CC BY
544
Н. О. Дементьева, В. В. Бочаров
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЖЕНСКОГО БЕСПЛОДИЯ «НЕЯСНОЙ ЭТИОЛОГИИ»
Среди многообразия форм женского бесплодия особую группу представляют пациентки с так называемым бесплодием «неясной этиологии». По данным, приведенным в различных источниках, количество таких женщин колеблется от 4 до 40% от общего количества бесплодных [1, 3, 4]. Диагноз «неустановленное» («психогенное», «идиопа-тическое») бесплодие ставится в том случае, если пациентка и ее постоянный партнер прошли определенное стандартное минимальное медицинское обследование на предмет выявления биологических причин нарушения репродуктивной функции и результаты данного обследования говорят о биологической фертильности пары.
Относительно диагноза бесплодия «неясной этиологии» у женщин среди специалистов существуют две полярные точки зрения. Первая основана на том, что «неясного» бесплодия не существует, а есть не установленное, т. е. женщина не прошла медицинское обследование в необходимом объеме или нет адекватного инструментария для проведения данного обследования, которое позволило бы обнаружить биологическую причину. Вторая точка зрения ориентирует на поиск психологических причин, затрудняющих и (или) исключающих возможность зачатия ребенка при полной биологической сохранности репродуктивной системы женщины [2, 5].
Но каков бы ни был взгляд гинекологов на этиопатогенез бесплодия, в тех случаях, когда женщина не может получить ответ на вопрос о причине ее бесплодия, она попадает в особую психологическую ситуацию. Важно здесь то, что сложность этой ситуации в жизни женщины не может сводиться лишь к гинекологической неопределенности. Последняя создает такой экзистенциальный жизненный контекст, который часто сам по себе вполне может рассматриваться как порождающий кризисные переживания. Возникающие таким образом кризисные переживания являются самостоятельными «мишенями» для проведения психокоррекционной работы.
Немногочисленные психологические исследования так называемого «неясного бесплодия» представляют собой разрозненный набор психологических характеристик, не отражающих глубинно целостную психологическую, психосоциальную картину недуга, не раскрывают психологические механизмы данного явления, а также не обозначают принципы и формы психокоррекционной работы с такими пациентками.
Цель данного исследования — изучение влияния психологического фактора неизвестности причин бесплодия на переживания женщин с бесплодием «неясной этиологии».
Задачами настоящего исследования явились изучение психологических «портретов» и выявление тех психологических особенностей женщин с бесплодием «неясной этиологии», которые могут иметь значение при проведении психокоррекционной работы.
В исследовании приняли участие 138 женщин. 78 испытуемых вошли в состав основной группы, 60 — в состав контрольной группы. Исследование проводилось в городах Карелии — в Петрозаводске, Кондопоге, Сегеже, Костомукше, Питкяранте.
© Н. О. Дементьева, В. В. Бочаров, 2010
Все женщины, принимавшие участие в исследовании, имеют высшее или среднее профессиональное образование. Во время проведения психологического обследования большинство женщин имели постоянную работу, и лишь небольшая часть их являлись домохозяйками.
Основная группа была ограничена возрастными рамками от 25 до 41 года. В число испытуемых этой группы вошли 36 женщин, которые имели диагноз первичное функциональное бесплодие установленной этиологии. Данные медицинского обследования исключили какие-либо нарушения по установленным критериям бесплодия у остальных 42 женщин основной группы. Тем не менее 30 из них не имели в анамнезе ни одной беременности, а 12 женщин составили группу пациенток с так называемым «вторичным функциональным бесплодием неясной этиологии», которые имели в своем анамнезе искусственное прерывание беременности.
Все пациентки, представляющие основную группу, имели постоянных половых партеров (официального мужа — 63%, гражданского мужа — 37%). Каждая бесплодная семья проходила тщательное медицинское обследование по стандартному медицинскому алгоритму:
1. Жалобы, анамнез, исследование особенностей менструальной функции, наследственность, болезни, ритм половой жизни.
2. Тип телосложения, степень оволосенения, степень развития молочных желез.
3. Инфекционный скрининг (диагностика инфекционных процессов в репродуктивной системе).
4. Гормональный скрининг (диагностика гормонального фона).
5. Иммунологический скрининг (состояние иммунной системы).
6. Гистеросальпингография (рентгенологическое исследование матки и маточных труб).
7. Обследование мужа (спермограмма, фертильность спермы, заключение уролога).
8. Ультразвуковое исследование органов малого таза.
Контрольная группа была представлена женщинами в возрасте от 25 до 40 лет, все испытуемые имели как минимум одного ребенка. В анамнезах пациенток, вошедших в эту группу, не были обозначены существенные проблемы с зачатием и вынашиванием детей.
Исследование осуществлялось в два основных этапа. Первый этап был связан с применением клинико-психологического метода сбора информации, второй предполагал использование экспериментально-психологического метода получения данных.
Экспериментально-психологический этап исследования испытуемых включал в себя следующие методики:
• мультимодальный опросник жизненной истории;
• Я-структурный тест Г. Аммона;
• Фрайбургский личностный опросник ^Р1):
• оценку нервно-психического напряжения, астении, сниженного настроения;
• личностный дифференциал;
• МОПЗ;
• тест-опросник удовлетворенности браком (В.В.Столин, Т. Л. Романова, Г. П. Бутенко);
• графические методы исследования (рисунки «Мой будущий ребенок», «Мое состояние», «Мое детство»).
Статистическая обработка данных производилась с помощью пакета прикладных программ STATISTICA.
Для получения целостной картины социально-психологического портрета испытуемых с установленным диагнозом (причин) женского бесплодия и испытуемых с диагнозом «женское бесплодие неясной этиологии» было использовано несколько параметров. В частности, изучались характеристики личностного смысла бесплодия, особенности эмоционального статуса и личности испытуемых, характеристики взаимоотношений исследованных женщин с близкими родственниками (с супругом и родителями).
Первый этап исследования осуществлялся преимущественно с применением клинической беседы с уточнениями, полученными с помощью цветового теста отношений и проективных графических методов. Этот этап позволил:
• во-первых, четко разделить социально-психологические портреты женщин с бесплодием и здоровых женщин;
• во-вторых, дифференцировать социально-психологические портреты испытуемых с установленным диагнозом бесплодия и диагнозом бесплодия неясной этиологии;
• в-третьих, предположить наличие внутри основной группы двух подгрупп, которые условно были названы: группа «активных» и группа «скрытных» пациенток;
• в-четвертых, диагностировать социально-психологические особенности женщин с диагнозом «вторичное бесплодие неясной этиологии».
В первую очередь отметим, что данные клинической беседы дают возможность говорить о том, что здоровые женщины преимущественно отличаются от женщин с бесплодием устойчивым толерантным отношением к действительности, развернутой и осмысленной временной перспективой. Они более организованы и предсказуемы в своих желаниях и действиях. Женщины, имеющие диагноз «бесплодие», зависимы от своего эмоционального состояния, в сравнении со здоровыми женщинами они испытывают трудности в управлении эмоциями. Некоторые бесплодные женщины отмечают, что у них снизилась способность осознавать и адекватно выражать чувства. В процессе клинической беседы возникло предположением о том, что для них характерен преимущественно негативный однообразный конгломерат эмоций, в то время как здоровые женщины испытывают более богатые, разнообразные эмоции в диапазоне от отрицательного до положительного полюсов. Отметим наличие инфантильности, склонности к зависимости от каких-либо факторов (от матери, от взаимоотношений с супругом, от условий работы, от отношения людей, от бытового комфорта) в структуре личности бесплодной женщины. Анализ взаимодействий с испытуемыми позволяет говорить о выраженной внутренней конфликтности бесплодной женщины, о нестабильности образа «Я». Также бесплодная женщина, по сравнению с репродуктивно здоровой женщиной, реформирует свою систему взаимоотношений в сторону ограничения контактов, сокращения партнеров по общению, избегая новых знакомств и не испытывая удовольствия от процесса общения.
В отличие от женщины, способной родить или уже имеющей ребенка, бесплодная женщина всегда должна быть готова дополнительно бороться за сохранение своего брака. Как считают бесплодные женщины, руководствуясь своим семейным опытом, они обязаны чем-то существенным компенсировать мужу отсутствие наследника. К восполняющим факторам обследованные женщины причисляли качественную и постоянную заботу о супруге, во многом в ущерб своим интересам, безупречное ведение домашнего хозяйства, поддержание интереса мужа к себе постоянным самосовершенствованием.
В целом мы предполагаем, что бесплодие, как и любое серьезное заболевание, формирует новое качество жизни человека. Бесплодие оказывает существенное влияние на главные стороны жизни женщины, изменяет образ «Я», становится препятствием на пути ее развития и взросления. Перед женщиной встает задача адаптации к жизни
в статусе бесплодной, нахождения новых жизненных смыслов, преобразования будущего без потери женственности.
Испытуемые из группы пациенток с установленными причинами бесплодия имеют четкое представление о своем диагнозе и об особенностях своей репродуктивной функции. Женское бесплодие является для них данностью, свершившимся фактом, некой константой, которая уже не нуждается в доказательстве своего существования. Они знают его причины, а также возможные альтернативы по преодолению бездетного положения семьи.
Медицинское обследование женщин с неустановленным бесплодием не может точно определить их репродуктивное положение. Пациентки не получают рекомендаций и выводов от специалистов, на которые можно было бы опереться при планировании семейного будущего, чтобы принять решение преодолевать бездетное положение или остаться в статусе бездетной семьи.
Таким образом, женщины с диагнозом «бесплодие неясной этиологии» постоянно находятся в неком маргинальном положении, ожидая разрешения ситуации с каждым циклом, с каждым обследованием и вновь оказываясь в ситуации неопределенности. В связи с этим аутопластическая картина болезни женщины с «бесплодием неясной этиологии» отличается остротой, навязчивостью эмоциональных переживаний, неустойчивостью представлений о своем репродуктивном статусе, о причинах и последствиях бесплодия. В сравнении с женщинами, имеющими установленное бесплодие, они склонны атрибутировать ответственность за ситуацию бездетности на себя. Лабильность настроения, навязчивые мысли, истощающее чувство вины или жесткая рационализация происходящего, отщепление, огрубление эмоций являются отражением продолжительной ситуации неопределенности. Для женщин с диагнозом «бесплодие неясной этиологии» характерно подавление эмоций, отказ от вербализации, демонстрации эмоциональных состояний из-за страха оказаться непонятой, навязчивой, неадекватной в глазах окружающих людей. Наиболее часто повторяющимся эмоциональным состоянием такие испытуемые считают стыд, в отличие от женщин с установленным бесплодием, которые преимущественно со своим бесплодием связывают эмоции горя, печали, тоски. Женщины с диагнозом «бесплодие неясной этиологии», по их словам, испытывают стыд перед людьми из-за «непонятной» болезни, перед родителями и мужем из-за неопределенности, причиняемых неудобств, перед собой из-за того, что больны.
Испытуемые с диагнозом «бесплодие неясной этиологии» в сравнении с бесплодными, имеющими установленный диагноз, демонстрируют высокий уровень критического отношения к себе, недостаточное принятие себя, низкую оценку себя как личности, низкую степень доверия своим чувствам, ощущениям, мыслям. Зачастую такие женщины утратили способность получать удовольствие от жизни, имеют низкий уровень жизненного и личностного самоопределения. У пациенток с бесплодием неустановленного характера выражено обеднение, обесценивание социальных контактов, потеря профессиональных интересов и навыков в отличие от бесплодных женщин с «определенным диагнозом бесплодия», которые реализуют и обретают себя в работе, в любимых занятиях. Семейная жизнь испытуемых с установленным диагнозом бесплодия направлена на восстановление отношений между супругами, на некую компенсацию отсутствия детей в семье в виде постоянной заботы друг о друге, повышении психологического комфорта в семье. Женщины с так называемым «бесплодием неясной этиологии» не имеют достаточно сил для поддержания супружеских отношений. Часто в такой ситуации оказываются запущенными быт и интимно-личностные взаимоотношения супругов, при этом женщина испытывает чувство вины перед мужем, осознавая необходимость под-
держания и развития супружеских отношений. Как правило, вся жизнь таких женщин посвящена ожиданию долгожданной беременности или определению точной причины бездетного положения.
Основываясь на данных клинической беседы, мы считаем, что главным образом именно постоянное ожидание, ситуация напряженной неизвестности оказывают модулирующее воздействие на поведение, эмоциональное состояние, личность женщины, систему ее взаимоотношений.
Первый этап исследования, связанный с применением клинико-психологических методов, позволил предположить наличие трех условных групп среди женщин с бесплодием «неясной этиологии» (группа «активных», группа «скрытных» и группа женщин, имеющих вторичное неустановленное бесплодие).
Применяемый клинико-психологический метод показал, что группа «активных» характеризуется высокой социальной и лечебной активностью, что проявляется в стремлении использовать все существующие в настоящее время способы лечения их недуга, в том числе — методы нетрадиционной медицины. Такие пациентки искренне выражают желание работать с психологом, интересуются интерпретациями и результатами своего обследования.
Члены группы «скрытных» реальную социальную активность заменяют уходом в фантазирование, формулируют разнообразные жизненные цели, декларируют желание лечиться, но, как правило, не осуществляют никаких реальных практических шагов. В лечении они ориентируются на достижения традиционной медицины, например, с легкостью соглашаются на применение экстракорпорального оплодотворения, что для пациентов группы «активных», несмотря на их готовность идти на любые жертвы ради рождения ребенка, весьма не желательно до тех пор, пока имеется хоть один шанс естественного зачатия.
Материнство для пациенток группы «активных» — гипертрофированное желание, единственная настоящая цель в жизни, основная мысль, которая определяет всю их ментальную, социальную и духовную активность.
Пациентки группы «скрытных» выражают желание «иметь ребенка в семье», при этом совершенно не представляют себя беременными и матерями. Ребенок для них — скорее показатель необходимого социального статуса. Иначе говоря, пациентки группы «скрытных» сознательно хотят иметь ребенка, однако при этом совершенно не представляют себя беременными и не желают быть в статусе матери как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Беременность у таких женщин ассоциируется с чем-то инородным, чуждым, отталкивающим, дискомфортным.
Как показало наше исследование, члены группы «скрытных», в отличие от тех, кто вошел в группу «активных», имели серьезные трудности различного характера во взаимоотношениях с собственной родной матерью, возможно, до сих пор очень от нее зависимы, при этом сами склонны играть роль родителя для матери-дочки.
Испытуемые, имеющие вторичное бесплодие неясной этиологии, воспитывались, как правило, в неполной семье одной матерью. Они постоянно испытывают тяжелое чувство вины перед нерожденным ребенком, которое во многом определяет внутреннюю картину болезни описываемых женщин. Как показывают данные клинической беседы, проявление вины, стыда для этих испытуемых являлись еще с детства обычным способом реагирования в ситуациях, когда они совершали даже незначительные проступки. Они находятся в постоянном ожидании неудачи коррекционных и диагностических процедур, не верят в возможность наступления беременности, при каждом наступлении менструации мгновенно находят способ обвинить себя. В целом они не обладают толе-
рантностью к тревожащим переживаниям и событиям, не умеют принимать взвешенные, зрелые решения за свою судьбу и будущее, быстро теряют физическую и духовную активность, эмоционально сгорают, выглядят крайне покорно и обреченно. Сильнейшие эмоциональные переживания женщин с вторичным бесплодием неясного генеза в виде постоянных страхов, тревоги, вины, депрессивного синдрома соматизируются и находят свое отражение в многочисленных разнообразно протекающих и локализованных «вторичных» психосоматических нарушениях и вегетативных дисфункциях. Женщины с таким анамнезом часто бросают лечение, начатое по предписанию врача, рекомендации невропатолога, семейного психолога после первых неудавшихся зачатий. Они воспринимают ситуацию бездетности как заслуженное наказание, логичное развитие своего жизненного пути, то, с чем надо смириться, и ожидают возможное прощение и разрешение ситуации.
Для более детального анализа данных, полученных в ходе экспериментально-психологического этапа исследования, были использованы методы математической статистики. Предварительные результаты кластерного анализа, которому были подвергнуты данные, полученные с помощью экспериментально-психологических методик в ходе обследования выборки испытуемых, позволили гипотетически выявить две группы. В первую вошли здоровые женщины, во вторую — женщины с диагнозом «бесплодие». То есть кластерный анализ в первом приближении подтвердил основанное на клиническом методе эмпирическое разделение всей выборки на основную и контрольную группы.
Далее результаты кластерного анализа подтвердили разделение основной группы на две подгруппы. Первую составили женщины с уставленным диагнозом «бесплодие», вторую — с «неясным», что тоже подтвердило изначальное эмпирическое разделение женщин основной группы по критерию «установленная — неустановленная этиология бесплодия».
И наконец, в результате кластерного анализа группа женщин с неустановленным бесплодием была разделена на три подгруппы, которые мы обозначили как группу «активных», группу «скрытных» и группу женщин с вторичным бесплодием неустановленного генеза, имеющих в анамнезе искусственное прерывание беременности.
При анализе двух первых из указанных выше групп, входящих в состав основной группы с испытуемыми, имеющими бесплодие неустановленного генеза, были выявлены семь статистически значимых различий. Группа «активных» отличается от группы «скрытных» по следующим экспериментально-психологическим параметрам:
• «деструктивное внешнее Я-отграничение»;
• «дефицитарное внешнее Я-отграничение»;
• «деструктивное внутреннее Я-отграничение»;
• «дефицитарное внутреннее Я-отграничение»;
• «конструктивный нарциссизм»;
• «конструктивная сексуальность»;
• «дефицитарная сексуальность».
Все параметры относятся к шкалам Я-структурного теста Г. Аммона (см. таблицу).
Испытуемые, вошедшие в группу «активных», имеют более высокие показатели по «дефицитарному внешнему Я-отграничению», «дефицитарной сексуальности», «дефи-цитарному внутреннему Я-отграничению» и «конструктивному нарциссизму» и более низкие показатели по «деструктивному внешнему Я-отграничению», «деструктивному внутреннему Я-отграничению» и по «конструктивной сексуальности» (показатели Я-структурного теста Г. Аммона).
Результаты сравнения по шкалам Я-структурного теста Г. Аммона между женщинами из группы бесплодия неясной этиологии (подгруппы «активных» и «скрытных»)
Шкалы Группы Значимость различий Р
«активные» М±т «скрытные» М±т
Деструктивное внешнее Я-отграничение 2,9±0,3 4,8±0,3 <0,001
Дефицитарное внешнее Я-отграничение 9,6±0,2 6,7±0,3 <0,001
Деструктивное внутреннее Я-отграничение 3,1±0,3 4,7±0,3 <0,001
Дефицитарное внутреннее Я-отграничение 8,1±0,4 5,4±0,2 <0,001
Конструктивный нарциссизм 10,1±0,3 7,7±0,3 <0,001
Конструктивная сексуальность 7,5-0,4 8,9±0,5 <0,05
Дефицитарная сексуальность 4,1±0,3 2,7±0,3 <0,05
Высокие показатели по «деструктивному внешнему Я-отграничению» группы «скрытных» могут свидетельствовать о неумении выстраивать продуктивные взаимоотношения, гибко регулировать контакты, чувствовать дистанцию при взаимодействии с партнерами и о коммуникативной некомпетентности. Характер межличностных отношений у пациенток, причисленных к группе «активных», имеющих высокие баллы по шкале «дефицитарного внешнего Я-отграничения», показывает их несамостоятельность, конформность при взаимодействии с социумом, неумение определять свои возможности, способности, желания и заявлять о них.
Излишний, неадекватный жизненным ситуациям рационализм, эмоциональная бедность и чрезмерная сдержанность, нечувствительность к эмоциям других людей — все это характерно для группы «скрытных», которые имеют довольно высокие баллы по шкале «деструктивного внутреннего Я-отграничения».
Группы исследованных «активных» женщин с диагнозом «бесплодие неясной этиологии» демонстрирует высокие показатели по шкале «дефицитарного внутреннего отграничения», т. е. для данной категории больных характерны импульсивность, разрозненность чувств, желаний, влечений, непоследовательность эмоциональных переживаний, слабость регуляции телесных и эмоциональных процессов.
По шкале «конструктивный нарциссизм» у группы «скрытных» выявлены наличие обедненной чувственной жизни, узкий круг интересов, отсутствие способности наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Группа «активных», наоборот, набрала высокие баллы по данному параметру, что может говорить о наличии довольно высокого и реалистичного уровня притязаний, способности ставить жизненные цели и достигать их, поддерживать открытость в межличностных контактах.
Лицам, имеющим низкие показатели по шкале «конструктивная сексуальность» и высокие по шкале «дефицитарная сексуальность», свойственно обеднение сексуальной активности, инструментализированность сексуальной жизни, стремление заменять реальные сексуальные отношения фантазиями. Именно такие показатели демонстрируют испытуемые группы «активных». Женщины, входящие в состав группы «скрытных», показали противоположные результаты по этому параметру: они способны к зрелым сексуальным отношениям, могут получать удовольствие от сексуальной жизни, обладают развитым сексуальным репертуаром.
На психологическом этапе исследования экспериментально установлено, что пациентки, представляющие группу женщин с вторичным неустановленным бесплодием, отличаются от испытуемых группы «активных» и «скрытных» низкими баллами
по шкале «конструктивной тревоги» (р < 0,01), а также низкими баллами по шкале «конструктивное внешнее отграничение» (р < 0, 01). Рассматривая эти показатели в совокупности с высокими баллами по шкале «деструктивная тревога», полученными этой группой испытуемых, можно указать на наличие таких эмоциональных переживаний у пациенток, которые не являются адекватными прошлым событиям, текущим обстоятельствам, реальному состоянию репродуктивной системы и общему физическому состоянию. О внутренней личностной незрелости пациенток, представляющих группу женщин с вторичным неустановленным бесплодием, также свидетельствуют низкие баллы по шкале «конструктивное внешнее отграничение» в сочетании с высокими показателями по шкале «внешнее дефицитарное отграничение». Такие люди, по данным авторов методики, чрезмерно зависимы от мнения окружающих, обстоятельств, колебаний собственного настроения. Их психологический портрет подходит под описание людей, подверженных влиянию групповых норм, правил, ценностей предыдущих поколений. Они, определенно, ригидны, косны, зачастую не способны сформировать собственную точку зрения, предпочитая принять чужую, чтобы не испытывать душевный дискомфорт.
Ситуация неопределенного, так называемого «психогенного» бесплодия с неустановленными медицинскими причинами способствует дополнительной психологической травматичности такой пациентки, существенно меняет самовосприятие и самосознание женщины. Возможно, специалисты в области медицины и психологии, а также близкие и родственники пациенток считают, что сложившаяся неопределенность лишь констатируют наличие шанса на беременность и рождение ребенка, и в большинстве клинических случаев принимают, но не понимают усиливающихся переживаний женщины. Однако особенности психического статуса, которые, возможно, в некоторых случаях могут объяснить отсутствие беременности, являются для бесплодной женщины еще одним фактом, свидетельствующим в пользу субъективного ощущения собственного нездоровья, несоответствия общепринятой физиологической и психической норме. Женщина воспринимает себя не только в качестве пациентки с неким нарушением репродуктивной функции, но и как пациентку с особой, деструктивной психикой, что может дополнительно дестабилизировать ее эмоциональный и личностный профиль.
Врачам и психологам женских консультаций и центров планирования семьи известно, что в настоящее время количество женщин, страдающих бесплодием неясной этиологии, несмотря на прогресс инструментальных и лабораторных методов исследования, если не увеличивается, то во всяком случае не уменьшается. При этом пациенткам с диагнозом «неясного» бесплодия не предоставляются необходимые психологическое сопровождение, консультирование, психокоррекция.
Данная категория женщин, как и многие другие пациенты, имеющие различные диагнозы, но оказавшиеся в похожем положении, находится в особой ситуации незавершенности, неопределенности болезни. Фактор неясности является дополнительным механизмом, который способен препятствовать адекватной работе физиологических и психологических ресурсов больного. В последние годы появились новые эффективные методы в области акушерства и гинекологии, с помощью которых возможно решать проблемы бесплодного брака, но при этом существует объективная необходимость серьезной психологической работы с «условно бесплодными» женщинами. Психокоррекционная работа, несомненно, должна быть прицельной, дифференцированной, а также снижать влияние социально-психологических дестабилизирующих факторов, и активизировать адаптационные механизмы больного.
1. Актуальные вопросы акушерства и гинекологии: Сб. науч. трудов. Петрозаводск, 2007. 219 с.
2. Ананьев В. А. Психология здоровья. СПб., 2006. 384 с.
3. Бесплодие в супружестве / Под. ред. И. Я. Юнды. Киев, 1999. 344 с.
4. Вопросы репродуктологии: Сб. науч. трудов. Харьков, 2003-2008. 234 с.
5. Кулаков С. А. Основы психосоматики. СПб., 2003. 288 с.
Статья поступила в редакцию 17 сентября 2009 г.
