CC BY
102
Алексей АРБАТОВ
РОССИЯ - США - ЕВРОСОЮЗ: ПРОБЛЕМЫ ПРО И РСМД
В военно-политических отношениях России, США и ЕС на передний план в 2007-2008 годах выдвинулись противоречия вокруг комплекса проблем, связанных с планом размещения третьего позиционного района стратегической противоракетной обороны (ПРО) США в Чехии (РЛС наведения антиракет) и Польше (база для 10 антиракет) и с возможным выходом России из договора по ракетам средней и меньшей дальности (РСМД). Наряду с приостановлением с декабря 2007 года соблюдения Россией Договора об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ) "пакет ПРО-РСМД", по всей видимости, ознаменует собой новый этап стратегических отношений России и Запада с явным преобладанием противостояния и соперничества над сотрудничеством в течение без малого двух десятилетий, прошедших после окончания "холодной" войны.
Осуществление противоракетного плана США и односторонний выход РФ из Договора о ракетах средней и меньшей дальности, подписанного между СССР и США в 1987 году и унаследованного Россией1, может иметь самые серьёзные военно-стратегические, финансово-экономические и политические последствия. Это тем более так, поскольку американская ПРО вторгается в стратегический баланс великих держав, всё ещё основанный на взаимном ядерном сдерживании и обоюдной способности сокрушительного возмездия в ответ на гипотетическое нападение другой стороны. А Договор РСМД - это один из немногих договоров в области ядерного разоружения, пока ещё остающихся в
1 См., например: Мясников В. Минобороны выходит из Договора о ракетах средней и меньшей дальности // Независимое Военное Обозрение. № 31(489), 1 сентября 2006 г. С.1; Литовкин Д. Адекватный "Искандер" // Известия. 21 февраля 2007 г. (http://www.izvestia.ru/russia/article3101392/index.html); Сафранчук И. Путаница военно-дипломатических азимутов // Независимая Газета. 26 февраля 2007 г. С. 3.
© Арбатов Алексей Георгиевич - член-корр. РАН, руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН.
законной силе после нескольких лет разрушительной политики США, проводимой администрацией президента Дж. Буша. Она денонсировала Договор по ПРО (от 1972 г.) и тем самым вызвала крах СНВ-2 (от 1993 г.), рамочного соглашения по СНВ-3 и соглашения о разграничении стратегической и тактической систем ПРО (от 1997 г.), она завела в тупик ДВЗЯИ (от 1996 г.) и переговоры по ДЗПРМ, она не позволила доработать Договор о СНП (от 2002 г.) и продлить срок действия СНВ-1 (от 2004 г.) после его истечения в 2009 году1.
Эта политика США является объектом всё более острой критики в мире и внутри самих США и, скорее всего, будет пересматриваться со сменой власти в Вашингтоне после выборов 2008 года. Курс великих держав в отношении ядерного разоружения наверняка подвергнется жесточайшему остракизму со стороны неядерных стран на предстоящей конференции по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия - ДНЯО (от 1968 г.), которая состоится в 2010 году. В худшем случае фактический отказ от выполнения обязательств по ядерному разоружению (и разоружению в сфере обычных вооружений), зафиксированный в статье VI ДНЯО, может развалить и этот договор - со всеми вытекающими последствиями в плане расширения круга стран-обладательниц ядерного оружия (ЯО) и получения к нему доступа со стороны международного терроризма.
Немного поучительной истории
Вопросы ПРО и РСМД возникли не в последнее время, они имеют длительную и весьма поучительную историю, хотя о ней, возможно, в Вашингтоне и Москве знают далеко не все, кто принимает далеко идущие решения в этой сфере.
В советско/российско-американских военно-политических отношениях кризисов или серьёзных осложнений вокруг ПРО было несколько. Первый случай имел место в конце 60-х годов прошлого века, когда СССР стал пионером в развертывании ПРО вокруг Москвы (система А-35), что крайне обеспокоило США и вызвало с их стороны ответные меры: создание своей системы ПРО ("Сентинел-Сейфгард") и принятие на вооружение МБР и БРПЛ с разделяющимися головными частями (РГЧ ИН). После того как системы ПРО были ограничены Договором по ПРО в 1972 году, второй кризис имел место в начале 80-х годов в связи с программой "звездных войн" (СОИ) президента США Р. Рейгана, которая потом была в значительной мере свёрнута под воздействием Конгресса и разрядки с СССР. Третье осложнение произошло в середине 90-х годов вокруг американской программы ПРО ТВД, которое было урегулировано соглашением 1997 года. В четвёртый раз проблема возникла в связи с выходом
1 ДВЗЯИ - Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. ДЗПРМ - Договор о запрещении производства делящихся материалов в военных целях. СНП -стратегические наступательные потенциалы. СНВ - стратегические наступательные вооружения.
США при администрации Дж. Буша из Договора по ПРО в 2002 году и принятием программы строительства системы ПРО с первыми базами размещения на Аляске и в Калифорнии. Сейчас, таким образом, имеет место пятый кризис вокруг этого вопроса.
Договор РСМД уходит истоками в развертывание в начале 80-х годов на территории ряда европейских государств-членов НАТО американских баллистических ракет средней дальности (РСД типа "Першинг-2" дальностью до 1800 км) и крылатых ракет наземного базирования (КРНБ дальностью до 2500 км) с ядерными боеголовками. Этот шаг США обосновывался как ответ на развертывание в конце 70-х и начале 80-х годов советских баллистических ракет типа РСД-10 (СС-20 по западной классификации) с разделяющимися головными частями (РГЧ).
Американские ракеты могли наносить удары в глубь советской территории (РСД "Першинг-2" на максимальной дальности с баз в ФРГ достигали Московской области, а КРНБ - до Урала). Советские ракеты этого типа не могли достать до США. Ещё важнее, что ракеты "Першинг-2" имели примерно втрое меньшее подлётное время до достигаемых целей, чем межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) с территории США. Что касается КРНБ, то их подлётное время было гораздо больше - несколько часов, но их было трудно засечь радарами из-за малой высоты полёта и технических характеристик, снижающих радиолокационную отражающую поверхность.
Поэтому Москва была крайне заинтересована в запрещении этих ракет специальным договором. Вашингтон же, напротив, ничуть не стремился к соглашению, но испытывал сильное давление европейских союзников по НАТО, испугавшихся роста ядерной напряженности на континенте.
В итоге трудных, с перерывами, 5-летних переговоров был достигнут бессрочный Договор по РСМД о полной ликвидации двух классов баллистических ракет и наземных крылатых ракет СССР и США в глобальном масштабе.
Абсолютно закрытая тоталитарная советская система принятия решений сыграла с Кремлём злую шутку. Стремясь по максимуму развернуть кампанию об угрозе национальной безопасности и предельно обострить напряжённость, а заодно выбить ещё больше денег на свои военные программы, советский генералитет перестарался в запугивании коротким подлётным временем американских ракет (как утверждалось, 6-7 минут), которое не оставляло возможности руководству СССР не только принять решение об ответном ударе, но хотя бы спастись на подземных или авиационных командных пунктах. Кроме того, стороны имели асимметричную заинтересованность в соглашении, ибо обсуждавшиеся системы создавали прямую угрозу СССР, но не США. Наконец, поскольку Москва настаивала на ликвидации всех американских ракет, ей после упорного сопротивления пришлось согласиться с ликвидацией и всех советских вооружений сравнимого класса. А их, по обычной военно-технической практике Советского Союза и в силу фактической бесконтрольности его военно-промышленного комплекса, было намного больше.
Поэтому по Договору было ликвидировано вдвое больше ракет у СССР, чем у США (соответственно 1836 и 859), включая 200 новейших и весьма технически совершённых оперативно-тактических советских ракет ОТР-23 ("Ока"). Они имели испытанную дальность чуть менее 500 км, хотя согласованные пределы на ликвидируемые системы составляли 500-1000 км для ракет меньшей дальности и 1000-5500 км для ракет средней дальности1.
Конструкторы этих ракет из КБ "Машиностроение", классифицированных по Договору как ракеты меньшей дальности (РМД), до сих пор не могут простить такой уступки последнему советскому президенту Михаилу Горбачёву и его министру иностранных дел Эдуарду Шеварднадзе. Отметим, однако, что отказ от ОТР-23 был платой за ликвидацию американской системы "Першинг-1", достигавшей из ФРГ Калининградской области. Также США в размен на систему "Ока" отменили системы наземных тактических ракет "Лэнс-2" и авиационных ракет класса воздух-земля "Срэм-2", которые с территории ФРГ или при запуске с тактической ударной авиации могли перекрывать цели на территории всех советских союзников по Варшавскому Договору. Стоит также упомянуть, что российские военные конструкторы недавно "отыгрались" за ОТР-23, создав новую оперативно-тактическую ракетную систему двойного назначения, которая в 2007 году поступила в войска, правда, почему-то под тюркским названием "Искандер"2.
Мотивы выхода из Договора
Двадцать лет спустя правопреемница тоталитарного коммунистического Советского Союза, демократическая и капиталистическая Россия заявила о своём выходе из Договора по РСМД. Это допускается согласно его статье XV.2 с уведомлением за 6 месяцев в случае, если одна из сторон решит, "что связанные с содержанием настоящего Договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу её высшие интересы".
Но, как ни странно, нет ясности с самым главным вопросом - характером угрозы "высшим интересам" России, который побуждает её к такому шагу. Президент Владимир Путин в своей мюнхенской речи в феврале 2007 года указал на создание ракет средней дальности рядом третьих стран (Иран, Пакистан, Индия, КНР, Северная и Южная Кореи), тогда как только России и США запрещено иметь системы этого класса3. О том же несколько раз говорил бывший
1 О Договоре по РСМД см.: Dean J. The INF negotiations // SIPRI Yearbook 1988: World Armaments and Disarmament. Oxford, 1998.
2 Ю. Котенок. Россия устроит из ПРО решето. http:/www.utro/ru/articles/2007/06/04/652965.shtml.
3 Выступление и дискуссия на Мюнхенской конференции по вопросам политики и безопасности, 10 февраля 2007 г., Мюнхен // Интернет-представительство Президента РФ (http://www.kremlin.ru/appears/2007/02/10/1737_type63374type63376type63377ype63381 type82634_118097.shtml).
министр обороны, а ныне первый вице-премьер Сергей Иванов. А вот начальник Генерального Штаба Вооружённых Сил РФ генерал армии Юрий Балуев-ский мотивировал шаг России планами развёртывания к 2012 году объектов ПРО США в Польше и Чехии \
Остаётся лишь поражаться различным и не связанным между собой трактовкам разными ведомствами и высшими должностными лицами вновь построенной в России "исполнительной вертикали" столь кардинальной темы, как "исключительные обстоятельства", способные поставить под угрозу "высшие интересы" России, наличием которых только и может быть обоснован выход из одного из считанных оставшихся договоров в области ядерного разоружения.
Хуже того, эти доводы прямо противоречат друг другу. Ведь если наличие ракет и ракетных программ третьих стран воспринимается в Москве как угроза, заслуживающая выхода из Договора по РСМД и создания соответствующих наступательных вооружений, то тогда неоправданны и возражения России против выхода США из Договора по ПРО и их программы противоракетной обороны для защиты от тех же самых ракет третьих стран, где бы ни размещались базы и объекты ПРО. Если же выход из Договора по РСМД понадобился России для создания ракет против американской системы ПРО в Европе, то невозможно объяснить совместную российско-американскую инициативу о придании Договору по РСМД многостороннего характера, выдвинутую на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в конце 2007 года. Ведь гипотетическое принятие третьими странами такого предложения никак не сняло бы вопроса об угрозе ПРО США в Европе для России, тем более что изначально и в основном этот позиционный район предназначен для перехвата не РСД, а возможных в будущем иранских межконтинентальных ракет, нацеленных на Северную Америку.
Эти разночтения по столь кардинальной теме и экзотическая смесь противоборства и сотрудничества Москвы и Вашингтона наводят на мысль, что реальные мотивы выхода России из Договора по РСМД - совершенно иные, а формальные обоснования - всего лишь предмет декларативного жонглирования. Вероятно, общий контекст такой линии - это нынешнее стремление России, после всех международных унижений и отступлений 90-х годов, утвердить свою самостоятельность и влияние на мировой арене и, в том числе, продемонстрировать, что она достаточно сильна, чтобы не отставать от США в ломке договоров по разоружению. Это тем более так, когда речь идёт о договорах - символах "нового политического мышления" Горбачёва 80-х годов, почти единодушно осуждаемых самонадеянной и не слишком отягощённой знаниями и опытом сегодняшней политической элитой. А в более предметном плане, в качестве движущего момента, возможно, сказывается давление определённых группировок оборонно-промышленного комплекса и их покровителей в высших
1 См.: Литовкин Д. Адекватный "Искандер" // Известия. 21 февраля 2007 г. (http://www.izvestia.ru/russia/article3101392/index.html); Сафранчук И. Путаница военно-дипломатических азимутов // Независимая Газета. 26 февраля 2007 г. С. 3.
эшелонах власти в пользу новых систем оружия, тогда как аргументы придумываются экспромтом, по принципу "кашу маслом не испортишь".
Угроза ракет третьих стран
В настоящее время около 40 стран имеют баллистические ракеты разного класса. Из них пять государств обладают межконтинентальными ракетами (США, Россия, Великобритания, Франция, КНР) и семь - ракетами средней дальности (1000-5500 км), а именно: КНР, Индия, Израиль, Иран, КНДР, Пакистан и Саудовская Аравия. Остальные имеют ракеты оперативно-тактической дальности, отнесённые по Договору по РСМД к РМД (до 1000 км). Среди них следует выделить, помимо упомянутой семёрки, Египет, Сирию, Ливию, Йемен, Турцию, Южную Корею, раньше к этой категории стран относились Бразилия, Аргентина, ЮАР, Ирак1. Исходя из географии вся семёрка государств с РСД находится в пределах досягаемости до российской территории (в том числе КНР, Индия, Израиль, Пакистан - с ракетами в возможном ядерном оснащении), а некоторые из них (КНР, КНДР, Турция) теоретически способны достичь окраин России и ракетами меньшей дальности (до 1000 км).
В принципе это может рассматриваться как угроза, поскольку далеко не все названные страны являются союзниками или надёжными партнёрами России, а отдельные из них достаточно нестабильны и непредсказуемы ввиду их внутриполитической ситуации. К этим странам вполне может быть применима практика военного сдерживания (в том числе ядерного) путем создания достоверной угрозы сокрушительного ответного удара в случае их ракетного или ракетно-ядерного нападения. Если есть сомнения по поводу эффективности такой угрозы в отношении, скажем, режимов, которые не остановятся перед перспективой больших потерь среди своего населения и материальных ценностей, то для защиты от них требуется противоракетная и противовоздушная оборона и (или) потенциал упреждающего разоружающего удара с применением ядерного или высокоточного обычного оружия.
Отношение США, Евросоюза и России к распространению ракет и ракетных технологий весьма существенно отличается. В 1987 году был образован международный режим контроля ракет и ракетных технологий (РКРТ), в который в основном вошли страны НАТО и их союзники. Этот режим предусматривал договорённости участников об обмене информацией и координации лицензионной деятельности с целью, прежде всего, противодействовать экспорту ракет и ракетных технологий из СССР в страны Ближнего и Среднего Востока (БСВ)2. Естественно, Советский Союз выступил против, и только в 1995 году Россия
1 См.: В. Мизин. Ракеты и ракетные технологии (А. Арбатов, В. Дворкин, ред., «Ядерное оружие после "холодной войны"», Московский Центр Карнеги, РОССПЭН, Москва, 2006. С. 274-277.
2 Там же. С. 266-267.
вступила в РКРТ, чтобы устранить возражения Запада против программы Нан-на-Лугара (по оказанию помощи России в ликвидации ОМУ, его носителей и устаревших атомных подводных лодок). Будучи вне досягаемости для баллистических ракет третьих стран, США беспокоились о ракетном распространении только в плане угрозы своим войскам и базам за рубежом. Евросоюз, оказавшись в пределах досягаемости ракет стран БСВ и Северной Африки, испытывал по этому поводу наибольшие опасения, но опирался в качестве защиты на гарантии безопасности со стороны США в рамках НАТО. Советский Союз, а затем Россия были ещё более уязвимы для ракет соседних государств по периметру южных и восточных границ бывшего СССР, но полагались в обеспечении безопасности на свой потенциал ядерного сдерживания и базу ПРО вокруг Москвы.
Дальнейшее распространение ракетных технологий, особенно их развитие в Иране и КНДР и их экспорт из Северной Кореи, заставил США всерьёз обратить внимание на эту угрозу. Они выступили инициатором развития систем ПРО театра военных действий (ПРО ТВД) и в конце 90-х годов предлагали принять соответствующие поправки к Договору по ПРО (сверх согласованных США и РФ в 1997 г. положений о разграничении стратегической и тактической ПРО). Европейские союзники США с гораздо меньшим энтузиазмом отнеслись к попыткам США вовлечь их в создание ПРО ТВД, но активно поддержали политические меры. Так, в 1999 году был выдвинут (Канадой), а в 2002 году вступил в силу Гаагский кодекс поведения по предотвращению распространения ракетных технологий. Он предусматривал меры доверия и транспарентности государств-членов в развитии ракет, экспо1рте ракетных технологий и осуществлении ракетных и космических запусков . Россия присоединилась к Кодексу, хотя этот вопрос имел весьма низкую приоритетность в её политике и стратегии безопасности, за единственным исключением обеспокоенности по поводу ракетно-ядерных программ Пакистана.
В начале текущего десятилетия США сделали предотвращение распространения ядерного и ракетного оружия высшим приоритетом своей внешней и военной политики, и в 2002 году вышли из Договора по ПРО и начали программу развёртывания систем защиты от ракет третьих стран. Европа более сдержанно относилась к этой программе и к ракетной угрозе, хотя и не осудила своего главного союзника по НАТО. В Совете Россия - НАТО, созданном в 2004 году, одна из групп обсуждала и экспериментировала в направлении совместного развития ПРО ТВД.
И только в 2007 году Москва забила тревогу по поводу ракетного распространения и, одновременно, в отношении плана развертывания ПРО США в Европе. Теперь Россия и США сравнялись в продвижении данной темы, намного опередив европейские страны ЕС и НАТО. В конце 2007 года в ООН было сделано российско-американское предложение придать Договору РСМД универсальный характер через присоединение к нему других стран, обладающих ракетами соответствующих классов или планирующих создать их. С самого начала
1 Там же. С. 280-282.
было ясно, что это предложение не встретит положительной реакции других стран. Во-первых, хотя в договоре этого прямо не сказано, всем ясно, что он относился к советским и американским носителям ядерного оружия. Среди третьих стран, обладающих такими ракетами, только пять имеют ядерное оружие или ядерные взрывные устройства: КНР, Израиль, Индия, Пакистан и КНДР. Все другие страны посчитали такой договор неравноправным, поскольку он лишил бы их обычных, а не ядерных носителей. Во-вторых, названные государства тоже отнеслись к предложению критически. Ведь оно лишило бы их большинства, если не всех, ракетных носителей ядерного оружия с дальностью более 500 км, тогда как у двух нынешних участников Договора по РСМД остались бы сотни МБР, БРПЛ и тысячи развёрнутых на них ядерных боезарядов, доставляемых ракетами на межконтинентальную дистанцию.
В Европе ФРГ, Франция, Италия и другие государства "старой Европы" продолжают скептически относиться к вероятности угрозы ракет третьих стран и к созданию ПРО. Новые и потенциальные участники НАТО и ЕС, такие как Польша, Чехия, государства Балтии, Грузия, Украина, активно поддерживают США и даже "бегут впереди паровоза", хотя эта линия поддерживается далеко не всем населением и политической элитой названных стран.
Что касается России, то если бы вопрос рассматривался, так сказать, "с чистого листа", то ракеты средней и меньшей дальности на основе новейшей технологии, вероятно, выглядели бы вполне привлекательно в качестве ответа на такую угрозу. Но у этой проблемы давняя история и она имеет непростые военно-стратегические, экономические и политические аспекты. И в этой связи можно поставить ряд вопросов: (1) какими другими военными средствами Россия может обеспечить себе потенциал ответного или упреждающего удара против стран-обладательниц РСД и РМД; (2) являются ли новые российские РСД или РМД оптимальными в качестве таких средств с учётом экономических реальностей; (3) оправдывают ли программы создания таких средств выход из Договора 1987 года в свете возможных военных и политических последствий такого шага?
Если Россия, по заявлениям её высшего политического руководства, не собирается соревноваться с США "ракета к ракете" на стратегическом уровне, а будет при необходимости отвечать асимметричными мерами, то тем более странно выглядит идея вступить в соревнование с третьими странами по ракетам средней и меньшей дальности. Если угроза с их стороны воспринимается всерьёз, то у России есть возможность ответить на неё не менее эффективными и более дешёвыми асимметричными шагами, нацелив на эти страны соответствующие имеющиеся ныне средства. Среди них: МБР, которые могут наносить удары по укороченным траекториям на среднюю дальность; баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ); средние и тяжелые бомбардировщики с бомбами и крылатыми ракетами в ядерном и обычном оснащении (в частности, Ту-160, на котором совершил полёт президент Владимир Путин во время испытательного пуска новой высокоточной КРВБ Х-101 двойного назначения). Против некоторых близко расположенных государств может быть использована ударная тактическая авиация с тактическими ядерными бомбами, а против при-
морских стран - ракетное оружие кораблей и подводных лодок с ядерными и обычными боезарядами.
В общей сложности в настоящее время Россия имеет на вооружении 740 носителей и 3 280 боеголовок в стратегических ядерных силах (СЯС), из которых многие сотни могут быть нацелены на объекты в Евразии. В последних версиях ядерной стратегии России предусматривается возможность избирательных ядерных ударов с использованием СЯС, что, по логике вещей, может быть направлено не только против США, но и против третьих стран с РСД и РМД. Например, предполагаются операции в целях "деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения". Обращает на себя внимание также задача "дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания"1.
Данные по достратегическим ядерным средствам (средней дальности и оперативно-тактического назначения) засекречены, но неофициальные оценки разнятся в диапазоне 2 000-3 000 оперативно развернутых ядерных боезарядов2, из которых, вероятно, большая часть может поражать цели в прилегающих к границам России регионах.
При необходимости вместо новой программы РСД, по всей видимости, можно было бы развернуть с гораздо меньшими затратами несколько дополнительных полков МБР "Тополь-М" или разработать высокоточную обычную боевую часть для оснащения имеющихся баллистических и крылатых ракет, не запрещённых Договором по РСМД. Развёртывание МБР "Тополь-М" с моноблочной или разделяющейся головной частью в ядерном или обычном оснащении никак не ограничено Московским Договором об СНВ от 2002 года, а его потолки на ядерные боезаряды (1 700-2 200 единиц) с большим запасом допускают развёртывание названной системы оружия. Некоторые сложности могли бы возникнуть в связи с Договором СНВ-1 от 1991 года (в частности, с определением МБР новых типов). Но, судя по всему, этот Договор не будет продлён дольше его изначального срока действия (декабрь 2009 г.), и в любом случае он не будет продлён в первозданном виде без необходимых поправок в различные его статьи, в чём могут быть заинтересованы стороны.
Возможно, ракеты меньшей дальности и высокой точности в неядерном оснащении могут понадобиться для нанесения ударов по объектам враждебных России стран и террористов на сопредельных территориях. Однако по этому поводу не было представлено никаких геостратегических доводов, которые доказали бы, что для этих целей недостаточно ракет с дальностью менее 500 км и что в диапазоне 500-5500 км против них нельзя использовать небаллистические
Актуальные задачи развития Вооружённых Сил Российской Федерации / М-во обороны РФ. - М., 2003. С. 42.
2 Non-Strategic Nuclear Weapons: Problems of the Control and the Reductions. The Center for Arms Control, Energy and Environmental Studies of Moscow Institute of Physics and Technology. Dolgoprudny, 2004.
носители или МБР и БРПЛ с обычными высокоточными боеголовками (такого же типа, какие можно поставить на предлагаемые новые РСД и РМД).
Ответ на противоракетную оборону
В настоящее время США планируют к 2012-2013 году развернуть в Чехии РЛС ПРО для сопровождения иранских ракет и наведения перехватчиков (а также, по некоторым данным - в Грузии) и базу в составе 10 ракет-перехватчиков в Польше1. Несомненно, планы развёртывания радара и базы антиракет американской ПРО в Европе имеют ярковыраженный дестабилизирующий и даже провокационный характер в отношении России, но прежде всего - в политическом смысле. Возможно, инициаторы этой затеи в Польше и Вашингтоне предполагали, помимо всего прочего, именно такой эффект. Более того, как и вся нынешняя программа стратегической ПРО США, этот проект будет иметь сомнительную военно-техническую эффективность против официально заявленной угрозы - ракет Ирана. Наконец, данный план, который Вашингтон не потрудился своевременно согласовать с Москвой, является нарушением духа российско-американской Декларации от 2002 года "О новых стратегических отношениях", в которой прямо предусматривалось сотрудничество двух держав в развитии таких систем оружия .
Но в военно-техническом отношении - как по количеству планируемых антиракет, так и по траекторно-скоростным и другим техническим характеристикам - эта система очень мало затрагивает российский потенциал ядерного сдерживания. Большинство баз МБР России расположены далеко северо-восточнее предполагаемого объекта в Польше (и тем более это относится к баллистическим ракетам Северного Флота), а их трассы запрограммированы на северные азимуты через полярный круг. Американские противоракеты типа ГБИ (ОБ1), о которых идёт речь, не могут перехватывать МБР на активном (разгонном) участке траектории. Чисто теоретически в редчайших случаях и при самом благоприятном для них стечении обстоятельств они могли бы "догнать" МБР, запускаемые с самых западных или самых южных российских баз, да и то лишь в случае их нацеливания на восточное побережье США (Бостон, Нью-Йорк, Вашингтон). Однако они никогда не испытывались в таком режиме перехвата, и на указанных базах развернута лишь малая часть РВСН России3.
Точно так же перехватчики на Аляске и в Калифорнии, помимо гипотетических ракет КНДР, могли бы сбить головные части российских МБР и БРПЛ, запускаемых из Сибири и с Тихоокеанского Флота. Но несколько десятков антиракет США бессильны против систем разделяющихся головных частей российских
1 См. интервью главы Агентства противоракетной обороны США Г. Оберинга: РЛС и противоракеты США в Европе станут на дежурство до 2013 г. // Независимая Газета. № 20 апреля 2007 г. С. 11.
2 См.: Ядерное оружие после "холодной войны". Цит. соч., с. 528.
3 См.: Postol T.A., Lewes G.N. The Proposed US Missile Defense in Europe: Technological Issues Relevant to Policy. Washington, 2007.
МБР и БРПЛ и против сложных комплектов систем преодоления ПРО, которыми они оснащены. Напомним, что именно по этой причине ещё в 70-е годы была "заморожена" американская система ПРО "Сейфгард", оснащённая гораздо более мощными средствами ядерного перехвата наступательных ракет СССР.
С другой стороны, если Россия выйдет из Договора 1987 года и создаст новые РСД, то они теоретически могли бы стать объектом перехвата американской ПРО в Европе, но тут всё будет определяться соотношением их количеств и технических характеристик. Пока же у России нет ракет для противоракетных систем в Польше и Чехии, которые могут появиться через четыре года. Видимо, за неимением РСД, Россия снаряжает часть своих СЯС для удара по целям в Европе. Там есть две ядерные державы - Великобритания и Франция с потенциалом ядерного сдерживания, ориентированным прежде всего на Россию. Также в хранилищах на территории шести стран содержатся 400-500 американских тактических ядерных авиабомб для доставки ударной авиацией НАТО. Российские стратегические ракеты теоретически могли бы напрямую стать объектом перехвата ПРО в Европе. Но возможности такой обороны мизерны сравнительно с имеющимися у России ядерными средствами. Кроме того, вероятность нападения на РФ со стороны НАТО без участия США со всех точек зрения совершенно нереальна, а против США Россия поддерживает мощный потенциал ядерного сдерживания на основе СЯС.
Один из обсуждаемых на официальном уровне России вариантов ответа на ПРО в Европе - это размещение одного дивизиона новых ОТР типа "Искандер" в Калининградском особом военном округе и двух-трёх в Северо-Кавказском военном округе. В отличие от экспортного варианта "Искандер-Э" с баллистической ракетой дальностью до 280 км, Россия планирует принять на вооружение своих Сухопутных войск вариант с крылатой ракетой - "Искандер-М". Дальность этой ракетной системы, испытанной в мае 2007 года на дистанцию в 500 км, как утверждается, может без особых затрат быть увеличена до 1000 км, но для их развёртывания требуется выйти из Договора РСМД. Как заявил один из российских военачальников, генерал-полковник В. Зарицкий, "если будет принято политическое решение о выходе из этого договора, мы будем наращивать боевые возможности комплекса, в том числе по дальности полета"1. Тогда они смогут поражать объекты ПРО в Польше, Чехии и, возможно, Грузии, причем не только с ядерными, но, вероятно, и с обычными высокоточными боего-ловками2. Это может показаться привлекательным и потому, что ПРО в Европе не способна перехватывать крылатые ракеты.
На первый взгляд, во всём этом есть некий военный смысл. Но если этот вопрос рассматривать не изолированно, в контексте оперативного обоснования новой высокотехнологичной системы оружия, а в мало-мальски логической стратегической системе координат, то смысл такого ответа на ПРО в Европе отнюдь не самоочевиден.
1 В. Мясников, Полный назад. НВО, 23.11.07, с. 3.
2 Ю. Котенок, Россия устроит из ПРО решето. Ь«р:/^^ий-о/га/агйс1е8/2007/06/04/652965.8Ь1ш1
Действительно, по логике вещей целью нанесения удара по позициям ПРО в Европе может быть только одно - помешать ей перехватить российские МБР, запущенные против США и их союзников в ответном или первом ударе (последний тоже допускается современной военной доктриной РФ). Эти ракеты оснащены ядерными боеголовками, то есть речь идёт о ядерной войне, причём в ответно-встречном или ответном ударе российские МБР будут стартовать после нанесения по территории РФ ядерного удара США (НАТО). Спрашивается, какой смысл в таких гипотетических условиях проявлять "сверхделикатность" и пытаться поразить объекты ПРО только с помощью высокоточного обычного оружия? Гораздо проще, дешевле и надёжнее сделать это с применением ядерных средств СЯС или систем оперативно-тактического назначения, о которых шла речь выше.
Иной вариант - поражение баз ПРО с помощью неядерных средств России, чтобы не позволить им перехватить ракеты, запущенные Ираном или другой третьей страной против США или европейских государств-членов НАТО. Но это уже сущая военно-политическая экзотика, которая предполагает качественно другой миропорядок, выходящий далеко за рамки предмета настоящей статьи. (Впрочем, и названный экзотический сценарий подразумевает войну России в союзе с Ираном против НАТО, которая неизбежно приведёт к обмену ядерными ударами.)
Оставаясь же в разумных рамках, приходится сделать вывод, что в данном случае не система оружия предлагается для решения определённых рациональных военных задач, а наоборот - задачи придумываются для обоснования определённой системы вооружений, за которой естественно стоят интересы влиятельной кооперации ОПК и ведомств МО, а может быть, и для оправдания намерения выйти из Договора по политическим мотивам.
Посему выход из Договора по РСМД, который позволил бы России создать ракеты средней дальности, не очень сообразуется с угрозой, которую может создать американская ПРО в Европе.
Другое дело, что заявленное развёртывание ПРО в Европе не может просто игнорироваться при всей мизерности её потенциала против нынешних российских сил ядерного сдерживания. Ведь американская программа ПРО, пользуясь их собственным термином, это программа с "открытым продолжением". Иными словами, США не дают никаких гарантий, что дело ограничится одним радаром и одной базой с 10 антиракетами типа ОБ1. Кто поручится, что через некоторое время этих ракет не станет 100 или 1000, что они не будут размещены на других базах, ближе к предполагаемым траекториям российских МБР и БРПЛ, что они не будут дополнены системами перехвата на активном (разгонном) участке полёта и не будут "надстроены" эшелонами морского, авиационного, космического базирования, в том числе с использованием средств на новых физических принципах (лазерных и других)?
Конечно, в таком случае речь идёт не о четырёх годах, а о десятилетиях. Но ведь и ответные военно-технические меры требуют времени, а в политическом отношении лучше с самого начала чётко заявить свою позицию, касающуюся таких планов. В этом отношении опыт с расширением НАТО на восток, которое началось в 1997 году как разовое мероприятие с тремя странами центральной
Европы, а теперь уже охватило десять государств и на саммите НАТО в Бухаресте в 2008 году обсуждалось применительно к Украине и Грузии - должен научить Москву реагировать недвусмысленно и заблаговременно.
Впрочем, в такой перспективе вопрос об угрозе стоит гораздо шире, как и об ответе на неё. Прежде всего, если понадобится поставить под удар эти объекты ПРО, то на них могут быть нацелены МБР "Тополь-М", что отмечалось выше и о чем официально было заявлено на уровне командования российских Ракетных войск стратегического назначения. Кстати, даже полётное испытание МБР на средней дистанции не было бы формальным нарушением Договора по РСМД, поскольку по нему дальностью ракет "считается максимальная дальность, на которую она была испытана" (статья УП.4). В дальнейшем, если будут утверждены планы наращивания американской ПРО, речь пойдёт о широком диапазоне асимметричных ответных мер, начиная с повышения потенциала российских СЯС по преодолению систем ПРО и заканчивая различными системами прямого поражения её возможных воздушных, морских и космических эшелонов.
ПРО или РСД?
Ещё один, неофициальный, довод против ПРО в Европе состоит в том, что американские антиракеты с радиусом действия до 4000 км могут быть использованы как наступательные ракеты средней дальности, тем более что, как указывается, они размещаются в пусковых шахтах. В этом отношении статья У11.3 Договора по РСМД прямо гласит, что баллистическая ракета типа, "созданного и испытанного исключительно для перехвата и борьбы с объектами, не находящимися на поверхности Земли... не рассматривается как ракета, на которую распространяются ограничения настоящего Договора". Иными словами, система ОБ1 не является нарушением Договора РСМД. Что касается шахтного базирования, то современные стратегические антиракеты (в том числе в России) имеют именно такие пусковые установки. А ракеты средней и малой дальности уже в 70-80-е годы размещались на наземно-мобильных стартовых комплексах для повышения их живучести и наверняка будут мобильными и в будущем в случае денонсации Договора по РСМД.
Опасения по поводу того, что старт перехватчика из Польши может быть воспринят Россией как запуск наступательной ракеты против неё - не вполне состоятельны. Национальные технические средства контроля (НТС) России вполне способны отличить антиракеты от МБР и РСД, и на них в преобладающей степени основывался контроль над соблюдением Договора по ПРО, Договоров по ОСВ-1/2, СНВ-1/2/3 и РСМД. Дополнительные меры транспарентности и доверия могли бы полностью снять недоразумения. Российские системы предупреждения о ракетном нападении, в свою очередь, могут легко отличить одиночный пуск (как и его точку старта и траекторию) от массированного удара, в ответ на который может быть осуществлён немедленный ответно-встречный удар. Иначе любому авантюристическому режиму с баллистической ракетой было бы проще простого спровоцировать ядерный обмен между Россией и США.
Военно-политические последствия выхода из Договора РСМД
При всём стремлении прежнего руководства Польши и Чехии "огорчить" Россию и выслужиться перед США главный инициатор развертывания ПРО в целом, и в Европе в частности, находится за океаном - вне досягаемости российских РСД, которые можно будет создать после денонсации Договора. Эти ракеты будут накрывать цели в Европе и Азии. Наказывать за политику США европейские страны, в том числе ФРГ, Францию, Италию и прочие, с которыми у России хорошие отношения и которые не выступают за ПРО - это уж слишком "асимметричный" ответ.
Если на то пошло, то в качестве более достойной ответной меры лучше было бы избрать выход из московского Договора по Стратегическим наступательным потенциалам (СНП) от 2002 года, что было бы гораздо логичнее и в политическом, и в военном отношении. Вопреки изначальной договоренности, США не пошли на согласование для этого Договора правил зачёта боезарядов на стратегических силах, мер проверки и процедур ликвидации. Он во многом утратит стратегический смысл после истечения срока СНВ-1 в декабре 2009 года, на который сейчас опирается хоть косвенный мониторинг сокращений СЯС. И планы строительства ПРО в Европе, как отмечено, не соответствуют духу "Совместной декларации", подписанной в связи с Договором по СНП. Однако почему-то, стремясь продемонстрировать внешнеполитическую жесткость, сравнимую с курсом США, и в ответ на их неконструктивную политику, Москва выбирает меры, которые в наименьшей степени затрагивают американскую безопасность в силу их геостратегического положения (ДОВСЕ, РСМД).
Далее, разработка, испытания, производство и развертывание новой ракетной системы средней дальности потребуют большого объёма финансирования. В случае с системой "Искандер-М" затраты на разработку, видимо, уже в основном сделаны. Но увеличение дальности и дополнительные испытания, серийное производство и развёртывание в войсках, обучение личного состава и строительство инфраструктуры - всё это тоже будет не бесплатно. Откуда будут взяты деньги на РСД? Из программы развития стратегических ядерных сил? Вычтут из средств на производство МБР "Тополь-М", идущее низким темпом по 6-7 единиц в год, строительство подводных лодок класса 955 "Юрий Долгорукий", затянувшееся применительно к первому атомоходу уже на 10 с лишним лет, или создание БРПЛ "Булава-30"? Или средства изымут из технического оснащения сил общего назначения, повышения материального уровня офицеров и перевода армии на контракт, из фондов строительства жилья или улучшения боевой подготовки?
Все эти статьи расходов не менее, а гораздо более важны. Если же возможно выделить на РСД дополнительные средства, то не лучше ли их пустить, скажем, на расширение программы развертывания ракет "Тополь-М' с 5-6 хотя бы до 10-20 единиц в год? Эта система способна выполнить все задачи РСД и одновременно лучше всего укрепляет стратегическое сдерживание в отношении США и любой другой ядерной или ракетной державы.
Кроме того, выход из Договора РСМД и создание ракет средней и меньшей дальности против системы ПРО подразумевает, что военная угроза со стороны США и НАТО воспринимается очень серьёзно и их подозревают в весьма зловещих намерениях. Но тогда, в рамках той же логики, в случае развёртывания новых российских ракет средней дальности, скорее всего, следует ожидать ответных мер другой стороны. В том числе речь идёт о возобновлении программ "Першинг-2" и КРМБ или создании новых, улучшенных систем средней дальности США и размещении их в Европе, что, видимо, с восторгом примут новые члены НАТО.
Если размещение РСД в начале 80-х годов прошлого века воспринималось Советским Союзом как огромная угроза, то для нынешней России ситуация будет выглядеть много хуже. Сейчас другое соотношение ядерных и обычных сил, другое состояние военных союзов, иное геостратегическое положение сторон. Если американские ракеты "Першинг-2" тогда едва достигали Московской области, то в будущем, при размещении на территории новых членов НАТО (Польша, страны Балтии), аналогичные системы с укороченным подлётным временем будут перекрывать всю территорию до Урала, а то и далеко за ним. Вот это действительно поставило бы под угрозу российский потенциал ядерного сдерживания (не в пример объектам ПРО в Польше и Чехии), вынудило бы полностью, с огромными затратами перестраивать ядерные силы РФ, её системы предупреждения и управления.
Ещё одно соображение состоит в том, что выход из Договора по РСМД снова сплотил бы НАТО на антироссийской основе, в том числе по вопросам расширения на постсоветское пространство, увеличения военных расходов и координации развития наступательных и оборонительных вооружений, включая, возможно, расширение системы ПРО на всю европейскую зону блока. Если для США мораторий России на ДОВСЕ и выход из Договора по РСМД - вопрос периферийной важности, то для Европы это будет настоящим политическим шоком. Наряду с растущей напряжённостью в отношениях с РФ по энергетической безопасности, ситуации в СНГ, демократии в самой России - это может разделить Россию и Евросоюз политически на долгие годы. Это, возможно, было бы весьма на руку многим российским старым и новым недоброжелателям, но Россия и ЕС от этого, несомненно, проиграют и политически, и экономически.
Наконец, ещё одно соображение. Политика Вашингтона по демонтажу системы договоров по ядерному разоружению в предшествующие годы сделала их объектом жёсткой критики большинства государств ООН, прежде всего стран-членов Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Выход России из Договора по РСМД неминуемо переведёт стрелки на неё и выдаст "индульгенцию" США. Это ещё больше подорвёт ДНЯО, поскольку будет воспринято как прямое нарушение обязательств ядерных держав по ядерному разоружению, предусмотренному статьей VI этого Договора.
Дальнейшее распространение ядерного оружия серьёзно подорвёт национальную безопасность России, поскольку она расположена гораздо ближе к нестабильным регионам, чем США и их европейские союзники, имеет необустро-
енные новые границы протяжённостью 13 тысяч км и является объектом атак международного исламского терроризма.
Видимо, по некоторым из указанных причин реакция Вашингтона на российский зондаж в отношении выхода из Договора по РСМД была внешне совершенно равнодушной. Но внутренне, как можно предположить, нынешнее американское руководство, опять-таки по понятным мотивам, весьма приветствовало этот шаг. Более того, можно предположить, что одним из соображений в пользу ПРО в Европе было вызвать подобную реакцию Москвы и относительно укрепить позиции США, серьёзно подорванные провалом в Ираке.
Хотелось бы надеяться, что будущая администрация США и новое российское руководство смогут в комплексе и конструктивно подойти к решению всех названных вопросов и сохранить Договор РСМД, дополнив его рядом новых важных соглашений.
Выход из тупика ПРО - РСМД
При всей сложности этой проблемы она решаема - разумеется, при наличии доброй воли сторон и умении организовать ведомства исполнительной власти для эффективных переговоров. Основой договорённости по ПРО могли бы стать предложения президента Путина летом 2007 года. Они состояли в том, чтобы вместо американского плана использовать РЛС раннего предупреждения в Азербайджане (Габала) для обнаружения и сопровождения запусков ракет с южного направления (в сектор входят, при некоторой корректировке направленности излучения, помимо Ирана, Ирак, Саудовская Аравия, Афганистан, Пакистан, Индия). Этот радар мог бы быть подключен к Центру по обмену данными о ракетных пусках (ЦОД) в Москве, который был заложен по российско-американскому соглашению от 1998 года, но впоследствии оказался фактически "заморожен". Причём Путин предложил перепрофилировать Центр с функции сбора данных на функционирование "в реальном масштабе времени", то есть немедленной засечки факта ракетного запуска и обмена информацией о нём. Затем последовало предложение о подключении к этой системе РЛС нового поколения типа "Воронеж", сооружаемого около Армавира, и о создании аналогичного Центра в Брюсселе для придания системе многостороннего характера в контексте НАТО1.
Совершенно естественно, что ответ США был достаточно уклончив. Не отвергая предложение России, они подтвердили приверженность принятому плану. Понятно, что отказаться от него для Вашингтона невозможно по политическим соображениям: США не хотят ставить свою программу в зависимость от России. Вообще говоря, если воспринимать угрозу будущих иранских и иных ракет с южных азимутов всерьёз, как следует из предложений Москвы по габа-
1 Выступление и дискуссия на Мюнхенской конференции по вопросам политики и безопасности, 10 февраля 2007 г., Мюнхен // Интернет-представительство Президента РФ (http://www.kremlin.ru/appears/2007/02/10/1737_type63374type63376type63377type6338 11уре82634_118097^Ы:т1).
линской РЛС, то совершенно очевидно, что радары сами по себе могут обеспечить не защиту от удара, а лишь предупреждение о нём1.
В то же время пока у Ирана нет ракет средней дальности, способных угрожать Европе, и тем более межконтинентальных ракет, достигающих территории США. В таких условиях практически любое одностороннее развёртывание системы ПРО США или НАТО в Европе неизбежно будет восприниматься в Москве как первый этап программы, направленной против российского потенциала сдерживания.
Представляется, что развязка этого узла противоречий может состоять в следующем. Начать следовало бы с соглашения о совместном российско-американском использовании габалинской РЛС, возрождении и перепрофилировании московского ЦОД на принятие и обработку информации с этого радара в "реальном масштабе времени". Одновременно можно договориться с США о продолжении их программы перевозки радара ПРО с атолла Кваджелейн в Чехию, но при условии подключения его к московскому ЦОД. Тогда Москва получит гарантию, что эти средства не используются для наблюдения за российскими ракетами и что Россия будет получать всю информацию с этой РЛС одновременно с США. Что касается ударных средств, то можно было бы договориться, что ракеты-перехватчики не будут размещаться в Польше до тех пор, пока Иран действительно не испытает РСД или МБР.
В этом случае Россия была бы уверена, что ПРО не предназначена против неё, и одновременно получила бы изрядный стимул использовать все имеющиеся у неё рычаги влияния, чтобы замедлить или остановить ракетную программу Ирана. Тогда и план развёртывания ПРО в Европе был бы отложен или вовсе упразднён.
Но, памятуя ошибку конца 80-х годов, когда Москва положилась на устное обещание руководителей стран НАТО не расширять альянс на восток, Россия едва ли согласится довольствоваться "джентльменским соглашением" по ПРО. Видимо, Москва стала бы настаивать на юридически обязывающем соглашении - а это будет без энтузиазма встречено в Вашингтоне, как новый вариант договора об ограничении систем ПРО. От политиков и дипломатов потребуется большое мастерство, чтобы проложить курс мимо этого "рифа". Но при наличии политической воли сторон это будет не труднее, чем было договориться об огромном комплексе сложнейших договоров по ограничению и сокращению ядерных вооружений в 70-90-е годы прошлого столетия, заложившего основу прекращения холодной войны. Новый "пакет" соглашений остановил бы сползание России и Запада к новой версии такого противостояния.
1 В. Дворкин. "Бинокль вместо ружья", НВО, Июль 10, 2007, с. 5.
