CC BY
1258
С. М. Виноградова, Г. С. Мельник
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЕМОНСТРАЦИИ СЦЕН НАСИЛИЯ НА ТЕЛЕВИДЕНИИ
Результаты гиперэксплуатации психических ресурсов человека могут иметь еще более катастрофические последствия для выживания социума, чем экологическое загрязнение природной среды.
Е. Е. Пронина
Демонстрация сцен насилия на телевидении стала предметом глубокой озабоченности мировой общественности фактически одновременно с превращением ТВ в средство массовой информации. Первые исследования влияния телевидения на агрессивное поведение зрителей появились в пятидесятые годы на Западе. Вопросы агрессии на телеэкранах стали предметом научного интереса таких американских представителей социальной психологии как С. Фешбах, А. Сигал, Э. Маккоби, А. Бандура, Л. Берковитц и др. [1] В 1980-х гг. к данной проблематике обратились ленинградские психологи.
Телевидение, наряду с «новыми» электронными медиа, является важной частью психосоциальной среды: в одной среднестатистической семье телевизор работает до 7 час. в сутки [17]. Как отмечают Д. Брайант и С. Томпсон, авторы книги «Основы воздействия СМИ», «на протяжении всей истории научного поиска в сфере медиавоздействия в ходе многих исследований обнаруживались свидетельства того, что просмотр жестоких фильмов и других телепередач ведет к проявлениям насилия» [3, с. 193].
Статистика свидетельствует, что в 1969 г. в среднем девять американских телепередач из 10 содержали сцены насилия и жестокости. В 1981 г. их доля стала меньшей, но все еще составляла две из трех [14]. Сегодня восемнадцатилетний американец успевает увидеть насилие на ТВ более 180 тыс. раз, в том числе, примерно 80 тыс. сцен убийств [21]. В тиражирование сцен насилия давно включился Интернет, число пользователей которого стремительно растет. Исследователями медицинского факультета Гарвардского университета подсчитано: американские дети 28 часов в неделю проводят за телевизором, час тратят на видеоигры или на работу в Интернете, несколько часов смотрят фильмы и слушают музыку. Все это занимает больше времени, чем обучение в школе [15].
Данные исследований Американской Академии детской и подростковой психиатрии говорят об аналогичной гиперактивности медиапотребления несовершеннолетней аудиторией [24]. В 2001 г. главный хирург США в докладе о проблеме молодежного насилия счел фактором риска просмотр подростками передач, содержащих акты насилия: «По уровню воздействия на сознание ребенка этот фактор риска сопоставим с такими проблемами, как бедность, плохое социальное окружение, низкий уровень интеллекта и
др.» [24].
Контент-анализ передач 23 ведущих телеканалов США (ABC, CBS, FOX, NBC, A&E, AMC, BET, Cartoon Network, Disney, Family Channel, Lifetime, Nickelodeon, TNT, USA, MTV, Cinemax, HBO, Showtime и др.), проведенный учеными из нескольких уни-
© С.М.Виноградова, Г.С.Мельник, 2009
верситетов, показал, что агрессия на экране в 55% случаев не осуждалась. Выводы после отсмотренных 6000 часов телевизионного времени с 6 утра до 11 вечера таковы: телевизионное насилие несет серьезную угрозу негативного влияния, прежде всего, на детскую аудиторию [19].
В 2003 г. агентство Mediascope подсчитало, что в США 66% детских телепередач включали в себя сцены насилия, и в трех четвертях из них насилие не было наказано [19]. Журнал «Journal Children and Media» постоянно обновляет статистику, которая показывает, что объем насилия на телеэкране не снижается. Есть множество исследований о взаимосвязи теленасилия с ростом преступлений, агрессивности среди детей и взрослых, числом самоубийств.
Дети с разнообразными эмоциональными и поведенческими расстройствами и дети с синдромом дефицита внимания/гиперактивности (СДВГ), проявляли сочувственное отношение к агрессорам на экране [20]. Правда, в результате опроса, проведенного американским исследовательским институтом The Pew Research Center for the People and the Press (PRCPP), было выявлено, что американцы обвиняют в распространении секса и насилия не столько власти и индустрию развлечений, сколько родителей. Взрослые позволяют детям чрезмерно увлекаться компьютерными и видеоиграми, а также просмотром телевизионных передач. Действительно, мнения аудитории и суждения ученых о сценах жестокости не всегда одинаковы. Большую роль играют предпочтения зрителей и сам жанр передачи: «Например, если родители любят смотреть какую-нибудь программу, она обычно воспринимается как безвредная для них самих и для их детей» [3, с. 198]. Таким образом, насилие для формирующейся (или уже сложившейся личности) становится компонентом допустимого мира. Признавая семью и субкультуру виновными в формировании агрессии, Д. Майерс, тем не менее, особо подчеркивал, что именно телевидение лидирует в плане демонстрации образцов насилия, наблюдение которых «1) ведет к усилению агрессивности, 2) повышает порог чувствительности зрителей к насилию и 3) формирует их взгляды на социальную реальность» [8, с. 502].
Зарубежными и отечественными учеными установлена прямая зависимость между временем, проведенным подростком за телевизором и склонностью к агрессии в зрелом возрасте. Группа ученых из Колумбийского университета и Нью-Йоркского института психиатрии 17 лет прослеживала жизненный путь 700 подростков и в результате аргументированно доказала, что подростки, которые смотрят телепередачи дольше трех часов в день, совершают насильственные преступления, в том числе убийства, драки и ограбления, в пять раз чаще, чем их сверстники. Причем «результат интеракции наблюдения за жестокостями и идентификация ребенка с жестоким персонажем точнее всего определяла его жестокое поведение впоследствии» [13]. Две 14-летние девочки в Кевеларе (Нижний Рейн) после просмотра по телевидению детективного фильма «Увеселительная прогулка» задушили семилетнего мальчика [6].
По наблюдениям «International Herald Tribune», поток экранного насилия предельно отрицательно сказывается и на психике взрослых: «Так, среди 22-летних молодых людей доля совершивших насильственные преступления в возрасте до 30 лет в зависимости от ежедневной “дозы” теленасилия распределилась следующим образом: менее одного часа — 7,2 процента, от одного до трех часов — 9 процентов, свыше трех часов — 17,8 процента» [11]. Готовность к насилию и его пропаганда свидетельствуют о накапливающейся социальной энергии, которая обязательно выплеснется. «“Пехотой” и пушечным мясом как раз и станет “заигравшаяся” в смерть молодежь» [21].
Статистика свидетельствует, что и на российском телеэкране можно увидеть сцену насилия каждые 15 мин., а вечером — каждые 10 мин. [7]. По другим подсчетам Цен-
тра социологии образования Российской академии образования, в среднем на один час телетрансляции в нашем эфире приходится 4,2 сцены насилия и эротики [10, с. 38-39]. Простой арифметический подсчет показывает, какое количество сцен насилия может увидеть школьник, который просиживает у телевизора больше 2,5 часов в день. Более одной тысячи московских школьников, опрошенных указанным Центром социологии, выразили свое отношение к показу насилия на экране. Лишь треть из них (30,8%) сочла, что на телевидении демонстрируют слишком много насилия и жестокости. Примерно столько же опрошенных посчитали (31,6%), что подобные эпизоды существуют в допустимом количестве. При этом каждому второму подростку (50,3%) подобные зрелища безразличны. А те, кому нравятся сцены насилия, составили 10,9% [10].
Сюжеты, содержащие темы криминала, агрессии, насилия и секса, занимают солидный объем времени в телевизионных программах. Примером могут служить «Техника секса» (МузТВ) или «Секс с Анфисой Чеховой» (ТНТ), криминальные обозрения («Чистосердечное признание», «Чрезвычайное происшествие»—НТВ), а также «бульварные» телеобозрения («Программа Максимум»—НТВ). Перечисленные телепрограммы: «Чистосердечное признание», «Чрезвычайное происшествие», «Максимум» — являются самыми рейтинговыми [7]. На основе просмотра передач музыкального телеканала МТУ (171 час) эксперты обнаружили 3056 эпизодов, связанных с демонстрацией сексуальных сцен, а также 2881 упоминание о сексе, причем «сексуальные мотивы» появляются с интервалом в две минуты. Согласно данным родительского совета, «зрителями этих передач являются 73% мальчиков и 78 % девочек в возрасте от 12 до и 19 лет... » [4, с. 222]. Похожие тенденции характерны и для заимствованных программ МТУ: «Обнаженный шоу-биз», «Поцелуй навылет», «Папарацци», «Веселый мясотряс», «Звезда стриптиза».
Эксперты центра социологии Российской академии образования на основе результатов исследования влияния телеагрессии на молодежную аудиторию пришли к заключению, что «телевидение предлагает насилие как самый эффективный способ решения проблем, а технологии его “доставки” гарантируют проникновение в подсознание, то есть могут руководить поведением независимо от воли и желания человека» [2].
Психологические исследования последних лет показывают, что ТВ широко транслирует сюжеты, воздействие которых приобретает патогенный характер и, по мнению экспертов, приводит к массовой травматизации психики населения. В этой связи, по мнению психологов, следует считать неприемлемым:
«— съемку человека “врасплох” в момент острого горя и отчаяния;
— показ человека в ситуации унижения, оскорбляющего его человеческое достоинство;
— демонстрацию пыток, морального и физического издевательства;
— прямое или косвенное оправдание действий агрессора, явившихся причиной страданий жертвы;
— показ торжества и безнаказанности насильника (будь то конкретные лица или социальный субъект);
— предоставление слова в эфире насильнику (что косвенно «легализует» его действия);
— прямое или косвенное обвинение или порицание самой жертвы;
— призывы к коллективному покаянию и искуплению;
— сарказм или юмор по адресу жертвы» [12].
Включение субъекта в массовую коммуникацию изменяет психотехнику восприятия, мышления и поведения. Уже упоминавшиеся нами Д. Брайант и С. Томпсон анали-
зируют поведенческие механизмы, с помощью которых реализуется воздействие телевизионного насилия на ребенка: катарсис, возбуждение, дизингибиция, имитация, десенсибилизация. Изменения в поведении под влиянием ТВ происходят на эмоциональном и на когнитивном уровнях. По утверждению доктора технических наук, профессора В. Абакумова и А. Обмелько (НТУУ «КПИ»), просмотр сцен насилия вызывает такие виды психологического воздействия как когнитивное — зритель воспринимает реально телевизионный мир; эмоциональное —устанавливает немедленную или долгосрочную эмоциональную реакцию; поведенческое — влияет на поведение зрителя [15].
Обратимся к тем механизмам и эффектам, которые связаны с воздействием насилия на психику человека.
Механизм растормаживания объясняется тем, что по мере привыкания телезрителей к сценам насилия и жестокости, особенно насилия, оправданного ситуацией или санкционированного обществом, ослабляется сдерживающее действие социальных санкций, направленных против совершения правонарушений [15].
В результате эффекта возбуждения происходит катализация текущего психоэмоционального состояния зрителя поступающей информацией.
Регулярный просмотр сцен насилия делает зрителя менее восприимчивым к жестокости не только на экране, но и в реальной жизни (эффект десенсибилизации). «Происходит обучение зрителей моделям поведения, которые сами иногда пытаются имитировать увиденное по телевизору. Это особенно касается маленьких детей и школьников, отождествляющих себя с персонажами фильмов и пытающихся подражать им» [15].
Несмотря на то, что отмечена различная реакция людей на телевизионные передачи, поскольку для любого человека характерен неповторимый набор психологических свойств, учеными установлено, что существуют и общие психологические последствия просмотра сцен жестокости и насилия. Д. Брайант и С. Томпсон акцентируют внимание на том, что наименее устойчивы к негативному воздействию дети. Исследователями также определены несколько компонентов, которые усиливают восприимчивость ребенка к медианасилию:
«1. Преступник представляет собой привлекательную ролевую модель.
2. Насилие выглядит оправданным.
3. За насилием не следует возмездия (преступные действия не вызывают раскаяния, не осуждаются, не наказываются).
4. Жертва насилия несет минимальный ущерб.
5. Сцена насилия воспринимается зрителем как реалистичная» [3, с. 198].
Р. Харрис, опираясь на исследовательскую литературу, выделяет ряд последствий воздействия сцен насилия на зрителей. Во-первых, это появление чувства страха, во-вторых, моделирование насилия в жизни [17, с. 302]. Он приводит конкретные случаи предъявления в адрес телевидения обвинения в «обучении жестокости» [17, с. 306]. Так, адвокат преступника, совершившего убийство по «рецептам» телевидения, особо подчеркивал эффект «телевизионной интоксикации», от которой страдал его подзащитный: «Телевидение стало как бы составной частью преступления» [17, с. 306]. Вместе с тем, совершенно не обязательно, что человек, просмотревший специфическую передачу, начнет стрелять в окружающих, но он вполне способен ударить кого-то или проявить иные формы жестокости [17].
Р. Харрис формулирует несколько переменных, способных усиливать или ослаблять эффект моделирования. Зачастую люди склонны подражать поведению привлекательного телегероя, «чьи поступки оправданы сюжетом фильма или сериала и чья фигура внушает им доверие, и наоборот, маловероятно, что они будут подражать поступкам
несимпатичного героя, «плохого парня» [17, с. 309]. По мнению этого американского автора, зритель способен отождествлять себя с персонажем, сочувствовать ему и повторять его поступки. Этот факт имеет важные последствия для оценки эффектов приключенческих фильмов, фильмов типа экшен и полицейских сериалов. Научные исследования доказывают, что эффект моделирования насилия характерен для тех, кто жесток и склонен к жестокости.
Контроль над эмоциями и психикой личности вызывает «саморазрушительные процессы в самой массовой коммуникации: актуализацию неадекватных психологических защит аудитории (избегание, отрицание, регресс, психотические реакции), потерю доверия к источнику информации, блокирование способности конструктивного мышления и т. д., вплоть до редукции основных функций массовой коммуникации, кроме элементарного эмоционального заражения и канализации аффекта» [3].
Кроме того, при поступлении больших объемов информации, особенно через телерадиовещание, человек не успевает переработать все данные, так как его оперативная память ограничена, и избыточную информацию он воспринимает как раздражающий шум. «Каждодневное поступление стрессовой информации затрудняет быструю ориентацию человека, являясь источником апатии, социальной дезориентации. При этом отмечается снижение способности к мысленной концентрации, наблюдается импульсивность, переменчивость, раздражительность и склонность к акцепции чужого мнения. Часто формой реакции человека на переизбыток информации, так называемый «информационный шок», является употребление алкоголя и наркотиков, замкнутость, эксцентричное поведение» [15].
Форма представления потенциально стрессогенной информации средствами массовой коммуникации должна отвечать ряду условий, обеспечивающих минимальный уровень психологической защиты населения, таких как:
«—конструктивное представление проблемы (показ людей в состоянии активного сопротивления, реальной деятельности по преодолению возникшей ситуации),
— анализ возможных способов конструктивного преодоления трудностей,
— информирование о ходе решения проблемы, вплоть до ее окончательного разрешения (о чем часто забывают сообщить средства массовой информации),
— оказание психологической поддержки пострадавшим и участникам спасательной операции (демонстрация социального одобрения и помощи)» [12].
Приведенные выше данные говорят о том, что количество экранного насилия нужно резко ограничить. Каковы же меры, способные помочь минимизировать агрессию?
Здесь необходимо отдельно остановиться на проведении социальных мероприятий, направленных на сокращение объема экранного насилия, и на использовании механизмов психологической защиты от деструктивной информации.
После слушания в Конгрессе США, состоявшемся в 1980 г., было предпринято масштабное исследование проблемы теленасилия, в результате которого «владельцы телеканалов осознали, что если они хотят жить в безопасной стране, они должны умерить свои аппетиты. Другое дело, что это им не удается. Но за этим постоянно следят...» [7]. В частности, после слушаний в Конгрессе было принято множество санкций, касающихся продажи видеопродукции. В Америке запрещен показ жестокости и кровавых сцен в новостях, а фильмы, содержащие подобные сцены, идут с предупреждением (в ряде случаев это стало практиковаться и на российском телевидении) [7].
В Америке созданы сильные лоббистские структуры: Телевизионный совет родителей и Комитет американских матерей в защиту детей от насилия на телеэкране [23]. Существует Ассоциация американских бабушек, которая организует исследования по
влиянию кино- и теленасилия на зрителей и проводит их анализ. В начале 2000-х гг. выяснилось, что из 1000 таких исследований только 18, да и то проплаченных телекомпаниями, продемонстрировали снижение количества жестокости на американском телеэкране [23].
Защищая народ от теленасилия, психологи предлагают ввести цензуру. Согласно данным исследования ВЦИОМ, проведенного летом 2006 г., опрошенные россияне признали необходимость цензуры на телевидении (63% населения): «Цензуре, по их мнению, подлежат на первом месте — секс и порнография, на втором — насилие и жестокость и на третье место люди поставили еще и рекламу» [7].
Опрос радиослушателей, проведенных «Эхом Москвы», продемонстрировал следующие показатели: за запрет показа насилия на телевидении высказались 65%, против — 33%, 2% затруднились ответить. Причину необходимости запрета 30% голосовавших усматривают в том, что из-за потока «чернухи», который обрушивается с телеэкрана, общество теряет свой моральный облик; 30% считают, что телевидение делает людей хуже, 12% — что сцены жестокости пагубны для детской психики, 9% — что теленасилие толкает людей с неустойчивой психикой на преступления [7].
Представители же российского медиа-бизнеса продолжают утверждать, что телевизионное насилие не оказывает никакого влияния на проявления насилия в реальной жизни. Вещатели перекладывают ответственность на родителей и школу. Многие известные журналисты и руководители журналистских организаций и телеканалов считают недопустимым введение цензуры (Всеволод Богданов, председатель Союза журналистов России, Эдуард Сагалаев, президент Национальной ассоциации телерадиовещания и др.), так как это противоречит праву человека на информацию [2].
Бытует и такая точка зрения, что зрителю нравится смотреть сцены насилия, другими словами, якобы спрос рождает предложение. Подобные представления не лишены оснований. В процессе многолетних исследований Дж. Голдстайн (J. Goldstein) проследил цепочку причин привлекательности медианасилия для аудитории, включающих субъектные характеристики; использование сцен, содержащих насилие; характеристики изображения насилия, которые повышают его привлека,тельность; контекст [19]. Классификация возможных причин притягательности сцен насилия для детской аудитории содержится в трудах Дж. Кантор: это желание испытать волнение ; стремление виртуально испытать агрессию; эффект «запретного плода»; потребность за,глянуть в окружающий криминальный мир; самоуспокоение (эффект предчувствия) [25].
Но может ли быть психологическая привлекательность просмотра сцен насилия причиной для увеличения объема теле- и кинопродукции, изобилующей подобными эпизодами?
Сотрудники «Российской газеты» утверждают, что у общества действительно «есть конституционное право на полную информацию, в том числе о чрезвычайных событиях в стране. Но у него есть и частное право на здоровую защиту психики от информационного конвейера трагедий и горя, который размывает порог боли и делает общество менее восприимчивым к беде» [23].
По словам Д. Дондурея (главного редактора журнала «Искусство кино»), в продвижении тезиса «люди хотят смотреть насилие» прослеживается стремление «руководителей СМИ представить невольниками общественного выбора: мол, мы такие нравственные, все понимающие, вынуждены снимать жуткие сериалы и давать такие новости, потому что людям это нравится. Это ложь, поскольку все серьезные исследователи восприятия отмечают, что люди влюбляются в то, что им показывают, их
ощущения, потребности и желания созданы увиденным. Достаточно ввести 20 новых слов, и все — общество перекодируется. Поэтому тот, кто контролирует “повестку дня” новостей, контролирует умы миллионов людей. Власть — это всего-навсего интерпретация реальности» [23].
Таким образом, эскалация насилия на телевидении, демонстрация кровавых драк и убийств как единственного способа разрешения конфликта приводит к тому, что все больше и больше граждан, в особенности молодежи, предпочитают использовать эти последние способы для решения своих проблем.
Четыре национальных ассоциации — Американская академия педиатров, Американская медицинская ассоциация, Американская психологическая ассоциация и Американская академия детской и подростковой психиатрии — опубликовали совместное заявление, в котором утверждалось: «Заключение медицинской общественности, основанное на более чем 30-летнем опыте исследований, показало, что просмотр “развлекательного” насилия может привести к росту агрессии, исказить отношения, ценности и поведение, особенно у детей» [16].
Психологи обращают внимание на то, что в этот период самоопределения личности (14-18 лет), связанный с острыми реакциями эмансипации, протеста, стремлением к независимости, чрезвычайно важен конструктивный подход к показу острых проблем. Так, совершенно «недопустима дискредитация близких (родителей, учителей), так как это оставляет молодого человека без психологической опоры и поддержки, обрекает его на зависимость от случайных лидеров. Недопустимо провоцирование негативизма и отчаяния (демонстрация “чернухи”)» [16].
Остро необходимо принятие специальных мер по защите населения, особенно детей и подростков от показа в СМИ насилия и жестокости. «Детская психика ранима и не готова к восприятию взрослых проблем. То, что взрослые воспринимают как иллюзию, иносказание или иронию, не обладающий жизненным опытом ребенок понимает буквально» [5].
Ограничение эскалации неограниченной демонстрации и публикаций на темы жестокости и насилия должно приобрести статус государственной проблемы и стать вопросом обеспечения национальной безопасности в области информации.
Реальное изменение ситуации в сторону улучшения сегодня связывают с правовым регулированием СМИ, поскольку в России не преодолен вульгарный подход к решению проблемы свободы слова, которая понимается как вседозволенность, а не просто обеспечение многообразия тематики и плюрализм.
Обзор западных источников показывает: защита здоровья и нравственности детей и подростков является существенным элементом систем правового регулирования вещания и печати не только в странах Европы (Великобритания, Германия, Франция и др.), но и Азии (Китай, Япония), а также в государствах, находящихся на других континентах (Австралия, Южная Африка и др.) [22]. Устанавливается «водораздел» в вечернем телевещании, до наступления которого все программы, должны отвечать требованиям общей аудитории, включая детей.
На работников телевещания накладываются обязанности оградить телеаудиторию от чрезмерного показа непристойности (obscene), и насилия. Существуют требования для новых моделей телевизоров — включение блока, предоставляющего возможность родителям или опекунам отфильтровать некоторые программы. Вся видеопродукция маркируется в зависимости от возрастных групп («для просмотра вместе с родителями», «просмотр без родителей запрещен», разрешено детям до 12 лет»).
Распространение эротических произведений разрешается в США, если они: не воз-
буждают у читателя (зрителя, слушателя) «низменных инстинктов»; не носят «явно оскорбительного» характера, т. е. не содержат натуралистических изображений «очевидных половых актов, совершаемых в нормальном или извращенном виде, фактически происходящих или стимулированных», а также «мастурбации, экскремации и распутной «демонстрации половых органов»; обладают «существенной литературной, художественной, политической или научной ценностью». Самое главное, что в деятельности по обеспечению информационной безопасности детей [5] участвуют как государственные органы, так и органы саморегулирования.
Американское медиасообщество и ученые постоянно обсуждают темы экранного насилия и жестокости, бихевиористских эффектов телевидения, в особенности отношения ТВ с детской, молодежной и женской аудиториями на страницах своих профессиональных и зданий типа «Джорнэлизм энд Мэсс Коммюникейшн Куотерли», «Джорнал оф Мэсс Коммюникейшн», «Джорнэл оф Коммьюникейшн» (Journal of Communication — официальное издание Международной ассоциации коммуникативистов, которому в выпуске помогает Oxford University Press).
Российская Федерация до сих пор выглядит страной, не способной обеспечить защиту молодого поколения от опасностей информационного общества. До сих пор не принят закон «О защите детей от информационной продукции, причиняющей вред их здоровью, нравственному и духовному развитию».
Президент и правительство РФ обращают внимание на необходимость решения проблемы негативного влияния СМИ на аудиторию. Так, 5 марта 2002 г. в Кремле В. В. Путин провел заседание Совета по культуре и искусству и признал в своем докладе, что просветительская задача практически исключена из эфирной политики: «Сегодня очень много претензий к содержанию программ радио и телевидения. К тем ценностям, которые воспитываются телевизионными и компьютерными играми... И задача творческой интеллигенции, творческой элиты — создавать такие культурные образцы [26].
Неоднократно общественность и представители СМИ выступали против закрытия канала «2 х 2» (вещающего, преимущественно, посредством кабельных сетей) и заведомо нацеленных на детей, начиная с 11-летнего возраста: гендиректор «Профме-диа» Рафаэль Акопов сам именовал канал в интервью «Коммерсанту» (2008. №180 от 6 октября) не иначе как «анимационная порнуха». Несмотря на то, что по заказу Управления Федеральной службы по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций по городу Москве и Московской области, проводилась психологическая экспертиза 02.10.2008 и даны комплексные заключения психологов и филологов (докт. филол. наук, проф. В. И. Аннушкина, докт. психол. наук, проф. В. Т. Кудрявцева и докт. пе-даг. наук И. В. Метлика) о вреде некоторых мультсериалов, в частности «Василиска» и «Крутого учителя Онидзуки», носящих откровенно педофильный характер и содержащих в себе сцены детской порнографии, канал так и не был закрыт [27]. Под давлением общественности и медиакритиков, которые потребовали «оздоровить» российское телевидение [9], 8 июня 2005 г. руководители шести основных российских телеканалов (Первый, «Россия», НТВ, ТВЦ, СТС и REN TV) подписали в Госдуме хартию «Против насилия и жестокости» [18]. Однако реальных разработок, направленных на снижение уровня насилия в телеэфире, не последовало.
Мы видим, что социальные механизмы не всегда способны выставить заслон волне теленасилия, а простые правовые запреты и цензура не всегда срабатывают.
Не менее сложным оказывается вопрос о том, существуют ли психологические механизмы, защищающие человека от влияния теленасилия.
Одно время существовала точка зрения, что теленасилие снижает уровень реальной агрессии, переводя ее в виртуальный план и вызывая катарсис. Но она вызвала серьезную критику со стороны оппонентов, сомневающихся, что сцены насилия приводят к эмоциональному освобождению [17, с. 321]. Подтверждено, что «люди с развитым воображением или фантазией способны высвобождать накопившийся гнев при просмотре сцен насилия и жестокости, в то время как другие индивиды, не обладающие столь ярким воображением, не способны пережить катарсис» [3, с. 41].
Не стал панацеей V-chip — видеоограничитель насилия. Зарубежными психологами были предложены методы смены установок детей по отношению к насилию, что помогло добиться некоторого смягчающего эффекта. Использовалась и систематическая десенсибилизация в целях предотвращении реакции страха у детей перед просмотром фильма [17, с. 326-328]. Исследования показали, что «антисоциальное научение может быть изменено посредством нового научения» [17, с. 329].
Американская исследовательская группа National Television Violence Study в рамках программы «Изучение сцен насилия на национальном телевидении» разработала рекомендации для массмедиа, законодательных органов и родителей.
Для индустрии СМИ рекомендуется выпускать большее число программ, не содержащих сцен насилия; акцентировать внимание на негативных последствиях агрессивного поведения и на порицании жестокости; демонстрировать больше альтернатив использованию физической силы при решении проблем и меньше оправдывать ее применение и т. д.
Для правоохранительных органов: определять, в каких фильмах преобладают сцены насилия по ТВ; проводить мониторинг телепрограмм на предмет демонстрации сцен насилия.
Для родителей: учитывать степень негативного воздействия теленасилия на детей, смотреть и обсуждать передачи вместе с детьми, чтобы помочь им понять тяжкие последствия жестокости и агрессии в реальном мире и убедить, что существует множество возможностей преодолеть те или иные трудности без применения физической силы [16, с. 77-93].
Вместе с тем проблема преодоления негативных последствий влияния теленасилия на зрительскую аудиторию, особенно детскую и подростковую, остается открытой, несмотря на огромное количество эмпирических данных, а также серьезных научных обобщений. Перспективными, на наш взгляд, направлениями в педагогике, психологии и медиакритике могут стать повышение медиаграмотности и медиаобразование, призванные подготовить новое поколение к жизни в современных информационных условиях. Главная задача — научить человека адекватному восприятию различной информации, пониманию и осознанию последствий ее воздействия на психику, распознаванию манипулятивных технологий и противостоянию «экранному насилию».
Литература
1. Бандура А. Теория социального научения. М., 2000; Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия, контроль. СПб., 2001. 512 с.; Быстров А.Н., Поваренков Ю.П. Концептуальные подходы к исследованию психологической структуры личности и деятельности подростка. Архангельск, 2006. С. 36; Лемиш Д. Жертвы экрана: Влияние телевидения на развитие детей. М., 2007. С. 88-89; Тарасов К. А. Насилие в фильмах: катарсис или мимесис? URL: vivovoco.perm.ru/VV/5/MIMARSIS.HTM; Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. СПб., 2002. 448 с.
2. Батенева Т. Карательная терапия: защищая народ от теленасилия, психиатры предлагают ввести цензуру. URL: http://www.izvestia.ru/tv/article8699/30.03.19.
3. Брайант Д., Томпсон С. Основы воздействия СМИ. М., 2004. С. 193.
4. Гринин Л. Е. Звезды без грима: О кумирах шоу-бизнеса, кино и спорта. М., 2007. С. 222.
5. Ефимова Л. Л. О необходимости обеспечения правовой защиты детей в сфере массовой информации. URL: http://www.prokimen.ru/article_1282.html.
6. Жертва телевизионной интоксикации. URL: http://www.allabout.ru/a1775.html; или //www.kremlinjWabout. 2002. 24 мая, 2627.
7. Как на нас влияет насилие, которое показывают на экранах ТВ // Эхо Москвы. 2008. 22 апреля. URL: http: // http://www.echo.msk.ru/.
8. Майерс Д. Социальная психология. СПб., 1997. С. 502.
9. Нарышкина А. Томатный сок становится кровью: Телевизионное насилие формирует жизненные стратегии зрителей // Известия. 2003. 31 марта; Лапин Е. Насилие над зрителем, или Садист поневоле // Телецентр. 2007. Декабрь. №5. С. 30-33; Минкин А. Под властью маньяков // Моск. комсомолец. 2008. 23-30 апреля; Петренко Р. «Мы отказались от модели телевидения, построенного по принципу “пипл хавает”» (интервью) // Известия. 2006. 17 февраля; Савина Е., Сигиневич Д. Россияне боятся террористов и развода: Опубликованы результаты международного исследования страхов // Коммерсантъ, 2008. 6 марта; Филина О. За Родину! За секс!? // Огонек. 2008. №21. 19-25 мая. С. 30-31 и др.
10. Овчинский В. «Эликсир сатаны» // Огонек. 2008. №16. 14-20 апреля. С. 38-39.
11. Приходько О. И снова о материализации теленасилия (по материалам Hi Tech Expert. 2002. №14 (389). 13-19 апреля. URL: http://www.zn.ua/3000/3855/34431.
12. Пронина Е. Е. Категории медиапсихологии. URL: http: //www.rags.ru/academ/arn2001.
13. Телевидение и агрессия (дистанционный семейный центр Марины Озеровой). URL: http://marinaozerova.ru/rus/deti/0-detskom-zdorov_e/televizor-i-deti /televidenie-i-agressiya-2.html.
14. Телевидение и видеоигры превращают детей в агрессоров. Телевизоры приучают к насилию. URL: http://www.washprofile.org/SUBJECTS-2/tv.html. 4.
15. Технологии. URL: http://tv-magazine.com.ua/uploads/20080708171307.pdf.
16. Федоров А. Влияние телеэкранного насилия на детскую аудиторию в США // США-Канада: Экономика, политика, культура. 2004. № 1. С. 93.
17. Харрис Р. Психология массовых коммуникаций // Библиотека Гумер. URL: http:// www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/harr/09.php.
18. Хартия телерадиовещателей // СМИ-НН_Ru. URL: http:// www.smi-nn.ru;
http://www.medialaw.ru.
19. Насилие на американском экране. URL: http://edu.of.ru/attach/17/13636.doc.
20. Прокопьева О. Н. «Средства массовой информации тиражируют психопатии?!» или размышления к статье П. Б. Ганнушкина «Особенности интеллектуальной сферы при некоторых формах психопатии» // Научно-методический центр психокоррекционной практики «Сполеч». URL: http://www.spoletch-nik.ru/?opt=news&id_news=7.
21. Чернов М. Америку захватил «культ насилия» // RBK daily. 2005. 05.07. URL: http: //www.rusk.ru/st.php?idar=322460.
22. Шойер А. Защита детей при осуществлении телевещания в Европе Различные структуры— общие потребности // TV diskurs. №36. С. 4-7; TV Parental Guidelines Monitoring Board. URL: www.tvguidelines.org; Palzer C. Horizontal Rating of Audiovisual Content in Europe. An Alternative to Multi-level Classification? // IRIS plus, Legal Observations of the European Audiovisual Observatory, Issue 2003-10. URL: www.obs.coe.int; Cohen H. Legislative attorney American Law Division. LCRS Reports for Congress. Freedom of speech and Press: Exeptions to the First Amendment. Updated November 7, 1995. (Материалы исследовательской службы Конгресса США. «Свобода слова и прессы: исключения из Первой поправки к Конституции США.»); Dr. Wolf Schulz. Hans-Bredow Institut fur Medienforschung in der Universitat Hamburg Media System of the United Kingdom. Study commissioned by the European Commission an others. DG EAC
03/04 Hamburg, May, 2005. URL: http://www.hans-bredow-institute.de; Millwood A. H. and Livingstone S. Harm and Offence in the Media Content. A review of the evidence // Publ. Intellect. Bristol, UK, Portland, OR, USA. 2006; Richardson J., Hardgrave А. M., Moratille B., Vahtivouri S., Venter D., Vries R. (de). The Internet literacy handbook. 2nd edition. Council of Europe, January 2006 и др.
23. Яковлева Е. Насилие на экране надо ограничить законом или здравым смыслом? // Российская газета. Федеральный выпуск. 2004. 5 марта №3422. URL: http:// www.rg.ru/2004/03/05/eksperty.html.
24. American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. Washington, 2002. Р. 10.
25. Cantor J. Children’s Attraction to Violent Television Programming // Why We Watch: Attractions of Violent Entertainment / Ed. by J. Goldstein. New York, 1998. P. 88-115.
26. URL: www. // euroasia.cass.cn/2006Russia/Russia/speech_President/2002/28825.h.
27. URL: www.interfax-religion.ruttp/catholicism/?act=documents&div=837.
