Психосемантические методы анализа политического менталитета общества Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

В.Ф. Петренко

ПСИХОСЕМАНТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ АНАЛИЗА ПОЛИТИЧЕСКОГО МЕНТАЛИТЕТА ОБЩЕСТВА

Политическая психология в России

В условиях колоссальной неоднородности общества и его крайней дифференциации не только по экономическому статусу, но и по мировоззрению и политическим, ценностным установкам (что, с одной стороны, чревато возможностью социального взрыва, но с другой - обеспечивает, исходя из «принципа необходимого разнообразия» Эшби, возможность динамических трансформаций), чрезвычайно важными становятся проблемы терпимости (толерантности), достижения консенсуса и доверия друг к другу отдельных социальных, национальных и религиозных групп, проблема доверия общества к институтам власти, к экономическим институтам и институтам суда и права. Как показали исследования лауреата Нобелевской премии по экономике, американского психолога Дэниела Кане-мана (2006), психологические установки, прогнозы и ожидания, а также доверие населения к экономическим институтам и органам власти влияют на состояние экономики не в меньшей мере, чем ее, собственно, «объективные» детерминанты.

Появление в нашей стране политической психологии как формы рефлексии обществом самого себя было обусловлено горбачевской перестройкой и «политикой гласности». Кардинальные экономические и политические изменения нашего общества и вызванная ими трансформация общественного сознания необходимо создали потребность в психологическом осмыслении и рефлексии происходящих на наших глазах глобальных социальных процессов и анализе изменений политического менталитета отдельного человека как субъекта этих процессов. Ответом на этот социальный запрос стало появление практически новой для отечественной психологической науки области - политической психологии [см.: Шестопал, 1988; Петренко, Митина, 1991; Юрьев 1992; Дубов, Пантелеев,

259

1992; Шмелев, 1992; Лебедева, 1993; Политиками... 1993; Дилигенский, 1996; Гозман, Шестопал, 1996; Назаретян, 1998; Ольшанский, 2001].

Предметом политической психологии, по мысли Е. Шестопал, выраженной в «Психологическом словаре» [Мещерякова, Зинченко, 2003], следует считать «двухсторонний процесс влияния психологических факторов на политическое поведение и политических действий - на психологические состояния» [Шестопал, Дилигенский, 2003, с. 392]. «Политическая психология, - продолжает она, - исследует широкий круг проблем как внешней политики (психология войны и мира, терроризм, принятие политических решений, этнические и межгосударственные конфликты, взаимное восприятие партнеров по переговорам), так и внутриполитической жизни (мотивация политического участия в традиционных институтах и новых движениях, дискриминация меньшинств, психология формирования политической идентичности и т.д.)».

Объект «политической психологии» - «политика» - выступает как особая деятельность людей по реализации коллективных интересов одной, сколь угодно большой группы людей (вплоть до государства или группы государств), сотрудничающих между собой или противодействующих интересам другой социальной, этнической или профессиональной группы. Предмет науки, как мы знаем из социальной эпистемологии и науковедения, строится на базе объекта науки, в первую очередь исходя из особенностей метода и специфики языка данной области знания.

Методы политической психологии заимствуются из психологии личности и теории общения, рефлексивных игр и психотерапии, из синергетики и теории катастроф, психолигвистики и теории дискурса, этнопсихологии и кросс-культурной психологии, теории личностных конструктов и психосемантики. Общим здесь является только размытое и плохо определенное поле «политической деятельности».

В этом плане ситуация в «политической психологии» напоминает положение в советской школе в 30-х годах прошлого века, когда практиковался так называемый «комплексный подход» в обучении. Комплексность заключалась в том, что на уроках давался последовательно комплекс знаний о некотором объекте. Например, изучается объект «корова». На одном уроке дети изучали, как пишется это слово, на другом - какой продукт она дает, на третьем - к какому биологическому классу она относится и т.д. То есть организация обучения шла по «объектному», а не дисциплинарному основанию.

Сходное положение мы наблюдаем и в интеграции проблематики политической психологии. В качестве ее проблематики рассматривается, например, ситуация политических переговоров; широко применяются методы дискурс- и интент-анализа. Объектами рассмотрения и применения методов контент-анализа могут быть и сами политические декларации, манифесты, тексты соглашения и т.п. Объектами анализа могут быть «высокие переговаривающиеся стороны», особенности их характера,

260

стереотипы поведения и особенности принятия решения, и тогда могут использоваться биографический, психоаналитический методы, методы эмпа-тийного моделирования (вплоть до наведения гипнотической идентичности) личности другого человека, методы проективного анализа «живого» поведения или его видеозаписи. Идеи Г. Ласуэлла оказали значительное влияние на создание спецслужбами разных стран «психологических портретов» политических лидеров (от Мао Цзедуна и Хрущева до Киссинджера и Жириновского).

Другая область политической психологии связана с анализом политических и социальных представлений как конкретных социальных, этнических, религиозных групп населения, участников или контрагентов неких общественных процессов, так и широких масс населения, являющихся электоратом в демократических обществах. Это - область изучения политического менталитета общества.

Политический менталитет включает картину мира субъекта, систему ценностей, его политические установки. Провести четкую грань между политическими и иными формами сознания вряд ли представляется возможным. Как выразился применительно к своему времени немецкий канцлер О. Бисмарк, «Франко-германскую войну выиграл прусский учитель», и уровень образования, когнитивная сложность населения могут выступать одним из значимых параметров политического сознания (или менталитета). Последние два термина для нас скорее синонимичны, и если в философской литературе о содержательном наполнении картины мира принято говорить в терминах сознания, то в психологии, в силу фрейдовского разведения сознательного и бессознательного, уместнее термин «менталитет», включающий как сознательные, так и бессознательные пласты картины мира, политические установки, настроения, стереотипы, имиджи и прочие плохо рефлексируемые компоненты политического опыта.

Психосемантический подход в политической психологии

Психосемантический подход в своей основе восходит к методу семантического дифференциала Ч. Осгуда [Osgood, Susi, Tannenbaum, 1957], где методика семантического дифференциала являлась побочным продуктом исследования феноменов синестезии и теории личностных конструктов Дж Келли [Kelly 1955], включающей метод репертуарных решеток [Келли, 2000; Франселла, Баннистер, 1987]. Конечным продуктом исследований обоих ученых являлось построение семантических пространств по тематике общей психологии (для Осгуда) и психотерапии (для Келли). Как пишет известный американский психолог М. Коул в предисловии к моей статье «Значение как образующая сознания», опубликованной в журнале «Психология в России и Восточной Европе»: «Петренко заимствует американский технологический инструментарий для решения тради-

261

ционных российских проблем в психологии, идущих от Л.С. Выготского». Методологической основой становления психосемантики, таким образом, выступает школа Выготского - Леонтьева - Лурии. С тех пор прошло достаточно времени, и я, и мои сотрудники (Митина, Кучеренко, Супрун, Гладких) значительно расширили области применения психосемантики (в области психологии личности, политической психологии, кросс-культурной антропологии и этнической психологии, исследований эффективности массовых коммуникаций, психологии искусства) и разработали множество новых психосемантических методов исследования. Среди них: психосемантический метод исследования мотивов, психосемантический метод анализа восприятия кинофильмов, литературных героев, имиджей политиков, построения семантических пространств политических партий, психосемантический метод определения объема электората той или иной партии, динамики политического менталитета населения, динамики качества жизни и осмысленности бытия, психосемантический анализ живописи, реконструкции личности человека по автопортрету и т.п. Они также применили новые формы обработки баз данных (факторный и кластерный анализ, многомерное шкалирование, структурное моделирование, детер-минационный, дискриминантный анализ). В работах участника нашей творческой группы А.П. Супруна доказано, что преобразование Лоренса, лежащее в основе теории относительности А. Эйнштейна, работает и на семиотических системах, что позволило внести релятивистские поправки при построении семантических пространств для экстремальных психологических случаев.

В психосемантике операциональной моделью сознания, описывающей категориальную структуру сознания субъекта и личностные смыслы субъекта относительно некоторой содержательной области, выступают субъективные семантические пространства [Петренко, 1983, 1997, 2005]. Субъективные семантические пространства представляют собой обобщения исходного языка описания, присущего субъекту (респонденту), где первичные дескрипторы (термин лингвистики), шкалы (в терминах Ч. Осгуда) или конструкты (в терминах Дж. Келли) группируются с помощью статистических процедур (факторного, кластерного анализа или методов структурного моделирования) в содержательно более емкие категории-факторы.

При геометрическом представлении категории-факторы выступают осями некоторого п-мерного семантического (как правило, декартового) пространства, а личностные смыслы субъекта по поводу анализируемых объектов задаются как координатные точки внутри этого пространства, создавая своеобразную «ориентировочную основу действия» (термин Гальперина) - в нашем случае эмпатического встраивания, вчувствования в сознание другого или других. В этом смысле психосемантический подход близок к проективным методам и, как и последние, чувствителен к проблемам интерпретации, но, в отличие от проективных методов, имеет

262

дело с компактно представленными данными, включающими такие параметры, как когнитивная сложность (число независимых категорий-факторов), перцептуальная сила признака, выражаемая во вкладе фактора в общую дисперсию и отражающая субъективную, связанную с мотиваци-онной сферой, значимость данного основания категоризации категорий-факторов (как взаимосвязь различных оснований категоризации), и др.

Типовые задачи в области политической психологии, реализуемые методами психосемантики

1. Построение семантических пространств политических партий

[см.: Петренко, Митина, 1991, 1992, 1997, 2005; РеЪеоко, Шша, 1997, 1999].

Для решения этой задачи в качестве дескрипторов (суждений) мы используем декларации политических партий, фрагменты выступлений известных политических лидеров, выдержки из конституции, документов ООН, ЮНЕСКО и т.п. Респонденты (испытуемые), коими являются руководящие деятели различных партий, высказывают свое согласие или несогласие с каждым из суждений из списка или то, насколько каждое суждение (обычно несколько сотен дескрипторов) соответствует позиции представляемой ими партии.

Позиции каждой партии представляют не менее десяти респондентов из руководящего состава (как правило, несколько десятков респондентов, что зависит как от массовости партии, так и от меры открытости ее общественному мнению, прессе, социологическим исследованиям и т.п.), что позволяет оценить величину дисперсии в ответах как меру, обратную степени идеологического единства. Факторизация матрицы данных позволяет выделить будущие факторы сходства / различия политических партий, определить размерность политического пространства как показателя дифференцированности политической жизни общества и когнитивной сложности общественного сознания, а также (проинтерпретировав содержание каждого фактора) выделить ведущие линии социального напряжения. Позиции каждой партии в семантическом пространстве представлены как координатные точки внутри этого политического пространства, и можно определить (через проекцию позиции партии на оси категорий-факторов), насколько в позиции партии выражен тот или иной политический аспект, представленный содержанием фактора. Расстояния между координатами партий в семантическом пространстве обратно пропорциональны сходству их политических установок. И, используя кластерный анализ, можно построить дендограммы или кластер-структуры, отражающие группировку партий исходя из сходства их политических установок, и предсказать таким образом их возможные политические альянсы.

2. Семантическое пространство имиджей партий [см.: Петренко, Митина, 1997; Петренко, 2005]. В отличие от предыдущей задачи, где в

263

роли респондентов выступают сами члены (как правило, лидеры) той или иной партии, являющиеся носителями идеологии данных партий, в роли респондентов для построения имиджей политических партий выступают рядовые избиратели, наблюдающие политику партий, так сказать, с «внешних позиций». В задачу респондентов (испытуемых) входит оценка списка партий по широкому диапазону шкал-дескрипторов (например, «партия имеет широкую поддержку у населения», «партия отражает интересы мелкого и среднего бизнеса», «партия пользуется поддержкой президента», «партия - носитель левой идеологии» и т.п.). При такой процедуре оценка партий оказывается более субъективной (чем в первой задаче) и зависимой от политической пропаганды, средств массовой коммуникации, политической рекламы. В отличие от политически более однородных респондентов - членов партий, оценки партий населением («людьми улицы») более разнообразны, их дисперсия выше, и представляется разумным для решения ряда специфических задач (например, для оценки образа партий различными социальными группами) строить семантические пространства имиджей для однородного контингента респондентов.

3. Оценка электоральной мощности политических партий [см.: Петренко, Митина, 1992, 1997]. Оценка степени поддержки населением той или иной партии осуществляется нами с помощью процедуры проекции позиций избирателей на семантическое пространство партий. Каждый респондент отвечает на все пункты опросника, на которые уже отвечали представители политических партий. Проведя таким образом своеобразную политическую диагностику, можно определить координаты политической позиции данного субъекта в пространстве политических партий, определить, к какой партии он ближе по политическим установкам. Эта процедура, умноженная на число респондентов, дает своеобразное электоральное облако политических позиций населения, что, в свою очередь, позволяет определить, вокруг каких партий наиболее высока плотность избирателей, т.е. определить степень популярности каждой партии у населения, а используя детерминационный анализ [Чесноков, 1982] - выделять социально-демографический портрет избирателей данных партий. Как показали наши исследования [Петренко, Митина, 1994, 1997], электоральная плотность партий, определенная методами психосемантики, высоко коррелирует с непосредственными данными парламентских выборов.

4. Выделение типологии политического менталитета населения. Типовое построение семантического (в нашем случае политического) пространства подразумевает факторизацию (кластеризацию, применение метода многомерного шкалирования, структурного моделирования и т.п.) двухмерной матрицы данных. Полученное на основе групповых данных семантическое политическое пространство отражает позиции людей, стоящих на совершенно разных политических позициях. Построение таких общих групповых пространств (на основе репрезентативных выборок), отражая настроения в обществе, позволяет совершать эвристичный

264

прогноз парламентских или президентских выборов, но с методологической точки зрения они соответствуют «среднегрупповой температуре по больнице».

Этот же методологический упрек может быть отнесен и к социальной процедуре оценки рейтинга политических лидеров, учитывающей сторонников, но не учитывающей позицию людей, отвергающих этих лидеров. Процедура семантического многомерного рейтинга [Петренко, 2002, 2003, 2005; Петренко, Митина, 2004] дает, на наш взгляд, более адекватную оценку рейтинга лидеров.

Для широкого круга социально-психологических и социально-политологических исследований важно изучать не усредненное мнение населения, а политические идеи (идеологемы), политические конструкты, распространенные в обществе. Ставится задача построения политической типологии населения, выделения типов политической ментальности. Для решения этой задачи мы обращаемся ко всей базе данных (а не к двумерной матрице), образованной тремя переменными:

• шкалы-дескрипторы;

• объекты анализа;

• респонденты.

Такая база данных представляет собой куб (а вернее, параллелепипед) данных, и для решения ряда задач с использованием многомерной статистики можно проводить сечение этого куба по разным основаниям: по испытуемым, по объектам, по шкалам [см. подробнее: Петренко, 1997, 2005]. Для решения этой же задачи построения типологии политического менталитета нами [Петренко, Митина, 1997] разработан алгоритм, в котором политическая позиция респондента представлена единой атрибутивной матрицей, и последующая факторизация (по испытуемым) матрицы сходства матриц позволяет выделить группировки респондентов, имеющих сходные политические установки. Дальнейшее построение семантических пространств для политически однородных групп респондентов позволяет выделить когнитивную сложность политического сознания этих респондентов, а проведя содержательную интерпретацию факторов, описать политические идеологемы и конструкты, присущие этим людям. Использование основанного на теории множеств детерминационного анализа [Чесноков, 1982; Петренко, Митина, 1997; Петренко, 2002] позволяет составить социально-демографический портрет респондентов (электората) - носителей того или иного политического менталитета.

5. Анализ динамики политического менталитета необходим для предсказания развития политических процессов, происходящих в обществе; целенаправленного выбора «модели потребного будущего» (термин Н. Бернштейна) из сценарного веера возможного; осознанных действий по элиминации нежелательных сценариев развития. Тем не менее описание «живого движения», эволюции и развития системы - одна из наиболее сложных методологических проблем науки. Как полагает Анри Бергсон,

265

научные методы анализа динамических процессов способны дать только синхронические (фотографические, в терминах Бергсона) срезы процесса.

Для описания политической жизни общества методы психосемантики (как и любой лонгитюд в психологическом исследовании) позволяют получить серию синхронических срезов политического процесса (в нашем случае - в форме семантических пространств), и встает вопрос о том, как от синхронических срезов перейти к описанию динамики. Проблема усложняется еще и тем, что со временем меняется не только менталитет, но и самое общество. Меняется политический контекст (дискурс), на передний план выступают новые проблемы, и, строя семантические пространства, релевантные времени, исследователь использует новые дескрипторы, а подчас вводит в исследование новых политических субъектов (государства, политические партии, политические персоналии).

Задачу установления генетической взаимосвязи семантических пространств, отражающих менталитет общества в различные временные этапы, мы решаем, устанавливая коррекционно-факторные связи дескрипторов в предположении малой изменчивости идеологии партии (т.е. объектов) на достаточно малом интервале времени, а затем в объединенном пространстве дескрипторов описываем динамику самих объектов анализа с помощью аппарата разностных дифференциальных уравнений. Психосемантика нелинейных динамических процессов находится еще в стадии развития, и нами делаются попытки использования аппарата синергетики и теории диссипативных структур для описания динамики менталитета общества [см.: Митина, Петренко, 1996; Петренко, Митина, 1997, 2003; Abraham, Mitina, Petrenko, 2000; Petrenko, Mitina, 1999, 2003].

6. Анализ представлений населения о качестве жизни. Как говорил Ф. Ницше, «можно пережить любое как, если знаешь зачем». На восприятие качества жизни влияет не только наличие материальных благ, но и ощущение субъектности собственного бытия - ощущение того, что ты сам творец и автор своей жизни, а не того, что тобой, как марионеткой, управляют обстоятельства. Качество жизни зависит от качества общения в семье, рабочем коллективе, в обществе. Оно включает отсутствие военных угроз и природных катаклизмов, а также веру в счастливое будущее для себя и своих детей, возможность получить хорошее образование и квалифицированную медицинскую помощь. То есть качество жизни - это многомерное понятие, включающее различные аспекты человеческого бытия. В наших исследованиях [Петренко, Митина 1997, 2013], посвященных представлениям населения России о качестве жизни в различные периоды ее истории, в качестве ролевых позиций использовались образы правителей (от Ленина до Путина), а дескрипторами выступали несколько десятков суждений о различных аспектах качества жизни. Респондентов различного возраста просили оценить по градуальной шкале качество жизни населения при том или ином правительстве. Полученные матрицы данных подвергались процедуре факторного анализа и структурного моделирова-

266

ния с целью построения семантического пространства, описывающего динамику качества жизни россиян за весь период советской и постсоветской истории. Проведенный анализ выделил три независимых фактора, к которым сводятся многочисленные аспекты качества жизни. Это фактор «политических свобод», фактор «материального благополучия» и фактор «осмысленности бытия». Для первых двух факторов графики динамики качества жизни практически совпадали у различных возрастных групп. Для пожилых людей, изучавших историю СССР и помнящих правление Хрущева, и молодежи, родившейся в годы правления Ельцина, динамика качества жизни в диапазоне всей истории, начиная с 1917 г., была практически идентичной. То есть представления о политических свободах и материальном благополучии в различные периоды советской, а затем российской истории совпадали. Чего нельзя сказать о факторе «осмысленности бытия», где локальные вершины и спады для старшего и младшего поколения были противоположны. Исследование показывает, что знание истории государства, крайне необходимое для формирования гражданской позиции, тем не менее не определяет жестко характер отношения к этой истории. Видимо, существует какой-то возрастной инбридинг духовной атмосферы, присущей различным историческим этапам, некий духовный камертон, настраивающий пассионарность общества (термин Л. Гумилёва), относительно независимый от уровня материальных благ и политических свобод.

7. Анализ геополитических представлений населения позволяет увидеть (и оценить) внешнюю политику государства глазами его граждан. Вместе с советской идеологией ушло в прошлое (но осталось у старшего поколения на уровне установок) деление стран мира на социалистические, капиталистические и развивающиеся («страны третьего мира»). Российское общественное сознание мучительно ищет свою новую геополитическую идентичность, свое место в содружестве государств [см.: Солженицын 1994]. На смену идеологическому родству (подпитываемому многомиллиардными невозвратными займами и поставками оружия) пришли прагматические внешнеполитические отношения, согласно известному принципу Черчилля - «в политике нет постоянных друзей, а есть постоянные интересы». В этом контексте являются интересными, а для поддержки внешнеполитического курса - важными анализ представлений населения о геополитической карте мира; анализ образов (имиджей) различных стран; оценка степени дружественности по отношению к России и ее гражданам правительств и граждан различных стран; и, наконец, анализ аутостерео-типов, т.е. анализ образов России и ее населения в восприятии самих российских граждан.

В психологической науке проблеме этнических ауто- и гетеростере-отипов посвящено огромное количество исследований фаворитизма и этноцентризма [Дробижева, Аклаев, Солдатова, 1996; Лебедева, 1997; Berry, 1990; Taifel, Turner, 1986; Triandis, 1994]. Значительно меньше (по крайней мере, на материале российского менталитета) исследований стереотипов

267

восприятия стран - субъектов международной политики, так же как и исследований той системы категорий, через призму которой осуществляются восприятие и оценка этих стран. Эта задача решается путем построения семантических пространств [см.: Петренко, Митина, Бердников, Кравцова, Осипова, 2000; Петренко, 2005; Рйгепко, МШпа, 2003], где объектами оценок по множеству дескрипторов (характеризующих уровень развития экономики, культуры, политических свобод и демократических принципов, состояние вооруженных сил, религиозность общества и т.п.) выступают имиджи стран (их авто- и гетеростереотипы). Специфика психосемантической картографии геополитического пространства (мира, Европы, СНГ и т.п.) заключается в том, что путем наложения субъективных семантических пространств на географические карты мы получаем визуальные геополитические пространства, где, раскрашивая эти карты по степени выраженности того или иного фактора, мы получаем визуально читаемый, целостный образ России в содружестве стран (по тем или иным экономическим и политическим аспектам), например карты толерантности, дружественности по отношению к России окружающих ее государств.

Список литературы

Гозман Л.Я., Шестопал Е.Б. Политическая психология. - Ростов н/Д.: Феникс, 1996. -448 с.

Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. - М.: Наука, 1996. - 304 с. Дубов И.Г., Пантелеев С.Р. Восприятие личности политического деятеля // Психологический журнал. - М., 1992. - № 6. - С. 25-33. Политиками не рождаются. Как стать и остаться эффективным политическим лидером / Абашкина Е., Водотынский Д., Егорова-Гартман Е., Косолапова Ю. и др.: В 2 кн. - М.: Антиква, 1993. - 1 кн. - 221 с.; 2 кн. - 423 с. ЛебедеваМ.М. Вам предстоят переговоры. - М.: Экономика, 1993. - 156 с. Митина О.В., Петренко В.Ф. Синергетическая модель динамики политического сознания //

Гуманитарная наука в России: соросовские лауреаты. - М., 1996. - С. 200-212. Митина О.В., Петренко В.Ф. Моделирование динамики общественного сознания // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. Ломоносова. - Т. 1. - М., 2002. - С. 236-257. Митина О.В., Петренко В.Ф. Использование систем дифференциальных уравнений малой размерности с нелинейной правой частью для изучения психологических процессов // Синергетика. По материалам круглого стола: Сложные системы: идеи, проблемы, перспективы. - М., 2003. - Т. 5. - С. 276-290. Митина О.В., Петренко В.Ф. Построение многомерного рейтинга политических лидеров //

Моделирование в социально-политической сфере. - М., 2004. - С. 85-94. Ольшанский Д.В. Основы политической психологии. - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 496 с.

Назаретян А.П. Политическая психология: предмет, концептуальные основания, задачи //

Общественные науки и современность. - М., 1998. - № 1. - С. 154-162. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. - М.: Изд-во МГУ, 1988. - 207 с. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. - 2-е изд., доп. - СПб.: Питер, 2005. - 480 с.

268

Петренко В.Ф., Митина О.В. Семантическое пространство политических партий // Психологический журнал. - М., 1991. - № 6. - С. 55-77.

Петренко В.Ф., Митина О.В., Шевчук И.В. Социально-политологическое исследование общественного сознания жителей Казахстана // Психологический журнал. - М.,1992. -№ 1. - С. 53-88.

Петренко В.Ф., Митина О.В. Психосемантическое исследование политического менталитета (Россия 1991-1993) // Общественные науки и современность. - М., 1994. - № 6. -С. 42-54.

Петренко В.Ф., Митина О.В. Динамика политического сознания как процесс самоорганизации // Общественные науки и современность. - М., 1995. - № 5. - С. 103-115.

Петренко В.Ф., Митина О.В. Психосемантический анализ динамики качества жизни россиян // Психологический журнал. - М., 1995. - № 6. - С. 17-31.

Петренко В. Ф. Психосемантический подход к исследованию индивидуального и общественного сознания // Перспективы развития гуманитарных наук в Московском университете. - М., 1996. - С. 123-136.

Петренко В.Ф., Митина О.В. Образ политической и экономической реформ в сознании Россиян // Общественные науки и современность. - М., 1997. - № 4. - С. 92-105.

Петренко В.Ф., Митина О.В. Психосемантический анализ динамики общественного сознания (на материале политического менталитета). - Смоленск: Изд-во СГУ, 1997. -214 с.

Петренко В.Ф., Митина О.В. Отношение граждан России к реформе и типология политических установок // Психологический журнал. - М., 1997. - № 5. - С. 31-61.

Петренко В. Ф. Психосемантика политического менталитета // Полгтична культура менталитета демократического суспшьства: стан i перспективи в Украш. - Кшв, 1998.

Петренко В.Ф., Митина О.В., Бердников К.А. Психосемантический анализ геополитических представлений россиян / Психологический журнал. - М., 2000. - № 1. - С. 49-69.

Петренко В. Ф. Язык метафоры в рейтинге политических лидеров // Социологический журнал. - М., 2002. - № 1. - С. 41-47.

Петренко В. Ф. Метафора в многомерном рейтинге лидеров // Журналистика и культура русской речи. - М., 2002. - № 1. - С. 98-107.

Петренко В.Ф., Митина О.В. Нелинейная модель в исследовании психосемантики мотивации: синергетическая парадигма // Синергетические исследования в области гуманитарных и естественных наук. - Белгород, 2003. - С. 291-314.

Петренко В. Ф. Психология и политика: конструктивистская парадигма // Психология и современные направления в междисциплинарных исследованиях. - М., 2003. - С. 378-390.

ПетренкоВ.Ф. Основы психосемантики. - 2-е изд., доп. - СПб.: Питер, 2005. - 480 с.

Чесноков С.В. Детерминационный анализ социально-экономических данных. - М.: Наука, 1982. - 168 с.

Шмелев А.Г. Психология политического противостояния: тест социального мировоззрения // Психологический журнал. - М., 1992. - № 5. - С. 26-36.

Шестопал Е. Б., Дилигенский Г.Г. Политическая психология // Большой психологический словарь / Под ред. Б.Г. Мещерякова, В.П. Зинченко. - М.: Олма-пресс, 2003. - С. 392-393.

Юрьев А.И. Введение в политическую психологию. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербург. ун-та, 1992. - 232 с.

Abraham E.D., Mitina O., Petrenko V. Construction of system dynamics from multivariate date // Nonlinear dynamics in the life and social sciences / Eds. W. Sulis, I. Trofimova. - L.: IOS Press, 2000. - Vol. 320. - P. 325-332. - (NATO Science Series. Series A: Life Sciences).

Abraham E.D., Mitina O., Petrenko V. Dynamical cognitive models of social issues in Russia // International Journal of Modern Physics. - Singapore; New Jerse, 2002. - Vol. 13, N 2. -P. 229-251.

269

Kelly G.A. The psychology of personal constructs. - N.Y.: Norton, 1955. - Vol. 1: A theory

of personality. - XVIII + 556 p. Kelly G.A. A theory of personality. The psychology of personal constructs. - N.Y.: Norton 1963. - 190 p.

Osgood Ch., Susi C., Tannenbaum P. The measurement of meaning. - Urbana: Univ. of Illinois press, 1957. - 342 p.

Petrenko V., Mitina O., Braun R. The semantic space of russian political parties on federal and

regional level // Europe-Asia Studies. - L., 1995. - Vol. 47, N 5. - P. 835-857. Petrenko V., Mitina O. The psychosemantic approach to political psychology // States of mind. American and post-soviet perspectives on contemporary issues in psychology / Ed. D. Halpern,

A. Voicounsky. - N.Y.: Oxford univ. press, 1997. - P. 19-48.

Petrenko V., Mitina O. Attitudes toward political perties // The Russian Transformation / Eds.

B. Glad, E. Shiraev. - N.Y.: St Martin's Press, 1999. - P. 179-198.

Petrenko V., Mitina O. A Psyhosemantic analysis of the dynamic of russian life quality (19171998) // European Psychologist. - Kirkland, WA, 2001. - Vol. 6, N 1. - P. 1-14. Petrenko V., Mitina O. Russian's representations of geopolitical space // European Psychologist. -Kirkland, WA, 2003. - Vol. 8, N 4. - P. 238-251.

270