CC BY-NC-ND
60
II. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА
И ПРОБЛЕМЫ ГЛОБАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ
О.А. Гриневский
ПРО В ЕВРОПЕ: СИТУАЦИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Ситуация с ПРО в Европе сегодня одна из самых острых проблем в российско-американских отношениях. И тут мы сталкиваемся с парадоксом истории: США сегодня, взяв курс на создание ПРО, озвучивают прошлую позицию СССР, а Россия, которая выступает против, занимает по сути дела прежнюю позицию США. Автор, который был одним из участников заключения Договора по ПРО, анализирует эту ситуацию и показывает, как был найден компромисс, несмотря на эти кардинальные различия в позициях сторон, и заключен Договор по ПРО в 1972 г. Анализируя нынешнюю ситуацию, возможности Ирана создать ракетно-ядерное оружие и какую угрозу это могло бы представлять для Европы, он приходит к выводу, что и здесь возможен компромисс, так как у сторон есть общий интерес - противодействие терроризму и распространению ядерного оружия. И он пишет, каким мог бы быть этот компромисс.
Ключевые слова: ПРО, Европейская безопасность, Россия, США, Иран.
Создание ПРО в Европе - одна из главных проблем в российско-американском диалоге по европейской, да и международной безопасности. Возникла она совсем недавно - в начале 2007 г., когда США приступили к переговорам с Чехией и Польшей о размещении на их территории элементов ПРО: РЛС в Чехии и 10 ракет-перехватчиков в Польше.
Россия сразу же резко выступила против. Уже в феврале на Мюнхенской конференции президент Путин заявил, что появление этих элементов ПРО в Европе является одной из главных российских озабоченностей. И многие российские специалисты подтверждают: они могут угрожать безопасности нашей страны,
© Гриневский О.А., 2009.
поскольку дают США потенциальную возможность поражения российских стратегических ракет на самом уязвимом - восходящим участке траектории полета ракет.
Но тут начался спор. Американское военное руководство и некоторые наши специалисты возражают: ПРО в Европе не может угрожать стратегическим ядерным силам России. Ведь она обладает многими сотнями МБР, а противоракет там будет всего 101. США создают этот третий позиционный район ПРО, чтобы противостоять ракетно-ядерной угрозе со стороны Ирана. И по мнению многих специалистов такая угроза действительно существует, а из-за политики США даже нарастает. Так что же представляет собой ракетное оружие Ирана?
В настоящее время Иран обладает ракетами Шехаб-3 дальностью полета до 2000 км. Пока они имеют лишь обычное оснащение, но могут нести и ядерные боезаряды, если и когда они появятся у Ирана. По некоторым данным, у него более 30 таких ракет и 10 мобильных пусковых установок для их запуска. И главнокомандующий Корпусом стражей исламской революции Али Джафари в начале 2009 года подтвердил: «Сегодня в Иране стоят на вооружении ракеты с дальностью более двух тысяч километров». Но главным противником назвал не Европу, а Израиль, подчеркнув: «Таким образом, вся территория Израиля, в том числе его ядерные объекты, находятся в зоне поражения наших ракет»2.
Кроме того, в разработке находятся ракеты Шехаб-5 и 6 с дальностью стрельбы 3 тыс. и 5-6 тыс. км. Но некоторые специалисты относятся к этому скептически. Так, например, бывший начальник Главного штаба ракетных войск стратегического назначения генерал-полковник Виктор Есин считает, что только к 2015-2020 гг. Иран сможет создать баллистические ракеты дальностью в 3500-4000 километров3.
Но как бы там ни было, а официально объявленная цель этой американской ПРО - защитить Европу именно от иранских ракет. И тут сразу же возникает вопрос: если цель действительно такова, то почему администрация США ведет переговоры только с Польшей и Чехией, а не с Евросоюзом? Об этом совершенно справедливо напомнила Вашингтону еще в марте 2007 года канцлер ФРГ Ангела Меркель. И главное здесь то, что, по мнению многих специалистов, американские базы в Чехии и Польше едва ли смогут сколько-нибудь эффективно справиться с такой задачей. Да и прикрыть они смогут далеко не всю Европу, а только ее часть.
Тогда что это? Первый шаг к созданию глобальной стратегической ПРО, которая будет прикрывать в основном США, а также по возможности их ближайших союзников от любого ракетно-ядерно-
го удара? Или иными словами отказ от той стратегической стабильности, которая уже многие десятилетия худо-бедно, но оберегала мир от ядерной войны? А попросту говоря, возврат к пресловутой рейгановской СОИ, которая спровоцировала тогда очередной виток гонки вооружений?
И здесь мы сталкиваемся, пожалуй, с одним из величайших парадоксов в истории человечества. Ведь в отношениях Россия-США сейчас нет каких-либо рациональных причин для ядерной войны. Тем не менее обе державы продолжают обладать огромными ракетно-ядерными потенциалами, которые по своим размерам имеют только одно предназначение - уничтожать друг друга. По официальным данным, на январь 2009 г. у России было развернуто 814 стратегических ракет с 3909 боеголовками, а у США - 1198 ракет и 5576 боезарядов4. И для этого нет иных причин, кроме памяти о холодной войне.
Поэтому и в этих условиях паритет по стратегическим наступательным вооружения (СНВ) и отказ от создания глобальной, стратегической ПРО - это два столпа, на которых продолжает держаться стратегическая стабильность в современном мире. Они исключают возможность применения этих ядерных сил друг против друга, то есть делают ядерную войну невозможной из-за угрозы взаимного гарантированного уничтожения. А одностороннее разрушение одного из этих столпов может иметь катастрофические последствия: как минимум возврат к гонке ракетно-ядерных вооружений и возобновление холодной войны с новыми союзами и противостоянием.
Рассмотрим с этих позиций новую стратегическую политику США. В 2002 г. они вышли из Договора по ПРО - то есть развязали себе руки в отношении разрушения одного из столпов нынешней стратегической стабильности. Но этим дело не ограничилось. На сегодняшний день их система ПРО располагает помимо того, что есть в самих США, объектами еще в трех странах Западной Европы и Дальнего Востока:
- 16 противоракет наземного базирования GBI дальностью перехвата 1000-5000 км. Из них 14 на Аляске в Форт-Гриле и 2 на авиабазе Ванденберг в Калифорнии;
- 4 радара раннего предупреждения - в Кобра Деин на острове Шемия, (Алеутские острова) в 300 км. от границ с Россией; в Беа-ле (Калифорния); в Файлингдейлс (Великобритания) и в Туле (Гренландия, Дания);
- радар морского базирования SBX, дислоцированный сейчас в Тихом океане, и радар передового базирования FBX-T на острове Хонсю в Японии;
- 16 крейсеров и эсминцев в Тихом океане и Средиземном море, оснащенных 18 противоракетами SM-3 для уничтожения ракет на среднем участке траектории.
А к 2013 г., согласно планам Пентагона, произойдет наращивание этой группировки, которое обойдется в 3,5 млрд долларов. Количество ракет, перехватчиков GBI увеличится до 54, причем 10 из них будут в Польше, и появится еще один радар раннего предупреждения в Чехии. Число противоракет SM-3 на кораблях увеличится до 132, и появится 4 комплекса THAAD с 96 противоракетами для уничтожения баллистических ракет на стадии снижения, то есть в течение последних минут их подлета к цели.
Если теперь посмотреть на глобус, где обозначены места размещения этих радаров и противоракет, то ясно видно, что их кольцо четко охватывает всю Юго-Восточную Азию, включая, конечно, Китай и Россию. Причем Китаю в этих планах явно отводится одно из первых мест. В свое время американцы предлагали нам даже построить радар на юге Сибири в Мешелевке, который охватывал бы Китай с севера. Им, разумеется, отказали.
Как нам оценивать эти планы? Сегодня, да и на ближайшую перспективу, непосредственной угрозы для России они не представляют. По расчетам специалистов для перехвата одной баллистической ракеты потребуется 4 противоракеты класса GBI, а в случае использования ложных целей - до 20 таких противоракет. А у нас сегодня 814 развернутых МБР с 3909 боеголовками, причем широко применяется использование также ложных боеголовок. Кроме того, у нас много ракет с разделяющимися головными частями, и есть ракеты, которые меняют траекторию полета. Да и много чего другого.
В общем, стратегическая стабильность, основанная на системе взаимного гарантированного уничтожения, сохраняется и по сей день. По мнению специалистов, если Вашингтон будет продолжать эту политику и пытаться создать глобальную ПРО, способную прикрыть США, потребуется 20-25 лет, прежде чем такая система сможет осуществлять перехват нескольких сотен боеголовок. И то только в том случае, если российские ракеты будут оставаться такими же, как и сегодня. Но их совершенствование, как известно, не стоит на месте. А значит, при наличии у России надежного потенциала ракетно-ядерного сдерживания эта стабильность продержится еще по крайней мере 10-15 лет. Хотя угрозы ей могут нарастать, если, конечно будет жива память о холодной войне.
В общем, все эти совершенно справедливые опасения основываются на необходимости сохранения структур стратегического баланса сил и памяти, доставшихся нам от холодной войны. Но по-
мимо них у России с США есть сейчас и общие стратегические интересы, причем весьма важные. Это - устранение опасности ядерной войны, предотвращение многосторонней гонки вооружений и распространения оружия массового поражения. И, наконец, главное - борьба с угрозой международного терроризма.
Все это при разумном подходе и должно определять разумную политику. Тогда проблемы с ПРО будут решаемы. Но для этого нужны не взаимные обвинения, а добрая воля и диалог. И он начался, хотя еще нельзя наверняка сказать, что стоит за ним - добрая воля к поиску взаимоприемлемого компромисса или дипломатическая игра с прицелом на то, чтобы потянуть время до того момента, когда новая система ПРО может быть развернута.
В конце марта 2007 г. президент Буш позвонил Владимиру Путину и, стараясь устранить озабоченность российской стороны, заговорил о создании «общей ПРО» с участием России. И как говорится в официальном сообщении об этой беседе двух президентов, такая позиция Вашингтона «была с удовлетворением воспринята российской стороной».
Поэтому 12-13 октября этого года в Москве были проведены переговоры в формате «2+2» - главы МИДов и Минобороны России и США по четырем главным вопросам, вызывающим комплекс разногласий - ПРО, ДОВСЕ, СНВ-1 и модернизация боеголовок американских ракет Трайдент. В их преддверии в Москве побывала госсекретарь США Кондолиза Райс, и на переговорах с ней тема ПРО была также одной из главных. Кроме того, что особенно важно, тема ПРО обсуждалась президентами Путиным и Бушем во время их приватной встречи 26 октября на саммите ЕС в Португалии.
Официальные сообщения обо всех этих переговорах не раскрывают, какие позиции были там изложены, и можно ли на их основе прийти к договоренности. Но вскоре поползли слухи и стали появляться сообщения, которые проливают некоторый свет на происходившее на этих переговорах. Так, например, министр обороны США Роберт Гейтс публично заявил 24 октября, что в Москве они сделали два предложения, которые помогут снять недоверие.
Первое. США готовы отложить ввод в строй объекты ПРО в Польше и Чехии до получения четких доказательств наличия ракетной угрозы со стороны Ирана, например, испытания им соответствующих ракет. А Кондолиза Райс как бы обмолвилась, что отказ Ирана от создания ядерного оружия позволит не размещать ПРО в Европе.
Второе. США готовы «обеспечить для большей открытости российское присутствие на базе ПРО в Чехии»5.
Раскрывается позиция и с российской стороны. Перед началом переговоров в формате «2+2» министры были приняты президентом России Путиным, который предложил заморозить на какое-то время практические шаги с американской стороны по созданию элементов ПРО в Польше и Чехии и продолжить консультации. В том числе и в отношении совместного использования Габалин-ской РЛС и РЛС нового поколения «Воронеж», сооружаемой возле Армавира6. А в ходе приватной встречи с президентом Бушем на саммите ЕС в Португалии 26 октября Путин четко изложил российское видение повестки дня переговоров с США по проблемам ПРО. Это:
- определение угроз и возможности ракетного нападения;
- определение параметров общей системы ПРО;
- определение характера управления этой системой. Причем была особо подчеркнута необходимость равного доступа всех участников к управлению этой системой7.
Российский президент предложил также создать в Брюсселе Центр взаимной информации о пусках ракет.
Однако, как это нередко случается в переговорной дипломатической практике, вскоре начался откат. 22 ноября 2007 г. США передали российскому МИДу свои предложения по созданию ПРО в Европе в письменном виде. Их суть - создать единую систему ПРО для защиты США, России и стран НАТО от ракетных угроз. Для этого Вашингтон предлагает интегрировать в единую систему планируемые объекты ПРО в Польше и Чехии, разрабатываемую в НАТО ПРО театра военных действий и российские объекты - РЛС в Габале (Азербайджан) и строящуюся РЛС под Армавиром на Северном Кавказе.
При этом США готовы отсрочить ввод в строй объектов ПРО в Восточной Европе до появления четких и однозначных свидетельств наличия ракетной угрозы со стороны Ирана. Однако, по словам министра обороны Роберта Гейтса, США приступят к строительству этих объектов ПРО сразу же после подписания соответствующих соглашений с Польшей и Чехией и только отложат их введение в эксплуатацию. При этом США готовы предоставить российским военным регулярный доступ на эти объекты, но не постоянное присутствие, и то только с согласия польских и чешских властей. Правда те вроде бы не возражают.
В Москве, разумеется, этими предложениями остались недовольны, объявив их шагами назад по сравнению с тем, что говорилось американцами ранее. Наступила долгая пауза со взаимными обвинениями, которая продолжалась вплоть до января 2009 г., когда президентом в США стал Барак Обама.
* * *
Приход в Белый дом нового президента и его администрации вроде бы меняет эту мрачную картину. Речь теперь идет о восстановлении диалога, перезагрузке повестки дня российско-американских отношений, в которых одно из первых мест отводится проблеме создания ПРО в Европе. Но пока это лишь общие, хотя и хорошие слова. А вот конкретики - как новая администрация видит пути решения этой проблемы - пока немного.
В ходе избирательной компании Барак Обама проявлял осторожность. Публично он не отказывался от размещения элементов ПРО в Европе, а только обещал изучить все «за» и «против» еще до их развертывания. А придя к власти, стал говорить о возможности продвижения по трем путям в этом непростом деле.
1. Уже в первом послании президенту Медведеву Абама предложил такой выход из создавшегося тупика: Россия поможет ликвидировать ракетно-ядерную угрозу со стороны Ирана, а взамен США остановят развертывание ПРО в Польше и Чехии.
2. Абама подтвердил готовность создать вместе с Россией «общую ПРО» в Европе.
3. Абама оповестил Иран о готовности начать двусторонний диалог относительно его ядерной программы, подчеркнув при этом, что наличие у Ирана ядерного оружия недопустимо.
Но если теперь сравнить эти объявленные позиции нового президента США по ПРО в Европе с тем, что уже предлагалось прежней администрацией, прежде чем был прерван диалог, то они, по сути дела, мало чем отличаются друг от друга. Единственная новизна - это сигнал Ирану о готовности начать с ним диалог по иранской ядерной программе. Однако на чем может строиться этот диалог - президент не пояснил. А вот мнения экспертов тут расходятся.
Так, например, министр обороны США Роберт Гейтс считает, что мировой кризис, падение цен на нефть и санкции ООН в значительной мере сокращают возможности Ирана по реализации его ядерной программы. А значит - это расширяет возможности для экономического и политического давления на Тегеран. С другой стороны, по мнению многих экспертов, США могут теперь предложить Ирану новый широкий пакет экономических преференций в обмен на его отказ от обогащения урана и возвращение инспекторов МАГАТЭ на иранские ядерные объекты.
Причем интерес США здесь не только в отказе Ирана от создания ядерного оружия. Иранская нефть и газ могли бы стать дополнительными и даже альтернативными источниками этой дефицитной энергии, столь необходимой США и Западу. Больше того, Иран мог бы дать Западу прямой доступ к углеводородам
Каспийского моря. А новые отношения с Тегераном могли бы повлиять на радикальных шиитов в Ираке, которые требуют создания своего государства по иранской модели.
И как бы в подтверждение этому уже в десятых числах марта появились многочисленные сообщения о готовности Турции стать посредником в ирано-американских переговорах. А Хиллари Клинтон в ходе своего визита в Анкару подтвердила: да, Вашингтон хотел бы видеть Анкару своим посредником в диалоге с Тегераном. И контакты между турецким и иранским руководством уже начались. Правда, пока не ясно, чего в них больше - решения проблем с ядерной программой Ирана или стремления Турции заполучить доступ к иранским и прикаспийским углеводородам, которые затем, через проект Набукко могли бы пойти в Европу. Но Иран явно заинтересован именно в этом.
В общем, пока трудно сказать, пойдет ли Иран на предлагаемый диалог с США по своей ядерной программе. Первая реакция Тегерана была весьма негативной: от обогащения урана они отказываться не будут - это их законное право, а ядерное оружие они создавать не намерены. Но это первая реакция, а в дипломатии все первые шаги к началу диалога бывают максимально жесткими. И скорее всего на переговоры Тегеран пойдет, используя свою прежнюю тактику - просто тянуть время, чтобы продолжать работы по обогащению урана, но с минимальным уроном в тяжбах с мировым сообществом.
И основания для таких выводов есть. Еще в феврале 2007 г. Тегеран объявил, что начинает установку в Натанзе каскада из 3000 центрифуг. При этом существуют серьезные опасения, что центрифуги в Натанзе не единственный действующий центрифужный каскад в Иране. А для превращения в ядерную державу Пакистану оказалось достаточно иметь 5000 центрифуг. Через 5 лет после их создания завод в Кахуте в 1984 г. был способен производить уже до 15 кг оружейного урана в год.
Таковы факты. Но, разумеется, они еще не доказательства. Иран прав, когда говорит, что МАГАТЭ не нашло свидетельств того, что мирная ядерная деятельность в стране переключена на военные цели. Но МАГАТЭ после более 4-х лет расследований не может доказать и обратного - в Иране не ведется скрытых военных ядерных программ.
Однако, судя по поведению иранского руководства и его амбициям, есть все основания полагать, что его стратегический курс -это превращение Ирана в полноценную ядерную державу, обладающую ядерным оружием. И тайные работы по его созданию уже ведутся. Еще в конце 2006 г. посол США при МАГАТЭ Грегори
Шульт предупредил, что по оценкам американских спецслужб Иран сможет произвести ядерное оружие к 2010-2015 г. Оценки российских специалистов, с которыми я беседовал в то время, были близки - для создания ядерного оружия Ирану потребуется от 5 до 10 лет.
Последние американские прогнозы также подтверждают это. 10 марта 2009 г. директор Национальной разведки США Деннис Блэр заявил: «Наша текущая оценка такова, что минимальный срок, за который Иран технически способен произвести достаточно высокообогащенного урана для одного ядерного боезаряда - это 2010-2015 год»8.
Высказываются и другие точки зрения. Так, например шеф военной разведки Израиля генерал Амос Ядлина считает, что Иран уже способен собрать ядерный боезаряд. Близки к этому и заключения экспертов Вашингтонского института ближневосточной политики. В опубликованном ими совсем недавно докладе утверждается, что Иран способен создать ядерное оружие в течение года и уже располагает расщепляющимися материалами для производства 50 боеголовок.
* * *
Так обстоят дела с иранской ядерной программой. И тут главный вопрос - есть ли у нас здесь общие интересы с США, и если да, то что нам делать?
Думаю, да - есть, и определяется они складывающейся ситуацией в мире. Ведь она такова, что безопасность России, США, Европы, да и многих других стран не может быть обеспечена вне глобального и регионального контекста. Еще в конце 2003 г. Збигнев Бжезинский пророчески предрек: «В течение следующих нескольких десятилетий самым нестабильным и опасным регионом планеты, готовым в любой момент взорваться и ввергнуть мир в пучину хаоса, будет часть Евразии между Европой и Дальним Востоком». Ее можно назвать «новыми Глобальными Балканами»9.
Действительно, регион Большого Ближнего Востока вступает сейчас в длительный период серьезной нестабильности. Его взрывные центры сегодня - Иран, Ирак, Афганистан. Обостряется ситуация в связи с возможностью создания Ираном ядерного оружия. Усугубляет положение непрекращающийся конфликт между Израилем и Палестиной. Становятся все более уязвимыми опорные прозападные режимы, в том числе - в Саудовской Аравии, Египте, Турции и даже в Пакистане, уже владеющим ядерным оружием, если там произойдет переворот и к власти придут исламские экс-
тремисты. Это делает Ближний Восток и район Персидского залива все менее надежным поставщиком нефти для США, Западной Европы, Китая и Японии.
Но в первую очередь дестабилизация района Большого Ближнего Востока грозит конфликтами и распространением исламского экстремизма и терроризма, что серьезно угрожает стабильности и безопасности как Европы, так и России. По всему их южному периметру проходит цепь слабеющих или даже «падающих» государств, в том числе в ряде республик бывшего СССР.
Поэтому здесь проявляется новые перспективы в отношениях Россия-США, которые не отменяют пока стратегию взаимного сдерживания, но позволяют повести дело к реальному стратегическому партнерству.
А нынешние споры вокруг ПРО во многом напоминают ситуацию, которая сложилась к 1972 г., когда СССР и США смогли заключить Договор по ПРО. Только позиции сторон тогда были диаметрально противоположными. Советский Союз занимал нынешнюю американскую позицию и утверждал, что запрещать ПРО нельзя ни в коем случае. А США озвучивали тогда нынешнюю российскую позицию и требовали запрещения ее создания, так как это может нарушить стратегический баланс и политику взаимного сдерживания. В общем, ирония судьбы.
Но кончился этот спор компромиссом. Его суть: стороны взяли на себя обязательство не создавать глобальной стратегической ПРО. Это главное. Но в то же время они могли создать у себя ограниченную систему ПРО для прикрытия двух объектов - столицы и одной из ракетных баз. При этом были четко обозначены размеры этих районов и число противоракет для их прикрытия. На этой основе и был заключен Договор по ПРО 26 мая 1972 г.
Каким мог бы быть компромисс сегодня, когда спор идет о создании «общей ПРО» с участием в ней России и США?
Прежде всего, эта «общая ПРО» не должна быть стратегической, а прикрывать Европу от одиночных, случайных или несанкционированных пусков ракет. Их число следует определить - скажем, 5-10. Больше из кипящего Большого Ближнего Востока ожидать нельзя, да и такое число на обозримое будущее нереально. И такая основа для будущего соглашения об «общей ПРО» в Европе, похоже, уже наметилась.
Проглядываются возможности для поиска компромисса и в отношении мест размещения РЛС и баз противоракет. Но главное, уже обозначились, хотя и в самых общих чертах, исходные позиции сторон, которые позволяют вести серьезные переговоры и искать пути решения остающихся разногласий.
1. Прежде всего, намечается понимание наличия и опасности общих угроз, хотя акценты здесь порой делаются разные.
2. Готовность к сотрудничеству для устранения этой угрозы путем обоюдного стремления убедить Иран прекратить обогащение урана и допустить инспекторов МАГАТЭ на свои ядерные объекты.
3. Готовность США отложить создание элементов ПРО в Польше и Чехии, пока идут переговоры с Ираном. При этом США заявляют о намерении вообще отказаться от создания ПРО в Европе, если Иран прекратит все работы по обогащению урана и инспекторы МАГАТЭ подтвердят это.
4. Готовность обеих сторон к ведению переговоров и сотрудничеству в деле создания «общей ПРО» в Европе, если Иран не прекратит работ, ведущих к созданию ядерного оружия.
В общем, все это создает неплохую площадку для сотрудничеству, хотя многие вопросы еще требуют прояснения.
Прежде всего, пункт три. Позиция России излагается здесь прямо и без обиняков - «заморозить» практические шаги по созданию элементов ПРО в Польше и Чехии. Иными словами, - прекратить все работы по их созданию и вести переговоры.
Позиция новой администрации, похоже, близка теперь к российской - речь тоже идет о том, чтобы отложить или заморозить эти работы. Тем более, что в условиях экономического кризиса, который серьезно ударил по Соединенным Штатам, Вашингтону необходимо тратить деньги не на строительство этих объектов в далекой Польше и Чехии, а на спасение собственной экономики.
Но тут необходим четкий отказ от двусмысленной формулы прежней администрации США: отложить ввод в строй этих элементов ПРО. То есть США будут продолжать работы по созданию РЛС в Чехии и шахт базирования противоракет в Польше и только повременят с вводом их в строй. Ведь согласно опубликованным в США планам создания такой ПРО это может быть сделано не раньше 2013 г. Так что же получается? Ушлые переговорщики из Вашингтона просто предлагали превратить переговоры в простую ширму для продолжения этих работ? Мол, дело будет сделано, а там видно будет? Все это ставило под вопрос истинные цели Вашингтона и саму возможность переговоров о создании общей ПРО.
Что же касается пункта два - убедить Иран прекратить обогащение урана, то тут по-видимому особых трудностей ожидать не приходится. Обе стороны, судя по всему, готовы как к убеждению Ирана, так и к давлению на него в случае необходимости через ужесточение санкций, принимаемых по решению Совета Безопасности ООН. Хотя здесь Россия вместе с Китаем будут скорее всего по-
прежнему выступать за менее жесткие санкции, и для этого есть свои основания.
Наибольшие трудности следует ожидать по пункту четыре -создание общей ПРО для Европы, если в этом возникнет необходимость. И проблема здесь в том, что конкретной, разработанной позиции у России пока нет.
Еще в октябре 2007 г. президент Путин на встрече с президентом Бушем так изложил свое видение переговоров по созданию общей ПРО.
Прежде всего - это определение параметров общей системы ПРО. То есть возможностей обнаружения летящих на Европу ракет, слежения и наведения на них радиолокационными станциями противоракет и их последующего уничтожения этими противоракетами, что, естественно, означает необходимость создания в подходящих для этого местах баз РЛС и противоракет.
И во-вторых, что не менее важно - определить характер управления этой системой. То есть кто и как будет отдавать приказ сбить эту ракету. Причем Путин здесь особо подчеркнул необходимость равного доступа всех участников к управлению этой системой10.
У США позиции здесь излагаются четко и ясно: обнаружение, слежение и наведение осуществляет РЛС в Чехии, сбивают 10 противоракет, размещенных на базе в Польше. А наша позиция? Мы твердо заявляем о недопустимости появления этих объектов ПРО в Польше и Чехии, поскольку они могут угрожать нашей безопасности. Поэтому вместо радара в Чехии предлагаем использовать нашу РЛС в Габале (Азербайджан) и даже РЛС нового поколения «Воронеж», сооружаемую вблизи Армавира на Кубани. Американцы не возражают против использования этих объектов, но утверждают, что Габалинская РЛС не способна осуществлять наводку противоракет на цель, а потому настаивают на создании своей РЛС в Чехии.
Тут, конечно, можно спорить, но позиции сторон обозначены и решать надо специалистам. Но вот кто будет сбивать ракеты, летящие на Европу? Мы против того, чтобы это были американские противоракеты в Польше, но что предлагаем взамен? Тишина. Молчит уже много лет великая держава.
Между тем Вашингтон предлагает и альтернативные варианты как в отношении мест размещения РЛС, так и в отношении противоракет. В конце февраля этого года Бюджетное бюро Конгресса США опубликовало доклад на 80 страницах «Варианты размещения ПРО в Европе». РЛС в нем предлагаются размещать в Азербайджане и Катаре, а в отношении противоракет выдвигаются 3 альтернативы:
1) размещение противоракет SM-3 «Стандарт» на кораблях «Иджис» у побережья Румынии, Восточной Италии и Польши;
2) развертывание противоракет SM-3 на мобильных средствах доставки, базирующихся на уже существующих базах ВВС США «Рамштайн» (ФРГ) и Инджирлик (Турция);
3) оснащение мобильных средств доставки на базах ВВС США Рамштайн (ФРГ) и Инджирлик (Турция) кинетическими противоракетами.
И здесь есть над чем подумать. Так, например, размещение противоракет SM-3 на кораблях в Средиземном море, но не в Черном и не в Балтийском, могло бы не противоречить интересам нашей безопасности. Тем более что эти корабли и так могут находиться в Средиземном море. То же, по-видимому, можно сказать и в отношении размещения этих противоракет на уже существующих базах США в Турции и ФРГ, поскольку база Рамштайн находится достаточно далеко от России -в 220 километрах к Западу от бывшей границы ФРГ и ГДР.
Во всяком случае, нам уже давно пора иметь собственную позицию в отношении того, кто будет сбивать ракеты, летящие на Европу, если мы готовы участвовать в создании «общей ПРО» для этого континента.
То же самое нужно сказать и в отношении того, кто и как будет принимать решение сбить ракету, летящую на Европу.
У Вашингтона тут все ясно - решение принимает американское военное командование, причем может это сделать без согласования с президентом, поскольку времени для этого нет.
А что предлагает Москва? Опять туман: необходимо определить характер управления этой системы ПРО так, чтобы все участники имели равный доступ к этому управлению. Попробуем представить, что это может означать на практике. Допустим, радар в Азербайджане засек, что из Ливана, который не имеет ракет среднего радиуса действия, запущена ракета, которая летит в направлении Франции или Центральной Европы. И что, представители США, России, европейских стран - а их может быть более двух десятков - начинают обсуждать, сбивать или не сбивать эту ракету, советоваться со своими правительствами? Но ведь счет идет на минуты и даже секунды, и пока будут продолжаться эти переговоры, ракета уже может поразить цель.
Значит, тут нужны четкие, на грани автоматизма, правила, которые должны быть известны всем. Например, в Совете Безопасности ООН принимается резолюция, в которой указывается, что все государства без исключения имеют право проводить испытательные пуски ракет. Для этого они должны заранее, скажем, за две недели оповещать о времени запуска ракеты, месте ее запуска,
траектории ее полета и месте падения ракеты. Любая ракета - будь то американская, российская или любой другой страны, нарушившая эти правила или изменившая траекторию полета и летящая на Европу, будет автоматически сбиваться.
Разумеется, переговоры о такой ПРО должны идти в первую очередь также с Европой - заинтересована ли она в ней, и если да, то в какой именно. А там по отношению к американским планам царит размежевание, которое проходит в основном по линии старой и новой Европы. Почти у двух третей стран Евросоюза размещение американских систем ПРО в Польше и Чехии вызывает негативную реакцию. Из старой Европы - «за» высказались только Англия и Дания. А наиболее твердую и последовательную линию «против» проводит Германия.
Короче говоря, единства в Европе пока нет. Но постепенно складывается консенсус - без России нельзя решить проблем создания европейской ПРО.
Ясно и другое. Есть реальная перспектива создания общей ограниченной ПРО, которая отвечала бы интересам безопасности Европы, России и США. И рассматриваемый здесь вариант развязки возникшего узла противоречий может оказаться далеко не единственным. Но главное - создание такой ПРО должно перевести отношения России с США и Западом в русло не декларативного, а реального стратегического партнерства. Это будет первый шаг к созданию новой системы международных отношений, основанной на взаимной безопасности для всех. Россия, да и весь мир от этого только выиграют.
Примечания
1 См. например: Финогенов М, Заикин С, Копылов А. Что противопоставить ПРО? Военно-промышленный курьер. 2007. № 28. 25-31 июля.; Арбатов А. Пятый противоракетный кризис. Независимое военное обозрение. 2007. № 38. 2-8 ноября.
2 Независимая газета. 2009. 6 марта.
3 Независимое военное обозрение. 2009. № 5. 13-19 февраля; Коммерсант. 2009. 4 февраля.
4 Независимое военное обозрение. 2009. № 9. 13-19 марта.
5 Коммерсант. 2007. 24 октября.
6 Коммерсант. 2007. 13 октября; Аргументы недели. 2007. 18 октября. Коммерсант. 2007. 21 ноября.
8 Независимая газета. 2009. 12 марта.
9 Бжезинский Зб. Зыбучие пески гегемонии // Россия в глобальной политике. Март-апрель 2004. № 2. С. 187.
10 Коммерсант. 2007. 21 ноября.
7
