ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО СТОРОН ОБВИНЕНИЯ И ЗАЩИТЫ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ Текст научной статьи по специальности «Право»

2023 PERM UNIVERSITY HERALD. JURIDICAL SCIENCES Выпуск 3(61)

IV. УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ

Информация для цитирования:

Чеботарева И. Н. Процессуальное равенство сторон обвинения и защиты в уголовном судопроизводстве // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2023. Вып. 3(61). C. 499-520. DOI: 10.17072/19954190-2023-61-499-520.

Chebotareva I. N. Protsessual'noe ravenstvo storon obvineniya i zashchity v ugolovnom sudoproizvodstve [Procedural Equality of the Parties in Criminal Proceedings]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki -Perm University Herald. Juridical Sciences. 2023. Issue 3(61). Pp. 499-520. (In Russ.). DOI: 10.17072/1995-41902023-61-499-520.

УДК 343.13

DOI: 10.17072/1995-4190-2023-61-499-520

ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО СТОРОН ОБВИНЕНИЯ И ЗАЩИТЫ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

И. Н. Чеботарева

Юго-Западный государственный университет

E-mail: cheb_irina@mail.ru

Поступила в редакцию 20.03.2023

Введение: статья посвящена исследованию в национальном историческом и международно-правовом аспектах понятия и сущности равенства сторон обвинения и защиты в уголовном судопроизводстве как баланса имеющихся у них процессуальных средств и условий, обеспечивающих возможность каждой из сторон представить и отстоять свою позицию по делу перед судом. Задачи: рассмотреть понятие равноправия сторон в концепции состязательности уголовного судопроизводства отечественной теории уголовного процесса, проанализировать взаимосвязь состязательности и равноправия сторон, а также сущность процессуального равенства сторон в его доктринальном и легальном значении в России, раскрыть понятие и сущность международно-правового принципа равенства сторон (equality of arms). Методы: общенаучный диалектический метод познания, системный подход, а также общенаучные (дедукция и индукция) и частнонаучные (логического и юридического анализа и синтеза) методы. Результаты: проведенное исследование продемонстрировало, что понятие «равноправие сторон», используемое в российской теории уголовного процесса, в уголовно-процессуальном законодательстве и в правоприменении, не отражает в полной мере все аспекты справедливого соотношения процессуальных возможностей сторон в уголовном процессе. Имеется дисбаланс правовых средств и условий, при котором сторона защиты находится в ущемленном положении по сравнению со стороной обвинения. Выводы: необходимо совершенствование законодательства для обеспечения баланса правовых возможностей сторон посредством установления элементов благоприятствования защите, а также предоставление защите реальных средств, необходимых ей для отстаивания своих интересов, и создание условий, позволяющих фактически, реально их использовать, - механизмов, уравновешивающих стороны не только на уровне закона, но и при его реализации.

Ключевые слова: уголовное судопроизводство; состязательный процесс; принцип состязательности; равенство сторон; равноправие сторон; равенство перед законом; равенство перед судом; процессуальное равенство сторон; баланс между сторонами; equality of arms

© Чеботарева И. Н., 2023

PROCEDURAL EQUALITY OF THE PARTIES IN CRIMINAL PROCEEDINGS

I. N. Chebotareva

Southwest State University

E-mail: cheb_irina@mail.ru

Received 20 Mar 2023

Introduction: the article explores the national, historical, and international legal aspects of the concept and essence of equality of arms in criminal proceedings as a balance of procedural means and conditions providing each party with the opportunity to present and defend their position on the case before the court. Objectives: to study the concept of equality of the parties within the concept of adversarial criminal proceedings of the Russian theory of criminal procedure; to analyze the relationship of the adversarial principle and equality of the parties as well as the essence of procedural equality of arms in its doctrinal and legal meaning in Russia; to articulate the concept and essence of the international legal principle of equality of arms. Methods: general scientific dialectical method of cognition, systematic approach, general scientific methods (deduction and induction), specific scientific methods (logical and legal analysis and synthesis). Results: the study has shown that the concept 'equality of arms' used in the Russian theory of criminal procedure, criminal procedural legislation, and law enforcement practice does not fully reflect all aspects of a fair balance of procedural possibilities of the parties in criminal proceedings. There is an imbalance of legal means and conditions, with the defense being at a disadvantage compared to the prosecution. Conclusions: it is necessary to improve the legislation in order to ensure the balance of the parties' legal possibilities through establishing elements of favorable treatment of the defense; to provide the defense with the real means necessary to protect their interests; to create conditions that would make it possible to really use these means, i.e., to create mechanisms balancing the parties not only at the level of the law but also in its implementation.

Keywords: : criminal proceedings; adversarial process; adversarial principle; equality of arms; equality of the parties; equality before the law; equality before the court; balance between the parties

Введение

Провозглашенный в Конституции Российской Федерации1 приоритет личности и ее прав обусловил назначение современного российского уголовного судопроизводства. В соответствии с частью 1 статьи 6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации2 (далее - УПК РФ) защита прав потерпевшего, в равной степени как и личности, в отношении которой осуществляется уголовное преследование, обвиняемого являются предназначением уголовного судопроизводства в России.

Без какого-либо предубеждения к важности и необходимости совершенствования правового положения потерпевшего в уголовном процессе, следует признать, что обвиняемый, поскольку ему в связи с обвинением в совершении общественно опасного, уголовно наказуемого деяния противо-

1 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 дек. 1993 г.) (с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

2 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федер. закон от 18 дек. 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 18 марта 2023 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

стоит вся система государственной репрессии, нуждается в дополнительной защите его прав, механизм обеспечения которой должен включать в себя как действенное правовое регулирование, так и надлежащую процедуру правоприменения. Без наличия правовых средств представлять и отстаивать свои интересы и гарантий возможности их реализации обвиняемый выступает в процессе объектом деятельности, а не субъектом.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ предоставляет обвиняемому и его защитнику значительный комплекс прав для противостояния обвинению и представления своей позиции по делу, однако уголовный процесс как публично-правовая форма организации судопроизводства характеризуется естественным неравенством сторон, поскольку одну из них представляют должностные лица органов государственной власти, а другую - уголовно преследуемое лицо, защищаемое адвокатом.

Конституция РФ, а вслед за ней и УПК РФ установили в качестве основного начала уголовного судопроизводства состязательность и равноправие сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, ст. 15 УПК РФ). Конституционный Суд Российской Федерации рассматривает равноправие сторон как необходимую гарантию судебной защиты и справедливого разбиратель-

1

ства дела и утверждает, что последнее невозможно, если суд не выслушал и не оценил по существу все аргументы, представленные в ходе судебного процесса его участниками со стороны обвинения и защиты, и не обеспечил им равные процессуальные права2. Но несмотря на законодательное закрепление равноправия сторон, в действительности защита мало что может сделать в противостоянии с обвинением, которое находится в преимущественном положении. Проблема отсутствия у стороны защиты возможностей представить и отстоять свою позицию по делу на сегодняшний момент является одной из самых острых и обсуждаемых в уголовном процессе Российской Федерации.

Такое положение отчасти обусловлено ненадлежащим правовым регулированием. В юридической литературе высказываются верные суждения о необходимости системных изменений для «воссоздания равного баланса между обвинением и защитой» в законодательном регулировании всего производства по уголовному делу [19, с. 150], но при объективно имеющемся изначальном неравенстве участников, реализующих функцию обвинения и защиты, в уголовном судопроизводстве надлежащее правоприменение имеет не меньшее, если не большее, значение, чем соответствующее нормативно-правовое регулирование, поскольку именно от деятельности должностных лиц и органов во многом зависит способность стороны защиты реализовать предоставленные ей законом процессуальные возможности для отстаивания своих прав и законных интересов.

Указанное имеет значение как для досудебного, так и для судебного производства, поскольку допущенные в стадии предварительного расследования нарушения прав стороны защиты не всегда могут быть исправлены в суде в силу как объективных, так и субъективных причин.

Суд, безусловно, является оплотом защиты прав и законных интересов личности. Именно независимое, беспристрастное и объективное правосудие, основанное на состязательности сторон и равенстве их процессуальных возможностей, призвано обеспечивать социальную справедливость. В уголовном процессе непредвзятое рассмотрение и разрешение дела особенно важно, поскольку здесь решаются судьбы людей. Несправедливость, порожденная ошибочным осуждением невиновного или виновного вовсе не так и не в том, как и за что он осужден, не только влечет за собой трагедию для отдельной личности и его близких, но и обусловливает недоверие общества к суду и к праву в целом,

1 Определение Конституционного Суда РФ от 4 нояб. 2004 г. № 430-0 // Конституционный Суд Рос. Федерации: [офиц. сайт]. URL: http://www.ksrf.ru/.

2 Определение Конституционного Суда РФ от 8 июля 2004 г.

№ 237-0 // Там же.

провоцирует правовой нигилизм - явление крайне отрицательное для государства, считающего себя правовым и демократическим.

Тем не менее с сожалением приходится констатировать, что обозначенная еще в Концепции судебной реформы3 проблема обвинительного уклона, который проявляется в том, что сначала следователи и дознаватели, а затем и судьи пренебрегают доказательствами, свидетельствующими в пользу обвиняемого, не принимают во внимание и доводы защиты, не решена до сих пор [33, с. 122132]. В итоге сторона защиты лишается возможности довести до суда свою позицию, Фемида остается не только слепа к ее доводам, но и глуха.

Как результат, конституционное установление о состязательном и равноправном судопроизводстве не воплощается в жизнь. Нарушение прав участников уголовного судопроизводства, ущемляющее сторону защиты, делает норму Основного закона декларативной, нивелирует ее ценность.

Указанные обстоятельства актуализируют изучение понятия и сущности процессуального равенства сторон обвинения и защиты как баланса их процессуальных возможностей в уголовном судопроизводстве, обеспечивающего возможность каждой из них представить и отстоять свою позицию перед судом.

В отечественной доктрине уголовного процесса данный вопрос изучается в контексте состязательности. При этом, несмотря на то что его исследование имеет обширную научную основу, сформированную в разные исторические периоды нашего государства, в уголовно-процессуальной науке как до сих пор не выработано единого мнения о том, что такое состязательность (отечественные ученые-процессуалисты рассматривают состязательность как форму уголовного процесса (А. В. Смирнов, А. С. Барабаш), как принцип уголовного судопроизводства (М. С. Строгович, С. М. Даровских) и проч.), так нет и единодушия в вопросе соотношения состязательности и равноправия сторон (одни ученые полагают, что второе является неотъемлемым элементом первого (М. С. Строгович, И. Л. Петрухин, С. М. Даровских, А. О. Машовец и др.), другие - считают, что равенство сторон является самостоятельным принципом уголовного процесса (А. В. Смирнов, Е. В. Кронов, Л. Ф. Шумилова, А. С. Барабаш и др.), при этом разделяя понятия «равенство сторон» и «равноправие» или отождествляя их). Дискуссионными в юридической литературе являются и вопросы в общем о целесообразности равноправия сторон в российском уголовном судопроизводстве, а также об имеющихся способах его практического воплощения.

3 О Концепции судебной реформы в РСФСР [Электронный ресурс]: Постановление ВС РСФСР от 24 окт. 1991 г. № 1801-1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

Выработанный международным правом, касающимся прав человека, принцип,направленный на обеспечение баланса правовых и фактических возможностей сторон обвинения и защиты в уголовном процессе - равенства сторон, изучается в зарубежной юридической литературе с точки зрения соответствия национального уголовного процесса требованиям, сформированным договорными международными органами (в особенности позициям Европейского суда по правам человека (далее также - Европейский суд, Суд)), его восприятия и интерпретации на национальном уровне (например, в Италии [53], Македонии [44; 49], Румынии [58], Турции [64]). В отечественной доктрине уголовного процесса подобные исследования носят фрагментарный характер.

Указанные обстоятельства послужили лейтмотивом изучения феномена процессуального равенства сторон в уголовном судопроизводстве России.

История понятия процессуального равенства сторон в российском уголовном судопроизводстве

Поиск оптимальных путей реформирования законодательства вообще и уголовно-процессуального в частности следует вести с учетом национальных правовых традиций, включающих как правовое регулирование, так и правоприменение, исторически обусловленные и опирающиеся на российскую теорию уголовного процесса, поэтому изучение понятия процессуального равенства сторон предполагается начать с анализа генезиса данного правового явления в отечественном уголовном судопроизводстве.

В российском уголовном процессе понятие процессуального равенства сторон в виде «равноправности сторон» появилось впервые в результате судебной реформы 1864 года, когда в Уставе уголовного судопроизводства1 (далее - УУС) нормативно было закреплено понятие «стороны», им были предоставлены одинаковые права для возможности ведения «судебного состязания»: во-первых, представлять доказательств, которые подтверждают ранее данные показания; во-вторых, предпринимать действия по отводу свидетелей и сведущих людей, если на то есть законные причины, а также задавать им вопросы с разрешения суда; в-третьих, высказывать возражения по поводу данных свидетелями показаний, просить суд об их передопросе; в-четвертых, делать замечания и давать объяснения по каждому действию, происходящему на суде, и опровергать доводы и соображения противной стороны (ст. 630 УУС). Данное законодательное установление позволило современникам рассматривать состязательность и равноправность сторон как основные принципы уголовного процесса [23, с. 77-78; 9, с. 137].

1 Устав уголовного судопроизводства 20 нояб. 1864 г. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс». Документ утратил силу.

Принцип «равноправности» трактовался не только как предоставление одинаковых прав сторонам, но и как создание равных условий деятельности состязающихся субъектов. Г. С. Фельдштейн, например, указывал на то, что «равноправие в состязании сторон не может быть ничем иным, как уравниваем их в способах, средствах, пределах и формах, в каких стороны, каждая со своей точки зрения, имеет право убеждать судей» [35, с. 69]. На практике правило «что разрешено одной стороне, то позволено и другой» было в равной степени применимо и к допущенным в процессе нарушениям, не влияющим на законность приговора: если одна из сторон отступала от закона, вторая могла рассчитывать на аналогичное послабление. Такой подход проявлялся, в частности, в том, что суд при ошибочном удовлетворении ходатайства по вопросу исследования доказательств одной из сторон должен был удовлетворить подобное же ходатайство другой стороны, которая в силу принципа равноправности получала право на его заявление [5, с. 1035, 10371038].

В советский период на конституционном уровне равенство при осуществлении правосудия было закреплено только в Конституции РСФСР 1978 года и представляло собой проявление недискриминации - равенства граждан перед законом и судом (ст. 168 Конституции РСФСР). Данная норма подвергалась изменениям трижды в период 1991-1992 годов. Первый раз в нее было введено понятие стороны3. До этого она предусматривала равенство граждан. Вторые изменения были обусловлены созданием Российской Федерации: исследуемая норма стала регулировать правосудие в Российской Федерации4. Третьи изменения статьи 168 Конституции РФ произошли 9 декабря 1992 года. В указанную норму была включена состязательность: «Правосудие в Российской Федерации осуществляется на началах состязательности и равенства сторон пе-

5

ред законом и судом» .

2 Конституция (Основной закон) Российской Федерации -России (принята на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета РСФСР девятого созыва 12 апр. 1978 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс». Документ утратил силу.

3 Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) РСФСР: Закон РСФСР от 24 мая 1991 г. № 1326-1. URL: https://constitution.garant.ru/history/ussr-rsfsr/1978/ zakony/183124/. Документ утратил силу.

4 Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики: Закон РФ от 21 апреля 1992 г. № 2708-I. URL: https://constitution.garant.ru/history/ussr-rsfsr/1978/ zakony/183094/. Документ утратил силу.

5 Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Федерации - России: Закон РФ от 9 дек. 1992 г. № 4061-I (принят седьмым Съездом народных депутатов РФ). URL: https://constitution.garant.ru/history/ussr-rsfsr/1978/zakony/183130/. Документ утратил силу.

Конституция РФ изменила данную норму. Во-первых, ввела понятие равноправия (ч. 3 ст. 123), во-вторых, устранила существовавшее ранее уточнение

- «перед законом и судом», в-третьих, заменила «правосудие» на «судопроизводство». Согласно действующей редакции данной нормы, судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Это конституционное установление относится в равной мере к уголовному судопроизводству, как и к другим формам осуществления правосудия.

В Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР1, действовавшем с 1960 по 2002 год (далее - УПК РСФСР), содержалось требование, обеспечивающее формальное равенство участников в судебном разбирательстве. Понятия «стороны» уголовно-процессуальный закон в то время не знал. В соответствии со статьей 245 УПК РСФСР участники уголовного судопроизводства пользовались равными правами по представлению доказательств, участию в их исследовании и заявлению ходатайств.

Несмотря на это, уголовно-процессуальный закон того времени предусматривал особое положение прокурора. В суде он, помимо поддержания государственного обвинения, осуществлял общий надзор за законностью. Невозможна была даже мысль о том, что прокурор может быть уравнен с защитой и вместе они будут представлять в суде стороны, отстаивающие свои позиции перед судом, поскольку они вместе с судом выполняли одну, общую государственную задачу - борьбу с преступностью [13, с. 55]. Следует заметить, что в тот период времени судебная власть и исполнительная власть в нашей стране не были отделены друг от друга, не было и функционального разделения в судопроизводстве. Как признавали современники, «старая идея впрягать в одну упряжку державный суд и обвинительную власть, выступать с ней единым фронтом в борьбе с преступностью <...> натворила немало бед» [21, с. 78].

На этапе принятия Конституции РФ, как указывается в специальной литературе, на первый план выводилась задача установления в суде триады: суд

- сторона обвинения - сторона защиты. Обвиняемый должен был занять в процессе положение стороны, имеющей все механизмы для отстаивания своей позиции, защиты своих интересов [28, с. 517].

Профессор Л. М. Володина небезосновательно полагает, что внедрение состязательности в российский уголовный процесс явилось выражением протеста против обвинительного уклона в деятельности органов, осуществляющих производство по делу,

1 Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: утв. ВС РСФСР 27 окт. 1960 г. (ред. от 29.12.2001, с изм. от 26.11.2002) (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.07.2002). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». Документ утратил силу.

идея состязательности была направлена на необходимость обеспечения прав обвиняемого [2, с. 87]. Как утверждал основоположник принципа состязательности в отечественном уголовном процессе М. С. Строгович, состязательность определяет положение обвиняемого не как объекта, а как стороны в процессе, имеющей права, включая право на защиту [30, с. 149]. Поэтому идеологи введения этого принципа в российский уголовный процесс видели его предназначением то, что обвиняемый «из бесправного и беспомощного объекта уголовного преследования <...> должен был стать равноправным участником процесса» [13, с. 58-59].

Вслед за Конституцией РФ принцип состязательности закрепил УПК РФ (ст. 15), однако следует заметить, что при принятии Кодекса в 2001 году его составители несколько иначе восприняли разработанную в теории концепцию состязательности и не только закрепили ее в качестве принципа уголовного судопроизводства, но и в его развитие разделили всех участников на стороны не только в суде, но и в досудебном производстве; для обеспечения равноправия сторон закрепили право защитника собирать доказательства (что следует из буквального прочтения нормы ч. 3 ст. 86 УПК РФ) и установили, какими средствами он может это делать; устранили принцип всесторонности, объективности и полноты расследования, с одновременным отнесением следователя к стороне обвинения и проч., что в целом оценивалось в научных кругах как попытка смены типа уголовного процесса на состязательный по подобию процесса, присущего странам англосаксонской системы права. Указанные нововведения сразу же были подвергнуты жесткой критике как научным сообществом, так и практиками. Нацеленные на уравнивание сторон, как обязательный элемент состязательного типа процесса, они не опирались на национальный опыт, не имели под собой теоретической основы, были непоследовательны и логически не завершены.

Равноправие сторон было включено в принцип состязательности в качестве его элемента. В части четвертой статьи 15 УПК РФ законодатель установил, что стороны обвинения и защиты равноправны перед судом.

Подводя итог изложенному, следует констатировать, что состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве имеют историческую обусловленность и не являются a priori чем-то чуждым и искусственно насаждаемым. Очевидно, они имеют исторические корни в УУС 1964 года (хотя исследователи выделяют проявления состязательности и равноправия сторон и в более ранние периоды развития отечественного уголовного процесса [7, с. 132-133]), после реформ 1990-х годов возрожденные в Конституции РФ и в УПК РФ. В этой связи, представляется, исследование вопроса процессуального равенства сторон в отечественном

уголовном судопроизводстве должно происходить не столько с точки зрения его целесообразности, сколько с позиции его содержания, форм и условий воплощения.

Диалектическая взаимосвязь равноправия сторон и состязательности в уголовном процессе России

Как уже упоминалось, в российском уголовном судопроизводстве и на доктринальном, и на легальном уровне равноправие сторон рассматривается в контексте состязательности процесса, однако в отечественной уголовно-процессуальной доктрине в определении соотношения указанных двух понятий нет единства взглядов. Можно выделить две полярные точки зрения. В соответствии с первой - равноправие сторон является неотъемлемым элементом состязательности, без равноправия нет состязательности; согласно второй - равноправие сторон и состязательность процесса - два взаимосвязанных, но самостоятельных принципа.

Как обязательный элемент состязательности равенство прав сторон рассматривается большинством отечественных исследователей. Позиция отделения суда от сторон при одновременном разделении их по функциональному признаку на обвинение и защиту, равноправные перед судом, была сформулирована М. С. Строговичем в первой половине прошлого века. Состязательность, по мнению профессора, представляла собой построение судебного разбирательства, при котором, прежде всего, суд должен быть лишен обвинительной функции, она должна быть ему несвойственна. Суд должен руководить процессом, активно участвовать в исследовании обстоятельств и разрешении дела. Кроме того, в процессе должны быть стороны (обвинения и защиты), наделенные равными правами. Этих прав должно быть достаточно для отстаивания своей позиции и опровержения позиции своего процессуального противника. Особо подчеркивалось, что подсудимый является стороной, пользующейся правом на защиту [30, с. 189]. С тех пор в отечественной доктрине сложилось мнение, что равноправие сторон входит в понятие состязательности и нет необходимости говорить о нем как о самостоятельном принципе наряду с принципом состязательности [22, с.166; 8, с. 33-36; 21, с. 72].

Приверженцы данной точки зрения считают, что отсутствие равенства сторон делает невозможным реализацию принципа состязательности, оно является необходимым условием и способом осуществления состязательности процесса [4, с. 174185].

По мнению же А. В. Смирнова, состязательность является типом процесса, наличие равноправных сторон и независимого суда выступают главными его признаками. Он полагает, что принцип равенства сторон - самостоятельный межот-

раслевой принцип, присущий уголовному процессу состязательного типа [24, с. 77-80]. Л. Ф. Шумилова имеет схожее мнение. Она считает, что принцип состязательности и принцип равноправия сторон - разные принципы, имеющие собственное содержание, при этом, по мнению исследователя, второй принцип является предпосылкой первого [38, с. 54-61]. А. С. Барабаш утверждает, что правильнее вести речь об обеспечении равенства прав участников судебного разбирательства как о принципе уголовного судопроизводства, оснований считать его принципом процесса имеется гораздо больше, нежели состязательность, которую он рассматривает как часть принципа обеспечения равенства прав участвующих в судебном разбирательстве [1, с. 25-26].

Сторонники того, что состязательность и равноправие - разные принципы и имеют собственное содержание, утверждают, что равноправие не обусловливает состязательность, она возможна и без него [34, с. 33-35]. Некоторые утверждают, что в таком случае она будет «ущербной» [11, с. 145].

Имеющиеся дискуссии, видимо, обусловлены тем, что на теоретическом уровне отмечается разница не только в понимании того, что представляют собой указанные правовые явления (принцип, общее условие, гарантии или элементы друг друга), но и в их содержании. Представляется, равноправие сторон и состязательность - самостоятельные принципы, имеющие собственное содержание. Состязательность в отечественной доктрине уголовного процесса понимается как разделение процессуальных функций сторон и суда, отстаивание сторонами своих правовых позиций перед судом. Равноправие сторон означает, что сторона обвинения и сторона защиты в процессе обладают правами, достаточными для представления свой процессуальной позиции, имеют равные возможности по их использованию, суд не вправе своими действиями ставить какую-либо из них в преимущественное положение, равно как и умалять права одной из сторон.

Следует обратить внимание и на то, что в вопросе соотношения равноправия и состязательности нет однозначности и в нормативно-правовом регулировании. Так, можно увидеть разницу в том, как сформулирован этот принцип в Конституции РФ и УПК РФ. Основной закон закрепляет «состязательность и равноправие сторон» (ст. 123).

В. М. Савицкий писал по данному поводу, что при подготовке проекта Конституции РФ вопреки законам формальной логики целое - состязательность - было поставлено на один уровень с его составляющим - равноправием сторон, и намеренно использованы оба понятия. Далее он объяснил такое положение вещей тем, что, вводя новое, никогда ранее не использовавшееся понятие «состязательность», необходимо было, чтобы идея состязательности всегда сопрягалась с наличием в суде сторон [13, с. 58-59]. Однако принятая до Конститу-

ции (в 1991 г.) Концепция судебной реформы предусматривала как одно из направлений реформы

«организацию судопроизводства на принципах со-

1

стязательности, равноправия сторон» , определенно разделяя их.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ в статье 15 сформулировал в качестве принципа уголовного судопроизводства лишь состязательность, и, исходя из буквального прочтения данной нормы, равноправие является лишь ее элементом (ч. 4 ст. 15 УПК РФ). Можно ли сделать вывод, что при разработке УПК РФ законодатель «исправил» юридическую неточность, о которой писал профессор В. М. Савицкий? Представляется, что это не так.

Во-первых, некоторые конституции зарубежных стран также закрепляют и состязательность, и равноправие сторон, что вряд ли может рассматриваться как допущение такой тотальной юридической «неточности» . Вероятно, в этих странах имеется иное, нежели в российском праве, понимание указанных принципов и их соотношения, как это, например, имеет место в практике международных договорных органов, что будет продемонстрировано далее.

Во-вторых, стоит обратить внимание, что, будучи конституционными принципами, состязательность и равноправие сторон нашли разное воплощение в отечественном отраслевом законодатель-

1 О Концепции судебной реформы в РСФСР: Постановление ВС РСФСР от 24 окт. 1991 г. № 1801-1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

2 Конституция Республики Беларусь устанавливает, что правосудие осуществляется на основе состязательности и равенства сторон в процессе (ст. 115) См.: Конституция Республики Беларусь (принята 15 марта 1994 г. Верховным Советом Республики Беларусь). URL: https://presi-dent.gov.by/ru/gosudarstvo; Конституция Азербайджанской Республики закрепляет: «Судьи рассматривают дела беспристрастно, справедливо, соблюдая равноправие сторон, на основе фактов и в соответствии с законом» (ч.

II ст. 127); «Судопроизводство осуществляется на основе принципа состязательности» (ч. VII ст. 127). См.: Конституция Азербайджанской Республики (принята на всенародном голосовании (референдуме) 12 нояб. 1995 г. (с изменениями и дополнениями по состоянию на 25.07.2016 г.) URL: https://continent-online.com; ст. 111 Конституции Итальянской Республики устанавливает: «Каждый процесс проводится на основе состязательности сторон, на условиях равенства перед беспристрастным судом». См.: Конституция Итальянской Республики (принята Конституционной ассамблеей 27 дек. 1947 г., вступила в силу 1 янв. 1948 г. URL: https://legalns.com/ download/books/cons/italy.pdf; ст. 88 Конституции Республики Таджикистан: «Судебный процесс осуществляется на основе принципа состязательности и равенства сторон». См.: Конституция Республики Таджикистан (принята Конституционным референдумом 6 нояб. 1994 г.) (с изм. и доп. от 26 сент. 1999 г., 22 июня 2003 г. и 22 мая 2016 г.). URL: http://www.prezident.tj/ru/taxo-nomy/term/5/112ю.

стве. В Кодексе административного судопроизводства РФ (далее - КАС РФ) этому принципу посвящена статья 14 «Состязательность и равноправие сторон». В части первой данной статьи декларируется осуществление административного судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, в части второй раскрывается сущность состязательности, а в третьей части - равноправия сторон. Равноправие согласно части 3 статьи 14 КАС РФ проявляется в том, что сторонам обеспечивается пользование равными правами. В Гражданском процессуальном кодексе РФ4 (далее - ГПК) данный принцип называется «Осуществление правосудия на основе состязательности и равноправия сторон». Часть первая этой статьи устанавливает требование состязательности и равноправия сторон при осуществлении правосудия по гражданским делам, часть вторая содержит требования к суду и его деятельности, что в целом можно охарактеризовать как понимание законодателем сущности состязательности гражданского судопроизводства. О равноправии в данной норме, за исключением ее названия, речь не идет. В отличие от предыдущих двух нормативно-правовых актов, Арбитражный процессуальный кодекс РФ (далее - АПК РФ) разделяет равноправие сторон и состязательность как самостоятельные принципы, закрепленные в статье 8 и статье 9 соответственно и имеющие собственное содержание. Части первые указанных норм АПК РФ декларируют, что судопроизводство в арбитражном суде осуществляется на основе равноправия сторон (ст. 8) и состязательности (ст. 9). Части вторые и третьи раскрывают содержание указанных требований. Так, часть 2 статьи 8 АПК РФ регулирует положение сторон процесса и указывает, что они пользуются равными правами, часть 3 статьи 8 АКП РФ закрепляет гарантии возможности реализации этого - требование к арбитражному суду по обеспечению равноправия: он не может своими действиями ставить какую-либо из сторон в преимущественное положение, равно как и умалять права одной из сторон. Аналогичное регулирование имеет и статья 9 АПК РФ, определяющая состязательность: часть вторая посвящена правам сторон по отношению друг к другу, а часть третья обращена к суду и его деятельности по обеспечению состязательности процесса.

3 Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации [Электронный ресурс]: Федер. закон от 8 марта 2015 г. № 21-ФЗ (ред. от 17.02.2023). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

4 Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: Федер. закон от 14 нояб. 2002 г. № 138-ФЗ (ред. от 18.03.2023). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

5 Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: Федер. закон от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (ред. от 18.03.2023). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

Безусловно, особенности предмета правового регулирования обусловливают собственное нормативно-правовое регулирование рассматриваемого конституционного принципа в гражданском, административном, арбитражном и уголовном судопроизводстве. Однако, как справедливо отмечала профессор П. А. Лупинская, «отправление правосудия по уголовным и гражданским делам имеет общие принципы, свойства, истоки которых следует искать не только в процессуальном праве, но и в природе суда как органа государства, в законах познания, лежащих в основе доказательственного права, взаимоотношениях государства и личности, определяющих положение личности в судопроизводстве, в единстве структуры правоприменительного процесса и принятия решения» [14, с. 140].

О том, что конвергенция уголовного процесса с гражданским, арбитражным и административным, учет собственного российского опыта осуществления правосудия в других отраслях имеют исключительную актуальность и практическую значимость, пишут и современные ученые [37, с. 57-63]. Поэтому, представляется, следует обратить более пристальное внимание на правовое регулирование состязательности и равноправия сторон в других отраслях российского права и учесть их при реформировании уголовного процесса.

Необходимо отметить, что не вносит ясности в вопрос соотношения указанных двух правовых явлений и Конституционный Суд РФ. Например, в Постановлении №2-П от 14 февраля 2000 г. он указал буквально следующее: «Принципы состязательности и равноправия сторон распространяются на все стадии уголовного судопроизводства» (п. 5)1, таким образом, разделив конституционное установление части 3 статьи 123 на два самостоятельных принципа. Подобное же деление можно обнаружить и еще в одном его Постановлении2. Однако в другом - от 16 декабря 2021 г. № 53-П - Конституционный суд РФ утверждал, что часть 3 статьи 123 Конституции гарантирует принцип состязательности судопроизводства при равноправии сторон, включая таким образом равноправие сторон в содержание состязательности3. В Постановлении № 13-П от 13 апреля 2021 г. Конституционный суд РФ суд сослался в обоснование своей позиции на принцип «состяза-

4

тельности сторон судопроизводства» , не упомянув равноправие, как это сделано в Основном законе, вовсе.

1 Постановление Конституционного суда РФ от 14 февр. 2000 г. № 2-П // Конституционный Суд Рос. Федерации: [офиц. сайт]. URL: http://www.ksrf.ru/.

2 Постановление Конституционного суда РФ от 14 июля 2017 г. 21-П // Там же.

3 Постановление Конституционного суда РФ от 16 дек. 2021 г. № 53-П // Там же.

4 Постановление Конституционного суда РФ от 13 апр. 2021г.

№ 13-П // Там же.

С содержательной точки зрения, по мнению Конституционного суда РФ, состязательность в уголовном процессе означает, что функция разрешения уголовного дела отделена от функций обвинения и защиты и осуществление каждой из них возлагается на различных субъектов уголовного судопроизводства . В силу принципа состязательности в уголовном судопроизводстве стороны самостоятельно и по собственному усмотрению определяют свою позицию по делу . Равноправие сторон Конституционный суд РФ рассматривает как «равно предоставляемую сторонам реальную возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда»7, т. е. он наделяет их собственным содержанием.

Таким образом, в российском праве нет единообразного понимания того, является ли равноправие сторон элементом принципа состязательности или это два самостоятельных принципа, ни на доктринальном, ни на легальном уровне. Очевидно, что состязательность и равноправие сторон находятся в диалектической взаимосвязи [20, с. 159]. Как будет продемонстрировано далее, такое понимание характерно не только для отечественного уголовного процесса, но и для зарубежных исследований этого вопроса как в национальном аспекте, так и в международно-правовом. Представляется, состязательность и равноправие сторон имеют самостоятельное содержание.

Проанализируем сущность равноправия с точки зрения отечественной теории уголовного процесса и действующего нормативно-правового регулирования.

Сущность процессуального равенства сторон в уголовном процессе России

В исторической ретроспективе на различных этапах законодатель использовал разные понятия, характеризующие соотношение сторон в судопроизводстве: Устав уголовного судопроизводства 1864 года содержал требование равноправия сторон (ст. 630 УУС), Конституция РСФСР в редакции 1991 года устанавливала «равенство сторон перед законом и судом» (ст. 168), Конституция РФ 1993 года в статье 123 закрепляет требование «равноправия сторон». В УПК РФ положения сторон в состязательном процессе определены в части 3 статьи 15, части 1 статьи 243 УПК РФ, где употребляется понятие «равноправие сторон», и в статье 244 УПК РФ, где используется фактически синонимичное ему «равенство прав сторон».

5 Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. № 13-П, п. 3; Постановление Конституционного Суда РФ от 21 нояб. 2017 г. № 30-П // Там же.

6 Постановление Конституционного Суда РФ от 18 июля 2022 г. № 33-П, п. 5 // Там же.

7 Определение Конституционного Суда РФ от 4 нояб. 2004 г. № 430-О // Там же.

В русском языке понятие равенство означает «одинаковость», «полное сходство» (по величине, качеству, достоинству и т.п.), равенство в правах -равноправие - в толковых словарях определяется как обладание одинаковыми правами [31, с. 568]. Отсюда следует, что лексически понятие «равенство» - более широкое по сравнению с понятием «равноправие». В. Н. Кудрявцев характеризовал равноправие как нечто среднее, компромиссное между равенством и неравенством [12, с. 39].

В юридической литературе положение участников уголовного судопроизводства изучается как с точки зрения их равенства, так и с позиции их равноправия. Некоторые авторы считают, что равноправие сторон проистекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом [15, с. 205; 16, с. 14]. Представляется, данный подход обусловлен отчасти неверным пониманием природы указанных явлений. На самом деле это два самостоятельных принципа. В Конституции РФ равенство всех перед законом и судом - принцип, закрепленный в статье 19 главы 2 «Права и свободы человека и гражданина», равноправие сторон же обнаруживается в главе 7 «Судебная власть» и имеет отношение к «судопроизводству» и «сторонам».

Осуществление правосудия на началах равенства граждан перед законом и судом было закреплено в УПК РСФСР в качестве принципа (ст. 14). В УПК РФ он отсутствует, хотя, надо отметить, содержится в остальных процессуальных кодексах - в статье 8 КАС РФ, в статье 6 ГПК РФ, в статье 7 АПК РФ. Представляется, отсутствие юридического закрепления данного принципа в уголовном судопроизводстве является существенным недостатком действующего УПК РФ.

Следует различать процессуальное равенство сторон по отстаиванию своих позиций от равенства прав участников уголовного судопроизводства. В первом случае речь идет о сторонах, во втором -об участниках. Равенство прав последних обусловлено их идентичным процессуальным статусом. При этом они могут быть разного пола, расы, национальности, говорить на разных языках, иметь разное происхождение, имущественное и должностное положение и проч. Будучи участниками уголовного судопроизводства, они равны перед законом и судом в силу статьи 19 Конституции РФ. Через призму равенства всех перед законом и судом в уголовно-процессуальной доктрине дискутируются, например, такие вопросы, как право на свидетельский иммунитет, особенности производства по уголовному делу в отношении отдельных категорий лиц, особенности производства в отношении предпринимателей.

Стороны в уголовном процессе представлены не только гражданами, но и должностными лицами органов государственной власти, имеющими

1

процессуальный статус участника , которые являются процессуальными противниками по отношению друг к другу. При этом должностные лица выступают в роли обвинителя, граждане - в роли защищающихся.

Очевидно, что при таком представительстве стороны не могут быть равны. Органы и должностные лица, осуществляющие уголовное преследование и обвинение лица в совершении преступления, обладают финансовыми, техническими, кадровыми и иными ресурсами для эффективного осуществления стоящих перед ними задач, которых нет и не может быть у защиты.

Как писал в конце прошлого века профессор В. М. Савицкий, «ни о каком фактическом или юридическом равенстве не может быть и речи, когда на одной стороне находится представитель государственной власти, предъявляющий суду доказательства виновности, а на другой - гражданин, чья судьба в буквальном смысле решается в результате судоговорения» [13, с. 57].

Безусловно, они обладают разными статусами: подсудимого можно допросить, подвергнуть приводу, удалить из зала судебного заседания при наличии к тому законных оснований, что недопустимо в отношении государственного обвинителя. Возможности обвиняемого по реализации своих прав могут быть существенно ограничены в связи с избранием в отношении него меры пресечения (особенно заключения под стражу), у него может не быть профессионального защитника - адвоката, что также значительно снижает его способность отстоять свои интересы в противостоянии с обвинением.

Нет между сторонами и равноправия, при этом разница в имеющихся у сторон правах не только количественная, но и содержательная. Такая асимметрия обусловлена распределением процессуальных функций. Сторона обвинения несет бремя доказывания, для чего она должна иметь достаточно средств, направленных на отыскание, собирание, проверку и оценку доказательств, включая принуждение, возможность ограничения прав граждан и другие. Преодоление презумпции невиновности является процессуальной задачей, присущей исключительно стороне обвинения и требующей от нее значительных усилий.

Стороне защиты в силу презумпции невиновности нужен значительно меньший арсенал средств, поскольку она не обязана доказывать невиновность, ей достаточно посеять сомнение в виновности, «поставить необходимый барьер на пути движения тех уголовных дел, по которым сторона обвинения <...>

1 Все должностные лица, осуществляющие производство по уголовному делу, - прокурор, следователь, руководитель следственного органа, дознаватель, начальник подразделения дознания, начальник органа дознания, орган дознания, - отнесены к стороне обвинения (п. 47 ст. 5 УПК РФ).

"толкает" в суд явно необоснованное обвинение» [10, с. 16]. При этом право на защиту, которым обладает обвиняемый, обусловливает наличие у него специфических прав, которых нет у обвинения: на защиту, на адвокатскую тайну, на ознакомление с материалами уголовного дела по окончании расследования и т.д.

Не равны стороны не только в объеме и видах имеющихся у них прав, но и в их использовании: права, предоставленные должностным лицам органов государственной власти, представляют собой правомочия, являющиеся одновременно и их обязанностями, от реализации которых они не могут отказаться. Понятие «право» применительно к полномочиям должностного лица используется законодателем в ситуациях, когда при реализации таких полномочий имеется возможность дискреционного усмотрения, когда она отсутствует, имеет место обязанность, выраженная в законе в различных лингвистических формах абсолютного долженствования.

Для граждан субъективные права являются способом выражения собственных интересов, они используют или не используют их в соответствии со своими желаниями и представлениями о целесообразности такового. Права обвиняемого являются субъективными, их использование зависит от волеизъявления обладающего ими лица. Никто не может быть принужден к реализации своего права и нести ответственность за то, что не использовал его. Это означает, что, в отличие от стороны обвинения, для которой уголовно-процессуальная деятельность является обязанностью, сторона защиты может как воспользоваться предоставленными ей правами, так и отказаться от этого [36, с. 144-145].

Таким образом, анализ уголовно-процессуального законодательства позволяет констатировать, что в уголовном процессе нет ни равенства сторон, ни их равноправия, а имеется очевидное их неравенство как в количестве и содержании предоставленных прав, так и в объеме их использования, т. е. равноправие в идеальном смысле, как тождество предоставленных сторонам одинаковых прав, в уголовном процессе отсутствует. Его и не может быть в силу различия решаемых сторонами в уголовном судопроизводстве функционально обусловленных задач.

Вместе с тем «равноправие сторон» - термин, используемый законодателем как на конституционном, так и на отраслевом уровне. Рассмотрим, что же в УПК РФ под ним понимается.

Как уже указывалось ранее, уголовно-процессуальный закон устанавливает требование равноправия сторон перед судом (ч. 4 ст. 15 УПК РФ) и раскрывает его содержание в статье 244 УПК РФ. Буквальное прочтение данной нормы позволяет констатировать, что, во-первых, стороны обвинения и защиты пользуются равными правами в судебном

заседании, а во-вторых, законодатель установил определенный перечень таких прав. На равных стороны пользуются: 1) правом заявлять отводы и ходатайства; 2) правом представлять доказательства, участвовать в их исследовании; 3) правом выступать в судебных прениях; 4) правом представлять суду письменные формулировки по вопросам, указанным в пунктах 1-6 части 1 статьи 299 УПК РФ; 5) правом на рассмотрение иных вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства.

Таким образом, УПК РФ предусматривает равноправие исключительно в отношении определенного, установленного в статье 244, перечня прав. Вместе с тем анализ нормативно-правового регулирования этих прав применительно к участникам судебного разбирательства, представляющим стороны, - государственного обвинителя и защитника -позволяет обнаружить неравенство и в этих правах.

Так, государственный обвинитель очевидно имеет больше прав по участию в доказывании, поскольку не только участвует в исследовании доказательств, но и может их представлять в суд (п. 5 ст. 246 УПК РФ). Защитник подсудимого, будучи лишен права собирать доказательства, лишь участвует в их исследовании (п. 1 ст. 248 УПК РФ). Кроме того, государственный обвинитель высказывает суду предложения о применении уголовного закона и назначении подсудимому наказания, а защитник может изложить суду свое мнение об обстоятельствах, смягчающих наказание подсудимого или оправдывающих его, а также о мере наказания.

Таким образом, равноправие сторон, будучи закрепленным в статье 244 УПК РФ, имеет собственное содержание. По буквальному толкованию рассматриваемой уголовно-процессуальной нормы, отдельные специфические права, которыми обладают как защита, так и обвинение, не упоминаемые в данной статье, выходят за рамки равноправия. При этом анализ непосредственного нормативно-правового регулирования прав участников судебного разбирательства, представляющих стороны, демонстрирует отсутствие тождественности в их правах.

Несмотря на законодательное закрепление, следует заметить, что в теории уголовного процесса по поводу сущности равноправия сторон нет единства мнений. Анализируя установленное на конституционном и отраслевом уровне понятие «равноправие», ученые наполняют его разным содержанием.

Так, исследователи вкладывают в понятие равноправия не только собственно «равенство прав» [13, с. 57], но и «равенство возможностей» [3, с. 2839; 4, с. 174-185], «соотношение положения сторон» [27, с. 53], «равенство процессуальных средств» [29, с. 114; 8, с. 33-36], «равенство условий» [26, с. 704].

В основе всех этих точек зрения коренится идея о том, что равенство сторон в уголовном судопроизводстве не должно ограничиваться равным предос-

тавлением сторонам определенных прав - тем, что законодатель понимает под равноправием, а должно обеспечивать баланс возможностей сторон по представлению и отстаиванию ими своей позиции, компенсирующий имеющееся неравенство, - то, что условно можно назвать процессуальным равенством сторон, паритетом сторон.

Поскольку стороны в уголовном процессе изначально неравны ни фактически, ни юридически, уравнивание их посредством наделения одинаковыми правами в судопроизводстве повлечет за собой еще большую несправедливость.

Можно провести аналогию и проиллюстрировать данную мысль на примере. Если участникам забега, один из которых спортсмен, а второй физически слаб, предоставить одинаковые условия и поставить перед ними одинаковую задачу, на старте они будут уравнены, но шансы достичь конечного результата у них будут разные, поскольку зависят также от физических возможностей бегунов. Поэтому, например, у женщин-спортсменов и у мужчин предусмотрены разные дистанции, разное время. Различия в физических возможностях обусловливают необходимость постановки разных задач или создания разных условий.

Представляется неверным в своей сущности понимание равноправия сторон в уголовном судопроизводстве в математическом значении, как тождества количества, одинаковости содержания прав защиты и обвинения. Поскольку в действующем УПК РФ стороны разделены по функциональному признаку, их уравновешивание должно повлечь за собой не математическое тождество, а содержательное уравнивание возможностей (права должны быть равнозначны, равновелики [6, с. 35-40]), соотносимое с целями и задачами, сопоставимыми с выполняемой функцией. Это означает, во-первых, что у каждой из сторон должно быть достаточно прав для того, чтобы она была способна реализовать свою функцию и решить стоящие перед ней процессуальные задачи. Во-вторых, очевидно, что стороны, обладающие изначально разными возможностями, должны обладать разными правами, уравновешивающими суммарные позиции сторон [25, с. 58].

Таким образом, процессуальное равенство сторон не исчерпывается равноправием. В отечественных исследованиях для обозначения равенства процессуальных возможностей используется термин «равноправие», однако данное понятие уже по содержанию и к тому же имеет собственное нормативно-правовое закрепление в уголовно-процессуальном законодательстве. Устанавливая равноправие, законодатель стремится уравнять изначально неравные стороны, тем не менее сделать это путем наделения их равными правами невозможно в силу существенной разницы между сторонами, выражающейся и в фактическом положении, и в решаемых ими в процессе производства по уголов-

ному делу задачах. Такие разные стороны должны обладать разными правами для того, чтобы установился определенный баланс и каждая из них могла иметь возможность довести до суда свою позицию, быть выслушанной.

В. К. Случевский в свое время отмечал, что «полное равноправие сторон - это идеал, к которому стремятся законодательства, его, однако же, никогда не достигая» [23, с. 77]. Разница в правовом и фактическом положении сторон в уголовном процессе не обусловливает вывод о том, что о процессуальном равенстве сторон в судопроизводстве бессмысленно рассуждать, напротив, необходим поиск уравновешивающего положения сторон баланса. В вопросе соотношения прав сторон в уголовном процессе акцент следует делать как на законодательном закреплении прав, так и на таком механизме их реализации, который обеспечивал бы действенный результат, т. е. не только на юридическом уравновешивании средств и условий, необходимых сторонам для представления и отстаивания своей позиции перед судом, но и на фактическом - по их использованию.

В юридической регламентации данного вопроса определяющим способом, представляется, является исключение унифицированности правовых предписаний и расширение элементов благоприятствования защите (favor defensionis) посредством наделения стороны защиты исключительными, присущими только ей правами и привилегиями, возложения на сторону обвинения дополнительных обязательств (например, по установлению не только обвинительных, но и оправдательных доказательств) и ограничений. В настоящее время именно благоприятствование (favor defensionis) защите главным образом рассматривается как феномен, направленный на то, чтобы поставить стороны в симметричное положение [18, с. 29-35].

В вопросе фактического уравновешивания возможностей сторон решающее значение имеет суд, поскольку все предусмотренные законом преимущества защиты становятся реальностью только при условии, что суд действительно объективен и беспристрастен [17, с. 143].

Понятие и сущность равенства сторон в международном праве

В международном праве равенство в сфере уголовного процесса рассматривается в двух аспектах. Во-первых, это равенство всех перед законом и судом, которое является принципом международного права, установлено во многих международных документах, включая Всеобщую декларацию прав человека 1948 года (ст. 7 и 10)1, Международный

1 Всеобщая декларация прав человека [Электронный ресурс]: принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 дек. 1948 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

пакт о гражданских и политических правах (далее также - Пакт) (п. 1, 3 ст. 14, ст. 26) . Данный принцип закреплен во всех современных конституциях демократических стран.

Суть равенства перед законом заключается в том, что не должно быть дискриминации в области применения права или применения закона. Равенство перед судами является, в свою очередь, lex specialis общего равенства перед законом. Оно означает, прежде всего, что все люди должны иметь равный доступ к судам, а любой человек, независимо от его пола или расы, происхождения или, например, его финансового положения, представ перед судом, не должен подвергаться дискриминации ни в ходе разбирательства, ни в процессе применения к нему каких-либо норм права. Кроме того, такие права должны гарантироваться всем лицам, независимо от того, подозреваются ли они в совершении незначительного правонарушения или тяжкого преступления [45, с. 258].

Помимо равенства перед законом и судом, международное право предусматривает в уголовном процессе равенство между сторонами. Для его обозначения используется термин equality of arms (англ.), «égalité des armes» (фр.) - равенство

2 Г!

сторон . В отличие от равенства как отсутствия дискриминации «всех» и «каждого», он представляет собой процессуальный аспект положения сторон в судебном разбирательстве - равенство их процессуальных возможностей.

Принцип равенства сторон (equality of arms) (как и принцип состязательности (adversarial proceedings)3, который считают выражением требования равенства в представлении сторонами своих позиций [50, с. 112]) свое понятие и содержание получил в практике договорных органов, в частно-

1 « Международный пакт о гражданских и политических правах [Электронный ресурс]: принят 16 дек. 1966 г. резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».

2 п «

В российской юридической литературе можно встретить различные переводы понятия equality of arms: буквальный - «равенство рук» или «равенство вооружения», нейтральный - «равенство сторон», стремящийся передать смысл -«процессуальное равноправие сторон», «равенство состязательных возможностей» и даже «равенство исходных условий». В настоящей работе используется термин, наиболее часто употребляемый в переводах решений Европейского суда, - «равенство сторон». Далее в данном исследовании под равенством сторон в международно-правовом контексте понимается принцип equality of arms.

3 Принцип состязательности процесса (adversarial proceedings) в практике международных договорных органов имеет свое автономное значение, отличное от его национального выражения как в российской, так и в какой-либо иной национальной правовой системе и не тождественное состязательной модели процесса, присущей странам англо-саксонской системы права.

сти Комитета ООН по правам человека и Европейского суда по правам человека, которые сформулировали их на основе статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод4 (далее также - Европейская конвенция, Конвенция) соответственно, несмотря на то что они прямо не закреплены ни там, ни там. Они относятся к так называемым «подразумеваемым правам» [43, с. 90].

Комитет ООН по правам человека считает, что равенство сторон следует из более общего принципа равенства в судах и трибуналах, гарантированного в соответствии с пунктом 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, и означает, что «одни и те же процессуальные права должны обеспечиваться всем сторонам, кроме как если различия предусматриваются законом и могут быть оправданы по объективным и разумным основаниям, не ставящим подсудимого в фактически невыгодное положение и не подвергающим его

5

иному несправедливому отношению» .

Наиболее полно принципы равенства сторон и состязательности представлены и развиты в прецедентной практике Европейского суда. Суд считает принцип равенства сторон гарантией конвенционного права на справедливое судебное разбирательство (ст. 6 Европейской конвенции). По смыслу, придаваемому ему практикой Европейского суда, он в общем смысле означает, что «каждой стороне должна быть предоставлена разумная возможность представить свое дело в условиях, которые не ставят ее в существенно менее выгодное положение по отношению к ее про-

6

цессуальному противнику» .

И Комитетом ООН по правам человека, и Европейским судом принцип равенства сторон применяется в равной мере в уголовных и гражданских делах. Также этот принцип признается многими международными организациями и международными суда-

4 Конвенция о защите прав человека и основных свобод [Электронный ресурс]: заключена в г. Риме 4 нояб. 1950 г. (с изм. от 24 июня 2013 г.). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

5 Равенство перед судами и трибуналами и право каждого на справедливое судебное разбирательство: Замечание общего порядка № 32. Комитета ООН по правам человека от 23 авг. 2007 г. URL: http://www.refworld.org/cgi-bin/texis/ vtx/rwmain/opendocpdf.pdf?reldoc=y&docid=478b2b582.

6 Постановления Европейского суда по правам человека от 22 февр. 1996 г. № 17358/90 по делу «Булут против Австрии» (Bulut v. Austria), п. 10; от 6 дек. 1988 г. № 10590/83 по делу «Бербера, Мессеге и Хабардо против Испании» (Barbera, Messegua, and Jabardo v Spain). URL: https://hudoc.echr.coe.int.

ми и является частью международно-правовой концепции обеспечения прав человека . При этом в зарубежной литературе признано, что прецедентная практика Европейского суда по правам человека оказывает существенное влияние на международные уголовные трибуналы [40, с. 19-52].

Если сравнивать международно-правовые принципы равенства перед законом и судом и равенства сторон, то можно отметить, что первое основано на принципе недискриминации. С точки зрения Европейского суда, вытекающее из принципа равенства всех перед законом и судом понятие «равное обращение», являются проявлением недискриминации, равенство перед судами в самом простом значении этого термина «связано с идеей равного отношения ко всем людям» [50, с. 49] и имеет более широкое применение, чем принцип равенства сторон. Последний является одной из составляющих права на справедливое судебное разбирательство, регулирует осуществление прав сторонами в процессе и означает, что процессуальные условия в ходе судебного разбирательства должны быть одинаковыми для сторон процесса. Между ними в соответствии с данным принципом должен быть «справедливый баланс». Это означает, что каждой из сторон должна быть обеспечена разумная возможность представить свои аргументы в условиях, которые не ставят ее в ущемленное положение по сравнению с процессуальным противником. Считается, что принцип равенства сторон тесно связан с принципом равенства перед судами и трибуналами, но имеет соб-

2

ственное содержание и значение .

В данном смысле, очевидно, есть некоторое различие в понимании природы указанного принципа в практике указанных договорных органов.

Стефания Негри считает, что «равенство сторон» является одновременно материальным и процессуальным принципом. В материально-правовом

1 Дело «Вячеслав Бережной против Российской Федерации»: соображения Комитета по правам человека от 28 окт. 2016 г. (сообщение № 2107/2011), п. 9.5; дело «Олег Анатольевич Жирнов против Российской Федерации»: соображения Комитета по правам человека от 28 окт. 2013 г. (сообщение № 1795/2008), п. 10.3 // Обзор практики Комитета ООН по правам человека по рассмотрению индивидуальных сообщений, поданных в отношении Российской Федерации. URL: https://vsrf.ru/documents/international_prac-tice/32003/.

2 Следует обратить внимание на то, что Европейская конвенция о защите прав и основных свобод не закрепляет право на равенство перед законом и судом, а содержит лишь запрет на дискриминацию, связанную с пользованием прав и свобод, установленных этой конвенцией, в ст. 14 «Запрещение дискриминации». Вероятно, еще и поэтому Европейский суд, в отличие от Комитета ООН по правам человека, не связывает принцип равенства сторон с принципом равенства всех перед законом и судом, считая его основой принципа справедливости судебного разбирательства, установленного ст. 6 Конвенции.

смысле, по ее мнению, он требует, чтобы сторонам было обеспечено равное обращение со стороны суда на протяжении всего судебного разбирательства (указанное автором требование, вероятно, проистекает из принципа равенства всех перед законом и судом и коррелирует с пониманием данного принципа Комитетом ООН по правам человека, выраженным в его Замечании № 32). С процессуальной точки зрения он направлен на то, чтобы обеспечить использование сторонами одинаковых процессуальных прав и гарантий. Это означает, что сторонам должны быть предоставлены «равные возможности» для предъявления доказательств, равное время и средства для подготовки защиты, равный доступ к средствам судебной защиты и проч. (этот подход автора, как видится, соответствует пониманию данного принципа Европейским судом) [52, с. 16]. Такая позиция, представляется, в некоторой степени нивелирует имеющуюся разницу в подходах к исследуемому принципу со стороны указанных двух договорных органов.

Согласно судебной практике Европейского суда по правам человека, требование равенства сторон является принципом уголовно-процессуального права. В зарубежной юридической литературе юридический принцип рассматривается как общая абстрактная норма, которая не предусматривает непосредственного регулирования каких-либо конкретных фактических обстоятельств, но имеет определенную ценность и, следовательно, направляет лицо, принимающее решение, к конкретному результату. Эта абстрактная форма, которая представляет собой аксиологическую основу и интерпретационный фонд для применения более конкретного правила - права, не имеющая исключений [42, с. 10]. Считается, что права конкретны, а принципы абстрактны, они действуют как векторы, определяющие направление, на котором нужно сосредоточиться, чтобы добиться желаемого результата [47, с. 85]. В этом смысле принцип равенства сторон является функциональным принципом: речь идет о своде процессуальных норм, направленных на обеспечение сторонам равных прав и возможностей представлять и отстаивать свои интересы в уголовном судопроизводстве [46, с. 781-782].

Исходя из этого, следует понимать, что принцип равенства сторон не предоставляет конкретных прав (таких, например, как право быть выслушанным), а «действует как инструмент, позволяющий создать такой порядок уголовного процесса, который будет обеспечивать справедливое применение права» [56, с. 104], «дает руководство по организации судопроизводства и применению прав» [61, с. 4-5].

Европейский суд рассматривает его как критерий соблюдения прав, указанных в пункте 3 статьи 6 Конвенции: иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты (п. 3(Ь) ст. 6 Конвенции), допрашивать свидетелей обвинения и тре-

бовать, чтобы их допросили, требовать вызова и допроса свидетелей защиты на тех же условиях, что и свидетелей обвинения (п. 3^) ст. 6 Конвенции). Сообразно данному принципу, если одна из сторон имеет право быть выслушанной, то право представить соответствующие доказательства должно быть и у другой стороны [56, с. 104-105].

Именно к реализации указанных прав Европейский суд применяет принцип равенства сторон. Другими словами, можно сказать, что этот принцип определяет, как должны реализовываться права, а именно: защита должна иметь возможности для подготовки своей защиты; вызов и допрос свидетелей как обвинения, так и защиты должны проводиться на одних и тех же условиях. Вместе с тем исследователи обращают внимание на то, что Конвенция содержит более длинный перечень минимальных прав преследуемых лиц и, например, минимальные права в отношении лиц, задержанных (арестованных) и заключенных под стражу по подозрению в совершении преступления, могут также рассматриваться с точки зрения принципа равенства сторон [48, с. 619]. Через минимальные права обвиняемого этот принцип получает более конкретное значение [42, с. 68], и в этом смысле принцип равенства сторон пересекается и переплетается с правами защиты, но ими не исчерпывается.

Рассмотрим сущностные характеристики принципа равенства сторон, выработанного Европейским судом.

Стоит обратить внимание на то, что «равные возможности» в концепции равенства сторон - это не столько предоставление сторонам процесса равных прав, сколько обеспечение равной возможности их реализации. Принцип равенства сторон не совпадает с понятием равноправия, хотя, безусловно, с ним пересекается, поскольку наличие равных прав может быть проявлением одного из аспектов равенства возможностей. Суть принципа равенства сторон заключается в наличии у каждой стороны возможности представить свою позицию суду. Права устанавливаются государством, обеспечение возможности их реализации возлагается на суд.

Как отмечает, сравнивая эти две категории (равенство сторон и равноправие сторон), отечественный исследователь концепции справедливого судебного разбирательства Т. В. Трубникова, Европейский суд видит смысл принципа равенства сторон в том, чтобы обеспечить не формальное равенство -равенство прав сторон, а реальное равенство - равенство их возможностей по отстаиванию своих позиций [32, с. 122]. В этих целях положение сторон в процессе должно быть справедливо уравнено, как указывает Европейский суд, должен быть создан «справедливый баланс» между ними1.

1 Постановление Европейского суда по правам человека делу «Стадухин против Российской Федерации» фа^кЫп V.

Таким образом, в концепции равенства сторон акцент смещается из правовой плоскости в практическую: имеется ли возможность у стороны представить свое дело на тех же условиях, что и у другой стороны. Безусловно, наличие прав лежит в основе возможностей по представлению своего дела, но Европейский суд в большей степени акцентирует внимание не на том, одинаковы ли права сторон перед судом, а на том, имели ли стороны равные возможности по реализации своих прав [18, с. 62]. В этом и проявляется тот самый «процессуальный» смысл принципа равенства сторон, на который указывала С. Негри.

Права, которые «практичны и эффективны», -давний принцип Конвенции2. Следует обратить внимание также на тот факт, что с течением времени в прецедентной практике Суда наблюдаются существенные изменения в отношении значения, которое придается «внешним признакам» и «возросшей чувствительности общества» к справедливому отправлению правосудия3. Суд считает, что правосудие не только должно быть реализовано, оно

4

должно выглядеть как правосудие .

Еще один важный момент, на который следует обратить внимание, - принцип равенства сторон в понимании его Европейским судом в равной степени распространяется на обе стороны процесса, но обычно он означает, что «подсудимый не должен быть лишен своих основных процессуальных прав по отношению к обвинителю» [51, с. 17].

Исследователь принципа равенства сторон в уголовном процессе, судья Европейского суда в 2014-2016 годах М. Васек-Вядерек утверждает, что нельзя сказать, что свершилось правосудие, если обвиняемый наказывается пропорционально и правильно, но «несправедливо», т. е. в отсутствие надлежащих возможностей представить свое дело, защищать себя и получать достаточную информацию и юридическую помощь. В этом смысле равенство сторон является гарантией, которая позволяет из-

Russia) от 18 окт. 2007 г. (жалоба № 6857/02), п. 28. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».

2 Например, в деле «Нефедов против Российской Федерации» Европейский суд отметил, что Конвенция призвана «гарантировать не теоретические и иллюзорные, а практические и эффективные права». См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 13 марта 2012 г. по делу «Нефедов против Российской Федерации» (Nefedov v. Russia) (жалоба N 40962/04), п. 36. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

3 Постановление Европейского суда по правам человека от 30 окт. 1991 г. «Боржерс против Бельгии» (Borgers v. Belgium) (жалоба № 12005/86), п. 24. URL: https://hudoc. echr.coe.int.

4 Постановления Европейского суда по правам человека от 22 февр. 1996 г. по делу «Булут против Австрии» (Bulut v. Austria) (жалоба № 17358/90), п. 10. URL: https://hudoc. echr.coe.int.

бежать судебной ошибки, дает возможность подсудимому активно и эффективно отстаивать свои законные интересы. Кроме того, этот принцип выступает также важной гарантией того, что обвиняемый является субъектом уголовного процесса, а не его объектом. Это имеет большое значение, учитывая, что то, что поставлено на карту для него в уголовном деле, пишет ученый, часто является жизнью или свободой [62, с. 9].

В отличие от равенства всех перед законом и судом, которое подразумевает недискриминацию лиц, занимающих «аналогичное положение», равенство сторон регулирует отношения лиц, «не похожих друг на друга и с противоположными интересами» [59, с. 95] - сторонами.

Идея данного принципа состоит в том, что, поскольку в уголовном процессе стороны неравны, государство должно обеспечить некий баланс (уровень равенства) между более сильной и более слабой сторонами [42, с. 12].

По образному выражению Стефана Трекселя, термин equality of arms (в буквальном переводе с английского означающий «равенство рук», «равенство оружия») отсылает нас к средневековому турниру, где противники на лошади, защищенные доспехами, держат копья [59, с. 95]1. Очевидно, оба копья должны иметь одинаковую длину, иначе держатель более короткого оружия будет выбит из седла, возможно, даже прежде, чем сможет коснуться своего противника2. Далее С. Трексель отмечает, что на самом деле метафора о рыцарях на конях - ложная. В уголовном процессе стороны неравны. Прокурор несет бремя доказывания и может потребовать принятия принудительных мер против подозреваемого, таких как обыск, задержание,

1 По-видимому, понятие имеет вполне конкретные исторические корни. См. анализ английской литературы XIX в., где применительно к данному термину описывается «жесткий набор правил, который обеспечивал, чтобы ни один из участников не обладал преимуществом в брони или вооружении» [55, с. 1007].

2 Советник Кассационного суда г-н Жан-Пьер Динтильхак пишет: «Может показаться удивительным упоминание о существовании и использовании оружия в области правосудия в начале третьего тысячелетия. Тем не менее, Европейский суд по правам человека ссылается на "равенство оружия" в качестве требования справедливого судебного разбирательства, будь то гражданского или уголовного, более чем тридцать лет». Критикуя эту «боевую формулировку», он отмечает, что, с одной стороны, использование этого выражения в решениях Кассационного суда вносит вклад в строительство единой правовой и судебной системы Европы, а с другой - имеет недостаток, заключающийся, по его мнению, в раскраске судебных конфронтаций боевым тоном, что противоречит поиску правосудия, умиротворенного посредничеством и согласием. В этой связи он считает предпочтительным употребление выражения, используемого французским законодателем в Уголовно-процессуальном кодексе: "équilibre des droits des parties" - «баланс прав сторон» [41].

арест или заключение под стражу [59, с. 96]. Очевидно, у обвиняемого таких прав быть не может, и в уголовном процессе он заведомо является более слабой стороной.

Поэтому, несмотря на то что Европейский суд по правам человека сформулировал требование равенства для «каждой из сторон», это требование имеет отношение к соблюдению прав обвиняемого. Концепция защиты прав человека, вырабатываемая в прецедентном праве Европейского суда на протяжении многих лет, подразумевает, что обвиняемый не может быть поставлен в существенно менее выгодное положение по отношению к государственному обвинителю , суд не может действовать таким образом, который дает обвинению преимущество перед защитой [63, с. 130].

Компетенция Европейского суда не позволяет использовать принцип равенства сторон применительно к обвинителю, даже если тот находится в неблагоприятном положении. На данный факт обращают внимание зарубежные исследователи. Так, О. Сидху отмечает, что прокуратура, выступающая в роли обвинителя в уголовном процессе, как орган государственной власти, не может в силу статьи 34 Конвенции утверждать, что она является жертвой нарушения. В уголовном судопроизводстве Суд полномочен устранять процессуальный дисбаланс только в отношении обвиняемых лиц [54, с. 112]. На это же указывает А. Кассьезе, который обращает внимание на то, что концепция равенства сторон имеет отношение только к обвиняемым, поскольку договоры о правах человека не предоставляют обвинителю - прокурору права быть наравне с защитой. Более того, договоры о правах человека не запрещают, а иногда даже требуют, чтобы обвиняемый был помещен в «лучшее» или более выгодное положение, чем обвинение, чтобы сохранить общий баланс в судебном разбирательстве, поскольку прокурор, как правило, оснащен лучше, чем защита, для сбора доказательств [39, с. 384-385]. Таким образом, международные договоры о защите прав человека гарантируют справедливое судебное разбирательство обвиняемому, а не обвинению, выдвигаемому и поддерживаемому государством (через посредство должностных лиц и органов).

3 Европейский суд считает, что «"права на защиту", неисчерпывающий перечень которых содержится в пункте 3 (b) статьи 6, были учреждены, прежде всего, для установления, насколько это возможно, равенства между обвинением и защитой. Возможности, которые должны быть предоставлены обвиняемому, ограничиваются теми, которые помогают или могут помочь ему в подготовке к своей защите См.: Постановления Европейского суда по правам человека от 20 янв. 2005 г. «Майзит против России» (Mayzit v. Russia) (жалоба № 63378/00), п. 79, от 18 янв. 2022 г. по делу «Невзлин против Российской Федерации» (Nevzlin v. Russia) (жалоба № 26679/08), п. 138. URL: https://hudoc.echr.coe.int/.

Определенно, в юридической литературе никто не отрицает, что в уголовном процессе существует неотъемлемое неравенство и бессмысленно говорить о создании абсолютного равенства между сторонами обвинения и защиты. Обвинение имеет за собой силу государства и все его инструменты (правовые, организационные, технические, финансовые и проч.) по изобличению и обвинению лица, совершившего преступление. У защиты нет такого арсенала средств. В силу своей природы уголовный процесс начинается с фундаментального неравенства между сторонами.

Зарубежные исследователи данного вопроса отмечают, что «допущение полного равенства на этой стадии уголовного судопроизводства поставит под угрозу эффективное расследование, <...> в частности, сбор доказательств с помощью специальных следственных мероприятий (например, различных видов негласного наблюдения)», и, таким образом, «воспрепятствует расследованию и судебному разбирательству серьезных уголовных преступлений», «предотвратит возможность признания преступника виновным». Именно поэтому при расследовании допускается неравноправие, а точнее, указывают ученые, «мы его терпим ради эффективности уголовного процесса» [51, с. 18].

В связи с этим принцип равенства сторон представляет собой функциональный принцип, согласно которому участники уголовного судопроизводства должны иметь равные возможности влиять на его ход и исход, а превосходство прокурора должно компенсироваться эффективными возможностями защиты.

Считается, что права человека в уголовном процессе защищают личность от неограниченного использования государственной власти. В частности, право на справедливое судебное разбирательство и его гарантии ограничивают применение государственного принуждения в уголовном преследовании лица [42, с. 25]. Европейский суд в одном из своих решений отметил, что регламентация процесса имеет целью прежде всего защиту преследуемого лица от возможных злоупотреблений властью, поскольку именно она в наибольшей степени может пострадать от пробелов и неточностей такой регламентации.

Так же, как и российские исследователи, зарубежные справедливо указывают на то, что из-за специфического характера уголовного процесса реальное равенство между сторонами невозможно. Равенство в предоставлении сторонам прав в его математическом понимании означало бы, что защите должна быть предоставлена возможность использовать скрытые механизмы сбора доказательств, такие как при полицейском расследовании, однако это не соответствует той роли, которую она играет: защита не может нести бремя доказывания невиновности. Не может быть и математического тождества в использовании прав сторонами. На-

пример, поскольку обвинение несет бремя доказывания, ему может понадобиться больше свидетелей для установления вины обвиняемого, чем защите для ее опровержения. Стратегия защиты может предполагать вызов только тех свидетелей, которые будут абсолютно необходимы для оспаривания версии обвинения [62, с. 9].

Международные договорные органы придерживаются по данному вопросу следующей позиции. Требование обеспечения такого положения сторон, чтобы ни одна из них не ставилась в невыгодное положение при представлении своего довода, не означает, что сторона защиты имеет право на то же количество времени или на то же количество свидетелей, что и сторона обвинения. На последней лежит бремя доказывания всех обстоятельств преступления, а стратегия защиты, напротив, часто фокусируется лишь на том, чтобы пробить брешь в обвинении, что, очевидно, требует меньше времени и меньше средств, в частности, меньше свидетелей. Указанное обстоятельство объясняет, почему принцип пропорциональности, а не принцип строгого математического равенства, как правило, регулирует соотношение между количеством времени и количеством свидетелей для обеих сторон1. Вопрос о том, был ли соблюден в отношении защиты принцип равенства сторон и было ли судебное разбирательство «состязательным», нельзя рассматривать

2

исключительно в количественном измерении .

Стоит согласиться с утверждением, что полное равенство между обвинением и защитой «является праздным стремлением с практической точки зрения», речь идет о некоторой пропорциональности в отношении ресурсов и возможностей между обвинением и защитой, необходимых для достижения процессуального равенства [57, с. 148].

С точки зрения Европейского суда по правам человека, обязанность вмешиваться в ход процесса для исправления ошибок или недостатков, которые могут подрывать обеспечение принципа равенства сторон обвинения и защиты, возлагается на суд. [60, с. 96]. В этом смысле С. Негри полагает, что, вероятно, принцип равенства сторон не может применяться к условиям, не зависящим от суда [52, с. 16].

1

Прокурор против Орича: решение Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии от 20 июля 2005 г. (промежуточное решение, дело № IT-03-68-AR73.2). URL: https://www.icty.0rg/x/cases/0ric/acdec/en/ 050720.htm; Постановление Европейского суда по права человека от 18 дек. 2018 г. по делу «Муртазалиева против России» (Murtazaliyeva v. Russia), (жалоба № 36658/05). URL: https://hudoc.echr.coe.int/.

2 Постановление Европейского суда по правам человека от 27 марта 2014 г. по делу «Матыцина против России» (Matytsina v. Russia), (жалоба № 58428/10), п. 207 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».

Таким образом, правовой основой принципов равенства сторон (equality of arms) и состязательности процесса (adversarial proceedings) является статья 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод «Право на справедливое судебное разбирательство», несмотря на то что прямо в ней они не закреплены. Они относятся к так называемым «подразумеваемым правам» и раскрываются в судебной практике Европейского суда. В зарубежной юридической литературе обосновывается, что равенство сторон и состязательность процесса - это принципы. Они не дают конкретных прав, а действуют как инструмент, позволяющий обеспечить баланс равного применения прав в уголовном процессе, представляют собой руководство по применению прав и организации судопроизводства.

Принцип равенства сторон, сформулированный международными договорными органами - Комитетом ООН по правам человека и Европейским судом по правам человека, имеет процессуальный аспект. Он тесно связан с принципом равенства перед судами и трибуналами, но имеет собственное содержание и значение. В отличие от формального равенства как отсутствия дискриминации «всех» и «каждого», равенство сторон (equality of arms) в практике международных договорных органов представляет собой процессуальный аспект равенства сторон в судебном разбирательстве - равенство их процессуальных возможностей. В отличие от равенства прав, которое характеризует принцип равноправия сторон, принцип equality of arms ориентирован не только на наличие у сторон равных прав, но и на наличие возможностей у них реализовать их. Права устанавливаются государством, обеспечение возможности их реализации возлагается на суд. Такие возможности должны быть равными, в судебном разбирательстве ни у одной из сторон не должно быть явных преимуществ перед другой.

Выводы

Процессуальное равенство сторон в уголовном судопроизводстве как баланс процессуальных возможностей обвинения и защиты должно обеспечивать способность каждой из них представить и отстоять свою позицию перед судом. Используемое в доктрине, законодательстве и на практике понятие «равноправие сторон» не способно обеспечить справедливый баланс возможностей, имеющихся у сторон в уголовном процессе. Устанавливая равноправие, законодатель стремится уравнять изначально неравные стороны путем наделения их определенным перечнем идентичных прав. Вместе с тем подобным образом уравновесить положение сторон невозможно в силу существенной разницы между ними, выражающейся и в фактическом статусе их участников, и в решаемых сторонами в процессе

производства по уголовному делу функционально обусловленных задач. Изначально разным сторонам необходимы разные права для того, чтобы каждая из них могла иметь возможность довести до суда свою позицию, быть выслушанной. При этом, поскольку сторона защиты является изначально более слабой ввиду того, что ей противостоят должностные лица и органы государственной власти, и, как следствие, присущего уголовному процессу естественного неравенства сторон, необходимо уравновешивание их позиций путем развития в уголовном процессе элементов благоприятствования защите. Вместе с тем одно лишь законодательное регулирование, без должного правоприменения, не способно решить проблему асимметрии возможностей сторон в отстаивании своей позиции перед судом. Независимый, объективный и беспристрастный суд должен являться оплотом защиты прав и законных интересов участников процесса.

Библиографический список

1. Барабаш А. С. Природа российского уголовного процесса, цели уголовно-процессуальной деятельности и их установление. СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр «Пресс», 2005. 257 с.

2. Володина Л. М. О состязательности в смешанном уголовном процессе // Природа российского уголовного процесса и принцип состязательности: к 125-летию со дня рождения М. С. Строговича: материалы конференции (г. Москва, 24-25 октября 2019 г.). М.: Юрлитинформ, 2020. С. 84-89.

3. Воскобитова Л. А. Идеи истины и состязательности в трудах М. С. Строговича и в современном контексте // Природа российского уголовного процесса и принцип состязательности: к 125-летию со дня рождения М.С. Строговича: материалы конф. (г. Москва, 24-25 октября 2019 г.). М.: Юрлитинформ, 2020. С. 28-39.

4. Воскобитова Л. А., Пржиленский В. И. Социальные технологии и юридическое познание. М.: Норма-Инфра-М, 2017. 192 с.

5. Гернет М. Н. Устав уголовного судопроизводства. Систематический комментарий. Выпуск 4 (ст. ст. 595-764). М.: Изд-во М. М. Зива, товарищество типографии А. И. Мамонтова, 1915. 336 с.

6. Гриненко А. В. Паритет прав сторон в досудебном уголовном процессе // Адвокатская практика. 2017. № 4. С. 35-40.

7. Гриненко А. В., Чистилина Д. О. Состязательный характер уголовного процесса: проблемные аспекты // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: История и право. 2021. Т. 11, № 5. С. 130-140. DOI 10.21869/22231501-2021-11-5-130-140.

8. Даровских С. М. К вопросу о соотношении понятий «Состязательность» и «Равноправие сторон» // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Право. 2007. № 18 (90). С. 33-36.

9. Духовский М. В. Русский уголовный процесс. М.: Тип. А. П. Поплавского, 1910. 447 с.

10. Колоколов Н. А. Обвинение и защита в российском уголовном процессе: баланс интересов -иллюзия или реальность // Уголовное судопроизводство. 2005. № 1. С. 15-21.

11. Кронов Е. В. О реализации принципов состязательности и равноправия сторон в уголовном процессе России // Журнал российского права. 2008. № 2. С. 141-149.

12. Кудрявцев В. Н. Равноправие и равенство. М.: Наука, 2007. 181 с.

13. Ларин А. М., Мельникова Э. Б., Савицкий В. М. Уголовный процесс России. Лекции-очерки / под ред. проф. В. М.Савицкого. М.: Изд-во БЕК, 1997. 324 с.

14. Матвеева Н. Н. Обсуждение проблемы судебного права// Советское государство и право. 1980. № 1. С. 140-141.

15. Марковичева Е. В. Условия обеспечения принципа равенства в уголовном судопроизводстве. // Природа российского уголовного процесса и принцип состязательности: к 125-летию со дня рождения М.С. Строговича: материалы конф. (г. Москва, 24-25 октября 2019 г.). М.: Юрлитинформ, 2020. С. 205-208.

16. Машовец А.О. Принцип состязательности и его реализация в предварительном следствии: ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1994. 21 с.

17. Михайловская И. Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М.: ТК Велби: Проспект, 2006. 192 с.

18. Михеенкова М. А. Благоприятствование защите (favor defensionis) и его проявление в современном уголовном процессе. М.: Юрлитинформ, 2014. 232 с.

19. Назаров А. Д. Обвинительный уклон в деятельности субъектов, ведущих уголовный процесс, как фактор, способствующий появлению ошибок в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 9. С. 149-154.

20. Пастухов П. С. О равноправии сторон в уголовно-процессуальном доказывании // Вестник ТвГУ. Серия: Право. 2014. №4. С. 159-167.

21. Петрухин И. Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию. М.: Проспект, 2009. 192 с.

22. Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мыльников А. А. Проблемы судебного права / под ред. В. М. Савицкого. М.: Наука, 1983. 224 с.

23. Случевский В. К. Учебник русского уголовного процесса. Введение. Часть I. Судоустройство / под ред. В. А. Томсинов. М.: Зерцало-М, 2014. 398 с.

24. Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. СПб.: Альфа, 2001. 224 с.

25. Смирнов А. В. Состязательный процесс. СПб.: Альфа, 2001. 320 с.

26. Смирнов А. В. Уголовный процесс: учебник. М.: КНОРУС, 2008. 752 с.

27. Соловьев С. А. Благоприятствование защите как процессуальный механизм обеспечения равенства сторон в уголовном судопроизводстве России: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019. 347 с.

28. Стецовский Ю. И. Адвокатура и государство. М.: Юристъ, 2007. 606 с.

29. Стецовский Ю. И., Ларин А. М. Конституционный принцип обеспечения обвиняемому права на защиту. М.: Наука, 1987. 320 с.

30. Строгович М. С. Курс уголовного процесса: в 2 т. Т. 1 М.: Наука, 2015. 468 с.

31. Ушаков Д. Н. Толковый словарь современного русского языка. М.: Аделант, 2014. 800 с.

32. Трубникова Т. В. Право на справедливое судебное разбирательство: правовые позиции Европейского Суда по правам человека и их реализация в уголовном процессе Российской Федерации: учеб. пособие. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2011. 296 с.

33. Трунов А. П. Преодоление обвинительного уклона российского правосудия // Актуальные проблемы российского права. 2022. Т. 17. № 6. С. 122132. DOI: 10.17803/1994-1471.2022.139.6.122-132.

34. Тушев А. Роль прокурора в реализации принципа состязательности в уголовном процессе // Российская юстиция. 2003. № 4. С. 33-35.

35. Фельштейн Г. С. Лекции по уголовному судопроизводству. М.: Типолитография В. Рихтер, 1915. 432 с.

36. Чеботарева И. Н., Пашутина О. С., Ревина И. В. Отказ от субъективного права как феномен в уголовном процессе России. Курск: Юго-Зап. гос. ун-т: Университетская книга, 2020. 250 с.

37. Шарипова А. Р. Концепция конвергенции уголовно-процессуального права с иными отраслями процессуального права // Правовая парадигма. 2022. Т. 21, № 1. С. 57-63. DOI: 10.15688/lc.jvolsu.2022.1.8.

38. Шумилова Л. Ф. Принципы состязательности и объективной истины как фундаментальные начала правоприменительной практики // Журнал российского права. 2005. № 11. С. 54-61.

39. Cassese A. International Criminal Law. Oxford: Oxford University Press, 2008. 455 p.

40. Cassese A. The Influence of the European Court of Human Rights on International Criminal Tribunals: Some Methodological Remarks // Human Rights and Criminal Justice for the Downtrodden: Essays in Honour of Asbj0rn Eide / ed. By Morten Bergsmo. Martinus Nijhoff, 2003. Pp. 19-52.

41. Dintilhac M. J.-P. L'égalité des armes dans les enceinte judiciaires. URL: https://www.courdecas-sation.fr/publications_26/rapport_annuel_36/rapport_ 2003_37/deuxieme_partie_tudes_documents_40/tude s_theme_egalite_42/enceinte_judiciaires_6255.html (дата обращения: 20.02.2023)

42. Fedorova M. The Principle of Equality of Arms in International Criminal Proceedings. Intersentia, 2012. 529 p.

43. Goss R. Criminal fair trial rights. Article 6 of the European Convention on Human Rights. Oxford,

Hart Publishing, 2014. 224 p. DOI: 10.5040/ 9781474201858

44. Gurkova Kosevaliska O. The 'Equality of Arms' in Macedonian Criminal Procedure // SEEU Review. 2015. Vol. 11(1). Pp. 123-130. DOI: 10.1515/ seeur-2015-0015.

45. Human Rights in the Administration of Justice: A Manual on Human Rights for Judges, Prosecutors and Lawyers / Office of the High Commissioner for Human Rights in co-operation with the International Bar Association. New York; Geneva: UN, 2003. 885 p.

46. Iviсeviс Karas E. The Principle of Equality of Arms as a Constitutive Element of the Right to a Fair Trial under Article 6 of the European Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms // Zbornik Pravnog fakulteta u Zagrebu. 2007. № 57 (4-5). Pp. 761-788.

47. Jackson J., Summers S. J. The Internationalisation of Criminal Evidence: Beyond the Common Law and Civil Law Traditions (Law in Context). Cambridge: Cambridge University Press, 2012. 392 p. DOI: 10.1017/ CBO9781139093606.

48. Khalilov F. Y. "Equality of Arms" in Criminal Procedure in the Context of the Right to a Fair Trial // Вестник РУДН. Серия: Юридические науки. 2021. Т. 25, № 3. C. 602-621 DOI: 10.22363/2313-23372021-25-3-602-621.

49. Krstevska Savovska K., Ilijevski I. The Principle of Equality of Arms - Cases Versus Macedonia in Front of The European Court of Human Rights // Thematic Conference Proceedings of International Significance. 2020. Vol. 10. Рр. 25-35.

50. Legal Digest of International Fair Trial Rights. Warsaw, OSCE/ODIHR, 2012. 262 p.

51. Mrcela M. Adversarial Principle, the Equality of Arms and Confrontational Right - European Court of Human Rights Recent Jurisprudence // EU and Comparative Law Issues and Challenges Series (ECLIC). 2018. Vol. 1. Pp. 15-31. DOI: 10.25234/eclic/6519.

52. Negri S. Equality of Arms: Guiding Light or Empty Shell? // International Criminal Justice: A Critical Analysis of Institutions and Procedures / ed. By Michael Bohlander. London: Cameron May, 2007. Pp. 13-73

53. Ruggeri S. Equality of Arms, Impartiality of the Judiciary and the Role of the Parties in the Pre-Trial Inquiry: The Perspective of Italian Criminal Justice // Brazilian Journal of Criminal Procedure. 2018. Vol. 4(2). Рр. 559-603. DOI: 10.22197/rbdpp.v4i2.161.

54. Sidhu O. The Concept of Equality of Arms in Criminal Proceedings under Article 6 of the European Convention on Human Rights. Intersentia, 2017. 278 p. DOI: 10.1017/9781780687452

55. Sterling S. J. Equality of Arms and the Adversarial Process: A New Constitutional Right // Wisconsin Law Review. 1990. № 4. Pp. 1007-1042.

56. Summers S. J. Fair Trials: The European Criminal Procedural Tradition and the European Court of Human Rights. Hart Publishing, 2007. 200 p.

57. Temminck Tuinstra J. P. W. Defence counsel in international criminal law. PhD Thesis. Universiteit of Amsterdam, 2009. URL: https://pure.uva.nl/ws/ files/774918/60244_09.pdf.

58. Toma E. The principle of equality of arms -part of the right to a fair trial // Law Review - International Journal of Law and Jurisprudence. 2011. Vol. 3. Pp. 1-12

59. Trechsel S. Human Rights in Criminal Proceedings. Oxford, 2005. 611 p.

60. Trial Observation Manual for Criminal Proceedings - Practitioners Guide # 5. International Commission of Jurists. Geneva, 2009. 185 p.

61. Wijk van M. C. Cross-border Evidence Gathering: Equality of Arms within the EU? Eleven International Publishing, 2017. 344 p.

62. Wasek-Wiaderek M. The Principle of "Equality of arms" in Criminal Procedure under Article 6 of the European Convention on Human Rights and its Functions in Criminal Justice of Selected European Countries. Leuven University Press, 2000. 64 p.

63. Weissbrodt D. S. The Right to a Fair Trial under the Universal Declaration of Human Rights and the International Covenant on Civil and Political Rights. Kluwer Law International, 2001. 168 p.

64. Yildirim A., Kilig A. The Principle of Equality of Arms in Light of the Decisions of the Constitutional Court and European Court of Human Rights // Journal of Penal Law and Criminology 2021. Vol. 9 (2). Pp. 341411. DOI: 10.26650/JPLC2021-1010290.

References

1. Barabash A. S. Priroda rossiyskogo ugolovno-go protsessa, tseli ugolovno-protsessual'noy deya-tel'nosti i ikh ustanovlenie [Nature of the Russian Criminal Procedure, Purposes of Criminal Procedure and Their Determination]. St. Petersburg, 2005. 257 p. (In Russ.).

2. Volodina L. M. O sostyazatel'nosti v sme-shannom ugolovnom protsesse [On Competitiveness in Mixed Criminal Proceedings]. Priroda rossiyskogo ugo-lovnogo protsessa i printsip sostyazatel'nosti: k 125-letiyu so dnya rozhdeniya M. S. Strogovicha: materialy konferentsii 24-25 oktyabrya 2019 g., Moskva [The Nature of Russian Criminal Process and the Adversarial Principle: on the Occasion of the 125th Anniversary of the Birth of M. S. Strogovich: Proceedings of the Conference, 2019, October 24-25, Moscow]. Moscow, 2020. Pp. 84-89. (In Russ.).

3. Voskobitova L. A. Idei istiny i sostyazatel'nosti v trudakh M. S. Strogovicha i v sovremennom kontekste [The Ideas of Truth and Competitiveness in the Works of M. S. Strogovich and in the Modern Context]. Priroda rossiyskogo ugolovnogo protsessa i print-sip sostyazatel'nosti: k 125-letiyu so dnya rozhdeniya M. S. Strogovicha: materialy konferentsii 24-25 oktyabrya 2019 g., Moskva [The Nature of Russian Criminal Process and the Adversarial Principle: on the Occasion of the 125th Anniversary of the Birth of M. S. Strogo-

vich: Proceedings of the Conference, 2019, October 2425, Moscow]. Moscow, 2020. Pp. 28-39. (In Russ.).

4. Voskobitova L. A., Przhilenskiy V. I. Sot-sial'nye tekhnologii i yuridicheskoe poznanie [Social Technologies and Legal Cognition]. Moscow, 2017. 192 p. (In Russ.).

5. Gernet M. N. Ustav ugolovnogo sudoproiz-vodstva. Sistematicheskiy kommentariy [Charter of Criminal Justice. Systematic Commentary]. Moscow, 1915. Issue 4 (Art. 595-764). 336 p. (In Russ.).

6. Grinenko A. V. Paritet prav storon v dosu-debnom ugolovnom protsesse [Parity of the Rights of the Parties in Pre-Trial Criminal Proceedings]. Advokatskaya praktika - Advocate's Practice. 2017. Issue 4. Pp. 35-40. (In Russ.).

7. Grinenko A. V., Chistilina D. O. Sostyaza-tel'nyy kharakter ugolovnogo protsessa: problemnye aspekty [Adversarial Nature of the Criminal Process: Problematic Aspects]. Izvestiya Yugo-Zapadnogo gosu-darstvennogo universiteta. Seriya: Istoriya i pravo -Proceedings of Southwest State University. Series: History and Law. 2021. Vol. 11. Issue 5. Pp. 130-140. DOI: 10.21869/2223-1501-2021-11-5-130-140. (In Russ.).

8. Darovskikh S. M. K voprosu o sootnoshenii ponyatiy «Sostyazatel'nost'» i «Ravnopravie storon» [On the Question of the Relationship between the Concepts of 'Competitiveness' and 'Equality of the Parties']. Vestnik Yuzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Pravo - Bulletin of the South Ural State University. Ser. Law. 2007. Vol. 18. Issue 90. Pp. 33-36. (In Russ.).

9. Dukhovskiy M. V. Russkiy ugolovnyy protsess [Russian Criminal Process]. Moscow, 1910. 447 p. (In Russ.).

10. Kolokolov N. A. Obvinenie i zashchita v ros-siyskom ugolovnom protsesse: balans interesov — illyu-ziya ili realnost' [Prosecution and Defense in Russian Criminal Proceedings: Balance of Interests — Illusion or Reality]. Ugolovnoe sudoproizvodstvo - Criminal Judicial Proceeding. 2005. Issue 1. Pp. 15-21. (In Russ.).

11. Kronov E. V. O realizatsii printsipov sostyaza-tel'nosti i ravnopraviya storon v ugolovnom protsesse Rossii [On the Implementation of the Principles of Competitiveness and Equality of the Parties in the Criminal Process of Russia]. Zhurnal rossiyskogo prava -Journal of Russian Law. 2008. Issue 2. Pp.141-149. (In Russ.).

12. Kudryavtsev V. N. Ravnopravie i ravenstvo [Equality and Equity]. Moscow, 2007. 181 p. (In Russ.).

13. Larin A. M., Mel'nikova E. B., Savitskiy V. M. Ugolovnyy protsess Rossii. Lektsii-ocherki [Russian Criminal Procedure. Essay Lectures]. Ed. by Professor V. M. Savitskiy. Moscow, 1997. 324 p. (In Russ.).

14. Matveeva N. N. Obsuzhdeniye problem su-debnogo prava [Discussion of Judicial Law]. Sovetskoe gosudarstvo i pravo - Soviet State and Law. 1980. Issue 1. P. 140-141. (In Russ.).

15. Markovicheva E. V. Usloviya obespecheniya printsipa ravenstva v ugolovnom sudoproizvodstve

[Conditions for Ensuring the Principle of Equality in Criminal Proceedings]. Priroda rossiyskogo ugolovnogo protsessa i printsip sostyazatel'nosti: k 125-letiyu so dnya rozhdeniya M. S. Strogovicha: materialy konfe-rentsii 24-25 oktyabrya 2019 g., Moskva [The Nature of the Russian Criminal Process and the Adversarial Principle: on the Occasion of the 125th Anniversary of the Birth of M. S. Strogovich: Proceedings of the Conference, 2019, October 24-25, Moscow]. Moscow, 2020. Pp. 205-208. (In Russ.).

16. Mashovets A. O. Printsip sostyazatel'nosti i ego realizatsiya v predvaritel'nom sledstvii: avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk [The Adversarial Principle and Its Implementation in Preliminary Investigation: Synopsis of Cand. jurid. sci. diss.]. Yekaterinburg, 1994. 21 p. (In Russ.).

17. Mikhaylovskaya I. B. Nastol'naya kniga sud'i po dokazyvaniyu v ugolovnom protsesse [Handbook of a Judge on Evidence in Criminal Proceedings]. Moscow, 2006. 192 p. (In Russ.).

18. Mikheenkova M. A. Blagopriyatstvovanie zashchite (favor defensionis) i ego proyavlenie v sovre-mennom ugolovnom protsesse [Favoring the Defense (favor defensionis) and Its Manifestation in Modern Criminal Procedure]. Moscow, 2014. 232 p. (In Russ.).

19. Nazarov A. D. Obvinitel'nyy uklon v deya-tel'nosti sub''ektov, vedushchikh ugolovnyy protsess, kak faktor, sposobstvuyushchiy poyavleniyu oshibok v ugolovnom sudoproizvodstve [Accusatory Bias in the Activities of Persons Conducting the Criminal Process as a Factor Contributing to the Emergence of Errors in Criminal Proceedings]. Aktual'nye problemy rossiyskogo prava - Actual Problems of Russian Law. 2015. Issue 9. Pp. 149-154. (In Russ.).

20. Pastukhov P. S. O ravnopravii storon v ugo-lovno-protsessual'nom dokazyvanii [On the Equality of the Parties in Criminal Procedural Evidence]. Vestnik TvGU. Seriya: Pravo - Herald of Tver State University. Series: Law. 2014. Issue 4. Pp. 159-167. (In Russ.).

21. Petrukhin I. L. Opravdatel'nyy prigovor i pravo na reabilitatsiyu [An Acquittal and the Right to Rehabilitation]. Moscow, 2009. 192 p. (In Russ.).

22. Polyanskiy N. N., Strogovich M. S., Savitskiy V. M., Myl'nikov A. A. Problemy sudebnogo prava [Judicial Law Issues]. Ed. by V. M. Savitskiy. Moscow, 1983. 224 p. (In Russ.).

23. Sluchevskiy V. K. Uchebnik russkogo ugolov-nogo protsessa. Vvedenie. Chast I. Sudoustroystvo [Textbook on Russian Criminal Procedure. Introduction. Part I. Judiciary]. Ed. by V. A. Tomsinov. Moscow, 2014. 398 p. (In Russ.).

24. Smirnov A. V. Modeli ugolovnogo protsessa [Models of the Criminal Process]. St. Petersburg, 2001. 224 p. (In Russ.).

25. Smirnov A. V. Sostyazatel'nyy protsess [Adversarial Process]. St. Petersburg, 2001. 320 p. (In Russ.).

26. Smirnov A. V. Ugolovnyy protsess [Criminal Process]: a textbook. Moscow, 2008. 752 p. (In Russ.).

27. Solov'yev S. A. Blagopriyatstvovanie zashchite kak protsessual'nyy mekhanizm obespecheniya ra-venstva storon v ugolovnom sudoproizvodstve Rossii: diss. ... kand. yurid. nauk [Favoring the Defense as a Procedural Mechanism for Ensuring the Equality of Parties in Russian Criminal Proceedings: Cand. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2019. 347 p. (In Russ.).

28. Stetsovskiy Yu. I. Advokatura i gosudarstvo [Advocacy and the State]. Moscow, 2007. 606 p. (In Russ.).

29. Stetsovskiy Yu. I., Larin A. M. Konstitutsionnyy printsip obespecheniya obvinyaemomu prava na zash-chitu [The Constitutional Principle of Ensuring the Accused Person's Right to Defense]. Moscow, 1987. 320 p. (In Russ.).

30. Strogovich M. S. Kurs ugolovnogo protsessa [Course on Criminal Procedure]: in 2 vols. Moscow, 2015. Vol. 1. 468 p. (In Russ.).

31. Ushakov D. N. Tolkovyi slovar sovremennogo russkogo yazyka [Explanatory Dictionary of the Modern Russian Language]. Moscow, 2014. 800 p. (In Russ.).

32. Trubnikova T. V. Pravo na spravedlivoe su-debnoe razbiratel'stvo: pravovye pozitsii Evropeyskogo Suda po pravam cheloveka i ikh realizatsiya v ugolov-nom protsesse Rossiyskoy Federatsii [The Right to a Fair Trial: the Legal Positions of the European Court of Human Rights and Their Implementation in the Criminal Process of the Russian Federation]: a study book. Tomsk, 2011. 296 p. (In Russ.).

33. Trunov A. P. Preodolenie obvinitel'nogo uklona rossiyskogo pravosudiya [Overcoming the Accusatory Bias of Russian Justice]. Aktual'nye problemy rossiyskogo prava - Actual Problems of Russian Law. 2022. Vol. 17. Issue 6. Pp. 122-132. DOI: 10.17803/19941471.2022.139.6.122-132. (In Russ.).

34. Tushev A. Rol' prokurora v realizatsii printsipa sostyazatel'nosti v ugolovnom protsesse [The Role of the Prosecutor in the Implementation of the Adversarial Principle in Criminal Proceedings]. Rossiyskaya yus-titsiya -Russian Justice. 2003. Issue 4. Pp. 33-35. (In Russ.).

35. Fel'shteyn G. S. Lektsii po ugolovnomu sudo-proizvodstvu [Lectures on Criminal Justice]. Moscow, 1915. 432 p. (In Russ.).

36. Chebotareva I. N., Pashutina O. S., Revina I. V. Otkaz ot sub''ektivnogo prava kak fenomen v ugolovnom protsesse Rossii [Waiver of the Right as a Phenomenon in the Criminal Process of Russia]. Kursk, 2020. 250 p. (In Russ.).

37. Sharipova A. R. Kontseptsiya konvergentsii ugolovno-protsessual'nogo prava s inymi otraslyami protsessual'nogo prava [The Concept of Convergence of Criminal Procedure Law with Other Branches of Procedural Law]. Pravovaya paradigma - Legal Concept. 2022. Vol. 21. Issue 1. Pp. 57-63. DOI: 10.15688/ lc.jvolsu.2022.1.8. (In Russ.).

38. Shumilova L. F. Printsipy sostyazatel'nosti i ob''ektivnoy istiny kak fundamental'nye nachala pravo-primenitel'noy praktiki [The Principles of Competitive-

ness and Objective Truth as Fundamentals of Law Enforcement Practice]. Zhurnal rossiyskogo prava - Journal of Russian Law. 2005. Issue 11. Pp. 54-61. (In Russ.).

39. Cassese A. International Criminal Law. Oxford: Oxford University Press, 2008. 455 p. (In Eng.).

40. Cassese A. The Influence of the European Court of Human Rights on International Criminal Tribunals: Some Methodological Remarks. Human Rights and Criminal Justice for the Downtrodden: Essays in Honour of Asbj0rn Eide. Ed. by M. Bergsmo. Martinus Nijhoff, 2003. Pp. 19-52. (In Eng.).

41. Dintilhac M. J.-P. L'égalité des armes dans les enceinte judiciaires [Equality of Arms in the Courts]. Available at: https://www.courdecassation.fr/pub-lications_26/rapport_annuel_36/rapport_2003_37/ deuxieme_partie_tudes_documents_40/tudes_theme_ egalite_42/enceinte_judiciaires_6255.html. (In Fr.).

42. Fedorova M. The Principle of Equality of Arms in International Criminal Proceedings. Intersentia, 2012. 529 p. (In Eng.).

43. Goss R. Criminal Fair Trial Rights. Article 6 of the European Convention on Human Rights. Oxford: Hart Publishing, 2014. 224 p. DOI: 10.5040/ 9781474201858. (In Eng.).

44. Gurkova Kosevaliska O. The 'Equality of Arms' in Macedonian Criminal Procedure. SEEU Review. 2015. Vol. 11 (1). Pp. 123-130. DOI: 10.1515/seeur-2015-0015. (In Eng.).

45. Human Rights in the Administration of Justice: A Manual on Human Rights for Judges, Prosecutors and Lawyers. Office of the High Commissioner for Human Rights in Co-operation with the International Bar Association. New York; Geneva: UN, 2003. 885 p. (In Eng.).

46. Ivicevic Karas E. The Principle of Equality of Arms as a Constitutive Element of the Right to a Fair Trial under Article 6 of the European Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms. Zbornik Pravnog fakulteta u Zagrebu. 2007. Vol. 57 (4-5). Pp. 761-788. (In Croat.).

47. Jackson J., Summers S. J. The Internationalisation of Criminal Evidence: beyond the Common Law and Civil Law Traditions (Law in Context). Cambridge: Cambridge University Press, 2012. 392 p. DOI: 10.1017/CBO9781139093606. (In Eng.).

48. Khalilov F. Y. 'Equality of Arms' in Criminal Procedure in the Context of the Right to a Fair Trial. Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhby narodov. Se-riya: Yuridicheskie nauki - RUDN Journal of Law. 2021. Vol. 25. Issue 3. Pp. 602-621. DOI: 10.22363/23132337-2021-25-3-602-621. (In Eng.).

49. Krstevska Savovska K., Ilijevski I. The Principle of Equality of Arms - Cases Versus Macedonia in Front of the European Court of Human Rights. Thematic Conference Proceedings of International Significance. 2020. Vol. 10. Pp. 25-35. (In Eng.).

50. Legal Digest of International Fair Trial Rights. Warsaw: OSCE/ODIHR, 2012. 262 p. (In Eng.).

51. Mrcela M. Adversarial Principle, the Equality of Arms and Confrontational Right - European Court of Human Rights Recent Jurisprudence. EU and Comparative Law Issues and Challenges Series (ECLIC). 2018. Vol. 1. Pp. 15-31. DOI: 10.25234/eclic/6519. (In Eng.).

52. Negri S. Equality of Arms: Guiding Light or Empty Shell? International Criminal Justice: A Critical Analysis of Institutions and Procedures. Ed. by M. Bohlander. London: Cameron May, 2007. Pp. 13-73. (In Eng.).

53. Ruggeri S. Equality of Arms, Impartiality of the Judiciary and the Role of the Parties in the Pre-Trial Inquiry: the Perspective of Italian Criminal Justice. Brazilian Journal of Criminal Procedure. 2018. Vol. 4 (2). Рр. 559-603. DOI: 10.22197/ rbdpp.v4i2.161. (In Eng.).

54. Sidhu O. The Concept of Equality of Arms in Criminal Proceedings under Article 6 of the European Convention on Human Rights. Intersentia, 2017. 278 p. DOI: 10.1017/9781780687452. (In Eng.).

55. Sterling S. J. Equality of Arms and the Adversarial Process: A New Constitutional Right. Wisconsin Law Review. 1990. Issue 4. Pp. 1007-1042. (In Eng.).

56. Summers S. J. Fair Trials: The European Criminal Procedural Tradition and the European Court of Human Rights. Hart Publishing, 2007. 200 p. (In Eng.).

57. Temminck Tuinstra J. P. W. Defence Counsel in International Criminal Law. PhD Thesis. University of

Информация об авторе:

И.Н. Чеботарева

Кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Юго-Западный государственный университет 305040, Россия, г. Курск, ул. 50 лет Октября, 94

ORCID: 0000-0002-2130-3102

Amsterdam, 2009. Available at: https://pure.uva.nl/ws/ files/774918/60244_09.pdf. (In Eng.).

58. Toma E. The Principle of Equality of Arms -Part of the Right to a Fair Trial. Law Review - International Journal of Law and Jurisprudence. 2011. Vol. 3. Pp. 1-12. (In Eng.).

59. Trechsel S. Human Rights in Criminal Proceedings. Oxford, 2005. 611 p. (In Eng.).

60. Trial Observation Manual for Criminal Proceedings - Practitioners Guide No. 5. International Commission of Jurists. Geneva, 2009. 185 p. (In Eng.).

61. van Wijk M.C. Cross-border Evidence Gathering: Equality of Arms within the EU? Eleven International Publishing, 2017. 344 p. (In Eng.).

62. Wasek-Wiaderek M. The Principle of 'Equality of Arms' in Criminal Procedure under Article 6 of the European Convention on Human Rights and Its Functions in Criminal Justice of Selected European Countries. Leuven University Press, 2000. 64 p. (In Eng.).

63. Weissbrodt D. S. The Right to a Fair Trial under the Universal Declaration of Human Rights and the International Covenant on Civil and Political Rights. Kluwer Law International, 2001. 168 p. (In Eng.).

64. Yildirim A., Kilif A. The Principle of Equality of Arms in Light of the Decisions of the Constitutional Court and European Court of Human Rights. Journal of Penal Law and Criminology. 2021. Vol. 9 (2). Pp. 341411. DOI: 10.26650/JPLC2021-1010290. (In Turk.).

About the author:

I. N. Chebotareva

Southwest State University

94, 50 let Octobrya st., Kursk, 305040, Russia

ORCID: 0000-0002-2130-3102 ResearcherID: ADD-4707-2022

Researcher ID: ADD-4707-2022 Articles in Scopus / Web of Science:

DOI: 10.21638/spbu14.2020.308 Статьи в БД «Scopus»/«Web of Science»: DOI: 10.14505/jarle.v10.3(41).07

DOI: 10.21638/spbu14.2020.308 DOI: 10.5593/SGEMSOCIAL2015/B21/S5.071

DOI: 10.14505/jarle.v10.3(41).07 DOI: 10.5593/SGEMSOCIAL2015/B21/S5.071