CC BY
13
на поэме «Триптих», 1944). К тому же «функциональному» жанру можно отнести и стихотворение Совсем не тот таинственный художник..., имеющее подзаголовок Надпись на книге «Подорожник» (1941); а также две «портретные надписи» - Надпись на неоконченном портрете (1912) и Надпись на портрете (1946).
В творчестве Ахматовой широко представлен другой функционально ориентированный и освещенный фольклорной традицией жанр - жанр песни.
Принципы использования жанрового потенциала народной песни у Ахматовой достаточно разнообразны - от полного следования жанровому канону до легкого намека на него с помощью той же интонации выкликания. Особенно востребованным для нее оказался жанр фольклорного причитания, свидетельства чему - ее стихотворения с одноименными названиями Причитание (1922) и Причитание (1944).
В то же время Ахматова соединяет разнородные элементы фольклорных жанров. Так, в стихотворениях Для того ль тебя носила..., Не бывает тебе в живых... семантика похоронного причитания сочетается с залихватским ритмом плясовой припевки.
По тому же принципу жанрово-фольклорной контаминации построены и ее «страшные песенки», в которых голос поэтессы растворяется в народном хоре. Но если апелляции ранней Ахматовой к частушке носили скорее характер интуитивных проявлений, то поздние ахматовские «песенки» уже сознательно ориентированы на частушку: они имитируют принцип построения и ритмико-интонационный рисунок частушки, сохраняя при этом трагедийный накал. Ср.: «Под узорной скатертью / Не видать стола. / Я стихам не матерью - / Мачехой была. / Эх, бумага белая, / Строчек ровный ряд. / Сколько раз глядела я, / Как они горят» [5, с. 267].
Но возникает вопрос: как соотносятся в жанре авторские установки, сформированные под влиянием «запросов времени» и традиция? По убеждению М.М. Бахтина, «в жанрах <...> на протяжении веков их жизни накопляются формы видения и осмысления определенных сторон мира. Для писателя-ремеслен-ника жанр служит внешним шаблоном, большой же художник пробуждает заложенные в нем смысловые возможности» [6, с. 351]. Отсюда жанр, по М.М. Бахтину, - представитель творческой памяти в процессе литературного развития [7, с. 122], поскольку на каждом этапе существования жанра используется опыт, накопленный предшествующими поколениями. Из этого
следует, что жанр живет как некая самостоятельная система, реализующаяся в художественном творчестве конкретного автора.
Поскольку у литераторов возникают разноаспектные установки, то и в литературном процессе в одну и ту же эпоху, даже у одного и того же автора сосуществуют не только разные жанры, но и различные «статусы жанра», различные этапы жанровой эволюции. Именно этот феномен можно наблюдать в творчестве Ахматовой: наряду с вполне традиционным и устоявшимся жанром элегии в ее творчестве появляется «лирическая новелла» - совершенно новый жанр, ведущий генезис от романной прозы.
Наряду с «новеллами» появляются - выделяемые совсем по другим основаниям - адресованные жанры, этиологически связанные с каноном послания и посвящения. Ахматовские песенки, как мы писали выше, имеют фольклорное происхождение, но жанровый канон в них неузнаваемо трансформирован. И, наконец, эпитафическая парадигма, вызванная к жизни трагедией века, также образуется сложным сочетанием авторских установок и каноническими чертами, укорененными в древней поэтической и ритуальной традиции.
Как верно отмечено М. Гаспаровым, жанр существует в литературе как «обязательное качество творческого процесса и процесса восприятия». Даже если автор декларирует «слом» жанра, то это «не отменяет жанрового измерения» его произведения, а свидетельствует лишь о «сломе» старой жанровой системы.
Все вышесказанное в полной мере можно отнести к Ахматовой. Она имплицитно задает новые жанровые установки, суть которых - в утверждении жанровой свободы, преодолевающей привычное жанровое мышление. Эта установка подтверждает мысль Ахматовой о том, что хорошо только то произведение, которое «не вмещается в рамки жанра».
Таким образом, анализ жанровых процессов в поэзии Ахматовой позволил определить соотнесенность и взаимозависимость жанровых форм и форм художественного мышления поэта, уяснить природу феномена «памяти жанра» как аккумулирования жанрового опыта предшественников, и в то же время проследить трансформацию традиционного канона в зависимости от целевых установок автора и запросов времени. В итоге жанровые модификации ахматовской поэзии представлены как «эстетические призмы», специфические формы художественного опыта первой половины ХХ века [8].
Библиографический список
1. Кихней, Л.Г. Анна Ахматова: сквозь призму жанра / Л.Г. Кихней, Н.В. Чаунина. - М., 2005.
2. Кихней, Л. К вопросу о фольклорной традиции в творчестве Анны Ахматовой // Folklorerezeption in der Gegenwart: Probleme des
Folklorismus in den slawischen und baltischen Literaturen, Rostock 1990.
3. Жирмунский, В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. - Л., 1977.
4. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по эстетике // Собр. соч. - М., 1958. - Т. 14.
5. Ахматова, А. Сочинения: в 2 т. / сост. и примеч. М.М. Кралина. - М., 1990. - Т. 1.
6. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1986.
7. Бахтин, М. Проблемы поэтики Достоевского. - М., 1979.
8. Чаунина, Н.В. Жанровое своеобразие лирики Анны Ахматовой: дис. ... канд. филол. наук. - Владивосток, 2003.
Bibliography
1. Kikhneyj, L.G. Anna Akhmatova: skvozj prizmu zhanra / L.G. Kikhneyj, N.V. Chaunina. - M., 2005.
2. Kikhneyj, L. K voprosu o foljklornoyj tradicii v tvorchestve Annih Akhmatovoyj // Folklorerezeption in der Gegenwart: Probleme des Folklorismus
in den slawischen und baltischen Literaturen, Rostock 1990.
3. Zhirmunskiyj, V.M. Teoriya literaturih. Poehtika. Stilistika. - L., 1977.
4. Gegelj, G.V.F. Lekcii po ehstetike // Sobr. soch. - M., 1958. - T. 14.
5. Akhmatova, A. Sochineniya: v 2 t. / sost. i primech. M.M. Kralina. - M., 1990. - T. 1.
6. Bakhtin, M.M. Ehstetika slovesnogo tvorchestva. - M., 1986.
7. Bakhtin, M. Problemih poehtiki Dostoevskogo. - M., 1979.
8. Chaunina, N.V. Zhanrovoe svoeobrazie liriki Annih Akhmatovoyj: dis. ... kand. filol. nauk. - Vladivostok, 2003.
Статья поступила в редакцию 28.02.13
УДК 803. 0-3
Dey Т.М. UNLAWFUL ACTS AGAINST PROPERTY AND THEIR REPRESENTATION IN SYNONYMIC ROW WITH «BETRUGEN» AS THE DOMINANT. The article describes the lexical units of synonymic row with the dominant «betrQgen» meaning unlawful acts against property of others. An attempt has been made to reflect changes in one of the fragments of extralinguistic reality «property rights violation» in the German linguistic culture based on the materials containing synonymic row with «betrQgen» as the dominant.
Key words: synonymic row, symmetry, asymmetry, property, unlawful, misappropriation, betrugen (deceive).
Т.М. Дей, аспирант каф. немецкой филологии ИГЛУ, г. Иркутск, E-mail: [email protected]
ПРОТИВОПРАВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ И ИХ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ В СИНОНИМИЧЕСКОМ РЯДУ С ДОМИНАНТОЙ BETRUGEN
Статья посвящена описанию лексических единиц синонимического ряда с доминантой betrQgen, обозначающих противоправные действия человека в отношении чужой собственности. На материале синонимического ряда с доминантой betrQgen предпринята попытка отразить изменения в одном из фрагментов внеязыковой действительности «нарушение норм человека против собственности» в немецкой лингвокультуре.
Ключевые слова: синонимический ряд, симметрия, асимметрия, собственность, противозаконное присвоение, betrugen (обманывать).
Собственность выступает одной из универсальных категорий культуры любого народа [1] и определяется как принадлежность имущества определенным лицам на определенных условиях и в определенных формах [2]. При этом имущество, принадлежащее какому-либо субъекту, является неотъемлемым элементом отношений в обществе, которые по справедливому замечанию А.А. Гусейнова, «конкретны, “вещественны”. Они всегда строятся по поводу чего-то...» [3, c. 11]. Вполне очевидно, что люди должны выстраивать свое поведение и свое отношение к чужой собственности. Осознание данного факта обусловило выстраивание поведения и отношения к чужой собственности сообразно не только их собственным желаниям и устремлениям, но и интересам других. В обществе это регулируется как обычаями, моралью и религией того или иного народа, так и гражданско-правовым институтом, представляющим собой совокупность юридических норм, регулирующих экономические отношения собственности в обществе. Так, существуют регулирующие отношения по поводу имущества и иных материальных благ, устанавливающие принципы, образцы поведения и его оценку в данной сфере человеческой деятельности. К таким регулирующим отношениям относятся «нормы государственного и гражданского права (о собственности, о причинении вреда и др.), уголовного права (запреты хищений, краж, взяток, приписок и т.п.)» [4, с. 79-80]. Среди них выделяются также социальные обязанности, одной из которых является уважение к чужой жизни и собственности [5, с. 284].
Собственность как имущество, принадлежащее какому-либо субъекту, может стать объектом кражи, вымогательства, мошенничества и обмана, т.е. стать объектом противоправного действия в любом обществе на разных этапах его развития. Речь идет о нарушении норм, регулирующих отношения собственности в обществе. Одним из средств репрезентации противоправных действий по отношению к чужой собственности в языке являются синонимические единицы, образующие в различных языках многочисленные ряды. Обращение к истории изучения проблемы синонимии в лингвистической науке позволяет сделать вывод о том, что многочисленность синонимических рядов и множество синонимов в лексической системе языка наблюдаются там, «где имеется угроза физическому или социальному существованию человека» [6, с. 63]. Практика показывает, что существенная часть угрозы человеку может быть вызвана нарушением или лишением прав на его собственность, о чем свидетельствуют множество синонимов, выражающих противоправное действие против собственности на материале различных языков. Представляется целесообразным рассмотреть множество синонимов с учетом известного определения языка, который, согласно В.фон Гумбольдту, является «не только средством выражения уже познанной истины, но и, более того, средством открытия ранее неизвестной» [7, с. 16].
Основанием для такого рассмотрения является само построение синонимических рядов, основанное на принципах симметрии и асимметрии, составляющих эти ряды, что позволяет рассматривать такие ряды как гибкую систему с гибкой системой противопоставлений, которые в свою очередь соответствуют разным образам обозначаемого или описываемого фрагмента действительности. В связи с этим исследование синонимических рядов, обозначающих противоправные действия человека в отношении чужой собственности, представляется актуальным, поскольку здесь, с одной стороны, имеет место обобщенная фиксация соответствующего отражения окружающей действительности. С другой стороны, в организации синонимического ряда отражена динамика изменений этой действительности и ее познания человеком с его отношением к ней.
Объектом рассмотрения настоящей статьи является синонимический ряд с доминантой betrugen со значениями «sich durch Tauschung anderer Vorteil verschaffen» [8, с. 128], «jemanden bewusst tauschen, meist um damit Geld zu bekommen» [9, с. 160] и «stehlen» [10, с. 649], [11, с. 780]. В первую очередь в данных определениях доминанты ряда речь идет о присвоении чужой собственности нечестным, незаконным способом с помощью обмана. Наиболее близкими к ней по данному смыслу являются mogeln (bemogeln), neppen, prellen, gaunern (ergaunern, begaunern).
Следует отметить, что доминанта ряда betrugen является также членом другого синонимического ряда с доминантой stehlen [10, с. 649], [11, с. 780], что вполне объяснимо, поскольку в реальной действительности закономерным является то, что там, где есть кража, присутствует обман, следовательно, оба действия могут быть связанными между собой. Действительно, кража, как правило, сопровождается обманом, что отражено и в языке: «Deshalb stehlen undbetrugen afrikanische Regierungen» [1, 18.09.2011].
Прежде чем непосредственно обратиться к рассмотрению синонимического ряда, обратимся к вопросу о степени изученности и разработанности Betrug в лингвистической литературе. Так, в современной лингвистике рассматриваются способы вербализации соответствующего концепта на материале английского и русского языков [12], выявляются фразеологические средства выражения этого концепта в русской, английской и немецкой лингвокультурах [13], устанавливаются функционально-прагматические аспекты английских идиом со рассматриваемым значением [14]. Исследуются лексические средства его выражения в сопоставлении немецкого и русского языков [15]. Описан коммуникативный феномен лжи на материале немецкого языка [16]. Выделены также в языковом корпусе, репрезентирующем нарушение норм собственности в немецкой и русской лингвокультурах, языковые средства репрезентации Betrug (обман) [17].
Анализ обсуждаемой проблемы в лингвистической науке показывает, что обман многолик, он, как показывают исследования на материале русского, английского и немецкого языков, имеет множество форм и видов. Обмануть можно словом и делом, явно и тайно, промолчав или не сделав что-либо из обещанного [18, с. 140]. Разновидностями обмана становятся: ложь, измена, предательство, умышленное разглашение тайны, двойная игра, скрытый умысел. Обманом являются уловки, увёртки, отговорки, клевета преувеличение, небылицы, а также бахвальство и лесть. Выгоду можно получить обманным и нечестным путём, о чём свидетельствуют выражения «грести под себя», «нагреть на чём-либо руки», «запустить руку в чужой карман», заграбастать. Это соотносится с мошенничеством, взяточничеством, контрабандой, махинациями, введением в заблуждение, утаиванием информации.
К обману относится неверное, фальшивое убеждение, мечты, грёзы, фантазии, супружеская измена [15]. Следовательно, Betrug (обман) в немецкой лингвокультуре представляет собой «концепт высокой степени абстракции. Это ментальная репрезентация коммуникативной ситуации, которой свойственны динамичность, двойственность интенции субъекта и своеобразные отношения между участниками» [13, с. 3], при этом содержание этого концепта характеризуется высокой долей оценочного компонента и ситуативного фактора. Betrug (обман) представляет собой противоречие между социальными, моральными нормами, определяющими его как осуждаемую форму поведения. Здесь обман знаменуется как конфликт между нормой, моралью и правдой [12, с. 23].
В немецкой лингвокультуре Betrug является преступлением против собственности. Это зафиксировано в правовых документах: «...wenn der Tater in der Absicht, sich oder einem Dritten einen rechtswidrigen Vermogensvorteil zu verschaffen, das Vermogen eines anderen dadurch beschadigt, dass er durch Vorspiegelung falscher oder durch Entstellung oder Unterdruckung wahrer Tatsachen einen Irrtum erregt oder unterhalt. Im einzelnen setzt der Tatbestand des Betrugs voraus: eine Tauschungshandlung, einen dadurch hervorgerufenen oder aufrechterhaltenen Irrtum bei dem zu Tauschenden, eine auf dem Irrtum beruhende Vermogensverfugung des Getauschten und schlielilich einen durch die Vermogensverfugung ausgelosten Vermogensschaden. Der Betrug hat mit der Erpressung die Vermogensbeschadigung und die rechtswidrige Bereicherungsabsicht gemeinsam: der Unterschied zwischen beiden Delikten zeigt sich darin, dass der Betruger durch Tauschung zum Ziel kommen will, wahrend der Erpresser Zwang anwendet» [19, с. 157]. Таким образом, Betrug относится к уголовно-наказуемому преступлению, когда кто-либо с намерением доставит себе или третьему лицу противоправную имущественную выгоду. При этом он причиняет ущерб имуществу другого человека путем введения его в заблуждение или поддержания в нем заблуждения, выдавая ложные факты за истинные, или искажая, или скрывая истинные факты, т.е. причиняет с корыстной целью в результате обмана ущерб имуществу.
Все вышесказанное показывает, что под Betrug в законе ФРГ понимается мошенничество, которое представляет собой вид преступления, заключающийся в завладении чужим имуществом или приобретением права на имущество путем обмана либо злоупотребление доверием [2, с. 340]. Betrug в толковых словарях немецкого языка определяется как «bewusste Tauschung, Irrefuhrung eines anderen» [20, с. 250], «Hintergehen eines anderen; Tauschung in der Absicht, sich einen Vorteil zu verschaffen, sich zu bereichern» [21, с. 665]; «Handlung, mit der man j-n betrugt» [9, с. 160]. Это осознанное, намеренное действие, направленное на получения какой-либо выгоды, пользы, в том числе противоправного обогащения, путем введения в заблуждение другого человека.
Как было отмечено выше, осмысление фрагментов окружающей человека действительности (в том числе и фрагментов с Betrug) и отображение этого процесса систематизировано в синонимическом ряду на основе принципа симметрии и принципа асимметрии формы и содержания языковой единицы. Симметрия значений является одним из необходимых условий, благодаря которому синонимы осознаются как таковые и объединяются в один ряд.
Асимметричные же отношения между глаголами синонимического ряда вскрывают специфические различия, имеющиеся между синонимическими единицами, и делают их различными и воспринимаемыми [22, с. 85]. Именно поэтому каждый синоним привносит в синонимический ряд новое, более точное и емкое. Следовательно, определение различий между синонимами служит необходимым условием построения и расширения синонимического ряда, который отражает границы познания и понимания обсуждаемого фрагмента внеязыковой действительности.
Одним из способов обнаружения различий между синонимическими единицами, является обращение к истории их появления в языке, поскольку каждый синоним имеет свой путь происхождения, который в определенной мере определяет его семантическое своеобразие. Следовательно, для того чтобы понять специфику рассматриваемых лексем (betrugen, mogeln, bemogeln, neppen, prellen, gaunern, ergaunern, begaunern) и динамику освоения описываемого или обозначаемого ими фрагмента действительности, необходимо в первую очередь обратиться к этимологическим данным рассматриваемых глаголов.
Этимологические словари свидетельствуют о том, что древние индоевропейские номинации, ставшие источниками обозначений Betrug, имели значение «наносить вред, ущерб». Следовательно, уже в древности в сознании человека Betrug ассоциировался с колдовством, манипулированием, предательством, вредом, выгодой, игрой. Так, например, лексема lugen имела первоначальное значение «falsche Erzahlung», которое произошло от слова Luge и утвердилось в нововерхненемецком языке. По принципу образования лексемы lugen было образовано слово trugen [23, с. 448], одним из значений которого было «betrugen». Именно этим значением возвращается к образованию индоевропейских корней глагол betrugen со значениями «trugen, listig schadigen», «tut zuleide», «Schadigung», «Verrat» [23, с. 795], trugen «irrefuhren, tauschen» [24, с. 869]. В 16 веке появляется префикс be- и слово betrugen стало иметь значение «bewusst tauschen», «hintergehen» [24, с. 869]. Действия, обозначаемые лексемой betrugen, стали оцениваться негативно, поскольку они совершаются человеком осознанно и намеренно, и в настоящее время это отрицательная оценка нарушений человеком регулирующих отношений по поводу имущества и иных материальных благ, нарушений установленных в обществе принципов и образцов поведения.
Обращение к этимологии рассматриваемых глаголов синонимического ряда позволяет выявить основные их признаки: «осознанность», «противоправные действия субъекта», «лишить», «присвоить». Время, как известно, вносит определенные изменения, появляются новые противоправные разновидности обмана с целью присвоения чужой собственности. Одним из объектов собственности становятся деньги. При этом они «являются творцом индивидуальной собственности; этим качеством они обладают с самого начала, и, наоборот, нет такого объекта, носящего характер денег, который не представлял бы вместе с тем характера индивидуального имущества» [25, c. 222]. Для противозаконного присвоения денежных средств в современном обществе используются знания новых компьютерных технологий. Так, в настоящее время нередко деньги присваиваются способом обмана с использованием сети Интернета: «Die Abiturienten hatten die Partys meist im Internet gebucht und das Geld bereits uberwiesen. Die Schulerseien so um insgesamt mehr als 150.000 Euro betrogen worden, sagte der Polizeisprecher» [1, 15.06.2011].
В приведенном примере лексема betrugen сочетается с именем существительным, обозначающим неодушевленные предметы das System betrugen: «Seit der Einzelhandel eine Hochsicherheitszone ist, mit Kameras und Computerkassen, lasst sich das System nur noch schwer betrugen» [1, 12.09.2011].
Кроме того, имеют место в настоящее время случаи, когда человек лишается некоторой суммы денежных средств в результате установленных процентов оплаты труда: «Grund dafur sei, dass die gesetzlichen Mindestlohne in diesen Landern zwischen 40,5 Prozent und 62,7 Prozent des Vollzeitstundenlohns betrugen» [1, 27.07.2010].
Жертвами преступлений становятся клиенты, денежные средства которых присваиваются способом обмана. Это выражается в немецком языке лексемой betrugen. В данном случае актуализируется один из его семантических компонентов «stehlen»: «"Nicht wirklich geehrterHerr Maschmeyer", tippt WalterZ. und gibt vor, einer von 15 geprellten AWD-Kunden zu sein, uber die "Panorama" berichtet hatte: "Wir wollen uns wehren: Wir fordern 2,5 Millionen Euro zuruck, um die Sie uns betrogen haben"» [1, 12.03.2012].
Иную историю появления и развития в лексической системе немецкого языка имеет другая лексема рассматриваемого ряда gaunern. Есть все основания предположить, что данный глагол образован от имени существительного Gauner, предыстория которого восходит ко времени турецкой войны. Как известно, это война 1453 года, следствием этой войны стало завоевание Константинополя, в результате которого многие греки стали безродными. При этом их называли jowonen, что означало «фальшиво играть как греки». Это повлияло на трансформацию jowonen в jonen, а в дальнейшем в gaunern [23; 24]. Следовательно, лексема gaunern первоначально означала «spielen», «verspielen», а также «falschspielen». Словарные источники позволяют судить о том, что с 1547 года появляется у лексемы gaunern семантический компонент «betrugen» [23; 24]. Семантические компоненты «betrugen» и «falschspielen» у глагола gaunern актуализируются и в современном немецком языке. При этом под «falschspielen» подразумевается следующее: «играть без правил, то есть против установленных норм закона в отношении чужой собственности», этим подчеркивается противоправность приобретённых крупных денежных средств у глаголов gaunern, begaunern и ergaunern: «Wie diese Geschafte abliefen, offenbart einer der Durchsuchungsbeschlusse, den die Hamburger Staatsanwalte beantragt haben. Auch im Finanzamt der Hansestadt wurden dubiose Geschaftemacher vorstellig und sollen dort fur das zweite und dritte Quartal des Jahres 2009 rund sieben Millionen Euro ergaunert haben» [1, 03.05.2010].
Присвоение нечестным и противоправным способом чужой собственности требует от субъекта изощренных действий и определенных знаний финансовой экономики. Поэтому присвоение крупных денежных средств имеет место во время финансовых сделок: «Da kam ihm die Idee, daB er ein besseres Geschaft machen konne, wenn er die vermeintlichen Schwarzhandler begaunern wurde» [1, 06.09.1950].
Следующим словом, избранным для анализа в настоящей статье, является глагольная лексема prellen. Слово prellen произошло предположительно от прилагательного prall и имело в нововерхненемецком языке лексема значение «mit einem gespannten Fell oder Tuch in die Hohe schnellen» (вскочить с натянутой шкурой или платком), это являлось грубой насмешкой или наказанием для человека. Значение «betrugen» у слова prellen связывают с охотничьим обычаем в 17-18 веках. Согласно этому обычаю, пойманную лису подбрасывали в сетке, которая называлась Prellnetz. При этом, появление у данного глагола семантического компонента «betrugen» объясняется тем, что высоко брошенная лиса надеялась на освобождение, однако этого не случалось. Такое словоупотребление используется студентами с 1739, где под лисой понимается первокурсник, при этом эта «лиса» обманывается тем, что позволяет угощать неприглашенных гостей за свой счет [23, c. 564], так, у глагола prellen появляется значение «betrugen, eine Rechnung nicht begleichen» (обманывать, не оплачивать счет) [24, c.628]. Это сказалось на формировании у глагола prellen значения «j-m etwas, auf das er ein Recht hat, nicht geben, betrugen (j-n um die Belohnung, sein Geld prellen)», что и зафиксировано в современном словаре немецкого языка [9, c. 768].
Со временем семантический объем глагола prellen расширяется. Синонимом prellen описывается ситуация процесса кражи с помощью обмана, различных махинаций в сфере недвижимости, а именно аренды жилья, о чем свидетельствуют следующие примеры:
(1) «Dass Menschen die Miete prellen, abhauen und eine vermullte Wohnung hinterlassen, kommt in Deutschland 15 000-mal im Jahr vor. Manchen Vermieter treibt das in den Ruin. Wir spuren die Mieter auf, helfen den Vermietern, die Wohnung zu sanieren» [1, 11.07.2011 ].
(2) «Die Gauner geben sich als Vermieter von Wohnungen aus, die sie nicht besitzen und prellen so ahnungslose Mieter» [1, 06.05.2010].
Нередко лексемой prellen обозначается кража крупных денежных сумм в средствах массой информации: «Besonders brisant sind die Ermittlungen gegen sieben Mitarbeiter der Deutschen Bank. Kann es sein, dass sie den verdachtigten Handlern geholfen haben, den deutschen Staat um Millionen zu prellen? Staatsanwalte prufen, ob die Frankfurter Banker ein Kontensystem fur die beschuldigten Handler aufgebaut haben, uber das die Zahlungen der Firmen verrechnet wurden. Sie stehen im Verdacht, eine aktive Rolle bei der Organisation des Steuerkarussells gespielt zu haben» [1, 03. 05. 2010].
Как показывает текстовый фрагмент, семь сотрудников банка во Франкфурте обвиняются в пособничестве дилерам, которые обманули немецкое государство на миллионы, присвоив крупные денежные средства.
Следующим глаголом рассматриваемого синонимического ряда является neppen, первоначальные значения которого были «gekidnappt» и «kidnapping», т.е. слово использовалось для обозначения процесса похищения ребенка или взрослого человека «Kinder neppen». Со временем наблюдается расширение семантического объема neppen. Глаголу становится присущим семантический компонент «durch ungerechtfertigt hohen Preis ubervorteilen, begaunern» [24, с. 554], «zu viel Geld von j-m fur eine Ware oder eine Leistung verlangen» [9, с. 704].
Значение «присваивать с помощью обмана» глагол neppen имеет и в настоящее время: «Geneppt werden viele Versicherte schon, bevor es zum Schadenfall kommt. Sie zahlen fur vollig unsinnige und viel zu teure Policen, die sie niemals brauchen. Auf jahrlich 30 Milliarden Mark schatzt Hans Dieter Meyer vom Bund der Versicherten den Schaden, der durch solche Nonsens-Produkte entsteht» [1, 08.08.1994].
Следующим синонимом является лексема mogeln, которая зафиксирована с 1781 года в немецком студенческом языке со значением «beim Spiel betrugen». Предположительно слово mogeln произошло от диалектной формы слова maucheln «тайно, коварно, хитро действовать, обманывать, прятать» [23], что связанно с утаиванием чего-либо или кого-либо. В толковом словаре немецкого языка лексема mogeln имеет значение «meist bei Spielen kleine Tricks anwenden, die gegen die (Spiel)Regeln verstoBen» [9, с. 674]. Лексемы mogeln и bemogeln расширяют сферу своего употребления. Указанные лексемы употребляются не только в студенческом жаргоне, но и при правонарушениях в экономической сфере государственного бюджета: «Der Verdacht, daB Selbstandige den Fiskus ofter bemogeln, kann und darf kein Grund fur eine hohere Steuerbelastung sein - jedenfalls nicht in einem Rechtsstaat, in dem Mogelei nicht pauschal vermutet werden darf, sondern im Einzelfall nachgewiesen werden muB» [1, 23.06.1980].
Проведенный анализ свидетельствует о том, что каждая лексема синонимического ряда с доминантой betrugen имеет свою историю возникновения и свою специфику. Если древней по происхождению в иерархической цепочке синонимического ряда является лексема betrugen, то с развитием истории человека и меняющейся внеязыковой действительности появляются другие синонимы или новые семантические компоненты у уже существующих лексем рассматриваемого синонимического ряда, позволяющие отражать многообразие противоправных действий против чужой собственности по-новому. Все сказанное выше свидетельствует о том, что синонимический ряд, передавая новую обширнейшую информацию о мире и человеке, является средством фиксации в языке новых форм ментальности, новых способов познания и освоения мира человеком, что делает разработку проблемы синонимии актуальным, поскольку она отражает речемыслительные механизмы языковой личности, ее особенности и лингвокультурологические факторы.
Библиографический список
1. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры. - М., 1984.
2. Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. - М., 2001.
3. Гусейнов, А.А. Великие моралисты. - М., 1995.
4. Кудрявцев, В.Н. Социальные отклонения: введение в общую теорию / В.Н. Кудрявцев, Ю.В. Кудрявцев, В.С. Нерсесянц. -М., 1984.
5. Виндельбанд, В. Прелюдии. - М., 2007.
6. Кретов, А.А. Глагольные синонимические ряды по лексикографическим данным // Глагол в системе языка и речевой деятельности: материалы науч. лингвистической конф. - Свердловск, 1990.
7. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию. - М., 1984.
8. Langenscheidt. Langenscheidtsgroliworterbuch, Deutsch als Fremdsprache. Berlin-Munchen-Wien-Zurich-New York: Langenscheidt, 1998.
9. Wahig. Synonymworterbuch. Neuausgabe. Wissen Media Verlag GmbH, 2006.
10. Erich und Hindegard Bulitta. Das grolie Lixikon der Synonymie. Fischer Taschenbuch Verlag, 2007.
11. Synonymworterbuch, sinnverwandte Ausdrucke der deutschen Sprache. [Hrsg. Von Herbert Gorner und Gunter Kempke], Leipzig VEB
Bibl. Institut, 1973.
12. Панченко, Н.Н. Средства объективации концепта «обман»: на материале английского и русского языков: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Волгоград, 1999.
13. Федюкина, И.Э. Концепт «обман» в русской, английской и немецкой языковых картинах мира, репрезентируемых
фразеологизмами: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Белгород, 2009.
14. Эрдынеева, Д.Д. Функционально-прагматические аспекты английских идиом со значением обмана в дискурсе художественной прозы: автореф. дис. .канд. филол. наук. - Иркутск, 2005.
1. Буренкова, С.В. Немецкие жизненные нормы сквозь призму лексики языка: монография. - Омск, 2008.
2. Ленец, А.В. Коммуникативный феномен лжи: лингвистический и семиотический аспекты (на материале немецкого языка): дис. ... док. филол. наук. - Ростов-на-Дону, 2010.
3. Бабаева, Е.В. Концептологические характеристики социальных норм в немецкой и русской лингвокультурах: монография. -Волгоград, 2003.
4. Рябцева, Н.К. Язык и естественный интеллект. - М., 2005
5. Die Rechtsordnung der Bundesrepublik Deutschland. Eine Einfuhrung. - Bonn, 1997.
6. Duden. Deutsches Universalworterbuch. Mannheim., 1996.
7. Wahig. Deutsches Worterbuch mit einem Lexikon der deutschen Sprachlehre.- Mosaik Verlag, 1980.
8. Хантакова, В.М. Теория синонимии: опыт интегрального анализа: монография. - Иркутск, 2006.
9. Kluge. Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache. - Berlin-New York , 1989.
10. Duden. Das Herkunftsworterbuch. Etymologie der deutschen Sprache. - Mannheim-Wien-Zurich, 2007.
11. Вебер, М. История хозяйства. Город / Под ред. И. Гревса. - М., 2001.
Список источников примеров
1. Der Spiegel [Э/р]. - Р/д: http://www.spiegel.de (даты: 06.09.1950/ 23.06.1980/ 08.08.1994/ 27.07.2010/ 03.05.2010/ 15.06.2011/
11.07.2011/ 21.07.2011/ 12.09.2011/ 07.11.2011/ 12.03.2012/ 21.04.2004).
Bibliography
1. Gurevich, A.Ya. Kategorii srednevekovoyj kuljturih. - M., 1984.
2. Boljshoyj yuridicheskiyj slovarj / pod red. A.Ya. Sukhareva, V.E. Krutskikh. - M., 2001.
3. Guseyjnov, A.A. Velikie moralistih. - M., 1995.
4. Kudryavcev, V.N. Socialjnihe otkloneniya: vvedenie v obthuyu teoriyu / V.N. Kudryavcev, Yu.V. Kudryavcev, V.S. Nersesyanc. - M., 1984.
5. Vindeljband, V. Prelyudii. - M., 2007.
6. Kretov, A.A. Glagoljnihe sinonimicheskie ryadih po leksikograficheskim dannihm // Glagol v sisteme yazihka i rechevoyj deyateljnosti: materialih nauch. lingvisticheskoyj konf. - Sverdlovsk, 1990.
7. Gumboljdt, V. Izbrannihe trudih po yazihkoznaniyu. - M., 1984.
8. Langenscheidt. LangenscheidtsgrolSworterbuch, Deutsch als Fremdsprache. Berlin-Munchen-Wien-Zurich-New York: Langenscheidt, 1998.
9. Wahig. Synonymworterbuch. Neuausgabe. Wissen Media Verlag GmbH, 2006.
10. Erich und Hindegard Bulitta. Das grolSe Lixikon der Synonymie. Fischer Taschenbuch Verlag, 2007.
11. Synonymworterbuch, sinnverwandte Ausdrucke der deutschen Sprache. [Hrsg. Von Herbert Gorner und Gunter Kempke], Leipzig VEB Bibl. Institut, 1973.
12. Panchenko, N.N. Sredstva objhektivacii koncepta «obman»: na materiale angliyjskogo i russkogo yazihkov: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. - Volgograd, 1999.
13. Fedyukina, I.Eh. Koncept «obman» v russkoyj, angliyjskoyj i nemeckoyj yazihkovihkh kartinakh mira, reprezentiruemihkh frazeologizmami: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. - Belgorod, 2009.
14. Ehrdihneeva, D.D. Funkcionaljno-pragmaticheskie aspektih angliyjskikh idiom so znacheniem obmana v diskurse khudozhestvennoyj prozih: avtoref. dis. .kand. filol. nauk. - Irkutsk, 2005.
15. Burenkova, S.V. Nemeckie zhiznennihe normih skvozj prizmu leksiki yazihka: monografiya. - Omsk, 2008.
16. Lenec, A.V. Kommunikativnihyj fenomen lzhi: lingvisticheskiyj i semioticheskiyj aspektih (na materiale nemeckogo yazihka): dis. ... dok. filol. nauk. - Rostov-na-Donu, 2010.
17. Babaeva, E.V. Konceptologicheskie kharakteristiki socialjnihkh norm v nemeckoyj i russkoyj lingvokuljturakh: monogra-fiya. - Volgograd, 2003.
18. Ryabceva, N.K. Yazihk i estestvennihyj intellekt. - M., 2005
19. Die Rechtsordnung der Bundesrepublik Deutschland. Eine Einfuhrung. - Bonn, 1997.
20. Duden. Deutsches Universalworterbuch. Mannheim., 1996.
21. Wahig. Deutsches Worterbuch mit einem Lexikon der deutschen Sprachlehre.- Mosaik Verlag, 1980.
22. Khantakova, V.M. Teoriya sinonimii: opiht integraljnogo analiza: monografiya. - Irkutsk, 2006.
23. Kluge. Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache. - Berlin-New York , 1989.
24. Duden. Das Herkunftsworterbuch. Etymologie der deutschen Sprache. - Mannheim-Wien-Zurich, 2007.
25. Veber, M. Istoriya khozyayjstva. Gorod / Pod red. I. Grevsa. - M., 2001.
Статья поступила в редакцию 05.10.12
2BG
