CC BY
3Процессы формирования вторичной номинации в табуированной речи (на материале якутского языка)
Павлова Ирина Петровна,
кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой общего языкознания и риторики филологического факультета Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова E-mail: [email protected]
Статья посвящена проблеме теории номинации, связанной с языковым запретом и эвфемизацией на материале якутского языка. В традиционной культуре якутского народа явление табу приводило к созданию заменных слов в системе языка, которые являются вторичными номинациями. Изучая механизмы их появления, можно заниматься исследованием взаимодействия мышления человека, его языка и окружающей действительности. Целью нашего исследования явились средства образования эвфемизмов путем образования производных слов и составных наименований. Номинативная производность обычно выражается в мотивированности вторичных номинаций, в наличии у них «внутренней формы». В производных словах и составных сочетаниях используются единицы не просто мотивированные, но расчлененные по строению, то есть показывающие, по какому принципу создана номинация. При этом характер номинативной ценности новых лексических значений связан со значением опорного наименования. При этом мы должны различать синтетическое словообразование от аналитического, то есть от образования составных наименований. Несколько словные номинативные комплексы также направлены опосредованно, косвенно на внеязыковые объекты. Как акты номинации, производные и составные образования играют важную роль в познавательной деятельности человека.
Ключевые слова: вторичная номинация, табуированная речь, эвфемизм, производное слово, составное наименование, номинативный комплекс.
Результаты вторичной номинации воспринимаются как производные по морфологическому составу, или по смыслу. Способы вторичной номинации различаются в зависимости от языковых средств, используемых при создании новых имен, также от характера соотношения «имя - реальность».
Табуированная речь, тесно связанная с мировоззренческими представлениями народа, и эвфемизмы - все это является благодатным материалом для изучения процессов вторичных номинаций. Вопрос о табуировании и эвфемизации охватывает широкий круг проблем, актуальных для современного языкознания. На наш взгляд, принципиальное значение имеют две взаимосвязанные проблемы: проблема табу и эвфемизмов и проблема номинации. Необходимость и способность именовать предметы и явления окружающего мира сопровождает человека на протяжении всей истории его существования. Номинация -это исключительно сложное явление. Языковая теория выделяет так называемые «первичные» и «вторичные» номинации. Причем «номинативный инвентарь языка пополняется в основном за счет вторичной номинации, т.е. использования в акте номинации фонетического облика уже существующей единицы в качестве имени для нового обозначаемого» [4, с. 336].
Номинативная производность обычно выражается в мотивированности вторичных номинаций, в наличии у них «внутренней формы» (живой или осознаваемой носителями языка как таковой в данный период развития языка), выступающей как посредник между новым смыслом и его отнесенностью к действительности.
Одной из форм организации вторичных номинаций в формальном плане является следующий способ образования эвфемизмов. В табуирован-ной речи номинации могут быть выражены производным словом или сочетанием слов. Например, производные наименования: харалаа «чернить» вм. ыныырдаа «оседлать» [8, с. 3337] - в данном случае слово харалаа - производное от хара «черный», которое в свою очередь является эвфемизмом, употребляемым вм. ыгыыр «седло» [8, с. 3332]. Кроме того, номинации табуированной речи могут выражаться целым сочетанием слов: ойуур тойоно «властелин леса» вм. эЬэ «медведь» [8, с. 2344; 2, с. 259] и другие.
В рассматриваемых случаях проявляется тенденция к расчлененности, свойственная речевым системам разговорного характера. В производных словах и составных сочетаниях используют-
сз о со "О
1=1 А
—I
О
СЗ т; о m
О от
З
ы о со
о с
и
со
ся единицы не просто мотивированные, но расчлененные по строению, то есть показывающие, по какому принципу создана номинация. При этом характер номинативной ценности новых лексических значений связан со значением опорного наименования. Непрямое отображение действительности здесь как бы преломляется под воздействием содержательной стороны опорного слова. Потому и выделяются косвенные номинации в особый тип наименования, что при их создании «подключается комбинаторно - синтезирующая деятельность сознания и соответствующая языковая техника» [9, с. 130].
Производных наименований в эвфемистическом словаре около 20. Нами рассматриваются вторичные номинации производного характера, имевшие место только в системе табуированной речи. Каждое новое производное наименование отсылает нас к исходной единице, которая функционирует в этом же эвфемистическом словаре. Другими словами, мы устанавливаем реальное соотношение производных и производящих единиц, то есть источник деривации и ее конечный результат. При анализе мы определяем смысл возможных связей между словами, образующими словообразовательную корреляцию. Так, в охотничьем языке выделяются собственно производные эвфемизмы, которые имеют и производящую основу, и производное слово. Например, в случае хагы-стаа в значении «стрелять» на основе эвфемизма хагыс «жесткий, неласковый, неприятельский» [8, с. 3225] (вм. тыас «шум, звук») - образуется глагольный окказионализм, слово, не свойственное литературному языку. Или охотники говорят сыыЬаа «очистить мусор» вм. ыты ыыт «опустить собаку» [5, с. 131]. Этот эвфемизм образован от производящей основы заменного слова сыыс «сор, дрянь, мусор», употребляемого вм. ыт «собака» [8, с. 2493].
Некоторые вторичные номинации в эвфемистическом словаре составляют целые словообразовательные гнезда. Например: тайан «опираться на что» [8, с. 2527] вм. хаамп «шагать» - тайаныах «обопремся» вм. сытыах «ляжем» - тайаныахха «давай обопремся» вм. хаамыахха «идем» - тай-анар «подпорка» вм. атах «нога» - тайаныага «то, чем опирается» вм. кыыл атага «нога зверя». Иди другая словообразовательная цепочка: сэгэй «слушать внимательно» [11, с. 366] вм. иЬиллээ «прислушиваться» - сэгэйэрэ «то, чем внимательно слушают» вм. тайахкулгаага «уши лося» - сэгэстээ «внимай» вм. иЬит «слушать» - сэгэстэннибит «мы внимаем» вм. иЬиттибит «мы слушали» [5, с. 132].
По типу семантических связей между производящей и производной единицами метафора и метонимия находятся в равных положениях. К метафорическому переносу можно отнести следующие случаи. Если охотники называют саа «ружье» словом инньэ «игла», то вполне естественно они будут заменять глагол ыт словом «стрелять» эвфемизмов инньэлээ «колоть иглой» «уколоть зверя, то есть ранить или убить [5, с. 158-159].
Метонимия имеет место, например, когда номинация салбанара то, чем облизываются» (вм. тайах тыла «язык лося») образуется от слова сал-бан «облизываться», которое в свою очередь является эвфемизмом слова аЬаа «есть, кушать» [5, с. 113].
Интересна группировка эвфемизмов по направлению отношений словообразовательной производности от одной части речи к другой. Наибольшее количество производных номинаций образуется когда действие получает наименование по названию предмета, объекта, используемого в этом процессе. Например: кыталыктаа «промышлять» вм. саанан ыт «стрелять из ружья», образованный от кыталык «стерх, белый журавль» вм. саа «ружье»; или инньэлээ «колоть иглой» вм. ыт «стрелять из ружья», полученный от инньэ «игла» вм. саа «ружье» [10, с. 210].
Аналогично создаются вторичные номинации, обозначающие действие, названное по признаку, лежащему в основе процесса. Так, харалаа «чернить» вм. ыгыырдаа «оседлать» произведено от прилагательного хара «черный» вм. ыгыыр «седло». Этот случай интересен еще и тем, что производный эвфемизм образуется от одного из омонимов. В табуированной речи хара «черный» заменяет следующие слова: ыгыыр «седло», киИи «человек», эИэ «медведь». Но производящей основой из данных омонимов служит только один - хара «чернить» в значении ыгыырдаа «оседлать» [8, с. 3337].
Рассмотрим другой пример: глагол кондойдоо «сделать пустым», употребляемый вм. ыт «стрелять», образуется от прилагательного кондой »полый», заменяющего слова саа «ружье» [2, с. 117].
По единичному случаю насчитываются производные наименования в рамках одной части речи. Так, словообразовательная корреляция дьоп-подьоппоЬут (в значении бултуур тыа «лес, где охотятся» и булчут «охотник») происходит в рамках имени существительного [5, с. 43].
Составных наименований в словаре эвфемизмов свыше 40. Составные эвфемизмы строятся как неоднословные, своего рода аналитические номинации. В основном это сочетание двух слов, дающие яркую характеристику предмету или вещи. Составные наименования позволяют достигнуть выражения признака более или усиленного значения. Признаки, названные компонентами таких сочетаний, составляют один, более полный признак. Так, вторичная номинация тиистээх балык «зубастая рыба» является весьма удачным заменителем бодон сиэмэх балык «крупная хищная рыба». Первый компонент наименования позволяет ярко подчеркнуть и емко представить признак хищности рыбы [8, с. 358; 5, с. 140].
В грамматическом отношении преобладают сочетания двух имен существительных, образующих в данном случае составное наименование, то есть одно семантически неделимое сочетание. Члены сочетания логически связаны между собою как определение и определяемое. Авторы грамма-
тики якутского языка различают 2 основных типа составных существительных: 1) морфологически неоформленное сочетание 2) сочетание в форме принадлежности всегда стоят. Следуя этой классификации, мы также различаем 2 типа составных эвфемизмов-существительных. К первой группе отнесем следующие вторичные номинации: тойон кыыл «зверь /птица-господин» - название орла (хотой) [8, с. 2707]; тойон балык «рыба-господин» - название тайменя (бил) [5, с. 142]; сайы-лык куол «озеро летника» - название священного озера (ытыккуол) [8, с. 2032]. В приведенных примерах будет интересным отметить тот факт, что существительные, как и имена прилагательные, всегда стоят перед определяемым словом, сочетаются с ним способом примыкания [1, с. 169].
Вторая группа более многочисленна: курун кыыла «зверь горелого леса» - название лисы (саЬыл) [5, с. 62], сирхайагаЬа «яма, расщелина» -название берлоги (аргах) [5, с. 118], тайанархаата «чехол опоры» - вм. этэрбэс «торбаза» [5, с. 135], эбэ талаЬата «бабушкины кладки» - вм. тыы «лодка» [8, с. 2536] и другие. С точки зрения словообразования эти сочетания образованы по одному типу - оформлены аффиксами принадлежности.
Особый интерес представляют словообразовательные отношения, которые углубляют, расширяют смысловые и системные связи эвфемизмов. Так, вторичная номинация медведя тойон «господин» является производящей основой для других эвфемизмов: тыа тойоно «господин леса» [7, с. 64], ойуур тойоно «властелин леса» [5, с. 100]. Одним из компонентов может быть упущен или заменен синонимом, например: тыа тойоно - тыа ич-читэ «дух леса» [7, с. 64] или тыатаагы «таежный [7, с. 64] - при опущении существительного тойон определение тыа транспозируется в имя прилагательное тыатаагы. Аналогичные смысловые и деривационные связи образуют эвфемизмы тойон «господин» и ойуур тойоно «властелин леса». Семантическая и деривационная структура данного участка эвфемистического словаря как бы зеркально повторяется в смежных соседних эвфемизмах. Нами зарегистрированы прямые параллели между эвфемизмами медведя: тыа тойоно- ойуур тойоно;тыатаагы - ойуурдаагы.
К числу составных существительных-эвфемизмов, возникших в порядке синтаксического словообразования, относятся и сочетания, особо связанные по смыслу и сохраняющие свое лексическое значение только в данном сочетании. Например, сочетание улахан ыарыы «большая болезнь» по смыслу однотипно с сочетаниями ула-хан киЬи «большой человек», улахан дьиэ «большой дом». В нем слово улахан получило метафорическое осмысление, которое понятно только в сочетании с ыарыы. И только в этом случае сочетание улахан ыарыы является в табуированной речи названием кори (куор) [2, с. 259].
Эвфемизмы, представляющие собой сочетание существительного с прилагательным, объединяются общим значением или лица, или пред-
мета. Так, улуу кыыл «великий князь» употребляется в качестве заменного названия вм. тайах «лось» [2, с. 259; 5, с. 160]; уЬун кутурук «длинный хвост» - вм. боро «волк» [5, с. 163]; салыннаах ыЬык «слизистые дорожные припасы» - вм. балык астан ойуо «дорожные припасы из рыбных блюд» [5, с. 113]. В составных наименованиях назначение лица или предмета представляется более образно, описательно, с указанием дополнительных признаков.
Признак предмета, выраженный прилагательными, в составных номинациях может быть большей или меньшей степени. Это передается в наших примерах различными сочетаниями слов. Так, в номинации улахан ыарыы «большая болезнь» (вм. куор «корь») первый компонент подчеркивает степень тяжести течения болезни. В названии улуу кыыл «великий князь» (вм. тайах «лось») прилагательное выражает преклонение перед огромной величиной зверя. В других сочетаниях указывается типичный признак, характерная черта объекта: уЬун сото «длинная голень» - вм. тайах «лось» [2, с. 265], синньигэс атах «тонкая нога» - вм. кыыл таба «дикий олень» [5, с. 118]. Именно в таких заменах развиваются гипонимические отношения: эвфемизм называет часть тела животного.
Вызывают интерес сочетания существительного и производного прилагательного, образованного при помощи аффикса -лаах (-лээх): салыннаах ыЬык «слизистые дорожные припасы», употребляемое вм. балык астан ойуо «дорожные припасы из рыбных блюд»; тиистээх балык «зубастая рыба» - вм. бодон сиэмэх балык «крупная хищная рыба». Несмотря на то, что данный аффикс не является специальной формой образования прилагательного, в наших примерах салыннаах и ти-истээх выражают понятия, мыслимые как признак или свойство: салыннаах «слизистый», то есть «обладающий слизью», тиистээх «зубастый», т.е. «обладающий зубами».
В словаре эвфемизмов определенное место занимают составные наименования, компонентами которых являются глаголы. Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что большая часть этих вторичных номинаций является устойчивыми сочетаниями фразеологического характера, свойственными системе языка и в настоящее время. Например: атагын тэннээбит «ноги свои подровнял» вм. олбут «умер»; салгын охсубут «воздух ударил» вм. торуур «рожает»; кытарар былдьаата «краснеющий отнял» вм. умайбыт «сгорело от пожара» и другие [3; 6]. В работе А.Г. Нелунова «Глагольная фразеология якутского языка» эвфемизмы рассматриваются как один из источников образования фразеологических единиц. По мнению автора, устойчивые выражения могут быть «основаны на явлении табу, эвфемизма» [6, с. 50]. Так, значение «умереть, скончаться» передается несколькими фразеологизмами: дууhата тахсыбата «душа его не вышла», дууhатын тагара харайаах-таабыта «душу забрал господь бог», айыы сирит-тэн арахсыам «удалюсь от мира божьего», куhа-
сэ о со "О
1=1 А
—I
О
сз т; о т
О от
З
и о со
о с
и
со
ган буолбуттар «плохими стали», атагын тэннээ-битэ «ноги свои подровнял». Отметим, что формирование фразеологизмов-идиом протекает как семантическое переосмысление сочетания слов и представляет собой особый случай вторичной номинации, получивший название неавтономной [4, с. 336]. Отличительным признаком неавтономной номинации является использование комбинаторной техники языка в процессе формирования новой языковой единицы. Составное наименование соотносится со своим обозначаемым косвенно, через посредство семантически опорного для данной комбинации наименования. Например, вторичная номинация ыраас буолбут «он чистым стал» употребляется вм. прямого названия болезни «у него болезнь кости» [8, с. 3811]. Прилагательное ыраас «чистый» только в сочетании со словом буолбут «стал» обозначает тяжелую болезнь. Также и случаи: охсорго огустарбыт «дать себя ударить» вм. «он разбит параличом», тобото хамса-абыт «голова сдвинулась» вм. «с ума сошел», ого куоппут «ребенок убежал» вм. «произошли преждевременные роды», ого турбат «ребенок не встает» вм. «дети не выживают, умирают» [6, с. 51]. Слова огустарбыт, хамсаабыт, куппут, турбат соотносятся со своими обозначаемыми при посредстве опорных наименований охсорго, тобото, ого. Только в комбинации с семантически ключевыми опорными словами эти номинации реализуют так называемое связанное значение.
С точки зрения структуры составные эвфемизмы имеют еще одну особенность - наименование может быть представлено в эллиптической форме, то есть в усеченном виде. Например, арба-гастаах «имеющий доху», употребляемое вм. эЬэ «медведь» [8, с. 140], номинация арбагастаах могла бы иметь факультативный компонент: арбагастаах (кыыл). Интересно, что полная форма этого эвфемизма в значении «зверь с поношенной дохой» также присутствует в словаре. Это же явление можно наблюдать в заменных названиях тай-ах «лося»: суоллаах «со следом» и улахан суолла-ах «имеющий большой след» [2, с. 215, 259]. Мы предполагаем, что факультативные компоненты -это очень известные слова, которые легко восстанавливаются при необходимости. Их отсутствие не мешает правильному восприятию информации.
Обратим внимание на то, что эллиптические формы составных наименований встречаются в названиях таких известных крупных животных, как медведь и лось.
Рассматривая составные наименования с точки зрения образования, можно сделать предположение о двух путях их создания: во-первых, первичные (первообразные) наименования, например: тыа иччитэ «дух леса» вм. эЬэ «медведь», сир хайагаЬа «яма, расщелина» вм. аргах «берлога», синньигэс атах «тонкая нога» вм. кыыл таба «дикий олень», сага харамай «новое насекомое» вм. эдэр булчут «молодой охотник» [2, с. 203] и другие; во - вторых, производные номинации, в эту группу мы относим те составные наименования, кото-
рые образованы на основе уже известных эвфемизмов: Салыннаах «слизистые дорожные припасы» используется вм. названия балык астан ойуо «дорожные припасы из рыбных блюд», образовано на основе эвфемизма салыннаах «со слизью» (название балык «рыбы» [5, с. 113]. Необходимо отметить, что вторая группа довольно многочисленна. Так, хара кытанаах «черный твердый» -название тиит мас «лиственницы» - образовано от кытаанах «твердый» (название мас «дерева» [8, с. 1442; 5, с. 180]; тайанар хаата «чехол опоры» (вм. этэрбэс «торбаса») образуется от тайанар «подпорка» (вм. атах «нога») [7, с. 63; 5, с. 135] и так далее.
Таким образом, изучение производных слов и составных наименований имеет особое значение для теории номинации. Рассматривая производные и составные наименования как единицы с расчлененной смысловой структурой, мы считаем их результатом использования уже имеющихся номинативных средств в новой для них функции наречения, то есть вторичными номинациями. Изучив производные единицы, мы можем говорить о том, какой признак предмета был воспринят как самый типичный и какой признак сумел объединить целый ряд предметов. Производное слово помогает ассоциировать обозначенный им предмет, действие или признак с тем, что известно, знакомо. Создание производных номинаций - это словообразовательный процесс, осуществляемый в ходе применения определенной словообразовательной модели и обусловленный определенным смысловым заданием.
Закономерно, что мы должны различать синтетическое словообразование от аналитического, то есть от образования составных наименований. Несколько словные номинативные комплексы также направлены опосредованно, косвенно на вне-языковые объекты. Как акты номинации, производные и составные образования играют важную роль в познавательной деятельности человека.
Литература
1. Грамматика современного якутского литературного языка. М.: Наука, 1982. 496 с.
2. Диалектологический словарь якутского языка / сост.: П.С. Афанасьев, М.С. Воронкин, М.П. Алексеев. Москва: Наука, 1976. 390 с.
3. Кулаковский А.Е. Научные труды. Якутск: Кн. изд-во, 1979. 484 с.
4. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990.
5. Луковцев А.С. Якутско-русский словарь терминов охоты и рыболовства / В рукоп. вар. Фонд научной библиотеки АН РС(Я), 1975.
6. Нелунов А.Г. Глагольная фразеология якутского языка. Якутск: Кн. изд-во. 1981. 128 с.
7. Образцы вилюйских эвфемизмов, собранные С.И. Николаевым и Г.Р. Кардашевским // Николаев С.И. к вопросу о происхождении якутских
легенд о древних людоедах // Сб. статей и материалов по этнографии народов Якутии / Институт языка, лит-ры и истории. Якутск, 1961. Вып.2. С. 47-66.
8. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка: [в 3-х томах] / Э.К. Пекарский; Акад. наук СССР. ... [Москва]: АН СССР, 1958-1959.
9. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке. М.: Наука, 1981. 269 с.
10. Худяков И.А. Краткое описание Верхоянского округа / под ред. В. Г. Базанова, Л.: Наука, 1969. 439 с.
11. Якутско-русский словарь /Под ред. П.А. Слепцова. М.: Сов. энциклопедия, 1972. 606 с.
PROCESSES OF FORMATION OF A SECONDARY NOMINATION IN TABOO SPEECH (BASED ON THE MATERIAL OF THE YAKUT LANGUAGE)
Pavlova I.P.
M.K. Ammosov North-Eastern Federal University
The article is devoted to the problem of the theory of nomination related to language prohibition and euphemization based on the material of the Yakut language. In the traditional culture of the Yakut people, the phenomenon of taboo led to the creation of replacement words in the language system, which are secondary nominations. By studying the mechanisms of their appearance, one can study the interaction of a person's thinking, his language and the surrounding reality. The purpose of our study was the means of forming euphemisms by forming derived words and compound names. Nominative derivation is usually expressed in the motivation of secondary nominations, in the presence of their "internal form". In derived words and compound combinations, units are used not just motivated, but dissected by structure, that is, showing on what principle the nomination was created. At the same time, the nature of the nominative value of new lexical meanings is associated with the meaning of the
reference name. At the same time, we must distinguish synthetic word formation from analytical, that is, from the formation of compound names. Several word nominative complexes are also directed indirectly, indirectly, to non-linguistic objects. As acts of nomination, derivative and composite formations play an important role in human cognitive activity.
Keywords: secondary nomination, taboo speech, euphemism, derivative word, compound name, nominative complex.
References
1. Grammar of the modern Yakut literary language. M.: Nauka, 1982. 496 p.
2. Dialectological dictionary of the Yakut language / comp.: P.S. Afanasyev, M.S. Voronkin, M.P. Alekseev. Moscow: Nauka, 1976. 390 p.
3. Kulakovsky A.E. Scientific works. Yakutsk: Book. publishing house, 1979. 484 p.
4. Linguistic encyclopedic dictionary / Ch. ed. V.N. Yartseva. M.: Sov. encyclopedia, 1990.
5. Lukovtsev A.S. Yakut-Russian dictionary of hunting and fishing terms / Handwritten. var. Scientific Library Fund of the Academy of Sciences of the Republic of Sakha (Yakutia), 1975.
6. Nelunov A.G. Verbal phraseology of the Yakut language. Yakutsk: Book. publishing house 1981. 128 p.
7. Samples of Vilyui euphemisms collected by S. I . Nikolaev and G.R. Kardashevsky // Nikolaev S. I . to the question of the origin of the Yakut legends about ancient cannibals // Sat. articles and materials on the ethnography of the peoples of Yakutia / Institute of Language, Literature and History. Yakutsk, 1961. Issue 2. P. 47-66.
8. Pekarsky E. K. Dictionary of the Yakut language: [in 3 volumes] / E.K. Pekarsky; Academician Sciences of the USSR. ... [Moscow]: USSR Academy of Sciences, 1958-1959.
9. Telia V.N. Types of linguistic meanings: The associated meaning of a word in a language. M.: Nauka, 1981. 269 p.
10. Khudyakov I.A. Brief description of the Verkhoyansk Okrug / ed. V.G. Bazanova, L.: Nauka, 1969. 439 p.
11. Yakut-Russian dictionary / Ed. P.A. Sleptsova. M.: Sov. encyclopedia, 1972. 606 p.
