CC BY
64
Л. А. ПУПЫШЕВА старший преподаватель кафедры
Ь А РиРУБИБУЛ уголовного процесса и криминалистики
ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России, кандидат юридических наук, майор внутренней службы
Процессуальный статус сотрудников уголовно-исполнительных инспекций
Procedural status of staff of criminal and executive inspectorates
#
Аннотация. Деятельность сотрудников уголовно-исполнительных инспекций по контролю за исполнением меры пресечения в виде домашнего ареста по своей правовой природе не является уголовно-процессуальной, в связи с чем они не являются участниками уголовного судопроизводства и не обладают процессуальным статусом. Также они не выполняют полномочия органа дознания, а в качестве самостоятельных участников уголовно-процессуальной деятельности выступают при производстве, регламентированном гл. 47 УПК РФ.
Ключевые слова: уголовно-процессуальный статус, уголовно-процессуальная деятельность, уголовно-исполнительные инспекции, орган дознания, исполнение приговора.
Annotation. Activity of the staff of criminal and executive inspectorates on control of execution of preventive measures in the form of house arrest by its legal nature isn't a penal procedure in this connection they aren't participants of criminal legal proceedings and have no procedural status. Also they don't carry out duties of the inquest body, and act as independent participants of criminal procedure activity during the procedure application regulated by ch. 47 of Codes of Criminal Procedure of the Russian Federation.
Key words: criminal procedure status, criminal procedure activity, criminal and executive inspectorates, body of inquiry, execution of a sentence.
#
а ля сотрудников уголовно-исполнительных инспекций (УИИ) как представителей учреждений, яющих наказания и меры уголовно-правового характера, уголовно-процессуальная деятельность является несвойственной и необусловленной непосредственными целями и задачами, стоящими перед ФСИН России. Тем не
менее они вовлекаются в орбиту уголовно-процессуальной деятельности (непосредственно уголовно-процессуальную и сопутствующую ей деятельность) по различным основаниям. Так, ч. 10 ст. 107 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ) определено, что ими осуществляется контроль за нахождением подозревае-
Ведомости уголовно-исполнительной системы № 8/2018
35
НАУЧНЫЙ РАЗДЕЛ
мого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений. При этом содержание указанной деятельности сотрудников УИИ уголовно-процессуальным законом не определено. Осуществляя ее, они руководствуются подзаконными ведомственными нормативными правовыми актами. При этом возникает закономерный вопрос: являются ли сотрудники УИИ в данном случае участниками (субъектами) уголовного судопроизводства? Если да, то обладают ли они процессуальным статусом и каково его содержание?
Полагаем, что упомянутая деятельность сотрудников УИИ по своей правовой природе не является уголовно-процессуальной, ее следует считать сопутствующей. Следовательно, реализуя полномочия по контролю за исполнением меры пресечения в виде домашнего ареста, сотрудники УИИ не являются участниками уголовного судопроизводства и не обладают уголовно-процессуальным статусом, они не принимают участия в установлении оснований для ее избрания, не вправе самостоятельно инициировать вопросы об ее отмене или изменении.
Известно, что на органы и учреждения уголовно-исполнительной системы (УИС) могут быть возложены отдельные полномочия органа дознания. Ст. 40 УПК РФ, определяющая перечень органов дознания, содержит оговорку, что к таковым относятся «иные органы исполнительной власти, наделенные в соответствии с федеральным законом полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности». Их исчерпывающий перечень установлен ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». В частности, в ней упомянуты оперативные
подразделения Федеральной службы исполнения наказаний. Реализуя полномочия органа дознания, они вправе рассматривать сообщения о преступлениях в порядке ст. 144 УПК РФ и принимать по ним соответствующие процессуальные решения. Помимо этого, на начальников учреждений и органов УИС, реализующих статус органа дознания, возложены полномочия по производству неотложных следственных действий по уголовным делам о преступлениях против установленного порядка несения службы, совершенных сотрудниками данных учреждений и органов, а равно о преступлениях, совершенных в расположении указанных учреждений и органов иными лицами, по которым производство предварительного следствия обязательно.
Исходя из буквального понимания закона, указанными полномочиями обладают только учреждения и органы УИС, в структуре которых есть оперативные подразделения. УИИ к ним не относятся, в связи с чем они не могут выполнять полномочия органов дознания.
Сотрудники УИИ вовлекаются в уголовно-процессуальную деятельность в качестве участников уголовного процесса в производстве по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, и названы в законе представителями учреждения или органа, исполняющего наказания. Оговоримся, что, называя данного участника уголовного судопроизводства представителем, законодатель не имеет в виду осуществление им функции уголовно-процессуального представительства.
Производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, является особым дополнительным уголовно-процессуальным производством. Указанная судебная деятельность является своеобразной и не зависит от основного уголовно-про-
36
vedomosti.fsin@list.ru www.or.fsin.su
цессуального производства, предмет которого составляет уголовное дело [1]. Ее сложность и своеобразие детерминированы, во-первых, тесным взаимодействием уголовно-процессуальных, уголовных и уголовно-исполнительных правоотношений, во-вторых - устоявшимися в науке и правоприменительной деятельности стереотипами о том, что при исполнении приговора она является второстепенной и менее важной по сравнению с досудебным и судебным производством по уголовному делу.
Уголовно-процессуальная деятельность по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, оказывает существенное влияние на содержание российского уголовного процесса и играет важную роль в механизме обеспечения достижения целей, задач и назначения уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательства. Она образует большой объем фактической правоприменительной деятельности. Количество рассматриваемых судами уголовных дел и дел, связанных с исполнением приговора, практически одинаково. Дела о замене наказания в случае злостного уклонения от его отбывания, отмены условного осуждения и условно-досрочного освобождения, возбуждаемые по представлениям УИИ, в силу отсутствия надлежащего правового регулирования представляют для судей определенную сложность.
Анализ положений гл. 47 УПК РФ позволяет констатировать, что, несмотря на то что должностные лица УИИ инициируют перед судом рассмотрение важных с точки зрения наступления правовых последствий для осужденного вопросов, их процессуальный статус регламентирован фрагментарно. В юридической науке вопрос о процессуальном статусе представителя учреждения
или органа, исполняющего наказание, в производстве, регламентированном гл. 47 УПК РФ, остается открытым.
В отличие от процессуального статуса большинства участников уголовного судопроизводства, содержание которого определяется в нормах раздела II УПК РФ, процессуальное положение представителя учреждения или органа, исполняющего наказания, установлено ст. 399 УПК РФ.
Возможно, это связано с тем, что роль данных участников (субъектов) не вписывается в концепцию основных уголовно-процессуальных функций (рассмотрение и разрешение уголовного дела по существу посредством правосудия, обвинение (уголовное преследование), защита, содействие уголовному судопроизводству), которая лежит в основе законодательного деления участников уголовного судопроизводства на суд, участников со стороны обвинения, участников со стороны защиты, иных участников.
Попытки осмысления проблем законодательного определения и реализации процессуального статуса представителя учреждения или органа, исполняющего наказания, в производстве по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, предпринимаются в юридической науке. К числу ученых, в сферу научных интересов которых входят данные вопросы, относятся В. В. Ни-колюк, А. А. Крымов, В. И. Качалов, Е. Н. Гапонов, А. В. Грищенко, О. В. Гуж-ва, Ю. А. Тябина, Л. Ю. Буданова и др.
Нельзя не сказать о том, что отдельные процессуалисты не усматривают в деятельности по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, признаков уголовно-процессуальной деятельности со всеми вытекающими последствиями. Так, на-
Ведомости уголовно-исполнительной системы № 8/2018
37
НАУЧНЫЙ РАЗДЕЛ
пример, А. Б. Диваев полагает, что она «лежит явно за пределами уголовного процесса, так как никакой связи с целью уголовного процесса эта деятельность не имеет. Она по своей природе является скорее уголовно-исполнительной, нежели уголовно-процессуальной. Поэтому попытки „искать" возможность наделения участников этой деятельности каким-то уголовно-процессуальным статусом заранее обречены на провал» [2].
Некоторыми авторами предпринята попытка обосновать целесообразность придания статуса самостоятельного участника уголовного судопроизводства органам, исполняющим наказания, их представителям в связи с вступлением в уголовно-процессуальные отношения на этапе исполнения приговора.
Достаточно оригинальная позиция по этому поводу высказана в диссертационном исследовании Л. Ю. Будановой, которая говорит о схожести производства по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, с исковым производством, предусмотренным Гражданско-процессуальным кодексом Российской Федерации, а органов, исполняющих наказания, не связанные с лишением свободы, - с «истцами» в силу того, что они инициируют производство, предусмотренное гл. 47 УПК РФ. Кроме того, автор полагает, что учреждения и органы, исполняющие наказания, в данном случае заявляют и отстаивают самостоятельные и собственные требования [3]. Считаем, что применение аналогии в уголовно-процессуальном праве является, мягко говоря, не самым совершенным способом разрешения правовых коллизий. Применение предложенной автором аналогии с гражданским процессом выглядит спорным и вызывает массу возражений. Также отметим, что согласиться с такой позицией не представля-
ется возможным, поскольку независимо от того, кто инициировал производство и какова его направленность (намерение улучшить или ухудшить правовое положение осужденного), учреждения и органы, исполняющие наказания, отстаивают публичные интересы. Собственных самостоятельных требований у них нет и быть не может.
Обращает на себя внимание тот факт, что, по смыслу ч. 2 ст. 399 УПК РФ, представитель учреждения, исполняющего наказание, вызывается в судебное заседание. Буквальное понимание этого установления позволяет сделать вывод о том, что он является необязательным участником процесса. То есть вынесение постановления в его отсутствие не является безусловным основанием для отмены судебного решения. Однако в судебной практике крайне редко встречаются случаи, когда участие представителя УИИ в рассмотрении поданного им представления признается судом необязательным. Как правило, судебное заседание может быть проведено без его участия: к примеру, если производство инициировано осужденным (его адвокатом) с целью улучшения его правового положения, а УИИ надлежащим образом уведомлена о дате, времени и месте судебного заседания либо если от УИИ (также надлежащим образом уведомленной) поступило ходатайство о рассмотрении представления в отсутствие своего представителя. Рассмотрение вопросов, связанных с исполнением приговора, инициируется начальником УИИ. В судебном заседании на основании доверенности в качестве ее представителя могут участвовать другие должностные лица (заместитель начальника, старший инспектор, инспектор).
К полномочиям такого представителя относится закрепленное в ч. 2 ст. 399 УПК РФ право вносить в суд
38
vedomosti.fsin@list.ru www.or.fsin.su
представление, т. е. инициировать уголовно-процессуальную деятельность по исполнению приговора, а также выступать в судебном заседании с докладом по существу рассматриваемого вопроса. Изучение судебной практики позволило сделать вывод о том, что содержание процессуальной деятельности представителя УИИ фактически включает в себя инициирование уголовно-процессуальной деятельности посредством внесения в суд представления, заявление ходатайств, участие в исследовании материалов, постановку участникам судебного заседания вопросов, высказывание мнения по рассматриваемому вопросу, отзыв представления, изменение объема и содержания процессуальных требований. Однако указанная деятельность требует, на наш взгляд, прямого законодательного закрепления.
В ст. 3891 УПК РФ среди субъектов, обладающих правом апелляционного обжалования судебных решений, представитель учреждения или органа, исполняющего наказания, прямо не назван. Законодательная формулировка «Право апелляционного обжалования судебного решения принадлежит......а также
иным лицам в той части, в которой обжалуемое судебное решение затрагивает их права и законные интересы» позволила нам в 2012 году высказать позицию о необходимости наделения данного субъекта полноценным правом обжалования постановлений суда [4].
В настоящее время с учетом действующего правового регулирования, складывающейся судебно-прокурор-ской практики наша позиция сводится к следующему. Право на обжалование решений, вынесенных в порядке ст. 399 УПК РФ, уголовно-исполнительная инспекция должна реализовывать через прокурора, который в соответствии с положениями федерального закона
«О прокуратуре Российской Федерации» уполномочен опротестовывать противоречащие закону постановления судов. Если, по мнению прокурора, постановление суда отвечает критериям законности, обоснованности и мотивированности, обжаловать его по инициативе учреждения, исполняющего наказание, нельзя.
Таким образом, необходимо сделать вывод о необходимости совершенствования действующего законодательства в части конкретизации процессуального статуса сотрудников УИИ, участвующих в производстве по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора. Ф
1. Николюк В. В. Системно-структурные проблемы современного уголовного процесса // Современные уголовно-процессуальное право России: уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования : сб. материалов междунар. конф. к 60-летию д-ра юрид. наук, профессора, заслуженного деятеля науки Рос. Федерации В. В. Николюка / Орловский юридический институт МВД России имени В. В. Лукьянова (Орел) ; ред. А. В. Гришин [и др.]. Орел : ОрЮИ МВД России имени В. В. Лукьянова, 2016. С. 280-290.
2. Диваев А. Б. К вопросу о статусе участников деятельности по исполнению приговора // Уголовно-исполнительная система сегодня: взаимодействие науки и практики : матер. Всерос. науч.-практ. конф. / отв. ред. А. Г. Чириков. Новокузнецк, 2017. С. 87.
3. Буданова Л. Ю. Уголовно-процессуальное обеспечение деятельности органов, исполняющих наказания, на стадии исполнения приговора : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2017. С. 9-13.
4. Шабалина Л. А. Обеспечение прав, свобод и законных интересов осужденного при рассмотрении и разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора : дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2012. С. 134.
Ведомости уголовно-исполнительной системы № 8/2018
39
