CC BY
70
14. Институт русской литературы (Пушкинский дом) Российской академии наук. - Рукописный отдел. - Ф. 309. - №367.
15. Кубасов И.А. Декабрист А.И. Одоевский. -Пг: Звенья, 1922.
16. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений: В 4 т. - М.: Художественная литература, 1975. -Т. 1. - 648 с.
17. Модзалевский Б.Л. Из альбомной старины // Русский библиофил. - 1916. - .№6. - С. 65-86.
18. Одоевский А.И. Полное собрание стихотворений и писем. - М.: Academia, 1934. - 596 с.
19. Ознобишин <Д.П.> Эрин // Сын отечества. - 1827. - Ч. 113. - №>9. - С. 93.
20. Ознобишин <Д.П.> Юноша-певец // Литературные прибавления к «Русскому инвалиду». -1832. - 28 дек. (№104). - С. 831.
21. Ознобишин Д.П. Стихотворения / Сост., вступ. ст. и примечания Т.М. Гольц. - М.: Голос, 1992. - 416 с.
22. Остафьевский архив кн. Вяземских: В 5 т. / Под ред. и с примечаниями В.И. Саитова. - СПб.: тип. А.Д. Ступина, 1899. - Т. II. - 580 с.
23. Переписка А.И.Тургенева с кн. П.А.Вязем-ским. - Пг.: Всемирная литература, 1921. - Т.1. 1814-1833. - 328 с.
24. Русская старина. - 1875. - №4. - С. 746-748.
25. Moore T. Poetical works. - Paris: PLG, 1829. -546p.
Е.В. Бермус ПУШКИНСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПОВЕСТИ А.М. РЕМИЗОВА «НЕУЁМНЫЙ БУБЕН»
Изучение источников литературного произведения — одно из приоритетных направлений исследования творчества А.М. Ремизова (1877—1957). В данной статье в означенном аспекте анализируется малоизученная повесть писателя «Неуёмный бубен» (1909), а именно исследуется связь произведения с наследием А.С. Пушкина.
Отношение А.М. Ремизова к Пушкину нельзя назвать однозначным. Признание его неизмеримого вклада в развитие русской литературы чередовалось с прохладной отчуждённостью. Как заметил С. Кибаль-ник, «Ремизову Пушкин труднее всего дался, и то, что вначале мнилось «холодным и сухим», раскрывалось затем как особый стиль, «рассказ», нечто вроде «стилизаторства»» [4, с. 176]. Тем не менее Ремизов нашёл «своего» Пушкина в мощном народном начале его произведений.
Проблема влияния творчества А.С. Пушкина на произведения А.М. Ремизова уже привлекала внимание исследователей, большей частью в связи с пушкинскими реминисценциями в повести «Крестовые сёстры» [5; 12; 13].
Мы хотели бы остановиться на повести А.М. Ремизова «Неуёмный бубен» (1909), также испытавшей пушкинское влияние. Фабула повести представляет собой незамысловатую историю любви-страсти мелкого канцеляриста Ивана Семёновича Стратилатова к шестнадцатилетней Надежде. За таким достаточно незатейливым сюжетом скрывается множество отсылок к произведениям древнерусской и новой русской литературы, каноническим библейским текстам и апокрифам. Для нас особый интерес представ-
ляют заимствования из произведений А.С. Пушкина «Гавриилиада» (1821) и «Чёрная шаль» (1820). Основанием для сближения «Неуёмного бубна» и пушкинских произведений являются прежде всего упоминания их в повести А.М. Ремизова. Исследователи обращали внимание на связь ремизовского текста с «Г авриилиадой» [3; 11], но подробного сопоставительного анализа произведений проведено не было. Связь «Неуёмного бубна» с пушкинской «Чёрной шалью» до сих пор не изучалась. Цель настоящей статьи -исследовать влияние данных пушкинских произведений на ремизовскую повесть.
В центре «Г авриилиады» любовная коллизия, участниками которой являются Бог, дьявол и архангел Гавриил, соперничающие за право обладать Марией. В фабуле легко угадывается пародия на библейскую легенду о непорочном зачатии Христа. Вероятно, под влиянием поэзии Парни, Вольтера, популярной в России 20-х годов XIX века [1, с. 317-325], А.С. Пушкин придает поэме эротическую окраску: пушкинский Бог предстаёт как сластолюбивый старец, воспылавший любовью к юной Марии, а посредником между ними («а по-земному сводник» [7, с. 11]) стал архангел Гавриил, явившийся деве в виде прекрасного юноши.
© Е.В. Бермус, 2008
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008
105
Заимствования из «Г авриилиады» прослеживаются на различных уровнях повести «Неуёмный бубен». Должно быть отмечено фабульное сходство двух произведений. Ремизов достаточно точно воссоздаёт ряд ключевых эпизодов пушкинской поэмы: мечты персонажа о юной непорочной возлюбленной, факт её измены с более привлекательным мужчиной, столкновение двух соперников. Цель Пушкина - в шутливой форме разоблачить непорочное зачатие. Ремизов пушкинский сюжет предельно схематизирует, доводя до заурядного для литературы любовного треугольника. Вполне бытовая история брошенного мужа потребовала от писателя трансформации системы образов поэмы. Так, в роли сводника в «Неуёмном бубне» выступает некая Елена Антоновна, а в роли наперсника персонажа - сослуживец Зимарев. Если Пушкин выносит имя архангела в заглавие поэмы, акцентируя внимание именно на этом персонаже, то у Ремизова Прокудин упоминается лишь несколько раз: стражник помогал Стратилатову с Надеждой перебраться в новый дом, после чего героиня увезла вещи бывшего наречённого мужа и сама ушла к Прокудину. Однако усомниться в том, что образ красавца Емельяна дан в проекции на пушкинского Гавриила, оснований нет. Образ Про-кудина в повести «Неуёмный бубен» намечен несколькими штрихами. Значение его существенно редуцируется, но основные характеристики образа существенных изменений не претерпели.
Не очень подробно разработан и образ главной героини «Неуёмного бубна» Надежды. Ремизов ограничивается скупой портретной зарисовкой, в которой воображаемое Стратилатовым смешивается с реальностью («сама тоненькая, а села - полдивана заняла» [9, с. 317]), противоречивыми отзывами о ней второстепенных героев, считанными репликами самой героини. Страти-латов же видит в ней, в первую очередь, непорочную Марию. Однако мотив искушения отсылает, прежде всего, к ветхозаветному мифу о прародительнице рода человеческого Еве. Ремизов контаминирует два ветхозаветных мифа (о непорочном зачатии и искушении Евы сатаной). Источником такого синтеза послужила всё та же пушкинская поэма, в которой Марию искушают бес и архангел Гавриил. Она повторяет судьбу первой женщины, вкусившей от древа познания, но, по Пушкину, Мария не была изгнана из рая, а Бог признал её сына своим.
В «Неуёмном бубне» действие концентрируется вокруг фигуры Ивана Семёновича Страти-латова, мелкого служащего канцелярии, коллекционера редкостей, эротомана. На это указывает и тот факт, что произведение публиковалось также под названием «Повесть об Иване Семёновиче Стратилатове» [10].
В образе Стратилатова писатель совмещает черты Бога и беса из «Г авриилиады». Персонаж соблюдает церковные обряды: постится, посещает богослужения, читает молитвы. Но в сознании читателя возникает сомнение в истинности веры героя. Он нередко развлекал сослуживцев эротическими историями, но «рассказ, по тонкости своей, как всегда, требующий большой выразительности» [9, с. 294] прерывал «у церквей, так как считал своим долгом, поравнявшись с церковью, обязательно помолиться, а молился Иван Семёнович долго и усердно» [9, с. 294]. Или же упоминание о том, что герой «в субботу, отстояв всенощную и не заходя домой, отправляется на бульвар, с бульвара в Денисиху - в Денисихе такие дома беззакония» [9, с. 307]. Перед кончиной персонажа строки из пушкинской поэмы заменяют молитву «Богородица»: «За минуту до смерти... сиделка уверяла, что Богородицу читать стал, а фельдшер. хихикал, что вовсе не Богородицу, а будто стихи какие-то.» [9, с. 331]. В контексте повести «Неуёмный бубен» молитва «Богородица» становится эквивалентом «Гавриилиады», что отражает двуликость Стратилатова.
«Богородица» - одна из главных православных молитв: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою, благославлена Ты в женах и благославлен Плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». По мысли М.В. Козьменко, основной конфликт повести материализуется с помощью «противостояния в сознании героя двух текстов» [6, с. 357] (священный текст молитвы и кощунственная поэма).
Разыгрывая в своей жизни пушкинский сюжет, Стратилатов позиционирует себя как Бога, потому девицу ищет себе подстать - юную, непорочную, он ищет свою Марию. Но писатель последовательно подчёркивает бесовское начало в герое. Обращает на себя внимание происхождение персонажа от обернибесовской крестьянки, во внешнем облике - «лопухатые» [9, с. 295], заострённые кверху уши.
Если у Пушкина Бог и бес - соперники, то в контексте художественного мира Ремизова со-
106
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008
здаётся один противоречивый образ. С пушкинским Богом Стратилатова роднит пристрастие к поэзии. Сравним у А.С. Пушкина:
Он сочинял любовные псалмы
И громко пел: «Люблю, люблю Марию.» [7, с. 10].
Подобно Творцу, который «любил восточный, пёстрый слог» [7, с. 10], в «Гавриилиаде», Стра-тилатов увлечён литературой, преимущественно любовной поэзией Батюшкова, Подолинского, Константина Романова. Ремизовский герой проводит свой досуг за исполнением романсов на стихи А.С. Пушкина, А.В. Кольцова.
Бесовство Стратилатова не только в его «неуёмном» эротоманстве, но и в частой трансформации внешнего облика (считается, что у дьявола нет лица). Сам персонаж чувствует себя то красавцем Проку-диным, то мальчишкой - писарем Забалуевым. Стратилатов упоминает, что он безуспешно «ровно три года соблазнял» [9, с. 301] гимназистку Яковлеву. Данный факт предыстории персонажа отсылает к ветхозаветной легенде о грехопадении Евы. Пушкинский бес также предстаёт перед Марией в облике «красавца молодого» [7, с. 16] или змея.
Со Стратилатовым - «бесом» борется его соперник стражник Прокудин в конце повести. Сцена драки перекликается со схваткой Гавриила с бесом. Но если у Пушкина герои сражаются за женщину (в центре повествования - любовная коллизия), то в произведении Ремизова эпизод приобретает бытовой оттенок: Стратилатову не хотелось расставаться с серебряной укладкой. Такая причина гибели имеет нарочито сниженный характер. Иное понимание причин смерти героя прозвучало из уст Ага-певны, верной служанки Стратилатова. Высокий стиль её фразы напоминает о жертвенной смерти Христа или христианских мучеников: «Из-за женщины такую муку принял.» [9, с. 330].
Общим для двух произведений является приём пародии. «Повествование как игра - вот суть «Гавриилиады»» [14, с. 63], поэтому, очевидно, поэма наполнена пушкинской лёгкостью, изящностью слога. У Ремизова иначе. В философской антропологии писателя человек - существо, мечущееся между духовным и плотским, между Богом и дьяволом. А.М. Ремизов с помощью приема пародии не только (и не сколько) стремится к привнесению комизма в повесть, но подчёркивает трагическую раздвоенность человека.
Еще одним источником «Неуёмного бубна» стала пушкинская «Чёрная шаль» [8, с. 138]. Романс на эти стихи исполняет Стратилатов. Произ-
ведение А.С. Пушкина имеет лиро-эпическую природу - это воспоминание лирического героя о возлюбленной, которая изменила ему. Застав любовников, в порыве ревности он заколол обоих булатом. Такой конец вполне созвучен финалу романтических баллад. Мотив измены сближает «Чёрную шаль» и «Неуёмный бубен». Ремизов избегает кровавой развязки. Происходит столкновение соперников, но это драка, напомним, за укладку с серебром. Романтический конфликт писатель сводит к бытовому. Ремизов упрощает коллизию «Чёрной шали», стремясь акцентировать внимание на общих эпизодах с «Г ав-риилиадой». Он использует лишь те мотивы, которые присутствуют в обоих текстах (измена женщины, столкновение соперников). Данная особенность отбора источников и работы с ними связана со спецификой художественного сознания писателей начала XX века - восприятием мира как повторения вечных сюжетов.
Таким образом, пушкинский подтекст формирует в «Неуёмном бубне» фабулу, напоминающую известный архетип - измена молодой жены старому мужу [6, с. 357].
Библиографический список
1. АлексеевМ.П. Пушкин: Сравнительно-исторические исследования. - Л. : Наука, 1984. - 478 с.
2. Бермус Е.В. Евангельский текст в повести А.М. Ремизова «Неуёмный бубен» // Проблемы развития гуманитарной науки на Северо-западе России: Опыт, традиции, инновации: Мат. науч. конф., посвящ. 10-летию РГНФ 29 июня - 2 июля 2004 г : В 2 т. - Петрозаводск, 2004. - Т. 2. - С. 63-65.
3. ДанилевскийА.А. Mutato nomine de te fabula narratur // А. Блок и основные тенденции развития литературы начала ХХ века. - Тарту, 1986. -С. 137-142. (Тр./ Тарт. ун-т. Вып. 735).
4. Кибальник С. Пушкин у Ремизова // Алексей Ремизов: исследования и материалы. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1994. - С. 172-177.
5. Кожевникова О.В. Пушкинские реминисценции в повести А.М. Ремизова «Крестовые сёстры» // Пушкинские чтения - 99: Материалы юбилейной межвуз. конференции, посвящённой 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина. - СПб., 1999. - С. 20-22.
6. Козьменко М.В. Алексей Ремизов // Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х гг.): Кн. 2. - М.: Наследие, 2001. - С. 340-380.
7. Пушкин А.С. Гавриилиада. Репринтн. вос-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008
107
произведение изд. 1922 г. - М.: Художественная литература, 1991. - 123 с.
8. Пушкин А. С. Чёрная шаль // Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 17 т. - М.: Воскресенье, 1994. -Т. 2. - Кн. 1. - С. 138.
9. Ремизов А.М. Неуёмный бубен: роман, повести, рассказы, сказки, воспоминания. - Кишинёв: Литература артистикэ, 1988. - С. 288-331.
10. Ремизов А.М. Повесть об Иване Семёновиче Стратилатове. Неуёмный бубен. - Берлин: Русское творчество, 1922. - 90 с.
11. Слобин Г.Н. Проза Ремизова 1900-1921. -СПб.: Академический проект, 1997. - 206 с.
12. Топоров В.Н. О «Крестовых сёстрах» А.М. Ремизова: поэзия и правда. Статья первая // Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. - СПб.: Искусство, 2003. - С. 519-549.
13. ТырышкинаЕ.В. «Крестовые сёстры» А.М. Ремизова: концепция и поэтика. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 1997. - 235 с.
14. Шварцбанд С.М. История текстов: «Гав-риилиада», «Подражания Корану», «Евгений Онегин» (гл. 1-ГУ). - М.: Изд-во Рос. гос. гуманит. ун-та, 2004. - 237 с.
Н.А. Жангуразова НОВОЕ ПРОЧТЕНИЕ СТАРЫХ МИФОВ (романы З. Толгурова рубежа ХХ-ХХ1 вв.)
В данной статье нами делается попытка проанализировать с точки зрения литературоведческой критики некоторые недавно опубликованные романы писателя Зейтуна Толгурова, с целью ознакомления широкой читательской аудитории с аспектами творческой индивидуальности известного балкарского прозаика, нашего современника. Роману «Голубой типчак» критиками уделено достаточное внимание, но, в основном, они рассматривают произведение как очередной роман со сложной и противоречивой фабульной структурой. В действительности, с этим можно согласиться, и все же, «Голубой типчак», на наш взгляд, произведение зрелого символического реализма, в котором автор выходит далеко за пределы предметов и явлении в обычном их понимании, и, в первую очередь, давая оценку роману, его следует рассматривать именно с этой точки зрения. Что же касается романа «Белое платье» - наша статья является, первой попыткой дать критический анализ этому сложному истинно национальному полотну. И, на наш взгляд, роман является новым, очень весомым художественно-эстетическим феноменом в литературах РФ.
В последние годы в национальных литературах России появилось множество произведений, герои которых борются, ищут и стремятся к абсолютизму во всем. Авторы современных повестей и романов (И. Казиев «Кто убил человека из рая», Т. Керашев «Последний выстрел»,
Э. Мальбахов «Страшен путь на Ошхамахо», «Ищи, где не прятал», А. Теппеев «Мост Сират», «Ас-Тах» и другие) через своих героев, страстно обращаются к народу, предлагая переосмыслить жизненные ориентиры, поступки и действия согласно совести. Литература, по своей сути, предназначена воспитывать, учить ответственности, реалистически воспроизводить действительность. «Искусство всегда призвано выражать, воплощать, осваивать живую современность, быть насквозь современным, если даже тематически оно захватывает прошлое», - пишет по этому поводу известный критик литературовед В.В. Кожинов [3, с. 32]. В качестве подтверждения высказанной мысли уместно вспомнить увидевшие свет в конце ХХ - начале XXI века романы балкарского писателя З. Толгурова «Голубой типчак» и «Белое платье».
Глубокий психологизм, мотивированность сюжетных переплетений - вот характерные черты романа Толгурова «Голубой типчак» (1993). Взгляд автора здесь обращен в прошлое народа, связанное с войной, жестокой депортацией, различного рода гонениями. Но прошлое осваивается с сегодняшней точки зрения.
Основной конфликт произведения связан с перипетиями нелегкой судьбы мальчика-сироты. Главная мысль автора - показать силу человеческого духа, нравственный и моральный облик каждого героя, функционирующего в своей жизненной нише.
108
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008
© Н.А. Жангуразова, 2008
