CC BY
93
ПРОБЛЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ
Дмитрий ДАНИЛОВ
ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ОБОРОНА США И БЕЗОПАСНОСТЬ ЕВРОПЫ
В своё время Россия приложила большие политико-дипломатические усилия, чтобы убедить США не выходить из Договора по ПРО 1972 года. А Соединённые Штаты информировали Москву, что они в любом случае будут создавать стратегическую систему ПРО в ответ на новые и потенциальные угрозы. Договор не позволял это сделать, и США воспользовались своим легальным правом выйти из него. Москве оставалось по существу лишь выразить свою озабоченность. Кремль признал это решение правомерным, но ошибочным. Российская сдержанность во многом определялась тогда "новым курсом Путина" на сближение с Западом после событий 11 сентября 2001 года. "Однако, -как писал в то время автор этих строк, - подобная позиция, вполне объяснимая высокими ставками "нового качества партнёрства", сделанными В. Путиным, может дать прямо противоположный эффект". Ведь "пока США и Россия не стали не только союзниками, но и стратегическими партнёрами, категории баланса и сдерживания останутся важнейшей составляющей политики безопасности". Поэтому "ошибочный" выход из договора по ПРО на деле является продуманной стратегией и "убеждает в способности США к односторонним изменениям стратегических установок в будущем"1. Сегодня, пять лет спустя, этот прогноз, к сожалению, оправдывается. Россия вновь сталкивается с обострившейся дилеммой "сдерживание - партнёрство" и с необходимостью определения верных балансов в стратегии национальной безопасности и отношений с Западом. "Возврат к теориям "холодной войны", таким как сдерживание, будет
1 Д. Данилов. Тест на прочность // Независимое военное обозрение (Приложение к Независимой газете), № 47, 21-27 декабря 2001. С. 2.
© Данилов Дмитрий Александрович - зав. отделом европейской безопасности ИЕ
РАН.
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 06-03-02122а.
вести только к конфронтации, - отмечает в своей программной статье министр иностранных дел России С. Лавров. - Стремление разместить противоракетные системы в Восточной Европе - свидетельство попыток США к сдерживанию России. Россия считает эту инициативу стратегическим вызовом, который требует стратегических ответов"1.
Заявленные цели и скрытые мотивы
Ещё год назад российско-американский диалог в области ПРО не давал серьёзных поводов для беспокойства, несмотря на то что США не скрывали своих планов разместить национальные системы стратегической ПРО в Восточной Европе. Российский МИД ограничился заявлением о том, что Россия будет тщательно анализировать складывающуюся обстановку и, при необходимости, принимать адекватные меры для обеспечения своей безопасности"2. При этом в официальной информации МИДа подчеркивалось: "Стороны ведут обсуждение мер, нацеленных на укрепление доверия и расширение транспарентности в области ПРО, правовых вопросов взаимодействия в этой сфере, изучают возможные проекты сотрудничества"3.
После запуска в начале 2007 года переговоров США с Чехией и Польшей о размещении на их территории элементов американской противоракетной обороны - соответственно РЛС и 10 ракет-перехватчиков - ситуация кардинально изменилась. Выбор европейских площадок, как подчёркивают американцы, не случаен, он сделан на основе тщательного сравнительного анализа имеющихся военно-технических возможностей. Понятно, что не менее значимым для США стал политический выбор, который себя вполне оправдал. Начало переговоров с Чехией и Польшей фактически означало не только их согласие с американской оценкой угроз, способов противодействия им, но и готовность предоставить США свою территорию под строительство новых объектов ПРО.
Россия выступила с резкой критикой этих планов. На Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2007 года президент Путин назвал проблему ПРО США в Европе в числе основных российских озабоченностей. Немецкая "Зюддойче цайтунг" так охарактеризовала сложившуюся ситуацию: "Очевидно, США рассчитывали, что России, как и при расширении НАТО, придётся волей-неволей смириться с новым положением дел. Но Москва с тех пор окрепла и
1 The Article by Russian Minister of Foreign Affairs Sergey Lavrov "Containing Russia: Back to the Future?", 19-07-2007 / Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation. Information and Press Department. Из статьи, подготовленной для журнала "Foreign Affairs" (http://www.mid.ru/brp_4.nsf/e78a48070f128a7b43256999005bcbb3/8f8005f0c5 ca3710c325731d0022e227? OpenDocument).
2 http://www.mid.ru/ns-dvbr.nsf/58954e9b2d194fed432569ea00360f06/432569d800226387 c3256f32005bd66d?0penDocument
3 http://www.mid.ru/ns-dvbr.nsf/58954e9b2d194fed432569ea00360f06/432569d800226387 c32570430031542d?0penDocument
претендует на роль главного игрока. Похоже, европейцы разделяют озабоченность российской власти. Теперь дело за Вашингтоном"1.
Это фактически лишило США возможности относительно бесконфликтно и быстро реализовать свой проект на основе двусторонних договоренностей с польским и чешским руководством. Столкновение позиций США и России и чуть ли не ежедневные комментарии по этому поводу официальных лиц и авторитетных экспертов обеих стран перенесли проблему американской ПРО в Европе в центральный круг повестки дня международной политики. С одной стороны, такая интернационализация дискуссии, несомненно, важна. Она позволяет ограничить односторонний вектор американской политики, усилив влияние на неё международного сообщества. Но, с другой стороны, планы по размещению Соединёнными Штатами элементов ПРО в Польше и Чехии уже вызывают серьёзные споры, заставляют не только Россию, но и европейцев рассматривать именно под этим углом многие политические вопросы. Это само по себе дестабилизирует военно-политическую ситуацию в Европе и становится фактором изменения сложившихся балансов в системе международных отношений.
Российское военное руководство настаивает, что появление ПРО в Европе предоставляет Пентагону и союзникам США по НАТО потенциальную возможность поражения российских стратегических ядерных сил на самом уязвимом, начальном - восходящем участке траектории2. США возражают, утверждая, что география размещения новых элементов американской ПРО исключает какой-либо ущерб военно-стратегическим интересам и силам России. Ряд российских экспертов и военных специалистов также склонны полагать, что с военно-стратегической точки зрения размещение этих систем не несёт непосредственной угрозы России и её стратегическим силам ядерного сдерживания3.
Пока не ясно, в какой мере оценка руководства ВС РФ продиктована политическими соображениями и, напротив, насколько компетентна несовпадающая с этим экспертная точка зрения. Тем более что прежде, после выхода США из Договора по ПРО и их решения о развёртывании глобальной ПРО, из российского генерального штаба звучало иное мнение. Ю. Балуевский, тогда первый заместитель начальника ГШ РФ, говорил, что шаги по развёртыванию США глобальной ПРО до 2010-2015 годов и, может быть, до 2020 года "не представляют угрозы для безопасности России"4. Что же изменилось теперь? Оценки угрозы? Международная ситуация? Отношения с США и Западом? Способность России оппонировать им? Очевидно, все эти факторы в комплексе. Но
1 Мадина Шавлохова, Александр Сидячко. Мюнхенский выговор. Владимир Путин показал в Германии бурю и натиск // Газета, 12.02.2007 г.
2 См.: http://e-news.com.ua/show/145788.html
3 М. Финогенов, С. Заикин, А. Копылов. Что противопоставить ПРО? // Военно-промышленный курьер, № 28 (194) 25-31 июля 2007 года (http://www.vpk-news.ru/article.asp?pr_sign=archive.2007.194.articles.army_03).
4 Юрий Зайцев. Реалии ПРО США // РИА Новости, 27/02/2007 (http://www.rian.ru/analytics/20070227/61325188.html).
тогда особенно важно провести более детальную и обоснованную оценку стратегических рисков размещения американской ПРО в Европе и представить её в доступной форме российской и международной общественности.
Вместе с тем важно различать такие понятия, как угроза стратегическим силам сдерживания и стратегическим интересам. Ведь если в планах США нет непосредственной угрозы российскому стратегическому потенциалу, это не значит, что они не наносят ущерб военно-стратегическим интересам России и, тем более, интересам национальной безопасности. Предположим, что американские планы не ослабляют ядерного щита России, а опасения, что "польские" ракеты могут быть средством поражения российских, безосновательны. Однако даже на Западе признают, что "с военной точки зрения [...] самая серьёзная озабоченность вызвана тем, что наличие в Чехии радара Х-диапазона позволило бы просматривать территорию России"1. Такая РЛС дала бы возможность осуществлять дополнительный контроль за пусками российских баллистических ракет из европейской части России и Северного флота.
Абсолютно не исключено и то, что в дальнейшем США воспользуются прецедентом и вновь созданной военной инфраструктурой для наращивания своего военного присутствия в Европе - как в качественном отношении, так и в географическом. Существует возможность размещения в шахтных пусковых установках, которые планируется построить в Польше, ударных баллистических ракет большой и средней дальности. Утверждения военного руководства США о том, что таких планов в настоящее время нет, не являются гарантией. По американским источникам, в дальнейшем американская система стратегической ПРО может быть расширена за счёт создания элементов базирования на море, а также размещения аппаратуры слежения и перехватчиков в космосе. В таких странах, как Украина, Молдова, Грузия, довольно громко звучат предложения последовать примеру Чехии и Польши, пригласив американцев использовать и эти площадки. Поэтому военно-политические и стратегические риски нельзя рассматривать лишь в рамках нынешних программ США и даже в среднесрочной перспективе 2011-2013 годов, когда они могут быть завершены. Их следует рассматривать в более широком контексте и динамике.
Планы США в любом случае заключают в себе угрозу стратегической стабильности, международным интересам России, и не только в сфере безопасности. Военное значение ПРО в Чехии и Польше отнюдь не очевидно: ракетная угроза со стороны государств "оси зла" является, по меньшей мере, преувеличенной. Вероятно, за этими планами скрываются и иные мотивы.
В последнее время США столкнулись с проблемой эрозии их роли в Европе. С одной стороны, это стало следствием относительного уменьшения значимости Европы в списке приоритетов американской внешней политики и политики национальной безопасности, смещением интересов в сторону внеевропейских регионов, в том числе Центральной Азии и всего Большого Ближнего Востока. С
1 Demetri Sevastopulo and Guy Dinmore in Washington and Neil Buckley in Moscow. Experts sceptical on chances for missile deal / The Financial Times, June 20, 2007.
другой стороны, американские позиции в Европе ослабли в связи с европейской оппозицией военной кампании США в Ираке, осознанием в Европе стратегического поражения США, острой критикой в этой связи политики администрации Буша, падением её рейтинга и, соответственно, уменьшением политических ресурсов. Всё это заставляет США искать пути укрепления своей роли в Европе.
Во-первых - за счёт дополнительной военно-политической привязки стран Центральной и Восточной Европы, внешняя и оборонная политика которых в значительной мере ориентирована на партнёрство с США.
Во-вторых, наличие новых элементов американского военного присутствия в Европе неизбежно потребует их учёта в европейской политике безопасности, что даст США возможность усилить свой голос и влияние. Причём, как подчёркивает российское руководство, это будет стратегическое присутствие.
Поэтому, в-третьих, американское влияние будет распространяться на страны "Старой Европы", ограничивая их возможности оппонировать Соединённым Штатам как в целом, так и вследствие обретения Вашингтоном дополнительных опор в лагере "новоевропейцев". Американские возможности воздействия на политику ЕС, в том числе через союзников в ЦВЕ, увеличатся.
В-четвёртых, практические планы США в Европе могут в перспективе распространяться и за территорию НАТО, особенно учитывая курс на присоединение к ней таких стран, как Украина и Грузия.
"Европейская" программа ПРО призвана также, очевидно, подтвердить решимость Вашингтона бороться с угрозами со стороны международного терроризма и "оси зла" теми методами и способами, которые американская администрация признаёт отвечающими национальным интересам. При этом временным коалициям и межгосударственному сотрудничеству с заинтересованными союзниками по-прежнему будет отдаваться приоритет по сравнению с более широкими форматами сотрудничества в рамках международных институтов, в том числе НАТО. Эта демонстрация "решимости" США адресована и их противникам, особенно Ирану: они не должны питать никаких иллюзий в отношении того, что Соединённые Штаты намерены действовать предельно жёстко, используя весь арсенал своих возможностей, в том числе военных. Одновременно администрация Буша рассчитывает убедить американскую общественность, что, несмотря на "сложности" в Ираке и Афганистане, избранная стратегия национальной и международной безопасности верна и даже безальтернативна, что США защищают не только себя, но и Европу, и весь мир от глобальных угроз.
Нельзя исключать, что США, учитывая однозначно негативные оценки их планов Москвой, рассчитывали на жёсткую или даже чрезмерно жёсткую российскую реакцию. Отчасти этот расчёт первоначально оправдался. В России довольно отчётливо зазвучала тема адекватных военно-политических ответов, не исключая вероятного выхода в одностороннем порядке из Договора по ракетам меньшей и средней дальности 1987 года1, который Сергей Иванов назвал "реликтом "холодной войны". Подобная реакция, представленная российскими
1 http://gazeta.ru/2007/02/15/oa_231768.shtml
оппонентами как неконструктивная, сформулированная в русле взаимного сдерживания, а не совместного противостояния общим угрозам, как подтверждающая опасения в отношении силовой линии российского руководства, даёт США возможность парировать российские возражения и удерживать европейских союзников от признания позиции России аргументированной и правомерной. Расчёт на это не лишен оснований, особенно учитывая возросшую в последнее время и крайне острую критику России в европейских странах и СМИ.
Поэтому Москве следовало бы воздерживаться от "избыточной" контрреакции на планы США в военно-силовом русле. Она только ослабила бы российскую позицию, сузила бы возможность её поддержки со стороны других критиков США, особенно в Европе.
В то же время объявленный Россией мораторий на выполнение ДОВСЕ никак нельзя рассматривать в качестве жёсткого асимметричного ответа Москвы на планы США. Это вполне закономерный шаг, который стал следствием российских озабоченностей в отношении режима и выполнения Договора, адаптированный вариант которого страны НАТО, в отличие от России, так и не ратифицировали. Россия аргументированно представила свои озабоченности на Третьей конференции по рассмотрению действия ДОВСЕ в июне 2006 года, а затем на созванной по инициативе Москвы Чрезвычайной конференции 12 июня 2007 года. Решение о приостановлении участия России в ДОВСЕ (Указ президента от 14 июля 2007 г.) было принято в связи с тем, что страны НАТО в обоих случаях не пошли на конструктивное обсуждение, в том числе шести "исключительных обстоятельств", представленных на Чрезвычайной конференции и "затрагивающих безопасность Российской Федерации и требующих принятия безотлагательных мер".
Российские аргументы и европейские озабоченности
Очевидно, что российская позиция должна быть взвешенной и адекватной, возможные ответы должны представлять собой комплекс мер, которые Россия была бы действительно готова и способна осуществить на практике. Такие ответы должны быть просчитаны в контексте всего комплекса российских интересов, чтобы избежать несбалансированных действий, которые могли бы спровоцировать усиление негативного развития военно-политической ситуации, в частности за счёт новых ответных шагов США.
В этом отношении постановка вопроса о выходе России из договора по РМСД представляется контрпродуктивной - как в практическом плане (если Москва предпримет шаги в этом направлении), так и в политико-дипломатическом (если Москва лишь хочет ясно продемонстрировать опасные последствия реализации планов США)1. Так, может быть, стоит заявить об от-
1 "Крайне опасно раскачивать сложившийся баланс, - сказал генерал-полковник Виктор Есин, бывший начальник Главного штаба ракетных войск стратегического назначения РФ. - Минусов в результате гипотетического выхода из Договора о РСМД будет значительно больше, чем плюсов" (Независимая газета, 1 сентября 2006). См. также: Олег Гриневский. Второй раз на те же грабли // Новое русское слово, № 13, 2007.
казе от этого "рычага"? Особенно учитывая противоречивость нынешней позиции России. С одной стороны, российские военные подчёркивают, что "все элементы ПРО являются слабо защищёнными объектами", а имеющийся оборонный потенциал достаточен для нейтрализации опасностей, связанных с созданием ПРО в Чехии и Польше1. С другой стороны, говорят о таких дополнительных серьёзных шагах, как возможный выход из договора по РМСД. А это заставляет либо усомниться в имеющемся потенциале противодействия, либо полагать, что Россия стремится использовать планы США как предлог для обоснования собственной силовой политики и односторонних действий.
А обвинений в этом более чем достаточно. Западная пресса с завидной регулярностью ищет новые доказательства агрессивности Москвы, её провокаций, готовности пойти на конфронтацию в "новом издании "холодной войны". От этой критики, пусть голословной, неконструктивной, некомпетентной, нельзя попросту отмахиваться, не обращать на неё внимания. Она - часть западного общественного мнения и восприятия России, а значит, и фактор западной политики. Крайне важно поэтому со всей серьёзностью учитывать такую критику при выработке, реализации и обосновании российской позиции. Работа на этом направлении не менее важна, чем политические консультации и переговоры. Россия в этом отношении проигрывает информационную борьбу с США и Западом в целом.
Но что же можно предпринять, чтобы остановить неблагоприятное для России развитие событий? Прежде всего, следует со всем упорством и последовательностью подтверждать негативную оценку Россией планов США. Главным аргументом является то, что они, какими бы намерениями ни были продиктованы (пусть даже это действительно нейтрализация ракетной угрозы с Ближнего Востока), дестабилизируют военно-политическую обстановку в Европе с далеко идущими негативными последствиями.
С военно-стратегической точки зрения создание 3-го позиционного района ПРО США в Европе должно рассматриваться, во-первых, в качестве элемента в комплексе действий по развитию военной инфраструктуры США и их союзников по НАТО, включая, в частности, развертывание вокруг России новых систем РЛС, в том числе в странах СНГ; во-вторых, элемента военного строительства США, которое ведётся без учёта важности сохранения военно-стратегического баланса с Россией, в котором ПРО - одна из самых чувствительных сфер; в-третьих, подобные планы США требуют от России прогнозировать военно-политическую динамику с учётом вероятных в дальнейшем негативных для России изменений.
В политическом отношении игнорирование негативной реакции России, а отчасти также возражений и сомнений европейских союзников США означает продолжение линии США на односторонние действия, размывающие потенциал и структуры многостороннего сотрудничества в противодействии общим
1 Такую оценку дали, например, Главком ВВС РФ генерал армии Владимир Михайлов и командующий Дальней авиацией генерал-лейтенант Игорь Хворов (http://www.uralweb.ru/news/n291059.html; http://www.rustrana.ru/new.php?nid=31615).
угрозам и дестабилизирующие систему международных отношений, в том числе между Россией и её европейскими партнёрами.
Зафиксировав эту позицию, воздерживаясь не от обоснованной критики, но от чрезмерной реакции, не только в военной, но и в политико-дипломатической сфере, России следует стремиться к расширению предметного обсуждения планов США в Европе и евроатлантических институтах.
Как отмечает С. Лавров, "многие европейцы оправданно озабочены тем, что размещение элементов ПРО США в Европе может подорвать разоруженческий процесс"1. Необходимо взвешенно и последовательно использовать этот политический ресурс, не давая поводов для подозрений, что Россия "опять хочет разделить Европу и Америку".
Состоявшиеся по этому поводу в марте дебаты в Европарламенте продемонстрировали, что, хотя он и не имеет формальных рычагов воздействия, критическое восприятие планов и политики Соединённых Штатов, а также их партнёров по переговорам Чехии и Польши, являющихся членами ЕС, формирует неблагоприятную для США политическую среду и осложняет реализацию их планов. Европарламент высказался за обсуждение этой проблемы как внутри ЕС, так и с участием России, на отношения с которой этот проект может повлиять коренным образом. А вторая по численности депутатская фракция - Европейских социалистов - выступила против планов США развернуть элементы системы ПРО на территории Польши и Чехии.
США указывают на то, что ЕС не имеет непосредственного отношения к планам создания элементов ПРО в Европе. "Этот вопрос находится вне компетенции Европейского Союза как структуры", - чётко обозначил американскую позицию американский посол в Украине Уильям Тейлор2. Вместе с тем ЕС обладает определёнными возможностями влияния. Прежде всего, речь идёт об обсуждении этой важнейшей военно-политической темы в различных форматах: в Европарламенте, в рамках политических консультаций в ЕС, в Институте по изучению проблем безопасности ЕС. Россия, со свой стороны, также может использовать различные площадки для диалога с европейцами - ЕС, Совет Россия-НАТО, ОБСЕ, двусторонние межгосударственные консультации. Реагируя на настроения в Европе, верховный представитель ЕС по внешней политике и безопасности Х. Солана, представляя в конце марта Европарламенту доклад по основным задачам ОВПБ в текущем году, призвал страны-участницы совместно рассмотреть американский проект по размещению ПРО на "европейской земле". По его мнению, "ЕС не является военным альянсом, но он имеет свою внешнюю политику и политику безопасности, и он может и должен" открыто обсуждать этот вопрос в рамках ОВПБ. Особенно потому, что он может оказать влияние на отношения ЕС с третьими странами, такими как Россия. При этом
1 The Article by Russian Minister of Foreign Affairs Sergey Lavrov "Containing Russia: Back to the Future?".
2 День. Ежедневная всеукраинская газета, № 20, вторник, 6 февраля 2007 (http://www.day.kiev.ua/176664).
суверенные интересы стран ЕС (имеются в виду Чехия и Польша) "должны быть совместимы с основными интересами Союза"1.
Ангела Меркель, канцлер Германии, председательствовавшей в ЕС, заявила, что необходимо начать открытые переговоры с Россией о намерении США разместить в Восточной Европе элементы американской системы ПРО, и подняла этот вопрос во время своего визита в Польшу в середине марта. Такая позиция уже принесла свои плоды. Тематика ПРО и Договора об обычных вооружениях обсуждалась на майском саммите Россия-ЕС.
Германский министр обороны Ф.-Й. Юнг на сессии комитета по иностранным делам Европарламента 12 апреля сформулировал два мотива, которые должны определять позицию ЕС: необходимость обеспечить защиту всех европейских стран и предотвратить обретение Ираном ядерного оружия. Отметив в этой связи, что нынешний проект ПРО не покрывает зону Южной Европы, он призвал к поиску "консенсуса на европейском уровне", в частности в отношении оценки последствий реализации американских планов, а также к консультациям с США2. Польша и Чехия придерживаются иной точки зрения, которую неделей позже высказал, в частности, чешский премьер-министр М. Тополанек. Во время визита в Швецию 17 апреля его ответ для прессы был довольно категоричен: "В настоящее время нет необходимости обсуждать эту тему на уровне Европейского Союза"3.
Евросоюз нашёл оптимальную, по сути двуединую формулу "совместимости" этих несовпадающих точек зрения. Её первая составляющая - продолжение дискуссии по ПРО по тем же причинам, по которым она была открыта. Брюссель попросту не мог бы серьёзно говорить об общей европейской политике безопасности и обороны (ЕПБО), претендовать на роль Евросоюза в качестве дееспособного политического игрока, если бы отказался обсуждать одну из ключевых проблем европейской и международной безопасности. Да это и не удалось бы, поскольку развернувшаяся в Европе общественно-политическая дискуссия не может не распространяться на институты ЕС, прежде всего Евро-парламент. При этом обсуждение тематики ПРО в Евросоюзе не направлено на выработку конкретных параметров политического решения и, тем более, его формализации в том или ином виде. Хотя механизмы ОВПБ/ЕПБО в принципе позволяют сделать это. Но перспектива принятия даже совместной декларации, не говоря уже об "общей позиции", маловероятна. Это, скорее всего, лишь усилило бы разногласия между членами ЕС. Поэтому как это ни горько для Евросоюза, но единственный путь к достижению внутреннего согласия по ПРО пролегает через договорённости между Вашингтоном и Москвой.
Учитывая всё это, в качестве второго слагаемого позиции ЕС по ПРО предлагается линия на "делегирование" ответственности на другие уровни. От имени германского председательства в ЕС Ф.-Й. Юнг обосновал это следующим образом: для того чтобы обеспечить защиту для всей Европы, эта тема должна
1 Bulletin Quotidien Europe, 9397 - 30/3/2007.
2 Bulletin Quotidien Europe, 9406 - 14/4/2007.
3 Bulletin Quotidien Europe, 9409 - 19/4/2007.
стать предметом обсуждений в НАТО и между НАТО и Россией1. Для ЕС это открывает возможность не только более активно подключиться к консультациям, причём вне рамок Союза, но и одновременно усилить трансатлантическую составляющую политики США, достичь компромисса с Польшей и Чехией, а также в целом с лагерем "новоевропейцев". Важно и то, что такой подход в целом отвечает интересам Москвы, желающей услышать европейский голос и перевести диспут с США на более широкий международный уровень.
Сначала США, небезосновательно опасаясь блокирования своих планов со стороны европейских членов НАТО, как и в случае с ЕС, отвергали такую возможность, ограничиваясь "информированием" союзников. Однако вскоре позиция США изменилась, поскольку они не могли молчаливо игнорировать довольно сильный аргумент: если Соединённые Штаты настаивают на своих планах как на важном решении по обеспечению европейской безопасности, если речь идёт о противодействии серьёзным угрозам, то соответствующие решения, несомненно, не только затрагивают интересы европейских союзников США, но и относятся к компетенции стратегического трансатлантического альянса. Если же, напротив, НАТО как основной военно-политический институт в рамках этого альянса оказывается невостребованной, это ставит под сомнение существование де-факто стратегического союза. В результате политические последствия отказа от консультаций в НАТО могли бы быть для США крайне серьёзными и негативными. Вашингтон был бы поставлен перед трудным выбором: идти по намеченному пути вопреки мнению союзников - либо отказаться от намеченных планов.
Апеллируя к мнению европейцев, Москва учитывает, что переговоры США с Чехией и Польшей не означают автоматически, что планы Соединённых Штатов будут реализованы. США признают, что они не склонны быть слишком настойчивыми. "Мы не настаиваем сейчас и не собираемся настаивать в будущем. Это решение должны принимать правительства Чешской Республики и Польши. Они полностью суверенны, представляют интересы своих народов, и мы это уважаем", - подчёркивает Уильям Тэйлор2.
С одной стороны, это можно воспринимать как политическую риторику американской дипломатии, которая не без оснований опасается, что более жёсткий подход как свидетельство односторонности США и нежелания должным образом учитывать интересы европейцев, мог бы консолидировать лагерь их оппонентов в Европе. К тому же мало кто сомневается в том, что американцам не нужно быть такими уж настойчивыми, чтобы "убедить" чешское и польское руководство. Но, с другой стороны, это "мы настаивать не будем" открывает перед Россией и другими странами дополнительное окно возможностей для обсуждения позиции США и влияния на неё. Самим же США (и их партнёрам по переговорам Чехии и Польши) - позволяет скорректировать свою позицию и, возможно, отказаться от заявленных намерений, сохранив политическое лицо и
1 Bulletin Quotidien Europe, 9406 - 14/4/2007.
2 День. Ежедневная всеукраинская газета, № 20, вторник, 6 февраля 2007 (http://www.day.kiev.ua/176664).
продемонстрировав ответственность и способность следовать в русле многосторонних компромиссов и взаимоприемлемых решений.
В условиях, когда в общественном мнении в Польше, и особенно в Чехии усиливаются настроения против размещения американской ПРО на их террито-рии1, основные политические силы и руководство этих стран не могут игнорировать это. Например, после принятия нижней палатой чешского парламента решения о проведении общенационального референдума по ПРО президент Чехии Вацлав Клаус, учитывая преобладающие критические настроения в стране, также высказался за референдум: "для решения столь важной проблемы" необходимо голосование всех граждан2.
Нельзя сбрасывать со счетов и расклад политических сил в США. Президент Буш и его администрация сталкиваются с серьёзными проблемами при обосновании своей политической линии и её проведении через Конгресс. Выборы 4 ноября 2008 года, очевидно, откроют новый этап ревизии и критической переоценки курса администрации Буша. Именно поэтому Вашингтон спешит закончить переговоры к концу 2007 года. И именно поэтому необходимо доказать администрации Дж. Буша, что, соглашаясь на предметные консультации с Москвой и Европой, нельзя жёстко обозначать сроки подписания соглашения о начале программы с Варшавой и Прагой.
Россия, указывая, что рассмотрение планов Соединённых Штатов является не только и не столько темой их двусторонних переговоров с Чехией и Польшей, но и предметом более широкого политического диалога, инициировала вопрос о расширении соответствующих консультаций в Совете Россия-НАТО (СРН). Несмотря на то что он рассматривает проблематику лишь тактической ПРО, эта повестка дня может быть расширена, принимая во внимание комплексный характер проблемы.
Недовольство европейцев односторонними действиями своего стратегического союзника и опасения в отношении дальнейшей эрозии НАТО заставили её генерального секретаря Яапа де Хооп Схеффера уже в начале февраля, в речи на Мюнхенской конференции, бросить пробный шар. Он призвал НАТО к выработке стратегической линии и для этого - к "фундаментальному политическому диалогу по самому широкому спектру проблем", включая ПРО. Схеффер высказал мнение, что "обсуждение и дискуссия по противоракетной обороне должна быть НАТО-изирована"3.
В результате 14 июня 2007 года генсек НАТО объявил о решении, принятом в этот же день министрами обороны союза, дополнить проект разработки к 2010 году тактической ПРО для защиты воинских контингентов от ракетных угроз
1 Так, на состоявшихся 9 июня 2007 г. локальных референдумах в 9 населённых пунктах Центральной и Западной Чехии, рядом с которыми планируется построить РЛС, граждане Чехии практически однозначно сказали "нет" американскому радару (http://www.newsru.com/world/09jun2007/proch.html).
2 Время Новостей, № 102, 15 июня 2007 г.
3 Speech by NATO Secretary General, Jaap de Hoop Scheffer at the Munich Conference of Security Policy, 9 Feb. 2007 (http://www.nato.int/docu/speach/2007/s070209d. html).
двумя другими направлениями деятельности ('three-track approach'). Во-первых, НАТО проведёт анализ последствий для альянса американских планов по размещению элементов национальной стратегической ПРО в Европе. "Исследование будет нацелено на изучение возможности "привязки" натовской системы ПРО ТВД к системе США с целью обеспечить, чтобы вся территория Альянса была прикрыта от ракетных угроз". Во-вторых, НАТО продолжит сотрудничество с Россией по ПРО ТВД и консультации по связанным с этим вопросам. Двумя ключевыми принципами при обсуждении вопросов противоракетной обороны, по заявлению Я. де Хооп Схеффера, будут неделимость безопасности и равная защита государств-членов, которые "не могут разделяться на страны "А" или "Б"1.
Россия, со своей стороны, рассчитывает на активизацию работы Совета Россия - НАТО по проблемам стратегической ПРО. Это, по мнению Москвы, открывает хорошие возможности для подключения Европы к российско-американскому диалогу. На сессии СРН в конце июля 2007 года прошло первое обсуждение этих проблем после принятия НАТО официального решения о её подключении к консультациям. Российская сторона подробно изложила свою позицию и выдвинутые предложения. Их суть - в создании системы стратегического партнёрства, международной системы борьбы с ракетными угрозами. При этом следует разделять понятие потенциальной угрозы и существующих рисков. Российские представители подчеркнули, что сделанное предложение пакетное и разрывать его нельзя, выдергивая ту или иную идею.
Можно ли договориться?
Россия озвучила свою заинтересованность и готовность к изучению масштабных возможностей сотрудничества с западными партнёрами, в том числе с США и НАТО, в области ПРО в ответ на существующие и потенциальные ракетные угрозы и риски. В принципиальном плане это позволяет коренным образом изменить направленность дискуссии, переведя обсуждение таких проблем, как американские планы по ПРО, из плоскости взаимного сдерживания в область реального стратегического партнёрства, что лишало бы основ сохраняющуюся систему сдерживания не только политически, но и технически.
На саммите Большой восьмёрки в Хайлигендамме 8 июня В. Путин выступил с предложением использовать вместо строительства РЛС в Польше станцию слежения в Габалинском районе Азербайджана и "в режиме реального времени передавать всю нужную информацию" партнёрам2. В январе 2002 года споры Азербайджана и России о статусе этой станции окончились подписанием соглашения об её передаче в аренду России сроком на 10 лет. Предвосхищая возможные возражения военно-технического характера, которые действительно вскоре последовали со стороны западных экспертов, В. Путин сказал, что при
1 NATO agrees on missile defence way forward / NATO, 14 June 2007 (http://www.nato.int/docu/update/2007/06-june/e0614a.html).
2 Пресс-конференция по завершении встречи глав государств и правительств "Группы восьми", 8 июня 2007 года, Хайлигендамм (http://www.kremlin.ru/appears/2007/06/08/ 2309_type63377type63380type82634_133304.shtml).
необходимости Россия готова модернизировать "Габалу". Если бы это предложение было принято, антиракеты можно было бы разместить не в Польше, а южнее, например в Турции, или на кораблях (американские ракеты "Иджис"). Такое решение позволило бы "покрыть этим щитом" не часть европейской территории, а всю Европу1. Последнее обстоятельство должно стать особенно сильным аргументом для европейских членов НАТО и ЕС, считающих защиту всей Европы необходимым условием разворачивания ПРО.
Затем на встрече с президентом Дж. Бушем 2 июля в Кеннебанкпорте В. Путин конкретизировал российские инициативы, дополнив их новыми предложениями: общая система ПРО могла бы включать также новую станцию по предупреждению ракетных пусков, строящуюся на юге России. Наряду с этим В. Путин подтвердил готовность открыть центр обмена информацией в Москве. "Аналогичный центр можно было бы создать в одной из европейских столиц, в частности в Брюсселе. И это была бы уже замкнутая система, которая работала бы в режиме реального времени"2. Подчёркивая необходимость принятия решений в контексте общеевропейской безопасности, Путин призвал расширить консультации по ПРО, привлекая все заинтересованные европейские страны, используя площадку Совета Россия - НАТО.
Американский президент, в Хайлигендамме назвавший российские предложения интересными, сказал, что ему "нравится эта идея" и что российский президент "сделал конструктивный, сильный шаг вперед"3. Однако политическая риторика слишком часто бывает далека от реальной политики. Как и следовало ожидать, администрация Буша не собиралась и не собирается отказываться от своих планов. Из российских предложений Вашингтон пытается извлечь "рациональные зерна" для аргументации и усиления собственной позиции.
Российские шаги интерпретируются в США как согласие Москвы в принципиальном плане с существованием потенциальных угроз со стороны проблемных стран и регионов и с необходимостью их парирования путем защиты системами ПРО. Российскую позицию по этому вопросу В. Путин представил ещё в Хайлигендамме. Россия не видит угрозы со стороны Ирана, в отношении которого, как и любого другого члена ООН, должен применяться принцип "презумпции невиновности". А российское военное руководство считает, что "оценки перспектив создания ракетного потенциала Ирана являются крайне завышенными, нереалистичными и не могут, по нашему мнению, служить основанием для развёртывания Соединёнными Штатами третьего позиционного района своей национальной ПРО на территории стран Восточной Европы", -заявил начальник генштаба Ю. Балуевский4. Но если партнёры России на Западе полагают, что такая угроза существует, Москва готова снять эти опасения
1 Там же.
2 Совместная пресс-конференция с Президентом США Джорджем Бушем 2 июля 2007 года, США, Уолкерс-Пойнт (http://www.kremlin.ru/appears/2007/07/02/0031_type63377 type63380_136681.shtml).
3 Там же.
4 http://www.inforos.ru/?id=18335
путём предоставления им доступа к своим системам слежения и предупреждения. Вероятно, поэтому на саммите в Кеннебанкпорте Дж. Буш не стал озвучивать тезис о российском "согласии" с США, зная, какой ответ даст его "друг Владимир". Но вне двусторонних российско-американских контактов руководство США продолжает настаивать на своей трактовке1.
Особенно важно для США продемонстрировать готовность к поиску компромиссов и взаимоприемлемых развязок по ПРО в духе партнёрства с Россией. При этом Вашингтону выгодно тянуть время, удерживаясь в период переговоров с Польшей и Чехией в русле "конструктивного обсуждения" с Россией и европейскими союзниками.
США делают всё возможное, чтобы создать впечатление, что "интересные" российские предложения не могут быть реализованы, не могут стать ответом на ракетную угрозу. Это достигается двумя путями. Первый - традиционный: создать впечатление, что не следует искать в инициативах России стремления к стратегическому партнёрству, что это всего лишь "хитроумный превентивный удар". При этом игнорируется тот факт, что Москве было бы крайне сложно "отозвать" свои предложения, если бы они были поддержаны США и их союзниками по НАТО. Даже если В. Путин и предполагал, и не без оснований, что США не отдадут свой проект в обмен на российские предложения. Конечно, Кремль, защищая свою позицию, рассчитывает и на пропагандистский эффект. Ведь если не удастся убедить США, остаётся возможность привлечь на свою сторону европейцев, апеллируя не только к руководству европейских стран, но также к их политическим и общественным кругам.
Второе направление размывания российских предложений - военно-техническое. То, что Москва считает достоинством - широкий географический охват российскими средствами слежения и раннего предупреждения ракетных пусков, - США пытаются представить существенным недостатком. Они считают, что для противодействия потенциальным ракетным угрозам со стороны Ирака и Ближнего Востока необходима более точная и специализированная система, такая, как предлагают США, - РЛС Х-диапазона. И это несмотря на то, что Россия готова реконструировать, если необходимо, Габалинскую станцию в сотрудничестве с США, обеспечив её соответствие американским военно-техническими параметрам. Но у Соединённых Штатов есть и другое возражение: российские объекты ПРО расположены слишком близко к "проблемным районам" и не позволяют поэтому осуществлять эффективный перехват ракет.
США не устают подтверждать готовность к диалогу и сотрудничеству с Россией, не отказываясь и от совместного использования Габалинской РЛС. Но, опираясь на вышеприведённые аргументы, они даже не пытаются скрывать, что не рассматривают российские инициативы в качестве альтернативы своим планам, речь идёт лишь о возможном их совмещении.
1 Gates to Discuss Afghanistan Progress, Missile Defense at NATO Session. By Carmen L. Gleason /American Forces Press Service, July 26, 2007 (http://www.defenselink.mil/news/newsarticle.aspx?id=46396).
Однако подобные аргументы не могут рассматриваться иначе, чем политические до тех пор, пока не проведена тщательная военно-техническая экспертиза. И если российские военные и специалисты уверены в принципиальной совместимости инициатив В. Путина с требованиями, предъявляемыми США к системе защиты от баллистических ракет, необходимо настаивать на совместном изучении имеющихся возможностей и решений. Это, в свою очередь, снимало бы обвинения в пропагандистском и идеологизированном характере предложений России и, напротив, подтвердило бы их конструктивность. Немаловажно и то, что такая совместная работа означала бы существенное повышение взаимного доверия и транспарентности, открывая реальную перспективу стратегического взаимодействия России с США и в целом с Западом.
Несмотря на нежелание Вашингтона отказываться от намеченных планов, окно возможностей для сотрудничества существует. Для изучения этого вопроса 30 июля специально созданная российско-американская рабочая группа начала закрытые двусторонние консультации.
При этом сама Россия должна быть готова к тому, что предлагаемые нашими партнёрами военно-технические решения могут оказаться обоснованными. Тогда, очевидно, их реализация уже не вела бы к усилению структур взаимного сдерживания, а, напротив, была бы вписана в широкий пакет мер по совмещению усилий в сфере стратегической ПРО и сокращению стратегических вооружений. Но подобная перспектива также требует тщательного и всестороннего изучения во всех аспектах - политическом, военном, техническом, экономическом и т. д. Достаточно сказать, что такое "объединение" США и России с большой долей вероятности рассматривалось бы Китаем как угроза его силам ядерного сдерживания и стратегическим интересам, так же как нынешние планы США рассматриваются Россией.
* * *
Всё сказанное свидетельствует о том, что ставки при решении проблемы размещения ПРО США в Европе чрезвычайно высоки. Её невозможно свести к вопросу о том, угрожает ли ещё одна американская РЛС или 10 противоракет стратегическим силам России. Тем более, недостаточно простых уверений в этом или странных попыток убедить Россию, что она от этого только выиграет. Сегодня особенно необходим поиск таких проектов, которые не только объединяют, но и позволяют добиться качественного перелома в отношениях России и США, России и Запада, переводя их в русло реального, а не декларативного стратегического партнёрства при одновременном демонтаже структур взаимного сдерживания. Возможности для этого есть - нужна политическая воля и ответственность. Надежда на то, что политико-дипломатическая игра через сетку и тем более бои без правил выявят победителя, иллюзорна и безответственна. Не настало ли время покорения вершин единой командой?
