CC BY
91
УДК 159.923
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ЗАРОЖДЕНИЯ И ПОДДЕРЖАНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ МОЛОДЕЖИ
А.Ш. Гусейнов
Аннотация. Актуальность исследования обусловлена необходимостью научного осмысления генезиса экстремистского мировоззрения молодежи. В связи с этим, данная статья направлена на выявление факторов чувствительности молодежи к террористической идеологии. Ведущим подходом к исследованию данной проблемы является субъектно-бытийный подход, категориально-понятийный аппарат которого позволяет рассмотреть проблему комплексно с учетом духовного бытия личности, ее субъектного позиционирования, а также подчеркнуть процессуальность изучаемого явления. В статье рассмотрены особенности мировосприятия, составляющие картину мира, конструирование которой имплицитно сопряжено с экзистенциальным самоопределением, характер которого определяется через способы удовлетворения экзистенциальных потребностей.
Приводятся результаты эмпирического исследования, в котором повреждение мировоззренческой структуры рассматривается сквозь призму неконструктивного разрешения противоречий во всех бытийных сферах личности. В качестве критериев неэффективного решения возникающих проблем и противоречий в деструктивных формах протестной активности рассматриваются примитивные психологические защиты, порождающие бегство от реальности, ее значительное искажение, нарушающие баланс в системных позициях «личность - личность», «личность - общество», «личность - государство». Продемонстрировано, что интенсивное использование защит, ригидность личностных свойств, дефицит духовных ценностей, отказ от проблематизации собственного существования становятся фактором зарождения и поддержания экстремистского мировоззрения.
Ключевые слова: деструктивная протестная активность личности, экзистенциальное самоопределение, экстремистское мировоззрение, бытийные противоречия, психологические защиты.
PSYCHOLOGICAL BACKGROUND OF GENESIS AND
MAINTENANCE OF EXTREMIST WORLDVIEW OF YOUTH
A. Guseinov
Abstract. The thematic justification of the research work is determined by the necessity of scientific understanding of the problem of genesis of extremist worldview of youth. In this context, this article aims to identify susceptibility factors of terrorist ideology among youth. The leading approach to the question- study of this problem is the subject-existential approach, categorical and conceptual apparatus of which allows us to consider the issue in a comprehensive manner, taking into account the spiritual life of the personality and its subjective position, as well as emphasizing on the procedure of the phenomenon under study. The article examines features of the worldview of life that forms the whole picture of the world. The construction of this picture implicitly involves the existential personal identity, the nature of which is determined by the ways of repletion of existential wants. The author gives results of empirical research, in which damage of the worldview structure can be clearly seen through the prism of unconstructive conflict resolution in all existential spheres of personality. In the capacity of the criteria of inefficient problem solving and contradiction in destructive forms of protest activity psychological defenses are considered; they formulate an escape from reality, its substantial distortion that violates the balance in the system positions «personality-personality», «personality-society», «personality-state». The article exposes that intensive use of psychological defenses, constriction of personality, lack of spiritual values, rejection of problematics of personal existence, that become the major factor of world genesis and maintenance of extremist ideology.
Keywords: destructive protest activity of personality, existential personal identity, extremist worldview, existential conflicts, psychological defenses.
Становление субъектности подростков и молодежи сопряжено с осознанием и преодолений разноуровневых бытийных противоречий. В условиях социальных потрясений, неопределенности и растущих процессов отчуждения возрастают трудности нахождения своего места в социуме, в связи с чем молодые люди выбирают экстремальные формы защиты, проявляющиеся в деструктивной протестной активности личности.
Социологи имманентным социальное характеризуется
считают экстремальность свойством молодежи, положение которой
неполнотой социального социальных социальных
статуса, маргинальностью позиций, неопределенностью идентификаций [6, с.37]. Экстремальность -явление, имеющее сложный и противоречивый характер, обусловленное рядом факторов: современный социокультурный контекст с особой конфигурацией культурных феноменов
(глобализация, неопределенность),
особенности личности субъекта, характер социального взаимодействия. Авторы особо выделяют в качестве значимых факторов, обусловливающих экстремальный тип сознания и поведения, субкультурные факторы, неустойчивость и размытость ценностно-смысловых установок на уровне личности и группы, особенности восприятия и понимание чужого как врага, активное распространение посредством средств массовой информации и Интернета манипулятивных технологий [1;5;6;8;12;14]. Очевидно, что экстремистское мировоззрение не формируется внезапно. Предпосылки этого мировоззрения, считает М.М. Решетников, находятся в подростковом периоде, когда после предшествующего периода
идентификации с родителями переживается кризис переоценки и самоутверждения в сочетании с юношеской агрессивностью, и личность испытывает склонность подвергать сомнению все устоявшиеся нормы и правила [12, с. 143-144].
Острота террористической угрозы во всем мире ставит задачу раскрытия предикторов экстремистского мировоззрения, а также источников его поддержки через определение характера и способов взаимодействия человека с миром. Следует отметить, что в других наших работах доказана связь деструктивной протестной активности личности с экстремизмом молодежи [2;3].
Целью данной статьи является выявление факторов чувствительности молодежи к экстремистской идеологии.
1. Защитные процессы как важный аспект типологизации протестной активности личности.
Впервые мы обратились к понятийному конструкту «мировоззрение» в работах, посвященных осмыслению протестной активности личности, структура которой полностью отвечает структуре модусов бытия. Конфигурация модусов личностной бытийности предполагает учет типа личностной субъектности и особенностей экзистенциального самоопределения в сочетании с ценностно-смысловым
позиционированием, спецификой аффективно-потребностной сферы и конструирования образа мира, способом организации личностной активности и спецификой разрешения разноуровневых противоречий [13;14]. Содержание каждой формы протеста, деструктивной (негативный эскапизм, негативизм, нигилизм, оппозиция) и
конструктивной (эмансипация, высший эскапизм) раскрывается нами через анализ взаимосвязи указанных структурных составляющих модуса бытия личности [3].
Важным аспектом типологизации протестной активности личности является классификация людей в соответствии с характерными для них защитными навыками -индивидуальными способами борьбы с трудностями, тревогой. В настоящей статье возникает необходимость рассмотрения специфики функционирования защитных механизмов в различных формах протестной активности, действие которых определяет характер противоречий и способы их разрешения, особенности субъектного позиционирования, в целом степень конструктивности взаимодействия личности с социумом.
Необходимо отметить, что взгляды исследователей на защитные механизмы и их функционирование поляризованы. Конструкт защиты описывается авторами в разных проблемных и теоретических контекстах, обсуждается широкий спектр их функций: от полезных (творчество, продуктивная адаптация) до недостаточных или неадекватных ответов, связанных с отказом от реальности, деформирующих личность и препятствующих ее конструктивному взаимодействию с социумом. Весьма детально и относительно непротиворечиво проработано разделение психологических защит по типу зрелости: на зрелые защиты высокого уровня (продуктивные, невротического уровня) и низкоуровневые незрелые защиты
(психопатического, пограничного уровня) [9;10]. Вместе с тем, несмотря на более чем вековой опыт продуктивного и всестороннего исследования защитных механизмов, исследователи остановились перед задачей создания непротиворечивой, системной концепции бессознательной защитной активности. Кратко остановимся на близких нам позициях ряда исследователей по проблеме защитного поведения.
В психоаналитической традиции конструкт «защита» используется для общего обозначения всех приемов, используемых Эго в тех конфликтах, которые могут привести к неврозу. Соответственно выделяется главная функция защиты - предохранение Эго от различных угроз [11, с.46.]. Создавая метапсихологическую теорию защиты, З. Фрейд дифференцировал патологическую форму защиты от нормальной, предполагающей способность «Я» справляться
с тревогой и внутренней агрессией. Заметим, что в одной из поздних работ («Торможение, симптом, страх») З. Фрейд выводит на первый план «страх перед реальностью», помещая невротический страх перед влечениями на второе место. Данные положения З. Фрейда важны для нас в подтверждении наших воззрений о присущей деструктивной протестной активности искажении и отвержении существующей реальности.
В эгопсихологии психологическая защита рассматривается как средство поддержания непротиворечивого, позитивного чувства собственного «Я», самоуважения [11]. О. Кернбергом подчеркивается важная роль Эго в процессе развития личности, которая отражена в понятиях «слабость Эго» и «сила Эго». Слабость Эго проявляется в неспособности переносить тревогу, отсутствии контроля над импульсом, а также в неспособности личности к зрелым способам сублимирования. Сила Эго предполагает хорошую толерантность к тревоге, в способности переносить эмоциональное напряжение, превосходящее привычный для субъекта уровень, в контроле импульсов, в способности к сублиматорной деятельности. Сила Эго проявляется в способности личности к восприятию реальности, даже когда она чрезвычайно неприятна, без привлечения защит низшего уровня, таких как расщепление, отрицание, всемогущество, обесценивание, примитивная идеализация, проективная идентификация [9, с.33-34]. Мы согласны с мнением А.Н. Исаевой о том, что продуктивный генез сознательного-бессознательного личности возможен в тех случаях, когда «Я» обладает достаточной силой и устойчивостью для того, чтобы психологические защиты не являлись его преимущественной активностью [7, с.210-211].
Следует отметить, что объектами психологической защиты являются
высокоуровневые личностные образования («Я-концепция», самооценка, мироощущение), составляющие стержень ценностно-смысловой сферы и базис самоидентификации личности. Используя защиты, субъект стремится сохранить собственные представления о себе и своем месте в упорядоченном и предсказуемом мире [13].
Соответственно, проблемы личности появляются тогда, когда интенсивное использование защитных механизмов приводит к отвергающему и разрушающему жизненному курсу во всех сферах личностной бытийности. По мнению Г.Ю. Фоменко,
доминирование в адаптационном процессе психологических защитных механизмов способствует фиксации неконструктивных форм поведения, препятствует их осознанию и лежит в основе неаутентичного, условного существования личности. Экзистенциальные понятия «аутентичный» и «неаутентичный» используются в глубинной психологии для различения человеческих действий, которые оказываются истинными или ложными по отношению к самому себе, к самости [13].
Согласно Э. Фромму, задача личности и общества заключается не в вытеснении, а в нейтрализации разрушительных импульсов, преобразовании их с помощью прогрессивной активности, создании условий для позитивной самореализации [15].
На наш взгляд, психологические защиты целесообразно рассматривать в качестве критерия успешного/неуспешного решения возникающих проблем и противоречий, влияющего на формообразование протестной активности личности и содержание ее системообразующих компонентов.
Перейдем к эмпирическому анализу преобладающих механизмов психологической защиты в деструктивных формах протестной активности личности, обращение к которым позволит определить особенности сдвига динамического равновесия в системных позициях «личность — личность», «личность — общество», «личность - государство». Для исследования выбраны жители Краснодара и Краснодарского края, находящиеся в процессе экзистенциального самоопределения и становления субъектности (подростки и молодежь), средний возраст респондентов М=21,3 года. Объем выборочной совокупности варьировал, преимущественно от п=2600 до п=300. В процессе исследования решались следующие задачи: выявление
преобладающих разновидностей механизмов психологической защиты у лиц, склонных к деструктивным формам протестной активности; определение индивидуального стиля борьбы с трудностями, совладающего поведения; субъективного контроля, выяснение особенностей самосознания, картины мира, приоритетных ценностей; уяснение тенденций самоактуализации; выявление внутриличностных конфликтов и экзистенциальных вакуумов в ценностно-смысловой системе, способов разрешения проблем и противоречий в аспекте выраженности агрессивных форм
реагирования. Были использованы
корреляционный, дисперсионный и
регрессионный виды анализа; применялись психодиагностические методики: авторский многошкальный опросник протестной активности личности (ПАЛ); методика А. Басса и А. Дарки; опросник Мини-мульт; опросник Р. Келлермана - Г. Плутчика; шкала копинг-стратегий С. Хобфолла (SACS); базисные убеждения личности (Р. Янов-Бульман); опросник 16PF (Р. Кеттелл); методика СПА; Самоактуализационный тест (адаптация опросника Э. Шострома); Тест жизнестойкости С. Мадди (Д.А. Леонтьев); Опросник терминальных ценностей (ОТеЦ) ИГ. Сенина; методика В. Шутца FIRO.
Как и предполагалось, во всех деструктивных формах протеста
прослеживается преобладание защит низшего уровня. Об этом, в частности, свидетельствуют тесные связи шкалы Эскапизм методики ПАЛ со шкалами психологических защит: отмечены значимые корреляции шкалы Эскапизм с шестью шкалами и двумя индексами методики ИЖС (p<0,05-0,01). Максимальная напряженность защитных механизмов обнаружена в сопряжении со шкалами замещение, вытеснение, регрессия, заметная связь наблюдается и со шкалой компенсация. У эскаписта преобладают примитивные защиты, в совокупности усиливающие друг друга. Заметно слабее выражены защиты высокого уровня. Раскрытый паттерн связей свидетельствует о преобладании у представителей данной типологии защитного поведения по типу замещения - регрессии, порождающего избегание любых ситуаций, усиливающих тревогу. Актуализация и высокая степень выраженности указанных защит повреждает целостность личности, нарушает ее идентичность, способствует фиксации непродуктивных способов поведения. Боязнь всего, что связано с изменениями проявляется в связях шкалы эскапизм со шкалой избегание, избираемой в качестве доминирующей копинг-стратегии (r=0,076; p>0.1).
Также обнаружены значимые связи эскапизма со всеми основными шкалами методики Мини-мульт. Отмечены
положительные корреляции эскапизма со шкалами: сверхконтроль, пессимистичность, эмоциональная лабильность, импульсивность, ригидность, тревожность, индивидуализм, гиперактивность (p<0,01). Эти показатели указывают на высокую степень дезинтеграции в мотивационно-потребностной сфере.
Определены высокозначимые
положительные корреляции эскапизма со
шкалами методики А. Басса и А. Дарки Обида, подозрительность, индекс враждебности ф<0,01). Отмечено преобладание
неконструктивные копинг-стратегии, о чем свидетельствуют отрицательные корреляции эскапизма со шкалой поиск поддержки, осторожность p<0,05). Выявленные качества можно рассматривать как симптомокомплекс: ригидность (паранояльность) -
подозрительность - обида - враждебность и нежелание искать у других поддержки. Все описанные выше корреляции свидетельствуют о личностных деструкциях подростков и молодежи с выраженным эскапизмом.
Трудноразрешимые внутриличностные противоречия сильно искажают картину мира и создают серьезные трудности в общении. Выявлена значимая отрицательная связь эскапизма со шкалой справедливость (г= -0,238; p<0,05) согласно методике базисных убеждений личности. Сформирована убежденность личности в том, что хорошие поступки по отношению к другим, благородство не гарантируют встречного вознаграждения и удачи во взаимоотношениях. Мир представляется закрытым, враждебным и несправедливым, в связи с чем усилия, направленные на выстраивание хороших отношений с окружением, кажутся представителям этого типа излишними.
Выявлены негативные связи шкалы Эскапизм со шкалами методики Р. Кеттелла ф<0,05-0,01): общительность,
нормативность, тревожность; робость; подозрительность; дипломатичность;
самоконтроль, характерна высокая социальная тревожность (фактор О), определяющая склонность к беспокойству, непринятие себя, чувствительность к мнению других. Следовательно, тревога, вызванная внутриличностным конфликтом, вытесняется, но лишь частично, конфликт прорывается в сознание в виде непринятия себя. Что же касается ценностно-смысловых установок, то нами отмечено в других работах [2;3], что личность, склонная к эскапизму, весьма примитивна и не стремится к саморазвитию и высоким достижениям, отвергает духовные ценности. Этот вывод подтверждают выявленные негативные связи шкалы эскапизма со всеми шкалами методики СЖО ф<0,01) - Цели, Процесс, Результат, Локус Я, Локус жизнь; с общим индексом СЖО (г = -0,301; р<0,01). И, что важно, представители данной типологии склонны к экстремальному поведению, пренебрегают безопасностью и
испытывают острую потребность в стимуляции.
Выявлены также положительные корреляции с ведомостью, внешним контролем ф<0,01) по методике СПА.
Неконтролируемость жизни, подчиненность внешним обстоятельствам и другим людям свидетельствуют о том, что человеком с эскапистскими установками легко управлять и манипулировать.
Эскапизм, сопряженный с нарциссизмом, беспомощностью и капитуляцией перед жизненными трудностями, пассивной жизненной позицией выглядит как один из самых непродуктивных, неконструктивных способов разрешения жизненных проблем и противоречий. Базовое противоречие: между реальностью и образом бытия; между убежденностью в правильности своего способа существования и его негативной общественной оценкой. Неспособность адекватно осмысливать и выдерживать противоречия приводят к тому, что реальность кажется шокирующей, враждебной и несправедливой, в отличие от
идеализированного и иллюзорного образа другой, лучшей жизни, в связи с чем избираются разные способы отвлечения от реального бытия.
Доминирование примитивных защитных механизмов отмечено и у представителей другой протестной типологии - нигилистов. Об этом свидетельствуют позитивные корреляции шкалы нигилизма методики ПАЛ с большинством шкал и индексов опросника ИЖС ф<0,01): вытеснение, регрессия, компенсация, замещение, интеллектуализация; индексом зрелых защит и индексом примитивных защит. Выраженность примитивных защитных механизмов у нигилистов приводит к поиску замещающих, компенсаторных видов активности, регрессу, затрудняет понимание себя и других людей, препятствует конструктивному общению; заметно искажает картину мира и негативно отражается на идентичности.
Отмечены положительные связи нигилизма с шестью шкалами методики Мини-мульт ф<0,05-0,01): сверхконтроль,
пессимистичность, эмоциональная
лабильность, ригидность, тревожность, максимально выражены связи с импульсивностью и индивидуализмом. Эти противоречивые качества свидетельствуют, с одной стороны, о стремлении манипулировать людьми, контролировать и подавлять других, а с другой - о склонности к отгораживанию, к
социальной изоляции. Стремление к избеганию контактов также активно проявляется в значимых отрицательных связях ф<0,01) шкалы Нигилизм со шкалами Ассертивность, Вступление в социальный контакт, Поиск социальной поддержки (по методике С. Хобфолла). Примечательно, что отсутствие осторожности (г = - 0,269; p<0,01) сочетается с установкой на асоциальные действия (г=0,130; p<0,01), что указывает на экстремистский тип сознания и поведения.
Для представителей данной типологии характерен внешний локус контроля, о чем свидетельствуют отрицательные связи нигилизма со шкалой интернальности методики СПА (р<0,01). Выявлены значимые негативные связи нигилизма со шкалами методики 16PF Р. Кеттелла ф<0,01): моральная нормативность, общительность, интеллект, эмоциональная стабильность, смелость, мечтательность, беспечность, самоконтроль и положительные связи нигилизма со шкалами: экспрессивность,
подозрительность, дипломатичность,
радикализм и напряженность. Нигилисты отказываются принимать и следовать принятым в социуме нормам, обнаруживают слабый самоконтроль, общую поведенческую нестабильность, эмоциональную
неустойчивость, неумение анализировать, выстраивать отношения с окружающими. Этот вывод подтверждается негативными корреляциями шкалы «нигилизм» со шкалами Справедливость (г= - 0,386; p<0,01) и Образ Я (г= - 0,279; p<0,05), полученными по методике Р. Янов-Бульман. Характер связей указывает на нежелание следовать правилам морали и отсутствие стремления добиваться признания и расположения со стороны других. Для нигилиста характерно негативное восприятие собственного образа, указывающее на проблемы с идентичностью. В основе базовых установок нигилиста лежит непринятие людей, самого себя, мира в целом, оценка его как несправедливого и угрожающего, с которым следует вести борьбу, в связи с чем экзистенциальный выбор определяется активным отторжением гуманистических ценностей. Атрибутивными характеристиками нигилизма являются выраженные
отрицательные связи с ценностями ф<0,01): доброта, безопасность, личная власть, достижения по методике С. Шварца; духовность, саморазвитие и достижения по опроснику ОТеЦ; ценностные ориентации, самоуважение и позитивное принятие человека
по методике САТ. Выраженная девальвация духовных ценностей и ценностей жизни объясняет их переориентацию в сторону крайне деструктивных ценностных установок личности, в результате чего все встречающиеся противоречия разрешаются через разрушительность.
Отмеченное нежелание следовать нормам социума, слабость самоконтроля,
импульсивность, использование защит низкого уровня характерно и для негативизма. Как следует из анализа значимых индексов одной из регрессионных моделей, при закреплении негативизма в структуре личности запускаются следующие процессы: ослабляется способность к анализу ситуаций, что приводит к их неадекватной, искаженной оценке реальности; кроме того, возрастает тревога. Одновременно с этим наблюдается снижение нормативности поведения, происходит процесс трансформации и инверсии традиционных ценностей. Определено базовое противоречие
негативизма — пассивные жизненные установки и стремление к изменениям и самовозвышению. Отсутствие устойчивой субъектной позиция, неразвитость
регуляторных умений, на фоне искаженных ценностей и черно-белой картины мира приводит к тому, что личность оказывается неспособной справиться с внутренними антисоциальными импульсами или с натиском внешних деструктивных призывов и, следовательно, готова к опрометчивым поступкам, таки как вхождение в экстремистские организации.
Перейдем к анализу еще одной деструктивной формы протестной активности личности - оппозиции. Выявлены значимые корреляции шкалы оппозиции со всеми основными шкалами ф<0,01) методики Мини-мульт, с четырьмя шкалами ф<0,05-0,01) опросника А. Басса и А. Дарки. Крайне неконструктивный паттерн копинг-стратегий по методике С. Хобфола ф<0,05-0,01); нежелание принимать других (г = - 0, 233; p<0,05) и стойкая дезадаптация (г = - 0,272; p<0,01) по методике СПА позволяют констатировать наличие глубокого и трудноразрешимого внутриличностного и межличностного конфликта.
Отмечены положительные корреляции Оппозиции с четырьмя шкалами (р<0,05-0,01) опросника психологических защит (ИЖС), среди которых особое место занимает регрессивно-замещающая активность. Кроме того, у этих лиц сформирована искаженная
картина мира, возможны периоды потери контакта с реальностью. Выявлена тенденция к отрицательной корреляции оппозиции со шкалой отрицание (г= - 0,086; p<0,08). Следовательно, влечения, вызывающие тревогу, не вытесняются, доходят до сознания, человек не защищается от репрезентаций, принимает их, даже если они вызывают фрустрацию.
Согласно теории Р. Плутчика, механизм отрицание является главным в диспозиции истерии, поскольку при этом типе реагирования происходит отождествление себя и роли, а также идеализация объекта. Негативное влияние предиктора отрицания и заметно выраженная тенденция к отрицательной связи отрицания с оппозицией позволяют отнести оппозиционера к типу людей, для которых не решена проблема выбора оптимальных ролей. Следствием этих процессов становится неудовлетворенность собой и/или ролью (статусом), неприятие идеалов и образцов, обесценивание достижений других, стремление к их унижению. В дополнение к этому выводу приведем высказывание В.В. Знакова. «Человек может считать, что он поступает так из чувства справедливости, хотя его действия могут быть мотивированы жестокостью. Субъект может верить, что он руководствуется долгом, в то время как его главным мотивом является тщеславие. Фактически человек, прибегающий к таким рационализациям, считает их в большинстве случаев истинными» [4, с.8-9].
Итак, отмеченное в деструктивных формах протестной активности наличие комплекса примитивных защит и несформированность нравственно-этических норм поддерживает объектную ориентацию личности, усугубляет внутриличностный конфликт и затрудняет проблематизацию фрустрирующих ситуаций, препятствуя их продуктивному разрешению. Склонность к безальтернативным
интерпретациям жизни приводит к одномерному черно-белому восприятию мира с преобладающим ощущением ущемленности. Заметим, что весь комплекс разнообразных противоречий применительно к
деструктивным формам протеста
концентрируется вокруг экзистенциальных потребностей - потребностей в связи, трансценденции, укорененности в мире, в самоидентичности и системе ориентации, способы удовлетворения которых сильно извращаются.
Доказано, что всем без исключения представителям деструктивных форм протеста свойственны экстремальный стиль поведения, пренебрежение безопасностью, при выраженной эмоциональной неустойчивости, пассивной жизненной позиции и склонности к манипуляциям. Изолируясь от социума, они отказываются от помощи и сотрудничества, демонстрируя закрытость, нарциссизм, ригидность. Заметим, что такие черты как стереотипность, ригидность мышления, склонность к примитивным способам решениям проблем, согласно Т. Адорно, принадлежат лицам с фашистским, тоталитарным мышлением.
Таким образом, проведенное исследование продемонстрировало, что для всех деструктивных форм протестной активности
личности характерно неконструктивное разрешение бытийных противоречий -невозможность их выдерживать и находить продуктивные способы их решения, что обусловливает социальную непродуктивность личности и указывает на нарушение динамического равновесия в триаде «личность
— личность», «личность — общество», личность
— государство». Неспособность занять достойное, адекватное способностям и возможностям положение в обществе, интенсивное использование незрелых защит, ригидность личностных свойств, дефицит духовных ценностей, отказ от проблематизации собственного существования становятся фактором зарождения и поддержания экстремистского мировоззрения.
Литература:
1. Абакумова И.В., Кагермазова Л.Ц. Смыслообразование как фактор инициации ценностно-смысловых установок в процессе антиэкстремистской идеологии / И.В. Абакумова, Л.Ц. Кагермазова // Российский психологический журнал. - 2011. - Т. 8. - № 3. - С. 11-20.
2. Гусейнов А.Ш. Психологический анализ условий радикализации деструктивных форм протестной активности личности / А.Ш. Гусейнов // Казанский педагогический журнал. - 2015. - № 6. - Ч. 3. - С. 124-129.
3. Гусейнов А.Ш., Фоменко Г.Ю., Рябикина З.И. Протестная активность личности в контексте субъектно-бытийного подхода / А.Ш. Гусейнов, Г.Ю. Фоменко, З.И. Рябикина // Человек. Сообщество. Управление. - 2015. - № 3(16). - С. 6-21.
4. Знаков В.В. Понимание в познании и общении / В.В. Знаков. - М.: Институт психологии РАН, 1998.
5. Знаков В.В. Когнитивное и аффективное бессознательное в понимании чужого как врага / В.В. Знаков. - Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. - 2014. - № 1. - С. 3-15.
6. Зубок Ю.А., Чупров В.И. Молодежный экстремизм: сущность и особенности проявления / Ю.А. Зубок, В.И. Чупров // Социологические исследования. - 2008. - № 5. - С. 37-47.
7. Исаева А.Н. Оппозиции в познании и рефлексии личности / А.Н. Исаева // Мир психологии.
Научно-методический журнал. - 2013. - Т. 76. - № 4. -С. 204-213.
8. Кагермазова Л.Ц., Абакумова И.В., Богуславская В.Ф. Ценностно-смысловые установки как фактор формирования антитеррористического сознания в поликультурной среде вуза / Л.Ц. Кагермазова, И.В. Абакумова, В.Ф. Богуславская // Российский психологический журнал. - 2013. - Т. 10. -№ 5. - С. 39-55.
9. Кернберг О.Ф. Тяжелые личностные расстройства: Стратегии психотерапии: пер. с англ. / О.Ф. Кернберг. - М.: Независимая фирма «Класс», 2000.
10. Кохут Х. Анализ самости. Систематический подход к лечению нарциссических нарушений личности / Х. Кохут. - М.: Когито-Центр, 2003.
11. Райкрофт Ч. Критический словарь психоанализа / Ч. Райкрофт. - СПб.: ВЕИП, 1995.
12. Решетников М.М. Психическая травма / М.М. Решетников. - СПб.: ВЕИП, 2006.
13. Фоменко Г.Ю. Личность в экстремальных условиях: Два модуса бытия / Г.Ю. Фоменко. -Краснодар: КубГУ, 2006.
14. Фоменко Г.Ю. Психология безопасности личности: теоретико-методологические основания институционализации / Г.Ю. Фоменко // Человек. Сообщество. Управление. - Краснодар: КубГУ. - 2010. - № 1. - С. 83-99.
15. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. - М.: Республика, 1994.
Сведения об авторе:
Гусейнов Александр Шамильевич (г. Краснодар, Россия), кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии Кубанского государственного университета физической культуры, спорта и туризма, e-mail: [email protected]
Data about the author:
A. Guseinov (Krasnodar, Russia), candidate of Psychological sciences, senior lecturer of Kuban State University of Physical Culture, Sports and Tourism, e-mail: [email protected]
