CC BY
408
актуальной и востребованной задачей. К тому же в Российской Федерации уже действует ряд федеральных законов и масса законов субъектов РФ, которые образуют особый институт российского права — институт правовых норм, гарантирующих сохранение и развитие коренных малочисленных народов России
В целом, на сегодняшний день, можно констатировать, что в России сложилось довольно обширное по количеству актов законодательство в области регулирования и защиты прав коренных малочисленных народов. Федеральное законодательство и законодательство субъектов Российской Федерации, где проживают коренные малочисленные народы, направлено на обеспечение сохранения языка, культуры и традиционного образа жизни представителей этих народов, предоставляют определенные гарантии соблюдения их прав и интересов. При этом в законодательстве имеется определенный потенциал для обеспечения прав коренных малочисленных народов в соответствии с международными нормами и принципами, действующими в данной сфере. Однако многое еще предстоит сделать в будущем, и, главное, привести российское законодательство в соответствие с международными стандартами.
О.В. Мамонтова *
ПРЯМОЕ ДЕЙСТВИЕ КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Ключевые слова: прямое действие Конституции Российской Федерации, случаи непосредственного прямого действия Конституции Российской Федерации.
The article is devoted to analysis of matters related to a direct operation of the Constitution of the Russian Federation.
In particular, the historical aspect of the direct operation of the Constitution is covered, which is urgent because the Constitution of the Russian Federation 1993 unlike Constitutions ofRSFSR for thefirst time has established a provision of the direct operation (art. 15).
1 См.: Харючи А. С. Права коренных малочисленных народов Севера: реализация международно-правовых стандартов в Российской Федерации // Права коренных народов Севера: реализация международно-правовых стандартов в Российской Федерации: сборник научных статей / под ред. акад. РАО Г.А. Бордовского, проф. С.А. Гончарова. СПб.: Издательство РГПУ им. А.И. Герцена, 2005. С. 89.
* Аспирантка Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафи-на. [[email protected]]
The article provides the whole range of the points of view on considering matter which are available in the legal literature, concerning concept of direct operation of the Constitution of the Russian Federation. It is necessary to pay attention that this problem in a legal science is not debatable, therefore the presented points of view are similar by sense.
Besides, cases of the direct operation of the Constitution of the Russian Federation are considered.
For example it is noticed that the Constitution of the Russian Federation directly regulates the relations between federal public authorities and public authorities of the subjects of the Russian Federation.
Direct operation of the Constitution is also shown in cases ofpublic relations that are regulated by norms of the branch legislation, and also for the purpose of completion of blanks in the legislation.
The debatable question of the direct operation of the Constitution of the Russian Federation in a case of contradiction between the Constitution of the Russian Federation and the other legal act is examined.
В соответствии с ч. 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации она имеет прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации.
В отличие от советских Конституций действующая Конституция Российской Федерации впервые закрепила положение о том, что она является законом прямого действия.
Что касается конституций советского периода, то вопрос об их прямом применении неоднозначен. Так, в разделе XI «Действие Конституции РСФСР и порядок ее изменения» Конституции РСФСР 1978 г. устанавливалось только, что все законы и иные акты государственных органов РСФСР издаются на основе и в соответствии с Конституцией РСФСР (ст. 184). При этом о прямом действии этого акта не упоминалось.
Неудивительно, что подобный подход приводил к тому, что правоприменителями Конституция рассматривалась скорее не как действующее право, а как декларация и напрямую практически не применялась. В то же время даже в советский период некоторые ученые находили подобное положение вещей неправильным и предлагали судам «непосредственно обращаться к нормам советской Конституции»1.
Следует также отметить, что впервые в истории правило о прямом действии норм Конституции было закреплено в Основном законе Федератив-
1 См.: Туманов Д. К вопросу о применении Конституции Российской Федерации в случае пробелов в праве, а также роли Конституционного Суда Российской Федерации в выявлении таких пробелов // Арбитражный и гражданский процесс. 2009. № 6. СПС «КонсультантПлюс».
ной Республики Германия 1949 г. Часть 3 ст. 1 этого акта определяет, что нижеперечисленные «основные права обязательны для законодательной, исполнительной и судебной власти как непосредственно действующее право». Очевидно, что формулировка германского Основного закона предопределила не просто его действительность, но и обязательность его реализации всеми без исключения субъектами власти. В настоящее время аналогичное правило содержится в конституциях многих европейских государств1.
Определяя смысл прямого действия конституционных норм, Б.С. Эб-зеев утверждал, что любая конституционная норма независимо от занимаемого ею места в Конституции, выполняемых функций и преследуемых целей является действующей правовой нормой, а сама Конституция — такой частью законодательства, которая оказывает прямое регулирующее воздействие на общественные отношения, ограничивает государство и его органы правом, закрепляет права и свободы человека и гражданина в качестве субъективных прав, возлагающих на государство вполне определенные обязанности и подлежащих судебной защите2.
Один из разработчиков Конституции Российской Федерации 1993 г. Л.Б. Волков отметил, что одним из важных положений, которые вошли в самые первые разработки Конституции и остались до конца, было положение, что Конституция есть закон прямого действия, означающий, что любой суд, любой гражданин имеет право непосредственно апеллировать к Конституции3.
Схожей точки зрения по поводу сущности прямого действия Конституции придерживается С.А. Осипян, утверждая, что Конституция как нормативный правовой акт имеет прямое действие и в этом качестве может быть непосредственным основанием для возникновения различных общественных отношений во многих сферах жизнедеятельности общества, прав и свобод граждан. А это означает, что суды в своей правоприменительной практике должны не только толковать применяемые законы в соответствии с положениями Конституции, но и непосредственно применять нормы Конституции во всех тех случаях, когда они могут быть применены непосредственно или когда закон противоречит Конституции4.
1 См.: Туманов Д. К вопросу о применении Конституции Российской Федерации в случае пробелов в праве, а также роли Конституционного Суда Российской Федерации в выявлении таких пробелов //Арбитражный и гражданский процесс. 2009. № 6. СПС «КонсультантПлюс».
2 Эбзеев Б. С. Прямое действие Конституции РФ (некоторые методологические аспекты) // Правоведение. 1996. № 1. С. 8.
3 Стенограмма встречи с участниками конституционного процесса 1990—1993 гг. //Государственная власть и местное самоуправление. 2009. № 1. СПС «КонсультантПлюс».
4 Осипян С.А. Политико-правовой аспект теории российского конституционализма // Российская юстиция. 2008. № 8. С. 3.
О.Е. Кутафин прямое действие Конституции определял несколько шире, выделяя две формы прямого действия конституционных норм: непосредственное и опосредованное. Непосредственным является такое действие конституционных норм, которое осуществляется только конституционными средствами, а также совместными с другими правовыми нормами, которые обычно определяют процедуру реализации конституционных норм. Опосредованным считается такое действие конституционных норм, которое осуществляется после предварительной их конкретизации в иных законодательных актах. Такая конструкция обеспечивается нормами административного, гражданского, трудового и других отраслей права Российской Федерации 1.
В рамках данной статьи рассмотрим более подробно непосредственную форму прямого действия Конституции Российской Федерации.
Можно выделить следующие основные случаи непосредственного прямого действия Конституции Российской Федерации:
Во-первых, Конституция Российской Федерации осуществляет подробное регулирование отношений, складывающихся с участием федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации. Нормы Конституции уточняются федеральными конституционными законами и федеральными законами, однако конкретизирующий характер этих актов не ставит под сомнение прямое распространение действия конституционных норм на соответствующие отношения 2. Например, если Конституция говорит о том, что Федеральное Собрание Российской Федерации состоит из двух палат — Совета Федерации и Государственной Думы, то это и есть прямое регулирование, причем никем не оспариваемое и применяемое практикой3.
Во-вторых, прямое действие Конституции проявляется и в случае, если общественные отношения регулируются нормами отраслевого законодательства.
Так, суды для обоснования своего решения ссылаются не только на нормы отраслевого законодательства, но и на нормы Конституции Российской Федерации для усиления своей позиции. В таком случае, если решение будет обжаловаться, действие нормы примененного судом акта не может быть устранено действием нормы другого акта, который выше по юридической силе, чем акт, примененный судом, но обладает меньшей юридической силой, чем Конституция.
1 Кутафин О.Е. Источники конституционного права Российской Федерации. М., 2002. С. 47.
2 Толстых В.Л. Прямое действие Конституции // Конституционное и муниципальное право. 2002. № 4. СПС «КонсультантПлюс».
3 Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. М., 2000. СПС «Гарант».
Например, Определением Верховного Суда Российской Федерации от 15 октября 2008 г. № 32-Впр08-14 Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации удовлетворила заявление Саратовского межрайонного природоохранного прокурора, отменив решение Пугачевского городского суда Саратовской области от 19 июля 2007 г., определение судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда от 17 октября 2007 г., обязав при этом администрацию Заволжского муниципального образования Пугачевского муниципального района Саратовской области организовать на своей территории сбор и вывоз твердых бытовых отходов в соответствии с санитарно-эпидемиологическими требованиями и администрацию Пугачевского муниципального района Саратовской области организовать утилизацию и переработку бытовых отходов, вывозимых с территории Надеждинского муниципального образования в связи с тем, что право граждан на благоприятную окружающую среду установлено ст. 42 Конституции Российской Федерации и ст. 11 Федерального закона от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды 1.
В-третьих, прямое действие Конституции применяется с целью восполнения пробелов в праве. В случае если отраслевые нормативные правовые акты не содержат норм, направленных на регулирование определенных правоотношений, пробел будет восполняться Конституцией.
В качестве примера можно привести применение судами на протяжении многих лет ч. 3 ст. 59 Конституции Российской Федерации, устанавливающей право гражданина на замену военной службы альтернативной гражданской службой, пока не был принят соответствующий закон. Рассматривая подобные дела, суды руководствовались непосредственно указанной нормой Конституции, защищая право на альтернативную гражданскую службу.
Другой пример: нормативные акты, регулирующие процессуальные правила рассмотрения судами подведомственных им дел, принятые до вступления в силу Конституции Российской Федерации 1993 г., объективно изобиловали пробелами в части установления процедур, посредством которых должны разрешаться дела, ранее судам не подведомственные. Суды Российской Федерации, восполняя данные пробелы, прибегали к прямому применению положений ст. 46 Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому судебную защиту его прав и свобод.
По инициативе судов был произведен отказ от применения норм, предписывающих обязательность процедур досудебного разрешения споров, вытекающих из административных, трудовых и иных правоотношений.
1 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 15 октября 2008 г. № 32-Впр08-14. Официально опубликовано не было // СПС «КонсультантПлюс».
Проблема состояла в том, что вначале заинтересованное лицо было обязано обратиться в вышестоящий либо специально созданный внесудебный орган и только после отказа в удовлетворении его требования было вправе обжаловать принятое решение в суде. Однако такой порядок ограничивал конституционное право на судебную защиту условиями, не содержащимися в ст. 46 Конституции Российской Федерации. Из этого следовало право (и обязанность) суда принять к рассмотрению жалобу на решения и действия (бездействие) органов власти и должностных лиц, любой иной правовой спор независимо от соблюдения досудебного порядка разрешения 1.
В-четвертых, прямое действие Конституции применяется в случае обнаружения противоречия между Конституцией и иным нормативным правовым актом.
Так, пунктом 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»2 установлено, что согласно ч. 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. В соответствии с этим конституционным положением судам при рассмотрении дел следует оценивать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию Российской Федерации в качестве акта прямого действия, в том числе в случае, когда суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в силу Конституции Российской Федерации, находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции.
Однако вопрос о возможности судов непосредственно применять Конституцию Российской Федерации в случае выявления противоречия федеральных законов положениям Конституции является спорным.
Например, С.А. Авакьян утверждает, что в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» судам дана такая свобода действий, которая вместо обеспечения авторитета Конституции может привести к прямо противоположным результатам. Одно дело, когда конституционная норма действует непосредственно и является четкой по содержанию. И совсем другое, когда в ней отражено правило общеустановочного характера, кото-
1 Анишина В.И. Прямое применение Конституции РФ как критерий самостоятельности судебной власти // Российский судья. 2006. № 9. СПС «КонсультантПлюс».
2 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. № 1. С. 3.
рое требуется детализировать в акте текущего законодательства. При применении акта можно так его истолковать, что он будет выглядеть как противоречащий Конституции, решить дело на основе самой Конституции, но при этом произвольное толкование суда как раз и приведет к ограничению прав и свобод граждан 1.
Однако полагаем, что такое утверждение противоречит принципу прямого действия Конституции, закрепленному самой Конституцией (ч. 1 ст. 15), а также положениям Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»2, согласно которым единство судебной системы Российской Федерации обеспечивается, в том числе путем применения всеми судами Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, а также конституций (уставов) и других законов субъектов Российской Федерации (абз. 4 ст. 3); суды осуществляют судебную власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь только Конституции Российской Федерации и закону (ч. 1 ст. 5); суд, установив при рассмотрении дела о несоответствии акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, принимает решения в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу (ч. 3 ст. 5).
В.В. Ершов в своих статьях 3 достаточно подробно аргументирует возможность судьи применять Конституцию, утверждая при этом, что прямое применение Конституции РФ — частный случай «саморегуляции», преодоления коллизий правовых норм. По общему правилу преодоления иерархических коллизий, приоритет имеет норма, имеющая более высокую юридическую силу. Думаю, у нас нет убедительных теоретических оснований для оспаривания вывода о том, что Конституция РФ, имеющая верховенство над другими нормативными правовыми актами, должна применяться правоприменителями непосредственно (прямо) в процессе правоприменения4.
1 Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. М., 2000. СПС «Гарант».
2 Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 1. Ст. 1.
3 См.: Ершов В.В. Прямое применение Конституции РФ. От решения Пленума Верховного Суда РФ до постановления Конституционного Суда РФ // Российская юстиция. 1998. № 9, 10; Он же. Теоретические и практические проблемы прямого применения Конституции Российской Федерации // Российское правосудие. 2007. № 7.
4 Он же. Прямое применение Конституции РФ. От решения Пленума Верховного Суда РФ до постановления Конституционного Суда РФ // Российская юстиция. 1998. № 10. С. 3.
При этом необходимость такой аргументации была вызвана тем, что В.В. Ершов не согласен с некоторыми положениями Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 г. № 19-П «По делу о толковании отдельных положений ст. 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации»1 (далее — Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 г. № 19-П).
В частности, с положением о том, что предусмотренное ст. 125 (ч. 4) Конституции Российской Федерации обращение иных судов в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, если суд приходит к выводу о несоответствии закона Конституции Российской Федерации, не может рассматриваться только как его право, — суд обязан обратиться с таким запросом, чтобы не соответствующий Конституции Российской Федерации акт был лишен юридической силы (ч. 6 ст. 125) в конституционно установленном порядке, что исключило бы его дальнейшее применение2.
То есть исходя из указанного положения В.В. Ершовым был сделан вывод, что своим постановлением Конституционный Суд Российской Федерации лишает судей права самим непосредственно применять Конституцию Российской Федерации и обязывает их обращаться с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации.
Согласиться с таким выводом не можем по следующим причинам.
Во-первых, в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 г. № 19-П предусмотрено, что поводом к рассмотрению дела явились запрос Законодательного Собрания Республики Карелия о толковании ст. 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации и запрос Государственного Совета Республики Коми о толковании п. «б» ч. 2 ст. 125 Конституции Российской Федерации.
В запросе Законодательного Собрания Республики Карелия указывается, что в результате неопределенности в понимании компетенции судов, установленной ст. 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации, в правоприменительной практике имеют место случаи признания неконституционными нормативных актов, перечисленных в п. «а» и «б» ч. 2 и в ч. 4 ст. 125, иными, помимо Конституционного Суда Российской Федерации, судами. По мнению же заявителя, проверка конституционности этих актов относится к исключительной компетенции Конституционного Суда Российской Федерации. Аналогичная позиция изложена в запросе Г осударственного Совета Республики Коми.
1 Собрание законодательства Российской Федерации. № 25. 1998. Ст. 3004.
2 Ершов В.В. Теоретические и практические проблемы прямого применения Конституции Российской Федерации // Российское правосудие. 2007. № 7. С. 21.
В связи с этим надлежало выявить, вытекает ли из подлежащих толкованию положений полномочие судов общей юрисдикции и арбитражных судов проверять конституционность указанных нормативных актов и признавать их недействующими, т.е. утрачивающими юридическую силу.
Другими словами, Конституционный Суд Российской Федерации ставил перед собой цель выявить возможность судов признавать акты, несоответствующие Конституции Российской Федерации, недействующими, а не лишать права судей непосредственно применять нормы Конституции Российской Федерации.
Во-вторых, пунктом 2 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 г. № 19-П установлено, что основополагающее значение для настоящего толкования имеют положения Конституции Российской Федерации, провозглашающие высшую юридическую силу конституционных норм, непосредственное действие Конституции Российской Федерации (ст. 15), в том числе в области прав и свобод, обеспечиваемых правосудием (ст. 18), в котором реализуется их судебная защита (ст. 46). Из указанных конституционных норм вытекает, что требование о непосредственном применении Конституции Российской Федерации обращено ко всем судам, которые в соответствии с ее главой 7 независимо осуществляют судебную власть в пределах своей компетенции и в формах судопроизводства, установленных данной главой.
Кроме того, в соответствии с абз. 5 п. 5 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 г. № 19-П обязанность судов в случаях, если они приходят к выводу о неконституционности закона, для официального подтверждения его неконституционности обращаться в Конституционный Суд Российской Федерации не ограничивает непосредственное применение ими Конституции Российской Федерации, которое призвано обеспечивать реализацию конституционных норм прежде всего при отсутствии их законодательной конкретизации. Если же закон, который должен был быть применен в конкретном деле, по мнению суда, не соответствует Конституции Российской Федерации и тем самым препятствует реализации ее положений, то для обеспечения непосредственного действия Конституции Российской Федерации во всех случаях, в том числе и когда дело разрешено судом на основании конкретной конституционной нормы, требуется лишение такого закона юридической силы в предусмотренном ст. 125 Конституции Российской Федерации порядке конституционного судопроизводства.
В.В. Ершов не согласен также с выводом Конституционного Суда Российской Федерации, сделанным им в резолютивной части рассматриваемого постановления, процитировав только первое предложение соответству-
ющего пункта Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 г. № 19-П: «Суд общей юрисдикции или арбитражный суд, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации федерального закона или закона субъекта Российской Федерации, не вправе применить его в конкретном деле и обязан обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности этого закона»1.
Однако из указанного предложения вытекает, что суд не вправе применить именно федеральный закон или закон субъекта Российской Федерации, если придет к выводу о его несоответствии Конституции Российской Федерации. Но здесь не предусмотрено, что суд не вправе применить Конституцию Российской Федерации.
Кроме того, необходимо обратить внимание и на второе предложение указанного пункта: «Обязанность обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с таким запросом, по смыслу ч. 2 и 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее ст. 2, 15, 18, 19, 47, 118 и 120, существует независимо от того, было ли разрешено дело, рассматриваемое судом, отказавшимся от применения неконституционного, по его мнению, закона на основе непосредственно действующих норм Конституции Российской Федерации»2.
Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что предусмотренное ст. 125 Конституции Российской Федерации полномочие по разрешению дел о соответствии Конституции Российской Федерации нормативных правовых актов федеральных законов, указанных в названной статье, относится к компетенции только Конституционного Суда Российской Федерации. По смыслу ст. 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации, суды общей юрисдикции и арбитражные суды не могут признавать названные в ее ст. 125 (п. «а» и «б» ч. 2 и ч. 4) акты не соответствующими Конституции Российской Федерации и потому утрачивающими юридическую силу.
Следует также отметить, что некоторые судьи Конституционного Суда Российской Федерации, рассматривающие дело о толковании отдельных положений ст. 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации, результатом которого и стало Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 г. № 19-П, ранее еще до рассмотрения указанного дела в своих публикациях также высказывались за право судей непосредственно применять нормы Конституции Российской Федерации.
1 Ершов В.В. Теоретические и практические проблемы прямого применения Конституции Российской Федерации // Российское правосудие. 2007. № 7. С. 22.
2 Собрание законодательства Российской Федерации. № 25. 1998. Ст. 3004.
Так, например, Б.С. Эбзеев полагает, что суд общей юрисдикции или арбитражный суд могут «отложить в сторону закон, противоречащий, по их мнению, Конституции, и вынести решение, основываясь непосредственно на конституционной норме. Однако в этом случае, видимо, речь должна идти уже не о праве, а об обязанности обратиться в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности данного закона. Такой ответ на поставленный выше вопрос более соответствует логике ч. 1 ст. 15, ст. 18 и ч. 4 ст. 125 Конституции, рассматривающих некоторые аспекты применения ее норм»1.
Т.Г. Морщакова утверждала: «Мы даже настаиваем на том, что нельзя к нам идти, только почувствовав какое-то неясное сомнение в содержании закона, его конституционности. Конституционный Суд уважительно относится ко всем судам. Раз это органы, которые наделены правом непосредственно применять Конституцию, значит, они должны уяснить смысл закона; есть сомнение — продолжайте процесс толкования акта, выявления его смысла, чтобы в конце концов для самих себя решить: каких мотивов больше, в пользу закона или против закона. И только когда суд пришел к выводу, что “против” закона мотивов больше, тогда он не может его применить»2.
Г.А. Гаджиев также отмечал «Если суд общей юрисдикции, применяя федеральный закон, столкнется с явным противоречием Конституции РФ, то, руководствуясь ч. 1 ст. 15 и ч. 2 ст. 16 Конституции, он может прибегнуть в этой исключительной ситуации, имея в виду необходимость оперативного разрешения дела, к правилу о прямом действии конституционных норм»3.
Таким образом, в своих решениях суды общей юрисдикции и арбитражные суды не могут признавать нормативные правовые акты, указанные в ст. 125 Конституции Российской Федерации, несоответствующими Конституции Российской Федерации и вследствие этого утрачивающими юридическую силу, но при этом вправе разрешить дело, ссылаясь на нормы Конституции Российской Федерации. Однако для того, чтобы нормативный правовой акт, противоречащий Конституции Российской Федерации, не применялся другими правоприменителями, необходимо, чтобы компетентный судебный орган официально признал его несоответствующим Конституции Российской Федерации и потому утрачивающим юридическую силу.
1 Эбзеев Б. С. Прямое действие Конституции РФ (некоторые методологические аспекты) // Правоведение. 1996. № 1. С. 11.
2 Морщакова Т.Г. Судам нет смысла посягать на чужую область // Юридический мир. 1997. № 11. С. 21.
3 Непосредственное применение судами конституционных норм // Российская юстиция. 1995. № 12. С. 26.
