CC BY
105
УДК 316.77
ББК76.120.8
Н 50
Немец Г.Н.
Публицистическая личность в структуре пропагандистского дискурса
Аннотация:
Статья посвящена исследованию проблем публицистической личности в структуре пропагандистского дискурса как социально-коммуникативного действия. В работе рассматривается специфика смыслообразования в пропагандистском дискурсе, определяются понятия «храм (церковь)», «техника», «империя» как образные доминанты пропагандистского дискурса А.А. Проханова.
Ключевые слова:
Пропаганда, дискурс, субъектность дискурса, пропагандистский дискурс, фрейм, личность, публицистическая личность, публицистический образ, концепция.
В последнее время наблюдается бурное развитие общественно-политических процессов как в России, так и в мире в целом. Средства массовой информации в этом случае выполняют роль «информационного экрана», отражающего динамику поведения социальных групп, регулируемых политической пропагандой.
Пропаганда традиционно понимается как распространение каких-либо идей с целью привлечения сторонников. Сходный смысл имеет термин агитация - устная, печатная и наглядная политическая деятельность, воздействующая на сознание и настроение людей с целью побудить их к политической или другой активности.
По мнению Л. Войтасика, техника пропаганды заключается в «соответствующем манипулировании различного рода символами для возбуждения требуемых эмоциональных состояний», необходимых в конечном итоге для получения «манипулирования взглядами и поведением людей» с целью «поддержки социальных групп в различных политических предприятиях» [1: 217-218]. При этом инструментом манипулирования можно считать внушение. Как отмечает Г.С. Мельник, «внушающий и объект внушения связаны между собой вербальными и невербальными символами, с помощью которых внушающий пытается навязать идеи (символы) и формы поведения» [2: 6]. В свою очередь реакция на внушение является стимулятором удовлетворения социальных ожиданий целевых групп. Пропагандистские сообщения передаются в соответствии с определенной коммуникативной ситуацией, что подчеркивает их повторяемость, или дискурсивность. Ю.С. Степанов конкретизирует понимание дискурса, смежными понятиями которого являются «функциональный стиль» и «сфера употребления языка»: это «первоначально особое использование языка, в данном случае русского, для выражения особой ментальности, в данном случае даже особой идеологии». По его мнению, это особое использование влечет за собой активизацию некоторых черт языка, а, следовательно, особую грамматику и лексику: дискурс способен создавать свой особый «ментальный мир» [3]. Таким образом, дискурс самобытен, автономен и выражается определенным типом ментальности. В последних работах дискурс приобретает явно когнитивную направленность, реализуя стремление исследователей «решать вопросы о взаимодействии внешнего и внутреннего миров человека, бытия и мышления, индивидуального и социального» [4: 81], а также конструировании целого набора дискурсивных социальных практик, или способов интерпретации объектов и явлений действительности [5: 22]. Понятие дискурса коррелируется с традиционным лингвистическим пониманием текста, предложенное Ю.М. Лотманом - «структурно замкнутое целое, обладающее цельностью, связностью и отграниченностью». С опорой на тезис Ю.М. Лотмана о тексте можно предложить следующее определение дискурса: это незамкнутое семиотическое целое, обладающее такими свойствами, как связность,
цельность, референциальность и диффузность. Связность в дискурсе, в отличие от связности в тексте, представляет собой семантическую согласованность элементов этого дискурса -отдельных высказываний. Смысловое наполнение дискурса по линии связности складывается благодаря его способности обладать целостным тезаурусным описанием: дискурс как социально коммуникативное действие представлен рядом структур - фреймов, определяющих векторы этого действия; те, в свою очередь, реализуются системой контекстных сценариев, выраженных набором релевантных высказываний. Цельность дискурса - это возможность четко следовать заданным коммуникативным параметрам, как со стороны адресанта, так и со стороны адресата: интенциональность отправителя и социальные ожидания получателя информации способны создавать амбивалентную структуру, представляющую собой некий маршрут исследования, организующий содержательно-тематическое наполнение дискурса. Референциальность дискурса - это смысловая соотнесенность дискурса в целом и каждого его элемента в отдельности с действительностью: здесь одним из важнейших средств публицистического воздействия можно считать «выбор и логику подачи фактов» [6: 3]. Диффузность дискурса - это его способность целиком или отдельными элементами проникать в другие дискурсы и типы дискурсов, меняя их коммуникативные параметры. Сама по себе эта смена отражает динамическую природу дискурсивной картины мира: элементы могут бесконечно
повторяться в различных режимах интерпретаций.
Пропагандистский дискурс, по нашему мнению, представляет собой речь (или текст) в ситуации распространения каких-либо идей с целью последующего изменения картины мира (как языковой, так и психологической) массового адресата. Связность пропагандистского дискурса отражена в последовательности и адекватности представления и распространения определенных идей. Цельность пропагандистского дискурса способна проявляться в его определенной идеологии, соответствии программным принципам политических субъектов. Референциальность пропагандистского дискурса - это соотносимость с действительностью распространяемых идей, представленных в устной или письменной речи политика, пропагандиста-агитатора или подконтрольного им журналиста. Диффузность в пропагандистском дискурсе способна проявляться в цитируемости отдельных элементов дискурса как политическими субъектами, так и СМИ. Смежными дискурсами по отношению к пропагандистскому являются политический, рекламный и религиозный. Первый схож в осуществлении власти и властных отношений, инструментом которых является пропаганда, второй - в одностороннем информировании целевых общественных групп, а последний - в апелляции к базовым человеческим ценностям.
Дискурс, несмотря на то, что это несубъектное прочтение текста или корпуса текстов, способен задавать себе прагматические координаты. Субъектность дискурса способна проявляться в индивидуальности выбранных Адресантом маршрутов представления социальных знаний, а также в субъективности их интерпретации. Именно личность способна репрезентировать новые социальные знания в картине мира другой личности. Антропологическое измерение, или даже антропологический режим интерпретации, дискурса, отражает в филологических исследованиях отсутствия понятийнотерминологического единообразия в определении Субъекта речемыслительной деятельности
- «литературная личность», «языковая личность», «модель личности» и др. Так, по мнению Ю.Н. Тынянова, литературная личность - это динамическая система, соотносимая с той или иной литературной эпохой. Она подобна «замкнутому пространству, в котором налицо то-то, она, скорее, ломаная линия, которую изламывает и направляет литературная эпоха» [7]. Это понятие в тексте «является речевой установкой литературы» [8]. Ю.Н. Караулов говорит о понимании языковой личности как о системе языковых компетенций личности, тем самым развивая антропологическое направление в филологии [9: 24]. Термины «литературная личность» и «языковая личность», на наш взгляд методологически не конфликтны: они оба в равной мере отражают интенциональность текста. Но, в то же время, первый термин выражает риторическую компетентность личности, а во втором - собственно языковую. В
связи с этим возникает необходимость введения понятия «публицистическая личность», понимаемого как совокупность риторических и языковых компетенций личности в акте творческого познания действительности.
Пропагандистское воздействие представляет собой мощный стимул формирования новых поведенческих реакций социальных групп, провоцируемых патриотически настроенными СМИ (иногда в кавычках, иногда без - Г.Н.), ярким примером которых является газета «Завтра» и ее главный редактор Александр Проханов. Выступая в качестве колумниста, он полемизирует о судьбах России, в образно-критической форме доказывает свою точку зрения на социально значимые события. Колонка главного редактора газеты и названа просто и неброско - «Проханов». Данный дискурс характеризуется «памфлетностью (и иногда едкостью) стиля изложения, злободневностью, полемичностью, а также полисемантичностью создаваемых образов, что, безусловно, вызывает интерес у лингвистов, политологов, журналистов» [10: 260-263]. Эта социальная оценочность носит имплицитный характер, отражая во многом концепцию Н.Н. Болдырева, касающуюся когнитивной природы оценочного знания (внеязыковая направленность, структурная и содержательная релятивность, концептуальная интегративность формирования, многообразие принципов организации, определенная уровневая принадлежность) [11: 36]. Анализируемый в статье материал представляет собой ряд примеров, взятых из колонок первых полос газеты «Завтра», в которых, по нашему мнению, присутствуют структуры текста с имплицитной оценочностью, которые являются репрезентантами и интерпретантами публицистической личности как единства Автор и Адресата журналистского текста. Наиболее типичными, часто используемыми в пропагандистских сообщениях А.А. Проханова, являются фреймы «Церковь /храм», «Техника» и «Империя», отражающие специфику его публицистической личности.
Фрейм «Церковь (Храм)»
(1) Безотходное производство, возвращающее в природу взятые у нее богатства, «автотрофное человечество», способное с ограниченным воздухом, пищей и водой совершать путешествие в космические дали, — не этот ли принцип закладывается в монастырский агроцентр? Ибо монастырь — это и есть космолет, несущийся в космосе русской истории, и чудотворная икона ведёт его к Вифлеемской звезде. Звездолёт опускается на мёртвой планете, космонавты касаются обожжённых камней — и снова начинают течь реки, зеленеть леса, и ожившая планета плодоносит [12].
Социальная механика духовного обновления реализуется в рассматриваемом фрагменте посредством принятия системы ограничений самосознанием народа. Агрессивное сравнение образа церкви с космическим кораблем отрицает естество религиозно мистического опыта, превращая первую в банального волшебного помощника. Контаминация «монастырский агроцентр» задает ироническую модальную рамку повествованию, снимая эстетическую оппозицию «низменное/возвышенное» и создавая амбивалентный публицистический образ в сознании Читателя.
(2) Монастырь — это и есть завод по переработке людских грехов, преступлений и скверны в чистейшее бытие. Монастырь — это и есть таинственная насосная станция, которая перекачивает небесную благодать из недосягаемых фаворских высот в земную, оскуделую жизнь, насыщая энергией и силой одряхлевшие земные учреждения: конторы, министерства, военные соединения, гражданские и политические институты. Монастырь
— это особый травматологический пункт, где сращивают вывихи и переломы истории, врачуют страшные, нанесенные России раны, возвращают народу зрение, способность сражаться, продлевать себя в грядущем времени, соизмеряя биение народного сердца с божественным пульсом небес [13].
Десакрализация образа церкви (храма) у Проханова происходит сразу по нескольким на правлениям: 1) механистический антропологический объект, способный односторонне решать проблемы духовного освобождения человека; 2) артефакт, реализующий функцию обновления; 3) функция, определяющая социальное обновление. Этот процесс во многом
вербализируют предикаты, создающие социальный эффект симулякра («завод по переработке людских грехов, преступлений и скверны в чистейшее бытие», «таинственная насосная станция», «особый травматологический пункт»).
Фрейм «Техника»
(1) Техническая модернизация утомленной «сталинской» техносферы, которая отказывается служить своими машинами и самолетами, электростанциями и системами оружия, напоминает лечение больного с использованием двух различных методик. Уколы целебных лекарств в дряхлые ткани, по которым спасительный эликсир постепенно разливается по всему организму, омолаживает, оживляет остывшую плоть. Приобретаются станки, созданные в авангардной западной цивилизации, сверхскоростные, сверхточные, основанные на новых физических принципах. С их помощью на традиционных заводах создаются изделия высшего стандарта и качества. «Бесшумные» подводные лодки. Истребители «пятого поколения». Не знающие износа дороги. Экономичные энергоустановки.
Другой метод лечения — пересадка в больное русское тело новых органов, взятых из инкубаторов западной промышленности, с тем, чтобы эти органы, попадая в русский организм, заменили собой его омертвелые части. Стали работать, как молодое сердце, почки и печень, вживленные в тело старца. Восстанавливать кровообращение, дыхание, внутренний обмен, омолаживая весь организм. Акупунктура — точечное вторжение. И трансплантация — пересадка целых заводов и технологий [14].
Данный фрагмент - рассуждение автора о судьбах России. Предложены две утопии: одна из них сталинская технократическая утопия, ориентированная на «уколы целебных лекарств в дряхлые ткани», то есть использование передового опыта прошлого, а другая - на «пересадка в больное русское тело новых органов, взятых из инкубаторов западной промышленности», то есть «точечное вторжение» западных технологий государственного управления, призванных «омолаживать весь организм страны».
(2) «Калужский Турбинный завод» — типичное советское детище, громадное, тяжеловесное, вполне созвучно всей советской техносфере, которая десятилетиями выдерживала непомерное давление мира, сберегала страну, обеспечила ей экспансию в космос и мировой океан. Заводские корпуса собраны из металлических конструкций, привезенных в качестве трофея из покоренной Германии. Там они служили ангарами для бомбардировщиков Геринга, здесь же их наполнили станками, плавильными печами, подвижными платформами, на которых на свет выезжают громадные паровые турбины [15].
Описание технического объекта создает устойчивое эстетическое впечатление «колосса на глиняных ногах», которому дали новую жизнь. С пафосом экскурсовода Проханов описывает завод как монументальную скульптуру («Заводские корпуса собраны из металлических конструкций, привезенных в качестве трофея из покоренной Германии. Там они служили ангарами для бомбардировщиков Геринга, здесь же их наполнили станками, плавильными печами, подвижными платформами, на которых на свет выезжают громадные паровые турбины»), стилизуя речь под жанр проповеди.
Фрейм «Империя»
(1) Трижды русское государственное сознание прикоснулось к небу, обнаружив в русской судьбе священное измерение. То были прикосновения псковского старца Филофея, нарекшего Москву «Третьим Римом»; Патриарха Московского Никона, построившего под Москвой подобие Святой Земли, готовя космодром, на который опустится в свое Второе Пришествие Христос; и Генералиссимуса Сталина, выигравшего мистическую Русскую Победу, не позволившего согнуть земную ось мировой истории, спасая мир от погибели, как это сделал Христос [16].
Проханов предлагает свой вариант агиографии, основанный на постмодернистской эклектике христианских и советских символов. «Канонизация» образа И.В. Сталина происходит с использованием приема аналогии («как это делал Христос») и приписыванию
не существующих мистических действий в ходе русской истории («выигравшего мистическую Русскую Победу, не позволившего согнуть земную ось мировой истории, спасая мир от погибели»).
(2) Вглядимся в памятник Мухиной «Рабочий и Колхозница». Ощутим этот неудержимый порыв в будущее, это могучее светоносное стремление, не людей, а сияющих ангелов, за спинами которых шумит космический ветер. Это памятник сталинскому порыву, разбудившему уснувший, убитый народ. Порыву, который создал государство, одухотворил его великой мечтой, той, которая смогла расплавить черную свастику и воссияла победой. Это Памятник Русской Победе. И еще это памятник Гагарину, русскому герою, улетевшему в Космос на этих шумящих мистических крыльях. Это памятник Сталину, который не нуждается в монументах, а является скоростью света [17].
Феномен «Пятой империи» актуализируется в сознании Читателя за счет использования символов советской эпохи. Заданные прецедентные феномены в результате «игры означающих» наполняются новой семантикой. Что же заставляет автора сделать «христианскими» образы «Рабочего и колхозницы», Гагарина и Сталина? Видимо, создать новый миф синтетического типа, дающего новую жизнь аксиологическому потенциалу советского прошлого: ангелы и «невидимый Бог» удобны как имиджевые конструкты для внедрения коммунистических идей под видом «имперских».
(3) Он взлетел, взлетел, истребитель «пятого поколения». Треугольный смерч. Лезвия плоскостей. Плавники стабилизаторов. Бушующая плазма сопел. Легко, по изящной дуге, ушёл в синеву, сверкнув, как осколок зеркала. С грохотом прошел над снегами, окутанный метелью и солнцем. Взмыл свечой, исчезая в сиянии, ликуя и перевертываясь, словно счастливый голубь. Перешёл в ревущую атаку, трамбуя землю блеском и грохотом. Ввинчивается в высоту, сбрасывая с плоскостей слепящие молнии. И вдруг останавливается в небе, превращается в крест, окружённый прозрачными радугами. Истребитель «пятого поколения». Самолёт «Пятой Империи» [18].
Проханов как «опытный истребитель повествовательных форм» (в прямом и переносном смысле - Г.Н.), используя серию парцеллированных конструкций и неполных предложений, в манере дурного гипнотизера пытается выразить образ несуществующей «Пятой империи». Очередная апелляция к христианским символам (крест и радуга) создает амбивалентный публицистический образ («останавливается в небе, превращается в крест, окружённый прозрачными радугами»), несущий в себе, по мнению автора, не меньше, чем откровение.
В целом же, рассматривая дискурсивные социальные практики, представленные в передовицах газет, их можно расценивать как определенные тактические ходы дезинформационной кампании в СМИ, которая разворачивается на страницах газеты «Завтра». Среди основных направлений которой можно выделить:
- антропологизацию и технократизацию образов известных событий;
- создание постмодернистской публицистической картины мира, основанной на переплетении (не всегда поддющемуся рациональному объяснению) христианских и советских символов;
- создание нового государственного мифа синтетического типа на основе механического переплетения идей христианства и коммунистической утопии.
Таким образом, публицистическая личность А.А. Проханова выстраивает медиареальность по принципу постмодернистский коллажа, в котором новый методологический конструкт картины мира воспринимается не как целостная система репрезентаций и идентичностей, а как поток сознания, некий искусственно созданный мистический опыт.
Примечания:
1. Войтасик Л. Использование психологии в системе пропаганды // Реклама: внушение и
манипуляция. Самара: БАХРАХ-М, 2007. С. 208-285.
2. Мельник Г.С. Психологические эффекты СМИ // Реклама: внушение и манипуляция. Самара: БАХРАХ-М, 2007. С. З-44.
3. Степанов Ю.С. Язык и Метод. К современной философии языка. М., 1998. 280 с.
4. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 200З.
5. Михалёва О.Л. Политический дискурс: специфика манипулятивного воздействия. М.: ЛИБРОКОМ, 2009. 256 с.
6. Соловьев Г.М. Онтология семантики косвенной оценочности в языке публицистики: автореф. ... дис. канд. филол. наук. Краснодар, 1996. 20 с.
7. Тынянов Ю.Н. Литературный факт // URL: http://www.durov.com/literature1/tynyanov-77e.htm [15 декабря 2009].
8. Тынянов Ю.Н. О литературной эволюции // URL:
http://philologos.narod.ru/tynyanov/pilk/poet5.htm [15 декабря 2009].
9. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. 2-е изд. М.: Едиториал УРСС,
2002.
10. Немец Г.Н. Структуры текста с имплицитной оценочностью в современном пропагандистском дискурсе // Континуальность и дискретность в языке и речи: материалы Междунар. науч. конф. Краснодар: КубГУ: Просвещение-Юг 2007.
11. Болдырев Н.Н. Оценочные категории как формат знания // Когнитивные исследования языка. Вып. III. Типы знания и проблема их классификации: сб. науч. тр. М.; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. З4З с.
12. Проханов А.А. Звездный пахарь старец Филофей // Завтра. 2010. № 12 (85З). 24 марта. URL: http://zavtra.ш^gi//veil//data/zavtra/10/853/11.html [24 марта 2010].
13. Проханов А.А. Боголюбский дух // Завтра. 2010. № 11 (852). 17 марта. URL: http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/10/852/11.html [17 марта 2010].
14. Проханов А.А. «Звездные войны» в Калужской губернии // Завтра. 2010. №7 (848). 17 февраля. URL: http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/10/848/11.html [17 февраля 2010].
15. Проханов А.А. «Модернизация» - это «вестернизация» плюс русификация всей страны // Завтра. 2010. № 6 (847). 10 февраля. URL: http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/ 10/847/11.html [10 февраля 2010].
16. Проханов А.А. Чёлн русской истории // Завтра. № 8 (849). 2010. 24 февраля. URL: http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/10/849/11.html [24 февраля 2010].
17. Там же.
18. Проханов А.А. Самолет «пятой империи» // Завтра. 2010. № 5 (846). З февраля URL: http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/10/846/11.html [З февраля 2010].
