CC BY
96
М.Н. КАПРУСОВА Борисоглебск
АЛЬБОМ МАЙКА НАУМЕНКО «СЛАДКАЯ N И ДРУГИЕ»: ПУТЬ ГЕРОЯ
Вслед за Ю.В. Доманским, вместе с многими другими исследователями мы рассматриваем рок-альбом как аналог лирического цикла\ Известно, что наибольшее распространение лирические циклы получили в творчестве символистов. Они же попытались теоретически осмыслить природу таких художественных явлений, как книга стихов или лирический цикл. В. Брюсов писал: «Книга стихов должна быть не случайным сборником разнородных стихотворений, а именно книгой, замкнутым целым, объединенным единой мыслью. Как роман, как трактат, книга стихов раскрывает свое содержание последовательно от первой страницы к последней»2.
Проблемой циклизации в той или иной мере занимались многие исследователи XX века . Большинство из них считают, что цикл обязательно должен быть составлен автором. Как пишет И.В. Фоменко, «авторским циклом считается сознательно сформированный поэтом лирический ансамбль, в котором стихотворения объединены общностью замысла»4. Универсальными циклообразующими принято считать авторское заглавие; принцип отношений между циклом и отдельным текстом внутри него как между системой и ее элементом; композицию; пространственновременные отношения; изотопию (связь между опорными словами разных стихотворений); полиметрию. Подчиняясь единому эмоциональному началу, цикл строится на сложных сюжетно-тематических связях5. Известно, что «одни циклы тяготеют к целостным произведениям (например, стихо-
1 См.: Доманский Ю.В. Циклизация в русском роке // Русская рок-поэзия: текст и контекст 3. Тверь, 2000; Доманский Ю.В. Нетрадиционные способы циклизации в русском роке // Русская рок-поэзия: текст и контекст 4. Тверь, 2000; Никитина О.Э. Субъектнообъектные отношения как структурообразующее начало альбома Михаила Борзыкина «Двое» // Там же; Шаулов С.С. «Вечный пост» Александра Башлачева: опыт истолкования поэтического мифа // Там же; Ступников Д.О. Рок-альбом как продукт серийного мышления // Русская рок-поэзия: текст и контекст 5. Тверь, 2001; Арустамова А.А. Альбом группы ДДТ «Метель августа»: особенности циклизации // Там же; и др.
Брюсов В. Среди стихов. 1894-1924: Манифесты, статьи, рецензии. М., 1990. С. 77.
См., например: Ляпина Л.Е. Лирический цикл в русской поэзии 1840-х-1860-х гг.: Ав-тореф. дис..канд. филол. наук. Л., 1977; Спроге Л. Лирический цикл в дооктябрь-
ской поэзии А. Блока и проблемы циклообразования у русских символистов: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тарту, 1988; Фоменко И.В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь, 1992; Сапогов В.А. Сюжет в лирическом цикле // Сюжетосложе-ние в русской литературе. Даугавпилс, 1980. С. 90-97; и др.
4 Фоменко И.В. Указ. соч. С. 5.
5 См.: Фоменко И.В. Указ. соч.; Сапогов В.А. Цикл // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.
творные циклы А. Блока), другие - к свободным объединениям («Последняя любовь» Н. Заболоцкого)»6. Для циклов, тяготеющих к целостности, характерно наличие стержневого конфликта. В таких случаях говорят и о движении лирического сюжета. Примером такого максимально целостного цикла с «догматически-«жесткой» структурой» является «Снежная маска» А. Блока7.
Сделав необходимую преамбулу, постараемся определить степень целостности альбома «Сладкая N и другие», охарактеризуем его циклообразующие составляющие и связи. Чтобы по возможности избежать случайности и произвольности выводов, рассмотрим более или менее подробно и последовательно все тексты, входящие в альбом.
Первая песня первой стороны альбома (сильная позиция) - «Если ты хочешь» - заявляет центральный конфликт альбома - противостояние в герое человеческого и надчеловеческого (творческого). Актуализируются традиционные оппозиции: «поэтическое служение», «творчество» - «любовь»; «горнее одиночество» - «человеческое тепло»; «замкнутость» -«способность раствориться в другом»; «предназначение» - «право на сиюминутное, обычное счастье или страдание» и др.
Напомним, что поэт в России со времен А.С. Пушкина понимается как пророк, вестник, носитель истины. Главное для него, говоря словами Н. Гумилева, преданность своей скрипке («Волшебная скрипка»). Традиционно поэт воспринимается как не совсем земное явление, как «пленный дух» (именно так озаглавила М. Цветаева свое эссе, посвященное
А. Белому). Разумеется, весь этот высокий стиль неприемлем в рок-тусовке. Однако, вспоминая «тексты жизни» и «тексты смерти» «Поэта», «Героя», «Рок-звезды»8, нельзя не задуматься об общих закономерностях в восприятии творца социумом. Личное, любовь для русского поэта (особенно XX века) на втором месте. Женщина может вдохновлять на творчество, но она не соучастник его. Эта тенденция наглядно выражена у Б. Пастернака:
Недотрога, тихоня в быту,
Ты сейчас вся огонь, вся горенье.
Дай запру я твою красоту В темном тереме стихотворенья9.
В сущности, о том же говорит В. Ходасевич, рассуждая о жизнетворчестве русских модернистов и рассказывая историю Нины Петровской и Валерия
6 Дарвин М.Н. Цикл // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М., 1999. С. 485.
См.: Минц З.Г. «Снежная маска» - «Фаина» - «Вольные мысли» // Минц З.Г. Поэтика А. Блока. СПб., 1999. С. 167, 178 и др.
См.: Доманский Ю.В. «Тексты смерти» русского рока. Тверь, 2000.
9 Пастернак Б. Собр. соч.: В 5 т. Т. 2. М., 1989. С. 77.
Брюсова: «То, что для Нины стало средоточием жизни, было для Брюсова очередной серией “мигов”. Когда все вытекающие из данного положения эмоции были извлечены, его потянуло к перу. <...> Он придумал развязку и подписал “конец” под историей Ренаты раньше, чем легшая в основу романа жизненная коллизия разрешилась в действительности. <...>] То, что для Нины еще было жизнью, для Брюсова стало использованным сюже-том»10. А. Ахматова в своих стихах неоднократно выражала мысль, что поэтический жар и жар любовный сосуществовать не могут, утрата любви -плата за творчество. Муза не дает героине быть просто женщиной:
Муза-сестра заглянула в лицо,
Взгляд ее ясен и ярок.
И отняла золотое кольцо,
Первый весенний подарок11.
Причем, судьба - приносить свое человеческое естество и счастье в жертву творчеству - открылась ахматовской героине еще в первую встречу с Музой и материализовалась через совершённое движение, подразумевающее замену ценностей:
Она слова чудесные вложила
В сокровищницу памяти моей,
И, полную корзину уронив,
Припала я к земле сухой и душной,
12
Как к милому, когда поет любовь .
Итак, сотворчества между героем и героиней быть не может. Г ерои-ня «Снежной маски» А. Блока может вдохновлять поэта, увлекать к гибели, кружить в метели, но «рассказывать сказки» и «приводить маски» бу-
13
дет герой (творец), героиня же - только его «стихов <...> пленная вязь» .
Задумаемся, как включен в эту культурную традицию герой Майка.
Первая песня альбома в достаточной мере характеризует героя: он искренен, не эгоистичен, жертвен в любви (в этом и проявляется его мужское начало). Знаем мы и то, что он поэт.
Свою человеческую сущность герой без условий, полностью отдает женщине, которую даже еще не любит. Она может делать с героем и его жизнью все, что захочет, она может выбрать любую, удобную ей поведенческую роль.
И нам всем бывает нужно поплакаться кому-то в жилет,
И если хочешь, ты можешь взять жилет у меня.
10 Ходасевич В. Колеблемый треножник: Избранное. М., 1991. С. 274-275.
11 Ахматова А. Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М., 1998. С. 79.
12 Там же. С. 147.
13 Блок А. Стихотворения: В 3 кн. Кн. 2. СПб, 1994. С. 271, 242.
И нам всем так важно быть лучше других,
Умнее, красивее и сильнее других,
И если хочешь, ты можешь быть лучше меня!14
Любовь в этом стихотворении Майка - прежде всего равенство и попытка понимания. Это не слишком типично: условно говоря, героиня в стихах XX века бывает или кем-то вроде блоковской Прекрасной Дамы (вариант: «правильной» комсомолки, после работы или учебы «вздыхающей» на скамейке), или кем-то вроде «шалавы» раннего Высоцкого. Кроме того любовное стихотворение должно быть пронизано духовным или физическим жаром той или иной интенсивности. Здесь же герои просто спокойно общаются на равных и это сближает больше, чем что-то другое.
Однако одну преграду герой между собой и подругой - Сладкой N -все же оставляет:
Мы можем пить с тобой, но мы не будем петь с тобой! (С. 24, 25)
Заметим, что эта фраза дважды повторяется на протяжении текста, более того - она его завершает (сильная позиция).
Герои заключают своеобразный договор, герой ставит единственное условие (вернее, второй раз его озвучивает):
Вперед, детка, не взорви мой мозг,
Но если хочешь, ты можешь взорвать меня (С. 24).
Творца в себе (свой мозг) герой ставит выше человеческого. Итак, пафос первой песни: «ты можешь погубить меня» (С. 24), т.е. человека, но есть творчество - это только мое, и оно спасет меня. Как видим, пока Майк остается в русле русской культурной традиции, о которой мы упоминали (его герой разводит в себе человека и творца, причем, творца ставит выше). Пока герой достаточно самоуверен.
Вторая песня - «7-е небо» - интересна прежде всего тем, что здесь исподволь появляется центральный мотив альбома - мотив трансформации героя, его переделки героиней. Именно этот мотив показывает, что в этом альбоме Майк идет вразрез с классической традицией: не Орфей Эвриди-ку, а Эвридика Орфея выводит из Тьмы в Свет. Трансформация героя начинается с некоего метафизического путешествия, в которое пускаются герой Майка и его скучающая подруга. Они совсем не знают друг друга, и это путешествие - еще и проверка доверия.
Ты сидела и скучала в мягком свете свечей,
И чей-то рок-н-ролл мешал тебе заснуть.
И я сказал тебе: «Пойдем со мной», и ты пошла,
14 Михаил «Майк» Науменко. Песни и стихи. М., 2000. С. 24. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием страницы.
Даже не спросив, куда лежит мой путь.
И вот мы пришли. Скажи, куда мы пришли?
Ты говоришь, что это... А-а, не надо так шутить!
[Вариант: Ты говоришь, что это рай. А-а, не надо так шутить!]
Здесь слишком грязно, здесь слишком темно,
Здесь слишком много дверей, но мне никак не уйти (С. 25, 26).
Итак, герой привел подругу в пространство своей души, в свой внутренний мир - абсурдистский, экзистенциальный мир Кафки, Л. Андреева, позднего Хармса или Булгакова. Мотив множества дверей, закрытых, хлопающих, манящих и пугающих, неожиданно появляющихся, - один из ключевых в литературе XX века. Этот мир давно вызывает у героя скуку, омерзение, страх, но это его мир, нет сил и желания что-то менять, больно вновь обманываться. Но героиня тянет его за собой, «на седьмое небо», к идеалу, где герой, однако, «был и не раз» (С. 25). Герой сопротивляется, он разуверился в идеале, к тому же с высот всегда мучительно стыдно возвращаться.
Я прошу тебя: давай не будем лезть друг к другу в душу,
Искать напрасно то, чего нет.
Зачем же усложнять, ведь мы так дружно делим Постель, телевизор, сортир и обед (С. 26).
Пока лирический герой остается в плену стереотипа: бытовые отношения не терпят такой высоты, нельзя вместе подниматься на горние вершины, нельзя соединять любовь и творчество. Пророк (или великий грешник, ведь он ощущает себя «звездой рок-н-ролла») должен быть один. Плата за ослушание - смерть.
Седьмое небо - это так высоко!
Колени дрожат и кружится голова.
И если ты первой не столкнешь меня вниз,
Рано или поздно я столкну тебя.
Послушай, милая, ведь это же страшно -Поставить свою жизнь - и на кого? - на меня.
А-а, забудь все, что я тебе сказал,
Иди сюда, я опять хочу тебя (С. 26).
Эти строки важны еще и тем, что здесь впервые говорится о любви, которая «крепка, как смерть»15, говорится не о готовности полюбить, а о свершившемся. Герой начинает понимать, что на «седьмом небе» живут не только идеалы и творчество, но и гибельная страсть. Понимает он и то, что существует ответственность не только перед собой - художником, но и перед человеком, с которым пришел на «седьмое небо». И, может быть, пра-
15 Книга Песни Песней Соломона. Гл. 8. Ст. 6.
вы символисты, считавшие, что «искусство есть искусство жить»16, а «дар жить» не менее важен, чем дар писать»17. Но пока герой думать об этом не хочет и просит подругу забыть его слова.. Ещё страшно сказать «я не могу без тебя», проще «я опять хочу тебя» (С. 26). И все же трансформация героя началась, он поддается героине (отказывается от самоуверенности пророка («звезды рок-н-ролла») и мужчины) и говорит:
Ты тянешь меня на седьмое небо,
Постой, не сейчас, но, может быть, в другой раз (С. 26).
Третья песня - «Фрагмент» («Ты Маленький Праздник») - представляет собой характеристику героини и свидетельство того, что эволюция героя произошла. Главное ощущение от этого текста - легкость. Это зарисовка, акварель, передача впечатления, действительно фрагмент. Если первую песню альбома можно было бы считать бытовой, вторую - метафизическим путешествием, с предчувствиями и трансформациями, то третья - абсолютно внебытовая, в ней говорится об общении душ, действие происходит в пространстве подсознания или мифа. Г лавное свойство героини - космичность и мифологичность, она создана из контрастных сочетаний: света и тьмы, святости и колдовства («Ты - солнечный лучик, рожденный в звездную ночь» (с.26); «Ты - святая колдунья» (С. 27)). Она столь прекрасна, что нереальна («Ты - маленький праздник, чудесный, словно сон» (С. 26)). В ней соединились легкость, чистота, естественность, природность и талант: «Ты танцуешь сквозь запах весны» (С. 27). Её движение по жизни сродни шагу цветаевской героини:
Пляшущим шагом прошла по земле! - Неба дочь!
18
С полным передником роз! - Ни ростка не наруша!
Итак, природа героини этого стихотворения Майка небесная, солнечная, «июльская» (С. 26). Заметим, что в русской культурной традиции Июль благодаря Ахматовой - необычный месяц. Недаром в «Поэме без героя» создаваемое сочинение заявляет героине-поэту:
Вовсе нет у меня родословной,
Кроме солнечной и баснословной,
И привел меня сам Июль19.
Еще более богатые ассоциации вызывают следующие строки:
16 Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма. В 2 т. Т. 2. М, 1994. С. 195.
17 См.: Ходасевич В. Указ. соч. С. 269-270.
18
Цветаева М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 1. М., 1994. С. 273. Заметим также, что мотив танца - встреч влюбленных присутствует и в «Снежной маске» А. Блока: И за ними тихий танец / Отдаленных встреч...» (Блок А. Указ. соч. Кн. 2. С. 269).
19 Ахматова А. Указ. соч. Т. 3. М., 1998. С. 197.
Ты свободна как птица, я знаю, ты умеешь летать.
Глаза твои - крылья, река течет в твоих волосах.
Я вошел в эту реку, и я вышел другим. Я стал тем, кто я есть. (С. 26)
Сравнение человека с птицей, крылатость, особенно, если и слово «свобода» используется, - классический знак незаурядности (поэтического таланта, таланта естественности, легкости, природности, независимости), в частности, таланта быть женщиной (свободной и несвободной) одновременно. Так, героиня Ахматовой восклицает:
Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой20.
Петербуржец Майк скорее всего знал эти строки из сборника «Четки». Но еще более явственна отсылка в анализируемом стихотворении Науменко к
циклу А. Блока «Снежная маска». О влиянии петербургской и, в частности,
21
блоковской традиции на творчество Майка мы уже писали .
Тема крыльев, мотив полета, сравнение с кометой, ассоциация с ветром, вьюгой, метелью (т.е. природной стихией) - важнейшие характери-
22
стики блоковской героини . Несколько раз используется Блоком формула
23
«крылатые очи (глаза, взор)» , в том числе и в посвящении:
Посвящаю эти стихи ТЕБЕ,
высокая женщина в черном с глазами крылатыми и влюбленными в огни и мглу
24
моего снежного города .
Неподвластность никому и ничему, свободный нрав, способность подчинить себе, изменить героя, побудить его балансировать на грани (счастья -несчастья, жизни - смерти, праведности - греха), увлекать к сладкой гибели - качества, роднящие героинь Блока и Науменко. Блоковский контекст несомненно обогащает семантику строк Майка.
20 Там же. Т. 1. С. 115.
21
См.: Капрусова М.Н. Майк Науменко в литературном пространстве Петербурга XX века // Русская рок-поэзия: текст и контекст 5.
22 См.: Блок А. Указ. соч. Кн. 2. С. 248, 252, 254, 256, 263, 281, 284 и др. Много внимания названным темам и мотивам уделяется З.Г. Минц (См.: Минц З.Г. Указ. соч.).
23 См.: Блок А. Указ. соч. Кн. 2. С. 259, 282, 283.
24 Цит. по: ОрловВ.Н. Гамаюн: Жизнь А. Блока. Л., 1980. С. 313.
Однако «крылатость» - не единственное важное и необычное свойство возлюбленной героя Майка, недаром он подчеркивает: «... река течет в твоих волосах». Войдя в эту реку, он изменяется. Очевидно, что ситуация решена Науменко в русле мифологической традиции.
Как свидетельствует Х.Э. Керлот, «волосы на голове, поскольку они покрывают верхнюю часть человеческого тела, символизируют духовные силы. В аспекте водной символики их можно сравнить с “Верхним океаном” <т.е. космосом. - М.К.>. <...> В целом волосы воплощают энергию и связаны с общей символикой уровней. Т.е. если волосы на голове означают высшие силы, то обильное оволосение тела указывает на преоб-
25
ладание низших сил» . Волосы в мифологии связаны также с идеей плодородия, «жизненного порыва», «радости жизни»26. Несомненно важно для понимания этого стихотворения Майка то, что «в индуистской символике
27
волосы, подобно нитям пряжи, обозначают “силовые линии” вселенной»27. Все указанные темы и мотивы усиливаются мифологемами воды и реки. Войдя в реку, которая течет в волосах героини - здесь персонажа космического, - герой полностью отдается любви (ставит ее превыше всего), и это как бы его новое крещение. Напомним, что мифологема реки (в частности, Дуная) тесно связана со свадебной символикой. Например, переправа через Дунай - символический образ брака; молодец на коне тонет в Дунае -
28
обручение с рекой и т.д. . С другой стороны, вода воспринимается симво-
29
лом бессознательного или интуитивной мудрости . Для Майка же, вероятно, было особенно важно, что «воды символизируют вселенское стечение потенциальных возможностей <...>, предшествующее всем формам и всему творению. Погружение в воду означает возврат к преформальному состоянию, имеющий, с одной стороны, смысл смерти и уничтожения, а с другой - возрождения и восстановления, поскольку погружение укрепляет жизненную силу. Символика крещения, тесно связанная с символикой воды, изложена Св. Иоанном Златоустом <...>: “Оно представляет смерть и погребение, жизнь и воскресение из мертвых. <...> Погружением головы в воду, как в гробницу, мы целиком погружаем и погребаем ветхого Адама.
30
В тот миг, когда мы восстаем из воды, появляется новый человек”» .
Итак, в песне Майка произошло «крещение» героя любовью, полным погружением в другого человека, растворением в нем. Понятие «крещение» здесь подразумевается и это не кощунство: герой впервые понял, что любить - это не только «делить постель» (С. 26), он почувствовал, что Бог
25 Керлот Х.Э. Словарь символов. М., 1994. С. 124-125.
26 Там же. С. 125
27 Там же. С.125.
28 См.: Мифологический словарь. М., 1991. С. 198.
29 См.: Керлот Х.Э. Указ. соч. С. 116.
30 Там же. С. 116-117.
есть Любовь (во всех ее воплощениях - к миру, другому человеку, слову). Пережив трансформацию, герой замечает:
Я вошел в эту реку, и я вышел другим. Я стал тем, кто я есть.
Ты научила меня видеть небо и верить в себя (С. 26-27).
Однако, видимо, в результате этой трансформации ценностные ориентиры поменялись: творчество ушло на второй план. Главным стал вопрос: «Где мне взять сил прожить эту жизнь без тебя?» (С. 27)
Так впервые возникает центральная тема альбома - тема любовного страдания, катастрофы расставания, жертвенного положения героя.
Четвертая песня - «Пригородный блюз» - своеобразный вариант первой: это жизнь как она есть, во всем натурализме и без иллюзий:
Я сижу в сортире и читаю «Rolling Stone»,
Венечка на кухне разливает самогон,
Вера спит на чердаке, хотя орет магнитофон.
Ее давно пора будить, но это будет моветон (С. 27).
Быт оказался сильнее просветления. Она (и в ипостаси «святой колдуньи», и в облике Сладкой N) отсутствует. Но есть привычная обстановка, приятели и «пригородный блюз!». И это радует, хотя надлом чувствуется. Способность творить рок-н-ролл не утрачена, но сил жить нет («я боюсь жить» (С. 27)), ведь силы герою может дать только любовь.
Пятая песня - «Свет» - фактически является продолжением песни «Фрагмент» (третьей в альбоме). Комментаторы А.В. Старцев и
В.Г. Крайцев замечают: «Происхождение этой песни является загадкой, потому что Майк неоднократно заявлял, что не верует в Бога»31. Действительно, строка «Да святится имя Твое! Да святится имя Твое! (С. 28) - изначально слова молитвы. Но в светской культурной традиции эта строка ассоциируется с «Гранатовым браслетом» А.И. Куприна. Таким образом, эти слова уже были однажды обращены к обожествляемой земной женщине. Если же мы привлечем контекст песни «Фрагмент» с актуализированным там мотивом крещения, трансформации героя и с восприятием героини мифологическим, космическим существом, то использование в песне «Свет» строки из молитвы делается естественным. Это молитва о подаче сил (их не хватает, чтобы жить) и это молитва о любви, потому что только любовь может дать герою эти силы.
Переходя к рассмотрению шестой песни - «Утро вдвоем» - заметим, что если герой Майка на протяжении всего альбома остается самим собой, мятущимся земным человеком, подвергающимся духовной трансформа-
31
Старцев А.В., Крайцев В.Г. Комментарии // Михаил «Майк» Науменко. Указ соч. С. 29.
ции, то героиня альбома имеет два облика: она - то «святая колдунья», «Свет» (Эвридика, выводящая Орфея из тьмы), то Сладкая N земная женщина, очаровательная любовница из тусовки, несчастная и сводящая героя с ума, мучащая его, одновременно.
Когда героиня является в этой своей ипостаси, в песне неминуемо появляется тема экзистенциального одиночества, от которого нельзя спастись, но о котором помогают забыть «зелье» (С. 29) и «постель» (С. 26). «Кольцо рук» еще согревает, но веры в то, что все будет хорошо (будет сила, любовь, песня), нет («я ничего не хочу, мной овладела лень» (С. 29)). Повторяется ситуация песни «7-е небо». Просьба «давай не будем лезть друг к другу в душу» (С. 26) оборачивается констатацией:
Я ничего не обещал тебе,
И ты мне ничего не должна.
Но мы же любим друг друга?
Наверное, да - ведь ночь была так нежна (С. 29).
Вера в чудо потеряна, герои движутся к гибели, они попытались подняться на 7-е небо и, как было предсказано (С. 26), сорвались. Больше они не совершают метафизических путешествий - они просто «идут гулять» (С. 29).
Седьмая песня - «Если будет дождь» - песня расставания. Она возвращает нас к очень важной строчке из первой песни, где и был заявлен центральный конфликт альбома:
Мы можем пить с тобой, но мы не можем петь с тобой! (С. 24)
Итак, герой - творец, поэт, вестник, он обречен на движение, он должен уходить, а она должна надеяться и ждать. Но героиня - тоже личность, следовательно, вместе они могут быть лишь в ее мифологическом мире или в ходе движения героя по его мирам.
Атрибут героя и его пути - самолет (уход в экзистенциальное одиночество, необходимое для творчества, уход в свои миры). Атрибуты героини - дождь, гроза, ветер. Ее мир - мир стихий, и она сама - стихия. Вновь приходится упомянуть о близости «святой колдуньи» Снежной Деве А. Блока и о мифологической природе героини Майка. Вода в мифологической традиции - это первоматерия, бессознательное, материнский образ, мудрость, тайна, очищение, жизнь и смерть, возрождение32. Неслучайно образ героини («святой колдуньи», «реки») связан с мифологемой «воды».
Тема смерти (и забвения своего предназначения) как платы за счастье близости и любви здесь присутствует не только благодаря мифологеме «воды», но и через мотив «прожить жизнь за один день» и через тему «каменной ночи».
32 См.: Керлот Х.Э. Указ. соч. С. 115-119.
Если будет дождь, если будет гроза,
Я останусь с тобой, я закрою глаза.
Если будет дождь, если мой самолет не взлетит,
Я позову тебя.
И жизнь прожить за день, самый светлый день.
Как нежна твоя рука. Как чисты твои глаза.
Дождь умоет мне лицо. Ветер унесет меня.
Ветер унесет нас в ночь, в каменную ночь.
Верь моим словам, верь моим словам,
Даже если я скажу, что самолет не взлетит.
Верь моим словам, верь моим словам,
Даже если я скажу, что будет дождь (С. 30).
У героя нет сил решать: очень хочется, чтобы все сделалось само («самолет не взлетел»). Но «самолет взлетает», это видно из следующей песни.
Восьмая песня - «Я возвращаюсь домой» - рассказ об одиночестве и безнадежности. Уже ясно, что «звезда рок-н-ролла» победила человека: «самолет взлетел», был новый «Пригородный блюз» (творчество) и то, что этому сопутствует, была иллюзия жизни и ее распорядка, видимо, все было, как когда-то:
Часы пробили ровно одиннадцать часов.
Венечка взял сумку с тарой и, без лишних слов,
Одел мой старый макинтош и тотчас был таков.
Вера слезла с чердака, чтоб сварить нам плов (С. 27).
Но эта иллюзия жизни не может продолжаться вечно.
Я слишком долго был здесь,
Наверно, мне пора прощаться,
И все же я хотел бы остаться, но, увы, мне пора.
Я возвращаюсь домой.
Я не был там так давно.
Меня не ждут там, и все равно -Я возвращаюсь домой.
Сладкое слово «домой»! (С. 31)
Г ерой возвращается в бездомье («К грязным полам и немытой посуде, / К холодным простыням и увядшим цветам» (С. 31)). Там уже нет ее (ни в облике «святой колдуньи», ни в образе Сладкой К). Нет любви и нет творчества - возможно, выбор был ошибочным и лучше бы «самолет не взлетал» (С. 30). Этот текст можно трактовать и иначе герой уходит в смерть, в тот
33
мир, где «слишком много дверей», но откуда «не уйти» (С. 25)33.
33
См.: Доманский Ю.В. «Тексты смерти» русского рока. С. 96-97.
Последняя (девятая) песня первой стороны альбома (сильная позиция) - «Blues de Moscou» - рассказывает о попытке убежать от себя и проблем, попытке доказать себе, что ты свободен и весел, и кураж еще есть. Герой отмечает, что «барышни в столице милы» (С. 32), жаль, что они «идут в сплошной отказ» (С. 32). Кажется, что «святая колдунья» (или Сладкая N) забыта и «звезда рок-н-ролла» победила человека, но что-то мешает в это поверить. Вроде бы жизнь идет согласно договору:
«Мы можем пить с тобой, но мы не можем петь с тобой» (С. 24), - но две последние песни альбома показывают, что и петь уже не получается, что-то нарушилось в жизни, не везет, «кайф ломают кругом» (С. 32), побеждает апатия, что-то доказывать и завоевывать не хочется:
Еще по одной (Наливай!), и пора назад! (С. 32)
Настроение песни - «веселье висельника».
Десятая по счету песня, являющаяся одновременно и первой на второй стороне альбома (сильная позиция) - «Сладкая N» - полностью проясняет ситуацию в жизни героя: женщина победила его, оказалось, что эта мучительная любовь важнее всего на свете. Из человека, знающего ответы на вопросы, знающего, как надо жить поэту и «звезде рок-н-ролла» (первая песня - «Если ты хочешь»), герой превратился в человека, для которого вопросы стали важнее ответов. Недаром начинается песня с вопроса:
Интересно, где ты
Провела эту ночь, моя Сладкая N? (С. 32)
Заканчивается же усталой констатацией:
Я подумал: так ли это важно,
С кем и где ты провела эту ночь, моя сладкая N? (С. 33)
Как мы уже показывали при анализе этого стихотворения,34 Герой в конце концов обрел успокоение, но не счастье и не идеал. Идеал недостижим, потому что у самого героя нет сил противостоять жизни («И кое-как я умылся и почистил зубы, / И, подумав, я решил, что бриться мне лень. / Я вышел и пошел, куда глядели глаза (С. 33)), потому что люди разучились чувствовать и слушать друг друга, а думают преимущественно о деньгах (С. 33), а главное - потому что женщины разучились любить. В стихотворении изображается бытовая ситуация, бытовое пространство, бытовое время и кажется, что герой, покинутый «святой колдуньей» и преданный Сладкой N, больше не способен к метафизическим путешествиям. Воз-
34 См.: Капрусова М.Н. Указ. соч. С.137-138. См. также: Доманский Ю.В. Микроциклы в русском роке // Русская рок-поэзия: текст и контекст 5. С. 241-242, 245.
можно, потому, что даже в его мыслях «святая колдунья» исчезла, а осталась только земная грешная женщина.
Этот вывод опровергает следующая, одиннадцатая, песня - «Блюз твоей реки». Текст написан в том же ключе, что и «Фрагмент», «Свет», «Если будет дождь». Героиня воспринимается как мифологический, космический персонаж. Действие происходит в мифологическом пространстве и мифологическом времени. Вновь возникает тема дождя и ассоциация героини с рекой. Однако этот текст (в отличие от других названных) носит обобщающий и даже философский характер - это попытка героем объяснения и принятия своей судьбы.
Текст делится на три части. Проанализируем их последовательно.
И я всю жизнь шел под этим дождем.
Забыв завязать шнурки.
И я тонул в зыбучих песках,
И все дороги были слишком узки.
Но как-то утром я проснулся
На берегу твоей реки (С. 34).
Дождь, как мы знаем из песни «Если будет дождь», атрибут героини альбома, а возможно, атрибут вообще всех возлюбленных героя (тех, которые были когда-то). Герой не боялся любить, поддавался порыву, не рассуждал о выгодах - невыгодах союзов и о том, что будет потом. Он просто жил и менялся. Как указывает Х.Э. Керлот, «дождь содержит первоначальную и очевидную символику оплодотворяющего начала и относится к общему символизму жизни и воды. Кроме того, он по тем же причинам, означает
35
очищение» . Но важно и то, что «символика дождя обусловлена тем фактом, что он льется с небес. Отсюда его общность со светом. Здесь объяснение того, почему во многих мифологиях дождь считается символом “духовных воздействий” небес, нисходящих на землю»36. Как видим, дождь, под которым всю жизнь шел герой, имеет метафизический характер: это желание и небоязнь духовных исканий и трансформаций. Путь поиска себя и самосовершенствования должен быть трудным. Недаром герой «тонул и тонул в зыбучих песках» (повторение глагола, безусловно, значимо - это и указание на длительность, повторяемость действия, и на мучительность и усталость от такого движения), недаром «все дороги были слишком узки». И этот путь под дождем по песку был неизбежен, только так можно обрести себя, стать человеком. Возможно, Майк опирается здесь на мифологические представления некоторых народов о появлении всего живого и не-
37
живого от соединения (союза) песка и воды. 37
35 Керлот Х.Э. Указ. соч. С. 179.
36 Там же. С. 179.
37
См.: Мифологический словарь. С. 388.
И вот путь пройден: «.как-то утром я проснулся / На берегу твоей
реки» (С. 34).
Вторая часть песни - характеристика реки, т.е. героини - мифологического персонажа - и ее пространства, ее мира, куда попадает герой или, лучше сказать, куда она приводит его. Следует отметить сразу, что это пространство идеала, гармонии, рая, счастья, но и инерции, не-творчества, сна, смерти.
Твоя вода так чиста, твоя вода холодна.
И берега как райский сад.
Твоя река так спокойна, так глубока,
Но я знаю, где-то есть водопад.
Однажды я заснул под эти странным небом,
Я уже не вернусь назад (С. 34).
Эпитеты «чиста», «холодна», «спокойна», «глубока» - амбивалентны, они могут быть связаны с понятиями и «жизнь», и «смерть», они могут восприниматься и позитивно, и негативно. Еще и эта амбивалентность создает ощущение Вечности. Заметим, что убаюканный «спокойным» течением реки герой все же чувствует опасность (во всяком случае - иное) - «я знаю, где-то есть водопад». Возможно, что здесь опять прослеживается верность поэта мифологической традиции, в частности, сказаниям о Дунае - «некоем главном рубеже, за которым лежит земля, обильная богатством, но и чреватая опасностями»38. Но герой свой выбор сделал: человеческое восторжествовало, победила любовь, стремление раствориться в другом человеке (героине), поэт умер (уснул) на берегу какой-то реки, похожей на Лету. Он не хочет больше быть пророком, вестником, «звездой рок-н-ролла»: «Однажды я заснул под этим странным небом, / Я уже не вернусь назад».
Но не все так просто: право остаться еще надо заслужит и вымолить.
Позволь мне бросить якорь на твоей реке,
Хоть здесь нельзя бросать якорей.
А-а, мне так нужна твоя река,
Я так устал от морей.
И хоть я не знаю ласковых слов,
Все же я скажу тебе: «Эй-ей-ей-ей!» (С. 35).
Г ерой, который еще совсем недавно соглашался на статику только, «если будет дождь, если мой самолет не взлетит» (С. 30), теперь мечтает остаться в ее мире.
Ответ на вопрос, было ли получено разрешение остаться, дает следующая двенадцатая песня - «Дрянь». Текст написан абсолютно в другой тональности: бытовая лексика, бытовая ситуация, бытовая героиня (это не
38 Там же. С. 198.
«святая колдунья», это Сладкая К), бытовое пространство. Все прегрешения героини названы своими словами: она предательница, но точнее -дрянь. Кажется, все решено: «Я не могу тебя любить и не хочу ненавидеть» (С. 35), «скоро другая дрянь займет твое место» (С. 36) и т.д. Но читатель (и слушатель) в это не верит. За страданием героя проглядывает и страдание героини. Ее беда в том, что она дисгармонична: она - Свет и Тьма; она - «святая», но «колдунья»; на уровне метафизическом ее мир статичен и гармоничен (героиня ассоциируется с рекой, наподобие Леты), в жизни (в быту) она совершает хаотическое движение, герой постоянно или ищет, или ждет ее; в душе она чиста («7-е небо», «Фрагмент», «Свет», «Если будет дождь», «Блюз твоей реки»), тело ее стремится скорее к «постели», чем к любви («Если ты хочешь», «Сладкая К», «Дрянь»); во время метафизических путешествий с героем она готова к самопожертвованию, отдать себя ему («7-е небо»), в жизни она эгоистична («Сладкая К, «Дрянь»). Наконец, героиня хочет, чтобы этот мужчина принадлежал ей целиком, она подчиняет его, заколдовывает, она пытается сделать его статичным, не пророком, он подчиняется (его самопожертвование в любви просматривается во всех песнях), но такой он опять же ей не нужен (ей нужен творец, а не человек, оставшийся у «ее реки»).
Выхода из этой ситуации нет, становится ясно, что эта история не столько о любви, сколько о гибели (как и предупреждал герой в песне «7-е Небо»), и этой истории сотни лет.
Истерика кончилась, на смену ей приходит трезвое понимание вещей. Так начинается тринадцатая песня альбома - «Все в порядке (Просто у меня открылись старые раны)».
Я привык к тому, что всю жизнь мне везло,
Но я поставил на двойку, а вышел зеро.
И вот самоубийца берется за перо и пишет.
И скрип пера по бумаге - как предсмертный хрип.
Мой евнух [вариант: брат] был героем, но он тоже погиб,
Я кричу, но ты не слышишь мой крик,
И никто не слышит (С. 36, 38).
Итак, к концу альбома перед нами уже совсем другой персонаж: самоуверенность человека (в первой песне) сменилась сомнениями мудреца:
Я взрываю мосты, но я никак не пойму: кто их строил? (С. 37)
или
И в каждой клетке нервов горит свой вопрос,
Но ответ не найти.
Но так ли я уверен, что мне нужно знать ответ?
Просто я - часть мира, которого нет (С. 37).
С опытом пришла и уверенность, что «все будет так, как оно быть должно» (С. 37), но радости от этого нет. Спасти может только творчество, ведь герой поэт и у него есть предназначение. Однако ночь творчества превращается в ночь бреда:
И я пишу стихи всю ночь напролет,
Зная наперед, что их никто не прочтет.
Зачем я жду рассвета? Рассвет не придет. Кому он нужен?
Слава богу, осталась бутылка вина,
Но как странно ползет на стену стена,
И я посредине, но я сам виноват,
И к тому же простужен (С. 37).
Тема гибели, заявленная в первом куплете, усиливается. Ощущение близости смерти дает ясность взгляда:
Мой последний шедевр - бессмысленный бред.
Мой последний куплет давно уже спет.
Так было, так есть, так будет много-много лет.
И нет другого пути (С. 37).
Жизнь проиграна, ушла любовь и ушло вдохновение, и это навсегда.
И все же как бы я хотел, чтобы ты была здесь.
Как бы я хотел, чтобы ты была здесь,
Как бы я хотел, чтобы ты была здесь (С. 37).
Это мольба обреченного: герой знает, что уже ничего не изменишь и она не вернется. Все в прошлом, отсюда и название песни.
Однако свидание героя и героини состоится, но оно будет во сне. Об этом рассказывает четырнадцатая песня альбома - «Всю ночь».
Настроение первого куплета - тревога и обреченность. Предчувствие мучает героя не первый день и не первую ночь:
И я знаю - что-то случится,
Я знаю - скоро что-то должно случиться (С. 38).
Далее идет описание сна (бреда) героя, по всей вероятности, вещего.
Мой лучший друг - Сладкая N -
вариант:
Стерла звезды со своего лица.
Она казалась мне совсем больной,
Мне тоже было плохо, я не знал почему.
Но я знал, я знал, я знал - так будет всю ночь.
И мы пришли в пустой зал - я и Сладкая N -Я видел как стены смяли ее.
Она упала, и свеча зажглась,
И я сказал: «Нет, нет, нет, нет, нет, нет!»
И я сказал ей: «Ты будешь страдать».
И я сказал ей: «Ты будешь страдать».
И я сказал ей: «Ты будешь страдать всю ночь».
И я встал на колени, и я плакал всю ночь.
И я сказал: «Нет, нет, нет».
И я сказал ей: «Нет, нет, нет».
И я сказал: «О, Боже!» (С. 38-39)
В этом тексте героиня Майка вновь приобретает черты, родственные блоковской Снежной Деве. О крылатости как их общем качестве мы уже писали (в связи с песней «Фрагмент»). Звездность - еще одно их общее свойство. «А под маской было звездно», - писал А. Блок, характеризуя свою
39
героиню . Такой, видимо, была и героиня Майка, когда являлась «святой колдуньей». Но жизнь-игра заканчивается, пришел час, когда смерть подходит близко (ее орудие - стены, сминающие героев). Герой уже знает это состояние: оно было у него раньше (об этом в предыдущей песне), но он остался жив. Отсвет смерти падает на обоих героев («Она казалась мне совсем больной, / Мне тоже было плохо»). Затем герои приходят в «пустой зал» (мифологическое пространство; пространство страшных снов - незнакомое, объемное, пустое, гулкое помещение). Г ероиня - Сладкая N - умирает («Она упала, и свеча зажглась»). Так в тексте появляется атрибутика смерти и похорон (пустая ночная церковь или ритуальный зал; лежащая покойница со свечей в руках; оплакивающий ее человек, который от потрясения может лишь восклицать: «Нет, нет, нет, нет...» - и просить ее (мертвую) и Бога, чтобы этого не было, чтобы все изменилось, ведь то, что произошло - невыносимо).
Зададимся вопросом, почему стены раздавили ее и пощадили его. Вероятно, потому, что она жила, играя, у нее было две сущности, он же был целен и он поэт.
Последняя, пятнадцатая, песня альбома (сильная позиция) - «Позвони мне рано утром» - подводит итог и разрешает центральный конфликт альбома (противостояние в герое человеческого и творческого; решает оппозицию «человек» - «пророк», «вестник», «звезда рок-н-ролла»).
Герой, потерявший героиню, не может смириться с этим: он начинает и заканчивает монолог мольбой:
Ты позвони мне рано утром,
Меня разбудит твой звонок.
Позвони мне рано утром,
Меня разбудит твой звонок.
39 Блок А. Указ. соч. Кн. 2. С. 267. См. также: с. 248, 263-264.
Я буду ждать его всю жизнь,
Жизнь не самый долгий срок! (С. 39)
Вновь возникает мотив песка, в котором тонет герой (см. «Блюз твоей реки»). Идти трудно, но герой идет, вероятно, к «ее реке». Повторяется и мотив огня - мученичества, борьбы, творчества, пророчества - см. «Свет»). Но герой изменился, его энергия иссякла. Наступательный пафос последнего куплета песни «Свет» сменился отчаянием, которое регулируется только силой воли и призрачной надеждой на встречу с героиней.
О-о, час перед зарей -Это самый темный час.
Г оворят, что час перед зарей -Это самый темный час.
С тех пор, как ты ушла,
Мой каждый день как предрассветный час (С. 39).
Жизнь без любимой не имеет для героя смысла, он не пытается вернуть ее в действительности, в реальной жизни он слабее героини, да и вернуть он хочет, наверное, не земную женщину, а «святую колдунью», «реку», ту, с которой пускался в метафизические путешествия. Поэтому герой ищет ее в пространстве сна, там, где потерял (впрочем, пространство сна, гадания, -прибежище всех отчаявшихся).
Я расставляю сны как сети,
Я ищу в них тебя.
Я расставляю сны, как ставят сети,
Я ловлю в них тебя.
И если я тебя поймаю,
То я буду спать до судного дня! (С. 40).
Итак, очевидно, что трагизм на протяжении альбома усиливается, достигая высшей точки в двух последних песнях. Но остается вопрос, готов ли герой Майка в русле русской поэтической традиции принести человеческое (любовь) в жертву творческому, пророческому, певческому дару. Из итоговой песни альбома следует, что нет.
На дворе скулит бездомный пес,
Он молчал бы, если б смог.
На дворе скулит бездомный пес,
Он замолчал бы, если б смог.
Мне также плохо, как ему,
Я также одинок.
Я говорил тебе не раз,
И я повторяю вновь.
Я говорил тебе сто тысяч раз,
И я повторяю вновь:
«Я не могу жить без тебя,
Мне нужна твоя любовь!» (С. 39)
Итак, главное для героя - любовь, а песня - способ высказать свою боль, возможность говорить с героиней. Как и бездомный пес, «он молчал бы, если б смог». Женщина, любовь, человеческое победило, недаром и альбом называется «Сладкая N и другие». Героиня провела героя через испытания любовью, она заставила его по-другому смотреть на мир, она заставила его забыть, что он «звезда рок-н-ролла», «пророк», «вестник», и напомнила, что он прежде всего человек40. Пройдя испытания, отдавшись любви, растворившись в другом человеке, герой Майка трансформировался. Он сгорел в своем «снежном костре», подобно герою Блока41, чтобы воскреснуть... в новых альбомах.
Характер героя, его мироощущение, отношения с социумом проясняются от песни к песне. Можно говорить об эволюции героя и сюжетности построения альбома.
В заключение отметим, что альбом (цикл) Науменко «Сладкая N и другие» интересен и своей формальной сложностью. В наличии чередующиеся на протяжении альбома пространство и время: бытовое; мифологическое; сна-бреда. Перед нами развернутая система персонажей: Он; Она; будущие «звезды рок-н-ролла»; тусовка с признаками богемности; приятели - Вера, Венечка. Очень важен сложный (двойной) образ главной героини: она и земная женщина - Сладкая N и мифологический, надбытовой персонаж - «святая колдунья», «река». Причем, названные ипостаси героини то сливаются, то расходятся. Наконец, для альбома характерны повторяющиеся темы и мотивы - реки, песка, дождя, огня, сминающих стен, сна-бреда, вина, блуждания и т.д. В этом тоже ощущается влияние на Майка цикла Блока «Снежная маска»42.
40 Еще раз отметим, что победа женщины (любви) над поэтическим предназначением, долгом пророка в герое нетипична. Да, символисты главным методом своего творчества сделали порыв к Прекрасной Даме, служение ей, но это был порыв к идеалу. Да, герой стихотворения Н. Гумилева «У камина» повержен женщиной, но он преодолел это состояние, что явствует из стихотворения «Мои читатели». Да, булгаковскому мастеру в конце романа не нужно ничто и никто, кроме любимой, но он уже выполнил предназначение. В подчиненности героине (стихии) герою Майка родственен лишь герой блоковской «Снежной Маски».
41 См.: Блок А. Указ. соч. Кн. 2. С. 282, 283.
42
Цикл Науменко может быть проанализирован сходно с тем, как это сделала З.Г. Минц со «Снежной маской» Блока (См.: Минц З.Г. Указ. соч. С. 99-179). Во всяком случае пойдя в этом направлении, мы получили некоторые сходные результаты.
