CC BY
47
УДК 159.9:615.851:612.821
С. В. Маланов Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола
Психофизиологическая проблема и объяснение
феноменов клинической и психотерапевтической практики в контексте культурно-деятельностной психологии
Обсуждаются связи между психическими и физиологическими функциями, которые могут лежать в основе психогенных расстройств. Анализируются феномены, регистрируемые в клинической практике, которым дается объяснение с позиций системно-деятельностного культурно-исторического подхода к анализу психических явлений.
Ключевые слова: знаково-символические средства, психические функции и психофизиологические функциональные системы, конверсионные расстройства и психогенные заболевания, психологическая зависимость, состояние транса.
Объяснительный потенциал системно-деятельностного культурно-исторического подхода к анализу психических явлений достаточно широко используется в решении прикладных задач: в психологии развития, в возрастной психологии, в психологии учебной деятельности, нейропсихологии [10]. Вместе с тем на основе принципов этого подхода может быть объяснено множество фактов и феноменов, которые наблюдаются в клинической и психотерапевтической практике [14].
Каковы связи между психическими и нейрофизиологическими функциями?
В чем проявляется специфика психических функций?
В контексте системно-деятельностного культурно-исторического подхода к анализу психических явлений психические явления рассматривается как система функций, возникающих на основе формирования и совершенствования органов чувств в контексте эволюционного развития возможностей организмов ориентироваться во внешней среде на основе обнаружения и выделения биологически значимых факторов. Ориентировка во внешней среде приобретает биологическое значение только в том случае, если у организма имеется возможность активно перемещаться в окружающей среде (локомоции), а также организовывать все более эффективные взаимодействия с объектами окружающей среды (манипуляции). Исходные формы чувствительности начинают обеспечивать избирательность перемещений в среде по направлению к благоприятным условиям существования. По мере эволюции у животных организмов сенсорных систем и их функциональных возможностей формируются специфи-
ческие типы чувствительности к различным свойствам окружающего мира. Эволюция органов чувств с их функциональными возможностями, а также связанных с ними органов и тканей организма начинает обеспечивать ориентировку на основе выделения в окружающей среде различных объектов (восприятие), накопление и отбор способов и результатов взаимодействия с объектами (память), установление межпредметных отношений и связей (мышление). Все это совершенствуется у животных организмов в составе усложняющихся форм жизнедеятельности в меняющихся условиях окружающей среды [5; 9].
У любого животного организма собственно психическая (ориентировочно-исследовательская) активность актуализируется с первых активных взаимодействий с объектами окружающего мира. В процессах взаимодействия с окружающим миром у животных, способных к научению функции ориентировки совершенствуются на протяжении индивидуальной жизни. Исходно (первично) особенности процессов взаимодействия субъекта с объектом подчиняются свойствам объекта. Производно (вторично) особенности взаимодействий субъекта с объектом начинают подчиняться субъективному продукту деятель -ности — предметному (психическому) образу объекта и накапливаемому опыту возможных действий с объектом [6; 7; 13].
Какова возможная связь психического образа с физиологическими процессами и функциями?
В отечественной психологии существует известная «формула»: психика порождается во внешних взаимодействиях животного организма с предмет-
ным миром, а мозг выступает в качестве необходимого (но недостаточного) условия. После рождения в условиях полной сенсорной изоляции и неподвижности мозг животного организма сам по себе не построит образов и представлений. Развернуть ответ на этот вопрос позволяет известная «гипотеза уподобления», сформулированная в работах А. Н. Леонтьева, а также следствия, вытекающие из этой гипотезы [9].
В основе исходного построения психического (сенсорно-перцептивного) образа лежит механизм уподобления динамики процессов в воспринимающей системе свойствам объектов («уподобление состояний органов чувств» физическим свойствам отражаемого объекта). Далее, по мере развития перцептивных механизмов уподобляющиеся объекту движения и процессы в органах чувств свертываются, редуцируются и замещаются внутренними (интериоризированными) нервно-мышечными операциями и обеспечивающими их физиологическими процессами. Воспроизведение таких интериоризированных операций и процессов в отсутствие объектов образуют основу процессов представления [6].
Психический образ ситуации или объекта исходно строится во внешнем мире и «на внешнем объекте» на основе сенсорно-перцептивных ориентировочно-исследовательских операций и действий, затем включается в индивидуальный образ мира субъекта. И только потом, на основе овладения способами использования языка в речевых действиях с другими людьми, субъект рефлексивно выделяет его как содержание собственного образа мира. Эта позиция противопоставляется другой позиции, преобладающей, например, в когнитивной психологии: человек находит образ в собственной психике, а затем относит его к предметному миру [2; 10; 13].
В соответствии с логикой «гипотезы уподобления» можно полагать, что в любом взаимодействии субъекта с предметным миром психический образ (как результат ориентировочно-исследовательских операций и действий, выполняемых субъектом по отношению к объектам)
строится, фиксируется, актуализируется не только на основе «динамики уподобления органов чувств». В построении психического образа лежат также и системно-динамические преобразования и изменения множества физиологических процессов в организме, которые актуализируются в результате такого взаимодействия.
Из этого следует, что психический образ исходно строится, локализуется и фиксируется на всех тех физиологических функциях, которые изменяются в процессах взаимодействия животного организма с объектами. Нервная система и мозг при этом выполняют функции интеграции и дифференциации разных физиологических процессов и складывающихся на их основе функциональных систем (функциональных органов), обеспечивающих взаимодействия субъекта с внешним миром [1; 7].
Из такого расширенного толкования «гипотезы уподобления следует, что предметный образ ситуации или объекта строится и фиксируется на функциональной системе физиологических процессов в организме, которые исходно определяются мышечными движениями и движениями органов чувств, направленными на объект — предметно-практическими и сенсорно-перцептивными операциями и действиями. Такие операции и действия, в свою очередь, актуализируют множество физиологических процессов, как в органах чувств и в нервной системе, так и в различных органах и тканях организма, включая и сложнейшие комплексы вегетативных изменений. Системно-динамические изменения вегетативных функций и вносят в психический образ эмоционально-оценочную пристрастность.
Такая интерпретация процессов порождения психического образа снимает проблемы «предметности восприятия», «гомункулуса в мозге» и др., но актуализирует проблему распределенной локализации психических функций на различных физиологических функциональных системах (функциональных органах) организма, а не только в мозге. При этом отношения между психическими и физиологическими функциями «оборачиваются». Приходится отказываться от привычной логики стандартного учебника психологии: физические раздражители — проведение импульсов от рецепторов к центральной нервной системе — порождение психического образа «мозгом и в мозге». Востребованной становится альтернативная логика: ориентировочно-исследовательская активность организма в окружающем мире (психическая активность) — избирательное функциональное приспособление физиологических процессов в организме к организации ориентировки и построению разнообразных предметно-практических и (у человека) умственных действий — согласование и фиксирование в ЦНС приемов и способов динамического воспроизве-
дения таких физиологических процессов в форме функциональных систем на тканях и органах субъекта [1; 5; 6].
Таким образом, не мозг или ЦНС порождают психический образ. Психический образ строится (презентируется) как функционально-динамическая структура на различных тканях, органах и физиологических функциях организма, формирующаяся в результате взаимодействий субъекта, использующего органы чувств с объектами. У человека построение психического образа в отсутствие соответствующего объекта фиксируется и воспроизводится (репрезентируется) в форме субъективного представления на основе актуализации такой функционально-динамической структуры с помощью знаково-символических средств [8; 11; 12].
Поэтому по мере формирования и развития высших психических функций физиологические функции организма начинают переструктурироваться и изменять функциональную организацию не только на основе реальных взаимодействий с предметным миром, но и на основе использования знаково-символических средств, с помощью которых актуализируются физиологические функциональные системы, моделирующие возможные взаимодействия с возможными предметными ситуациями.
Все изложенное позволяет последовательно анализировать фундаментальные проблемы психологической практики.
Проблема психогенных (конверсионных) расстройств
Как фиксируется «чувственная ткань» в образе мира субъекта?
Чувственная ткань психических образов во взаимодействиях между людьми организуется во взаимодействиях с предметным миром и фиксируется с помощью языковых и других знаково-символических средств. При этом в образе мира субъекта стихийно выделяются и создаются две категориальных системы признаков: а) сенсорно-перцептивные категории, с помощью которых фиксируется «сенсорная чувственная ткань»; б) эмоционально-оценочные категории, с помощью которых фиксируется «эмоциональная чувственная ткань» [14; 15].
Чем менее социализированной и актуализируемой с помощью языковых средств в образе мира субъекта является сфера воспринимаемых и переживаемых явлений, тем в большей степени
в составе образа представлены эмоционально-оценочные составляющие, которые не противопоставляются сенсорно-перцептивным составляющим.
Отсутствие противопоставленности сенсорно-перцептивных и эмоциональных составляющих «чувственной ткани» наиболее ярко характеризует сферу телесных интроцептивных ощущений субъекта.
Каковы исходные (первичные) психологические механизмы осознания субъектом собственных интероцептивных (телесных) ощущений?
Осознание субъектом телесных ощущений происходит через соотнесение интероцептивных с экстероцептивными ощущениями на основе механизма семантического переноса значений. Метафорический перенос значений между сенсорными системами обеспечивает:
• Вербализацию (обозначение с помощью слов) интроцептивных ощущений и первичное осознание процессов, происходящих внутри тела.
• Возможность в коммуникативных взаимодействиях с другими людьми обсуждать содержание внутреннего телесного опыта на основе вербализации интроцептивных ощущений (например: боль «колющая», «острая», «тупая»; «жжет» и т. д.).
Означивание сенсорных интероцептивных качеств и способов их эмоционально-оценочного переживания выступает исходной основой для формирования специфических высших психических функций, обеспечивающих осознание телесного опыта в категориях модальности ин-тероцептивных ощущений и их локализации в телесном пространстве. Формируется исходная (первичная) семиотическая система, фиксирующая телесные ощущения» [14; 15].
В результате создаются условия для развития произвольной регуляции определенных телесных (органических) процессов. Вместе с тем элементы произвольной регуляции как вегетативных, так и ав-томатизированно регулирующихся соматических функций могут приводить к их нарушениям.
Каковы производные (вторичные) психологические механизмы осознания субъектом собственных интроцептивных (телесных) ощущений?
Выделенные субъектом и зафиксированные с помощью знаково-символических средств ин-
троцептивные сенсорные качества служат материалом для последующего вторичного означивания.
Вторичное означивание телесных ощущений связано с усвоением существующих в культуре представлений и знаний о здоровье и болезни, об их причинах, механизмах, симптомах, синдромах, методах лечения и т. д. Такие представления и знания: а) могут быть как научно обоснованными, так и псевдонаучными, мифологическими; б) начинают предметно соотноситься с собственными интероцептивными (телесными) ощущениями.
Ориентируясь на содержание научно обоснованных или мифологических представлений о норме и патологии, которые соотносятся с ощущениями собственного организма, субъект начинает осознавать, анализировать и интерпретировать собственные телесные ощущения. В результате регистрируемые субъектом интроцептивные ощущения: а) могут изменять субъективно фиксируемые и переживаемые качественные особенности; б) порождаться мифологическими представлениями.
Сенсорные интроцептивные ощущения, а также их эмоционально-оценочное переживание начинают подчиняться логике взглядов, представлений субъекта на собственное здоровье или болезнь. Телесные ощущения теряют свою непосредственную субъективную значимость и начинают рассматриваться в логике представлений и взглядов субъекта на болезнь или здоровье, норму или патологию. При этом одни и те же ощущения могут интерпретироваться и как признаки болезни, и как признаки нормы.
В результате сенсорные интроцептивные ощущения и их эмоционально-оценочное переживание изменяют свое субъективное значение и приобретают позитивный или отрицательный личностный смысл.
Что входит в состав внутренней картины болезни?
Внутренняя картина болезни включает: «чувственную ткань» (интероцептивные сенсорные данные), первичное и вторичное означивание, личностный смысл [9; 14; 15].
Болезненные ощущения субъекта могут формулироваться на основе разных языковых и терминологических средств, и на этой основе по-разному оцениваться, переживаться и интерпретироваться в терминологии нормы или патологии. Поэтому болезнь — это не только органиче-
ская патология — это еще и означивание реальной или возможной болезни в сознании субъекта (интеллектуальный уровень внутренней картины болезни).
Болезнь и объективные обстоятельства жизни субъекта, связанные с болезнью, могут, в свою очередь, приобретать разный личностный смысл, в зависимости от того, реализации каких мотива-ционных отношений субъекта способствует или препятствует болезнь, с учетом которой начинают выстраиваться отношения с другими людьми, а также и с самим собой.
Как возникают психогенные (конверсионные) расстройства и болезни?
В условиях нормального функционирования, автоматизированно регулируемые физиологические функции недоступны («прозрачны») для ощущений и восприятий субъекта и произвольно не регулируются.
В результате «ошибочного» вторичного означивания интероцептивных ощущений могут развиваться специфические функциональные (конверсионные) расстройства, которые характеризуются:
• Отсутствием у субъекта какой-либо объективной органической патологии.
• Наличием у субъекта: а) ощущений и переживаний соответствующих «знаемым» симптомам и синдромам определенных органических нарушений; б) неосознаваемого личностного смысла для субъекта.
Сущность таких нарушений может заключаться: а) в неосознаваемом отказе субъекта регулировать определенные телесные функции; б) в неосознаваемом использовании субъектом скрытого знаково-символического управления автоматизированными телесными функциями.
Формирование конверсионных расстройств и нарушений протекает по следующей схеме:
• Знакомство с содержанием симптомов и синдромов определенных телесных патологий во взаимодействиях с другими людьми (такое содержание может быть как истинным, так и ложным — мифологическим).
• Использование субъектом фиксированного с помощью знаково-символических средств содержания патологических симптомов и синдромов: а) по отношению к телесным ощущениям, про которые сообщают другие люди (реализуется внушение другим людям представлений о возможной патологии); б) по отношению к собственным телесным ощущениям.
На этой основе и формируются психологические механизмы конверсионных расстройств и психогенных заболеваний, которые заключаются в искажении, разрушении естественного автоматизированного управления физиологическими функциями организма на основе смещения контроля над их выполнением в направлении использования знаково-символических средств, с помощью которых актуализируются альтернативные способы организации и регуляции физиологических процессов [14; 15].
Специфическая особенность так формирующихся высших психических функций заключается в том, что они обеспечивают изменение автоматизированных механизмов организации физиологических функций.
Объяснение феноменов и фактов, регистрируемых в практике психотерапевтов
Подавляющая часть используемых в разных направлениях современной прикладной психологии методов организации взаимодействий с клиентами, а также достигаемых эффектов и результатов транслируется на основе принципа «делай как я и получишь результат» без серьезных объяснений и обоснований. Если же объяснения и обоснования используются, то зачастую они принимают либо мистический, либо суггестивный характер. Наиболее ярко этим характеризуются разнообразные направления психотерапевтических практик. Вместе с тем с теоретических позиций системно-деятельностного культурно-исторического подхода может быть дано объяснение множеству феноменов и фактов, регистрируемых в этой области прикладной психологии.
Например, объяснение может получить известный феномен возникающей психологической зависимости клиента от психотерапевта, который был отмечен еще З. Фрейдом и объяснялся им механизмами идентификации с родителями в раннем детстве и проекцией детских переживаний на психотерапевта.
Какие психологические механизмы могут лежать в основе формирующейся психической зависимости клиента от психотерапевта?
Этот феномен может получить альтернативное объяснение с позиций известной закономерности формирования новых высших психических функций: от разделенных с другими людьми действий, которые организуются с помощью
знаково-символических средств — к действиям самостоятельным, умственным.
Следует подчеркнуть, что в разных направлениях современной психотерапевтической практики используется широкий спектр знаково-символических средств: от предметов игрового и сюжетного моделирования до изображений и специализированных терминов. С помощью таких знаково-символических средств у клиентов актуализируются и организуются умственные операции и действия, направленные на актуализацию и преобразование собственных представлений о самом себе [3; 4; 5].
В процессе взаимодействия с клиентом психотерапевт подбирает и начинает использовать (преднамеренно или стихийно) невербальные и вербальные средства, которые позволяют обозначить и зафиксировать индивидуальные психологические проблемы и трудности клиента.
На этой основе появляется возможность организовать преднамеренные и осознаваемые разделенные между психотерапевтом и клиентом взаимодействия вокруг индивидуальных проблем клиента, опосредствованные соответствующими языковыми и другими (изображения, предметы и т. д.) знаково-символическими средствами. Использование таких знаково-символических средств обеспечивает психотерапевту условия для предварительного анализа, ориентировки и совместного «планирования» способов разрешения индивидуальных психических проблем в диалоге с клиентом. Клиент оказывается в ситуации разделенных с другим человеком (с психотерапевтом) взаимодействий, которые основаны на взаимной организации умственных действий. Психотерапевт выступает тем, кто прямо или косвенно с помощью знаково-символических средств организует умственные операции и действия у клиента, на основе которых избирательно актуализируются и преобразуются представления субъекта о самом себе, о своем организме, о собственных проблемах. Клиент выступает в качестве того, кто такие действия исполняет. При этом действия, реализуемые преимущественно в умственной форме по отношению к представлениям о себе, могут опираться и на предметно-символический материал, разные типы которого широко используются, например, при организации психологических групповых тренингов.
Для того чтобы на аналогичные способы анализа, ориентировки и разрешения собственных психических проблем клиент мог опираться в последующем самостоятельно, он должен их
интериоризировать. Для этого требуется овладеть способами самостоятельного использования языковых и других знаково-символических средств, обеспечивающих умственную организацию своего поведения и психических процессов в соответствующих проблемных ситуациях. До тех пор пока этого не произошло, у клиента сохраняется большая или меньшая психологическая зависимость от психотерапевта, поскольку: а) в разделенных взаимодействиях с психотерапевтом проблема разрешается; б) при отсутствии психотерапевта клиент не может самостоятельно организовать собственные умственные действия и представления, а значит, и справиться со своими проблемами.
Какие психологические механизмы могут лежать в основе состояния транса?
Еще один феномен — возникновение у клиента состояния «транса» во время психотерапевтических или тренинговых взаимодействий, которое, по нашему мнению, также не находит убедительного объяснения в литературе, отражающей различные направления психотерапевтической теории и практики.
Как становится возможной почти полная утрата самоконтроля клиентом и его подчинение речевым указаниям психотерапевта ?
Состояния транса возникают в разделенных между психотерапевтом и клиентом взаимодействиях: действия организуются психотерапевтом с помощью речевых указаний, а выполняются клиентом. Речевые воздействия психотерапевта направляются на организацию у клиента определенных умственных действий, обеспечивающих актуализацию представлений и возможные направления их преобразования. Клиент оказывается в роли пассивного исполнителя умственных, а в состоянии транса — и предметно-практических или имитационных действий, которые задаются извне психотерапевтом с помощью речевых указаний.
Так, психотерапевт может с опорой на речевые инструкции «овладеть» контролем над тонусом мускулатуры у клиента (психотехнические упражнения на расслабление мышц), овладеть контролем над представлениями и текущими эмоциональными переживаниями различной модальности («...представьте, что Вы ощущаете... и чувствуете.»). Далее устанавливается контроль над процессами памяти и мышления («.и Вам припоминается. и Вы думаете, что.») и т. д.
В зависимости от качественных особенностей и направленности речевых инструкций психотерапевта, а также от степени сформированности механизмов рефлексивного контроля над собственным поведением и содержанием извне организуемых умственных действий, клиент может оказываться в более или менее глубоком состоянии транса. Это состояние заключается в частичной потере контроля (или частичном отказе от самостоятельного контроля) над актуализацией собственных умственных (а в некоторых ситуациях и двигательно-исполнительных) действий и подчинении их текущим речевым указаниям со стороны психотерапевта.
Следует отметить, что ослабленные (недостаточно развитые) механизмы произвольной рефлексивной регуляции и наличие психологических проблем, которые субъект не способен решить самостоятельно, — это коррелирующие между собой характеристики личности. Поэтому состояние транса легче вызывается у людей, которые имеют психологические проблемы в силу ослабленных или недостаточно сформированных психологических механизмов произвольного рефлексивного самоконтроля. Такие лица и вынуждены чаще обращаться за психологической помощью к психотерапевтам.
Можно предположить, что аналогичные закономерности могут лежать в основе актуализации гипнотических состояний. При использовании гипнотических техник клиент с помощью речевых указаний вводится в гипнотическое состояние из просоночных состояний, а при использовании психотерапевтических техник с помощью речевых указаний клиент вводится в состояние транса из организуемых психотерапевтом взаимодействий с предметно моделируемыми, имитационно воспроизводимыми или представляемыми ситуациями.
-ЧЭ—-
1. Анохин П. К. Философские аспекты теории функциональных систем. М.: Наука, 1978.
2. Величковский Б. В. Когнитивная наука: Основы психологии познания: в 2 т. М.: Смысл: Издательский центр «Академия», 2006.
3. Выготский Л. С. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 2. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1982.
4. Выготский Л. С. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 3. Проблемы развития психики. М.: Педагогика, 1983.
5. Гальперин П. Я. Психология как объективная наука. М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1998.
6. Зинченко В. П. Образ и деятельность. М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1997.
7. Зинченко В. П., Моргунов Е. Б. Человек развивающийся. М., 1994.
8. Леонтьев А. А. Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии. М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2001.
9. Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения: в 2 т. М.: Педагогика, 1983.
10. Леонтьев А. Н. Лекции по общей психологии. М.: Смысл, 2000.
11. Лурия А. Р. Язык и сознание. М.: Издательство МГУ, 1979.
12. Салмина Н. Г. Знак и символ в обучении. М.: Издательство МГУ, 1988.
13. Смирнов С. Д. Психология образа: проблема активности психического отражения. М.: Издательство МГУ, 1985.
14. Тхостов А. Ш. Психология телесности. М.: Смысл, 2002. 287 с.
15. Тхостов А. Ш., Сурнов К. Г. Культура и патология: побочные эффекты социализации // Психологическая теория деятельности: вчера, сегодня, завтра / под ред. А. А. Леонтьева. М.: Смысл, 2006. С. 187-204.
1. Anokhin P. K. Filosofskie aspekty teorii funktsionalnykh sistem. M.: Nauka, 1978.
2. Vetichkovskiy B. V. Kognitivnaya nauka: Osnovy psikho-logii poznaniya: v 2 t. M.: Smysl: Izdatelskiy tsentr «Akade-miya», 2006.
3. Vygotskiy L. S. Sobranie sochineniy. V 6 t. T. 2. Problemy obshchey psikhologii. M.: Pedagogika, 1982.
4. Vygotskiy L. S. Sobranie sochineniy. V 6 t. T. 3. Problemy razvitiya psikhiki. M.: Pedagogika, 1983.
5. Galperin P. Ya. Psikhologiya kak obektivnaya nauka. M.: Moskovskiy psikhologo-sotsialnyy institut; Voronezh: NPO «MODEK», 1998.
6. Zinchenko V. P. Obraz i deyatelnost. M.: Moskovskiy psikhologo-sotsialnyy institut; Voronezh: NPO «MODEK», 1997.
7. Zinchenko V. P., Morgunov E. B. Chelovek razvivayush-chiysya. M., 1994.
8. Leontyev A. A. Yazyk i rechevaya deyatelnost v obshchey i pedagogicheskoy psikhologii. M.: Moskovskiy psikhologo-sotsialnyy institut; Voronezh: NPO «MODEK», 2001.
9. Leontyev A. N. Izbrannye psikhologicheskie proizvede-niya: v 2 t. M.: Pedagogika, 1983.
10. Leontyev A. N. Lektsii po obshchey psikhologii. M.: Smysl, 2000.
11. Luriya A. R. Yazyk i soznanie. M.: Izdatelstvo MGU, 1979.
12. Salmina N. G. Znak i simvol v obuchenii. M.: Izdatelstvo MGU, 1988.
13. Smirnov S. D. Psikhologiya obraza: problema aktivnosti psikhicheskogo otrazheniya. M.: Izdatelstvo MGU, 1985.
14. Tkhostov A. Sh. Psikhologiya telesnosti. M.: Smysl, 2002. 287 s.
15. Tkhostov A. Sh., Surnov K. G. Kultura i patologiya: pobochnye effekty sotsializatsii // Psikhologicheskaya teoriya deyatelnosti: vchera, segodnya, zavtra / pod red. A. A. Leonteva. M.: Smysl, 2006. S. 187-204.
Sergey V. Malanov Mari State University, Yoshkar-Ola
A Psycho-physiological Problem and Explanation of Phenomena of Clinical Psycho-tTherapeutic Practice in the Context of Cultural-activity Psychology
The article discusses the links between psychic and physiological functions, which may cause psychogenic disorders. It analyses phenomena being registered in clinical practice, which can be explained from the viewpoint of system-activity, cultural-historical approach towards psychic phenomena.
Key words: sign-oriented symbolic devices, psychic functions and psycho-physiological functional systems, conversion and psychogenic disorders, psychological dependence, trance.
