CC BY
12научный портал мвд России № 3 (59) 2022
scientific portal of the russia ministry of the interior
Оперативно-розыскная деятельность
Научная статья
УДК 343.14; 343.915; 343.974
Противодействие молодежному экстремизму и терроризму
в современной России (оперативно-розыскные проблемы)
Сергей Сергеевич Галахов
ФКУНИИ ФСИН России, Москва, Россия, junior86@rambler.ru
АННОТАЦИЯ. Введение. Относительно давно в научной литературе и практике борьбы с разными видами преступности основными исполнителями экстремистских и террористических актов, как правило, считается молодежь. Поэтому происходит корректировка подходов к содержательной основе противодействия экстремистским и террористическим угрозам в России и объектов, против кого оно должно быть направлено. В связи с этим с большой убедительностью обосновывается суждение о том, что противодействие молодежному экстремизму и терроризму должно быть направлено на выявление и устранение факторов и условий, способствующих совершению преступлений экстремистской направленности и террористического характера, пресечение фактов вовлечения молодежи в запрещенные организации. Исходя из этого тезиса предлагается понятие противодействия молодежному экстремизму и терроризму. Вместе с тем высказывается мнение что экстремистские и террористические угрозы должны восприниматься как прогностический потенциал, определяющий степень необходимости и возможности совершенствования оперативно-розыскной деятельности и ее унификации в этом противодействии.
В современных условиях эта работа как способ раннего предупреждения наступления необратимых негативных последствий в структуре преступлений экстремистской направленности и террористического характера, совершаемых молодежью, приобрела новое звучание и большую актуальность для всех субъектов оперативно-розыскной деятельности и иных компетентных в этом противостоянии органов и общественных организаций, представителей различных религиозных конфессий.
Цель исследования - проанализировать понятийный и содержательный подходы к противодействию молодежному экстремизму и терроризму, определить некоторые направления совершенствования организации оперативно-розыскной деятельности в противодействии запрещенной в России деятельности экстремистской направленности и террористического характера.
Методологическую основу составили обоснованные суждения ученых и практиков, компетентных в осуществлении противодействия молодежному экстремизму и терроризму в России, и оценка экспертных мнений по обозначенным в статье проблемам и вопросам.
Вывод. Противодействие молодежному экстремизму и терроризму - вынужденная ответная мера их криминальной угрозе для России и ее граждан. Поэтому оно должно быть связано с активной, опережающей оперативно-розыскной деятельностью по пресечению вербовочной работы по вовлечению представителей новой молодежи в качестве их участников в экстремистские и террористические организации. В перспективе значение оперативно-розыскного противодействия этому будет только возрастать, так как данная деятельность как способ раннего противодействия наступлению негативных последствий в структуре преступлений, совершаемых молодежью, приобрела большую актуальность для всех субъектов оперативно-розыскной деятельности в России.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: противодействие молодежному экстремизму и терроризму, гласные и негласные мероприятия, принцип толерантности, общеуголовный терроризм, проблема насилия, оперативно-розыскная деятельность, мотивация деятельности экстремистов и террористов, криминогенный возраст, борьба с преступностью, оперативно-розыскная профилактика, молодежные движения, толерантность, деструктивная радикальная секта
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Галахов С. С. Противодействие молодежному экстремизму и терроризму в современной России (оперативно-розыскные проблемы) // Научный портал МВД России. 2022. № 3 (59). С. 91-100.
© Галахов С. С., 2022
Special Search activities
Original article
Countering youth extremism and terrorism in modern Russia (operational and investigative problems)
Sergey S. Galakhov
Federal state institution research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Moscow, Russia, junior86@rambler.ru
ABSTRACT. Introduction. For a relatively long time in the scientific literature and practice of combating crime and its various types, the main perpetrators of extremist and terrorist acts, as a rule, are considered to be young people. To this end, the approaches to the substantive basis of countering extremist and terrorist threats in Russia and the objects against whom it should be directed are being adjusted. In this regard, the judgment that the counteraction to youth extremism and terrorism should be aimed at identifying and eliminating factors and conditions that contribute to the commission of crimes of extremist orientation and terrorist nature, suppression of the facts of youth involvement in banned organizations is substantiated with great conviction. Based on this thesis, we propose the concept of countering youth extremism and terrorism. At the same time, extremist and terrorist threats, in our opinion, should be perceived as a predictive potential that determines the degree of necessity and possibility of improving operational investigative activities and its unification in this counteraction.
In modern conditions, this work, as a way of early warning of the onset of irreversible negative consequences in the structure of extremist and terrorist crimes committed by young people, has acquired a new sound and greater relevance in modern conditions for all subjects of operational investigative activities and other competent authorities and public organizations in this confrontation, representatives of various religious confessions.
The purpose of the study - is to analyze conceptual and substantive approaches to countering youth extremism and terrorism, to identify some areas for improving the organization of operational investigative activities in countering extremist and terrorist activities prohibited in Russia.
The methodological basis of the article is based on the reasoned judgments of scientists and practitioners who are competent in the implementation of countering youth extremism and terrorism in Russia, and the assessment of expert opinions on the problems and issues identified in the article.
Conclusion. Countering youth extremism and terrorism is a forced response to their criminal threat to Russia and its citizens. Therefore, it should be associated with active, proactive operational investigative activities to curb recruitment work to involve new youth as their participants in extremist and terrorist organizations. In the future, the importance of operational-investigative counteraction to this will only increase. Since this activity, as a way of early counteraction to the onset of negative consequences in the structure of crimes committed by young people, has acquired high relevance for all subjects of operational investigative activities in Russia.
KEYWORDS: countering youth extremism and terrorism, public and unofficial events, the principle of tolerance, general criminal terrorism, the problem of violence, operational investigative activity, motivation of extremists and terrorists, criminogenic age, crime control, operational investigative prevention, youth movements, tolerance, destructive a radical sect
FOR CITATION: Galakhov S. S. Countering youth extremism and terrorism in modern Russia (operational and investigative problems) // Scientific Portal of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022. № 3 (59). P. 91-100 (In Russ.).
С начала XXI в. в России вновь стали появ- роризма трансформировались из чисто обще-
ляться научные работы, в которых высказыва- уголовных в государственные преступления
ются суждения о современном состоянии и не- и стали подрывать конституционные основы
обходимости совершенствования организации государственной власти (изменение государ-
противодействия экстремизму и терроризму ственного строя, ликвидация государственных
как фундаментальным угрозам государствен- и общественных деятелей, инициирование пра-
ной и общественной безопасности. Эти явления вительственного кризиса и т. д.) во многих госу-
как феномен криминальной современности обо- дарствах [2]. Поэтому нельзя все экстремистские
снованно связывают с «демонизацией» насилия проявления и преступления террористического
во всех сферах человеческого бытия не только в характера связывать с социальной, националь-
России, но и во всем мире. Они приобрели «осо- ной, религиозной и конфессиональной принад-
бый цинизм, отличаются жестоким глумлением лежностью, вызванной произвольной ошибочной
над их жертвами, садизмом, характеризуются ее интерпретацией и комментариями к текстам
множественными фактами физического и психо- священных писаний [3, с. 8-14]. Во многом бла-
логического насилия над потерпевшими и их де- годаря таким комментариям участники экстре-
морализации» [1, с. 18]. мистского и террористического подполья выда-
Таким образом, акты экстремизма и тер- ют себя «за мучеников истинной веры», хотя на
самом деле они так же далеки от приверженцев «истинной веры», как все мы далеки от Солнца.
На самом деле мотивы вступления в экстремистские и террористические организации и обращения к их идеям подразделяются лишь на три вида - эмоциональный, невротически-психопатологический и корыстный [4]. Криминальность всем этим мотивам придает их агрессивная стабильность и ее концептуализация в сознании представителей отдельных групп людей, провоцируемые рядом неизменяющихся факторов:
антропологических (различия между мужчинами и женщинами, этнические и межпоколенные различия);
социальных (иерархическое деление общества на группы);
ментальных (генерация радикальных, контркультурных и антисоциальных взглядов и идей) [5, с. 12].
Все они, несмотря на их отличия, имеют статичный характерный набор схожих содержательных элементов. Поэтому оценка мира ограниченной молодежной группой людей происходит в условиях жесткой и этизированной дихото-мичности1. Жизненный идеал воспринимается ими в рамках резкого противопоставления и гипертрофированной значимости своей групп ы п о сравнению с другими: «Мы - это единственные спасители». Реализация созданного ими идеала происходит за счет совершения революции или эскапии (изоляционизма, создания иллюзорной реальности) [6, с. 10].
Поэтому корректировка существующей концепции противодействия экстремизму и терроризму связана с формированием обновленной государственной политики в проведении взаимосвязанной системы адекватных гласных и негласных мероприятий, совершенствованием антиэкстремистского и антитеррористического законодательства в России [7]. Это позволит при таком их ретроспективном осмыслении отказаться от догматических иллюзий, ставящих во главу угла решение обозначенных угроз, вследствие нарушения принципа толерантности и наличия не узаконенного никем права принимать преступные решения, применяя для этого любые виды насилия, оправдывая его социально-политическими, национальными, конфессиональными и географическими особенностями, но никак не мотивированных общеуголовной или криминаль-
нои экономической и материальной заинтересованностью [8, с. 8].
Хотя некоторые исследователи признают существование исламских традиций в экстремизме и терроризме в XI—XII вв., другие - их отвергают и связывают с эпохой французской Реформации (конец XVI - начало XVII в.) [9, с. 13]. В российской истории термины «экстремизм» и «терроризм» (практически равнозначные), а также их производные стали широко употребляться с конца XVIII в. [6, с. 8]. Спектр суждений о понятии экстремизма (от фр. «extremisme», от лат. «extremus» -крайний) - приверженность крайним взглядам, и в особенности мерам (обычно в политике), и терроризма (от фр. «la terreur», от лат. «terror») - устрашение политических противников путем угрозы физического уничтожения, расправы или убийства по политическим или религиозным мо-тивам2.
Хотя в последние годы и идут споры относительно их понятийного аппарата, сущности и содержания экстремизма и терроризма, но общепринятое их понятие отсутствует. На самом же деле идеи экстремизма не всегда провоцируют совершение террористических актов, следствием которых являются многочисленные жертвы ни в чем не повинных людей и акты неповиновения отдельных граждан, нарушающие работу государственных органов. В большей мере деятельность экстремистов направлена на подрыв демократичной политики государства [10]. И тем не менее, идиоматический оборот экстремизма и терроризма, не совпадающий с их понятиями, позволяет говорить о криминальных действиях экстремистов и террористов как равнозначных.
Большинство же практиков и ученых исследователей проблемы насилия, заложенного в фундамент теории экстремизма и терроризма, отдают первенство немецкому философу К. Гейнцену. Он уже в 1848 г. сформулировал суждение о том, что убийства возможны в политической борьбе, а уничтожение десятков тысяч граждан оправдывается высшими интересами других людей, но не всех, а избранных. В связи с этим он писал: «Если нам потребуется поразить половину континента или пролить море крови, ... нас не будет мучить совесть»3.
Концепция К. Гейнцена была развита М. Бакуниным и П. Кропоткиным в их доктринах «про-
1 Дихотомичность - видение мира, при котором все жестко делится на две части: хорошее - плохое, добро - зло, или - или без каких-либо переходов.
2 Французское слово «terreur» имеет два смысла - субъективный (страх или ужас, испытываемый кем-либо) и объективный (страх или ужас, нагоняемый на других).
3 См.: URL : Ь|Пр://ги.ш1к1реС1а.огд/\м1к1/Гейнцен,_Карл_ Петер (дата обращения : 14.07.2022).
паганды действием». Благодаря им организованным и массовым терроризм стал в конце XIX - начале XX в. Этому во многом способствовала экстремистская деятельность участников организации «Народная воля». Дата 24 января (5 февраля) 1878 г. стала днем рождения русского терроризма, когда В. Засулич стреляла в генерал-адъютанта Ф. Ф. Трепова, губернатора г. Санкт-Петербурга. А уже к концу XIX в. экстремистская революционная народовольческая организация, создавшая в своей структуре боевые группы, стала отличать организованный террор от стихийного, который приобрел характерные организованные черты. Такой практический подход народовольцев к терроризму позволил совершить серию покушений, не прекращающихся вплоть до 1905 г. [11, с. 245].
Во многом благодаря тому, что в это же время в отдельную структурную единицу в партии социалистов-революционеров выделились боевые отряды, которые стали заниматься не только политическим террором, но и террором уголовным (для добывания средств на ведение террористической деятельности) и аграрным, который рассматривался экстремистским крылом партии основным методом борьбы беднейшего крестьянства с классом помещиков (потрава посевов, порубка леса, насильственный захват пахотных земель, поджоги усадеб, убийства помещиков и управляющих их землями).
В большинстве своем это скопировано современными террористическими организациями, благодаря чему их деятельность стала профессиональной. К сожалению, современный экстремизм и терроризм - это объективное явление, и в то же время их проявления вторичны, как и всех преступлений. Возникновение, существование и распространенность этих преступлений продолжают детерминироваться множеством факторов социально-экономического, общественно-политического характера, формой государственного устройства (управления), криминологической и криминальной ситуацией на конкретной части света, в конкретно взятом государстве или регионе. Однако сами по себе они динамичны и изменчивы. Благодаря такой их особенности, их влияние непредсказуемо и не позволяет во многих случаях планировать организацию своевременного противодействия экстремизму и терроризму. Для этого также необходимо учитывать природу создания экстремистских и террористических организаций, мотивы вступления в них, цели и решаемые задачи.
Наряду с этим, главную роль среди привер-
женцев экстремизма и терроризма играют невротические комплексы, которые характерны для молодежи. Многие из их среды имеют эмоционально неустойчивый характер, считают себя неудачниками в жизни, жаждут славы и почета. В случае участия в этих организациях они смогут в конечном счете верить, что стали героями, приобщенными к переустройству мира. Возможность умереть в роли мученика служит для них высочайшим психологическим стимулом, а насилие представляется для них ценностью и методом самоутверждения [4]. Поэтому молодежную антиэкстремистскую и террористическую политику, имеющиеся в связи с ней проблемы следует рассматривать не изолированно, а в контексте борьбы с преступностью вообще, государственными, насильственными и экономическими преступлениями в частности.
Не зря поэтому в последнее время стали разделять экстремизм и терроризм на основе возрастных категорий, выделяя в том числе и такой, как молодежный. А обоснованно ли такое деление? В соответствии с Федеральным законом от 30 декабря 2020 г. № 489-ФЗ «О молодежной политике в Российской Федерации» молодежью признается социально-демографическая группа лиц в возрасте от 14 до 35 лет включительно, имеющих гражданство Российской Федерации (п. 1 ч. 1 ст. 2). То есть эта значительная дееспособная и правоспособная группа российских граждан с точки зрения криминологии является еще и наиболее многочисленной армией, пополняющей экстремистскую, террористическую и криминальную среду в целом, разделяющей при этом не всегда верные или даже ошибочные взгляды и радикальные идеи. Однако надо отметить, что особо такие взгляды не разделяют представители «правильных» воров в законе и авторитетов криминальной среды и приверженцы ее субкультуры.
Если охарактеризовать осужденных участников молодежных экстремистских и террористических организаций и содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы (это наиболее репрезентативная характеристика, так как они признаны виновными в преступлениях экстремистской направленности и террористического характера по вступившим в силу приговорам суда), то можно отметить следующее. Достаточно трудно составить усредненный портрет молодежного экстремиста или террориста. Они становятся таковыми - представляющими интерес с точки зрения организации противодействия экстремизму и терроризму как криминальному явлению - не
вследствие своего возраста, а благодаря групповым социальным и личностным изменениям и процессам, происходящим внутри них.
Поэтому, скорее всего, следует анализировать и рассуждать о более вероятно допустимых особенностях участников экстремистских и террористических организаций, а также об особенностях большой группы молодежи - потенциальных кандидатов на вербовку в качестве участников экстремистской или террористической деятельности. Одновременно характеристики таких лиц отличаются друг от друга в зависимости от их будущего использования в экстремистских и террористических угрозах и их соучастия при приведении в исполнение их угроз.
Наиболее криминогенными возрастными категориями для участия в акциях экстремизма является молодежь в возрасте 18-24 года (37,0 %), 25-30 лет (37,4 %) и 31-37 лет (15,8 %). На возрастную группу осужденной молодежи в возрасте 18-37 лет приходится 90,2 % от всего числа осужденных за экстремистскую деятельность. Следует отметить, что группа молодежи в возрасте 18-30 лет наиболее подвержена совершению преступлений экстремистской направленности (74,4 %) [8, с. 30]. Для совершения молодежных актов терроризма преобладает группа в возрасте 18-38 лет (86,8 %). Из их числа наиболее криминализирована группа в возрасте 21-24 лет (30,1 %) [12, с. 29-33].
Можно сделать вывод, что именно возрастная группа осужденной молодежи 18-38 лет является наиболее подготовленной к экстремистской и террористической деятельности, имеющей соответствующие умения, знания и навыки скрытной подготовки и проведения экстремистских и террористических акций и запрещенных в этой сфере действий. То есть такие угрозы исходят исключительно от молодого поколения россиян и говорить о каком-то особенном молодежном экстремизме и терроризме - абсурдно. Их же обучающие программы и методы вербовки молодежи сами по себе имеют идеологическую основу, которой может противодействовать лишь контридеология и информационная война с проповедниками идей экстремизма и терроризма.
Поэтому ориентировать все правоохранительные органы и спецслужбы России и всего мирового сообщества на противодействие только молодежному экстремизму и терроризму ошибочно и недальновидно. Этот термин имеет свой понятийный аппарат, своих субъектов и свои объекты, но в целом практически ничем не отличается с содержательной (функциональной)
стороны от словосочетаний «борьба с преступностью», «выявление, профилактика, пресечение, раскрытие и расследование преступлений», «выявление причин и условий, способствующих совершению преступлений и их устранению», «профилактика, предупреждение, предотвращение и пресечение преступлений». А некоторые практики и ученые настолько запутались в этом понятийном аппарате, что начинают обеднять сам термин и понятие «противодействие», снижая и ограничивая тем самым значительный потенциал этой деятельности всего социума, политических партий и движений, различных конфессий, богословов, политологов, философов, юристов, педагогов, психологов, наделяя их всех не свойственной для них компетенцией.
Так, например, некоторые исследователи считают борьбу с преступлениями экстремистской направленности составляющей частью содержания деятельности по противодействию им, а оперативно-розыскное противодействие им они связывают главным образом с превентивным воздействием оперативно-розыскной деятельности в рамках оперативно-розыскной профилактики. Хотя из смысла их рассуждений так и не понятно, что такое противодействие, профилактика и борьба с преступностью - что из них первично для противодействия экстремизму, а что - вторично, что из них шире, а что уже [13, с. 69-74]. На самом же деле противодействие любым криминальным угрозам должно решать не криминологические, а конкретные задачи, определяемые соответствующими статьями уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного и оперативно-розыскного законодательств в части обеспечения и защиты прав и свобод право-послушных (именно правопослушных) граждан, проживающих на территории России.
А дискуссия по поводу понятия «противодействие» напоминает спор о равнозначности таких понятий, как «профилактика», «предотвращение», «предупреждение» и «пресечение», которая продолжается до сих пор. Хотя следует напомнить, что уже давно обоснована позиция большинства ученых и практиков о том, что их разграничение противоречит их смысловому значению и что их целесообразно использовать как взаимозаменяемые [14, с. 18].
Принятый Федеральный закон «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации», хотя и говорит в п. 2 ст. 2, что профилактика - это «совокупность мер..., направленных на выявление и устранение причин и условий, способствующих совершению правона-
рушений, а также на оказание воспитательного воздействия на лиц в целях недопущения совершения правонарушений или антиобщественного поведения», но, несмотря на это, внес еще больше путаницы в понятийный аппарат этой деятельности в России. В ст. 6 «Основные направления профилактики правонарушений» включена вся правоохранительная деятельность, в том числе и защита личности, общества и государства от противоправных посягательств, предупреждение правонарушений, противодействие терроризму и экстремистской деятельности. Значит, профилактика экстремизма и терроризма, как молодежного, так и пожилого, старческого и всех других мыслимых и немыслимых видов, значительно шире противодействия им. Если же следовать нормам ст. 15 этого Закона, то видами профилактики правонарушений, определенными в нем, являются общая и индивидуальная профилактика правонарушений, но никак не противодействие правонарушениям в сфере экстремизма и терроризма, которые как таковые не включены в качестве конкретных составов преступлений или правонарушений ни в уголовный, ни в административный кодексы.
То же происходит в дискуссиях по поводу понятия «противодействие преступности». Так, с точки зрения федерального закона в содержание противодействия терроризму включены:
а) предупреждение терроризма, в том числе выявление и последующее устранение причин и условий, способствующих совершению террористических актов (профилактика терроризма);
б) выявление, предупреждение, пресечение, раскрытие и расследование террористического акта (борьба с терроризмом);
в) минимизация и (или) ликвидация последствий проявлений терроризма (п. 4 ч. 1 ст. 3 ФЗ «О противодействии терроризму»).
То есть противодействие терроризму включает в себя предупреждение и профилактику как взаимозаменяемые понятия, борьбу с терроризмом. В то время как для противодействия экстремизму в первую очередь проводятся мероприятия профилактического характера, включающие и мероприятия по его предупреждению (ст. 5. «Профилактика экстремистской деятельности» ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»). Статья 3 этого Закона прямо определяет основные направления противодействия экстремистской деятельности:
принятие профилактических мер, направленных на предупреждение экстремистской деятельности, в том числе на выявление и последующее
устранение причин и условий, способствующих осуществлению экстремистской деятельности;
выявление, предупреждение и пресечение экстремистской деятельности общественных и религиозных объединений, иных организаций, физических лиц.
То есть оба приведенных закона противоречат друг другу, а все вместе противоречат закону о профилактике правонарушений и ряду других федеральных законов, в задачи которых не входит противодействие любым угрозам государственной и общественной безопасности.
В целом это провоцирует научную дискуссию о понятии «противодействие». Состав ее участников разделился на два лагеря - поддерживающих [15, с. 22] и противников4 использования этого термина в законодательной и нор-мотворческой деятельности, практике и теории различных отраслей научных знаний. Во многом это связано с тем, что понятие противодействия преступности или криминальному явлению как таковому законодательно не сформулировано ни как «противодействие преступности», ни как «противодействие экстремизму и терроризму» в качестве понятийных категорий.
Это не мешает большинству ученых и практиков считать, что противодействие как одно из направлений борьбы с преступностью в целом заключается в ее профилактике (предупреждении, предотвращении) [16, с. 263]. Именно такой подход к содержанию понятия «противодействие» оправдан тем фактом, что он наиболее близок для достижения целей и решения задач оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой в условиях противоборства с экстремистской, террористической и криминальной средой в целом и борьбы с ней. В деятельностном выражении такое противоборство, и с этим нельзя поспорить, принадлежит специальным мерам профилактики правонарушений - оперативно-розыскной профилактике.
Для этого в первую очередь противодействие молодежному экстремизму и терроризму должно быть направлено на выявление и устранение факторов и условий, способствующих совершению таких преступлений, пресечение фактов вовлечения молодежи в запрещенные организации. Если это не сделать не представилось возможным, то основной задачей после совершенного факта вербовки и вовлечения молодежи в деятельность
4 См., напр.: Криминология : учебник для юридических вузов / под общ. ред. проф. А. И. Долговой. М. : ИНФРА-М-НОРМА, 1997. С. 321.
экстремистском или террористическом организации, радикальных религиозных объединений должно быть оказание превентивного воздействия правового, просветительского, воспитательно-религиозного и оперативно-розыскного характера на молодых людей, замышляющих совершение преступлений, от которых можно ожидать их совершения, а также устранение (нейтрализация) причин и условий, способствующих совершению противоправных экстремистских и террористических действий, запрещенных Уголовным кодексом Российской Федерации.
Таким образом, противодействие молодежному экстремизму и терроризму - урегулированный нормами права и ведомственными нормативными актами вид правоохранительной деятельности по комплексному проведению гласных и негласных мероприятий, решающих задачи выявления, профилактики, пресечения, раскрытия и расследования преступлений, правовое и педагогико-воспитательное воздействие на молодежь, подозреваемую в замышлении, приготовлении и покушении на совершение экстремистских и террористических преступлений, в целях их пресечения и недопущения их совершений, а также принятие своевременных мер по нейтрализации или устранению причин и условий, способствующих им в участии в запрещенной экстремистской и террористической деятельности.
Если же говорить о вкладе оперативно-розыскной деятельности в противодействие молодежному экстремизму и терроризму, то она осуществляется во всех ее организационно-тактических формах, а оперативно-розыскная профилактика в их ряду, на наш взгляд, не всегда первична, а возможно - вторична (хотя наше суждение может быть и оспорено).
Не зря поэтому, прослеживая развитие экстремистской и террористической деятельности в России, с конца XX - начала XXI в., следует отметить, что ее тактика и методы кардинально изменились. Это вызвано тем, что руководители практически всех государств стали занимать более твердую негативную позицию по отношению к в выполнению требований экстремистов и террористов, а антитеррористические подразделения приобрели большой опыт в их уничтожении и пресечении таких акций, как захват заложников и похищение человека, взрывы, массовые и единичные убийства, попытки запугивания уголовным террором местного населения, захват воздушных и водных судов. Благодаря множеству таких успешных контрэкстремистских и
контртеррористических операций участники экс-тремистско-террористических акций вновь стали использовать старую тактику и методику российского уголовного террора, используемого еще в прошлом веке народовольцами и социалистами-революционерами.
Поэтому основой в противодействии молодежному экстремизму и терроризму в России является активная опережающая работа с вербовщиками новых членов в эти организации. Особое внимание должны привлекать отличающиеся высокой организованностью неформальные молодежные объединения. Их участники, как показывает работа с ними, «нередко оказываются в мировоззренческом, правовом, психологическом и педагогическом аспектах беспомощными перед организованностью «джамаатов», а также идеологической подготовленностью их лидеров» [17, с. 4].
Этому способствует возрастающий рост толерантности в молодежной среде к представителям криминальных субкультур, которые уже давно по своему содержанию приобрели различные формы реализации и разделяют идеологические взгляды, опасные для государственной, национальной и общественной безопасности. Они одобряются в их осознании благодаря мировоззрению, не противоречащему системе идей и взглядов, оправдывающих насилие в отношении окружающего их мира и ведущее их место в нем, соблюдают моральные и этические ценности и нормы поведения по отношению к молодежи, разделяющей их взгляды. Это особенно характерно для различных неформальных молодежных движений и объединений.
Так, например, Верховным Судом Российской Федерации 17 августа 2020 г. движение «Арестантское уголовное единство» (А.У.Е.) признано экстремистским и его деятельность запрещена. Это движение известно правоохранительным органам давно, но до последнего времени ему не придавалось большого значения в структуре молодежной экстремистской и террористической преступности. В связи с чем никто не задавался вопросом о необходимости оперативно-розыскного обеспечения противодействия этому негативному и деструктивному движению, влияющему на состояние общественной безопасности в России. В то же время эта деятельность как способ раннего противодействия наступлению негативных последствий в структуре преступлений, совершаемых молодежью, приобрела высокую актуальность для всех субъектов оперативно-розыскной деятельности в России
[18, с. 79-86]. И это несмотря на то, что у членов этого движения искусственно на продолжении определенного времени вырабатывались отрицательное отношение к соблюдению норм уголовного законодательства и положительные эмоции в случае привлечения их к уголовной ответственности и отсутствие ее боязни. Его члены становились иррационально агрессивными благодаря организующей роли их лидеров, а деятельность этих членов и поступки заранее программировались благодаря психологическому и идеологическому влиянию на них [19, с. 124130].
Поэтому «А.У.Е.» нельзя считать молодежным движением, так же как и иные подобные ему молодежные движения. Более того, некоторые признаки подобных движений, характерные и для экстремистско-террористических организаций, созданных из числа молодежи, позволяют их считать деструктивной радикальной сектой - «группа людей, которая использует манипулятивные приемы, чтобы эксплуатировать своих членов. Она может нанести им финансовый, физический и психологический вред. Секта в большой степени контролирует мысли, поведение и эмоции каждого члена. Она может использовать любой из существующих методов, чтобы из каждого завербованного сделать послушного, лояльного раба, готового отдать все, в том числе и свою жизнь, ради того, чтобы его признали своим»5. Для этого они прибегают к только им известным приемам и понятным знакам общения - символам и жестам,
5 Характерные черты и признаки тоталитарной секты. Ш_ : https://fb.ru/article/367588/harakternyie-chertyi-i-priznaki-^^а1^агпоу^еМу| (дата обращения : 21.07.2022).
мимике, обговоренным заранее знакам, специально разработанным атрибутикой и надписям на улицах и домах.
Следует также отметить, что вербовщики достаточно активно используют личностные, психологические, социальные и иные качества конкретного молодого человека, ставшего в связи с определенными обстоятельствами «мишенью» для вербовщика. Таким образом, необходимо констатировать, что процесс вербовки в экстремистские и террористические организации новых участников является сложным многоуровневым процессом, осуществляемым подготовленными лицами, имеющими обширные познания в психологии человека.
Поэтому обязательность изучения методов вовлечения и вербовки в ряды экстремистских и террористических организаций связана с возможностью совершенствования системы антиэкстремистских и антитеррористических мероприятий, сокращения их участников и сведения их до минимального количественного состава, пресечения негативных последствий вербовочной работы.
На наш взгляд, это служит стратегической основой в успехе противодействия молодежному экстремизму и терроризму. Все же другие его составляющие должны рассматриваться в контексте выявления, профилактики, пресечения, раскрытия и расследования преступлений согласно соответствующим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, положениям уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного, административного и оперативно-розыскного законодательства.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Чефходзе Р. Г. Этнические аспекты преступности : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Омск : ЮИ МВД России, 1999. - 22 с.
2. Галахов С. С. Современное состояние взаимодействия подразделений МВД России с внутренними и зарубежными партнерами в борьбе с терроризмом и направления его совершенствования // Мировое сообщество в борьбе с терроризмом : материалы 2-й Междунар. науч.-практ. конференции (г. Москва, 12-13 ноября 2001 г.). - М. : Академия МВД России, 2001.
3. Галахов С. С., Сальников Е. В., Кузьмин А. В. Организация противодействия экстремистской деятельности в России: понятие, сущность, правовые основы : монография. - Домодедово : ВИПК МВД России, 2012. - 143 с.
4. Галахов С. С., Брагин В. А., Сугаипов У. М. Мотивы и способы самооправдания террористической деятельности // Терроризм: проблемы межведомственного взаимодействия : материалы круглого стола (г. Москва, 30 октября 2002 г.). - М. : ВНИИ МВД России, 2003. С. 101-110.
5. Красиков В. И. Экстрим: междисциплинарное философское исследование причин, форм и паттернов экстремистского сознания. - М. : Водолей Publishers, 2006. - 494 с.
6. Экстремизм в современном обществе: социальные и криминологические проблемы : монография / Галахов С. С., Кубякин Е. О., Сальников Е. В., Тузов Л. Л. - М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2014. - 159 с.
7. Галахов С. С., Алханов А. Д., Голяндин Н. П. Терроризм - угроза государственности России в XXI веке (исторические, правовые, праксеологические проблемы) // Юг России на рубеже веков: правовые проблемы, пути решения : сб. науч. статей в 2-х вып. - Нальчик : Нальчикский филиал Краснодарского ун-та МВД России, 2006. Вып. 1.
8. Галахов С. С., Нарусланов Э. Ф. Противодействие экстремистской деятельности в учреждениях уголовно-исполнительной системы : монография. - М. : ФКУ НИИ ФСИН России, 2020.
9. Богмацера Э. В., Ильичев И. Е. Терроризм: истоки, понятие, угрозы // Вестник Белгородского юридического института МВД России им. И. Д. Путилина. 2018. № 3. С. 12-29.
10. Аминов Д. И., Оганян Р. Э. Молодежный экстремизм. - М. : Триада ЛТД, 2005. - 194 с.
11. Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство / пер. с фр. - М. : Политическая литература, 1990. - 415 с. - (Мыслители ХХ века).
12. Галахов С. С. Современный портрет осужденного, отбывающего уголовное наказание в учреждениях УИС за совершение преступлений террористического характера // Петербургские пенитенциарные конференции : сб. материалов комплекса междунар. науч.-практ. конф. (г. Санкт-Петербург; г. Пушкин, 16-17 мая 2022 г.) : в 2 т. / Федер. служба исполнения наказаний, Университет ФСИН России; редкол.: О. И. Нестерова [и др.]. - СПб. : Университет ФСИН России, 2022.
13. Мешалкин С. Н., Харитонов А. Н., Бушев Р. Б. К вопросу о дефиниции и содержании оперативно-розыскного противодействия экстремистской преступности // Вестник ВИПК МВД России. 2022. № 2 (62). С. 69-74.
14. Нечевин Д. К. Организационно-правовые проблемы профилактической деятельности органов внутренних дел : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - М. : Академия МВД СССР, 1990. - 44 с.
15. Щербаков В. Ф. Теоретические основы государственной политики противодействия экономической преступности : монография / под науч. ред. В. Д. Ларичева. - Н. Новгород : Нижегородская правовая академия, 2005.
16. Пинкевич Т. В. Криминологические и уголовно-правовые основы борьбы с экономической преступностью : дис. ... д-ра юрид. наук. - М. : ВНИИ МВД России, 2002. -414 с.
17. Проблемы противодействия религиозному экстремизму и пути формирования веротерпимости в местах лишения свободы : монография / Оганесян С. С., Габа-раев А. Ш., Годованец О. Г., Казберов П. Н., Ушков Ф. И. -М. : ФКУ НИИ ФСИН России, 2017. - 167 с.
18. Галахов С. С. Арестантское уголовное единство -проблемы и практика организации оперативно-розыскного противодействия // Научный портал МВД России. 2021. № 1 (53). С. 79-86.
19. Подлиняев О. Л. Психология толпы и специфика ее разновидностей // Вестник Восточно-Сибирского ин-та МВД России. 2017. № 2 (81). С. 124-130.
REFRENCES
1. Chefkhodze R. G. Ehtnicheskie aspekty prestupnosti: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk (Ethical aspects of crime: Extended abstract of candidate's thesis), Omsk: Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 1999, 22 p.
2. Galakhov S. S. Mirovoe soobshhestvo v bor'be s terror-izmom : materialy 2-j mezhdunar. nauch.-prakt. konferentsii (g. Moskva, 12-13 noyabrya 2001 g.) (World community in the fight against terrorism: materials of the 2nd International Scientific and Practical Conference, November 12-13, 2001), Moscow: Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2001.
3. Galakhov S. S., Sal'nikov E. V., Kuz'min A. V. Organizat-siya protivodejstviya ehkstremistskoj deyatel'nosti v Rossii: pon-yatie, sushhnost', pravovye osnovy : monografiya. - Domod-edovo (Organization of countering extremist activity activities in Russia: concept, essence, legal foundations: monograph), Domodedovo: VIPK of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2012, 143 p.
4. Galakhov S. S., Bragin V. A., Sugaipov U. M. Terrorizm: problemy mezhvedomstvennogo vzaimodejstviya : materialy kruglogo stola (g. Moskva, 30 oktyabrya 2002 g.) (Terrorism: problems of interdepartmental interaction: materials of the round table (October 30, 2002)), Moscow: Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2003, pp. 101-110.
5. Krasikov V. I. Ehkstrim: mezhdistsiplinarnoe filosofskoe issledovanie prichin, form i patternov ehkstremistskogo soz-naniya (Extreme: interdisciplinary philosophical investigation of the causes, forms and patterns of extremist consciousness), Moscow: Aquarius Publishers, 2006, 494 p.
6. Galakhov S. S., Kubyakin E. O., Sal'nikov E. V., Tuzov L. L. Ehkstremizm v sovremennom obshhestve: sotsial'nye i krimino-logicheskieproblemy: monografiya (Extremism in modern society: social and criminological problems: monograph), Moscow: YUNITI-DANA, 2014, 159 p.
7. Galakhov S. S., Alkhanov A. D., Golyandin N. P. Yug Rossii na rubezhe vekov: pravovye problemy, puti resheniya : sb. nauch. statej v 2-kh vyp. (The South of Russia at the turn of the century: legal problems, solutions: Collection of Scientific articles), in 2 issues, Nalchik: Nalchik branch of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2006, Issue 1.
8. Galakhov S. S., Naruslanov Eh. F. Protivodejstvie ehkstremistskoj deyatel'nosti v uchrezhdeniyakh ugolovno-ispolnitel'nojsistemy: monografiya (Countering extremist activity in the institutions of the penal enforcement system: monograph), Moscow: Federal Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, 2020.
9. Bogmatsera Eh. V., Il'ichev I. E. Vestnik Belgorodskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossiiim. I. D. Putilina (Bulletin of the Belgorod Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after I. D. Putilin), 2018, No. 3, pp. 12-29.
10. Aminov D. I., Oganyan R. Eh. Molodezhnyj ehkstremizm (Youth extremism), Moscow: Triad LTD, 2005, 194 p.
11. Kamyu A. Buntuyushhij chelovek. Filosofiya. Politika. Iskusstvo /per. s fr. (A rebellious person. Philosophy. Politics. Art / trans. from fr.), Moscow: Political literature, 1990, 415 p. (Thinkers of the twentieth century).
12. Galakhov S. S. Peterburgskie penitentsiarnye konfer-entsii : sb. materialov kompleksa mezhdunar. nauch.-prakt. konf. (g. Sankt-Peterburg; g. Pushkin, 16-17 maya 2022 g.) : v 2 t. / Feder. sluzhba ispolneniya nakazanij, Universitet FSIN Rossii; redkol.: O. I. Nesterova [i dr.] (St. Petersburg penitentiary conferences: collection of materials of the complex of the International Scientific and Practical conference (St. Petersburg, Pushkin, May 16-17, 2022): in 2 volumes; Feder. Penitentiary Service, University of the Federal Penitentiary Service of Russia; [editor: O. I. Nesterova et al.]), St. Petersburg: University of the Federal Penitentiary Service of Russia, 2022.
13. Meshalkin S. N., Kharitonov A. N., Bushev R. B. Vestnik VIPK MVD Rossii (Bulletin of the VIPK of the Ministry of Internal Affairs of Russia), 2022, No. 2 (62), pp. 69-74.
14. Nechevin D. K. Organizatsionno-pravovye problemy profilakticheskoj deyatel'nostiorganov vnutrennikh del: avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk (Organizational and legal problems of preventive activity of internal affairs bodies: Extended abstract of doctor's thesis), Moscow: Academy of the Ministry of Internal Affairs of the USSR, 1990, 44 p.
15. Shhherbakov V. F. Teoreticheskie osnovy gosudarst-vennoj politiki protivodejstviya ehkonomicheskoj prestupnosti : monografiya /pod nauch. red. V. D. Laricheva (Theoretical foundations of the state policy of countering economic crime: monograph / under the scientific editorship of V. D. Laricheva), N. Novgorod: Nizhny Novgorod Legal Academy, 2005.
16. Pinkevich T. V. Kriminologicheskie i ugolovno-pravovye osnovy bor'by s ehkonomicheskoj prestupnost'yu : dis. ... d-ra yurid. nauk (Criminological and criminal-legal bases of the fight against economic crime: Doctor's thesis), Moscow: Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2002, 414 p.
17. Oganesyan S. S., Gabaraev A. Sh., Godovanets O. G., Kazberov P. N., Ushkov F. I. Problemy protivodejstviya religi-oznomu ehkstremizmu i puti formirovaniya veroterpimosti v mestakh lisheniya svobody: monografiya (Problems of counter-
ing religious extremism and ways of forming religious tolerance in places of deprivation of liberty: monograph), Moscov: Federal State Institution of the Russian Federal Penitentiary Service, 2017, 167 p.
18. Galakhov S. S. Nauchnyjportal MVD Rossii (Scientific portal of the Russia Ministry of the Interior), 2021, No. 1 (53), pp. 79-86.
19. Podlinyaev O. L. Vestnik Vostochno-Sibirskogo in-ta MVD Rossii (Bulletin of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia), 2017, No. 2 (81), pp. 124-130.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
С. С. Галахов - доктор юридических наук, профессор, заслуженный сотрудник органов внутренних дел Российской Федерации, главный научный сотрудник федерального казенного учреждения «Научно-исследовательский институт Федеральной службы исполнения наказаний»
(Российская Федерация, 125130, 15а, стр. 1).
г. Москва, ул. Нарвская, д.
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
S. S. Galakhov - Doctor of Juridical Sciences, Professor, Honored Officer of the Internal Affairs Bodies of the Russian Federation, Chief Researcher of the Russian Federation, Chief Researcher of the Federal state Institution «Scientific Research Institute of the Federal Penitentiary Service» (Narvskaya str., 15a, p. 1, Moscow, 125130, Russian Federation).
Рукопись поступила в редакцию 21.09.2022; одобрена после рецензирования 22.09.2022; принята к публикации 17.10.2022.
The article was submitted 21.09.2022; approved after reviewing 22.09.2022; accepted for publication 17.10.2022.
