CC BY
98
90
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
УДК 808.26
Л. В. Прохоренко
ПУШКИНСКИЕ МЕТАФОРЫ КАК ОБЪЕКТ ПЕРЕВОДА НА БЕЛОРУССКИЙ ЯЗЫК
Рассмотрены образные средства А. Пушкина в оригинале и переводе на белорусский язык, выявлены основные закономерности перевода.
Введение
Творческое наследие гениального русского поэта стало неотъемлемой частью всемирной духовной жизни вообще и белорусской в частности. Как проникновенно отметил Г. Бородулин, «всеохватный гений Пушкина вечный, как жизнь, как слово. Поэзия его была, есть и будет насущным хлебом духа. Заветом и наказом поэзии всех последующих поколений звучат пушкинские строки:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
Моря и земли обошла поэзия бессмертного сына славянского света и не остыла -палит действенное слово!» [1, 186].
Воздействие пушкинских традиций на белорусский язык, культуру и литературу является многогранным. Это относится не только к использованию белорусскими писателями некоторых стилистических черт А. Пушкина, но и к свойственным его произведениям образным средствам. Важное значение приобретает и духовная доминанта его творчества, имеющая общечеловеческую ценность.
Необходимо отметить и такую сферу воздействия пушкинского наследия на белорусскую культуру и литературу, как практика художественного перевода его произведений на белорусский язык. Огромный интерес к произведениям русского поэта активно стимулировал деятельность по переводу многих известных мастеров слова, в том числе и классиков белорусской поэзии: Я. Купалы, Г. Бородулина, А. Кулешова, М. Танка и др. Известно, что переводческая деятельность связана с поиском наиболее эквивалентных средств передачи образных, стилистических систем как языка оригинала, так и языка перевода.
По мнению исследователей, выбор слов и выражений в произведениях А. Пушкина подчиняется принципу «соразмерности и согласованности». В. Жирмунский отмечает, что для А. Пушкина «огромное значение имеет смысловой вес отдельного слова и смысловой принцип соединения слов» [2, 61]. Отмеченные черты идиостиля А. Пушкина определяют и особенности употребления им образных средств, среди которых наиболее примечательной является метафора.
Целью статьи является сравнительное исследование образно-метафорических средств А. Пушкина в оригинале и переводе на белорусский язык с точки зрения лексического состава, образного содержания и особенностей грамматического построения.
Результаты исследования и их обсуждение
В переводе на белорусский язык ряд метафор, использованных А. Пушкиным, А. Кулешов передаёт довольно точно, сохраняя исходную образность и семантику метафорических конструкций. Это объясняется многими факторами, среди которых важно отметить мастерство переводчика, стремление сохранить ритм и рифму, полный объём исходной информации, которую подаёт автор в произведении.
Одним из важнейших условий адекватной передачи метафор в поэтическом тексте перевода является совпадение русских и белорусских лексем:
ФШАЛАГГЧНЫЯ НАВУКІ
91
Её улыбка, разговоры
Во мне любви рождают жар [3, 56];
Яе ўсмешка і размова
Навейваюць кахання жар [4, 85]. А. Александрович Огня надежды полон взор [3, 13];
Агнём надзей пагляд гарыць [4, 16]. А. Александрович Пригорки, рощи и долины Весны огнём оживлены [3, 29];
Лясы, прыгоркі і даліны
Ажыўлены агнём вясны [3, 42]. А. Александрович Иль розы пламенных ланит [5, 20];
Ці ружы полымныхланіт [6, 134]. А. Кулешов
И того ль искали
Вы чистой, пламенной душой? [5, 71];
Ці гэткага шукалі
Вы чыстай, полымнай душой? [6, 180]. А. Кулешов Обрадован музыки громом [5, 100];
Узрушаны музыкі громам [6, 207]. А. Кулешов Когда гремел мазурки гром [5, 101];
Калі грымеў мазуркі гром [6, 208]. А. Кулешов Как вихорь жизни молодой [5, 101];
Як малады жыцця віхор [6, 207]. А. Кулешов
Примеры подобного употребления встречаются во многих текстах.
Без изменений использована метафора со словом гроза в отношении лица:
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица [7, 283]
Дзе ты, дзе ты, граза цароў,
Свабоды гордая пяснярка [8, 5]. П. Глебка
Эквивалентом русского слова гроза выступает лексема навальніца. Но в приведенном отрывке речь идёт о лице. Это значение передать словом навальніца невозможно, и П. Глебка с полным правом выбрал русский вариант, что можно оценить как факт художественного билингвизма.
При переводе одних и тех же метафор разными авторами можно наблюдать варианты при выборе слов, которые отличаются одно от другого морфемным составом и грамматическими признаками. В этом плане показательны переводы глагола в составе словосочетания любовь угасла:
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем [9, 128].
Я вас кахаў: быць можа, мімаволі,
Кахання жар у сэрцы не пагас [6, 75]. М. Лужанин
Я вас кахаў. Яшчэ маё каханне
Не згаслаў сэрцы, можа, назусім [10, 181]. Е. Миклошевский
Я вас кахаў: маё каханне, можа,
Яшчэў душы пагасла не зусім [11, 3]. А. Бачила
Одинаковое или подобное звучание межъязыковых лексических единиц является одним из языковых ресурсов, которые позволяют адекватно передать содержание и образность русскоязычного оригинала при переводе на белорусский язык.
Вот ещё один пример адекватного перевода пушкинской метафоры:
Дохнула буря, цвет прекрасный Увял на утренней заре,
Потух огонь на алтаре! [5, 114];
Дыхнула бура, кветка звяла,
Заўчасна звяла на зары...
Няма ўжо Ленскага, сябры! [6, 220]. А. Кулешов
92
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
В последнем фрагменте наблюдаем несовпадение рода существительных (Ленский и кветка). Подобное расхождение придаёт выражению определенный контраст, но он не препятствует восприятию образа, так как метафора (в двух текстах) не обозначает прямого сравнения.
В некоторых случаях эквивалентность перевода становится менее точной. Эго наблюдается тогда, когда синонимические корреляции между близкими по семантике и фонетическому составу русскими и белорусскими словами нарушаются. Так, вместо слова луна в переводе употребляется слово месяц:
Настанет ночь; луна обходит Дозором дальний свод небес [5, 54].
Надыдзе ноч; па-над зямлёю
Зноў месяц пачынае шлях [6, 165]. А. Кулешов Как поэтические символы, слова луна и месяц имеют некоторые отличия, что обусловливает и несоответствие в переводе.
Необходимо более подробно остановиться на неэквивалентных переводах, когда степень расхождения с оригиналом оказывается более значительной, но в большей части отмеченных примеров основные направления метафоризации сохраняются. Основную роль при выборе таких соответствий играет традиционный характер данного направления метафоризации и устойчивое употребление таких слов в роли метафор как в русской, так и в белорусской поэзии. По существу, в языке перевода употребляются другие образы, часто относящиеся к той же тематической группе: Забвенье жизни в бурях света [5, 163].
І забыццё ў віхурах света [6, 265]. А. Кулешов Слова буря, віхура принадлежат к одному семантическому полю. Белорусский автор подошёл к переводу творчески, он смог сохранить авторскую позицию А. Пушкина, его стиль, настроение.
Рассмотрим другой пример:
Снова тучи надо мною Собралися в тишине [9, 69].
Аблачыны нада мною
Спахмурнелі - гром імкне [6, 65]. М. Стрельцов Метафора тучи в русском варианте выступает как символ угрозы, непокоя, предвестник несчастья лирического героя. М. Стрельцов, на наш взгляд, сумел сохранить общую направленность метафоризации, но образность несколько изменилась: аблачыны в меньшей степени, чем тучи, передают тревогу, предчувствие неприятностей, неспокой, а скорее - какой-то шум, сумрачность, угрюмость, хмурость в настроении человека. Метафоризация в переводе распространяется и на другое слово контекста: спахмурнелі, которое находится в тесной смысловой связи со словом аблачыны. М. Стрельцов, вслед за А. Пушкиным, не просто называет некоторые неотвратимые угрозы, а описывает это при помощи пейзажных зарисовок. В языке перевода смысл пушкинских строк несколько изменяется, события подаются на звуковом фоне, а на языке оригинала «царствует тишина».
При переводе следующих строк из романа «Евгений Онегин» А. Кулешов заменил слово луна словом зорка:
Как величавая луна,
Средь жен и дев блестит одна. [5, 140];
Як зорка яркая, адна
Сярод красунь здалёк відна [6, 244]. А. Кулешов По мнению В. Рагойши, этот переводческий вариант оправдан. «В данном случае необходимо было сохранить не понятийную сущность лексической единицы, а её художественную функцию. Конечно, важно, что А. Пушкин сравнил всех московских красавиц со звёздами, а одну, лучше всех, - с луной. Но не менее удачно и сравнение, которое также позволяет поэту выделить, подчеркнуть красоту той единственной, которая «как величавая луна,
ФШАЛАГГЧНЫЯ НАВУКІ
93
средь жён и дев блестит одна» [12, 86]. Поэтому словосочетание величавая луна заменено зоркай яркай.
Встречаются примеры, где метафорические слова употребляются с другой стилистической характеристикой:
Как я любил твои отзывы,
Глухие звуки, бездны глас. [12, 180];
Я так любіў тваё гучанне,
Прадоння голас з глыбіні [6, 12]. А. Звонок
На основании книжнославянской лексики в русской классической литературе ХІХ века возникло множество метафорических выражений, которые вносили особенный колорит поэтичности, возвышенности языка. Произведения А. Пушкина не были исключением в этом плане. В его поэзии широко используются старославянизмы для выражения оттенков торжественности.
Отметим также случаи метафорического употребления слов, которые принадлежат разным частям речи:
Мрачили мятежи и казни. [13, 307];
У змроку мецяжоў крывавых [6, 57]. В. Павлов
В оригинале употребляется сочетание предикативного типа, а в переводе оно заменено генитивной конструкцией.
Нами зафиксирован и пример замены метафорического выражения путем его значительного лексического, стилистического и синтаксического перестроения:
Везде неправедная Власть В сгущенной мгле предрассуждений [7, 283];
Скрозь у забабоннай мгле густой Сядзіць няправедная ўлада [8, 5]. П. Глебка
Кроме этого, меняется структурный тип метафоры. В оригинале мгла предрассуждений -генитивное словосочетание, в переводе - атрибутивное: забабонная мгла. Однако образность приведенного фрагмента сохраняется, так как и в первом, и во втором отрывках речь идет о представлении несправедливой власти, основанной на лжи.
Примеров перестроения либо замены метафорических средств, которые приводят к значительной замене образа, немного. Это объясняется, прежде всего, отсутствием больших расхождений (фонетических, морфемных, морфологических) между русскими словами и их белорусскими эквивалентами. В качестве примера можно привести строчки с метонимическим перенесом образа на смежное слово контекста, что наблюдается в переводе Ю. Свирки:
Ямщик лихой, седое время,
Везет, не слезет с облучка [13, 148];
Вазак, як зух, а час ссівелы,
Вязе, не злезе з перадка [6, 31]. Ю. Свирка
В этом плане особенно ярко специфика авторского перевода с русского на белорусский язык проявляется в следующих строках А. Кулешова:
Ты негу жизни узнаёшь,
Ты пьешь волшебный яд желаний. [5, 54];
Ты шчасце цьмянае завеш,
Ты п’еш атрутны сок жаданняў [14, 164]. А. Кулешов
Белорусский автор заменил метафорическое словосочетание яд желаний на сок жаданняў, при этом обозначение ядовитости переносится на прилагательное. В результате фрагмент перевода значительно расходится с оригиналом с точки зрения лексического состава и грамматических форм соотносимых семантических элементов.
Обращают на себя внимание и случаи замены метафорического элемента оригинального текста гипонимом:
Того змия воспоминаний,
Того раскаянье грызёт [5, 24].
94
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
Таму гадзюка ўспамінаў
Нідзе спакою не дае [6, 138]. А. Кулешов
Созданный образ переводчика полностью оправдан, так как слово гадзюка создаёт яркое представление о ядовитости змей и даёт основания рассматривать его как символ всех связанных со змеёй отрицательных человеческих качеств и чувств.
Выводы
Таким образом, к основным типам несоответствий метафор А. Пушкина и их переводов на белорусский язык относятся лексическое и структурное перестроение метафорической единицы, при которых сохраняется основное образное направление метафоры; при этом наиболее частым является употребление белорусских эквивалентов, котрые находятся с метафорическими элементами оригинала в тематически близких, синонимических, гипонимических и другого рода системных отношениях (пыл души - огонь душы, яд желаний - сок жаданняў, змия воспоминаний - гадзюка ўспамінаў).
Литература
1. Бородулин, Р. Пророк / Р. Бородулин // А. С. Пушкін і Беларусь = А. С. Пушкин и Беларусь / уклад. Т. Махнач ; гал. рэд. А. Мальдзіс. - Мінск : Беларус. навука, 1999. - С. 185-186.
2. Жирмунский, В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика : избр. тр. / В. М. Жирмунский. -Л. : Наука, 1977. - 407 с.
3. Пушкин, А. С. Полн. собр. соч. : в 10 т. / А. С. Пушкін. - Л. : Наука, 1977. - Т. 4 : Поэмы. Сказки. - 448 с.
4. Пушкін, А. С. Руслан і Людміла : [паэма] / пер. А. Александровіча. - Мінск : Маст. літ., 1978. -120 с.
5. Пушкин, А. С. Полн. собр. соч. : в 10 т. / А. С. Пушкін. - Л. : Наука, 1977. - Т. 5 : Евгений Онегин. Драматические произведения. - 528 с.
6. Пушкін, А. С. Выбраныя творы / А. С. Пушкін. - Мінск : Маст. літ., 1999. - 430 с.
7. Пушкин, А. С. Полн. собр. соч. : в 10 т. / А. С. Пушкін. - Л. : Наука, 1977. - Т. 1 : Стихотворения 1820-1826. - 400 с.
8. Пушкін, А. С. Выбраныя творы / А. С. Пушкін. - Мінск : Дзярж. выд. БССР, 1949. - 570 с.
9. Пушкин, А. С. Полн. собр. соч. : в 10 т. / А. С. Пушкін. - Л. : Наука, 1977. - Т. 3 : Стихотворения 1827-1836. - 480 с.
10. Пушкін, А. С. Прарок; Паэт; «Не дай гасподзь вам страціць клёк...»; Мадонна; Санет;
«Калі б душы не даў я згоду...» : [вершы] / пер. Р. Барадуліна ; «Калі твае гады ганьбуе...»;
«Я вас кахаў. Яшчэ маё каханне...»; Жаданне; Вязень; Ноч : [вершы] / пер. Я. Міклашэўскага ; «На ўзвышшы Грузіі апала ноч імглой...»; Да*** : [вершы] / пер. В. Зуёнка // Полымя. - 1987. - № 1. -С. 179-182.
11. Пушкін, А. С. Вакхічная песня; Успамін; «Я вас кахаў...» : [вершы] / пер. А. Бачылы // ЛіМ. -1969. - 6 чэрв.
12. Рагойша, В. П. Проблемы перевода с близкородственных языков: белорусско-русско-украинский поэтический взаимоперевод / В. П. Рагойша. - Минск : БГУ, 1980. - 184 с.
13. Пушкин, А. С. Полн. собр. соч. : в 10 т. / А. С. Пушкін. - Л. : Наука, 1977. - Т. 2 : Стихотворения 1813-1820. - 480 с.
14. Пушкін, А. С. Да А. П. Керн : [верш] / пер. М. Лужаніна ; Да*** : [верш] / пер. В. Зуёнка ; К*** : [верш] / пер. С. Грахоўскага ; Да*** : [верш] / пер. Ю. Свіркі ; Да*** : [верш] / пер. Я. Міклашэўскага // Роднае слова. - 2002. - № 4. - С. 39-40.
Summary
A. Pushkin’s figurative means are regarded in the original and its translation into the Belarusian language and the main principles of translation are defined.
Поступила в редакцию 25.04.11.
