CC BY
123
СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ, _ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ_
УДК 159.9.072.43
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СОЦИАЛЬНОЙ ДИСТАНЦИИ В ПОСТКОНФЛИКТНОМ РЕГИОНЕ
Богуславская Виктория Федоровна Гришина Анастасия Васильевна
Работа выполнена в рамках проектной части внутреннего гранта Южного федерального университета № 213.01-07-2014/15ПЧВГ «Угрозы национальной безопасности в условиях геополитической конкуренции и модели агрессивного и враждебного поведения молодежи»
В статье описывается проводимое в данный момент исследование уровня социальной дистанции в молодежной среде постконфликтных регионов (на примере Чеченской Республики и Ростовской области). В современном мире миграционные потоки приобретают все большие масштабы. Это порождает множество межнациональных конфликтов. Многообразие различных типов мигрантов, исходя из их социокультурных характеристик, увеличение количества нелегальных мигрантов, вынужденных переселенцев и беженцев вызывают социальную напряженность среди принимающего населения и развивают мигрантофобию. Во вступительной части статьи приводится актуальность проводимого исследования, дается характеристика межнациональных отношений на Юге России, приводятся основные проблемы в сфере межэтнических взаимодействий. В основной части статьи раскрывается понятие социальной дистанции, которое описывается в контексте межэтнических отношений.
Дано описание организационного этапа исследования: сформулированы его цель, гипотезы и задачи, дано описание выборки и выбранного методического инструментария по сбору эмпирического материала.
Далее авторы представляют основные результаты, полученные при исследовании социальной дистанции в молодежной среде, и приводят основные подходы к интерпретации результатов по методике «Шкала социальной дистанции». На основе полученных результатов сделан следующий вывод: уровень социальной дистанции в молодежной среде постконфликтных регионов находится на уровне открытости, что может говорить как об
истинном сближении отношений между изучаемыми этническими группами, так и о направленном воздействии СМИ и государственных структур в изучаемых регионах в области развития взаимно толерантных отношений. С целью уточнения полученных результатов планируется проводить дальнейшие исследования толерантности, этнической идентичности и взаимных этнических стереотипов в молодежной среде постконфликтных регионов.
Ключевые слова: межэтнические конфликты, социальная дистанция, этническая идентичность, национальная обособленность, национальная изолированность, ксенофобия.
Актуальность исследования
Основные последствия локальных военных конфликтов можно разделить на политические, экономические, социальные и психологические. К наиболее важным социально-психологическим последствиям можно отнести не только психологическую взаимную адаптацию вынужденных переселенцев из зон локальных военных конфликтов и населения принимающих их территорий, но и более долговременные, а значит, и более глобальные с точки зрения истории межнациональных отношений двух народов последствия, а именно - возникающие после окончания военного конфликта отношения с трансформированными взаимными этническими стереотипами, установками и изменившимся уровнем социальной дистанции.
В современном мире миграционные потоки приобретают все большие масштабы. Это порождает множество межнациональных конфликтов. Многообразие различных типов мигрантов, исходя из их социокультурных характеристик, увеличение количества нелегальных мигрантов, вынужденных переселенцев и беженцев вызывают социальную напряженность среди принимающего населения и развивают мигрантофобию [4].
Считается, что конфликты порождают мигранты, но чаще всего конфликтную ситуацию создает именно местное население. Представители принимающей стороны считают, что поток мигрантов создает для них дополнительные проблемы. Это касается рынка труда и жилья, влияет в худшую сторону на условия и качество жизни большинства россиян. Этнических мигрантов обвиняют в «захвате» целых отраслей хозяйствования (строительство, транспорт), что повышает уровень безработицы местного населения. Однако, согласно опросу, проведенному в рамках социологического проекта анализа отношения населения к мигрантским сообществам в июне-августе 2010 года, волнение по поводу того, что мигранты могут отнять работу у местного населения, выразили только около 20 % россиян. Большинство работников сферы услуг считают, что миграцию надо оставить на прежнем
уровне, а 75 % респондентов, задействованных в сельскохозяйственной сфере, считают, что работы и земли хватит на всех [1, 5, 14].
Важную роль в конфликтах между мигрантами и принимающим сообществом занимает социальная дистанция, обусловленная этнокультурным взаимодействием. Мигранты, прибывшие на территорию принимающей страны из одного региона и обладающие общей культурой, представляют собой социальную этническую общность, члены которой осознают себя целостным самостоятельным субъектом социального действия и поведения. Местное население принимающего общества тоже представляет собой общность. И общность принимающего населения, и этнические общности обладают самоидентификацией и чувством групповой солидарности [6]. Любое внутреннее или внешнее воздействие, грозящее нарушить целостность этой общности, ведет к противодействию, а именно к конфликту.
В представлении местного населения все мигранты выступают в роли «чужих», «иных». Местное население в южных регионах РФ чаще всего не дифференцирует представителей разных этнических общин (Средняя Азия, Закавказье и т. д.) и даже внутренних мигрантов, приехавших из других южных регионов России, и поэтому объединяет их в одно сообщество, определяющими факторами которого являются «неславянская» («кавказская») внешность и непонятный язык. Используемая зачастую мигрантами из Средней Азии, Закавказья и Кавказа стратегия сегрегации в процессе адаптации увеличивает социальную дистанцию и развивает интолерантное отношение принимающего общества к мигрантам и наоборот [8].
Социальная дистанция
Автором понятия «социальная дистанция» является американский социолог Э. Богардус. Он ввел данное понятие в начале XX в. для характеристики близости (отчужденности) социальных или этнических общностей, групп, отдельных людей.
Э. Богардус первым предложил шкалу социальной дистанции (или шкалу Богардуса), с помощью которой можно оценивать степень социально-психологического принятия людьми друг друга, поэтому ее часто называют шкалой социальной приемлемости. Она используется для измерения дистанции, связанной с расовой или национальной принадлежностью, возрастом, полом, профессией, религией, для измерения дистанции между детьми и родителями. Шкала социальной дистанции показывает степень психологической близости людей, способствующей легкости их взаимодействия [12].
Также термин широко использовался представителями Чикагской школы прикладной социологии (Э. Берджесом и Р. Э. Парком) в рамках программы изучения локальных сообществ в городском пространстве Чикаго. Следует
заметить, что сам Э. Богардус говорил о том, что в основе его подхода положена идея Роберта Парка, изложенная в статье «Применение понятия "социальное расстояние" в исследовании расовых установок и отношений» (R. Park, 1924): «Понятие расстояния в применении к людям, в отличие от пространственных отношений, становится употребительным среди социологов в попытке свести его к чему-то похожему на измеряемые параметры уровней и степеней понимания и близости, которые характеризуют межличностные и социальные отношения в широком смысле». И далее: «Тот факт, что мы можем легко различить степень близости, позволяет предположить, что мы сможем в конечном итоге измерять "расстояние" в том смысле, в каком это слово используется здесь, аналогично тому, как мы теперь измеряем интеллект, хотя мы и не знаем все факторы, которые определяют интеллект, но мы знаем все факторы, которые определяют близость» [9].
Социолог К. Манхейм, исследуя феномен понятия социальной дистанции, использует его для распределения социальных групп, вследствие чего это понятие приобретает универсальный характер в современной социологии.
Таким образом, изучение феномена социальной дистанции сегодня является достаточно актуальным в свете ситуации с миграционными процессами, происходящими в мире и в нашей стране в частности.
Эмпирическое исследование: цели, задачи, методы, гипотезы
Для изучения установок в сфере межнациональных отношений молодежи из постконфликтных регионов (Ростовская область, Россия и Чеченская республика, Россия) проводится эмпирическое исследование.
Цель: исследование социальной дистанции в молодежной среде постконфликтных регионов.
Основные гипотезы исследования:
1. Уровень социальной дистанции представителей различных этнических групп может трансформироваться в случае локального военного конфликта.
2. В постконфликтных регионах уровень социальной дистанции может быть снижен под направленным воздействием СМИ и различных государственных институтов.
Для реализации указанных задач и подтверждения выдвинутых гипотез нами была выбрана методика «Шкала социальной дистанции» (Э. Богардус) -это шкала для измерения степени близости или отчужденности между двумя группами людей, включающая список различных этнических групп (мы составили список из 25 этносов, наиболее часто упоминаемых в СМИ, а также наиболее многочисленных на Юге России).
Эмпирической базой исследования выступают крупные вузы Ростовской области и Чеченской Республики:
- Южный федеральный университет (ЮФУ);
- Чеченский государственный педагогический институт (ЧГПУ).
Субъектом исследования выбраны студенты указанных вузов.
Исследование проводилось в течение 1 года и в четыре этапа: научно-теоретический, организационный, психодиагностический и констатирующий.
На первом этапе (июль - сентябрь 2014 г.) - научно-теоретическом - были изучены представления о социальной дистанции и ее трансформациях у молодого поколения под влиянием различных социально-политических факторов.
Второй этап (октябрь - декабрь 2014 г.) - организационный - на этом этапе осуществлялось планирование научного эмпирического исследования, были сформулированы его цель, гипотезы и задачи, сформирована выборка, разработан методический инструментарий по сбору эмпирического материала, разработаны и апробированы анкеты.
Третий этап (январь - май 2015 г.) - психодиагностический - предполагал психологическое изучение студентов выбранных вузов по выбранному нами методическому инструментарию.
Четвертый этап (июнь 2015 г. - январь 2016 г.) - констатирующий - предполагает обобщение полученных результатов. На этом этапе работы делаются выводы и формулируются предложения по снижению межэтнической напряженности в молодежной среде.
Основные результаты
Анализ существующих классификаций этнических групп позволил нам разделить используемый в нашем исследовании список этнических групп на три подгруппы:
1) славянские национальности (белорусы, молдаване, поляки, русские, украинцы);
2) народы Северного Кавказа (чеченцы, даргинцы);
3) все остальные этнические группы.
При обработке результатов мы опирались на подход к интерпретации результатов по шкале Богардуса, предложенный сотрудниками Института социологии Национальной академии наук Украины (ИС НАНУ) (Н. Панина): «...Измерение же ощущения социальной дистанции в сознании индивида позволяет обнаружить скрытые интенции к формированию и проявлению толерантного (или нетолерантного) отношения людей к представителям других национальностей. Числовое значение интегрального индекса национальной дистанцированности (ИИНД) по характеру ответов позволяет
интерпретировать величину дистанцированности как предпосылку формирования определенного уровня национальной толерантности: идентичность -толерантность - обособленность - изолированность - ксенофобия» [9].
Полученные с использованием данного подхода результаты представлены в таблице 1.
Таблица 1.
Уровень социальной дистанции молодежи постконфликтных регионов
Этнические группы, с которыми выбран соответствующий уровень социальной дистанции
Ответы в группе «Русские» Ответы в группе «Чеченцы»
Идентичность До 2,5 русские арабы чеченцы
Открытость До 4 абхазы арабы американцы армяне афроамериканцы белорусы грузины евреи казахи китайцы корейцы молдаване немцы поляки чеченцы украинцы русские даргинцы
Национальная изолированность 5-6 азербайджанцы даргинцы таджики татары турки узбеки абхазы азербайджанцы американцы грузины казахи турки узбеки французы
Ксенофобия Выше 6 цыгане армяне афроамериканцы белорусы евреи молдаване немцы поляки таджики татары украинцы цыгане
Выводы
Полученные результаты позволяют сделать ряд выводов:
1. В российской молодежной среде преобладает этническая открытость, что означает ту или иную степень открытости к непосредственным контактам (семейным, дружеским, соседским, производственным) и может расцениваться как показатель определенного уровня толерантности [9].
2. Для чеченской молодежи характерна, напротив, распространенность открытых ксенофобических установок, т. е. открытое нежелание вообще допускать в свою страну представителей какой-либо национальности отражает восприятие представителей этой национальности как «совершенно чужих» и является показателем открытой ксенофобии.
3. Уровень взаимной социальной дистанции представителей обеих групп находится на уровне «Открытость», что, по нашему мнению, может быть показателем направленной трансляции в СМИ обоих регионов идей взаимной толерантности.
4. В группе «Чеченцы» уровень социальной дистанции со всеми народами Северного Кавказа находится на уровне национальной открытости, а со славянскими национальностями (кроме русских) - на уровне ксенофобических установок.
5. В группе «Русские» уровень социальной дистанции со славянскими национальностями соответствует национальной открытости, а с народами Северного Кавказа - национальной открытости и национальной изолированности. На уровне ксенофобии находится лишь социальная дистанция с группой «Цыгане».
Проведенное исследование показало, что уровень социальной дистанции в молодежной среде постконфликтных регионов находится на уровне открытости, что может говорить как об истинном сближении отношений между изучаемыми этническими группами, так и о направленном воздействии СМИ и государственных структур в изучаемых регионах в области развития взаимно толерантных отношений. Следует отметить, что при интерпретации результатов необходимо учитывать, в какой степени выраженные (высказанные) установки предполагают определенное поведение. Парадокс Ла Пьера определяет несоответствие установки и поведения. Таким образом, поведение людей в конкретных ситуациях определяется многими конкретными обстоятельствами и лишь в некоторой степени установками [9]. В этой связи большие оценки, полученные по шкале Богардуса, не представляется удовлетворительным интерпретировать как выражение ксенофобии при отсутствии аналогичных результатов исследования по другим методикам. Поэтому с целью уточнения полученных результатов планируется проводить дальнейшие исследования толерантности, этнической
идентичности и взаимных этнических стереотипов в молодежной среде
постконфликтных регионов.
Литература
1. Абакумова И. В., Гришина А. В. Отношение студентов к мигрантам как фактор и показатель этноконфессиональных установок современной молодежи // Российский психологический журнал. - 2013. - Т. 10. -№ 3. - С. 22-28.
2. Богуславская В. Ф., Гришина А. В. Трансформация ценностной картины и образа мира при манипулятивном давлении // Материалы Второй Международной конференции по «Когнитивному моделированию». -Словения, 2014.
3. Гришина А. В. Влияние СМИ на ценностно-смысловую сферу молодежи / Психология формирования антитеррористических ценностей студентов современного университета: учебник под ред. И. В. Абакумовой, П. Н. Ермакова. - М.: КРЕДО, 2013. - С. 182-204.
4. Гришина А. В., Лунин С. Л. Типы этнической идентичности российской молодежи как показатель позитивной готовности к принятию вынужденных мигрантов из Украины // Российский психологический журнал. - 2015. - Т. 12. - № 2. - С. 46-55.
5. ДикунН.А. Социологический анализ отношения населения России и Республики Беларусь к мигрантским сообществам // Фундаментальные исследования. - 2013. - № 8-5. - С. 1247-1249.
6. Дмитриев А. В. Миграции: конфликтное измерение. - М.: Альфа-М, 2007. - 416 с.
7. Донцов А. И., Перелыгина Е. Б., Караваева Л. П. Межкультурные взаимодействия и социальная дистанция // Национальный психологический журнал. - 2014. - № 2 (14). - С. 5-12.
8. Мукомель В. И. Грани интолерантности (мигрантофобии, этнофобии) // Социальные исследования. - 2005. - № 2.
9. Сергеев В. Социальная дистанция и национальные установки // Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований. - 2008. -№ 2. - С. 57-61.
10. Солдатова Г. У. Практикум по диагностике и исследованию толерантности личности. - М.: Изд-во МГУ, 2003.
11. Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. - М., 1997.
12. Сонин В. А. Психодиагностическое познание профессиональной деятельности. - СПб., 2004.
13. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: практикум. - М: Аспект Пресс, 2006.
14. Численность и миграция населения Российской Федерации в 2010 году // Статистический бюллетень. - М.: Федеральная служба государственной статистики, 2011.
15. Abakumova I. V., Kruteleva L. Ju. Life-sense Strategies as a Motivational-dynamic Characteristic of a Person // Procedia - Social and Behavioral Sciences. - 2013. - 86. - pp. 35-41.
16. Aleksieva M. The sociocultural role of media and school in transferring information and forming values // Education Sciences and Psychology. -
2012. - no. 1. - pp. 38-45.
17. Domke D. Racial cues and political ideology. An examination of associative priming // Communication Research. - 2011. - V. 28. - no. 6. -pp. 772-801.
18. Gladkova A. A. The role of television in cultivating the values of pluralism and cultural diversity in children // Psychology in Russia: State of the Art. -
2013. - V. 6 (1). - pp. 138-143.
