CC BY
29
А. И. Милостивая
Протосинергетика текста Н. Л. Мышкиной: идеи, инновации, экспланаторный потенциал
ПРОТОСИНЕРГЕТИКА ТЕКСТА Н. Л. МЫШКИНОЙ: ИДЕИ, ИННОВАЦИИ, ЭКСПЛАНАТОРНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ
А. И. Милостивая
PROTOSYNERGY OF N. L. MALYSHKINA'S TEXT: IDEAS, INNOVATIONS, EXPLANATORY POTENTIAL
Milostivaya A. I.
In the paper the author assays to give his-torical-epistemic conception of the proto-status of contradiction-synergy approach to text study, which is elaborated in N.L. Malyshkina's works in the context of the contemporary linguistic theory development.
Key Words: protosynergy, interior life of the text, contradiction, symmetry, asymmetry.
В статье предпринята попытка историко-эпистемологического осмысления протоста-туса контрадиктно-синергетического подхода к изучению текста, развиваемого в работах Н. Л. Мышкиной, в контексте развития современной теории языка.
Ключевые слова: протосинергетика, внутренняя жизнь текста, контрадикция, симметрия, асимметрия.
УДК 81-11
Плюралистическая природа современной теории языка предполагает сосуществование различных научных парадигм, прежде всего антропоцентризма и когнитивизма. Однако, как справедливо замечает И. А. Герман, «современному лингвисту, видимо, нужно допустить, что объект его исследования и описывающие его категории устроены / могут быть устроены иным, может быть, противоположным принятой традиции способом» (2, с. 101). Подобной альтернативой коммуникативно ориентированной лингвистике является системно-синергетическая теория описания речевой деятельности, которая занимает все более заметное место в лингвистических исследованиях последних лет, находясь в отношениях дополнительности с антропоцентризмом и когнитивизмом.
Системно-синергетический подход в теории языка возник относительно недавно, в 90-е гг. прошлого века. Одними из первых работ, маркирующих его появление, были труды Н. Л. Мышкиной, среди которых следует упомянуть ее монографию «Внутренняя жизнь текста: механизмы, формы, характеристики» (7) и автореферат докторской диссертации (8). Концепция «внутренней жизни текста», сформулированная на их страницах, вызвала большой резонанс среди лингвистов. В большинстве своем это критические оценки, связанные в первую очередь с рассмотрением самоорганизации внутренней структуры текста, взятой в отрыве
от человека, являющегося его продуцентом или реципиентом (3, с. 483; 4, с. 129-131).
Подобная критика осуществляется на фоне полного или частичного неприятия теоретической значимости изучения «внутренней жизни текста». Так, А. А. Залевская пишет, что данная концепция имеет ценность «исключительно в рамках принятой автором системы координат и с трудом вписывается в более широкий научный контекст» (3, с. 483). Ю. А. Левицкий более категоричен в своих суждениях: «Концепцию «внутренней жизни текста» хотелось бы отнести к области фантастики, если бы она не реализовывалась в солидных научных изданиях» (4, с. 129). Иронизируя, он описывает возможность продуцирования текста без вмешательства его автора: «... Как слова проникают в текст без помощи автора? Очевидно, исключительно благодаря своей «внутренней жизни». Сколько же листов бумаги было потрачено зря на то, чтобы описать пресловутые «муки слова»! Для чего автору мучить себя и искать подходящие слова, когда они сами обладают своей энергией и сами могут решить, на какое место им встать и с какими другими словами сочетаться» (4, с. 131).
Мы не собираемся высказывать какие бы то ни было критические замечания в адрес концепции самоорганизации «внутренней жизни текста», а только попытаемся проанализировать ее роль и место в рамках теории языка на современном этапе. Таким образом, целью данной статьи является ис-торико-эпистемологическое осмысление контрадиктно-синергетического подхода к изучению димамического аспекта текстового целого, который по праву можно назвать протосинергетическим, т.е. послужившим надежным базисом для формирования современного варианта лингвосинергетики.
Ключевым моментом концепции Н. Л. Мышкиной, отраженным в ее монографии «Внутренняя жизнь текста: механизмы, формы, характеристики», является допущение, что текст живет по законам особой «внутренней жизни», протекающей вне зависимости как от «человека, создающего текст, так и от человека, восприни-
мающего текст» (7, с. 13). Подобная синер-гетическая интерпретация текста как автономного самоорганизующегося феномена оценивается в литературе по теории языка крайне негативно: «Если мы хотим понять и познать природу языка, то мы не должны выпускать из виду двух людей: говорящего и слушающего. Иными словами, для того чтобы «проникнуть» в текст (его «внутреннюю жизнь»), мы должны встать либо на позицию автора, производящего этот текст, либо на позицию читателя, который этот текст воспринимает» (4, с. 131).
Следует заметить, что коммуникация в диаде «автор - читатель» является ключевым моментом в ходе онтологического осмысления текста, однако в рассуждениях Н. Л. Мышкиной также присутствует определенное рациональное зерно: «внутренняя жизнь» текста - это особый мир со своим собственным пространственно-временным континуумом и особыми энергетическими параметрами, взаимодействующими с миром интеракции «автор - читатель». Таким образом, представляется возможным рассмотреть два описанных типа коммуникативных актов (автор - читатель, персонаж 1 - персонаж 2) как комплиментарные при описании художественной коммуникации как самоорганизующейся системы. Аттрактором как целевой установкой, определяющей стабильность, автономность и когерентность самоорганизующейся системы художественной коммуникации выступит её интенция: «В качестве того звена, которое связывает человека и язык, может послужить понятие интенции: человек - это деятель, язык - это орудие, а интенция соединяет их в речевую деятельность» (11, с. 74).
На основе сказанного можно сделать вывод о том, что критика концепции энергетически замкнутой «внутренней жизни текста» не должна способствовать отказу от идеи репрезентации процесса функционирования текста в рамках подхода, рассматривающего текст как самоорганизующуюся совокупность нескольких параллельных или последовательных форм коммуникативного действия.
т
А. И. Милостивая
Протосинергетика текста Н. Л. Мышкиной: идеи, инновации, экспланаторный потенциал
Наряду с коммуникативной диадой «персонаж текста 1 - персонаж текста 2» в фокус исследовательского интереса Н. Л. Мышкиной попадают взаимоотношения между автором литературного произведения и другими субъектами текстового пространства. В частности, отмечается, что к важнейшим аспектам самодвижения энергожизни текста относится «энергодвижение, обусловленное взаимодействием автора с иными субъектами текстового пространства и ведущее к планетаризации - к становлению в текстовом пространстве множества возможных смысловых сфер-миров текстовых субъектов, а также к формированию на их пересечении актуально-действительного мира как транспространства, общего для всех или большинства текстовых субъектов» (8, с. 23).
Типология текстовых субъектов, предлагаемая исследовательницей, представляет интерес с позиции нарратологии, т. к. в ее рамках последовательно проведена дифференциация различных видов адресантов художественного коммуникативного действия. Среди последних Н. Л. Мышкина называет артеавтора (лик реального автора, нечетко просвечивающий сквозь текстовое пространство), ментеавтора (маска или роль, которую выбирает реальный автор для презентации собственного «Я») и индуктора (субъект-носитель неавторских идей, оценок, действий) (8, с. 23).
При этом артеавтор близок по своим функциям к выделяемому в традиционной нарратологии образу автора, рассматриваемого нами вслед за В. В. Виноградовым, прежде всего, как «образ, складывающийся или созданный из основных черт творчества поэта. Он включает и отражает в себе также и элементы преобразованной биографии» (1, с. 134). Артеавтор и его нарратологиче-ский аналог (образ автора) - это наиболее изученные в плане поэтики аспекты презентации адресанта художественной коммуникации.
Ментеавтор является более многоплановым понятием. В качестве ментеавтора обычно предстает текстовый повествова-тель-нарратор, что имеет место и у
Н. Л. Мышкиной (7, с. 52). Однако нам представляется, что это гораздо более широкое по своему объему понятие, которое может включать, к примеру, и актера, исполняющего роль в постановке драматургического произведения. Ментеавтор, в отличие от артеавтора, эксплицитен. Он идентифицируется либо на основе знакомства с текстом, либо в ходе использования текста в комуникативной ситуации, что бывает, например, при исполнении актером монолога из драматургического текста.
Индукторы - это в первую очередь персонажи, живущие и действующие в вымышленном художественном мире литературного произведения, а также все участники научной коммуникации, находящиеся вне ее адресанта. Анализируя статью Д. С. Лихачева (5), Н. Л. Мышкина выделяет следующих индукторов, функционирующих в ее текстовом пространстве: Д. В. Веневитинова, А. Г. Венецианова (авторов анализируемых произведений), А. Л. Гришунина и В. А. Черных (авторов статей об анализируемых произведениях). Все эти субъекты реализуют в своей первичной коммуникативной деятельности собственные цели, но, оказываясь интегрированными в единый актуально-действительный мир «внутренней жизни» нового текста, они приобретают, по Н. Л. Мышкиной, «силы притяжения и отталкивания, согласования и рассогласования» (7, с. 24), которые описываются в рамках рассматриваемой концепции как процессы симметризации и асимметризации.
Нам представляется, что противопоставление артеавтора, ментеавтора и индуктора является в целом продуктивным в плане характеристики полисубъектной структуры текстового коммуникативного действия, обладающего эмерджентной природой, т. к. интенциональная направленность актуально-действительного мира «внутренней жизни» нового текста несводима к сумме целевых установок всех его субъектов. Однако экспланаторный потенциал, предложенной в рамках контрадиктно-синергетического подхода модели субъекта текстовой коммуникации, ограничен, с нашей точки зрения, отсутствием четкой делимитации между ее
элементами (артеавтором, ментеавтором и индуктором), а также интуитивным методом выявления фигуры артеавтора, во многом, связанным с тем, что она в большинстве случаев остается в пресуппозиции и сим-метризируется с фигурой ментеавтора.
Еще одним ключевым для рассматриваемой концепции понятием является контрадикция, т. е. механизм «внутренней жизни текста». В качестве контрадикций в работах Н. Л. Мышкиной описываются «логически противоречивые высказывания, нарушающие формально-логический закон противоречия, также любые другие случаи асимметрии, в том числе смысловые разрывы текстовой системы, имеющие место в любом тексте и выступающие в текстовом пространстве точками проявления неоднозначностей, точками возникновения спонтанного движения текстовой системы, точками проблематизации текстового пространства» (8, с. 18). Таким образом, контрадикции, по Н. Л. Мышкиной, обусловлены асимметричными сочетаниями языковых структур, возникающими спонтанно, а также связаны с развитием материального и идеального компонентов текстового целого.
Подобный взгляд на процесс генерирования исследуемого объекта является вполне традиционным для исследований, выполненных в рамках синергетической парадигмы и основывающихся на противопоставлении взаимосвязанных антиподов симметрии / асимметрии в качестве движущей силы развития как природных, так и социальных организмов. При этом симметрия обычно ассоциируется со статикой и упорядоченностью их элементов, а асимметрия - с динамикой, развитием и новой информацией (9, с. 217-223; 6, с. 24).
У Н. Л. Мышкиной, однако, симметрия / асимметрия - не только закон смысло-и формообразования в тексте как природном объекте, что имеет место в упомянутой выше работе Г. Г. Москальчук, но и метод изучения текстовой системы, обладающий большой эпистемологической релевантностью, т. к., «выявляя симметричные асимметричные моменты и оценивая их значимость в системном развитии, можно устано-
вить законы динамики смысловой системы текста и на их основе достаточно объективно охарактеризовать мировоззренческую концепцию автора, его внутренний мир» (7, с. 51). Нам представляется, что метод сопоставления симметрии / асимметрии элементов текстового коммуникативного действия достаточно перспективен в плане выявления аксиологических и лингвокультур-ных особенностей его участников в различных типах дискурсов.
Говоря о метаязыке концепции «внутренней жизни текста», следует отметить его окказиональность, насыщенность новыми терминами, зачастую функционирующими исключительно в дискурсе исследовательницы. Даже термины синергетической теории, являющейся базой рассматриваемого контрадиктно-синергетического подхода, представлены весьма незначительно. Сама Н. Л. Мышкина так объясняет подобное положение дел: «. Предлагаемый подход к тексту можно определить как синергетиче-ский, хотя в исследовании практически не используются термины синергетики, ибо мы пришли к данной проблематике в силу логики развития собственного исследования и собственного концептуального аппарата» (7, с. 10).
Многие ключевые категории данной теории по своей сути являются метафорами, что вполне закономерно, т. к. в период становления новой лингвосинергетической парадигмы, который имеет место на современном этапе, метафора прогнозирует новые аспекты рассмотрения объекта исследования. Подобным элементом новизны в терминологической метафорике Н. Л. Мышки-ной является сопоставление описываемых исследовательницей компонентов структуры и ткани текста с физическими природными объектами, что логично в контексте естественнонаучной направленности синергетиче-ской теории и методологии. Указанные соображения относятся прежде всего к таким ключевым для рассматриваемой концепции понятиям, как энергетическая природа текста, внутреннее движение текстового пространства, проекция -излучение смыслооб-разов, иррадиация смыслов, ветвление смы-
m
А. И. Милостивая
Протосинергетика текста Н. Л. Мышкиной: идеи, инновации, экспланаторный потенциал
словых энергопотоков, точки перепада смыслов и т. д.
Ориентация на естественнонаучный эталон в терминологической деривации не во всех случаях оправдана, на что указывается в частности в статье В. А. Пищальнико-вой и И. А. Герман. Ими подчеркивается, что метафоры текучее взаимодействие внутренней и внешней форм, игра и зыбле-ние смыслов, самодвижение энергожизни — «ничего не поясняют в теории понимания текста, его онтологии» (10, с. 14). Рассматривая распространенный у Н. Л. Мышкиной термин точки проблематизации текстового пространства, В. А. Пищальникова и И. А. Герман более категоричны в своих критических суждениях: «Всякому исследователю текста становится ясно, что речь идет, по сути дела, о многажды описанных, подробно изученных текстовых лакунах» (10, с. 14).
Некоторые терминологические новообразования Н. Л. Мышкиной являются дублетными по отношению к терминам, прочно укоренившимся в метаязыке работ синерге-тической направленности в естественных науках. Так, к примеру, метафорическое понятие ветвление смысловых энергопотоков совпадает по своему объему с традиционным синергетическим термином бифуркация энергопотоков, а новообразование Н. Л. Мышкиной эманативно-мерцающие смыслы могло бы быть, с нашей точки зрения, отождествлено с более распространенным в теории систем понятием фрактал, что в конечном итоге привело бы к деривации более корректного термина фрактальный
смысл. Как представляется, данное обстоятельство затрудняет интегрирование концепции «внутренней жизни текста» в проблемное поле современной лингвосинерге-тики, а также свидетельствует о ее протоста-тусе, т. е. о неком амбивалентном положении, связанном с возникновением в самом начале развития данной научной парадигмы.
В заключение нашего анализа концепции «внутренней жизни текста», развиваемой Н. Л. Мышкиной, отметим, что, несмотря на определенную противоречивость, излишнюю метафоризированность метаязыка и слабую согласованность с основными тенденциями развития теории языка, с одной стороны, и общей теории систем и синергетики - с другой, контрадиктно-синер-гетический подход к описанию текстовой жизнедеятельности сыграл прогрессивную роль в отечественной лингвистике конца ХХ - начала ХХ1 вв. именно благодаря своей прогностической направленности. Этот подход - смелая гипотеза, ведущая к размышлениям в определенном направлении, причем важна в данном случае не ее верификация, а сам факт постановки проблем в подобном ракурсе, побуждающий исследователя к рефлексии даже в случае фальсификации выдвинутых предположений об автономии «внутренней жизни текста» от производящего ее субъекта и ведущей роли контрадикций между элементами в процессе саморазвития текстового целого. Сказанное позволяет говорить о концепции Н. Л. Мыш-киной как о протосинергетике текста.
ЛИТЕРАТУРА
1. Виноградов В. В. О теории художественной речи. — М.: Высшая школа, 2005.
2. Герман И. А. К проблеме становления лин-гвосинергетической парадигмы // Культура. Образование. Духовность. — Бийск: БГПИ, 1999. - С. 98-103.
3. Залевская А. А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: избранные труды. — М.: Гнозис, 2005.
4. Левицкий Ю. А. Лингвистика текста. — М.: Высшая школа, 2006.
5. Лихачев Д. С. Из комментария к тексту стихотворения «Родина» // Д. С. Лихачев Литература. Реальность. Литература. -Л.: Советский писатель, 1981. — С. 34—36.
6. Москальчук Г. Г. Структура текста как синергетический процесс. — М.: УРСС, 2003.
7. Мышкина Н. Л. Внутренняя жизнь текста: механизмы, формы, характеристики. — Пермь: Изд-во ПермГУ, 1998.
8. Мышкина Н. Л. Лингводинамика текста: контрадиктно-синергетический подход: ав-тореф. ... дис. д-ра филол. наук. — Уфа, 1999.
9. Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. —М.: УРСС, 2003.
10. Пищальникова В. А., Герман И. А. Лингвоси-нергетика: тенденции развития // Лингвоси-нергетика: проблемы и перспективы. — Барнаул: Изд-во ААЭП, 2000. — С. 5—19.
11. Почепцов О. Г. Основы прагматического описания предложения. — Киев: Вища школа, 1986.
Об авторе
Милостивая Александра Ивановна, ГОУ ВПО
«Ставропольский государственный университет», кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики перевода. Сфера научных интересов - теория коммуникации, лингво-синергетика, переводоведение. [email protected]
