Неблагоприятные для художника обстоятельства лишь усиливают его стремление идти навстречу «волшебному огню». Поэтому главным в творчестве этого периода становится мотив движения («Первый шаг», (1984), «Я сюда еще вернусь» (1983), «В добрый час» (1985), «Увидеть реку», (1987)). Даже процесс рождения песни поэт сравнивает с путешествием к свету в океане («Песня, которой нет»). Образ моря в творчестве поэта присутствует неизменно. Море ценится за множество открытых дорог, за обретение духовной свободы, ведь «больше в мире нет дорог / С такой свободой направлений» («Остров»). В русской литературе всегда существовали емкие образы предельного взлета человеческого духа. Их символом стало море. В этом смысле тост Макаревича «За тех, кто в море» может означать: за духовно богатых людей, тех, кто стремится к идеалу.

В песне «Ночь» (1984) с помощью образа лодки поэт выразил размышления о собственной жизни. В первом фрагменте текста возникает традиционный для Макаревича символический ряд: ночь - река - лодка, который превращается в своеобразный «пейзаж души» поэта. Мотив ночной переправы через реку обозначает стремление к переходу в новое состояние. Но этот переход не выражен, так как «нет ни брода, ни моста». А мост в системе образов поэта обозначает творчество: «И мост мой из снов, / Из нот, да из слов» («Реки и мосты», 1986).

В отличие от образа лодки, связанного с судьбой одного человека, корабль представляет аллегорию общества. В песне-притче «Корабельная история» (1984) показаны этапы различных преобразований, происходящих в обществе: замена на судне капитана, команды, изменение цвета корабля не дает результата («Все забыли что паруса нет в помине»). А где парус, там требуется и ветер. В этот период ветер называется не иначе как «ветер перемен»: «И скоро грянет ветер перемен» («Туман», 1985) или используется аллегория для передачи этой мысли: «ветер над городом / Протрубит отход зимы» («Ветер над городом»). Перемены пока радуют всех, и единомышленники поэта еще вместе. Не случайно поэтому одна из песен этого времени называется «В добрый час!», отражая оптимизм, с которым поэт тогда смотрел в будущее.

В 1985 г. появился альбом «Реки и мосты». Сам А. Макаревич определил этот альбом так: «Это не собрание песен, а единое произведение - путешествие в Страну Рек и Мостов. Реки разделяют нас. Мосты помогают соединиться». Людей разделяет течение жизни («Ночь»), разные жизненные позиции («Разговор в поезде», 1982). Представив слушателям два противоположных убеждения, автор дает понять, что жизнь гораздо сложнее наших противоречивых представлений о ней: «И каждый пошел своею дорогой, / А поезд пошел своей». Разделяет людей и время тем, что «...учит нас забывать / Все - и добро, и зло» («Время»).

Заключительная песня альбома «Увидеть реку» (1987) ставит проблему веры, ибо чтобы стремиться к идеалу, надо верить в него. По сравнению с ранним периодом ориентиры изменились. Теперь автор считает главным «Жить верой в правду некоторых слов / И в силу нескольких созвучий» («Увидеть реку», 1986).

Период 1987-1997 гг. отмечен вторжением в песни бытовых деталей - примет определенного времени. Теперь поэт занят исследованием настоящего, различных текущих проблем: эмиграции («Ох, не вижу я белого свету...»), массового преклонения перед иностранцами («Я с детских лет не в силах разобраться...»), демократии («Монолог гражданина, пожелавшего остаться неизвестным»). В сольном альбоме «Я рисую тебя» появляются даже иронические посвящения Жириновскому («Поздравительная») и Марианне - героине сериала «Богатые тоже плачут».

Если раньше казалось, что время стоит, то теперь оно стремительно уходит. «Героям вчерашних дней» уже нет места в настоящем, они - «мишень для пятаков и камней». Новые «хозяева жизни» устанавливают свои законы: «Кто козыря купит - победа в руках, / А кто не купил, тот пасует» («Братский вальсок»).

Уходит время духовной общности единомышленников, о чем красноречиво свидетельствует образ погасшего костра: «Пепел наших костров / Скрыла трава» («До скорого, брат»). Изменения, произошедшие в обществе, необратимы. Стихия разрушения выходит из-под контроля. Это выражено в образе ветра. Если сначала ветер связывается с идеей перемен («Ветер надежды наполнит мои паруса» («Ветер надежды»), то теперь эта стихия неуправляема «Ветер все сильней» (1991). Неконтролируемость ее может привести к непредсказуемым последствиям. Поэтому возникает предчувствие конца мира, что выражено в песне с помощью

образов, взятых из Апокалипсиса: конь белый, конь черный, конь рыжий и конь бледный и всадник на нем - смерть: «С каждой ночью ближе / Поступь четырех коней». И в «Колыбельной» появляются эти образы: «Черный конь копытом бьет, / Бледный конь за ним». Но вера в силу добра перевешивает в «Рождественской песне».

Размышляя о пути общества, поэт возвращается к идее круга, замкнутого пространства. О повторямости, цикличности жизни говорит само название первой песни из альбома «Картонные крылья любви» (1996) «Снова весна». Движение по кругу своей бесцельностью убивает любую веру. Если раньше «мы верили, / что у причала нас ждут корабли», и образ корабля был символом идеальных устремлений человека, то теперь корабль как будто лишается романтики дальних странствий и становится просто средством передвижения. Сам корабль, олицетворявший общество, превращен в музей. Старое общество с его идеалами умерло, осталась только внешняя оболочка. Поэтому лучше всего «в нужный момент пойти ко дну» («Старый корабль»).

Мотив уходящего времени приводит к переживанию конечности своего «я». Но поэту свойственно пушкинское гармоническое ощущение природного кругооборота, смены поколений, смягчающее трагизм смерти: «Придет и наш черед / Безмолвно, неустанно / Глядеть идущим вслед / И их хранить в пути» («Не плачь, мой друг, не плачь»). Страх смерти отступает, но взгляд лирического героя в будущее омрачает «бесследность» как возможный жизненный итог: «Когда сойдет последний снег, / Когда вокруг все будто в первый раз, / Вернется в мир движенье рек, / Кто вспомнит нас?» («Там, где светел день»). След жизненных событий, сохраненный памятью, гарантирует возможность их приобщения к высшей неуничтожимой реальности - вечности. Но «следы» подвластны губительной силе времени, и они уносятся «забвенья волнами». Исчезновение таких следов символизирует бренность, эфемерность жизненных проявлений. Целью жизни становится обретение духовной свободы, стремление к идеалу, выраженному в образе света: «В полночной темноте увидеть свет / И выйти к свету, как выходят к цели...» («Я смысл этой жизни вижу в том...», 1988). И только движение вперед, неустанное духовное развитие личности дает возможность приблизиться к идеалу: «И, оставаясь в пути, / Есть надежда войти в рассвет» («Там, где будет новый день»).

В этот период происходит переориентация личности с общественных проблем на свой внутренний мир. Если тема любви ранее шла в творчестве поэта подводным течением, лишь изредка прорываясь на поверхность в виде песен-портретов женщин («Она идет по жизни смеясь», «Ах, варьете»), то теперь она становится одной из главных. Недаром альбом 1996 г. получает название «Картонные крылья любви». И мотив ветра в этом альбоме отражает мечту о полете, смутную тоску о полноте бытия: «Дай мне сил / Быть легким как ветер» (Всегда одинок). Цель пути теперь видится призрачной: «Отвори мне окно / И впусти этот призрачный свет» («Снова весна»). «Волшебный огонь» 1978-го года в 1996-м превратился в призрачный свет. Впрочем, цель скрывалась не раз:

«Солнечный остров / Скрылся в туман». Но любая остановка в пути - преграда духовному развитию личности («Уходя - уходи»).

Альбом «Отрываясь» (1997 г.) открывает новый период в творчестве А. Макаревича. Отрываясь от социума, который постепенно становится чуждым, поэт оглядывается на пройденный путь. Так появляется песня «На заднем дворе» -картинка из детства, залитого светом прошлого. «Волшебный закат цвета вишни» перекликается с «волшебным огнем», который раньше всегда горел впереди, а теперь мерцает далеко в прошлом. И остается лишь волшебный свет воспоминаний. Обращаясь к настоящему, поэт использует мотив маски: люди видят друг в друге не личность, а ту социальную роль, которую каждый играет в обществе: «И судят о мне и тебе по нашим машинам» («Старая дорога»).

В 1990 г. в песне «У свободы недетское злое лицо» столкновение с реальностью было болезненным: «Мы выходим на свет, / У свободы недетское злое лицо». И в 1997-м году эта ситуация повторяется («Мы выходим на свет» = «Я выполз из тьмы»). Но несмотря на то, что изменившийся мир все равно остался чуждым поэту, это вызывает совершенно иную реакцию: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, / Пусть лучше он прогнется под нас» («Однажды мир прогнется под нас»).

Песня «По дороге в Непал» представляет собой своеобразный очерк духовной жизни единомышленников. Здесь присутствуют различные образы, символизирующие идеал: далекая страна Непал, свет, горные вершины - то, во что верили, чем жили окружавшие поэта близкие ему по духу люди. Но если раньше стремление к идеалу объединяло друзей поэта, то теперь, хотя идеал остался прежним, поэт одинок на пути к нему. На Тибет теперь ведет «одинокий, одинокий путь».

Но несмотря на изменчивость мира, роль музыканта остается прежней: «Он играет на похоронах и танцах / Вся наша жизнь - одно из двух». При осознании преходящести зла в бытии и скоротечности самой жизни («Не плачь, / Мы здесь с тобой не навсегда») творчество становится почти единственным способом противостоять невзгодам: «Чтоб ни случилось, никогда / Не плачь. / Играй и горе -не беда» («Он играет на похоронах и танцах»).

В этот период происходит десоциализация, уход лирического героя в себя. Вместо конкретных примет времени в текстах появляются образы внутренней эмоциональной жизни поэта. Песня «Он был старше ее» раскрывает душевную драму: «Он любил ее, / Она любила летать по ночам». Душевная драма погружается в быт, и через бытовую деталь передаются уже ставшие повседневными страдание и боль лирического героя. Темы любви и времени переплетаются в заключительной песне альбома «Я рядом с тобой»: «Когда погасят свет... / Ты помни, я рядом с тобой». Эти строки о смерти замыкают круг жизни, но и выводят героя на новый, вневременной уровень. Местоимение «ты», имея обобщенный характер, превращает признание в любви в монолог, обращенный ко всем слушателям. И любовь побеждает время, потому что даже отрываясь от всего земного, поэт остается запечатленный в нашей памяти. Будучи

поглощенным своей личной жизнью, лирический герой отдаляется от общества, что символически выражено в образе дома. Хотя и раньше дом был противопоставлен городу и стоял на горе (символическое обозначение высоких помыслов), например, в песне «Наш дом» (1973), но это был все же наш дом, дом единомышленников, в котором «хватит места нам с тобой». А теперь «маленький дом на горе» - это прежде всего «место для одного» («Когда откричат крикуны», 1998). Происходит разграничение «своего» дома и «вашего», общественного, и даже всеобщего дома. Но общественное устройство разрушается, и надеятся можно лишь на себя. Образ рухнувшего дома только подчеркивает эту мысль. Ибо оставаясь в таком доме, существует опасность быть погребенным под его обломками. Поэтому самое разумное - построить свой «маленький дом». И если раньше образ корабля представлял аллегорию общества, то теперь, когда корабль утонул, на первый план выходит образ лодки: «Я верю рулю и веслам, / И южный ласковый ветер / Играет моим челноком». И программной становится песня «Меня не любят эстеты» - открытый ответ массе, надевшей маски «эстетов». Ибо самая большая несвобода - жить в маске, играя навязанную социумом роль, в данном случае - роль «бунтаря и поэта».

Оглядываясь на пройденный поэтом путь, мы видим его духовную эволюцию. И если когда-то приоритетным было состояться как личность, то теперь, в постоянно меняющемся мире важно остаться собой, ибо «самостоянье человека -залог величия его» (Пушкин).

А лирический герой по-прежнему в пути и открыт для новых испытаний. И вновь ветер надежды наполняет паруса. И корабль плывет.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.