CC BY-NC-ND
44
Н.П. Ячменева
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ГОТОВНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА К ЖУЛЬНИЧЕСТВУ
В статье рассматриваются теоретические и эмпирические основания проблемы психологической готовности человека к жульничеству, раскрывается авторский взгляд на проблему формирования девиантного поведения, а также рассматриваются особенности связи психологической готовности человека к поведению, называемому жульничеством, с особенностями профессиональной деятельности.
Ключевые слова: жульничество, психологическая готовность, девиант-ное поведение, мошенничество, нравственно-правовая надежность.
В последнее время, согласно статистике, приводимой как средствами массовой информации, так и в психологических исследованиях, возрастает количество людей, реализующих различные формы девиантного поведения, в том числе делинквентное. При этом и исправление таких людей, и предупреждение асоциальных поступков связано с исследованием психологических причин, ведущих к нарушению норм социума.
Анализ психологических причин, лежащих в основе делинквент-ного поведения, позволяет заключить, что они не являются некой данностью, которая есть у человека с рождения, а появляются постепенно на протяжении жизни человека1. Рассмотрение психологической и юридической литературы по данной проблеме дает нам основания для вывода о целесообразности исследования таких форм поведения, которое является неприемлемым с точки зрения этики, но и не является девиацией в строгом смысле этого слова.
Иными словами, мы полагаем, что исследование форм поведения, которые находятся как бы между двумя полюсами: полю-
© Ячменева Н.П., 2015
сом, предусматривающим законы, по которым живет общество, и полюсом, в котором эти законы нарушаются, позволит нам выявить психологические причины, приводящие к делинквентному поведению2.
Примером такого поведения может служить жульничество. Жуликов (людей, которые реализуют жульничество) всегда осуждали в обществе с позиций нравственности и морали, однако они, согласно нашим законам, не являются преступниками в отличие, например, от мошенников3.
Явление жульничества имеет глубокие корни, на это указывают примеры из классической литературы: «Прошка был примитивный жулик; он грабил, как грабили в "допрежние времена"» (В. Короленко «Прохор и студенты»); «А по моему взгляду, электрическое освещение - одно только жульничество» (А. Чехов «Свадьба») и т. д. В буквальном смысле жульничество в житейском смысле обозначает присвоение чужого, что невольно наталкивает на мысли об уголовном наказании.
Однако нам представляется целесообразным развести понятия «жульничество» и «мошенничество»4, определяя первое как морально-нравственную и этическую категорию, а второе как подпадающее под уголовно-правовую силу. В этом контексте оказывается, что жулик не совершает ничего выходящего за рамки формального закона, сформулированного в соответствующих документах, поэтому его деятельность и не несет элемента наказания со стороны законодательства. Но он совершает действия за гранью того, что общество на морально-этическом уровне воспринимает как приемлемым, и наказывает жулика своим осуждением.
В данном контексте невозможно не упомянуть Д. Дидро, который писал: «Жулики - это особая категория индивидов, которая раньше других и лучше других умеет использовать любую вновь появившуюся в обществе свободу».
С одной стороны, это высказывание как нельзя лучше характеризует содержание понятия «жульничество». Однако, с другой стороны, определив его таким образом, жульничество легко спутать, например, с инновациями. Поэтому, по нашему мнению, к словам Д. Дидро следует добавить слово «недобросовестное». Тогда оказывается, что жулики - это те, кто недобросовестно использует свободу в личных, корыстных целях, не несущих общественного блага.
Конкретизируя сказанное, можно добавить, что жульничество - недобросовестное использование свободы в личных целях, не несущее общественного блага, путем нарушения морально-этических принципов.
Чтобы проиллюстрировать предложенное нами понимание жульничества, можно сослаться на сказки, басни, произведения других жанров фольклора. Например, в хорошо известной всем русской сказке «Каша из топора» Солдат фактически выманивает у Бабки с Дедом весь стандартный набор продуктов для приготовления каши.
Или в сказке «Вершки и корешки» Мужик обхитрил (совершил жульничество) медведя, отдав ему вершки от репы да корешки от пшеницы, которые, как он хорошо знал, непригодны в пищу для медведей.
Примеры жульничества легко найти в реальной жизни, когда, например, учащиеся списывают на контрольных, а работники медицинских учреждений манипулируют больничными листами и т. д.
С одной стороны, в жизни практически любого человека бывают случаи, когда он совершает жульнические поступки. С другой стороны, довольно легко заметить, что количество жульничества занимает различное место в жизни разных людей. Есть люди, которые жульничают чаще других, и даже в тех случаях, когда это не несет им никакой выгоды. В то же время есть люди, которые практически не жульничают.
Анализ психологической литературы по данной проблеме позволил нам предположить, что существует некоторая «психологическая готовность к жульничеству».
Понятие «психологическая готовность» следует отличать от понятия «готовность». С одной стороны, понятие «готовность» обозначает некоторое состояние человека, обеспечивающее выполнение действий, а с другой стороны, как биологическое состояние организма. Таким образом, понятие «готовность» используется в различных научных областях. Так, в качестве примера можно привести употребление понятия «готовность» в физиологии при изучении нейрофизиологических основ этого состояния (А.Р. Лу-рия, П.К. Анохин и другие). Помимо этого понятие «готовность» находит свое применение и в педагогике (Е.Е. Волкова, А.А. Ухтомский и другие), а также в различных отраслях психологической науки: возрастной, педагогической, социальной, психологии семьи и т. д. (И.В. Дубровина, Д.Н. Узнадзе, Эльконин и другие). Отсюда вытекает вторая проблема психологической готовности, а именно ее определение.
При определении понятия «психологическая готовность» у лингвистов нет единообразия. Так, например, Т.Ф. Ефремова определяет готовность как психологическую настроенность на
что-либо5. В словаре С.И. Ожегова данное понятие трактуется как «желание сделать что-нибудь, содействовать чему-то»6.
В современной науке в настоящее время можно выделить два основных направления раскрытия понятия «психологическая готовность». Первое направление подразумевает изучение психологической готовности в рамках человеческой деятельности. В данном направлении психологическая готовность исследуется как готовность человека к различным видам деятельности (учебной, профессиональной, военной и т. д.). Для примера можно привести употребление понятия «готовность» в трудовой психологии, там она трактуется как психологическая готовность к профессиональной или трудовой деятельности, в рамках которой исследуются проблемы профессиональной пригодности к деятельности (К.М. Гуревич и другие), профориентационного определения личности (Е.А. Климов и другие).
Второе направление занимается рассмотрением психологической готовности в рамках возрастных особенностей человека: готовность к школьному обучению (Д.Б. Эльконин, Е.Е. Кравцова и другие), готовность к брачным отношениям (С.В. Жолудева и другие), готовность к началу половой жизни, готовность к материнству и родительству и т. д.
Несмотря на разнообразие подходов к проблемам психологической готовности, можно выделить то общее, на что указывают практически все исследователи. Как правило, содержание понятия психологической готовности связывают с некоторым психологическим основанием, на основе которого впоследствии возникает успешное обучение, развитая игра, благополучная семейная жизнь и т. п.
В контексте такого понимания психологической готовности можно попытаться определить содержание понятия «психологической готовности к жульничеству».
Мы понимаем психологическую готовность к жульничеству как личностную характеристику, детерминирующую поиск и реализацию новых и нестандартных способов решения возникающих трудностей7. При этом эти новые и нестандартные способы решения проблем предполагают нарушение морально-этических норм.
Перефразируя сказанное, можно заключить, что психологическая готовность к жульничеству определяет намерения человека совершать поступки, которые со стороны морали и нравственности являются осуждаемыми в нашем обществе.
Таким образом, человек, совершающий жульнические поступки, имеет определенные личностные характеристики8, обеспечива-
ющие ему устойчивую психологическую готовность организованно и сознательно обходить требования и морально-нравственные предписания, выдвигаемые обществом, но при этом на законном уровне (не нарушая закона).
Для доказательства того, что человек, совершающий жульнические поступки, имеет особый уровень психологической готовности к этому, отличный от тех, кто не совершает аналогичных поступков, мы провели специальное экспериментальное исследование, которое состояло из двух частей.
В первой части мы попытались определить уровень психологической готовности к жульничеству у разных людей, тогда как во второй части создавались условия, при которых респонденты могли совершать жульнические поступки.
В исследовании приняло участие 40 человек в возрасте от 21 до 55 лет. Средний показатель возраста по выборке составляет 35 лет.
Таким образом, мы получили гомогенную выборку, основным критерием отбора респондентов служило наличие у них трудовой деятельности.
В первой части исследования использовался специально разработанный для нашего исследования авторский опросник. Для возможности количественной оценки мы просили респондентов не просто отвечать на предложенные вопросы, а также оценивать по 3-балльной шкале каждый вариант ответа по степени его приемлемости для испытуемого (1 - самый приемлемый; 3 - самый неприемлемый).
Опросник содержал примеры ситуаций, в которых человек мог извлечь выгоду путем нарушения социальных норм или же поступить в соответствии с моральными предписаниями, не получив ничего или даже оставшись в убытке. Например, «Вы не подготовили важный отчет по работе вовремя, как Вы поступите: а) скажете, что все подготовили, но компьютер «завис» и ничего не сохранилось; б) скажете, что сильно заболели и не смогли его подготовить из-за болезни, а потом возьмете больничный лист; в) признаетесь, что не сделали отчет?» Все пункты опросника касались именно предполагаемых действий.
Анализ полученных данных позволяет говорить, что разные респонденты показали различные результаты: у кого-то исследуемое качество было минимальным, а у кого-то достаточно высоким. Таким образом, одни респонденты чаще выбирали социально нежелательные варианты ответов, т. е. действия, предполагающие жульничество, а другие, наоборот, максимально придерживались морально и этически приемлемых вариантов поведения.
Для того чтобы убедиться, что с помощью нашего авторского опросника измерялась определенная личностная характеристика, мы подсчитали коэффициент Альфа-Кронбаха, позволяющий статистически оценить уровень согласованности ответов испытуемого. В нашей выборке он составил 0,992. Это говорит о том, что опросник позволил нам выявить определенную личностную характеристику. Более того, полученные результаты позволяют нам оценить эту характеристику не только качественно, но и количественно: чем выше балл по результатам опросника получает человек, тем выше его характеристика, которая, по нашим предположениям, составляет его психологическую готовность к жульничеству.
Для доказательства того, что разработанный нами опросник диагностирует именно психологическую готовность к жульничеству, мы исследовали его конструктивную валидность. С этой целью, во-первых, использовали методику Е.Ю. Стрижова «Личностный опросник нравственно-правовой надежности» и, во-вторых, провели корреляционный анализ с использованием коэффициента Пирсона между результатами, полученными по данной методике и с помощью нашего авторского опросника.
Методика Е.Ю. Стрижова9 включает в себя опросник самоотношения В.В. Столина и С.Р. Пантилеева (ОСО), опросник стилевой саморегуляции поведения В.И. Моросановой (ССПМ), опросник локуса контроля Е.Г. Ксенофонтовой (ЛКв); методику изучения ценностей личности Ш. Шварца, шкалу эгоизма К. Муздыбаева, методику изучения личностных факторов принятия решений (ЛФР-25) Т.В. Корниловой, шкалу личностных стратегий преодоления жизненных трудностей С. Хобфолла, опросник отношения к труду, деньгам, власти О.Ф. Потемкиной. Таким образом, данная методика позволяет диагностировать склонность человека к мо-шенничеству10.
На основе анализа обыденных представлений людей о различных сторонах явления жульничества (с помощью ассоциаций и незаконченных предложений) мы пришли к заключению, что в обыденном сознании людей нет различий понятий «жульничество» и «мошенничество». При этом, по их мнению, мошенничество включает в себя нравственные категории. Учитывая, что, как указывалось в начале статьи, мы определяем жульничество как нарушение моральных норм, мы сочли возможным использовать данную методику для наших целей.
Коэффициент корреляции Пирсона между результатами, полученными с помощью методики Е.Ю. Стрижова, и данными
нашего опросника составил -0,995 и находится на уровне значимости р < 0,01. Таким образом, мы получили отрицательную корреляцию, показывающую, что чем выше балл по методике Е.Ю. Стрижова, тем выше его уровень нравственно-правовой надежности и тем ниже балл по нашему опроснику. Таким образом, мы получили результаты, согласно которым человек с более высоким уровнем нравственно-правовой надежности имеет более низкий уровень психологической готовности к жульничеству и, наоборот, человек, который по методике Е.Ю. Стрижова обнаружил низкий уровень нравственно-правовой надежности, показывает высокий уровень психологической готовности к жульничеству.
Обобщая сказанное, можно заключить, что разработанный нами опросник позволяет диагностировать уровень психологической готовности к жульничеству. Однако учитывая, что опросник позволял выявить представления человека о том, как он себя поведет в той или иной ситуации, мы провели вторую часть исследования, в которой изучали реальное поведение человека в ситуации, предполагающей возможность получения выгоды путем нарушения социальных норм.
Экспериментатор предлагал испытуемому решить задачу за 5 мин., давая изначально установку, что задача трудная и направлена на диагностику интеллекта, уровня способностей руководителя и эффективности его работы в стрессовой ситуации.
Перед тем как дать бланк с задачей испытуемому, исследователь демонстративно клал ответы к задаче на видное место так, чтобы при желании человек мог ими воспользоваться, произнося: «Где же эта задача? Это ответ на нее, нам он не нужен. А вот и она!» После чего экспериментатор давал следующую инструкцию:
«Данная задача направлена на диагностику вашего интеллекта, уровня развития способностей руководителя и эффективности работы в стрессовых ситуациях. Если обобщить, то на оценку Вас как хорошего или неэффективного работника. Задачу необходимо решить не более чем за 5 мин.! Если Вы готовы, то я засекаю время, и Вы можете приступать к решению».
Далее экспериментатор делал вид, что запускал таймер, а сам в это время включал камеру на телефоне, после чего говорил, что ему нужно сделать срочный звонок и он придет как раз через 5 мин., и покидал комнату.
По истечении времени исследователь возвращался в комнату, сообщал истинную цель эксперимента, просматривал вместе с респондентом видео и затем удалял его с телефона, чтобы не нарушать права участника исследования.
Таким образом, перед респондентами стояла следующая дилемма: или попытаться честно решать предложенную задачу, но тогда результат может свидетельствовать не в их пользу, или с самого начала подсмотреть ответ задачи и уже наверняка показать себя эффективными работниками.
Полученные в этой части исследования результаты позволяют условно поделить всех респондентов на две группы. В первую группу вошли те респонденты, которые независимо от того, решили они задачу правильно или нет, не воспользовались возможностью списать ответ (29 человек); во вторую группу мы отнесли респондентов, которые списали решение задачи (11 человек).
Сравнение полученных результатов эксперимента с данными авторского опросника путем оценки корреляционной связи с помощью коэффициента Пирсона, который составил 0,635 на уровне значимости р < 0,05, позволило установить, что чем выше уровень психологической готовности к жульничеству, тем более вероятно, что в реальных ситуациях человек совершает поступки, противоречащие морали и нравственности. Одновременно чем ниже уровень психологической готовности к жульничеству, тем более честно ведут себя респонденты даже в непростых для себя ситуациях и обстоятельствах.
Таким образом, полученные результаты позволяют сделать два важных заключения. Первое - касается того, что люди, часто совершающие жульнические поступки, имеют некоторую личностную основу, которая составляет содержание психологической готовности к жульничеству. Второе - связано с разработанным и используемым нами методом диагностики, позволяющим количественно и качественно оценить психологическую готовность к жульничеству у разных людей.
Выявленные нами качественные различия между двумя выделенными группами респондентов (склонных / не склонных к жульничеству) позволили нам попытаться выявить тенденцию к жульничеству людей разных профессий.
Для этого мы поделили выборку на две уравненные группы: 1) люди, чья профессиональная деятельность условно подразумевает финансовые операции (сюда вошли финансисты, бухгалтеры, стюарды и т. п.); 2) люди, чья профессиональная деятельность не подразумевает непосредственной работы с финансовыми ресурсами (педагоги, психологи, кибернетики и т. п.). Сравнение групп проводилось с помощью непараметрического критерия Манна-Уитни для сравнения двух независимых выборок, который составил 0,37.
Анализ полученных результатов респондентами двух выделенных групп позволяет сделать заключение о значимых различиях между группами по показателям выраженности психологической готовности к жульничеству. На основании сравнения средних величин по данным показателям (1 группа - 37,7; 2 группа - 20,6) можно сделать вывод о том, что у людей, чья профессиональная деятельность непосредственно подразумевает работу с финансовыми ресурсами, психологическая готовность к жульничеству выше.
При этом необходимо сделать два важных замечания. Первое замечание касается того, что из проведенного исследования остается непонятным, влияет ли психологическая готовность к жульничеству на профессиональную деятельность или в профессиональной деятельности создаются условия для развития психологической готовности к жульничеству11. Иными словами, или в профессии, непосредственно связанные с финансами, идут люди с определенными личностными характеристиками, или сама финансовая деятельность способствует тому, чтобы человек совершал поступки, противоречащие морали и нравственности.
Второе замечание связано с небольшой по величине выборке респондентов, что позволяет лишь говорить о некоторых тенденциях в связях между спецификой профессии и уровнем психологической готовности к жульничеству.
Подводя некоторые итоги, можно сказать, что поиск психологических причин, ведущих к нарушению норм социума, привел нас к изучению особых форм поведения, которые, с одной стороны, уже не являются нормосообразными с точки зрения морали и этики, но одновременно не выходят за рамки существующего законодательства. В качестве одной из таких форм поведения нами было выбрано жульничество.
Анализ жульничества позволил нам предположить, что люди, которые склонны к такого рода поступкам, имеют некоторые личностные основания, выражающиеся в психологической готовности к жульничеству. Проведенное экспериментальное исследование подтвердило наше мнение: психологическая готовность к жульничеству, действительно, существует и проявляет себя в реальных поступках индивида. Хоть само жульничество и не является проявлением девиантного поведения, можно предположить, что оно представляет собой переходный этап в его становлении. Иначе говоря, высокий уровень психологической готовности к жульничеству может в дальнейшем стать основой не только жульничества, но и более сложных и серьезных форм отклоняющегося поведения.
Примечания
1 Akers R.L. Deviant behavior. A social learning approach. Belmont, CA: Wadsworth, 1973.
2 Змановская Е.В., Рыбников В.Ю. Девиантное поведение личности и группы: Учеб. пособие. М.: Питер, 2010. С. 45-84.
3 Стрижов ЕЮ. Личность мошенника: Нравственно-психологический анализ. М.: Юнити-Дана; Закон и право, 2008. С. 374.
4 Уголовный кодекс Российской Федерации. Ст. 159. М.: Ось-89, 2008. С. 73.
5 Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. М.: АСТ, 2010. С. 45.
6 Ожегов С.И., Шведова НЮ. Толковый словарь русского языка. М.: Азъ, 1992. С. 63.
7 Ганюшкин А.Д. Исследование состояния психологической готовности человека к деятельности в экстремальных условиях: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. Л., 1972. С. 115.
8 Allport H. Social Attitudes and Social Consciousness // Classic Contribution to Social Psychology / Ed. by E.P. Hollander, R.G. Hunt. N. Y.; L., 1972. Р. 192.
9 Стрижов ЕЮ. Математическое моделирование личности мошенника // Психологические подходы к изучению личности в системе «человек - общество»: Междунар. сб. науч. статей. М.; София, 2008. С. 155-164.
0 Стрижов Е.Ю. Личностные детерминанты склонности к мошенничеству // Проблемы практической психологии на современном этапе: Сб. научн. статей по мат-лам регион. науч.-практ. конф., 20-21 мая 2005 г. Тамбов, 2005. С. 15-26.
1 Кудрявцев Т.В., Сухарев А.В. Влияние характерологических особенностей личности на динамику профессионального самоопределения // Вопросы психологии. 2003. № 1. С. 86-93.
